Текст книги "Ваза(СИ)"
Автор книги: Надежда Немудрякина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Человек редко когда может заметить слежку, если он ненастороже, если ничего не подозревает.
Людмила Васильевна Зуева отсчитала деньги, расписалась в квитанции, выслушала отчет, и поблагодарила. Вежливая дамочка. И красива, глаз не оторвать.
Семен спустился на шестой этаж, постоял возле двери Екатерины, послушал как она фальшиво, но от души поет, и пошел вниз. Катерина ему понравилась. Он староват для нее, ей всего двадцать семь, ему почти сорок.
Не стоит даже пытаться заводить знакомство. Такой увалень не может иметь семью. Мать пристала, когда он жениться, да когда. Никогда. Но расстраивать мать не хочется, поэтому отговаривается, что никто замуж не идет. Мать соседку Нину привечать начала. Сорок три года, вдова, женщина интересная, но душа не лежит. Лучше холостяком побыть.
Семен вышел из подъезда, сел в "Ниву", что выделило ему агентство "Русский сыск" и поехал в офис, сдавать деньги. Ирина уважала финансовую дисциплину, все поступления проходили через бухгалтера, а Семен был настолько щепетилен в денежном вопросе, что ему даже не приходило в голову, что можно часть гонорара оставлять себе. Зарплата у него была хорошая, за два года работы он накопил на машину, но не покупал, обходился "Нивой", им с матерью было надо немного.
Офис находился на Измайловском проспекте. Семен сдал деньги, получил зарплату, выяснил, что завтра у него выходной. Клиентов пока нет. Он попрощался и поехал в фирму, занимающуюся изготовлением и установкой металлических дверей.
Дверь он выбрал, договорился об установке, назвал адрес, заплатил и поехал домой. Он считал, что поступает правильно. Молодая девушка живет в квартире одна, мало ли что, защитить некому. Семену даже в голову не пришло, что он вмешивается в чужую жизнь.
За время ее отсутствия, пыль нанесла решительный удар по мебели, цветам, книгам. Мебели особой конечно не было, диван-кровать, чтобы его разложить, требовалась немалая сила, спинка с грохотом падала. Складывать диван также надо было с усилием. Новый диван маячил где-то в мечтах, расписанных на четвертое тысячелетие. Телевизор был куплен в кредит, небольшой «Фунай», зато с дистанционным управлением. Еще стояли два кресла, одно неприлично скрипело, когда в него садились, а другое потеряло колесико, поэтому стояло вплотную к стенке, вместо колесика Катерина подложила деревяшку. Если его не двигать, можно пользоваться. Над диваном висело бра. У противоположной стены стоял двухстворчатый шкаф с нижним выдвижным ящиком. Шкаф Катерине нравился, хотя он совершенно не вписывался в обстановку, потому что был почти новый, ему всего три года. На подоконнике Катерина держала цветы, но поскольку особо в них не разбиралась, это у нее мама была спец, то приобрела такие, которые почти не требовали ухода. Однажды у нее кактус покончил жизнь самоубийством, сбросившись с окна, поэтому их она больше не заводила. Она знала, что кактусы поливать не надо. И не поливала. Бедняга не выдержал. Катерина была абсолютно уверена, что он сделал это сам. Форточка была закрыта, живет она одна.
У шкафа стояла этажерка. Она досталась ей в наследство вместе с бабушкиной квартирой. Этажерка имела шесть полок, стоечки были резными, пыль выковыривать из них было мучительно, но они радовали глаз. На этажерке Катерина размещала библиотеку. Еще у Катерины был синтетический палас салатного цвета с абстрактным рисунком. Палас не грел ноги, но создавал видимость уюта. Не богато, зато все свое, да и много ей не надо.
За уборку Катерина принялась с удовольствием, напевая под нос любимые романсы. И не переставала думать о странном Семене Ивановиче, о Стасе, который разрешил так себя называть, а ее именовал Катькой, и было вовсе не обидно. О том, что надо позвонить маме, они созванивались пару раз в неделю. И на службу надо позвонить, вдруг дают зарплату? Новости узнать. Вечером зайти к соседям, попить чай, поболтать.
