Текст книги "Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты"

Автор книги: Н. Троицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

‘Гуляев Ю.Н., С о г л а е в В.Т. Указ. соч. С.14.

² Подробно см. там же. С. 10—15 (с родословной таблицей).

³ См.: Банты ш-К аменский Д.Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. СПб., 1840. Ч. 3. С. 26; Исторические записки о жизни и воинских подвигах... М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского. С. 8.

⁴ См.: М а к е е н к о Л.Н. Голенищевы-Кутузовы на Псковщине. М.И. Голенищев-Кутузов // Материалы научной конференции «М.И. Голенищев-Кутузов». СПб., 1993. С. 89.

Тем удивительнее, что о жене его (матери Михаила Илларионовича) нет почти никаких сведений. Известно лишь, что она была из старинного дворянского рода Беклемишевых, который дал России Евфросинью Федоровну Беклемишеву – мать знаменитого князя Дмитрия Михайловича Пожарского¹¹³ (родство по женской линии Кутузова и освободителя Москвы от поляков в 1612 г. Пожарского выявил еще в 1855 г. П.В. Долгоруков, хотя биографы фельдмаршала до Ю.Н. Гуляева и В.Т. Соглаева не обращали на это внимания^{114). Но, кроме фамилии, мы не знаем о матери Кутузова фактически ничего – даже имени ее и отчества. Неизвестны и годы ее жизни. Первые биографы фельдмаршала отмечали только, что она умерла рано: Михаил Илларионович «лишился матери в младенчестве»115. Автор новейшей биографии Кутузова резонно удивляется: «Почему история не сохранила нам ее имя? Отчего упорно молчат о ней семейные предания? Будто и не было ее вовсе. Тут разыгрывается фантазия, одно предположение оседлывает другое»116 117 (в упоминавшемся буклете-плакате оставлен открытым и вопрос о фамилии матери М.И. Голенищева-Кутузова; его авторы полагают, что, кроме фамилии Беклемишева, она могла также носить фамилии Беклешова, или Бедринская, или Костюрина. – Ред.).}

Судя по всему, отец Кутузова второй раз не женился и воспитывал сына сам, с помощью своего двоюродного брата Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова (1729—1802) – адмирала, наставника Великого князя Павла Петровича (будущею Императора Павла I), с 1798 г. президента Адмиралтейств-коллегии. Юный Миша Кутузов какое-то время после смерти матери жил в доме Ивана Логиновича, пользуясь его богатейшей библиотекой, а с сыном адмирала Логином Ивановичем (будущим почетным академиком) был очень дружен до конца своей жизни.

Иван Логинович помог устроить «недоросля» Михаила Кутузова в привилегированную Соединенную Артиллерийскую и инженерную дворянскую школу в Петербурге, на артиллерийское отделение. Здесь юный Кутузов учился с октября 1759-го по февраль 1761 г.^{118 Куратором школы был тогда генерал-аншеф Абрам Петрович Ганнибал («арап Петра Великого», прадед А.С. Пушкина по материнской линии), а к чтению лекций по физике ее «недорослям» привлекался академик Михаил Васильевич Ломоносов. Судя по выпускному аттестату, учился Кутузов отлично.}

Окончив школу в чине инженера-прапоргцика, 16-летний (по версии тех, кто «омолодил» Михаила Илларионовича на два года, всего лишь 14-летний!) Кутузов был направлен служить в Инженерный корпус, а через год, 1 марта 1762 г., Император Петр III назначил его адъютантом к свежеиспеченному генерал-фельдмаршалу^{119 принцу П.А. Ф. Голштейн-Бекс-кому. Есть версия (может быть, и легенда) о том, что Петр III сделал это по совету своей жены, Императрицы Екатерины Алексеевны (будущей Екатерины II), которая уже тогда обратила внимание на служебную «расторопность» Кутузова в день смотра войск столичного гарнизона120. Впрочем, адъютантство-вал Кутузов недолго: 21 августа того же 1762 г., через два месяца после воцарения Екатерины II, он был произведен в капитаны и назначен командиром роты в Астраханский пехотный полк, расквартированный под Петербургом. Через 10 дней, 31 августа, в командование Астраханским полком вступил полковник Александр Васильевич Суворов. Так Кутузов начал служить под начальством Суворова.}

Эта их совместная служба была короткой – семь месяцев. В апреле 1763 г. Суворов был назначен командиром Суздальского пехотного полка, и они с Кутузовым расстались на

24 года до новых служебных встреч. Перед расставанием, однако, Суворов успел дать первую из своих характеристик Кутузова: «По усердной его службе к повышению чина быть достоин»^121.

