Текст книги "Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня (СИ)"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

–Она не умрет! – В его глазах горел огонь безумия, – Хуан не смог забрать её у меня. Кантарелла не смогла убить её... Лукреция бессмертна, поэтому никакая зараза не может ее взять.

Тело Креции опало на постель, содрогаясь в мышечных спазмах. Мужчины кинулись к ней, пытаясь удержать на кровати. Джако успел сунуть два пальца ей в рот, проверяя, не запал ли язык, послышался хруст костей и в следующий миг он оглушительно взвыл. Новая судорога заставила ее тело с силой выгнуться вместе с навалившимися на нее хищниками, задрожать и сжаться. Прокушенные до крови пальцы Джако оказались в болезненных тисках.

–Боги, да помогите же мне освободить руку! – Простонал Джако, глядя, как кровь с содранной кожи заливает подбородок Креции. – Она мне сейчас пальцы откусит...

Глядя на дочь, будто парящую над постелью в неестественной позе, он медленно отступал и крестился, пока спиной не уперся в стену, не веря тому, что видит:

–Это что же, в нее вселился дьявол? – Еле слышно прошептал он, повернувшись к Кастуччи.

–Не говори глупостей! – В голосе крестного слышалось нескрываемое раздражение. Он глянул исподлобья на корчащегося в муках Джакомо. – Знаешь ведь, что в таком состоянии нельзя совать пальцы в рот... Скажи спасибо, что не откусила и сиди тихо! Ты нас отвлекаешь...

Спустя час по телу Креции пробежала волна озноба и она, разжав рот, качнулась на живот, пытаясь уткнуться лицом в промокшую от пота простыню. Её повернули на спину...

–Risus sardonicus? – в голосе Мефисто слышалось крайнее изумление. – Но этого не может быть! Не так быстро! Джако, ты понимаешь?!?.. – Хищник, воспользовавшийся моментом и высвободивший онемевшие пальцы, со скорбью смотрел на муки полукровки: лицо Креции напоминало застывшую маску мима: брови подняты, рот растянут в ширину, углы его опущены, лицо выражает одновременно улыбку и плач (в сардонической улыбке).

–Если я не ошибаюсь, начался третий этап. – тихо вымолвил он, отводя глаза в сторону. Она сдавленно закричала, когда руки и ноги стали против её воли неестественно выгибаться, растягивая мышцы и суставы – У нее прогрессирует разгар... и к ней вернулось сознание.

Новый нечеловеческий крик, она затараторила на латинском. Лицо Папы сморщилось, словно треснутое зеркало, и он начал молиться вслух за спасение проклятой души дочери.

–Что она говорит? – Цезарь поймал её за руку, пытаясь удержать её в прямом положении, но неведомая сила выворачивала ее запястье. – Зачем она поступает так с собой?!?

–Она говорит на мертвом языке, – выдохнул Родриго, – Надо звать за Нони. Она нам переведет.

–Если ты не понимаешь, то с чего взял то, что она говорит на языке, знакомом Нони?

–Я узнал присказку Нони, которую та часто любит повторять, – парировал Борха.

–Если долго всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя. – Процитировал Горацио. Все обернулись на незваного гостя, стоящего в дверях. – Альфонсо не причастен к тому, что поразило Лукрецию. И чтобы доказать нашу добрую волю, я пришел помочь вам...

–Ты знаешь, что с ней такое? – Мефисто не скрывал, что ему неприятно появление Арагонского, но здоровье Креции стояло в приоритетах выше давней конфронтации.

–Да, но прежде чем я скажу, пусть смертные покинут покои. Это не для их ушей! – Гор окатил Цезаря надменно-презрительным взором, но тот снял маску и высокомерно проронил:

–Не уйду! Я НИКУДА. НЕ УЙДУ, НЕ ОСТАВЛЮ КРЕЦИЮ. ЯСНО ВАМ? – Он сел на постель, продолжая крепко сжимать ладонь сестры, давая понять, что он остается с ней.

–Не трать на него время, – Потребовал Мефисто, едва ли, не выставляя Корельо под руку с Папой за дверь с указанием уложить того спать и чтоб по утру он ничего не помнил. – Пусть остается, у нас нет времени на пререкания, она сгорает прямо на глазах...