Милейшие Мария Егоровна и Алексей Павлович. Им по восемьдесят лет. Глядя на них, Катерина верила, что можно жить долго и без маразма. Они болели по очереди, один поправлялся, сваливался второй. Болезней у них было много, квартира напоминала аптеку и пункт скорой помощи в одном флаконе. Соседи нравились Катерине тем, что о болезнях не распространялись, обсуждали политику, сплетничали о соседях, и серьезно заявляли, что помрут в один день.
Еще они, по секрету друг от друга, просили Катерину присмотреть за другим, когда тот или другой первым покинет этот мир. Она пообещала. А дома поплакала. Просто так, от чувств и от жалости. Мария Егоровна никогда не выходила из спальни без макияжа, Алексей Павлович никогда не выходил из спальни без галстука.
Для уборки они наняли девочку Галю с четвертого этажа. Гале было шестнадцать лет, она нянчила сестренку трех лет и своего сына, которому было уже восемь месяцев. Галин парень служил на Кавказе, его ждали домой. Он почему-то не ехал, Галя вся извелась. Ее родители с трудом могли обеспечить семью, поэтому Галя подрабатывала по соседям. Катерина видела ее во дворе с детишками, и ей становилось жаль худенькую серьезную девочку и немного завидно.
Завершив уборку, Катерина прилегла. Не стоит пока перенапрягаться, вчера повеселилась, сегодня в обморок свалилась.
Стас поехал в нотариальную контору, снял копии с договора и сметы, заверил, заехал на почту и отправил заказное письмо на свой адрес. Затем вернулся в клинику. Машка лежала на диване, смотрела телевизор.
– Вставай. Вот тебе договор и смета. Делай свое дело, получай гонорар. Сколько тебе заплатят?
– Пятьсот. Дело плевое.
– Куда тебя отвезти?
– Я и сама доеду.
–Где ты живешь? Куда тебя отвезти? Я не намерен упускать тебя из виду.
–Почему?
–Потому, что ты попалась.
–Черт с тобой, поехали. Суворовский проспект знаешь? И сигаретку дай.
–Курить вредно.
–Вот ты и бросай.
Агапов вырулил на проспект. Машка молча дымила, покачивая в такт мелодии головой. Шапочку она сняла. У нее оказались короткие черные волосы. Не блондинка. Стас не представлял, как нужно себя вести с ней. Начинать ухаживать глупо, клеиться, как при знакомстве на пару встреч, не хочется. Если бы они познакомились при нормальных обстоятельствах, Стас выпрыгнул бы из себя, но очаровал бы ее. А теперь что делать?
– Машка, ты замужем?
–Тебе-то что?
– Выходи за меня.
Стас ляпнул и замер. Ничего себе! Даже он не ожидал такого от себя.
Машка с интересом уставилась на него.
–Ты псих?
– Тебе только психи предложение делают?
– Мне никто предложений не делает, – сердито ответила девушка.
– Я делаю.
– Иди ты к черту!
– Куда дальше ехать? Суворовский большой.
–Прямо, я покажу.
Следуя указаниям Машки, Агапов свернул в подворотню, и остановился у подъезда.
–Все, Казанова, приехали, можешь быть свободен.
–Я тебя провожу до квартиры, – упрямо ответил Стас, – ты напоишь меня кофе, я уеду.
– Я тебя не приглашаю к себе.
–Я тебя тоже не приглашал, так что давай не будем, ты могла меня обмануть. Может, живешь где-то в Озерках или в Павловске, а я потом ищи ветра в поле.
–Ладно, не обещаю тебе хороший прием.
Машка подошла к подъезду, набрала код, бегом поднялась на второй этаж, повозилась с ключами, открыла дверь, и пропустила Стаса вперед.
Прихожая была темная, Агапов не успел ничего разглядеть. Машка проскользнула мимо него, открыла дверь гостиной, и крикнула:
–Муля, у нас чужой.
На Агапова вылетел огромный зверь, и прыгнул на грудь. Стас едва успел поднять руки к горлу. Удар боксера был столь силен, что Стас повалился на пол. Ему на лицо падала пена, а он боялся повернуть голову. Зверь приглушенно рычал.
Машка елейным голоском поинтересовалась, не желает ли Вячеслав Михайлович кофе.
–Убери собаку, – промычал он, на что зверюга Муля облизала ему лицо.
Машка захохотала.
