Текст книги "Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты"

Автор книги: Н. Троицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Такое преследование стоило русской армии огромных усилий и потерь – не столько в боях, сколько от болезней, холода и материальных нужд. Кутузов и его штаб старались делать все возможное для того, чтобы их солдаты шли в поход здоровыми, сытыми и одетыми, но не все зависело от главнокомандующего, хотя и наделенного чрезвычайными полномочиями. Чиновники разных ведомств срывали или задерживали выполнение обязательств по военным поставкам. Полушубки, к примеру, в которых армия нуждалась с Вязьмы, были получены большей частью только в Смоленске, Копыси и даже в Вильно^{1136. Ряд частей, включая лейб-гвардии Семеновский полк, вынуждены были обходиться без полушубков и валенок1137. По вине армейских провиантмейстеров солдатам приходилось и голодать. «Гвардия уже 12 дней, вся армия целый месяц не получает хлеба», – записывал в дневнике 28 ноября поручик А.В. Чичерин1138. Даже Е.Ф. Канкрин в официальном отчете признавал, что хлеба для армии в зимние месяцы 1812 г. «получалось крайне мало»1139. Воровство, а главным образом разгильдяйство военных и штатских чиновников опустошали армейскую казну. Показателен такой факт: провиантский комиссионер Давыдов потерял в Вильно 370 800 руб. фуражных денег, которые он должен был доставить в армию из Петербурга1140.}

Сохранилось много свидетельств о том, как бедствовали русские солдаты в конце войны. «Наши так же были почернелы и укутаны в тряпки <...>. Почти у каждого что-нибудь было тронуто морозом», – вспоминал И.Т. Радожицкий^{1141. Случалось, и замерзали русские воины, даже из числа «гвардейских молодцов»1142, а больным и отставшим не было числа. Правда, в отличие от французов, они, как правило, возвращались в строй: 25 ноября Кутузов сообщал царю, что «догоняют армию <...> до 16 тыс. выздоровевших», а 7 декабря – что «таковых прибудет в скорости не менее 20 тыс.»1143.}

Разумеется, все эти бедствия не шли ни в какое сравнение с тем, что приходилось тогда терпеть французам. Русские солдаты были все-таки неизмеримо лучше обеспечены по всем материальным статьям, более привычны к русскому климату, а главное, воодушевлены готовностью защищать родную землю и близостью победы над непобедимым дотоле врагом. Кутузов не смог в должной мере обеспечить своих солдат материально, но их высокий моральный дух он поддерживал по-суворовски. «Настает зима, вьюга и морозы, – обращался он к ним в приказе от 29 октября. – Вам ли бояться их, дети севера?.. Пусть всякий помнит Суворова: он научил сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа»^1144.

Умел Кутузов настроить и голодных, недовольных солдат на самоотверженное довершение победы. Вот рассказ очевидца об одной из встреч фельдмаршала с войсками. «Подъехав к Измайловскому полку, он спросил: «Есть ли хлеб?» – «Нет, ваша светлость!» – «А вино?» – «Нет, ваша светлость!»– «А говядина?» – «Тоже нет!» Приняв грозный вид, князь Кутузов сказал: «Я велю повесить провиантских чиновников. Завтра навезут вам хлеба, вина, мяса, и вы будете отдыхать». – «Покорнейше благодарим Ь> – «Да, вот что, братцы: пока вы станете отдыхать, злодей-то, не дожидаясь вас, уйдет!» В один голос возопили гвардейцы: «Нам ничего не надобно! Без сухарей и вина пойдем его догонять!»¹¹⁴⁵

Тем временем «злодей» подходил к рубежу, где было уготовано «конечное ему истребление». То была Березина.