Из Астраханского полка капитан Кутузов дважды отлучался в ответственные и очень разные командировки: ровно год, с 1 марта 1864-го по 1 марта 1865 г., он прослужил волонтером в Польше, где получил боевое крещение, сражаясь с мятежниками, восставшими против избрания на польский престол сторонника России Станислава Понятовского, а в июле 1767 г. был откомандирован в Уложенную комиссию Екатерины II. Эта комиссия – седьмая по счету с 1700 г. – была созвана по указу Императрицы с целью подготовить новый, вместо старого Соборного уложения 1649 г., свод законов^{122. В комиссию входили «выборные» от всех сословий (кроме крепостных и некоторых других категорий крестьян). Среди «выборных» были выдающиеся государственные и военные деятели эпохи (Г.А. Потемкин, З.Г. Чернышев, П.И. Панин), фавориты Императрицы Григорий и Алексей Орловы, ученые-историки Г.Ф. Миллер и князь М.М. Щербатов, знаменитый впоследствии просветитель Н.И. Новиков, а председателем («маршалом») комиссии был избран близкий ко двору военачальник (с 1771 г. генерал-аншеф) Александр Ильич Бибиков – родной брат будущей жены Кутузова.}

Молодой (22-летний) капитан Кутузов был в числе офицеров, специально отобранных для работы в секретариатах комиссии. Астраханский полк тогда периодически нес караульную службу в царском дворце, и Михаилу Илларионовичу случалось попадаться на глаза Императрице, которая, по данным его биографов, замечала его все больше, настолько он был тогда хорош собой, старателен, пунктуален и умел, что называется, себя показать. Работа комиссии, возможно, и «сыграла большую роль в расширении общего кругозора мо-

лодого Кутузова»¹, но законченного законодательства стране не дала. Узнав о том, что ряд «выборных» (в том числе из дворян – Я.П. Козельский, Г.С. Коробьин) выступают с критикой крепостных порядков, а также в связи началом новой русско-турецкой войны Екатерина II в январе 1769 г. распустила комиссию.

Кутузов вернулся было в свой полк, но уже в феврале

1769 г. он вновь оказался в Польше. Прикомандированный к отдельному корпусу генерал-майора И. И. Веймарна, капитан Кутузов отличился в боях с отрядами так называемой Барской конфедерации², проявив при этом и талант командира, и личную храбрость³. Сам он, однако, не обольщался теми успехами, говоря, что «тогда он еще не понимал войны, и это настоящее понятие о ней в нем развил только герой Ларги и Кагула»⁴, то есть великий Петр Александрович Румянцев. Именно к Румянцеву в начале 1770 г. прибыл капитан Кутузов из Польши в качестве третьего по старшинству офицера Смоленского пехотного полка⁵.

В то время, с 1768-го по 1774 г., шла русско-турецкая война: Россия добивалась свободного выхода к Черному морю, Турция ей в этом препятствовала. Генерал-аншеф Румянцев командовал 1-й русской армией. Под его знаменами Кутузов с отличием проявил себя (кстати, вместе с отцом, Илларионом Матвеевичем) в победоносных для России сражениях

1770 г. при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. «По обращении неприятеля в бегство» при Кагуле Кутузов «преследовал его вместе с подполковником графом Воронцовым на великое рас-

'Гуляев Ю.Н., С о г л а е в В.Т. Указ. соч. С. 37; Жилин П.А. Фельдмаршал М.И. Кутузов. М., 1988. С. 20.

'Барская конфедерация – союз польской шляхты для вооруженной борьбы против короля Станислава Понятовского как ставленника России. Создана 29 февраля 1768 г. в г. Бар. Разгром ее в 1772 г. подготовил почву для первого из трех разделов Польши между Россией, Австрией и Пруссией.

³ См.: Синельников Ф.М. Указ. соч. Ч. 1. С. 12—13.

⁴ Цит. по: Петров А.Н. К биографии светлейшего кн. Голенищева-Кутузова-Смоленского // Военный сб. 1900. N9 3. С. 5.