– Сам уберешь. Мулечку надо за ушами потрепать, восхититься ее красотой и грацией, позволить облизать себя еще пару раз, тогда она отстанет. Наша Муля обожает знакомиться.
Агапов, преодолевая брезгливость, пощекотал Муле за ушами, она радостно его облизала. Он сдвинул собаку в сторону. Пришлось приложить силы. Муля в него явно влюбилась. Стас встал.
–Где у вас ванна?
Машка показала на дверь, от души забавляясь его видом. Мулечка сбила с богатенького Айболитика спесь. Как он высокомерно глянул на нее в машине, и снисходительно важно предложил выйти замуж! С ума сойти можно! Мексиканский сериал и Санта-Барбара, блин.
Стас умылся, кое – как почистил пиджак и осторожно вышел из ванны. Мули нигде не было видно.
– Я закрыла Мулю в гостиной, иначе она проходу не даст, – сообщила из кухни Машка.
–Ты с кем здесь живешь? – поинтересовался Стас, квартира производила впечатление своей респектабельностью, тяжеловесностью и отчасти, мрачностью.
– С родителями. Они на службе. Мои родители богатые чиновники, заработали все своим трудом. Это я на все твои будущие вопросы ответы сразу даю. Тебе бутербродов сделать?
– Да. Слушай, а чего ты в воровки подалась? На жизнь не хватает?
Машка рассмеялась.
– Хватает. Если расскажу, не поверишь. Мне друга пришлось выручать.
– Он вор?
– Нет, он несчастный человек, на днях руку сломал. Помнишь, какая погода была? Тут ему звонят, долг требуют вернуть, денег у него нет, ему сказали, долг погасится, если он документы принесет. Деваться ему некуда, со сломанной рукой не полезешь, вот он ко мне и обратился. Охранник твой наткнулся на меня случайно, ваш переезд все испортил. Я за штору спряталась, а карниз со шторами рухнул. Иначе ты так ничего бы и не узнал.
– Понятно. А как же нравственная сторона? Красть не хорошо.
– Друга на ножи еще хуже подставлять.
– Не занимал бы, не был бы должен.
– Рассуждать, мы все горазды, – сердито ответила Машка, – только каждый свою жизнь сам проживает, и выкручивается тоже сам, как может.
Агапов промолчал. Он был не согласен. Что это за друг такой сердечный, вместо себя подставляет Машку. Разобраться бы надо.
– Выходит, твой друг знает, кому документы отдавать будет?
– Выходит, знает, но я тебе ничего больше не скажу.
– Не говори. Я тебе серьезно предложение сделал. Выходи за меня. Мне тридцать четыре, центр приносит пока небольшой, но стабильный доход.
–Странный ты, Вячеслав Михайлович, – задумчиво глядя на него, сказала Машка. – Ты обо мне ничего не знаешь. Любовь с первого взгляда?
– Можно сказать и так. Я тебя всю жизнь искал. Честно. Ты только скажи, весь антураж обеспечу, цветы, серенады.
– Не надо мне ничего. Домой или на службу поезжай. И не питай иллюзий на мой счет, Слава. Надеюсь, больше не увидимся. Прощай.
Машка закрыла дверь, выпустила Мулю и прошла в другую комнату.
– Принесла?
–На, забери свои бумаги! Больше никогда и ни о чем меня не проси, скотина.
– Не ори, дура. Зачем Мульку впустила? Ты же знаешь, я ее не переношу.
Сестра поднялась с тахты, скинула халат, покопалась в шкафу, выуживая оттуда тряпки, нарядилась, подкрасилась, пошла на выход.
– Предкам привет.
И хлопнула дверью.
Машка зарыдала. Родители не знали, во что превратилась Лялька. За дозу она готова была продать все. Лучше бы она сдохла! Пусть ее переедет машина или пусть сделает себе передозировку. Родители бы погоревали, и успокоились, а Лялька больше не мучила бы Машку. Боже, Боже, Боже, как же все плохо. И еще этот доктор. Придурочный жених.