3. БЕРЕЗИНА

Итак, Наполеон подходил к Березине. Именно здесь еще по тому плану, который был прислан от Александра I Кутузову в Красную Пахру 8 сентября, предполагалось «совершенное истребление» наполеоновской армии^{1146. После того как расчеты Кутузова окружить и уничтожить противника перед Смоленском и за ним не оправдались, фельдмаршал надеялся осуществить это на Березине. 13—14 ноября он с удовлетворением известил П.В. Чичагова, П.Х. Витгенштейна и самого Александра I, что Наполеон отступает к Борисову, где заранее, еще в первых числах ноября, было назначено место «общего соединения» всех русских армий1147. В рапортах Императору и в предписаниях Чичагову и Витгенштейну Кутузов предрекал «еще до переправы через Березину или, по крайней мере, при переправе» «неминуемое истребление всей французской армии»1148.}

Действительно, по авторитетному мнению К. Клаузевица, «никогда не встречалось столь благоприятного случая, как этот, чтобы заставить капитулировать целую армию в открытом поле»^{1149. Во-первых, на Березине русских войск было втрое больше, чем у Наполеона. Кутузов имел от 45 тыс. человек до 50 тыс.1150, Чичагов – 33 тыс.1151, Витгенштейн – около 40 тыс.1152, всего – примерно 120 тыс. бойцов. Наполеон, присоединивший к себе фланговые 2-й и 6-й корпуса под общим командованием Н.-Ш. Удино и резервный 9-й корпус К. Виктора, располагал, по данным Ж. Шамбре, 30, 7 тыс., а по сведениям А. Фэна, 40,7 тыс. боеспособных людей1153 плюс 35—40 тыс. безоружных, отставших и больных1154, которые уже давно не помогали армии, а только мешали ей.}

Позиционно россияне имели перед французами еще большее преимущество, чем даже количественно. Чичагов 9 ноября занял Борисов, выбив из города польскую дивизию Я. Г. Домбровского, и «господствовал совершенно правым берегом реки Березины»^{1155. Витгенштейн 13-го прибыл в с. Бараны, не далее одного перехода от Борисова. Таким образом, путь вперед (на запад) Наполеону был отрезан, а сзади его преследовали авангард русской Главной армии под командованием М.А. Мило-радовича и казаки М.И. Платова, за которыми шел и сам Кутузов. Наполеон оказывался в западне.}

Соратники Наполеона не видели выхода. «Мы все тут погибнем, – говорил И. Мюрат. – О капитуляции не может быть и речи»^{1156. Он предложил Наполеоцу «спасти себя, пока еще есть время», бежать скрытно с отрядом поляков. Император был разгневан тем, что «посмели думать, будто он покинет свою армию в опасности»1157. Между тем Чичагов уже готовился взять Наполеона в плен. Адмирал сообщил даже своим войскам приметы императора, подчеркнув в особенности его «малый рост», а потом распорядился: «Для вящей же надежности ловите и приводите ко мне всех малорослых»1158.}

Надо отдать должное Наполеону. Оказавшись впервые за всю свою полководческую карьеру в столь катастрофической ситуации, он сумел извлечь из нее максимум возможного, как шахматный виртуоз в безнадежной, казалось бы, позиции находит единственные ходы к спасению. Он приказал маршалу Виктору сдерживать Витгенштейна, а маршалу Удино – взять Борисов. 11 ноября Удино ворвался в Борисов и чуть не захватил там самого Чичагова. Адмирал спешно увел свои войска на правый берег Березины, оставив в Борисове свой «обед с серебряною посудою»^{1159, но успев сжечь за собой мост.}

Тем временем Наполеон установил, что лучшая переправа через Березину – ус. Ухолоды^{1160, но есть брод и у с. Студен-ки. Тут же он предпринял кутузовски-хитроумный маневр. 12 ноября «300 солдат и несколько сот праздношатающихся были посланы к Ухолодам собирать там, как можно с большим шумом, все материалы, необходимые для постройки моста. В той же стороне продифилировала на виду у непри-}

ятеля целая дивизия кирасиров»^{1161. Мало того, Наполеон приказал расспросить местных жителей о глубине реки возле Ухолод и взять с них клятву в молчании – с расчетом на то, что они ее тотчас нарушат и все расскажут русским. Действительно, в ту же ночь трое1162 бежали из Борисова к Чичагову и открыли ему «тайну» Наполеона1163. Чичагов, взвесив все увиденное и услышанное, потянулся со своей армией вниз к Ухолодам. У Борисова на всякий случай он оставил лишь}

5-тысячный отряд генерал-майора Е.И. Чаплица.

