Текст книги "Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня (СИ)"

Автор книги: Надежда Коновалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

–Вопрос в том, что они должны такого сделать, чтобы я их ненавидела так... сильно?

–Они убьют твоего мужа, – ответил Дагон, млея от вкуса грибов на зубах. Неожиданно они замерли и резко обернулись, будто увидели друг друга в первый раз.

–Что? – удивленно процедила она, проглатывая остатки гриба. – Что ты сказал?!?

–Ничего, – он так резво откатился от неё, встал на ноги и немного отошел. – Между прочим, то что ты сейчас поместила в себя называется "Conocybe apala". Я же просил тебя не глотать его. Теперь от тебя будет неделю вонять так, будто ты в ящике с трупами переночевала!

–Убьют моего мужа? – Она ощутила ошеломление. Подняв руки к лицу, заметила, как сильно они дрожат. И ощутила эйфорию, охватывающую тело с головы до пят. – Которого? Этого доморощенного нарцисса Альфонсо? Отец и Цезарь убьют его и поэтому я их возненавижу? – Она захихикала – Серьезно? Да я им медаль за это выпишу и денег заплачу!

–Потом ты будешь ненавидеть себя за эти слова больше, чем их. – Продолжил он.

–Да с чего бы это? – Она снова захихикала. Боже, храни Дагона и его грибы! – Не пойму!

–Ты полюбишь его, хотя очень долго не будешь себе в этом признаваться...

–Ооо, – она попыталась сделать серьезное лицо, – ты сейчас сматерился или что-то типа того, да? Я не поняла, что ты сейчас пробормотал. Повтори внятнее и громче.

–Ты втрескаешься в него так, что испугаешься своих чувств и спишешь их на неприязнь.

–Если что, то я его уже страсть, как терпеть не могу. Чия может петь о своем братишке часами напролет, Цезарь его уважает и Хоф от него в полном восторге. Короче, я ещё не знакома с этим чудилой, но уже сыта им по горло. Разве ты не обещал мне разузнать о слабых местах моего нового мужа? Ты что-нибудь нашел против него? Говори скорей!

–Ты его не терпишь, потому что он всем нравится? Боишься, при ваших ссорах все встанут на его сторону, а не на твою? – Падший глухо рассмеялся. – Ты так мало в них веришь?

–Я никому не верю. – Внезапно веселье угасло и в воздухе повеяло гарью– Мне с детства втолковывали, что у меня не может быть друзей. Только семья: Цези, Хоф и теперь Чия... Мне этого достаточно. Пока они не предадут меня, я любого за них убью! – Она перестала дышать, резко поднимаясь на ноги и уставившись сумасшедшим взором на Дагона. – Вот оно!

–Они окунут тебя в море слез и оставят одну в беде, с ними ты познаешь цену предательства.

–Знаешь, как поступают с гонцами, несущими дурную весть? Им отрезают головы! Как жаль, что дважды тебя не низвергнешь! – она сделала шаг в сторону, опасно приближаясь к краю обрыва, – Я не допущу их падения. Спасибо, что предупредил меня, теперь, когда я знаю...

–Ты не сможешь ничего изменить, – Дагон сокрушенно помотал головой. – Ты слышишь?

–Я смогу не полюбить. – возразила Креция. – Если ему суждено умереть, пусть будет так!

–Серьезно? – Дагон вздохнул и сокрушенно покачал головой. – Ты сама-то в это веришь?

Внезапно сильный порыв ветра ударил её в спину, заставив пошатнуться на краю обрыва. Она тихо вскрикнула, пытаясь удержать равновесие, помня, что Дагон не может касаться ее без разрешения (прикосновения Смерти убьют её мгновенно). После длительной борьбы с утраченным равновесием, она распрямилась и сделала шаг назад. Точнее, хотела сделать, но в следующий миг почувствовала себя жестко сбитой, прижатой к грязной каменной плите и задыхающейся от тяжести тела, навалившегося сверху, будто глыбой придавленная.

–Слезь с меня, урод! – Сипло завизжала она, когда гул в ушах стих и она поняла, что не может вдохнуть кислорода, безуспешно пытаясь сбросить с себя нападавшего.

–Пыталась убить себя, дура? – он сжал её голову, сверля деву суженым испытующим взором. С ужасом Лукреция узнала в нём своего жениха с миниатюры. – БлИАть, чем это воняет???