Агапов выехал на проспект, доехал до перекрестка, развернулся в обратном направлении и, проезжая мимо Машкиного дома, не удержался, посмотрел в подворотню. Он не собирался следить, куда направиться Машка, ясно, что скоро придут к нему с визитом, но, увидев, как она выходит из подворотни, притормозил. Машка была одета вызывающе. На голове парик, рыжие волосы крупными локонами спускались почти до талии. Коротенькая юбка, коротенькая куртка, красная водолазка, сапоги до колена и пакет в руках. Она проголосовала, остановила такси, и машина поехала на перекресток. Значит нам по пути, зло решил Стас. Такси проскочило мимо него, он поехал за ними. Он успел заметить, что Машка над чем-то хохотала.
У гостиницы "Европейская" Машка вышла, о чем-то поговорила со швейцаром и вошла в вестибюль. По поведению швейцара и Машки, Стас понял, что ее знают очень хорошо.
Стас поехал домой.
Вот так. Валютная проститутка. Замуж не желаете?
Утром Катерина собралась в парикмахерскую. С лысиной ходить было неудобно, стыдно. Потом можно съездить в фирму. Вчера Анна получила ее зарплату, можно позволить себе посетить салон. Катерина разыскала старую шапку, пройти было два шага по улице, никто с нее эту рухлядь не снимет, и новую не даст.
Она была почти на выходе, когда на площадке раздался какой-то шум, ворочали чем-то тяжелым. Катерина открыла дверь. Два молодых человека в синей униформе держали металлическую дверь, и явно собирались звонить в ее квартиру.
–А вот и хозяйка, – воскликнул парень. – Поздравляем! Вы стали одной из немногих, кто выиграл рекламную акцию. Ваш выигрыш – бесплатная установка двери. Наша фирма с радостью делает вам подарок. Разрешите.
Он нагло потеснил ошарашенную Катерину, и принялся ловко выламывать старую дверь.
– Подождите, это какая-то ошибка, что вы делаете!
– Девушка, – строго сказал второй, – не мешайте работать, нам еще четыре двери устанавливать.
– Вы не переживайте, мы за час управимся, только мусор сами уберите.
Катерина прошла в кухню, прикрыла дверь. Потом выскочила, и подозрительно спросила:
– Я вам точно ничего не должна?
– Если на пиво жалко, то не должны,– весело ответил парень. Он уже все, что можно было, выломал, и вдвоем с напарником они прилаживали новую дверь.
Катерина вернулась в кухню. В неожиданное счастье верилось с трудом. Она никогда не выигрывала. Радость в душе потихоньку поднималась, но она суеверно ее подавляла. Вот когда поставят дверь, и уйдут, и не потребуют немыслимую сумму, тогда она порадуется. А пока подождем.
"Надо же! Реклама у них. А может и вправду выбор пал на меня? Не все же время получать от жизни только подзатыльники. Вот удивится мама. Обязательно приедет посмотреть. В отделе не поверят, скажут, накопила, поставила, а сама сочиняет. Ну, и пусть! Стасу обязательно вечером позвоню. Он теперь мне не чужой, мы с ним подружились. Он очень симпатичный и веселый. Стас мне пообещал, что как только я буду готова, он позвонит отцу, и тот пригласит меня в Лондон. Мечта моя почти сбывается. Дело осталось за малым, накопить денег".
Катерина размечталась, глядя в окно.
– Принимайте работу, хозяйка. Вот ключи, вот пара запасных. При нас попробуйте открыть, и закрыть, если нет претензий, распишитесь.
Ключ мягким щелчком закрывал, и открывал замок. Катерина испытывала наслаждение от такого простого действия. Она протянула парню сто рублей, расписалась, и закрылась. Все придется перемывать, пыль стояла столбом, когда они колотили стены, но Катерину это не волновало, она получила подарок. "Надо будет Валерку попросить, чтобы помог старую дверь вынести, удивиться сосед, начнет ныть, почему не он стал счастливчиком. Квартиру приведу в порядок, куплю торт и приглашу соседей-стариков на чай".
В салоне в этот час сидели всего две дамы, мастер, девушка с роскошной гривой мелко завитых волос профессионально улыбнулась, и пригласила Катерину в кресло.
–Что желаете сделать?
Катерна показала пальцем на рану, объяснила, что желает как-то это безобразие скрыть, чтоб не бросалось в глаза.
–Скорее всего, придется убирать все остальное, – с сомнением разглядывая рану, поделилась мастер.
–Делайте, что хотите, лишь бы она не выделялась.