Наполеон между тем начал готовить переправу у Студенки, выше Борисова примерно на 14 км – там, где в 1709 г., перед Полтавской битвой, прошел навстречу своей гибели Карл XII. Ширина реки достигала здесь 107 м, глубина – 3 м^{1164. Уже было замерзшая, Березина после двухдневной оттепели («назло» французам!) снова вскрылась, а сильный ледоход мешал наводить мосты. Наполеону же надо было спешить – приближался Кутузов, егце ближе был Витгенштейн, да и Чичагов мог быстро вернуться от Ухолод.}

С утра 14 ноября главный военный инженер Наполеона генерал Ж.-Б. Эбле стал наводить два понтонных моста через Березину. Его 400 понтонеров работали по плечи в воде, среди плавучих льдов. Почти все они погибли, но дело свое сделали. К середине дня 14-го был готов первый мост – для пехоты и кавалерии, а к 16 часам и второй – для обозов и артиллерии^{1165. Первым Наполеон переправил корпус Удино, который с ходу вступил на правом берегу в бой с подоспевшим отрядом Чаплица. Русский отряд был отброшен от места переправы, и остаток дня 14 ноября, а затем и весь день 15-го французы переходили}

Березину беспрепятственно. Сам Наполеон во главе Старой гвардии переправился в середине дня 15-го^1166.

Тем временем Витгенштейн с севера, из Баран, и Чичагов, уже разобравшийся в обстановке, с юга, от Ухолод, спешили к Студенке. С востока к Борисову вышли передовые отряды Главной армии под начальством А.П. Ермолова и М.И. Платова. Вечером 15 ноября авангард Витгенштейна, с одной стороны, и корпус Платова – с другой, буквально столкнулись у м. Веселово с целой дивизией из корпуса Виктора, которая перепутала дороги и вместо Студенки пошла к Веселову, «прямо в объятия русских»^{1167. Оказавшись между двух огней, дивизионный генерал А. Партуно и 7 тыс. его бойцов сложили оружие1168. Виктор же с другой дивизией пришел к Студенке и медлил там в ожидании Партуно. Витгенштейн решил наутро 16 ноября атаковать Виктора.}

В ночь с 15-го на 16-е к мостам собрались десятки тысяч «некомбаттантов» (от французского «combattant» – воин) – безоружных, больных, почти одичавших от лишений людей^{1169. Весь этот людской муравейник выждал, когда рассветет, а затем ринулся к мостам через Березину. Произошла невероятная сумятица, в которой люди и лошади, равно обезумевшие, давили друг друга. Все смешалось: «вопли бегущих, стоны раненых, задавленных и умирающих, <...> грохот возов и всеобщее исступление»1170.}

Наполеон пытался навести порядок на переправе, но в этот момент войска Витгенштейна вышли к Студенке и атаковали еще охранявшую левый берег дивизию Виктора, а на правом берегу перешел в наступление Чичагов. Если Виктор сдерживал атаки русских своими силами, то на помощь Удино, который уступал бурному натиску Чичагова, Наполеон вынужден

М.И. Кутузов.

Гравюра С. Карделли по рисунку А.О. Орловского

Генерал от инфантерии Н.Н. Раевский. Художник Дж. Доу

Наполеон на Бородинских высотах. Художник В.В. Верещагин

Расположение русских и французских войск к началу Бородинского сражения

Смертельное ранение генерал-майора графа А.И. Кутайсова. Художник И.Д. Архипов

Военный совет в Филях. Художник А.Д. Кившенко

Тарутинский лагерь.

Художники А. Соколов и А. Семенов

Л.Н. Сеславин Художник Л. до Сент-Обен

1812 год.

Художник Кратко

Переправа французов через Березину. Художник В. Адам

Переправа русских войск через Неман в декабре 1812 года. Художник П.А. Демидов

М.И. Кутузов. 1810-е годы. Неизвестный художник

Кутузов перед портретом А.В. Суворова. Неизвестный художник

Кончина М.И. Кутузова в Бунцлау 16 (28) апреля 1813 года. Акварель И.Л. Ефимовича, адъютанта Кутузова

I .

Похороны М.И. Кутузова в Санкт-Петербурге 13 (25) июня 1813 года. Гравюра М.Н. Воробьева

11олковник П.Т. Конаков и его боевые товарищи у дома МИ. Кутузова и памятника в Бунцлау. Апрель 1945 года

^S.