–Она коснулась жнеца смерти, – Горацио запер дверь и скинув на пол плащ, опустился на корточки рядом с ложем умирающей. – Сегодня утром, когда возвращалась домой, один идиот нашел на Тень и всплеск от ее рассеивания попал на девушку... – Он злющими глазами уставился на Цезаря, – отравив ее ядом, который превосходит Кантареллу в десятки раз!

–Коснулась жнеца смерти? – Мефисто оказался на постели с другой стороны, склонившись над Крецией, слушая ее прерывистое шептание и заглядывая в бегающие полу безумные глаза: – Как такое возможно? Никто не способен

видеть их и касаться, если только время не пришло...

Горацио промолчал, склоняясь над затихшей, тяжело дышащей девушкой:

–Знаю, как тебе сейчас больно, – он положил ладони на ее виски, и она глухо застонала, не то от усилившейся боли, не то от облегчения, – кости ломит, тело сводит, и они окружили, хотят душу из тебя вынуть и с собой забрать... Борись с ними до криков петухов. Знай, что к утру они отступят и мы сможем дать тебе немного опия, чтобы погасить эту адскую боль...

***

"Как мило с его стороны, – глухо проронил Дагон, поднимаясь над ее телом и отсаживаясь на спинку постели в ногах умирающей, – не сдержался и снова заявился к тебе. Что ни говори, а у мужиков одержимость не лечится. Это же до какой степени умопомрачения надо было дойти, чтобы родного сына, плоть от плоти, подложить в койку к любимой женщине..."

"День, когда меня заинтересует ответ на твой вопрос, станет концом всего сущего..."

"Ты правда веришь, что сможешь пережить эту ночь и вернуться к ним? – в тихом шепоте Падшего звучала беззлобная ирония судьбы. – Если в прошлый раз гнев Цезаря убил тебя, а вмешательство Арагонского спасло, думаешь дважды сможешь войти в одну реку?"

"Что за бред?!? – голос умирающей изменился до неузнаваемости, превращаясь в скрежет стали о фарфор. – О каком присутствии Горацио ты говоришь? Не было его там!"

"Опаньки, – Дагон опустил лицо вниз так, что она не смогла разглядеть выражение его глаз, – а много ли мы помним из того бесконечного мига, в который ты "не ушла"?"

"Я прекрасно помню, как я помогла себе низвергнуть тебя, лишив твои крылья способности парить высоко в небе и твое тело возможности вернуться домой, к нему..."

"Сука!" – Дагон вскинулся в приступе неконтролируемого гнева и налетел на нее, пока другие Духи пытались удержать полукровку за руки и ноги...

***

После очередного приступа жуткой судороги, выворачивающей ее тело в неестественные стороны под хруст костей, щелканье суставов и звуки разрывов мышц, сухожилий и мягких тканей, удерживаемая на постели навалившейся на нее толпой бессмертных, бессильных против незримого врага, она истекая кровью рухнула на койку и злобно захихикала...

–Ты прав, Горацио, – утерев влажным платком кровь, вытекающую из ушей и носа Креции, Мефисто обернулся к отошедшему к окну Хищнику, – теперь я верю, что это не столбняк. Что мы можем для нее сделать? Если так пойдет и дальше, она не протянет до утра.

–Мы ничего не можем для нее сделать, – голос Гора казался сиплым от обуревавших его чувств, – поскольку борьба их вершится между этим Миром и Тьмой. Там, куда нам нет хода и где мы бессильны. Остается только верить, что она сможет выстоять против них.

–Но ты же сказал, что можешь помочь, – возмущенно зарычал на него отошедший от шока Цезарь. – Если ты соврал, то какой от тебя здесь прок?

–Он призвал меня, – спокойный тихий ответ заставил всех обернуться к двери. В проеме стоял невозмутимо улыбающийся Пьетро Луис в белом халате и с объемным ридикюлем.

–Мы не опоздали, – из-за его спины вышла Мораг, обогнула его и подошла к Мефисто, чтобы его обнять, – когда все закончится, напомни мне, милый, надрать задницу этому костолому. Насилу вытащила его из захудалого салуна, где он пил опий и курил кальян.

–Брат? – в замешательстве Цезарь выпустил руку Креции и осторожно приблизился к бастарду Родриго. Без сомнений, это был Пьетро Луис, скончавшийся от рук Хуана...