Из салона Катерина отправилась в свою фирму. День был довольно теплый для конца октября, но голова мерзла, волосы срезали почти под корень, оставили жидкую челку. Катерина жмурилась от страха, замечая свое отражение в окнах.
Смело? Вызывающе! Как ее встретят? Если б не зарплата, она бы не поехала. От нее до сих пор пахнет салоном. Утешает, что плешь незаметна. Удивит она сегодня коллег, в шок повергнет.
Катерина Лобанова за двадцать семь своих лет никогда и ни чем не выделялась, она старалась, чтобы ее не замечали. Находиться в центре внимания надо уметь, надо не оконфузиться каким-нибудь жестом или словом. Это, какое самообладание должно быть? А у Катерины его не было. Если ей говорили комплимент, она краснела, и смущалась, все видели, что ей приятно и делали вывод, что к похвалам она не приучена. Когда Катерину отчитывали, к примеру, шеф, не имеет значения, справедливо или под руку попалась, она краснела так сильно, что заденешь ее, кровь брызнет, и молчала, не оправдывалась. Потом она сутки ходила больная, не спала, мысленно тысячу раз возражала, приводила аргументы, почему не прав шеф и, самое главное, ей было стыдно показаться на глаза начальнику, словно это она, а не он поступила несправедливо.
Трусливая Катерина Лобанова с вызывающей, скорее эпатажной стрижкой на негнущихся ногах вошла в вестибюль и предъявила пропуск охраннику. Юрик был первым, кто ее не узнал.
Людмила Васильевна написала заявление на отпуск, подписала у шефа, поставила подчиненным коньяк и поехала домой. Две глупые гусыни, что работали у нее в подчинении, радостно желали ей хорошего отдыха и т. д.
Они не знали, что больше ее не увидят. Она два года ходила по лезвию, чтоб обеспечить себе старость. Боялась ментов, боялась бандитов, боялась подельника, боялась шефа, но деньги текли рекой, и остановиться было трудно. Никто, кроме нее, не знал, сколько на самом деле было вывезено цветного металла, как простого лома. Накладные она оформляла сама, мило улыбаясь и рассказывая какие-то басни, подсовывала полуслепой главбухше на подпись, подписывая у главного инженера, вертела задом. Противно вспоминать. Водитель отвозил лом, получал деньги, и привозил ей, он не обманывал, потому что сумма была оговорена заранее. Ему она "отстегивала" десять процентов от суммы, предупредив, что остальное раздает выше, но все оставляла себе. Он понимал, кивал головой, но, кроме того, считал, что может ее пользовать, поскольку они подельники. И пользовал.
Зуева передернулась. От него пахло соляркой и только что съеденной колбасой. Обычно он заглядывал в отдел, если гусынь не было, он прямо говорил, что хочет ее, если они были, он вызывал ее, якобы пошептаться. И она шла. Они облюбовали вагон, предназначенный на демонтаж. Слава Богу, он делал это быстро. Иначе бы она не вынесла. И ей все время приходилось улыбаться.
Убрала она его с работы не своими руками. Он со своим "КАМАЗом" был приписан к АХО. Она завела горячую дружбу с главным механиком, подпаивала того дорогим коньяком и быстро привела к мысли, что водителя "КАМАЗа" надо увольнять, он, водитель то есть, обнаглел, срывает задания. Ручной механик к чему-то придрался, и уволил. Вскоре механика выгнали за пьянство. Водитель приходил к ней плакаться. Она посочувствовала, обещала помочь, он ждал, ждал, потом куда-то устроился. Ни на одном документе нет ее подписи. Свидетель один, но он не дурак, признаваться, сам неплохо поживился. Она остановилась, когда принимающая сторона шепнула, что кто-то стал интересоваться.
Встретились со Стасом Агаповым они случайно, он наводил справки по поводу пересылки контейнера, она как раз оказалась в диспетчерской. Они сразу приглянулись друг другу. Он пригласил ее выпить кофе. Роман длился восемь месяцев, а потом Стас завел себе подружку.
Агапов называл ее Люськой, и ей нравилось, она при нем чувствовала себя молодой, гораздо моложе, чем была на самом деле. Она мечтала уехать за границу вместе с ним, тем более у него там отец, Стас только смеялся, и не желал даже говорить об этом. Потом он стал избегать ее. Она наняла детектива, все узнала. Зуева устроила ему скандал, а Стас ушел. Не оправдывался, не уговаривал простить его, просто ушел. Людмила Васильевна решила подождать, она очень красивая и теперь достаточно богатая, никуда он не денется.