был двинуть корпус Нея и даже гвардию. Жесточайший бой на обоих берегах реки продолжался с утра до поздней ночи^1171.

Утром 17 ноября наступила развязка. Атакуемый Витгенштейном и Чичаговым и не исключавший скорого появления Кутузова, Наполеон понял, что всю артиллерию и обозы ему не спасти. Он приказал Виктору переходить на правый берег. В 8 часов 30 минут утра, когда на левом берегу оставалась еще масса «некомбаттантов», больше чем в 10 тыс. человек, генерал Эбле по приказу Наполеона и под вопли оставшихся поджег оба моста^{1172. Еще через полчаса на всю эту массу беспорядочно толпившихся в пароксизме отчаяния людей налетели казаки и частично изрубили, а большей частью взяли их в плен. Тем временем Наполеон, отбиваясь от Чичагова, уходил с гвардией, остатками кавалерии Мюрата, корпусов Даву, Нея, Богарне, Удино, Виктора, Жюно, Понятовского через Зембин на запад.}

Потери французов на Березине были громадными^{1173, едва ли меньшими, чем под Бородином. М.И. Богданович подсчитал, что погибли в бою, утонули и сдались в плен 20—25 тыс. строевых и примерно столько же прочих1174. Другие источники называют цифры, близкие к подсчетам Богдановича. Во всяком случае, через три дня после Березины Наполеон, по данным Ж. Шамбре, имел лишь 8800 «combattants»: гвардия насчитывала 4 тыс. человек, корпус Виктора – 2 тыс., а прочие корпуса – по нескольку сот человек. Вся кавалерия состояла из 1800 всадников, в том числе 1200 гвардейских1175. Россияне, по официальным данным, потеряли на Березине убитыми и ранеными 4 тыс. «нижних чинов»1176. Французы исчисляют русские потери в 14 тыс. человек1177.}

Каковы же итоги Березинской операции? Подобно другим капитальным вопросам истории 1812 г., они вызывают споры. Две крайние точки зрения высказали Жозеф де Местр («всего лишь несколько громких ударов по хвосту тигра»^{1178) и Л. Г. Бескровный (небывалый в истории нового времени пример «окружения и уничтожения армии противника»1179). Истину здесь, как обычно бывает в спорных вопросах, надо искать между двумя крайностями.}

В самом деле, Наполеон потерял на Березине столько людей (и, кстати, 22 орудия, 4 знамени^{1180), что говорить только об «ударах по хвосту тигра» мало. Как никогда за все время войны, потрепан был и сам «тигр». Русские войска добились на Березине выдающегося успеха.}

Однако главная цель Березинской операции не была достигнута. Вспомним, что Александр I и Кутузов планировали истребить на Березине «всю французскую армию» «до последнего» ее солдата, включая Наполеона разумеется. Между тем сам Наполеон, все 10 его маршалов^{1181, все корпусные и даже дивизионные, кроме заблудившегося Партуно, генералы, гвардия, больше 2 тыс. офицеров1182 и почти 7 тыс. самых боеспособных солдат вырвались из окружения и ушли. «Тигр» был тяжело ранен, но не убит и не пойман, а спасся. Этот факт огорченно признавал сам Кутузов. «Не могу сказать, чтобы я был весел... – читаем в его письме к жене от 19 ноября. – Грустил, что не взята вся армия неприятельская в полон»1183. В тот же день фельдмаршал рапортовал Александру: «К общему сожалению, сего 15-го числа Наполеон <...> переправился при деревне Студенице»1184.}

Сравнив итоги Березинской операции с тем, каково было положение Наполеона в ее начале и какую цель ставил перед собой Наполеон, можно понять, почему не только французы (А. Коленкур, А. Фэн, А. Жомини, А. Тьер), но и ряд авторитетов европейской, русской дореволюционной и советской историографии (К. Клаузевиц, Ф. Меринг, Г. Хатчинсон, Д. Чандлер, М.И. Богданович, Е.В. Тарле) пришли к выводу, что «как военный случай Березинская переправа представляет собой замечательное наполеоновское достижение», ибо «честь свою Наполеон здесь спас в полной мере и даже приобрел новую славу»^{1185. Оригинально выразился писатель-юморист Аркадий Аверченко: Наполеон на Березине «потерпел победу»1186.}