ГЛАВА V МИР, В КОТОРОМ... ВСЕ СЛУЧАЙНОСТИ НЕ СЛУЧАЙНЫ...

При отсутствии других средств характер человека никогда нельзя понять вернее, чем по той шутке, на которую он обижается. Георг Лихтенберг.

Самое глубокое и искреннее желание – это желание быть кому-нибудь близким. Дальше – реакции: он и она вступают в игру, но то взаимное притяжение, что предшествует этому, объяснить невозможно. Это желание в самом чистом виде. Пауло Коэльо.

***

В ночь с 24 на 25 июня 1498 год. Рим. Таверна Ванноццы Катанея.

Альфонсо с друзьями прибыл в Рим на день раньше запланированного срока и решил, что не плохо было бы развлечься, прежде чем "сдаваться" Папе Римскому. Поэтому, поскидав вещи в снятом доме в центре Рима, он направился с развеселой компанией в паб, выпить эля.

–Почему мы пришли именно сюда, мой друг? – спросил Сандро, усаживаясь на скамью.

–Сейчас сам все поймешь, – Арагонский убрал длинные волосы с лица. – здесь заправляет...

–Что хотите выпить? – к ним подошла приятная на вид женщина средних лет.

–Вашего лучшего рома, сеньора Катанея. – Альфонсо чарующе улыбнулся женщине.

–Мы знакомы? – Ванноца не удержалась от ответной улыбки. Юноша казался настолько красивым, сексуальным и харизматичным, что будь она по моложе, то точно бы...

–Ещё нет. – он поднялся, галантно целуя руку женщины. – Но уверен, ваш сын Цезарь много рассказывал вам обо мне. Позвольте представиться, Альфонсо Арагонский...

–О, – Ванноцца смущенно зарделась, нет, точнее, она стала пунцовой от ужаса: она едва не начала флирт с будущим зятем. Если Креция узнает... – это такая приятная неожиданность.

–Правда? – Альфонсо отпустил её руку и, выпрямившись, снова улыбнулся даме: – Вы прекрасно выглядите, сеньора. Надеюсь, ваша дочь Лукреция пошла в Вас?

–Боже, – Черт, она пялилась на него и улыбалась так, что сейчас лицо треснет. Черт, почему ее никто не предупредил, что зять приедет? – какой вы чаровник, право слово... Моя дочь не так красива, как я была в молодости, но людей берет другим... – Молодой человек рядом с Альфонсо странно крякнул и закашлялся, – Боже, я кажется несу бред, простите старую перечницу, Вы с друзьями, наверное, голодны с долгой дороги, принц? А тут я со своими глупостями! Я сейчас накормлю вас! – Она суетливо сдернула с себя фартук, бегло улыбнулась его друзьям и убежала в подсобку. Альфонсо опустился на стул, разглядывая свои ладони.

–Твоя теща? – Выдохнул Сандро, перестав подленько хихикать, – Проклятье, да если бы ты ей не представился, она начала бы клеить тебя! Хотя она хороша для своих лет.

–Полегче, Сандро! – Осадил друга принц. – О взрослых дамах или хорошо, или ничего, забыл? Она все же моя будущая теща... если я все же соизволю согласиться на этот брак...

–Я думал, мы пришли развлечься. – Насмешливо проронил Умберто, опасливо озираясь. – Теперь даже и не знаю... Не удачное место ты выбрал, дружище: девочек не снять, не напиться от души, не побить посуды, не сломать нос какому-нибудь уроду, а ведь сегодня последний вечер, когда ты мог позажигать от души, не будучи осужденным за гулянку...

–А как, по-твоему, я должен узнать, какая она, – зло процедил Альфонсо, стуча по столу миниатюрой невесты, – та, на которой меня заставляют жениться? Я же её до самой свадьбы не увижу! – Альфонсо со злостью посмотрел на Умберто, – Как я должен решить, быть браку или не быть? На кофейной гуще погадать? Ты же знаешь, как художники творят чудеса с миниатюрами... из любой кривозубой и хромой лошади нарисуют фею незабудку!

