Текст книги "Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня (СИ)"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

–Пизд... что? – Цезарь ехидно рассмеялся. – Разбежался! Ты-то конечно, "сдержишь"...

–Цезарь, – вмешалась Креция, бесясь, что ситуация вне ее контроля – прошу, ступай домой. – За дверью стихло и это нервировало ее. Когда спустя продолжительное время затишья щелкнул замок и в комнату вошел Альфонсо, она продолжала заграждать ему путь.

–Он ушел. – Глухо сказал принц, запирая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной, поднимая на Крецию глаза от пола, – Ты зачем голос подала? Он бы и так ушел, не солоно хлебавши.

–Не хотела, чтоб вы подрались. – Креция опустила глаза к поясу не застегнутых брюк.

–Испугалась, что я побью его? – Альфонсо недобро усмехнулся, помогая ей завязать тесьму.

–Разве Чия оказалась в компрометирующей ситуации с Че, – удивилась она – а ты их застал?

–Слышал, ты однажды убила, застав мою сестру за неподобающим занятием, так почему бы мне не избить твоего брата за распущенные слухи о ситуации, компрометирующей тебя?

–Компрометирующей ситуации? – Она сильно побледнела, отступив на два шага назад от него – Нет. – Слово, отрывисто брошенное Крецией, породило ужасающую тишину. – Не стану.

–Хорошо. – Он взял со стула её мокрые вещи и вышел из комнаты, вернулся полчаса спустя, когда Креция успела извести себя самыми мрачными предположениями, с большим подносом в руках, уставленным тарелками с аппетитной едой и графином с вином. Она улыбнулась.

–Я не знаю, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу, из того, что люблю сам...

–Шутишь? – Её желудок предательски громко заурчал, она зажмурилась со стыда, – Тут все самое мое любимое... но... – и почувствовала, как к горлу подкатил ком – мне лучше уйти.

–Думаешь, уже пора? – поставив поднос на стол, он принялся выставлять ароматные блюда. – Я думал, составишь мне компанию, терпеть не люблю есть один. Давай по лобстеру и пойдешь?

–Мм? – Откуда ему знать, что она любит? – Ты совершенно прав, кушать в одиночестве как-то не по-людски. – подсев к столу и схватив того, что побольше, она бросила его в тарелку и принялась беспощадно кромсать ножом и вилкой. Сунула кусочек в рот, блаженно застонав. Почувствовав на себе его взор, она выпрямилась и поинтересовалась. – Что так уставился?

–Разве я что-то сказал? – Своего он ел неторопливо, деликатно отделяя кусочек за кусочком. – Ешь на здоровье! Не обращай на меня внимания! Я тоже не люблю, когда смотрят, как я ем...

–Правда? – Она склонила голову на бок, разглядывая его. – Почему? Я вот люблю смотреть, как другие едят. Особенно, когда с большим аппетитом и жадностью. Те, кто ест вяло или спешно, никудышные любовники. Вот ты ешь медленно. Любишь растягивать удовольствие? – Она прикусила язык, осознав, что далеко зашла. Альфонсо облизал кончиком языка сок с губ.

–Ну, мне жалоб ни от кого не поступало. – Принц соблазнительно сунул в рот очередной кусочек лобстера и принялся со смаком пережевывать. Креция сглотнула, потянувшись к воде. Если он так ест, то... Теперь понятно, почему слава о его любовных похождениях летит впереди принца на небесных скоростях. Он никогда не получит звания "верный муж года". Да что там, он и месяца не продержится, чтоб не приволочь из Неаполя свою фаворитку, Как же Чия ее называла?.. – По-моему это глупости. Мне без разницы, как другие едят, лишь бы аппетит был. – Кеси едва не поперхнулась вином: кто бы сомневался, что он такой всеядный. Внезапно он сменил тему, заставив ее выпустить коготки – Почему ты согласилась выйти за меня?

–Согласилась? – Проглотив изрядную порцию любимого ежевичного вина, Лукреция хитро прищурила глаза, – А с чего ты решил, что Папа меня спросил, прежде чем принять решение о моем новом браке? – В груди болезненно заныло. – Тебе предоставили право выбора, так?