–Теперь все зовут меня Лазаро, – без усилий передвинув смертного, он прошел к постели умирающей, поставил сумку на пол и, сев на постель, стал копаться в ее содержимом, – Я больше не имею ничего общего с вашей ебанутой семейкой, сборищем психов и убийц. Она приложила руку к гибели Марии, поэтому я не собирался идти сюда и помогать этой чокнутой суке, но Мораг рассказала мне, что она же прикончила Хуана, не позволив ему обратиться. Значит, мы с ней в расчёте. Я помогу ей и пусть живет с мыслью, что она осталась мне должна. – Он начал вынимать медицинские инструменты, один вид которых привел окружающих в стопор, а Цезаря – в ужас. – ... и получу немного удовлетворения...

–Что ты ему сказала? – возмутился Кастуччи, отстраняя Хищницу от себя.

–То, что заставило его оторвать свой зад от дивана и притащить его сюда.

–Не позволяйте ему истязать мою любим... – протестующий крик смертного потонул в удушающем захвате со спины, он затих, соснул и неуклюже пал в ноги Арагонского:

–Что? Я предлагал сразу вывести его из покоев, я не убил его, так, слегка придушил...

–Может, ты сначала объяснишь, что собираешься делать прежде, чем начнешь? – Мефисто метнулся к кровати, мертвой хваткой вцепившись в запястье Лазаро, занесенное со скальпелем над Лукрецией. – Чтобы мы поняли смысл и не отвлекали тебя мордобоем?

–Духи рвут ее тело на части, пытаясь вынуть из нее душу. Она полукровка и на ней все заживает в разы быстрее, чем на собаке. В случае, если она протянет до утра, и я не вправлю ей кости и суставы, она придет в себя калекой из-за неправильно сросшихся костей, мышц, я уже молчу о внутренних органах. Ну, а если она окочурится прежде, то будем считать, что просто поглумился над ее трупом, в целях научно-медицинских

изысканий, так сказать... Ну что? Прервемся на мордобой или я могу продолжать?

–Джако, убери отсюда Цезаря, – потемневший лицом, коротко распорядился Мефисто, нехотя отпуская руку Лазаро и "доктор" совершил первый надрез, – и ради Бога, сделай так, чтобы на утро он не помнил, что произошло. Мораг, принеси мне выпить...

***

Но стоило ему сделать это, как на коже Лукреции запенилась черная жижа, шипя при соприкосновении с серебром скальпеля и плавя металл в мгновение ока.

–Дева Мария! – Выдохнул Лазаро, едва успев отвести руку от тела, капля металла капнула на влажную простыню, прожигая в ней и перине матраса дыру. – Что за чертовщина?

–А никто не обещал, что будет легко, – спокойно отозвался Горацио, вынимая из онемевших пальцев "доктора" скальпель, – у нее аллергия на серебро. Сейчас она борется за жизнь, а значит ее воля раскаляет ее тело до красна. Поэтому ее кровь кипит. Ты шел сюда, желая причинить ей боль, но страдать придется самому, потому что делать ты будешь все руками.

–Ты сейчас шутишь? – округлившимися от недоверия глазами Лазаро уставился на Гора.

–У меня нет чувства юмора, – заметил Хищник, исподлобья поднимая взор на Мефисто. – Не забывай, ты здесь, потому что я велел тебе! Ты все исправишь в ней. Будешь дальше выступать и тратить наше время, я сам лично тебе рот зашью! Если по итогу после восстановления ее будет что-то мучить или где-то ныть, я тебя прикончу. А посему, – он глубоко вздохнул, возвращаясь взглядом к Лазаро, – приказываю тебе сделать все быстро, профессионально и правильно. Ну, если ты планируешь продолжить свою никчемную жизнь.

–Серьезно? У меня скальпель оплавился от одного прикосновения к ней, а ты хочешь...

–Лишь ради этого момента я тебя обратил! – Злобно зарычал Гор, и зловещий рокот разнесся по всему дворцу. – Ты собираешься стать для меня более неугодным отказываясь помочь ей, даже не попробовав? Ты никчемное, жалкое создание из праха и воды и я верну...

–Не время демонстрировать свой нрав, – Мефисто влез между ними и слегка отодвинул Горацио в сторону, – с другой стороны одной тайной стало меньше. Что будешь пить?

Арагонский сделал лицо кирпичом, пунцовое от гнева. Без слез и не взглянешь.