Фактически все историки считают, что россияне на Березине могли бы добиться большего, если бы хоть один из командующих армиями (все трое – тем более) действовал искуснее и решительнее. Сам Кутузов в рапортах Илшератору всю вину за то, что не удалось истребить армию Наполеона, возлагал на Чичагова, который, мол, совершил «пустой марш» к Ухолодам и «не удержал ретираду неприятеля»^{1187. Жена Кутузова Екатерина Ильинична, статс-дама Императорского двора, говорила: «Витгенштейн спас Петербург, мой муж – Россию, а Чичагов – Наполеона». Эти ее слова циркулировали даже в Англии, их знал Д.Г. Байрон1188.}

Современники большей частью сразу возненавидели Чичагова. «Нельзя изобразить общего на него негодования, – вспоминал Ф.Ф. Вигель, – все состояния подозревали его в измене»^{1189. В.А. Жуковский «выкинул» (по собственному его выражению) весь текст о Чичагове из своего «Певца во стане русских воинов»1190. Г.Р. Державин высмеял «земноводного генерала» в эпиграмме1191, а И.А. Крылов – в басне «Щука и кот». Уничтожающий взгляд на Чичагова как «ангела-храни-теля» Наполеона (по язвительному речению А.Ф. Ланжеро-на1192) восприняли и позднейшие русские историки, вплоть до современных1193.}

Между тем еще некоторые участники событий (А.П. Ермолов, В.И. Левенштерн, Д.В. Давыдов), не оправдывая Чичагова полностью, резонно указывали на то, что из трех командующих русскими армиями именно он больше всех мешал французам переправиться через Березину и причинил им наибольший урон. Ермолов прямо доложил Кутузову после окончания Березинской операции: «За исключением положивших орркие^{1194, вся потеря неприятеля принадлежит более действию войск адмирала Чичагова»1195. Этот факт признавали и французы1196. Сам Чичагов негодовал: «Ни Витгенштейн, ни Кутузов не являлись. Они оставляли меня одного с ничтожными силами против Наполеона...»1197}

Почему же тогда Чичагов стал в России козлом отпущения за русские промахи на Березине для всех, начиная от историков и кончая баснописцами? Этот вопрос отчасти разъяснили еще в XIX в. М.И. Богданович и В.И. Харкевич. Чичагов был выбран в жертву потому, что жертва требовалась, а выбирать для нее, кроме Чичагова, было некого. Витгенштейн импонировал всей России лаврами побед, одержанных до Березины, как «спаситель Петрополя» и «второй Суворов», да и на Березине взял в плен (пусть благодаря чистой случайности) целую дивизию. Кутузов же вообще стоял тогда слишком высоко в глазах России, чтобы кто-то мог упрекнуть его в чем бы то ни было^1198.

К этому можно добавить еще одну причину, на которую указывали такие разные люди, как Денис Давыдов и Жозеф де Местр, причем де Местр полагал даже (неосновательно), что «здесь и лежит разгадка всего», – а именно личную неприязнь Кутузова к Чичагову. По свидетельству Давыдова, Кутузов «ненавидел [Чичагова] за то, что адмирал обнаружил злоупотребления князя во время его командования Молдавской армией»^{1199, а по мнению де Местра, «Кутузов ненавидел адмирала и как соперника, могущего отнять у него часть славы, и как моряка, сведущего в сухопутной войне. Посему он ничего не упустил, дабы помешать ему и погубить»1200. Возможно, в какой-то мере это сказалось на промедлении Кутузова в Березинской операции (не забудем: Кутузов донес царю, что упустил Наполеона Чичагов), но учтем и другое: ведь фельдмаршал не спешил помочь на Березине и Витгенштейну.}