–Так, – он сунул мясо омара в рот и не спеша принялся его пережевывать. Кеси крепче сжала нож, медленно закипая от намеренной затянутости его пережевывания. Будь это кто другой ... – Дядя сказал, что я могу сам решить, жениться мне на тебе или нет – спокойно ответил принц. Креция почувствовала болезненную тяжесть внизу живота. – Я ещё не дал ему согласия.

–Не согласился? – А теперь её будто обухом по голове ударили. – И ещё можешь отказаться?

–Да, но при условии, что у меня найдется уважительная причина на отказ.

–Какая замечательная новость, – пробормотала насмерть оскорбленная Лукреция, осушая бокал залпом. – Я могла бы подкинуть парочку довольно весомых аргументов против брака...

–Хочешь заключить со мной сделку? – Альфонсо насмешливо изогнул губы, разглядывая потрясенное выражение лица Креции, стискивавшей в руке вилку так, что она начала гнуться. – – К чему терять время впустую? Я с удовольствием выслушаю все твои предложения...

ГЛАВА V╤ БЕЗМОЛВНАЯ ЛУНА И ЯРКОЕ СОЛНЦЕ...

Детская жестокость – самая естественная

вещь в мире. Покажите мне ребенка, который

не жесток, и я докажу вам, насколько вы ошибаетесь.

Лукреция Борха, 25 ноября 1489

[Лунная]

Видите мир таким, каким его видят другие? Ответ «да» утешает, не так ли? Мысль о том, что вы такие, как все: нормальные. А что такое норма? И кто он, «человек с отклонениями»? По нему заметно? Я слышу, что говорят и о чём умалчивают. Я вижу хищных тварей и чую приближение Тьмы... Они говорят со мной и показывают мне разные вещи. Похоже, я схожу с ума... Их провокации пугают меня до смерти. Но я молчу, пытаясь сойти за свою...

***

Между сознательным и бессознательным, на границе двух миров. Ожидание.

Сначала вокруг царила одна тьма, мешая понять, где она, как здесь очутилась, и кто ее окружает. Неясные тени, звуки, ощущение, будто кто-то прикасается. Сначала ей казалось, что это безопасно, или она сумела убедить себя в этом. Но потом мгла стала рассеиваться, и она узрела... мрачную обитель без окон и дверей... и ИХ...

Перманентное, неподдающееся контролю чувство страха застилало глаза, заставляя вздрагивать от каждого шороха, не говоря уже о виде чудовищ и звуках, издаваемых ими: лязганья тяжелых когтей по каменному настилу пола, злобного рычания, воя, а также острых запахов разноцветных миазмов, исходящих от их огромных туш. Хоть они по большей части и не трогали ее, все равно ощущение, что они тут хозяева, а она их комнатная зверушка или, того хуже, отсроченная трапеза, никогда не оставляло ее. Проходило время, мысль о том, чтоб сбежать, стала покидать ее (с ростом неудачных попыток). Когда она слышала чье-то приближение, быстро забивалась в темный угол и ждала, когда хищная тварь уберется восвояси, оставив ее в покое. Когда ее находили, то начинали психологически изматывающую игру: подталкивали поднос с едой или странных тряпичных миниатюрных чудищ на расстояние вытянутой руки и, обождав, когда она потянется за ними, слегка отодвигали назад, пытаясь выманить ее на открытое пространство. Ага, чтоб схватить мышку у мышеловки, растерзать и съесть. Они думали, что она совсем глупая? Игра всегда кончалась тем, что она забивалась обратно в темный угол, дожидалась, когда тварь уйдет и только потом быстро тащила поднос к себе, жадно поглощая пищу и перепрятываясь. Со временем пришло понимание: да, они жуткие, но есть ее не собираются, по крайней мере, пока. Но места для сна она старалась выбирать так, чтоб ее не нашли, спала помалу. Эта реальность была пугающей, но те кошмары, что приходили во снах, заставляли ее просыпаться в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Она не помнила снов. Если честно, она мало что помнила. Разве, что ела вчера перед сном и кто, вальяжно махая хвостом и порыкивая, протопал в метре от ее убежища, едва не смахнув его с массивных толстых ножек... Сегодня она чертовски просчиталась, выбрав для послеобеденного сна продолговатую, пахнувшую кедром и пряным сандалом крепкую нишу. Проснувшись в состоянии дикого ужаса, она резко села, едва не стукнувшись головой о нишу, резко отпрянула, едва не обжегшись об огненные всполохи, танцующие на рыжевато-красной шерсти. Черт! С другой стороны, торчали лапы в черную крапинку. Проклятье, она в ловушке!

