Текст книги "Будда, боги, люди и демоны"

Автор книги: Н. Краснодембская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

С особой силой начинает проявляться стремление сингалов к национальному возрождению в последней трети XIX в., прежде всего в религиозной сфере. Возникают буддийские печатные органы, буддийские общества, вступившие в активную дискуссию с христианством. В 1874 и 1875 гг. основаны буддийские школы–пиривены (соответственно, «Видьодая» и «Видьяланкарая»), которые играли важную роль в пропаганде буддийских знаний. Позднее, уже в середине XX в., на их основе были образованы буддийские университеты. В конце XIX—начале XX в. движение за буддийское культурное возрождение возглавил крупнейший религиозно–просветительный деятель Анагарика Дхармапала (1864–1933). И позже движение за национальное освобождение в значительной степени вдохновлялось идеями возрождения буддизма и традиционных ценностей.

***

Основной моральный закон буддизма, выраженный в понятиях дхармы, кармы, перерождений и спасения, пронизывает и подчиняет все составные элементы общего комплекса представлений сингалов о мире и месте в нем человека.

Итак, важнейшим, универсальным законом, по буддийскому учению, является закон перерождений, связующий все сущее. Реализуется это сущее в представлении о пяти мирах, в пределах которых и совершаются перерождения, причем «разряд» каждого нового рождения зависит от некоей кармической суммы добра и зла прошлых рождений. Если за центральный мир принять мир земной, человеческий («манушья-локая» по–сингальски), то вверх и вниз от него симметрично расположатся еще по два мира (локая): дивья–локая, или дева–локая, и брахма–локая – 'высшие миры' и прета–локая и яма–локая, или апая – 'низшие миры'. Традиционная буддийская литература создает такой образ мировой конструкции.

Центром Вселенной является великая горная вершина Махамеру, которая покоится, в свою очередь, на горе с тремя отрогами, называемой Трикута–парвата. Махамеру наполовину возвышается над землей. Каждая Вселенная имеет свое Солнце, Луну и звезды. Вверх по всей протяженности Махамеру и выше, над поверхностью Земли, распределяются «раи» – шесть раев дева–лока ('миры богов'), шестнадцать раев брахма–лока ('миры брахм') и четыре арупа–лока ('бесформенных мира'). Внизу от поверхности Земли, во впадинах между отрогами Трикута–парваты, расположены ады – апая. Вокруг Махамеру кругами расположены семь горных гряд (они же границы мировых океанов), ближайшая к центру носит название Югандхара. Вся Вселенная также окаймлена круговой горной грядой Саквалагала. Первый, ближайший к поверхности земли, рай – «Чатурмахараджика», то есть рай четырех стражей света, он располагается на середине высоты Махамеру, вернее, той ее части, которая возвышается над землей. Рай царя богов Сакры, имеющий название «Таватинса», находится на вершине Махамеру и т. д.

Для народных представлений существенно, что дева–локая – это рай, обиталище богов, приют блаженной, легкой, приятной жизни, где нет ни рождения, ни болезней, ни смерти: обитатели этого мира не рождаются и умирают, а «являются» и «исчезают»; приближение конца для них знаменуется слабостью, испариной на теле и увяданием цветов вокруг них. Там нет тягот труда и забот, прекрасна и легка любовь, не знающая темных сторон. Брахма–локая представляется более абстрактно, это некий предел существования высшего порядка, рубежный перед исчезновением бытия – нирваной. Термином брахмая называются обитатели мира брахма–локая, каковы неисчислимое множество. Прета–локая – это мир демонов и духов, как правило, злоносящих. Апая, или яма–локая, – это ад, место терзаний грешников.

Бесконечная цепь перерождений, по закону кармы, и происходит в этих широких пределах пяти миров бытия. Движение по этим мирам не идет последовательно в одном направлении, положим, от низшего к высшему. Если исчерпан «пин» (иначе «пунья» – сумма моральных заслуг), то даже после брахма–локая возможно новое рождение в низших сферах. Конечная цель верующего – накопление такого количества моральных заслуг, которое прервет цепь перерождений и обеспечит переход в нирвану.