Агапов знает, что у нее много денег, якобы муж оставил при разводе. Она сама рассказала эту басню. Что мог оставить ей нищий интеллигентик? Культурное наследие?
Поскандалила она напрасно, Агапов не любит, когда на него давят. Хотя ей можно себя простить, она настолько устала, что не смогла удержаться. Она предъявила Стасу доказательства, он лишь плечами пожал. Да еще и на смех поднял со слежкой, а потом заявил, что ему не нравится, когда за ним шпионят, и предпочитает расстаться. Вот тут она и не выдержала, швырнула в него вазой. Такой вспышки ярости она от себя не ожидала. Глупо повела себя, очень глупо. Забыла, что надо улыбаться. Всегда. Везде. Всем.
Семен Кора, с ударением на "о", занял наблюдательный пост с утра. Он видел, как приехали ставить дверь, видел, как Катерина пробежала в салон и, едва не упустил, когда она вышла с новой прической.
Он разинул рот. Из салона вышла не Катерина, а молоденькая девчонка, стильная столичная штучка. У нее даже походка изменилась, она как будто пританцовывала на ходу.
Семен мрачно подумал, что теперь у нее отбоя не будет от кавалеров. Катерина села в автобус, не выходила долго, он испугался, что проморгал, но оказалось, она ехала до конечной остановки.
Приехала она в какую-то строительную фирму, где пробыла больше часа. Он видел, как она вышла из дверей, над чем-то смеясь, и побежала к автобусу. Ему очень хотелось отвезти ее домой, но он побоялся, что она поймет, что он следит за ней. Он и, в самом деле, следил. Зачем он это делал, не знал сам, ему просто не хотелось упускать ее из виду. Утром он решил, что только проверит, поставили ли дверь, а потом уедет, дверь установлена, а он все еще таскается за ней хвостом.
Катерина вышла на своей остановке, прошла танцующей походкой в магазин, вернулась, вошла в подъезд. Вскоре на шестом этаже включился свет и Семен, с чувством выполненного долга, поехал домой.
Катерина рассказала маме об удаче, которая ей выпала, мама немедленно сообщила, что приедет через два дня, полюбоваться дверью и новой прической дочери.
Новым видом своим Катерина повергла фирму в шок. Поголовно все ее не узнавали, затем узнавали, говорили комплименты, бросали заинтересованные взгляды. Катерине пришлось придумать какие-то дела, чтобы дождаться его. Он приехал, когда она собиралась уходить, потеряв надежду его увидеть. Как хорошо, что она дождалась! Он не узнал ее, заинтересованно глядел, когда шел мимо, затем узнал, и растерялся, как-то вдруг обрадовался, спросил о самочувствии. Оказывается, был наслышан, что с ней случилось, и сказал, что сочувствует и даже! предложил обращаться, если будут проблемы. Катерина тихонько дрожала от счастья, надеясь лишь, что не слишком заметно.
Она тряслась в автобусе, не обращая внимания на быстрые, заинтересованные взгляды пассажиров, забыв про свою новую прическу, полностью выпав из реальности. Она вспоминала каждый жест, движение глаз, движение губ человека, которого жаждала увидеть. Нельзя быть такой влюбленной дурой, упрекала она себя, и все равно была счастлива. На нее свалилось столько приятных мгновений, что и спустя сто лет, она будет помнить это состояние своей души.
Стасу Катерина позвонила, как только вернулась домой. Она с восторгом рассказала ему про дверь, а он поднял ее на смех. Катерина слегка обиделась.
–Ты хочешь сказать, что у меня глюки? Дверь-то стоит!
–Катька, ты вроде грамотная девка. Помнишь? "Бойтесь данайцев, дары приносящих". Здесь что-то не чисто. Как бы они через месяц тебе счет не предъявили. Случались в мировой практике и такие аферы. Ты хоть фирму помнишь, с которой связалась?
–Нет, – жалобно всхлипнула Катька, ей было очень грустно расставаться с мыслями об удаче.
–Не реви раньше времени. Надеюсь, ничего не подписала?
–Подписала.