Приятели громко и заливисто заржали над словами принца, но тут же пристыжено стихли, когда на горизонте замаячила ладная фигура "тещи", она с помощницей принесла им бутылки рома, свежезапеченную индейку и тарелки с фруктами. Пожелав им приятного аппетита, она быстро удалилась, без продолжения беседы. Друзья переглянулись:

–Она хочет тебе понравиться, – заметил Сандро, потянувшись к рому, – черт, я ещё не встречал ни одной бабы, которая бы не хотела тебе понравиться. Такие вообще существуют?

–Наверное, – серьезно ответил Альфонсо и не стерпев, рассмеялся, – Да ну тебя, Сандро! Хватит страдать паранойей, лучше откупорь бутылку и налей нам ром на пробу!

–А я тебе давно говорил, Умберто, надо быть с ним на чеку, – смеющийся Сандро подергал приятеля за рукав, – наш принц просто так даже не почешется. – он разлил по кружкам ром и поднял тост. – За удачную женитьбу, пусть все мечты нашего принца сбудутся!!!

После второй бутылки рома, захмелевшего Сандро потянуло на разговор:

–Думаю, тебе не обязательно жениться, друг мой. – Обняв рассмеявшегося Альфонсо за шею, он придвинул его ближе к себе, и прошептал тому на ухо. – Я слышал, она ведьма!

–Она опозорила Сфорца на всю Италию, – поддержал его Умберто. – Тебе, конечно, такая слава не грозит, все знают, что ты перетрахал прекрасную половину Италии, но...

...неизвестно, что она выкинет на этот раз. Зачем тебе стервозная сука, превратившая нашего Джонни в угрюмое говно, когда ты можешь иметь всех кобылок в стаде? В конце концов, Горацио на полном серьезе разрешил тебе выбор. Откажешься и все, никто не заставит тебя!

–Ушам, блИАть своим не верю, – словно песню медовым тенором протянул принц, – Мы приехать не успели, а вы уже заныли! Боже, спаси меня и сохрани от этих ноющих говнюков! – Он глубоко вздохнул. – Умберто, ты сейчас нырнешь в тарелку с пастой! – Альфонсо успел выдернуть тарелку из его рук за секунду... до приземления лица друга на это место – Минус один. Ману и Санни, возьмите этот труп ходячий и унесите его в снятый дом. Я не хочу, чтоб он устроил сцену и заблювал тут все при пробуждении. Сандро, кончай пить, пора домой!

–Мы возвращаемся в Неаполь? – Просиял Сандро, – Уже? Так скоро? Как хорошо!!!

–Я про гостиный двор, где мы остановились, – холодно уточнил Альфонсо под горестный возглас приятеля. Посмотрел на недопитый ром и отодвинул кружку. – Вам пора спать.

–А ты? – Умберто с трудом поднял голову со стола, – Ты не пойдешь с нами?

–Я недостаточно пьян и не вполне трезв, чтоб сразу заснуть, – положив золотые монеты на стол, он грустно улыбнулся вышедшей проводить ей хозяйке таверны, – прошу простить моих друзей, они не умеют грамотно пить. Надеюсь, мы ничем не обидели вас?

–Вы очень милый и воспитанный молодой человек, – Ванноца обняла его за плечи, – завтра я расскажу Лукреции, как ей повезло с будущим мужем. Я люблю Чию и мне кажется, уже без ума от Вас, принц. Из вас с Крецией получится восхитительная пара!

–Спасибо. – он тепло улыбнулся ей. – Мне страшно не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством, но у меня к вам есть одна маленькая невинная просьба...

–Какая, лишь скажите и я все сделаю. – она смутилась. – Скоро мы станем одной большой дружной семьей... – Лицо женщины выразило понимание. – Вы хотите увидеть её?

Альфонсо прищурил аквамариновые глаза, улыбнувшись одними кончиками губ:

–Это предел моих желаний. До официальной церемонии знакомства месяц, а мне так не терпится взглянуть на Лукрецию хоть одним глазком... издалека, вы понимаете?

–Перед сном она любит прогуливаться у Колизея. Слышали о нем? – она испытующе посмотрела на юношу. – Если поторопитесь, ты сможете её застать... – Альфонсо задумчиво посмотрел в маленькое окошко, за которым ночная мгла уже вступила в свои права:

–Так поздно? – Удивился он, снова оборачиваясь на Ванноцу – Да, я слышал об этом месте...