Нравственное учение составляет важнейшую часть философии и практики буддизма и представляет собой глубоко и подробно разработанную систему. Распределение религиозных и обрядовых обязанностей связано с социально–духовной градацией буддистов, актуальной в сингальской среде, с теми ступенями морального долга и святости, которые, как здесь считается, нельзя миновать на пути к достижению конечной цели – освобождению от перерождений. Каждая такая ступень – это одновременно и некая обретенная заслуга, и комплекс соответствующих обязательств. Итак, на низшей ступени помещаются миряне, принявшие буддийское учение своим законом – упасака (м. р. ед. ч.) и упасика (ж. р. ед. ч.); в обыденной жизни этими терминами обычно называют наиболее ревностных в исполнении буддийских обычаев и обрядов. Затем следует саманера – 'послушник, готовящийся стать монахом'; далее определено монашеское достоинство – бхиккху и тхера.

Для женщины, желающей покинуть мир ради религиозного служения, существует возможность обрести достоинство дасасил–матава (букв.: 'мать, принявшая десять обетов'). Этих подвижниц веры можно было бы считать монахинями, так как они полностью удаляются от мирской жизни, сопровождая это определенными знаками, бритьем головы, монашеского вида одеждами, живут в особых обителях, в целом ведут вполне монашеское существование. Однако в сингальской буддийской среде их воздерживаются называть монахинями (по–сингальски бхиккхуни), потому что есть убеждение, что настоящие монахини были лишь во времена Будды и несколько позднее, а затем традиция прервалась, и у первых монахинь не было преемниц. А поскольку приобщение к монашескому состоянию возможно лишь через прямого наставника, в данном случае наставницу, то цепочка необратимо оборвалась.

Уровню «дасасил–матава» имеется соответствующий разряд и для мужчины: это состояние «дасасил-упасака», то есть мирянина, принявшего десять обетов. Он тоже живет почти как монах: носит особое платье, бреет голову, занимается преимущественно посещением храмов, медитацией. Он может жить не в монастыре, однако в обычном доме ему по правилу отводят особое помещение. Дасасил–упасака возобновляет свой обет в каждый из дней поя, священных для буддиста, – новолуния, полнолуния и четвертей луны. По сообщениям информантов, в настоящее время принятие такого обета не имеет широкого распространения среди сингальских мужчин.

Далее следуют степени святости, которые, естественно, не обнаруживаются наглядно в обычной жизни, но теоретически определяются достаточно конкретно. Это состояния «сован», «сакрыдагами», «анагами», «архат» и наконец «будда», определяемые суммой накопленных религиозных заслуг (пин, пунш). Сован – это тот, кто по сумме своего пин заслуживает рождения уже только в человеческом или божественном мирах. Тому, кто достиг состояния (достоинств) сакрыдагами, осталось лишь однажды явиться в этих мирах. Анагами явится уже только мире брахма–локая; архат находится на пороге нирваны. Будда – это и высшая ступень на пути морального совершенствования, и, собственно говоря, конечная цель нравственных устремлений, так как на этом уровне и достигается полный «разрыв связей», постижение истинного закона бытия и переход в нирвану.

Состояние будды имеет два вида: это собственно «будда» и «пассека–будда», разница между ними заключается в том, что второй обретает лишь индивидуальное окончательное спасение – для себя самого, а первый, достигнув просветления, дарует истину и открывает путь спасения другим людям.

В этой связи стоит упомянуть еще некоторые распространенные представления. Считается, что пассека–будды отсутствуют в период явления самих будд. Архатами прямо называют лишь известных святых древности (в том числе и женщин), но к возможности их появления в современности относятся скептически. Между тем, следует заметить, что архату по буддийскому закону предписывается сохранять в тайне, что он достиг этого качества. К тому же, кроме человеческого мира, архат может явиться в мире богов и брахм. В целом скепсис сегодня согласуется с общей идеей о постепенном угасании учения и веры с ходом времен; имеется термин «забыть дхарму». Самим Буддой, по легенде, был предсказан срок более или менее успешного существования его учения в 2500 лет.