⁵ См.: М.И. Кутузов. Т. 1. С. 2.

стояние»¹. Румянцев после этих побед был произведен в генерал-фельдмаршалы. Капитан Кутузов тоже не остался без награды: по представлению Румянцева, он получил чин «обер-квартирмейстера премьер-майорского ранга»². Вскоре, осенью того же 1770 г., Кутузов оказался во 2-й армии генерал-аншефа графа П.И. Панина.

Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев предположили, что Кутузов мог отбыть от Румянцева к Панину в числе офицеров-добровольцев, «пожелавших принять участие в штурме Бендер»³ (2-я армия осаждала эту крепость без видимого успеха с июля 1770 г.). Так или иначе, Кутузов принял участие в штурме Бендер в ночь с 15-го на 16 сентября 1770 г., отличился при этом и был награжден следующим чином премьер-майора⁴, после чего вернулся в 1-ю армию. В кампании 1771 г. он вновь отлично проявил себя в сражении при Попештах (близ Бухареста), где, по реляции его начальства, «напрашивался на все опасные случаи»⁵, и 8 декабря был произведен в подполковники⁶.

Однако с 1772 г. Кутузов вновь оказался во 2-й армии, которую принял от П.И. Панина генерал-аншеф В.М. Долгоруков (будущий Крымский). Ни П.А. Жилин, ни Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев никак не объясняют перевод Кутузова от Румянцева к Долгорукову. Между тем еще Михайловский-Данилевский, а затем П.А. Гейсман излагали документально засвидетельствованную версию, разъясняющую не только этот перевод, но и последовавшие за ним перемены в характере и поведении Кутузова. «С веселым нравом он, – читаем у Гейсмана о Кутузове, – соединял искусство подражать любому человеку

’Синельников Ф.М. Указ. соч. Ч. 1. С. 24. Воронцов Семен Романович (1744—1832) – граф, генерал от инфантерии (1797), сын генерал-аншефа Р.И. Воронцова, брат государственного канцлера А.Р. Воронцова и Е.Р. Дашковой (первой и единственной за вею историю России женщины – президента Академии наук), племянник еще одного государственного канцлера М.И. Воронцова, отец генерал-фельдмаршала М.С. Воронцова.

² См.: М.И. Кутузов. Т. 1. С. 11.

³ Г у л я е в Ю.Н., Соглаев В.Т. Указ. соч. С. 56.

⁴ См.: М.И. Кутузов. Т. 1. С. 11.

⁵ Цит. по: Синельников Ф.М. Указ. соч. Ч. 1. С. 29.

⁶ См.: М.И. Кутузов. Т. 1. С. 12.

в походке, выговоре, ухватках и т. п., что очень нравилось товарищам. Однажды на какой-то пирушке он не пощадил и главнокомандующего, которого также передразнил. Кто-то из присутствующих донес об этом: граф Румянцев разгневался, и Кутузов был переведен во 2-ю армию <...>. С этого времени Кутузов сделался очень сдержанным, в его характере развились скрытность и недоверчивость»^123.

Служба во 2-й армии едва не закончилась для Кутузова трагически. Уже после того, как был подписан (10 июля 1774 г.) Кючук-Кайнарджийский мирный договор между Россией и Турцией, по которому Россия получила наконец свободный выход к Черному морю, десант турок, преступно нарушив договор, высадился близ Алушты. В бою с ним 24 июля Кутузов был тяжело ранен. «Сей штаб-офицер, – доносил о нем В.М. Долгоруков Екатерине II,– получил рану пулею, которая, ударивши его между глазу и виска, вышла напролет в том же месте на другой стороне лица»^{124. Об этой ране Кутузова «говорили все врачи Европы»125. Казалось чудом, что Кутузов не только выжил, но даже не потерял правого глаза, возле которого пуля прошла сквозь его голову. Хотя современники с тех пор привычно называли его «кривым», «одноглазым», первые биографы уточняли: «Пуля вышла у правого глаза, по беспримерному счастию не лишив его оного», что подтвердили и результаты новейшего медицинского исследования раны Михаила Илларионовича126.}

Почти целый год Кутузов лечился от страшной раны, а затем испросил еще «годичный отпуск для завершения лечения» за границей. Екатерина II пожаловала ему орден Святого Георгия 4-го класса и повелела «уволить его для излечения ран к теплым водам, считая с 1 января будущего 1776 г., на год без вычета жалованья»^{127. При этом Императрица будто бы говорила: «Надобно беречь Кутузова, он будет у меня великим генералом» – и с тех пор «называла его всегда: «Мой генерал Кутузов»128.}