–Здесь не далеко... – Она объяснила, как туда добраться – Моя дочь поздно ложиться, а о ваших друзьях я позабочусь, их доставят, куда скажете в целости и сохранности. – Ванноца тепло улыбнулась принцу, коснувшись ладонью его

лица. – Ты сделаешь мою ангелицу счастливой, правда? – Он почувствовал себя неловко, – Уверена, что сделаешь...

–Я постараюсь. – проговорил он, отнимая её руку от своего лица и отступая назад. Черт, он даже не был уверен, что вообще пойдет с ней под венец, не то, что... – Я пойду...

–Да, конечно. – она помогла держать двери, когда одни друзья Альфонсо и прислуга Ванноцы помогала вытащить из-за стола и унести других его друзей. – Куда их везти?..

***

Она тоже услышала его... Бархатный мужской тенор, словно медовая патока, растекался по её венам, пока некто напевал озорную, граничащую с вульгарностью, песенку про пастуха и беленьких овечек. Её зрачки расширились: он употребил ругательства или ей почудилось?

–Я смогу не полюбить. – возразила Креция, игнорируя волнующий голос незнакомца. Ее низ живота скрутило в тугую струну. Что за?. – Если ему суждено умереть, пусть будет так!

Но голос становился все громче и яснее, словно он был здесь. В груди Лукреции забултыхало сердце, быстро, нервно, остро реагируя на приближение чужака. Зверь внутри нее безмолвно раззявил пасть, угрожающе скалясь. Соски встали и в голову ударила шальная мысль: "найти и завалить!" Она невольно застонала, сгибаясь пополам и держась за низ живота. Ещё шаг до края пропасти... Что за чертовщина здесь твориться? Она готова изнасиловать незнакомого мужика? У неё так не было даже с Цезарем... Откуда желанию взяться сразу после тяжелых мучительных родов? Этот инстинкт гнал ее... Стоп, это ловушка! Ей следует бежать, прямо сейчас, пока никто не увидел её в таком ужасном состоянии...

–Серьезно? – Дагон вздохнул и сокрушенно покачал головой. – Ты сама-то в это веришь?

–...!!! – Она хотела огрызнуться на него, но не успела, внезапно сильный порыв ветра ударил её в спину, заставив пошатнуться на краю обрыва. Тихо вскрикнув, она попыталась удержаться

***

–Сюда нельзя! – из темного угла у входа в Колизей выступила высокая фигура в плаще.

–Мне можно! – Перестав петь, Альфонсо достал ленту из карманчика и стянул волосы сзади в конский хвост – Погоди, я знаю тебя! Ты приезжал к Цезарю в Пезаро... черт, имя забыл... – силясь вспомнить имя слуги Цезаря, он воздел глаза к нему и увидел женский силуэт на краю высокой стены. – Матерь Божья, она что же, сигать собралась? – Стоило наемнику отвести глаза и замешкаться, куда указывал принц, Альфонсо быстро юркнул мимо него в проем...

и стремглав понесся к тому месту, где должно было свершиться самоубийство. Взлетев по лестнице на выступ, он толкнул дверцу, выбежал на выступ, обогнул стену и неожиданно резко впечатался в ... небольшое препятствие... По инерции они кубарем свалились на пол под нецензурные восклицания, вскрики, стоны, пару раз перекатились, собирая по пути телами все колдобины и выступы на камне, пока он с рычанием не растянулся на ней всем телом.

***

Лукреция судорожно пыталась восстановить сбитое дыхание и хоть немного сдвинуть с себя нападающего, но он был тяжелее гранитной стены. И ещё он него исходил жуткий запах алкоголя. Такой сильный и резкий, что ее замутило. На неё напал какой-то пьянчуга!

–Слезь с меня, урод! – Сипло завизжала она, когда гул в ушах стих и она поняла, что не может вдохнуть кислорода, безуспешно пытаясь сбросить с себя нападавшего.

–Пыталась убить себя, дура? – он сжал её голову, сверля деву суженым испытующим взором. С ужасом Лукреция узнала в нём своего жениха с миниатюры. – БлИАть, чем это воняет???

–Свежим трупом! – Угрожающе оскалилась она – Не слезешь с меня, на ремни порежу!