Собственно, Витгенштейна наши историки давно уже не щадят, хотя по традиции продолжают возлагать главную долю вины за относительную неудачу Березинской операции на Чичагова^{1201, а Витгенштейну отводят роль второго по значимости виновника. Что же касается Кутузова, то его действия на Березине почти единодушно рассматриваются доселе как безупречные в полном согласии с А.И. Михайловским-Данилевским1202. Между тем, начиная с Н.А. Окунева и М.И. Богдановича, очень многие исследователи – и зарубежные (Ж. Шамбре, К.Клаузевиц, Д. Чандлер), и русские дореволюционные (А.К. Баиов, Г.А. Леер, В.И. Харкевич), и советские (М.Н. Покровский. Е.В, Тарле, А.Н. Кочетков) – научно подтвердили тот засвидетельствованный очевидцами (А.П. Ермоловым, Д.В. Давыдовым, В.С. Норовым и др.) факт, что все события на Березине 14—17 ноября 1812 г. прошли «совершенно без участия Кутузова»1203.}

Вот что говорят документы. Когда Наполеон начал переправу через Березину (14 ноября), Кутузов с главными силами вторые сутки отдыхал в г. Копысе^{1204, почти за 120 км от противника, и плохо ориентировался в обстановке. 17 ноября, получив в м. Сомры известие о переправе Наполеона, фельдмаршал очень удивился. «Сему я почти верить не могу», – написал он Чичагову1205. В тот же день, когда Наполеон уже заканчивал переправу, Кутузов все еще из Сомр, «оставаясь до сих пор в неизвестности», приказывал М.А. Милорадовичу «объяснить, остается ли какой неприятель по сию сторону реки Березины»1206. Наконец, 18 ноября (Наполеон в тот день уходил от Березины на запад, преследуемый Чичаговым) Кутузов уведомлял Чичагова из д. Михневичи (12—13 км от Березины): «Неизвестность моя все продолжается, переправился ли неприятель на правый берег Березы <...>. Доколе не узнаю совершенно о марше неприятеля, не могу я переправиться через Березу, дабы не оставить графа Витгенштейна одного противу всех сил неприятельских»1207. Между тем Витгенштейн}

18 ноября был уже на правом берегу Березины. Кутузов же с Главной армией перешел через Березину у м. Жуковец только

19 ноября – двумя сутками позже Наполеона и на 53 км южнее места его переправы^1208.

Естественно, что Кутузов, пребывая все дни, пока решалась судьба операции, «в неизвестности» о положении дел, не мог должным образом координировать маневры фланговых армий, а его собственная армия, за исключением передовых отрядов Платова и Ермолова, вообще не участвовала в операции. Это – факт, оспорить который невозможно. Поэтому курьезно надуманным выглядит сделанный уже в наши дни вывод о том, что «анализ действий Кутузова (на Березине. – Н. Т.) показывает несостоятельной точку зрения на него как нерешительного или пассивного полководца»^1209.

Чего не хватало Кутузову в Березинской операции, так это именно активности и решительности. Но почему? Современники (исключая тех, кто, подобно Р. Вильсону, считал, что Кутузов строит «золотой мост» Наполеону) недоумевали. «Никто не может дать себе отчета, почему мы не опередили Наполеона у Березины или не появились там одновременно с французской армией», – записывал в дневнике капитан П.С. Пущин^{1210. «Если бы Наполеон командовал русскими, – ехидничал по этому поводу Ж. де Местр, – то, уж конечно, взял бы в плен самого себя»1211.}

Историки объясняли «невероятное воздержание» (l’absten-tion incroyable)^{1212 Кутузова на Березине по-разному. Тезис о том, что масон Кутузов выручил масона Наполеона, поставив «на его пути через Березину» третьего масона – Чичагова, который «обязан был щадить своего брата» Наполеона и намеренно упустил его1213, – этот тезис до смешного легковесен. Гораздо серьезнее объяснения В.И. Харкевича, Е.В. Тарле,}

С.В. Шведова: Кутузов-де «вовсе не хотел и не считал возможным взять в плен Наполеона» (Шведов даже уточняет: не верил в возможность «переиграть его в военном искусстве»)^{1214, потому и медлил, намеренно и целенаправленно. Доказать теперь, что было у Кутузова на уме, чего он хотел или не хотел и во что верил или не верил, едва ли возможно. Но, учитывая его рапорты царю, предписания генералам, письма к жене с предвкушением успеха Березинской операции и сожалением по поводу ее итогов и допуская в этих письмах, рапортах, предписаниях фельдмаршала хоть какую-то долю искренности, надо признать, что он, может быть, хотел и верил, но не смог добиться желаемого: максимум осторожности Кутузов не сумел подкрепить хотя бы минимумом риска и совершенно необходимой для столь важной операции активностью.}

В результате Березинская операция (не сама по себе, а в том смысле, как действовал в ней Кутузов) оказалась самой огорчительной, после Аустерлица, вехой полководческой карьеры Михаила Илларионовича, Парадоксально, но факт!