-JSSb,

За границей Кутузов не только лечился на «теплых водах», но и путешествовал (побывал в Австрии, Германии, Англии, Голландии, Италии), встречался с выдающимися людьми того времени: с прусским королем Фридрихом Великим, его соперниками по Семилетней войне австрийскими фельдмаршалами Г.Э. Лаудоном и Ф.-М. Ласси. В Голландии, между прочим, Кутузов осрамил тамошнюю медицинскую знаменитость. «Он мне рассказывал, – со слов Кутузова вспоминал близко знавший его генерал от инфантерии граф А.Ф. Ланжерон, – что во время своего путешествия в Голландию он узнал, что один знаменитый профессор хирургии и анатомии должен был защищать диссертацию относительно ран и доказать, что рана, которую будто бы, как говорили, получил Кутузов, есть не что иное, как сказка, потому что с такой раной трудно остаться в живых и уже невозможно сохранить зрение. Кутузов отправился его слушать и после лекции профессора встал и сказал ему перед всей аудиторией: «Господин профессор, вот я здесь и вас вижу»^129.

По возвращении из-за границы, 28 июня 1777 г., Кутузов был произведен в полковники, а затем, в мирное время, между двумя русско-турецкими войнами 1768—1774-го и 1787– 1791 гг., получил два следующих чина – бригадира (1782) и

геиерал-майора (1784)^{130. В то же межвоенное время он устроил и свою семейную жизнь: 27 апреля 1778 г. вступил в брак с Екатериной Ильиничной Бибиковой.}

Супруга Кутузова была родовитой дворянкой. Ее отец, генерал-поручик Илья Андреевич Бибиков (1698—1784), и старший брат, генерал-аншеф Александр Ильич Бибиков (1729—1774), служили российскому престолу верой и правдой. Александр Ильич, как мы уже писали, руководил в 1767– 1769 гг. работой знаменитой Уложенной комиссии Екатерины II. С конца 1773 г. он был главнокомандующим войсками, направленными против крестьянского восстания под предводительством Е.И. Пугачева (на этой последней своей службе он и умер скоропостижно, от холеры).

Екатерина Ильинична родилась 5 ноября 1754 г.^{131 Кутузов познакомился с ней, когда она была еще подростком и мейла в доме Ивана Логиновича Голенищева-Кутузова, который был женат на ее старшей сестре Евдокии (Авдотье). Брак Михаила Илларионовича и Екатерины Ильиничны казался внешне счастливым. Они прожили вместе 35 лет, до смерти фельдмаршала. Екатерина Ильинична пережила мужа на 11 лет, скончалась 23 июня 1824 г. и погребена в Александро-Невской лавре. Детей у них было шестеро: пять дочерей и сын Николай, умерший от оспы в ноябре 1790 г., на первом году от рождения.}

Судьба дочерей фельдмаршала сложилась схоже: все они вышли замуж за крупных государственных чиновников и военных: одна – за сенатора, другая – за члена Государственного совета, а трое остальных – за генералов. Старшая дочь Кутузова Прасковья Михайловна, по данным многих источников, родилась 11 января 1777 г., то есть за 15 месяцев до свадьбы родителей, как ее датируют те же источники. Странно, что ни один из биографов Кутузова не отметил столь кричащий

разлад в датах и не объяснил, в чем дело: ошибка ли здесь в дате рождения Прасковьи Михайловны, или она родилась почти за полтора года до вступления родителей в брак?

Итак, Прасковья Михайловна (1777(?) —1844) стала женой сенатора М.Ф. Толстого и родила ему десятерых детей (восемь сыновей и две дочери). Их сын, с 1866 г. граф, Иван Матвеевич Толстой (1806—1867) был гофмаршалом царского двора и членом Государственного совета; внук граф Иван Иванович (1856—1916) – министром просвещения, почетным членом Российской Академии наук и вице-президентом Академии художеств, а правнук, тоже Иван Иванович (1880– 1954), – академиком АН СССР.