–Чего? – Выгнув шею и возведя глаза к ночному небу, он издевательски засмеялся над ней. – Ты минуту назад с высоты сигануть хотела, а теперь мне вздумала угрожать? У тебя хоть нож с собой есть, сумасбродная дуреха, которая сама на хрен не знает, чего хочет?

–Я тебе покажу сейчас нож! – Выгнув шею, она высвободилась из его рук, уткнулась носом в его подбородок и, не придумав ничего лучше, укусила его так сильно, как только могла. Он взвыл, с силой ухватив её за волосы, оттягивая от себя, намеренно делая больно, пока она не сдалась и отпустила его. Все борьба происходила полном молчании. Хотя звери внутри них неистово рычали, пытаясь спровоцировать своих хозяев на более агрессивные и насильственные меры. Оба сердито сопели, пытаясь один утихомирить другого, он скрутил ей руки, удерживая бедром извивающиеся ноги девушки, но Кеси сумела вырваться, дотянуться руками до его длинных волос, свисающих хвостом с плеча, и резко потянула на себя. Он жестко схватил ее за ладонь и крутанул так, что у неё искры от боли посыпались из глаз: – Пусти, я тебя сейчас...

–Я сам тебя сейчас... – Он с силой сжал её запястья, заводя одной рукой их ей за голову, другой ладонью он ухватил девушку за подбородок и тоже крепко сжал, чтоб она не могла позвать на помощь. Где чертов надсмотрщик Мигуэль? Где подлюка Дагон? Где они все, когда так ей нужны? Черт, она не может справиться с одним пьяным юнцом! Когда такое видано было? Даже если учесть, что он полукровка... она справлялась и с хищниками прежде. Креция нервно рассмеялась, лбом утыкаясь в его разгоряченный лоб. Ведь кому расскажешь, не поверят... Они смотрели друг другу прямо в глаза. И если бы взглядом можно было испепелять, от них обоих остались бы одни головешки. Неожиданно Альфонсо прижался нос к её носу и сладко-сладко проурчал. – А ты страшно красивая и сексуальная, когда злишься, красивые глазки...

–Я... ям-мммм... – неожиданно его губы с силой прижались к её рту, поглощая протест Креции. Его язык властно вторгся в её рот, пройдясь острым кончиком вдоль её языка и поласкав его. Один плавный, нежный выпад, второй и он несильно прикусил её нижнюю губу. Теплая волна обрушилась на них, заставляя содрогнуться и застонать. Кеси подалась к нему, тихонько заурчав и пытаясь высвободить руки из плена, чтобы покрепче к себе его прижать.

–Зачем губить такую прелесть и красоту, когда ею должно вечно наслаждаться? – грудным голосом промурлыкал дикий кот, кладя руку ей на бедро, ласково поглаживая и прокладывая путь к ее подюбникам. Слегка отстранившись от девушки, он одарил её чувственным взглядом и не менее чарующей "о боже мой" улыбкой – Ты прекрасна, я хочу обладать тобой здесь, сейчас. Ты позволишь мне? – Зрачки Лукреции расширились от возбуждения. Она остро реагировала на его красивое лицо, магнетический взгляд, на голос, на силу прикосновений, на его мужской запах, на его мускулистое тело, вжимающееся в неё. Он словно вводил её в транс: она не могла ни говорить, ни шевелиться. И самое ужасное было то, что она безумно хотела принять его предложение и узнать на деле, что этот кот, которого ей предлагают купить в мешке (правило: жениху и невесте запрещено видеться до свадьбы), представляет собой?

Сейчас этот парень мало походил на портретную миниатюру, однажды показанную ей Цезарем. С той картины лучезарно улыбался милый юноша с большими пронзительно сине-голубыми глазами и чувственными крупными губами. В жизни Альфонсо вовсе не был милым: губы сурово сжаты в тонкую нить; глаза, почерневшие не то от гнева, не то от страсти, превратились в узкие щели, с мерцающими из-под длинных ресниц дьявольскими угольками; крылья носа хищно раздуваются, лицо заострилось и на скулах выступил легкий румянец. Он был зол, возбужден и безупречно прекрасен... Он – ее будущий муж...

"Они убьют твоего мужа... – совсем некстати в памяти всплыли слова Дагона, – Ты полюбишь его, хотя очень долго не будешь себе в этом признаваться..."