–Пойми, прошло две недели, а у нее это не проходит. Она шугается нас, будто не узнает, кричит во снах и вообще очень похоже, что от пережитого она умом тронулась...

–Замолчи! – злобный рык разнёсся по большой зале, за ним последовал оглушающий звук от удара когтистой лапы по нише. Огненные всполохи отщепились от шерсти хозяина и рассеялись, уносимые волной источаемой им злобы. Она едва не зашипела от боли, почувствовав их легкое касание к обнаженному плечу. – Не смей говорить такие вещи о моей... – пауза, повисшая в воздухе, заставила ее затаить дыхание. – проклятье, не шевелись и не заглядывай под стол – сердитое урчание разлилось по зале – блИАть! Сколько раз я должен напоминать, чтоб ты проверял место, куда мы садимся!?!

–Она под столом? – В ответном скуляже явно слышалось расстройство. – Черт, я думал, что она все еще прячется под ширмой в спальне Селены. Давай просто встанем и...

–Прищеми свой зад! – От оглушительного рокота затрясло и пол, и стены. Пятнашка так и застыл, приподняв массивную лапу. С другой стороны ниши послышались легкие шаги, к ним кто-то приближался. Это была большая киса цвета топленого молока. Едва взглянув на застывших тварей, она шустро пробралась под нишу, подлезла к ней, обвила своим стройным сильным телом вокруг, живым щитом оградив ее от невольных прикосновений чудищ. Чудо господне, эта отважная котяшка не боялась никого...

–Папа, дядя Кеша, ловите скорее Кишлэй! – в поле ее зрения появились черные мощные лапы, от гигантских прыжков зверя зазвенела посуда, стоящая на нише, – она сюда забежала? – лапы понеслись в ее сторону, и белая занавесь стала подыматься...

–Селя, нет! – суровое рычание, словно команда "фу", и занавесь вернулась на место.

Эта была самой настырной из всех тварей в своем стремлении добраться до неё.

–Мамка тама? – урчание смешивалось с сопением огромной черной чудищи, от которой исходил едкий дым. – И Кишлэй тоже тама? Я тоже хачу к ним! Дядя Кеша, пусти!!!

–Договорим на улице, – нечто с громким стуком сдвинулось и "Огонек" встал. – Ром?

Когда они вышли, она с облегчением вздохнула и посмотрела на кису: ведь эта нормальная. Не обжигает, не светится и НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ!!! Что с этими не так?

Перелезла через мощное бедро и быстро потрусила в смежную залу, где находился чулан. Залезла за ящики и

примостилась на самодельной лежанке из обрезов ткани. Уф, на сей раз пронесло! Глубоко вздохнув, она устроилась поудобнее и закрыла глаза, со страхом готовясь ко сну. Если в этом миру она играла роль домашней зверушки при страшенных монстрах, то на той стороне все было с точностью до наоборот...

***

–Прошу... – в глазах истерзанной жертвы угасала последняя надежда. Грань, когда мольба о пощаде перетекает в прошение о скорейшем избавлении, была пройдена. Она жадно всматривалась в тускнеющий взор, наслаждаясь моментом "поражения".

–Чего ты с ним вошкаешься, просто добей и пойдем! – мужчина приблизился к ним совершенно бесшумно. – Мы сильно нашумели, надо уходить, пока свидетелей нет.

–Ты не поймешь, – одно резкое движение, ребра проломились и ее ладонь легла на лихорадочно бьющееся сердце. Пальцы сжались и тело умирающего забилось в конвульсиях. Еще пара секунд агонии и муки кончились. Мужчина обмяк на ее руке и упал, когда она выдернула ладонь с недвижимым сердцем, понюхала и отбросила, побрезговав съесть его. – Сиско, я разве не требовала от тебя, чтобы ты не подходил ближе, когда я питаюсь? – отойдя от стены и лежащего рядом тела в луже крови, она начала медленно приближаться к нему, пока не встала вплотную. – Был разговор?