Вторая по старшинству дочь Кутузова Анна Михайловна (1782—1846) вышла замуж за генерал-майора Н.З. Хитрово; четвертая дочь Екатерина Михайловна (1787—1826) – за генерал-майора, князя Н.Д. Кудашева, а после его гибели в «Битве народов» при Лейпциге 6 октября 1813 г. – за генерал-майора И.С. Сарачинского; пятая дочь Дарья Михайловна (1788—1854) была замужем за членом Государственного совета Ф.П. Опочининым. Из троих детей Дарьи Михайловны для историка наиболее интересен флигель-адъютант полковник Константин Федорович Опочинин (1808—1848) – добрый знакомый А.С. Пушкина и друг М.Ю. Лермонтова^{132, женатый на генеральской дочери В.И. Скобелевой, племянником которой был легендарный «белый генерал», герой русско-турецкой войны 1877—1878 гг., генерал от инфантерии М.Д. Скобелев.}

Особого внимания заслуживает и третья по старшинству дочь Кутузова, его любимица Елизавета Михайловна (1783 – 1839) – в первом браке (с 1802 г.) за флигель-адъютантом Александра I графом Ф.И. Тизенгаузеном, погибшим в битве при Аустерлице 2 декабря 1805 г., во втором (с 1811 г.) – за гене-рал-майором Н.Ф. Хитрово, дальним родственником супруга

Анны Михайловны Кутузовой. От Тизенгаузена Елизавета Михайловна имела двух дочерей – Екатерину (1803—1888) и Дарью (1804—1863). Дарья Федоровна (Долли) в 1821 г. вышла замуж за австрийского дипломата, будущего министра иностранных дел Австрии графа Ш.-Л. Фикельмона. Обе дочери Елизаветы Михайловны и, в особенности, она сама были близко знакомы с А.С. Пушкиным. Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев полагают даже, что «их отношения вскоре переросли в глубокую дружбу, сохранившуюся вплоть до гибели поэта. Образ красавицы Долли Пушкин вывел в незаконченной повести «Египетские ночи», в наброске «Мы проводили вечер на даче» и в «Евгении Онегине», списав с нее черты великосветской Татьяны»¹.

В этом тексте, по-видимому, много преувеличений. Начну с того, что такой знаток пушкинского «Онегина», как Ю.М. Лотман, критически оценивал обилие «применений» образа Татьяны к реальным лицам, назвав А.П. Керн, Е.Н. Вульф, Е.К. Воронцову, Н.Д. Фонвизину, но даже не упомянув Долли². По данным пушкиниста Л.А. Черейского, Долли Фикельмон – лишь «одна из прототипов наброска Пушкина «Мы проводили вечер на даче» (1828)»³. Что касается «глубокой дружбы» Елизаветы Михайловны с Пушкиным, то при всей искренности ее восторженных чувств к нему нельзя умолчать о более чем ироническом отношении к ней с его стороны. В письмах: * друзьям Пушкин называл ее «Лизой голенькой», потешаясь над ее страстью к оголению своих увядающих форм⁴, а в одном из писем к П.А. Вяземскому из Москвы в Петербург (март 1830 г.) просил: «Если ты можешь влюбить в себя Елизу, то сделай мне эту божескую милость <...>. Она преследует меня и здесь письмами и посылками. Избавь меня от Пентефреихи»⁵. Не случайно

'Гуляев Ю.Н., Соглаев В.Т. Указ. соч. С. 77.

² Л о т м а н Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л„ 1983. С. 25-31.

³Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. 2-е изд. Л., 1989. С. 465.

⁴ П у ш к и н А.С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 9. С. 320; Т. 10. С. 6, 42.

⁵ Там же. Т. 9. С. 320. «П ентефреиха» – жена начальника фараоновой стражи в Египте Пентефрия (Потифара), пытавшаяся соблазнить Иосифа (Библ.).

иные мемуаристы^{133 приписывали именно Пушкину хлесткую эпиграмму на Елизавету Михайловну:}

Лиза в городе жила С дочкой Долинькой.

Лиза в городе слыла Лизой голенькой...¹³⁴

Кроме шестерых детей, супрркеская чета Кутузовых обзавелась в общей сложности 21 внуками и внучками (10 – от Прасковьи, 3 – от Анны, 2 – от Елизаветы, 5 – от Екатерины, 1 – от Дарьи).