Этапность морального совершенствования отражена в формуле восьмичленного «пути спасения» – восьми уровней, по которым должен подняться индивидуум на пути к нирване. Это: праведное (или правильное, истинное) понимание, праведное мышление, праведная речь, праведное деяние, праведная жизнь, праведное стремление, праведное воспоминание, праведное самососредоточение. Первые два качества относятся к разряду мудрости, следующие к три – к разряду добродетели и три последних – к разряду достижений средствами медитации. Уровень медитаций имеет важнейшее значение для продвижения в самосовершенствовании и предполагает его постепенность.

В философско–религиозный комплекс верующих сингалов именно буддийское вероучение вносит генеральную этическую концепцию, которой подчинены все разделы мировоззренческих представлений народа; буддизм объясняет конечные цели бытия человека и мира. Буддизм формулирует особый моральный закон – тот универсальный закон бытия сущего, действие которого и ведет к определенной и единственной цели – буддийскому спасению в нирване. В соответствии с этим законом формулируются и особые моральные требования, предъявляемые к человеку. Так создается особая человеческая мораль, то есть моральный кодекс специально для человека в отличие от всей природы. Иногда считают, что карму можно изменить лишь в человеческом состоянии, хотя содержание некоторых джатак свидетельствует о существовании такой возможности и для животных: так, будучи в одном из своих рождений зайцем будущий Гаутама пожертвовал собой, дабы утолить голод тигра, и тем обрел несомненные нравственные заслуги.

Так или иначе, буддийская религиозная мораль обособляет человечество, возлагает на него моральную ответственность даже не перед людьми как таковыми, но перед «высшей справедливостью»; она требует исполнения законов самосовершенствования не для земной, здешней судьбы, но во имя абстрактной моральной цели.

В раннем буддизме ритуальная сторона считалась второстепенной, а во главу угла ставилась задача самосовершенствования, саморазвития личности, исполнение моральных, а не обрядовых предписаний. Отсутствовало также понятие высшего божества как объекта специального поклонения. Будда воспринимался как великий Учитель Высшего Закона, Основного Принципа, пронизывающего всю систему бытия, который он сам же и постиг способом глубочайших размышлений. Ранний буддизм не знал даже изображений Будды, основателя новой религии. Они появились лишь через несколько веков после возникновения этого оригинального учения.

Однако очень скоро различные явления жизни буддийской монашеской общины были ритуализованы, чему способствовало, в частности, создание дисциплинарных уставов. Регламентация определенных действий и процессов сообщала им обрядовый характер. Прежде всего были ритуализованы такие моменты, как вступление в общину, принятие монашеского звания, публичное покаяние в грехах и т. п. Обрядовый характер приобретало и исполнение определенных обязанностей мирян: принятие обетов, поклонение святыням, проявление почтения по отношению к буддийским монахам и т. д.

Начиная с периода гандхарского искусства (II в. до н. э.) появились изображения Будды и других буддийских персонажей. Их не было еще даже в период правления индийского императора Ашоки (III в. до н. э.), великого покровителя буддизма. Первоначально события жизни Будды и суть его учения передавались в изобразительном искусстве с помощью различных символов: его просветление символизировалось изображением трона, первая проповедь (и учение вообще) – знаком колеса (чакра), переход в нирвану – ступой. Даже присутствие самого Будды в определенных скульптурных сценах на буддийские сюжеты передавалось изображением той же чакры, древа Бодхи, пышным троном с зонтом – «балдахином» или изображением следов его ступней. После Гандхары наиболее известны своими образами Будды индийские скульптурные школы Матхуры, Паллавов, Амаравати и др. Их традиции (особенно стиль Матхуры) оказали влияние и на формирование ланкийского типа изображений Великого Учителя. Первая датируемая статуя Будды в Шри Ланке, находящаяся в Абхаягири, относится исследователями к I в. н. э. Ранние скульптуры обычно изображали Будду в сидячем положении, в позе медитации и, видимо, ставились возле древа Бо. Уже позднее они стали и независимым объектом поклонения, в частности, переместились в специальные «дома образа». Ланкийской традиции присуща определенная простота в трактовке образа Будды, отсутствие склонности к декоративности; зато лицо обычно изображалось более оживленным, черты лица имели местное своеобразие; главные же иконографические признаки трактовались довольно условно и стилизованно.