–Да, но ты слишком долго возилась с... – он втянул носом воздух, когда ее ледяная ладонь легла ему на шею, а острые хищные когти больно впились в кожу, сдавливая и норовя проткнуть сонную артерию. Зрачки расширились, и он не сделал попытки продолжить свои нелепые оправдания. Когда она была на охоте... хотя в последнее время, почти всегда... спровоцировать ее на бездумную жестокость особых усилий не требовало. Хватало одного "неправильного" взгляда, чтоб раздраконить ее, переведя напряженную ситуацию во взрывную. Она была терпима только к мальчику и то, потому что он научился вести себя "тише воды, ниже травы". Будто его и не было. – Я понял.

–Ты всегда говоришь, что понимаешь, но, когда доходит до дела, ведешь себя так, будто разговора не было и ты тут имеешь хоть какой-то вес. Мне тебе шею разок свернуть и снять с тебя шкуру, чтобы ты наконец понял, кто тут кому указания раздает?

–Не надо. Я запомню с этого раза. – хрипло ответил мужчина, прожигая ее горящим взором, багряных после питания глаз. – Лукреция, прошу, давай уйдем отсюда...

–Ты себе не представляешь, как сильно я хочу быть пойманной. Все это уже давно не доставляет мне радости. В аду, который с нетерпением ждет меня, я хотя бы согреюсь.

–Мамочки... – в темный переулок забрела молоденькая побирушка, грязная от жизни на улице и тощая от бесконечных скитаний. Круглыми от ужаса глазами, она таращилась на тело, "отдыхающее" в остывающей лужи крови, потом перевела глаза на парочку, чья дорогая одежда была забрызгана кровью, и остановилась на миловидном лице сеньориты. Контакт глаз и бродяжка начала, задыхаясь, отступать. – Прошу вас...

–Неужели? – тень прошла по лицу девушки, затем последовала неясная вспышка. Она передернула шею и тягуче проурчала. – Ты знаешь волшебное слово? Скажешь его, и я тебя не трону. И он тоже не тронет. Обещаю. – Она двинулась бродяжке наперерез.

–Но мы не можем оставить ее в живых, – возмущенно пробормотал мужчина. – Она сдаст нас! – он стал двигаться в другую сторону, отрезая беднягу от спасительного выхода из тупика. – Душа моя, позволь мне сделать все быстро. Ты сама уходи...

Неожиданно его голова налетела на стену и с глухим стуком обшкрябала штукатурку. Со стоном он повалился на спину с недоумением уставившись на стоящую над ним Лукрецию. Сознание медленно угасало, с тихими шагами отходящей от него девушки. -Видишь ли, дитя, просто убивать мне давно не интересно. Посему предлагаю тебе вполне честную игру. Если ты выиграешь, я отпущу тебя не тронув, а если нет...

–Я согласна! – быстро выпалила бродяжка, дрожа на ветру, словно осиновый лист.

–Ответ очевиден. По глазам вижу, ты боец. С тобой будет хотя бы не скучно, пусть и на короткое время, но все же... Соберись и постарайся оправдать мои ожидания...

***

Она подняла руку, чтоб нанести последний сокрушительный удар по побирушке, как ощутила, что ее сковывает по рукам и ногам. В беззвучном крике оскалив зубки, она начала безудержно рваться и проснулась от удара и кошачьего "Й-йяяя-яууу!!!". Эта черная меховая "прилипала" снова добралась до нее со своими обжиманиями...

–Не супротивляйся, – громкое урчание автоматной очередью загрохотало в ее голове, – тока сделаешь больно себе. Ты должна понять, что я твой друг. Понимаешь меня?

Устав от пустой возни, она повалилась на "Чернышку". Господи, как это выматывает!

Чем она заслужила такое? Может, умерла и попала в ад? И все это плата за деяния, которых она не помнит? Тогда где шипящая лава и черти с острыми копьями? Где изощренные пытки? Котлы, наполненные грешниками? Нет, ее персональный ад был каким-то неправильным. Все вокруг было искаженным и... Она опустила взгляд на свой нагой живот. Мощные когтистые лапы с силой прижимали ее к мохнатой шкуре, но она не чувствовала ни мягкости лоснящегося меха, ни остроты когтей, ни едкого запаха от ядовитых миазмов. Извернувшись, она заставила себя посмотреть на чудище и едва слышно застонала, разглядев в медовом взоре, смутно знакомый ей девичий лик...