–Ну, не хочешь – твое дело. – Кастуччи едва ли не силком усадил Хищника в кресло. – Лазаро осознал, что не выйдет отсюда, если не будет сотрудничать с нами. Так что не стоит ему мешать делать то, что он должен сделать. Свои внутри клановые разборки оставь на потом.

–Вы тут сбрендили что ли? – вскипел Лазаро, поднимаясь на ноги, – я не стану с вами...

–Хочешь, чтоб я тебя пожалел? – Вмиг подлетевший к нему Мефисто толкнул его обратно на постель. – Ты только слово скажи, придушу тебя подушкой, одного сострадания ради!"

–Нет, спасибо, лучше сам убьюсь об нее, – Лазаро повернулся к дрожащему телу Креции. Место пореза срослось так, будто его и не было. Джакомо прокашлялся, придерживая сломанные пальцы в выпрямленном положении в ожидании, когда они срастутся. – А ты завидуй молча!

Он прикоснулся к руке Креции и сдавленно замычал от боли, обжигая руки об неё...

***

"Через час у тебя остановится дыхание и ещё через пятнадцать минут сердце. – Дагон сокрушенно покачал головой. – Тебе стоило порвать с этим глупым смертным сразу же, как того хотел Горацио. Смотри, куда тебя это привело? Второй раз на одни грабли ступаешь..."

Креция в другой раз возмутилась бы, но сейчас, глядя на то как бедный бастард Борха обжигает пальцы до костей, пытаясь все исправить, она напряженно думала:

"А нельзя ли сделать так, чтобы температура тела уменьшилась хоть немного?"

"Перестань бороться против нас, и она упадет настолько, что ничто уже будет не важно!"

"Забавно, – она улыбнулась, – вас тут несчетное количество, и вы уже битый час не можете справиться со мной одной. Самому не стыдно просить вам подыграть?"

"У тебя? Не стыдно! Стыдно было верить, что ты сдержишь слово и позволишь мне уйти, когда я помогу тебе с Хуаном. Интересно, почему они все так вяло отреагировали на новость, что именно ты прикончила бедолагу Хуана?.. Ты заметила отсутствие реакции?"

"Никто не поверил этому. Все решили, что Мораг соврала, чтобы завлечь бас... Лазаро"

"Меня всегда поражала безграничная вера членов семьи в невиновность своего близкого. Он убийца, душегуб, монстр, но для родных и друзей "он просто не мог этого сделать!" – Дагон задумчиво почесал затылок, – Вот ты чудовище, каких еще поискать, исчадие ада завидуют твоим маленьким шалостям, но твои близкие слепо продолжают думать, что ты несчастная полукровка, на чью голову сваливаются несправедливые испытания..."

"Да потому что ты траванула ее кантареллой, когда тебе было пять!"

"Что? – Креция невольно засмеялась, – Ты бы еще вспомнил, что я делала в год!"

"И при этом шантажировала ее, что расскажешь о ней правду другим. Родную сестру!"

"Она мне не сестра, – голос Кеси зазвучал с угрозой, – пусть скажет спасибо, что легко отделалась. В другой раз если кто посмеет перейти мне дорогу, пусть пеняет на себя!.."

***

–Это дитя пронизано некротической энергией зла, – Мораг подняла руку, когда Мефисто хотел ее перебить. – Поэтому сможет перенести эти муки и через три дня будет, как новая.

–Ты уверена? – Мораг кивнула Кастуччи и по-царски вальяжно "выплыла" из комнаты.

–У меня мураши по коже от неё, – признался Джако, потирая пальцы, – Как ты с ней живешь?

***

28 июня 1498 год. Ватикан. Личный кабинет Папы Александра VI.

Пока Цезарь сторожил дверь покоев сестры, чтобы туда не просочились ее враги, Мораг и Мефисто готовились к отъезду в Геную. А Родриго, которому дон Мичелотто внушил, что он втайне увидел страстный поцелуй в саду своих чад (не братский, соображал, как, ему быть:

–Молодые думают, что умнее и хитрее всех, раз творят подобное непотребство, особо не таясь, да что там, у всех на глазах! – Протерев веки, Борха тяжко вздохнул, – Получается, что этот еретик Савонарола правду говорил: Лукреция изменяла мужу с братом и с другими. Родила от посыльного, который невесть куда исчез... Если ещё от него... С этим надо решать! И поскорее! Не хватало, чтоб снова пошли слухи, что в моей семье царят прелюбодеяние и инцест!.. – Старик мрачно покосился на Корельо. – Эти недостойные отношения сойдут на нет, как только Креция увлечется кем-то новым. Если все так, как ты мне рассказал и дочь провела с принцем ночь, а затем проводила его до гостиного двора, где он остановился, это значит, что он сумел ее заинтересовать. Из нового брака может выйти больший толк...