Под влиянием махаянизма, проникшего на остров примерно в III в., возникли магико–религиозные формы поклонения Будде, а также другим буддийским святым – ученикам и последователям Будды, монахам и мирянам, которые прославились своими религиозными заслугами. Свою долю почтения получают от верующих легендарный основатель буддийского учения на острове Махинда святой транспортер на Ланку ветви древа Бо Сангхамитта; божественные ученики Будды Ананда, Сарипутта, Моггалана; цари, прославившиеся своей приверженностью буддизму и восхваляемые как архаты; добродетельные миряне, святостью поведения заслужившие нирвану (их деяния описывались в различных религиозных сочинениях).

Средневековая бронзовая скульптура, значительная часть которой сохранилась на острове, свидетельствует также о поклонении божествам махаянского пантеона – в этих изображениях запечатлены бодхисаттвы, женские персонажи махаяны. Культ бодхисаттв был особенно развит в XI в. Наиболее популярным из них (уже в XV в.) был Авалокитешвара, как правило отождествляемый с богом Натхой.

Определились и устоялись формы почитания различных буддийских святынь. Прежде всего, это ступы – специфические культовые сооружения в виде полусферы с навершием, устанавливаемые в памятных местах, связанных с историей буддизма; отдельные части ступы трактуются как символическое выражение философско–религиозных идей этого учения. Это, соответственно, и древо Бо, или Бодхи, под которым совершилось «просветление» Будды, постигшего после долгого размышления–сосредоточения законы мироустройства. Ветвь этого дерева, по преданию, была привезена на Ланку дочерью индийского царя–буддиста Ашоки Сангхамиттой. Это и изображение «колеса закона» («дхарма–чакра»), символизирующего буддийское учение и буддийскую проповедь. Это «след Будды» на горе Адамов Пик в центре острова, это и реликвия Зуба Будды в храме Далада–малигава в городе Канди. В Шри Ланке насчитывается 16 важнейших мест, связанных с историей буддизма.

С течением времени набор буддийских символов у сингалов расширялся и обогащался за счет различных источников; эта тенденция различно проявила себя в различных видах искусства – архитектуре, скульптуре и живописи. Наибольшие возможности в варьировании символов и атрибутов при изображении буддийских сюжетов демонстрирует традиционная живопись сингалов (прежде всего это настенная монастырская живопись).

Буддийский комплекс предметных реалий, ритуалов, символов и атрибутов, так или иначе манифестирующих буддийское вероучение, составляет особый пласт в общем массиве сингальской традиционной культуры. Следует отметить, что символами буддизма выступают как сами культовые сооружения и предметы, так и их изображения. В современном обиходе и изобразительном искусстве сингалов к значимым символам буддизма можно отнести по–прежнему ступу (различных модификаций), скульптуры и другие изображения Будды, дерево Бодхи, реже – «Колесо Закона»; лотос, лотосовый трон, трон «кобровый», «След Будды», «Волос Будды», «Зуб Будды»; костюм монаха и другие атрибуты монашества, в числе которых важнейшим все–таки представляется патра – сосуд для подаяний, а также веер. Предметы, буддийская символика которых закрепляется в сравнительно позднее время, – это зонт специфической конструкции и составленный из красок «сияния Будды» буддийский флаг, принятый мировым буддийским сообществом в 1956 г., когда праздновалось 2500 лет существования буддизма.

К разряду буддийских символов в сингальской среде следует также, на наш взгляд, отнести и рукопись на пальмовых листьях (буддийского содержания) и стило «панхинда», которым на них пишут. Большинство символов и атрибутов собраны в пространстве буддийского монастыря (пансалая), однако ступы и изображения Будды строятся и устанавливаются повсеместно на острове, в том числе и за пределами этих религиозных обителей.

Символы и атрибуты современного сингальско буддизма можно сгруппировать в три разряда, соответствующие понятию о «трех защитах», или «трех драгоценностях», верующего – Будде, дхарме и сандхе, покровительству которых предает себя каждый буддист. Существует определенная взаимозаменяемость символов и соотносительная репрезентативность (особенно это относится к первым двум разрядам).