–Слезь с меня немедленно, птенец желторотый! – словно сирена завизжала она, высвобождая руки и сталкивая его с себя. Через миг их разделила высокая скамья. – Я сама тебя прикончу...

–Нет, силенок не хватит! – огрызнулся Альфонсо, зажимая уши и болезненно морщась – Но я точно знаю, что я с тобой сделаю, если не перестанешь так пронзительно визжать!

–Ты мне угрожаешь? – Она нахмурилась, ушам своим не веря. – Серьезно? – одна ее нога начала немного притопывать. Походило на размашистые виляния хвостом разгневанной кошки.

–В жизни не угрожал слабым. – Видимо, он намекал на её пол?!? – У меня и так голова раскалывается, а от твоего визга я делаюсь диким. Вообще-то я подумывал на другое... – он погладил большим пальцем свои губы, от чего её мысли вернулись к поцелую – но ты подала интересную мысль. У тебя всякая дурь в голове и трепка тебе точно не помешает.

–Знаешь, что... – Креция начала закипать, пытаясь проследить связь между тем, о чем он думал и как хорошо это было бы повторить, и тем, что он собирается сделать. Он всерьез удумал её отшлепать? Она нервно захихикала: – Думаешь, я тебе позволю? – Она стала огибать скамью вокруг, когда он двинулся на неё. Смех продолжал душить её. – Не подходи!

–Ты едва не убила себя! – Похоже, он искренне верил в бред, который нес. – А если бы я не успел тебя поймать, что тогда? Ты бы убилась! – Он указал рукой на пропасть. – О чем ты вообще думала, когда собралась отсюда сигать? Что жизнь дерьмо и это не исправить?

–Во бред! – Креция зажмурилась, покачав головой: этот твердолобый осел внушил себе, что она самоубийца, и чтоб она ни сказала, он не слышит её. – Да не собиралась я отсюда сигать, ясно? А если бы даже собиралась, это не твое собачье дело! Из-за того, что ты летел, как угорелый медведь, не глядя по сторонам, я чуть не убилась об тебя!

–И это я несусь, не глядя? – мягко вернул он ей намек. Лукреция и не думала смутиться: невозмутимо воззрившись на него. – Скажи, зачем ты пыталась убить себя?

–Да ничего я не пыталась! – сердито зашипела она, как змея, не забывая отходить по кругу, оставаясь разделенной с ним скамьей. – Я пришла сюда, потому что нужно было подумать, ясно?

–В очередной раз убеждаюсь, что женщинам и детям думать вредно. – Пробормотал принц себе под нос, но Креция все слышала... до единого слова... и изменилась в лице:

–Повтори, что ты сказал? – У неё прям руки зачесались подправить ноготками его ладную шовинистскую мордашку – Насчет "вредно": ты нормальный, такие вещи говорить?

–Если тебя бросил богатый покровитель, это вовсе не означает, что надо сразу помирать. Такая бойкая красотка не останется не удел и неделю. Но если нужна помощь, я могу познакомить тебя со своими друзьями, они все, как на подбор молоды, красивы, богаты и перспективны. Выберешь того, кто больше понравится, и я обещаю, он будет твой!

–А?.. – Лукреция запнулась за подножку и плюхнулась попой на жёсткую скамью, беззвучно охнув. В следующую миг он оказался рядом на коленях, взял её лицо в ладони и нежно добавил:

–Ты слишком молодая и красивая, чтобы умирать. Я очень хочу, чтобы ты жила...

Все ясно, этот жених недоделанный не узнал её и теперь принимает за какую-то "брошенку". Здравый рассудок подсказывал ей, что пришла пора представиться ему и поставить смутьяна на место, пока все не запуталось окончательно! Но чертик шептал, что торопиться не стоит и если он хочет немного поиграть, она ему подыграет...

–Любого? – Она улыбнулась ему, демонстрируя очаровательные ямочки на щечках. – А если я не смогу из них выбрать? Что делать тогда? Что ты ещё можешь предложить мне?

Вот, сейчас она его прижучит: схватит за яйца, примотает к ним лассо и подвесит заразу тут неподалеку. Спасатель нашелся, ха! Пусть только попробует предложить какую-нибудь пошлость! Одна компрометирующая фраза и он вернется к Горацио, не солоно хлебавши. Пусть спасибо скажет, что живой! Она сжигала его затуманившимся взором, провоцируя на непристойное предложение. Взгляд и тон, которыми задан вопрос, к делу не пришьешь...