–Это при условии, что Цезарь не будет мешать им. – Мигуэль опустил глаза в пол.

–Верно. Интерес следует подпитывать, а не душить его на корню. Если у Лукреции и принца получится, все только выиграют от этого. Теперь, когда Цезарь больше не кардинал, ничто не мешает ему жениться на достойной партии. – Борха почесал затылок, – Я, пожалуй, дам ему то, что он хочет. Хочет сражаться и побеждать, ведя за собой папскую армию? Пусть делом докажет, что он заслуживает доверия, и сделает для Ватикана больше, чем успел Хуан. Он не посрамит меня, я это точно знаю! И пока Цезарь будет прославлять славное имя Борха, я сделаю все, чтоб Креция и думать о нём забыла, растворившись в союзе с Арагонским...

***

"Время вышло, Дагон, отпусти меня обратно, – душа полукровки лежала на крыльях Падшего, дрожа от усталости, холода и сильного желания сдаться, – ты проиграл..."

"Как я могу проиграть, если ты наконец в моих руках, и я могу распорядиться твоей судьбой по своему усмотрению? Кроме того, со временем ты немного просчиталась..."

"Нет, я всего лишь немного изменила твое ощущение времени. Посмотри вниз и узри, что петухи давно отпели свою третью песнь. Я задержалась дольше, чем должна была..."

"Неужели? – Черные, как смоль, блестящие глаза Дагона опустились вниз, и он с шумом втянул в себя воздух, начав вибрировать на большой высоте. – Проклятье, ты просто..."

"Да, провела тебя, как дитя малое!.. – Резкий взмах и она полетела вниз, более ничем не удерживаемая. – Что ж мы квиты, Дагон, пойди и расскажи всем, как я снова тебя сделала!.."

Душа с всплеском погрузилась в реку Лета, вынырнула, отплевываясь и откашливая и поплыла по бурному течению в направлении выхода, мысленно торжествуя победу.

***

"Я собираю в сосудах самое драгоценное, что существует в твоем Мире, запечатываю и направляю к избранному Советом судей адресату. – Слова Падшего звенели в ее голове вкупе с нервным смехом. – Чего ты смеешься? Моя работа требует ювелирного труда..."

Она знала, о чем он говорил и только теперь поняла, насколько грязна его работа (отделить душу от умершего тела) и опасна (сиропообразная жидкость, выделяющаяся в нервных клетках гниющего организма, крайне токсична, и теперь она это по себе знает).

***

Когда на утро четвертого дня она смогла открыть веки, первое, что увидела, едва привыкнув к дневному свету, это изможденные глаза Цезаря под трагичной маской Арлекина на лице. Он примостился на кресле, свернувшись калачиком и не сводил с неё потухшего взора.

–Хочу пить! – потребовала она, слабо похлопав рукой по простыне. – Принеси мне пить!

Он встрепенулся (неужто спал с открытыми глазами?), привстал с кресла, сипло прошептав:

–Ты очнулась! – протерев глаза, он подтянулся к ней, – Как же ты меня напугала! Я думал, хуже того отравления уже не будет, а когда увидел инструменты Пьетро Луиса...

–Тсс! – она прижала ладонь к его губам, пока он не сболтнул лишнее. – Разве было хуже? -Я даже злиться на тебя не могу за то, что заставляешь меня так переживать за себя... – пробормотал он, утыкаясь лицом в её ладонь, – потому что и на сей раз оказался виноват в твоем состоянии. Из-за моей глупой, неуместной ревности на тебя попали... – неожиданно ее рука с силой ухватила его за челюсть, крепко сжав и не дав закончить начатую фразу:

–Иногда молчание дороже золота, – тихо проронила она сквозь стиснутые челюсти, – ты совсем глуп и не разбираешь, что можно обсуждать, а что нельзя? Ты желаешь мне зла?