Поскольку Кутузов догнать Наполеона у Березины не смог, к «общему соединению» всех русских армий, им же запланированному у Борисова, опоздал, а Витгенштейн и Чичагов тоже действовали на Березине не лучшим образом, Наполеону и удалось спасти все то, что русские особенно старались истребить (гвардию, офицерский корпус, генералитет, всех маршалов и себя самого). Вот почему вывод Л.Г. Бескровного, будто «военная история нового времени не знает случая столь энергично и умело проведенного окружения и уничтожения армии противника»^{1215, несерьезен, тем более что военная история нового времени знает «случай» под Седаном, где в 1870 г. была}

окружена и полностью ликвидирована (уничтожена и пленена) прусскими войсками 120-тысячная французская армия во главе с императором Франции.

Ни масштабы, ни значение Березинской операции не нуждаются в преувеличениях. Они и без того велики. Хотя Наполеон действовал на Березине практически безошибочно, а из трех командующих русскими армиями никто (в первую очередь главнокомандующий) не избежал ошибок, русские войска, включая казаков, партизан, ополченцев, нанесли французам удар губительной силы. Хотя задача полного истребления армии захватчиков на Березине не была решена, Березинская операция – при всей слабости руководства ею со стороны Кутузова – существенно приблизила и облегчила решение этой задачи.

4. «НЕПРИЯТЕЛЬ ПОЧТИ ИСТРЕБЛЕН»

Сразу же после Березины, уже 19 ноября, Кутузов сообщил Александру I, Чичагову и Витгенштейну свой новый «генеральный план» с целью «истребить остатки бегущего неприятеля». План предусматривал скоординированное наступление всех русских войск по четырем направлениям: Чичагов должен был преследовать самого Наполеона, Витгенштейн – наступать правее Чичагова и «стараться пресечь Макдональду путь к соединению с Наполеоном»; сам Кутузов с Главной армией – следовать левее Чичагова и «воспретить соединению Шварценберга с Наполеоном» ; Милорадович – идти между Чичаговым и Кутузовым в готовности «содействовать по обстоятельствам» тому или другому. Кроме того, Платов с казаками получил задание «стараться, выиграв марш над неприятелем, <...> атаковать его в голове и во фланге колонн»^1216.

Тем временем неприятель бежал к Вильно. Большая часть его «некомбаттантов», так затруднявших своей хаотичностью движение армии, осталась на Березине. Но и «combattants» таяли с каждым днем, отделяя от себя «новые банды отставших»¹. Условия отступления стали еще более губительными для французов. После Березины ударили и уже не ослабевали самые жестокие морозы (кстати, Березина, поглотившая в своих водах десятки тысяч французов, сразу после их переправы замерзла^{1217 1218}; россияне усматривали в этом «перст Божий»: «Русский Бог за нас!»). По записям очевидцев, 23 ноября в Смор-гони было 25° мороза, 25-го в Ошмянах – 27°, 27-го и 28-го в Вильно – 27—28°^{1219. Обессиленные «дети Парижа», пришельцы из дали далей Лазурного берега и солнечного Неаполя гибли от холода и на привалах, и прямо на ходу. «Оставляемый нами бивак походил на поле сражения, – свидетельствовали французы. – Он бывал покрыт трупами так же, как и дороги, по которым мы проходили»1220. «Перед Вильно в течение одной ночи замерзла целая бригада неаполитанцев», – вспоминал генерал Д. Хлаповский1221.}