Тем временем воинская служба Кутузова продолжалась. Летом 1777 г. он был назначен командиром Луганского пики-нерного полка (легкой кавалерии, вооруженной карабинами, саблями и пиками). Мастерски отладив боевую выучку пики-неров, Кутузов довел свой полк, как сказано в реляции его начальства генерал-аншефу Г.А. Потемкину, «до такого состояния, которого только желать можно от конных полков»^135.

В биографиях Кутузова разных авторов – от Ф.М. Синельникова до П.А. Жилина – обычно говорится о тесном служебном взаимодействии Михаила Илларионовича с А. В. Суворовым на протяжении 1777—1783 гг.¹³⁶

Ю.Н. Гуляев и В.Т. Соглаев, сопоставив послужные списки Суворова и Кутузова за те годы, установили, что эта «весьма привлекательная версия <...> оказалась неверной»^{137. Два будущих фельдмаршала вновь, после 24-летнего разобщения, начали служить вместе лишь с весны 1787 г., когда генерал-аншеф Суворов и генерал-майор Кутузов приняли участие в апрельском смотре войск перед Екатериной II в Кременчуге и 8 июля в маневрах под Полтавой, воссоздавших ход Полтавской бит-}

Н.А. ТРОИЦКИЙ

^_;– ..._;___–

вы 1709 г. После тех маневров Императрица сказала Кутузову: «Благодарю вас, господин генерал. Отселе вы у меня считаетесь между лучшими людьми и в числе отличнейших генералов»^138.

В сентябре 1787 г. началась очередная русско-турецкая война. Дело в том, что Россия в 1783 г. присоединила к себе Крым, ранее вассаЛьно зависимый от Турции. С тех пор Турция не теряла надежды вернуть его под свой контроль и теперь попыталась сделать это силой. Главнокомандующий русскими войсками, в то время уже генерал-фельдмаршал и светлейший князь Г.А. Потемкин, поручил Суворову защитить от вторжения турок крепость Кинбурн. В распоряжение Суворова Потемкин отправил и большой отряд (два полка легкой кавалерии и три егерских батальона) во главе с Кутузовым.

Под командованием Суворова Кутузов участвовал в сражении под Кинбурном 1 октября 1787 г., когда был почти полностью истреблен 5-тысячный турецкий десант, и (с июля 1788 г.) в осаде Очакова. 18 августа при вылазке турок из осажденной Крепости Кутузов вновь был тяжело ранен пулей в голову. Оказавшийся в тот момент рядом с ним австрийский принц Ш.Ж. де Линь на следующий день написал о нем императору Австрии Иосифу II: «Этот генерал вчера опять получил рану в голову, и если не нынче, то,^{138 вёрно, завтра умрет»139. ‘ '}

Первый биограф Кутузова Ф.М. Синельников так описывал его вторую после 1774 г. и вновь, казалось, смертельную рану: «Пуля прошла навылет из виска в висок позади обоих глаз. Сей опасный сквозной порыв нежнейших частей и самых важных по положению височных костей, глазных мышц, зрительных нервов, мимо которых на волосок чаятельно расстоянием прошла пуля и мимо самого мозга», причем «один (правый. – Н. Т.) глаз лишь несколько искосило»^{140. Уже в наши дни специалисты Военно-медицинской академии, тщательно исследо-}

вав все данные, подтвердили характер второй раны Кутузова^{141. Можно понять, как был изумлен главный хирург русской армии Массо (Massot), который, без сомнения, знал о первой ране Кутузова и обследовал под Очаковом его вторую рану. «Должно полагать, – заявил потрясенный хирург, – что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам медицинской науки»142.}

Самое удивительное в случае со второй раной Кутузова то, что и на этот раз, по данным Ф.М. Синельникова, подтвержденным современными экспертами, Михаил Илларионович не потерял зрения, хотя его правый глаз, возможно, стал видеть еще хуже.