Характерной тенденцией в современном сингальском буддизме, отражающей стремление к доминированию в сознании верующих и к главенствующей роли в общественной жизни, является заимствование и вовлечение в круг буддийской символики предмет из других «субкультур» сингальского ареала – это так называемый «лунный камень» (исторически – архитектурная деталь, оформление подножия лестниц в виде нескольких рядов полукружий с изображением животных), талисман «янтрая», плевательница для бетелевой жвачки, называемая «падикками В некоторых буддийских ритуалах употребляются также предметы общезначимой магической символики, имеющие распространение в практике и других культов у сингалов.

Буддизм инкорпорировал многие обрядовые формы, существовавшие до него, присущие, в частности, и индуизму, а также различным народным культам: жертвоприношения в виде цветов, плодов, некоторых видов пищи; возжигание светильников, воскурения; обход по кругу святыни; торжественное шествие, центральным моментом которого является демонстрация какой–либо реликвии, и др.

Центром буддийских обрядовых действий является буддийский монастырско–храмовый комплекс, называемый по–сингальски пансалая или вихара–стханая. Главными частями его являются жилище монахов; «дом образа», где помещается статуя Будды (или несколько статуй); особо священное пространство на территории храма (нередко окруженное невысокой оградой), где проходят важнейшие обряды самих монахов; помещение для чтения проповедей мирянам; а также ступа.

Ступа – наиболее своеобразное по своей архитектуре строение. Тип его сложился еще в Индии ко времени Ашоки (III в. до н. э.). Первоначально ступы представляли собой поставленную на круглую или квадратную платформу правильную полусферу, целиком сложенную из кирпича или камня. В зените полусферы помещался традиционный «зонтик» – один из атрибутов Будды, символизирующий нирвану и состоящий из нечетного числа нанизанных на шпиль дисков, уменьшающихся в диаметре кверху. В основание ступы или непосредственно под зонтиком помещались реликвии.

Самыми древними на Ланке являются ступы Тхупарама (III в. до н. э.), Ланкарама, Абхаягири (I в.), Махатхупа и Джетаванарама (III в.) в Анурадхапуре. Все составные части ступы в ланкийской традиции претерпели некоторые изменения: тело ступы значительно вытянулось вверх, «зонтик» превратился в сплошную вытянутую вверх башенку, платформа ступы часто имела вид террасы. Для украшения ступ употреблялись свободно стоящие вокруг нее колонны. Этот характер сооружения сохранялся почти без изменений на протяжении многих веков; сингальская–традиция оказала влияние на становление данного типа сооружений и в Юго—Восточной Азии. Сохранился этот стиль в основных чертах и до наших дней, хотя не обходится без нововведений: так, появился тип ступы, тело которой как бы отделяется от платформы – между опорами, на которые оно поставлено, обнаруживаются просветы.

Жилые помещения для монахов в буддийском монастыре обычно соседствуют с кухней и трапезной. Иногда имеется особая кухня для приготовления жертвенной пищи, которую подносят изображению Будды. В комплекс комфортабельного монашеского жилища входят также кладовые, невысокая колокольня (колокол собирает монахов для совершения общих дел и обрядов), библиотека и водоем для омовений.

Монастырь является главным (хотя и не единственным) местом встречи верующих со служителями культа – буддийскими монахами. Монах стоит между простым верующим и высшими культовыми ценностями; он главный хранитель религиозных знаний, именно он приобщает мирянина к этим знаниям, он же совершает важнейшие буддийские обряды. В этом смысле его функции отчасти аналогичны функциям жрецов других (народных) культов, бытующих у сингалов. Однако это единственный из всех жрецов, который выступает в роли духовного наставника мирян, их учителя и проповедника. К тому же и сам буддийский монах является своеобразным объектом культового поклонения. Если жрецы других культов вызывают просто уважительное (в той или иной степени) отношение со стороны верующих как профессиональные исполнители определенных общественно–ритуальных функций, то буддийскому монаху сообщен некий ореол святости, возвышенности над обыденным миром; отчасти в нем воплощается образ самого Будды.