***

Между сознательным и бессознательным, на границе двух миров. Реальность.

Аксиома: неожиданности случаются в самые неподходящие для них моменты. Не успела она протянуть руку, чтоб коснуться лица "Чернышки", как дверь в чулан резко распахнулась и огненный вихрь налетел на них. "Огонек" и "Пятнашка" застыли на пороге, в замешательстве разглядывая отпрянувших друг от друга девочек.

–Мариса, я требую объяснений! Я же просил тебя не приставать к моей... к Лэй!

–Детка, – "Пятнашка" сокрушенно выдохнул и проворчал, – мы же договаривались...

–Но она больше не боится меня, – возмутилась "Чернышка", обратно притягивая к себе напряженную девочку и получила легкий заряд пятерней в лоб. Воспользовавшись выяснениями отношений между тварями, она выскользнула из ослабевшей хватки "Чернышки" и, оттолкнув "Огонька" в сторону, выбежала из чулана, побежав к лестнице. До нее доносились отголоски их спора. – Видели, как она мне заехала? А как дядю Кешу в сторонку подвинула? Говорю я вам, что ей уже легчает. Не лезьте к нам!

–Детка, ты серьезно гордишься тем, что тебе по лицу заехали? Нашла тоже чем...

–Роман, твоя дочь права, – хрипловатый тенор "Огонька" всегда действовал на нее гипнотически, поэтому она приостановилась на краю лестницы, решив дослушать его. – Раньше детка панически боялась прикасаться к нам и таращилась так, будто монстров страшнее никогда не видывала, но сегодня она не только коснулась меня, но и позволила Сельке обнять ее... – Ага, как же, позволила... ее скрутили, пока она спала! А это не считается, верно? Поджав губы, она недовольно засопела. Подняв ногу, чтобы закончить восхождение по лестнице, она увидела, что путь ей преграждает... Матерь Божья, это еще что? Огромный огнедышащий дракон, раззявил мощную пасть, демонстрируя ей множество острых клыков, проросших в несколько неровных рядов.

–Мама?!? Как ты тут... – он осекся, осознав, что напугал ее до мини-инфаркта. Она беззвучно ощерилась, невольно отводя ногу назад, пытаясь нащупать ступень пониже. Есть ли шанс убежать от незнакомого монстра? К горлу подкатил ком, ноги подкосились.

Он успел подхватить ее прежде, чем она рухнула вниз и расшиблась насмерть, и прижать к груди, сокрыв крыльями от набежавшей толпы. – Все хорошо, она цела.

–Цела? – сердито зарычал "Огонек", – Если бы ты уехал, как я просил, она бы не сделала попытки скатиться с лестницы, считая не то ступени, не то косточки! Я ее не слышу...

Она не делала попыток освободиться, повернуть голову, неловко прижатую лицом к грудине черной, как смола. Её сердце билось так тихо, что его он не сразу расслышал.

–Ты был прав, отец, она видит наши лики. – нехотя признал "Дракоша". Отец?!?

Она приоткрыла слезящиеся от накатившей слабости глаза и ухватила "Чернышку" за ухо, заставив ее заверещать, с визгом "отбить" у "Дракоши" и дать "Пятнашке" отнести ее подальше от этого бедлама. При соприкосновении с мягкой периной слезы покатились из глаз. Усталость свинцом накрыла веки. Она не сопротивлялась, когда "Чернышка" обняла ее, растягиваясь рядом, и, накрыв мягкой тканью, успокаивающе заурчала...

***

Понемногу Тьма стала отступать, а их лица проясняться. Облик хищников таял и за лицами показались фигуры, схожие с ней. "Пятнашка" даже оказалась ниже ростом!