Екатерина II, уже благоволившая к Кутузову, после его очаковской раны обеспокоенно и неоднократно справлялась о нем у Г.А. Потемкина: «Отпиши, каков Кутузов и как он ранен, и от меня прикажи наведываться» (31 августа 1788 г.); «Пошли от меня наведываться, каков генерал-майор Кутузов, я весьма жалею о его ранах» (18 сентября); «Отпиши ко мне, каков генерал Кутузов» (7 ноября 1788 г.)^{143. За отличие в боях под Очаковом Императрица 21 апреля 1789 г. наградила Кутузова орденом Святой Анны 1-й степени, а затем, в июне, еще и орденом Святого Владимира 2-й степени144.}

От второй раны Кутузов излечился гораздо быстрее, чем от первой. Уже через 6 месяцев он был в строю и 21 января 1789 г. получил от Г.А. Потемкина очередное назначение: принять командование Бугским егерским корпусом. Во главе этого корпуса Кутузов осенью 1790 г. присоединился к войскам, которые осадили мощную турецкую крепость Измаил. Командовал ими Суворов. Главнокомандующий Потемкин, не уверенный в том, что Измаил можно взять штурмом, писал Суворову:

«Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость <...>. Рибас будет Вам во всем на пользу по предприимчивости и усердию. Будешь доволен и Кутузовым...»¹⁴⁵

На военном совете перед штурмом Измаила Суворов поставил вопрос: «Что делать?» Младший из командиров М.И. Платов (впоследствии герой Отечественной войны 1812 г., атаман Войска Донского) высказался первым: «Штурмовать!» Де Рибас заявил, что главную роль при этом должна сыграть его морская артиллерия. «Если вы согласитесь с Рибасом, – сказал Кутузов Суворову, – вся слава взятия Измаила будет принадлежать ему». Суворов, оценив столь изощренную мысль, заметил: «Кутузова и Рибас не обманетЬ>^{146 Это замечание Суворова стало историческим, и его при случае цитировали расширительно-обобщающе: «Кутузова никто не обманет!»147}

Штурм Измаила в ночь с 11-го на 12 декабря 1790 г. стал классическим в истории войн образцом ночного штурма. Кутузов командовал одной из штурмующих колонн. Его батальоны преодолели ров перед крепостным валом, взошли на вал, овладели бастионом, но подоспевшие к туркам резервы сбросили их обратно в ров. Кутузов доложил Суворову, что надо отступать. Суворов ответил: «Я донес уже в Петербург о покорении Измаила, а Кутузова назначаю измаильским комендантом»^{148. Тогда Кутузов, взяв подкрепление, снова пошел на приступ, ворвался в крепость и штыковыми'атаками рассеивал всех ее защитников, пока они не сдались.}

«Век не увижу такого дела. Волосы дыбом становятся, – писал Кутузов жене на следующий день после штурма Измаила. – Кого в лагере ни спрошу, либо умер, либо умирает. Сердце у меня облилось кровью, и залился слезами»^149.

Вступив в должность коменданта Измаила, Кутузов спросил Суворова, что означало объявление его комендантом задолго до взятия крепости. «Ничего! – таков был ответ Суворова. – Кутузов знает Суворова, а Суворов знает Кутузова. Если бы не взяли Измаил, Суворов бы умер под его стенами, и Кутузов тоже!»¹

В списке представленных к наградам за взятие Измаила Суворов против фамилии Кутузова собственноручно приписал: «Генерал Кутузов шел у меня на левом крыле, но был правою моей рукою»². По представлению Суворова, 25 марта 1791 г. Екатерина II пожаловала Кутузову звание генерал-поручика и орден Святого Георгия 3-го класса³. Так Кутузов на деле постигал суворовскую «науку побеждать».

1791 г. – последний в четвертой за XVIII в. русско-турецкой войне – принес Кутузову лавры новых побед. 4 июня, командуя отдельным отрядом в армии генерал-аншефа князя Н.В. Репнина, Кутузов разбил при Бабадаге 22-тысячный турецко-татарский корпус сераскера (главнокомандующего) Ре-шида Ахмед-паши – своего будущего друга и противника в русско-турецкой войне 1806—1812 гг.

28 июля 1791 г. «за дело Бабадагасое» он был награжден орденом Святого Александра Невского⁴. Но прежде, чем Кутузов узнал об этой награде, он совершил еще большее «дело». 28 июня того же года в битве при Мачине корпус Кутузова, составлявший левое крыло армии Репнина, решающим образом повлиял на разгром 80-тысячного войска Юсуф-паши – великого визиря Турции. После битвы Репнин докладывал Екатерине II: «Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходят всякую мою похвалу»⁵. За отличие в битве при Мачине Кутузов 18 марта 1792 г. был награжден орденом Святого Георгия 2-го класса⁶.