–Даже не знаю, согласишься ли ты... – задумчиво протянул он, коснувшись большим пальцем руки её тонких губ и нежно помассировав их. Его глаза распутника любовно разглядывали ее лицо. Если бы взгляд можно сравнить ласками, это было бы похоже на жаркий поцелуй...

–Почему бы тебе не предложить? А я обещаю, что никому не расскажу! – промурлыкала она в ответ, обнимая его за плечи и лукаво заглядывая ему в глаза. Сейчас он её поцелует...

–Почему бы тебе не поехать к моей старушке-кузине? – хрипло прошептал он невероятно сексуальным голосом. Креция моргнула, не в силах понять, что это должно означать? – Она живет в женском монастыре почти два года после того, как овдовела, и пишет в письмах, что ей нравиться там абсолютно всё. Ведь придти к Богу никогда не поздно...

–А!.. – Её щеки окрасились лихорадочным румянцем гнева: черт бы побрал эту занозу в заднице! Этот пиздюк ее переиграл за три хода! Не стерпев, она оттолкнула его от себя, поднялась на ноги и негодующе уперла руки в бока. -

Чего ты ко мне прицепился?!?

–Очень жаль разочаровывать тебя, крошка, но я не свободен. – И глаза при признании у него были хитрые прехитрые. Она испытала двойственные чувства. С одной стороны, он только что отверг её, а так никто никогда не поступал с ней. Его следовало сбросить с выступа!

Отдать на растерзание Корельо... Дагону... Да сам Цезарь с удовольствием прикончит гада, когда узнает, как её унизили! С другой стороны, принц прошел проверку на порядочность. Он не стал мараться о какую-то "брошенку", признаваясь, о скором бракосочетании. Попадись он в её сети, она провела бы с ним волшебную ночь, а на утро посадила в дилижанс и отправила обратно, как вероломного изменника! А считается изменой, если изменяют с тобой же? Креция откашлялась, поднимая задумчивый взгляд на юношу: она рехнулась? О чем она только думает? Это все отрава Дагона виновата, как ещё объяснить эти глупые мысли?!?

–Я хочу, чтоб ты ушел, сейчас же! Слышал? – она почувствовала сильное головокружение и слабость. Он не двинулся с места. – Уходи отсюда, уезжай из города и никогда не возвращайся!

–Ага, разбежался! – Он перестал улыбаться и посмотрел на неё с пугающе серьезным видом. – Тебя задело мое невысказанное "Нет, спасибо, ищите друга сердца в другом месте"?

–Я... – Креция приблизилась к стене и невольно прислонилась к ней, держась двумя руками за плиты. Ноги будто отказали ей, а грудь сжало тисками – останешься и умрешь здесь...

–Ага, я уйду, а ты продолжишь с того места, на котором остановилась? Я ошибся? Ты не "брошенка", ты ведьма, боящаяся того, что ее схватят и признают еретичкой?

–Ты не слышишь, что я говорю? Ты здесь умрешь! – Тяжело дыша, она повернула голову, моргнула и прищурилась, пытаясь разглядеть его приближающееся лицо, он смеется над ней, что ли? Его насмешливый голос доносился до неё словно через густой слой воды, приглушенно, невнятно. – Если... ты... не уедешь... то... умрешь... здесь... рядом со мной... Уе...

–Эй, ты в порядке? – Он пощелкал пальцами перед ее лицом и помахал рукой. Глаза закатились, язык еле ворочается, губы спеклись и дышит так, будто прямо здесь окочурится. Это очередное представление или ей на самом деле плохо? – Если собираешься грохнуться...

Она будто приподнялась над землей и как бы сверху увидела картину: ее тело медленно соскальзывает по стене на каменный пол, Принц с не различенным криком бросается к ней, подхватывает прежде, чем она навзничь падает на пол. Он что-то кричит, переворачивает ее лицом к ночному небу и хлещет по щекам, щиплет за руки, выкручивает мочки ушей, так, будто это ее разбудит... Она ахнула, увидев себя со стороны: лицо белое-белое, губы почти синие и потрескались, под глазами черные круги, взор потухший, смотрящий в бездну перед собой...