–Нет, конечно! – Он прижался губами к ее запястью. – Зашипела, значит, идёшь на поправку!

–Ты все это время не спал... – она уткнулась щекой ему в макушку, – поспи немного!

–А ты? – Выдохнул он, стягивая маску, рубашку и поверх простыни прижимаясь к сестре.

–Я побуду рядом, – она по привычке крепче прижала его к себе, – давай, засыпай...

Но стоило ему заснуть, как Креция ловко высвободилась и прошла в смежную комнату, где её ждала лохань с чистой водой и одеждой. Нужно очистится, проветрится и все обдумать...

***

28 июня 1498 год. Рим. Заброшенный источник Acqua Vergine.

Лукреция наклонилась и, подобрав полы плаща, пряча его от брызг воды, принялась жадно пить прохладную кристально чистую воду. Теперь ей, наверное, никогда не напиться...

"Рад, что ты сумела перехитрить меня" – Раздался позади неё тихий голос Дагона.

–Что? – Она едва не поперхнулась, но поворачиваться к нему не сочла нужным – Ты посмел сунуться ко мне после всего, что натворил? – Ты понимаешь, что ты ... паразит!?!

"Очень удобно сваливать всю вину на меня, – он сложил руки домиком, прислонив их к лицу, – но не удержи я тогда тебя у обрыва стены, ты упала бы вниз и разбилась насмерть!"

–Если бы ты мне не подсунул своих грибочков, я бы не опьянела и не споткнулась.

"Я держал у твоей шеи кинжал? Заставлял их есть? Зачем было брать и пробовать?"

–Я тебя ща прибью! – Ее голос напоминал змеиное шипение, – У тебя совесть есть? Чуть не угробил и говоришь, что это был мой выбор сыграть в ящик прежде положенного срока?

"И встретить принца до свадьбы. Да, твой! Откажись ты, вы бы даже не пересеклись той ночью, и ты бы на коленях у него не сопела бы так сладко до самого рассвета. Ты успела бы спрятаться и убежать прежде, чем он успел подобраться к тебе ближе..."

–Ты слишком много внимания уделяешь этой встрече. – Креция сузила глаза и, повернувшись к Падшему, стала медленно надвигаться на Дагона, – С чего бы это, а? Не поделишься?

"Не я, а он. – К ее удивлению ее Смерть стала отступать от не. – Все ночи парень провел в Колизее пытаясь выйти тебя. Ты обещала ему прийти и слова не сдержала. Сегодня ночью он выглядел таким встревоженным... Мне показалось, что он собрался навестить тебя..."

–Чего? – закричала Креция, – Он не может взять и просто припереться ко мне домой!

"Он? Может. Принцу дозволено многое. – Дагон усмехнулся, – Он уже на полпути ко дворцу..."

–Ко дворцу? То есть он знает, кто я? – Креция аж покраснела от гнева. – Он знал, кто я и все время потешался надо мной, решив, что я круглая идиотка, не узнавшая его?

"Разве ты не поступила с ним также?" – Дагон не понял причины вспышки ярости.

–Со мной нельзя так поступать! – Она занесла кулак над ним и остановилась.

"Ты учишься на своих ошибках? – Дагон рассмеялся. – Тебе нельзя трогать меня..."

–Да, я учусь! – Девушка улыбнулась и как засадила туфлей ему под коленку со всей силы... Сдавленно вскрикнула, отпрыгивая и хватаясь руками за ноющую ступню, – Проклятье...

"Пинаться тоже нельзя. – Он покачал головой – Креция, ты ведешь себя, как маленькая..."

Креция подняла с мостовой небольшой булыжник, примеривая его в руке.

"Если кинешь, он прилетит обратно. Ты ведь не хочешь кончить жизнь с проломленной головой или грудной клеткой? – Рука с камнем замерла в воздухе, откуда этот паразит знает, о чем она думала, прикидывая, куда ему вломить? – Прошу, брось каку..."

–Ладно, будем считать, что сегодня тебе повезло. – Булыжник выпал из ее ладони, с шумом покатившись по дороге, – Я умная девочка, тихая и скромная, всегда предупреждаю, но если кто осмелился меня не послушать... по-тихому закопаю и скромно отпраздную – Она отряхнула руки и вернулась к источнику, чтобы омыть их – Сгинь, пока не передумала!