'Петров А.Н. Указ. соч. // Военный сб. 1900. № 4. С. 233. 'Банты ш-К аменский Д.Н. Указ. соч. Ч. 3. С. 34. ^ъ М.И. Кутузов. Т. 1. С. 132. Генерал-поручиков с 1797 г. стали называть генерал-лейтенантами.

⁴ М.И. Кутузов. Т. 1. С. 149.

⁵ П е т р о в А.Н. Указ. соч. // Военый сб. 1900. № 4. С. 235.

⁶ М.И. Кутузов. Т. 1. С. 156.

Н.А. ТРОИЦКИЙ

_;_Z_^

Кстати, задержка с этой наградой была вызвана тем, что Г.А. Потемкин, от которого зависело представление Кутузова к награде, 6 октября 1791 г. скоропостижно умер. Кутузов в письме к начальнику канцелярии «светлейшего» В.С. Попову от 12 ноября напомнил о себе: «Уверен будучи покойным князем, что наградят труды мои по окончании войны, но потеряв чрез кончину его надежду сию, уповаю, что Вы, известны будучи о службе моей, не оставите при случае отдать мне справедливость»^{150. Попов, а затем и Екатерина II «не оставили» отдать Кутузову справедливость.}

Разгром турок при Мачине и почти синхронная с ним победа адмирала Ф.Ф. Ушакова над турецким флотом при Кали-акрии (31 июля 1791 г.) положили конец войне. Турция запросила мира. Тогда же начались мирные переговоры, приведшие к заключению Ясского договора 29 декабря 1791 г. Договор узаконил присоединение Крыма к России.

Итак, генерал-поручик, кавалер шести орденов (Святого Георгия 3-х степеней, Святого Александра Невского, Святого Владимира 2-й степени и Святой Анны 1-й степени) Михаил Илларионович Кутузов к 1792 г. имел репутацию одного из лучших боевых генералов русской армии, «правой руки» самого Суворова. Он подтвердил это и в очередной (уже третьей с 1764 г.) командировке в Польшу. Там против конституции, принятой 3 мая 1791 г. польским сеймом, выступила часть польских магнатов. Они создали в мае 1792 г. так называемую Тарговицкую конфедерацию и призвали войска России и Пруссии оккупировать Польшу. Король Станислав Понятовский поддержал конфедерацию, отрекся от престола и как частное лицо уехал жить в Россию, а Польша в 1793 г. вторично была разделена между Россией и Пруссией. Кутузов командовал передовым корпусом русских оккупационных войск с мая по ноябрь 1792 г., подавляя сопротивление защитников конституции. Судя по докладу главнокомандующего оккупационными войсками России в Польше генерал-аншефа М.В. Каховского Екатерине II, Михаил Илларионович и здесь «исправлял

всегда порученное ему с таким усердием и ревностию, как долг того требовал»^{151. Тем большей неожиданностью стало для всех, кто хорошо его знал, назначение Кутузова в 1792 г. чрезвычайным и полномочным послом в Константинополь («Никто не ожидал подобного выбора», – удивлялся В.П. Кочубей, будущий граф и князь, в письме к графу С.Р. Воронцову)152.}

Дело в том, что Екатерина II давно присматривалась к Кутузову и могла оценить не только (а может быть, и не столько) его воинский, сколько дипломатический дартонкость ума, предусмотрительность, обходительность, хитрость. Возможно, она имела при этом в виду, что герой Измаила, Бабадага и Мачина будет для турок живым напоминанием о мощи Российской империи. В ноябре 1792 г. Императрица дала несколько аудиенций Кутузову, долго беседовала с ним на политические темы и убедилась в правильности своего выбора^153.

Весной 1793 г. во главе многолюдного (650 человек) посольства Кутузов отбыл в Константинополь. За время пребывания в турецкой столице (до февраля 1794 г.) он сумел очаровать и сераскера Ахмед-пашу, и султана Селима III, и весь его двор, удивлявшийся тому, как человек, «столь ужасный в баталиях, мог быть столь любезен в обществе»^{154. «Султан на аудиенции делал мне учтивости, каких ни один посол не видал», – написал Кутузов жене155. Поставив себя при султанском дворе таким образом, Михаил Илларионович блестяще исполнил наказ Екатерины II. Он не только предотвратил вмешательство Турции в польские дела при втором разделе Польши, но и нейтрализовал французское влияние на Турцию и тем самым фактически подготовил вступление Турецкой империи в союз с Россией и Англией против революционной Франции.}