Они стали больше говорить с ней, в надежде, что она вспомнит их и свое прошлое:

–Пойми, твой опекун здорово нахулиганил прежде, чем умер, и нам всем пришлось бежать из Каира, подальше от сокровищ и проклятия фараона, о котором пишут, где ни попадя... – она воодушевленно перевела дыхание, сверкая карими глазищами. – но, с одной стороны, и хорошо, что они все думают, что его убило проклятье, но с другой, ситуация дурно пахнет. Когда вскроется, что фараон фуфлыжный, наши репутации будут испорчены в веках. Папка так говорит. Поэтому решено було сменить имена тебе и мине. Зови меня по второму имени Мариса, а я буду звать тебя Луна. Лунная. Это твое второе имя, понимаешь? Ну, чтоб мы смогли исчезнуть на горизонте бесследно.

–Это хорошо, что ты меня больше не боишься, но плохо, что ты не говоришь с нами.

–Мама, скажи отцу, что я могу плыть с вами в Грецию. Пожалуйста... просто кивни!!!

–Поскольку обращение "мама" и "Луна" ты не воспринимаешь, я буду звать тебя сестрой. – "Чернышка" обиженно надула губки, – попробуй только не отозваться мне...

У нее голова кругом шла от всех их мозговывертов. И она бы очень хотела не только понимать, но и говорить по-ихнему, чтобы затыкать их болтавшие без умолку рты.

Когда ее мечта наконец исполнилась и ее вывели из дома на улицу, она и подумать не могла, что этот день станет таким печальным. "Огонек" довел ее за руку до экипажа и остановил, присев рядом с ней на корточки. За его спиной крутился Дракоша и угрюмый молчун, имени которого она так и не удосужилась узнать.

–Луна, обещай мне, что будешь слушаться Романа во всем и будешь вести себя, как хорошая девочка. – его голубые, как небо глаза, невольно увлажнились от ветра. На улице смеркалось. Вокруг ни души, а им вздумалось выгулять ее? Разве в Потьме что увидишь? – Нет. – Он коснулся рукой ее подбородка, возвращая блуждающий по дюнам взор Луны к себе. – Послушай меня, детка, ты понимаешь, что происходит? Ты с Марисой и Романом поплывешь на корабле на другой континент, где вы будете жить, пока я не приеду за тобой. – Она напряглась: это прозвучало, словно угроза. Но Кэш воспринял ее "взор волчонка", как знак недовольства принятым им решением. – Поверь, это жизненно необходимо. Я должен закрыть вопрос с подделкой гробницы фараона, чтоб в будущем он не ударил, в первую очередь, по тебе. – Он хотел обнять ее, но Луна выскользнула из рук и спряталась в экипаже. Он выдохнул и быстро пошел прочь, не оглядываясь...

***

Прикинуться перед врагами, будто спишь, и получить массу преимуществ: таков был план. Они расценят это, как проявление слабости, в то время, как она узнает все, что следует. Сквозь смеженные веки она наблюдала за своими "надсмотрщиками".

Роман сидел рядом с выходом, закинув ногу на ногу, загораживая путь к отступлению. Он таращился на нее битый час, нахмурив лоб и гадая, спит она или притворяется, ища удобный предлог для побега. Этот "Пятнашка" неплохо разбирался в ней. Какое счастье, что образы, похожие на ее отражение в зеркале, становились для нее ярче и четче, а лики хищных тварей блекли и размывались, делая мир почти нормальным. "Чернышка" первый час сидела, выпрямив спину и разглядывая из окошка на дверце мелькающие песчаные барханы, затем легла головой к ней на колени и еще пару минут спустя сладко затарахтела. И через какое-то время Луне показалось, что на ее ногах лежит неподъёмный груз. Боже, сколько весит эта пухлощекая толстоножка?

"Уверена, что она не притворяется?" – не выдержал Роман, сменяя положение ног.

К кому это он обращается? Она затаила дыхание, ощутив влагу, проникающую сквозь белый шелк шаровар. "Чернышка" причмокнула губами и тихо простонала:

"Опять ты за свое? – утерев слюни с губ, она этой же рукой растерла влагу на одежде Луны и сосредоточила затуманенный взор на упрямце-отце. – Говорю тебе, если б она притворялась, я знала бы об этом, ясно? – По лицу Романа она прочла, что он не верит ей. – Ты хоть знаишь, сколько раз мы с Лэй всяко-разно пидманывали вас? Вспомни хоть, как она притворилась перед Кешей умирающей. Я ей помогла тогда с ягодой. И сейчас я бы тоже була в курсе, если она решила бы притворится забывашкой и испугашкой"

"Мариса, блИАть, сколько раз я просил тебя говорить нормально! Тебе давно уже не семь лет! – пробасил раскрасневшийся Роман, распрямляя спину. – Это некраси..."