Стас услышал, как она заревела, убрав подальше от себя трубку.
–Катька, не смей реветь! Слышишь? Да что это за напасть такая, чуть что, сразу в слезы! Хочешь, я сейчас к тебе приеду?
– Не надо, я уже успокоилась.
– Вот именно, нечего слезы проливать. Предъявят счет, заплатишь.
– В том то и проблема, – всхлипнула Катерина. И вспомнила. Совсем недавно она точно также говорила Семену Ивановичу Кора, с ударением на "о". – Подожди, Стас, кажется, звонят в дверь, я тебе позже перезвоню.
Допустим, Семен Иванович сделал заказ. Зачем он это сделал, вопрос другой, на него он сам ответит. Заказ сделал, оплатил. Дверь мне поставили. Он внушал мне, что нельзя жить с такой, как у меня дверью, а я ему сказала, что проблема в деньгах. Он говорил, что идет к клиентке, на девятый. Вот и я пойду, не может быть, чтоб мне не сказали где его найти.
Начать поиски она решила с однокомнатной квартиры. Если откроет мужчина, квартира отпадает, он не может быть клиенткой. Время было самое домашнее, начало восьмого. От работы люди уже отключились, спать еще не собираются.
-Кто там? – прозвучало в ответ на звонок.
–Катерина Лобанова, соседка, с шестого этажа.
Дверь открылась. На пороге стояла очень красивая дама в шелковом халате и улыбалась.
–Да? О, вы легко одеты, входите. Входите, животных у меня нет, никто не покусает, и не поцарапает.
Катерина вошла. У нее точно такая же квартира, но какое поразительное отличие! С порога от квартиры веяло богатством. Современные дорогие светильники создавали впечатление объема, казалось прихожая намного больше площадью, чем на самом деле. Чем-то зеркальным отделанный потолок увеличивал высоту.
–Какая красота, – искренне воскликнула Катерина.
–Проходите в комнату, я чай приготовлю, – предложила Людмила Васильевна.
Не в ее правилах было приглашать к себе соседей, но эта девочка ей вдруг отчего-то понравилась. Наверное, тем, как восхищенно посмотрела вначале на нее, потом на прихожую.
Катерина вошла в комнату, аккуратно ступая, присела на пуфик и огляделась.
Я хочу такой же интерьер, решила она. Невысокая горка ломилась от хрусталя, диван, нежно изгибая спинку, приглашал в свои объятия. На стенах висели картины, написанные маслом. Катерина не разбиралась в современной живописи, но почему-то решила, что это шедевры современного искусства. Были еще столик, напольная ваза, конечно, телевизор и повсюду фарфоровые, бронзовые, деревянные статуэтки. Птицы, звери, балерины.
Хозяйка вошла с подносом, подкатила столик, который Катерина не заметила, он был сложен, и показался вначале доской.
Мне так не жить, мрачно подумала Катерина, а если жить, то недолго. Она бывала в гостях, люди жили все по разному, чуть богаче, чуть проще, но ни разу она не сталкивалась со столь хорошо продуманным стилем.
–Давайте познакомимся, я Людмила Васильевна, а вы Катя. Пейте чай. Я капнула по капельке рома, вы не возражаете?
–Нет, спасибо, – светским тоном ответила Катерина. Коньяк она по утрам пить приучена, в кофе добавляет, на обед пару рюмок аперитива из хрустального штофа, а уж по вечерам непременно ром. Капельку в чай.
Она отпила глоточек. Чай показался ей обжигающим, ароматным и немного горчил.
–Как? Достаточно? – осведомилась хозяйка.
–Какой необычный вкус, – подтвердила Катерина. Или надо было сказать "букэт"?
Куплю книги по этикету, выучу наизусть. Аристократка, блин, голубая кровь.
–Что вы хотели спросить, Катенька?
Катерина поставила на столик чашечку из тончайшего фарфора, и, опасаясь сделать лишнее движение, сказала:
– Вчера к вам приходил Семен Иванович Кора, высокий, коротко стриженый мужчина. Не могли бы вы дать мне номер его телефона.
Людмила Васильевна, любезно улыбаясь, поднялась.
–Больше не будете чай?
Сложила чашечки на поднос, и уплыла в кухню.