"Отпусти меня к моему Создателю, и я клянусь, что больше никогда не потревожу..."

–Разбежался... – она наклонилась к источнику, подставляя руки под кристально-чистую воду, но внезапно кто-то схватил ее за запястье и с силой дернул вправо:

–Хватит играться с водой, я тоже хочу пить, – раздался над ухом раздраженный мужской голос: эти интонации, хрипотца и тембр могли принадлежать только одному ...сладкоголосому птенчику. – Зачем бросила камень в акведук, любишь портить воду?

Почему он не спросил, с кем она говорит и не больна ли она на всю голову? Почувствовав слабость в ногах, Креция медленно обернулась к нему, избегая его пытливого взора:

–Я не игралась, – Хриплым голосом ответила она, невольно бросая на него взгляд и видя, как его зрачки расширяются от... Она бы и хотела назвать это возбуждением, но от этого чувства лицо не мрачнеет и не становится угрюмым. Высвободив руку, она еле слышно продолжила. – Разве тут мало места для питья? Мог бы просто попросить меня подвинуться...

–Я не привык просить. – Арагонский стал мрачнее тучи – Кстати, ты ужасно выглядишь, просто отвратительно! Это бессонница тебя так замучила? – Пауза, – Или кто ещё?..

***

Глаза Креции зажглись дьявольским огнем. Кажется, Альфонсо больше не хочет играть в игры и перестал притворяться, что понятия не имеет, кто она такая. Что ж, отлично!

–С каких пор тебя, котик, стал заботить мой внешний вид и причины его ухудшения?

Введя его в стопор обманчиво мягким голосом, она быстро обогнула его и пошла домой, мысленно чертыхаясь и кляня себя за мягкотелость. Вот кому надо вломить за грубость. Даже Цезарь не посмел бы так разговаривать. Безнаказанно! Надо было сказать ему правду: "Да, Цезарь не вылезал из моей постели трое суток, а потом уснул, как убитый".

Чтобы он тогда подумал?.. Испорченный незрелый самовлюбленный птенец павлина...

-Ты не уйдешь, пока не объяснишься! – прорычал Альфонсо ей в спину, хватая за руку и дергая на себя. Лукреция развернулась, едва не рухнув ему на грудь, и зашипела:

–Я тебе сейчас так объяснюсь, – она ткнула его пальцем в плоский живот и охнула, он оказался таким же каменным, как и голеностоп Дагона, – что тебе мало не покажется!

Он порывисто схватил её за шею и, резко качнув на себя, с жадностью впился ей в губы. Креция сжала полы его рубашки в кулаки, наваливаясь на него. Альфонсо невольно повело в сторону, он запнулся о мостки и рухнул вместе с ней в акведук, наполненный до краев холодной водой из источника. На какую-то долю секунды они оба погрузились под воду.

–Бр-р-ррррр! – зарычала Лукреция, прерывая поцелуй. Села поверх его бедер и, потянула вверх за грудки рубашки, вызволив голову принца из водного плена. – Это же надо было уродится таким неуклюжим?! – Не успел он и рта раскрыть, как гневный поток слов на корню пересек её тихий мелодичный смех. – Ты сейчас похож на промокшего зайку. – Сквозь грозовые тучи выглянуло солнце. Он обаятельно улыбнулся ей и Креция не выдержала, звонко рассмеявшись. Альфонсо сжал ладонями её изможденное лицо и чуть слышно прошептал:

–Я решил, что с тобой что-то случилось, раз ты не пришла... – Он ласково потерся носом о её щеку. – Что-то серьезное. Иначе ты бы обязательно сдержала слово, правда, душа моя?

–Да. – Смешинка сошла с лица Лукреции и тут он увидел её без прикрас: зеленые глаза, обведенные черными кругами от недосыпа, впавшие от истощения щеки, потрескавшиеся от обезвоживания губы. – Чего это ты так на меня уставился? Не смущай меня...

–Тебе лучше? – в голосе его слышалась неподдельная тревога, поэтому она не стала язвить в ответ. Проглотив ком, подступивший к горлу, лишь утвердительно кивнула. – Честно?