Мирянин обязан относиться к монаху с определенным почтением и исполнять в отношении него предписанные обрядовые акты. Возвышенное положение монаха акцентируется даже в быту рядом этикетных моментов: мирянин с подчеркнутой почтительностью приветствует монаха, уступает ему дорогу, место в транспорте. Когда монах приходит в дом, ему предлагают самое высокое сиденье, которое покрывают белой чистой тканью. Как еще точнее говорит правило, мирянин, находясь возле монаха, не смеет сидеть ни слишком далеко, ни слишком близко к нему, ни прямо напротив, ни прямо сзади, ни на высоком сиденье, ни с подветренной стороны. Поэтому обычно в присутствии монахов либо сидят на низеньких скамеечках или просто на полу неподалеку и чуть сбоку от них, либо стоят в некотором Удалении. Говоря с монахами и о них, употребляют особый язык, то есть стилистически возвышенные термины даже для самых обыденных понятий, таких как «есть», «пить», «ходить», «говорить», а также специальные уважительные обращения.

Особое положение монаха в среде верующих обусловлено не только его исключительной религиозно–просветительской ролью, но и той высокой степенью магико–ритуальной чистоты, которая приписывается монашескому состоянию. Монах, исполняющий правила жизни и обряды, подобающие его званию, выступает носителем особой, магической, благостной силы.

Путь монаха – один из способов человеческой жизни, обеспечивающий, как считается во всех религиях, достижение высоких вершин духовности. Институт монашества известен во многих странах, хотя нормы поведения и обязанности монахов не одинаковы в разных общинах. Однако их существование создает особый интеллектуальный и эмоциональный фон культурного бытия как для самих священнослужителей, так и для живущих рядом с ними мирян.

Монашеская община – сангха – сингалов насчитывает в своей истории более двух тысяч лет. В течение всего этого времени общественное значение, авторитет и влиятельность сангхи в местной среде были и остаются чрезвычайно велики. Главный смысл монашеского служения заключается в обретении нравственной (а одновременно и магической) чистоты, которая одна лишь и дает шанс обрести впоследствии возможность приближения к главной религиозной цели буддистов – освобождению от наполненного страданиями бытия, из круга бесконечных перерождений, происходящих по закону кармы (в соответствии с грехами и добродетелями прежних рождений).

В современную сангху принимают только мужчин, хотя предания утверждают, что в древности бывали и женщины–монахини. При вступлении в общину сначала становятся послушником (саманера), принимая обет целомудрия и соблюдения других девяти основных буддийских монашеских заповедей (воздержания от убийства, воровства, лжи, пьянящих напитков, от принятия пищи в неурочный час, от развлечений в виде наблюдения музыки, танцев и прочих зрелищ, от украшений и благовоний, от высоких и слишком удобных постелей, от золота, серебра и драгоценных камней). Прежде, когда школы были в основном при монастырях, многих детей отдавали в послушники на время, не имея в виду делать из них монахов, а лишь для обучения и нравственного образования. Теперь этот обычай стал редким. Чаще послушники намерены быть посвященными и в разряд собственно монахов (бхиккху), для чего совершается соответствующий обряд в присутствии нескольких «действительных членов» монашеской общины, часто десяти человек, но обязательно не менее четырех. К посвященным повышается уровень моральных требований, число особых предписаний и запретов в их поведении возрастает до двух сотен.

Для чистого содержания и «сосуд» подходит только «чистый», потому в монахи примут не каждого, а только человека здорового и физически и умственно, а еще лучше – уже зарекомендовавшего себя и способностями в учебе, и нравственным поведением. Для сохранения этой «чистоты» монахами дается и обет безбрачия, им предписывается избегать даже лишнего взгляда на женщин, особенно молодых, а те, в свою очередь, не должны слишком близко подходить к монахам, а тем более касаться их одежды.

Эта одежда – укутывающие тело от шеи до пят желтые, оранжевые, темно–красные накидки, несколько похожие на римские тоги, – в любой толпе сразу выделяет буддийских служителей культа. Кроме того, у них всегда обриты головы (молодые послушники и монахи этим трогательно напоминают наших призывников–новобранцев), приметными их аксессуарами являются также округлые веера из пальмового листа и зонты (и то и другое служит чаще всего защитой от горячих лучей солнца).

Когда человек вступает в общину, он перестает быть членом семьи, даже мать и отец уже не назовут его сыном, а скажут: «наш священник», и он уже никого не назовет ни мамой или папой, ни сестрой или братом.