***

–Проклятая дурочка, что ты с собой сделала? – хрипло выдавил он, поворачивая её на спину и хлопая по щекам, пару раз ущипнул за руки (если бы притворилась – ор был бы обеспечен), покрутил мочки ушей – ноль реакции. Что с ней? Глубокий обморок или... кровь отлила от его лица, когда в уме промелькнула догадка. Он знал, насколько особенная девушка лежит на его коленях. Он потрогал артерию на её шее и облегченно выдохнул, услышав слабую пульсацию. Сунул пальцы ей в рот и проверил, что язык не запал. Чия рассказывала, что у Креции бывают эти "приступы", при которых она может уснуть посреди обеда лицо окунув в лазанью, свалится на бегу, играя с нею в ляпы. Какой-то идиот поставил ей диагноз "нарколепсия", толком не объяснив причин ее возникновения и не назвав способов излечения от нее. Но затем, снизив голос до шепота, сестра добавляла, что во время "приступов" Кеська могла ходить, разговаривать и даже драться, но зачастую походила на остывающий труп. Прям, как щас...

Хоть он и сделал вид, что не узнал ее, и даже зло подшутил над ней, но забыть ту девочку, едва не "ушедшую" три года назад, но загадочным образом оставшуюся, он, конечно же, не мог. Он понял, маленькая ведьма узнала его, но вспомнила ли их давнее знакомство?..

–На помощь! – позвал он, но никто не откликнулся. Прижимая её к себе, он сдвинулся и лег, чувствуя, как его самого колотит. Не отрываясь, он следил за её лицом, пока оно снова не порозовело. Позднее он не мог вспомнить, на каком этапе его сморил сон, но он почувствовал, что проснулся как от толчка, пошарил по себе и вокруг руками, а её нет. Вскочив на ноги, он увидел, как она медленно, шаря руками словно на ощупь, бредет к краю отвесной стены:

–Стой! – Истерично заорал он, бросившись следом. Но невесть откуда взявшийся Мичелотто (вот он и вспомнил имя служки Цезаря) преградил ей дорогу, спокойно развернул и повел в сторону застывшего на месте Альфонсо, тихо проговорив тому на ходу:

–Не кричите, вы её разбудить, не разбудите, но ее состояние усугубите. – Буркнул он, крепко удерживая девушку за плечи и направляя её мимо принца к лестнице. – Я позабочусь о ней.

–?!.. – Арагонский пребывал в ярости, – Ты понимаешь, что она... что ей категорически нельзя оставаться одной?! – он осекся, когда увидел на лице наемника изумление: черт, его опознали...

–Не беспокойтесь, принц Салерно, сеньорита никогда не остается одна. Спасибо за то, что позаботились о ней, теперь мой черед. – Мигуэль отвернулся от Альфонсо и продолжил путь..

–Я с ней ещё не закончил, – принц оказался у парочки на пути, осторожно высвободил Крецию из рук Мичелотто и прижал к себе. Она прильнула к нему, обняв за талию: – и я не доверяю тебе. Ты оставил ее во время приступа, откуда мне знать, что ты не бросишь ее по дороге домой?

–... – После минутной паузы наемник, склонив голову проронил, – Вы хоть знаете, куда ее вести?

Альфонсо продолжал смотреть на наемника сверху-вниз невозмутимо-презрительно:

–От тебя узнаю, сейчас. – Высокомерие и снобизм сквозили в каждом его слове. – а если нет, то отведу ее туда, где она будет в большей безопасности, чем здесь с тобой.

–Поступайте, как считаете должным, – лицо Мигуэля оставалось бесстрастным, – но советую вернуть ее домой прежде, чем ее семья хватится и начнет искать блудную дочь.

–Может, ее семья успокоится и не станет ее искать, если ты скажешь им, что она в руках надежного и благоразумного юноши, поскольку ты сам сорок в небе считал, когда она чуть не упала с каменного обрыва... – с угрозой в голосе "предложил", как вариант, принц. – в ответ Мигуэль напрягся и Альфонсо дружелюбно улыбнулся ему, похлопав по плечу: – Но если мы слегка отступим от заведенных правил, думаю, конец света не наступит и до утра ее не кинутся искать... Ступай домой, а я глаз не сомкну, но о ней позабочусь. Давай, уходи!