–Р-рррр! – тихое угрожающее рычание волной прокатилось по каюте экипажа. Роман затих, ошеломленно уставившись на "спящую испугашку". Луна затаила дыхание, когда до ее слуха дошло, что вибрации исходят от нее. Притворяться спящей больше не имело смысла, и она открыла глаза, показав ошеломленной "Чернышке", что ее придурок отец разбудил ее криком. Мариса долго молчала, пока наконец не выдавила:

–Луна, это не так. Мы с отцом не произнесли ни слова с момента, как покинули дом...

"По крайней мере, сохранилась способность слышать мысли – лицо Романа осталось неподвижным, когда он обратился к ней. – мы не хотели будить тебя криками, прости"

–Но это не честно! Если она продолжает "слышать" нас, почему я больше не "слышу" её? – потемневшие от бури чувств глаза Марисы заискрились от влаги. – Не честно!

–Ты хоть понимаешь, что она пытается показать жестами. – Роман наклонился вперед так резко, что Луне понадобились все силы, чтоб не отшатнуться. – Зарычала, потому что тебе не понравилось, что я поднял голос на дочь? – Луна смотрела на него, не отводя глаз и не моргая. – Признайся, тебе захотелось защитить Мариску, как по старинке? – Он что, гипнотизирует ее? – Ведь помнишь, как знатно вы дружили с ней последние 6 лет?

Луна моргнула, показав Марисе жестами: "тебя ругает, а сам выражается, как столетняя развалина. У меня от него уши болят! Вели ему отстраниться! У него отвратно воняет изо рта, будто там завалялась мышь, сдохшая два месяца назад. – Роман ухмыльнулся, глядя за забавной жестикуляцией девочки – Пусть отодвинется подальше от меня!"

–Чего это она так перевозбудилась? – на лице Романа расцвела довольная ухмылка. – Сознается, что все помнит и притворялась перед Кэшем беспамятной, ведь иначе пришлось бы объяснять, как той ночью погиб Карнар, она ж все видела...

–Настоятельно просит тебя отодвинуться. Это все из-за стейка, что ты съел на завтрак...

Роман негодующе стиснул челюсть, таращась на дочь с диким сомнением, вернулся в исходное положение и, обидно прищурив левый глаз, мысленно уточнил у Марисы:

"Ты дословно передала мне ее выражения? – та упрямо молчала в ответ. – Не молчи, Марселька! Разве ты не понимаешь, как она опасна? Что она сама могла уби..."

–Р-рррр! – он перевел взор на Луну и обомлел: маленькие тонкие губы обрели форму оскала, демонстрируя два жемчужно-белых аккуратных ряда зубов. Отразив, что на нее обратили внимание, она повторила выразительный рык и ... пнула его в голень.

–Это так она до смерти нас боится? – возмутился Роман, хватаясь за ноющую ногу.

Зеленый цвет ее глаз поблек. Правый – налился багрянцем. Левый – посерел. Лицо словно тень накрыла. Будто кто-то "щёлкнул выключателем": от визга Мариски у него лопнули барабанные перепонки... позже он скажет, что именно крик дочери отвлек его и он не успел... среагировать на бросок... ее "пружиной" вытолкнуло с места... как на замедленном кадре она летела на него, целую вечность преодолевая разделяющее их пространство... раззявив рот и раскинув руки в стороны... глухой неприятный звук от столкновения их тел... Не успел Роман и рта раскрыть, как захлебнулся в крике боли, ощутив, как ее маленькие зубки впиваются в шею рядом с сонной артерией... Мощный захват, рывок и вот уже кровь фонтаном хлещет на месте укуса... В гаснущем взоре маячит белое от ужаса лицо дочери, пытающейся помешать чокнутой полукровке загрызть батьку...

... когда Роман пришел в себя, экипаж продолжал движение. Забрызганные кровью девчушки сидели с вытянутыми спинами и напряженно всматривались в него:

–Полное восстановление за пять с половиной часов, – отстраненно проронила Мариса.