Жизнь в монастыре подробно регламентирована, в частности, в соответствии и с монашеским рангом: кроме бхиккху, занимающих первую ступеньку в иерархии, имеются разряды старших монахов – тхеро и высших наставников и настоятелей монастырей – махатхеро. Младшие убирают монастырь, подметают территорию, занимаются хозяйственными делами, в том числе стиркой, помогают в быту старшим монахам, совершают ритуальный обход по домам верующих за съестным подаянием, исполняют рядовые обрядовые действия, например, ежедневно читают определенные тексты (сутры) перед изображением Будды, изучают канон. Старшие обучают младших, произносят проповеди, посвящают время углубленному изучению религиозных текстов, исполняют более значительные и ответственные ритуалы, занимаются высоким самоусовершенствованием, много времени уделяют медитациям, что требует особого умения, которое они передают и ученикам. Все обязаны существенное внимание уделять личной гигиене. В соответствии с религиозным календарем соблюдаются посты и отмечаются праздники. В целом все ведут активную насыщенную жизнь.

Считается, что Будда не одобрял крайние формы аскетизма, поэтому буддийские монахи, которые в принципе уподобляют собственную жизнь образу жизни своего Великого Учителя, не ставят целью истязания плоти, но все же соблюдают известную умеренность в бытовых потребностях. В частности, сытно поесть им разрешается обычаем только раз в день, до двенадцати часов утра, днем можно лишь утолять жажду, а вечером – перекусить фруктами или другой легкой пищей. Монахам запрещается что–либо просить, они должны довольствоваться тем, что люди сами дадут им, хотя для мирян кормление монахов считается почетным долгом. Помещения, где живут монахи, обставляются лишь самым необходимым, хотя теперь здесь можно увидеть и холодильник, и радиоприемник, иногда даже кондиционер (вещь дорогая, но в тропическом климате действительно очень полезная, если не сказать спасительная).

Жизнь монахов не имеет какой–то особой замкнутости, поскольку одной из важнейших задач для них является роль духовных наставников мирян. Монахи не только проповедуют им моральные принципы, обучают религиозному знанию, но и наставляют в мирском бытии, дают советы при возникновении житейских проблем, иногда даже материально помогают нуждающимся, так как монастыри, кроме того что существуют на подаяния и пожертвования верующих, имеют и доходы от своих земель, сдаваемых мирянам в аренду. Они могут поддержать подопечного в его намерении получить светское образование, помочь решить другие жизненные задачи. При монастырях иногда даже воспитывают мальчиков–сирот, и монахи ухаживают за малышами. В монастыре принимают странников: их здесь покормят и дадут циновку с подушкой, чтобы могли отдохнуть (мне и самой довелось воспользоваться подобными услугами).

Монахи совершают религиозные обряды для мирян не только в монастырских стенах, но и в домах верующих и, в частности, участвуют в похоронах (дабы своими молитвами помочь умершему обрести наиболее благоприятное следующее рождение). Однако в обрядах свадьбы и рождения они участия не принимают.

Нередко сингалы на словах проявляют заметную долю скептицизма насчет «святости» своих священнослужителей, упрекают их в нарушении обетов (в том числе даже обета безбрачия), придираются к мелким этикетным промахам, иногда обвиняют в колдовстве. Монахи совершают отдельные магические церемонии, которые в основном относятся к компетенции жрецов народных культов (астрологического, богов–покровителей), и это не вызывает нареканий, поскольку имеет благую цель вроде здоровья или защиты от злых сил. Однако занятие черной магией предосудительно для каждого, а тем более для монаха. И все же про некоторых говорят и такое, и тогда их не считают «настоящими монахами», но боятся, хотя отчасти и уважают их магическую «силу».

Кстати будет заметить, что для тех, кого стало угнетать исполнение принятых на себя монашеских обетов, всегда есть выход – законная возможное снять монашеское одеяние и, покинув общину, начать жизнь обычного мирянина. Такое редко, но случается.

Как бы то ни было, в целом отношение к представителям сангхи – и это ярко проявляется в этикете – глубоко почтительное. Служение им считается серьезной религиозной заслугой, обеспечение пищей, одеждой и другими потребными монахам предметами – священным долгом.