Остановиться, передохнуть, подкрепить силы беглецы не могли. Впереди у них до самого Вильно не было опорных баз. Между тем отовсюду (случалось, даже спереди, в лоб) их атаковали казаки и партизаны, а сзади, следуя «генеральному пла-ну» Кутузова, настигали регулярные полки русской армии. Настигали и уничтожали главным образом «некомбаттантов», но били и «combattants». 21 ноября у с. Латыголичи Чичагов рассеял арьергард противника, взяв больше 1500 пленных, в числе которых оказался «один генерал, о имени коего, – гласит рапорт Кутузова Александру I от 23 ноября, – еще не получил уведомления»^{1222. 25 ноября под Сморгонью авангард Чичагова захватил еще 3 тыс. пленных и 25 орудий1223, а с 26 ноября по 1 декабря, по данным штаба Кутузова, русские войска взяли в плен 9730 человек и отбили у противника 168 пушек1224. «Наполеон, пришедши тигром, бежит зайцем», – писал в те дни Н.М. Карамзин1225.}

Сам Наполеон видел, что кампания безнадежно проиграна, а его «Великая армия» почти уничтожена. Он решил подготовить общественное мнение Франции и Европы к восприятию постигшей его катастрофы. 21 ноября в Молодечно император составил «погребальный», как назвали его сами французы^{1226, 29-й бюллетень1227 – как бы надгробное слово о «Великой армии». Признав свое поражение, Наполеон объяснил его превратностями русской зимы, а заключил бюллетень фразой, которая шокировала даже его верноподданных: «Здоровье Его Величества никогда не было лучшим». ■}

Вечером 23 ноября в Сморгони Наполеон покинул армию. Он торопился в Париж, чтобы опередить толки вокруг 29-го бюллетеня, а главное – собрать новую армию. Для него, по выражению Е.В. Тарле, «русский поход был только проигранной партией. Он был уже поглощен новой готовившейся партией и обдумывал, как лучше ее выиграть»^{1228. Взяв с собой ближайших сановников А. Коленкура и М. Дюрока, генерала Ж. Мутона, секретаря А. Фэна, несколько слуг и – только до русской границы – кавалерийский эскорт, Наполеон за 13 дней промчался инкогнито, под именем герцога Виченц-ского, через всю Европу, миновал все расставленные для него западни и к полуночи 6 декабря уже был в Париже1229. -}

Впрочем, первая же ночь этого вояжа могла стать для Наполеона роковой. Партизан А.Н. Сеславин, уже прославившийся тем, что он обнаружил марш «Великой армии» из Москвы на Калугу, едва не совершил еще более славный подвиг. Выполняя поручение Кутузова по сбору разведывательной информации^{1230, он к полуночи 23 ноября, за час до прибытия Наполеона в Ошмяны, ворвался с отрядом гусар и казаков в это местечко, изрубил караул у квартиры, приготовленной для Наполеона, и удалился, не подозревая о том, что французский император уже подъезжает к Ошмянам. «Будь атака сия часом позже, Наполеон не избежал бы плена», – заключал Денис Давыдов описание этой атаки Сеславина1231.}

Командовать остатками «Великой армии» Наполеон поручил И. Мюрату. Тот, однако, с ролью главнокомандующего не справился и вскоре самовольно уехал к себе в Неаполь, сдав командование Е. Богарне. Вообще, пока сам император шел во главе своих войск, его присутствие «все же поддерживало хотя бы тень организации, спаивало их в «армию Наполеона» <...>. Когда же Наполеон бросил армию, объединяющий ее центр исчез, а вместе с ним исчез и последний нравственный ресурс», после чего дезорганизация и деморализация остатков армии приняли «чудовищные размеры»^{1232. Только гвардия да еще группы солдат и офицеров, сплотившихся вокруг своих маршалов, сохраняли достоинство и боеспособность. Все остальное воинство бежало от Сморгони к Вильно в таком беспорядке, что Ф.Н. Глинка написал в те дни о французах: «Их можно ловить легче раков»1233.}

Удивительно, как в таких условиях французы могли вести с собой русских пленных. Всего из Москвы их вывели, по разным данным, от 2 до 3 тыс.^{1234, и какое-то число, пусть даже крайне малое, довели до Франции. В этом числе оказались В.А. Перовский – будущий фаворит Николая I, граф с 1855 года, с любопытной родословной (двоюродный внук морганатического супруга императрицы Елизаветы Петровны А. Г. Разумовского и двоюродный же дед Софьи Перовской, участницы заговора «цареубийц», окончившей жизнь на эшафоте в 1881 году)1235 и рядовой Семенов – по семейной легенде, предок всемирно известного мастера детективного жанра в литературе Жоржа Сименона1236.}