–Я болела, но теперь всё хорошо. – Сипло призналась она, – Поможешь мне встать? – Осознав, что попросила, Кеси вздрогнула. Она в жизни никого ни о чем не просила (привыкнув отдавать приказы и распоряжения даже членам семьи, Дагону и Луке), поскольку всегда со всем привыкла справляться сама, но весь ужас ситуации заключался в том, что её очень хотелось, чтобы он сделал это для нее! Хотелось почувствовать себя слабой...

Наверное, я просто затеваю новую игру, прикидывая, как быстро и легко его "съесть"!

–Конечно, – он обхватил её покрепче за талию, аккуратно поднялся на ноги и выбрался вместе с ней из резервуара с питьевой водой. – Гостиный двор, где я остановился, расположен вблизи. Не хочу, чтоб ты простыла. Тебя бы переодеть в сухое. Обещаю, я буду вести себя хорошо...

–Хорошо! – выдохнула Креция, прижимаясь щекой к его виску. Он поставил её на ноги, отжал волосы, полы плаща и платья, закутал в плащ так, чтобы даже глаз видно не было, перекинул через плечо и быстро зашагал к месту, ставшему его временной обителью.

–А если нас увидят твои сопровождающие? – Неуверенно прошептала она, обхватывая его руками за талию. – Сейчас твоя идея уже не кажется мне такой блестящей...

–Мои друзья не проблема. Они будут молчать. Главное, чтобы твой брат не отирался у входа. – Он сжал её ноги покрепче, – Не волнуйся, и часа не пройдет, как твой плащ высохнет на полуденном солнце, я дам тебе что-нибудь из своей одежды или пошлю Сандро за платьем.

–И все равно мне кажется, что ничего путевого из твоей затеи не выйдет! Мне до дома...

–Хочешь снова простудиться и слечь? Я прошу, не устраивай бузу на пустом месте. – он прошел мимо таверны, не заметив выглядывающего из-за угла Цезаря. – Доверься мне, ок?

, ***

Как Альфонсо и обещал, он повел себя, как джентльмен. Предложив ей чистые рубаху и брюки на завязках, он вышел из комнаты, сказав: "я подожду за дверью". Стянув мокрые плащ, платье и исподнее, она взялась за брюки, когда услышала голос Цезаря по другую сторону двери:

–Почему ты стоишь здесь, Альфонсо? – Он был вкрадчивым и выражал неприкрытую угрозу. Креция вся обмерла. Задрожавшие пальцы выронили одежду и жемчужины на концах завязок брякнули об пол, создав гул. Почему она так боится того, что Цезарь узнает (она находится здесь)? Она не хочет этого, да, но почему? – И к тому же весь мокрый.

–Упал в лужу. – Спокойным уверенным голосом ответил принц. Вот это выдержка!

–А почему стоишь здесь? – За дверью послышалась возня, Креция на голое тело стала судорожно натягивать рубашку. Не хватало ещё, чтобы ее застигли голой...

–Полегче, Цезарь, тебе не стоит входить без разрешения, пока мой друг переодевается.

–Что же ты не предложил другу ванну принять после купания в луже?

–Благодарю тебя за чудесную идею и почему мне самому в голову не пришло?.. – Креция мысленно застонала, запрыгивая в брюки и несясь к двери. Раздерутся же! Но не успела взяться за ручку, как щелкнул дверной замок. У неё рот приоткрылся от изумления...

–Зачем запер замок, Алф? – Зарычал на принца Цезарь, пытаясь оттеснить от двери.

–Успокойся, Цези, не надо нервировать моего гостя, я же сказал, что он переодевается. – Снова этот спокойный тон. Креция прислонилась к двери, прикусив ладонь зубами. Что ей делать? Она же даже разнять их теперь не сможет. – Сейчас тебе, правда, лучше уйти.

–Уйти? – взревел Цезарь и дверь дернулась, будто он впечатал в неё принца. – Там моя сестра, ты же понимаешь, что я, черта с два, уйду отсюда без Кеси? Открой дверь, живо!

–Не успела она оклематься, а ты уже сцены закатываешь? – тихо со злостью бросил принц. Послышалась возня, дверь задрожала, раздался глухой стук, – Из-за чего? Потому что я проявил дружеское участие и не отправил сестру друга мокрую домой? Она переоденется в сухое и я приведу её. – Напряженная пауза. – Цезарь, включи голову, разве я могу причинить вред своей невесте? Я дал слово ей вести себя порядочно и я его сдержу! А ты... пиздуй домой.