–Что случилось? – прохрипел Михеев, потерев ноющую шею. – Что это было?

–Несчастный случай, – взор дочери умолял, – пожалуйста, скажи всем именно так...

Луна смотрела на него так, будто ей тоже было интересно, что такое с ним стряслось?

***

Поздним вечером того же дня Джованни ди Борха нашел Кэша в одной из питейных. Похоже, он несколько

часов накачивал себя виски. Неодобрительно поморщившись, хищник бесшумно приблизился к тому, кто в прошлой жизни звался его отчимом:

–Если пытаешься надраться, закажи Лонг-Айленд с кровью, унесет с первого стакана. – Кэш хмуро покосился на подсевшего нахала: разве он разрешил? – Что касается дозволений, оставь эти игры для своих лизоблюдов. Я пришел задать один вопрос. Ответишь честно и я уйду. А затем продолжай утопать в жалости к себе.

–Ты ведешь себя так, будто тебе плевать на нее, – Кэш проглотил очередную порцию виски и повернул лицо к пасынку, – но я знаю, что ты испытываешь на самом деле. Из Рока получился знатный нянь, но ты ухитрился переплюнуть и его, временами приходя в лагерь в облике Зверя, откликаясь на имя Кишлэй. Ты укладывался спать с детьми и поддавался дрессировке... – всегда бесстрастное лицо Джонни покрылось румянцем. Кэш тихо рассмеялся. – Только не бесись, кроме меня никто не догадывался о подмене.

–Почему ты не велел мне прекратить? – впервые во взгляде Джованни проявилось нечто вроде любопытства. – Ты же ревнивый, как черт...

–Потому что испытывал чувство вины, – огненная жидкость от очередной порции виски растеклась по его желудку, приятно щекоча и порождая легкую дрожь, – за годы жизни в лагере наслушался ваших споров с Роком и уяснил, что он ощущает себя её любимым сыном в то время, как ты отчаянно желаешь прочувствовать это. Ты выбрал способ, уменьшивший пропасть меж тобой и братом и позволивший мне спокойно засыпать в те ночи, кои Лэй проводила под твоим присмотром. К тому же, я понимал, что тогда ты сильнее привяжешься к ней и в будущем это обязательно сыграет нам на руку.

–БлИАть, – еле слышно выдохнул Джованни, отворачиваясь от Солвэя и заказывая у служащего Лонг-Айленд, – только начал думать, что ты нормальный мужик, как ты показываешь себя "во всей красе". Мать точно оценила бы проявленный тобою прагматизм. Только в одном ты прощелкал: отправил ее на край света с Михеевым.

–Лэй тянется к Сельке. А Роман ее отец. Разлучать их в этой ситуации нелогично. К тому же, он способен защитить Лэй в случае неожиданной угрозы.

–Одна птичка напела мне, что на пути к пирсу случилась оказия и твоего защитничка здорово потрепали. – Джованни выпил напиток залпом и с неприкрытым злорадством оглядел ошеломленного Кэша. – Что? Не готов он оказался к случаю неожиданной угрозы.

–Лэй жива? – стул со скрипом отлетел в сторону, когда Кэш резко поднялся на ноги.

–Умоляю тебя, не истери. Лэй и оказалась той угрозой. Она напала на него на глазах Марисы. Прокусила сонную артерию Михеева и тут же лишилась чувств. Птичка напела, что сейчас Михеев пришел в себя, а Лэй ведет себя так, будто она ни при чем...

–Птичку зовут Дагон? – вернув стул на место, Кэш сел на него, устало потерев веки.

–Лука. – Джованни отдал должное, что Кэш быстро взял себя в руки. – Он не стал бы врать мне. Говорит, что приступы необъяснимой жестокости случались и у Лары, когда пришла пора вспоминать прошлое. Особенно период, когда она была хищницей...

–Значит, эта незримая для других троица "выдуманных друзей" продолжает охранять Лэй? – неожиданно для себя Кэш обрадовался утвердительному кивку Джонни. – Это хорошо. Что ты поддерживаешь связь с этим Лукой. Так ты говоришь, что Лэй напала на Романа, но после потеряла сознание и не запомнила этот кровавый эпизод?