Откуда эта девица знает о сыщике? Она найдет его в любом случае, даже если я откажу. Не стоит подогревать ее интерес, она и забудет, откуда взяла номер. Но прежде надо выяснить, что она знает.
Людмила Васильевна вернулась с визиткой.
– Я и не подозревала, что его так зовут. Он выполнял мою просьбу по заданию агентства, я разыскивала своего бывшего мужа. Мы с мужем расстались давно, но поддерживаем связь. Бывший муж перестал мне звонить, я встревожилась. Оказалось, он женился, и скрыл от меня, глупый. Он, видите ли, не хотел меня огорчать.
Катерина слушала Людмилу Васильевну, не особо вникая в ее речь. Семен Иванович оказался частным детективом! Ничего себе!
–Вы собираетесь кого-то разыскивать? – осторожно спросила хозяйка.
–Нет, что вы, я поблагодарить его хочу, он как-то быстро ушел, я была не в себе, потом, когда сообразила, было поздно.
–Как интересно! Он вас отчего-то спас?
–Можно сказать и так.
Катерина рассказала Людмиле Васильевне историю своего знакомства с Семеном Ивановичем Кора. В ее изложении сыщик выглядел очень романтично. Людмила Васильевна спросила, отчего Катерина упала в обморок.
–Наверно, какая-нибудь модная диета?
Катерина рассмеялась, и поведала жуткую историю о нападении на себя прямо возле подъезда, о своем спасении и приобретении нового друга. Имени нового друга она не назвала, но в этом не было нужды. Людмила Васильевна знала его сама. Значит, ваза все-таки нашла себе жертву.
Хозяйка поохала, в нужных местах поахала, и вновь предложила чай.
–Нет, что вы, я слишком разболталась, извините меня. Я пойду. Спасибо вам огромное, и за адрес, и за чай, и за внимание. Мне особенно некому рассказывать, мама бы пришла в ужас и плакала, а вы просто выслушали.
– Конечно, выслушаю, вы так интересно рассказываете. Катенька, будьте осторожны, приступы могут повторяться долгое время. Держите меня в курсе, я, чем смогу, помогу вам. Знаете что, позвольте в знак нашей дружбы, я вам подарю что-нибудь.
–Нет, – испугалась Катерина, хотя ей было очень приятно, – не надо.
–Надо. Вот эту картину.
Хозяйка решительно сняла со стены небольшую картину, и вручила оторопевшей Катерине.
–Ой! Я не разбираюсь в искусстве, но предполагаю, что стоит это немало.
–Ничего не стоит, поверьте мне, мой бывший муж тратился только на кисти и краски. Еще холсты. Грош ей цена в базарный день, но на стене смотрится неплохо.
–Как же я вас отблагодарю? – расстроено спросила Катерина.
–Будете приходить ко мне пить чай, развлекать меня. Мне скучно одной бывает.
–Вы такая красивая, даже не вериться, что вы одна.
Людмила Васильевна засмеялась, потрепала Катерину по щеке, и открыла дверь.
Катерина бегом спустилась на свой этаж, с любовью погладила новую дверь и вошла. Телефон разрывался.
-Тебя где черти носят? – раздраженно спросил Стас.
–У соседей была, – радостно сообщила Катерина. – Поздно уже, спи спокойно, дорогой товарищ, боевая подруга тебя не забудет.
–Ты пьяна?
–Все в порядке, Стас, правда, пока, целую ручки.
Агапов слышал, как засмеялась Катерина, перед тем, как отключиться. Он со спокойной душой лег спать. Почему-то ему было приятно беспокоиться о Катьке.
Людмила Васильевна осталась довольна проведенным вечером, неожиданно она получила столько интересной информации. Девчонка ей еще не настолько доверяла, чтоб сообщить, стали ли они со Стасом любовниками, но, зная Агапова, можно не сомневаться. Непременно надо использовать девчонку. Вопрос, почему сыщик не сообщил адрес новой пассии Стаса, отпал сам собой. Он позаботился о девочке, пожалел ее. Бывает. И, слава Богу, избавилась от картины. Все-таки она меня раздражала. Правильно Агапов говорил, пряники какие-то нарисованы. Предполагалось, что на темном синем небе внеземной галактики висит несколько половинок лун. Бред. И художник дерьмо, не только в искусстве, но и в постели. И никакой он не муж, но девчонке знать необязательно.
