Текст книги "Этика свободы"

Автор книги: Мюррей Ротбард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Необходимо заметить, что нынешнее состояние законов о детях в США во многих положениях почти противоположно либертарианской модели. В нынешней ситуации права, как родителей, так и детей систематически нарушаются государством. [14]

Во-первых, права родителей. По существующим законам, дети могут быть отобраны у родителей другими взрослыми (обычно государством) на различных основаниях. Два из них – жестокое обращение и добровольный отказ – приемлемы, так как в первом случае наблюдается агрессия против ребенка, а последний подразумевает добровольный отказ. Однако следует отметить два момента: а) что до недавнего времени родители были защищены судебными решениями от обычной ответственности за физическую агрессию по отношению к их детям – к счастью, теперь ситуация исправлена; [15] и б) хотя «синдрому избитого ребенка» было дано широкое публичное освещение, оценки показывают, что только 5 процентов случаев «жестокого обращения с детьми» включают физическую агрессию родителей. [16]

Другие два основания для лишения родительских прав, оба проходящие по широкой рубрике «невыполнение обязательств перед ребенком» безусловно нарушают права родителей. Это: невозможность обеспечения родителями «надлежащего» питания, жилища, медицинского обслуживания или образования; и невозможность обеспечить детям «соответствующего окружения». Следует понимать, что обе категории, а особенно, последняя достаточно размыты для того, чтобы обеспечить государству отбор у родителей практически любого ребенка, так как именно государство определяет что есть «надлежащие» и «соответствующее». Заметим, между тем, что столь же размыты и стандарты, позволяющие государству отбирать у родителей детей, чье «оптимальное развитие» не обеспечивается родителями, или где этого требуют «наилучшие интересы» детей (опять-таки определяемые государством). Несколько недавних дел помогут нам увидеть, как широко государство применяет власть лишения родительских прав. В 1950 году в деле Уотсон, государство сочло, что мать ущемляет интересы троих детей на основании того факта, что она «недееспособна вследствие своего эмоционального состояния, умственных кондиций и ее крайне глубоких религиозных чувств, граничащих с фанатизмом». В своем решении преисполненном тоталитарного подтекста, суд сделал упор на сомнительном обязательстве родителей растить детей соответствующими и приспособленными к «условиям и нормам общества в котором они живут». [17] В 1954 года в деле Хантер v. Пауэрс вновь нарушил религиозную свободу, равно как и права родителей, отобрав ребенка у родителя на том основании, что родитель был слишком привержен нетрадиционной религии, и что ребенку следует учиться и играть, а не штудировать религиозную литературу. Годом позже в деле Блэка суд Юты отобрал детей у восьми родителей на основании того, что родители не смогли объяснить детям аморальности полигамии. [18]

Не только религия, но и персональная мораль диктуется государством. В 1962 году пять детей были отобраны у матери судом на основании того, что мать «часто встречалась с лицами мужского пола в апартаментах». В других случаях суды устанавливали "неправильное обращение" и отбирали ребенка из-за того, что родители часто ссорились или из-за того, что чувство незащищенности предположительно вредило «наилучшим интересам» ребенка

В недавнем решении судья Вудсайд из Верховного суда Пенсильвании проницательно предупредил об огромном принудительном потенциале критерия «наилучших интересов»:

«Суд не должен отнимать опеку над ребенком у его родителей только на том основании, что государство или его агентства могут найти ему лучший дом. Если «лучший дом» был бы единственным критерием, то чиновники государства благосостояния могли бы отобрать детей у более бедной половины родителей, дома которых считались бы менее привлекательными и передать их другой – более богатой – половине населения, чьи дома были бы признаны более привлекательными. Расширяя далее этот принцип мы обнаружим, что семья, обладающая наилучшим домом может забрать ребенка у любых родителей». [19]

Права детей нарушаются государством более часто и систематически, чем права родителей. Законы об обязательном посещении школы, принятые в США с начала века, принуждают детей посещать общественные школы или частные, но официально лицензированные государством. [20] Предположительно «гуманные» законы о детском труде насильственно удаляют детей с рынка труда, давая таким образом привилегии их взрослым конкурентам. Насильно отлученные от работы и заработка на жизнь и загнанные в школы, к которым не испытывают любви или не имеют достаточных способностей, дети часто становятся прогульщиками, а государство наказывает их путем перевода в исправительные учреждения – «корректирующие» школы, где дети в результате попадают в заключение за такие действия или бездействие, которые бы никогда не были признаны преступлением, если бы были совершены взрослыми.

И действительно, существует оценка по которой от четверти до половины «молодежных правонарушений», наказываемых государством не были бы признаны преступлениями, если бы были совершены взрослыми (т.е. агрессией против человека или собственности). [21] «Преступлениями» этих детей было использование свободы теми способами, которые не нравятся правителям государства: «неисправимость» прогулов, побеги из дома. В связи с сексуальными отношениями, что особенно относится к девочкам, многие наказываются за «аморальные», а не преступные действия. Процент девочек, заключенных в тюрьму за аморальность («непослушание», сексуальные отношения), а не за реальные преступления колеблется от 50 до 80 процентов. [22]

С момента решения Верховного Суда США по делу Голт, адвокатам несовершеннолетних, по крайней мере, в теории, были предоставлены элементарные процессуальные права, аналогичные взрослым (право внесения специальных запросов, право рекомендации, право перекрестного запроса свидетелей), но эти права давались только в случаях, когда дети обвинялись в уголовных преступлениях. Как пишет Беатрис Левидов о решениях по делу Голт и подобным:

«не применимы к судебным решениям, кроме тех, в которых обвинение, предъявляемое несовершеннолетнему относилось бы к нарушениям уголовного закона, если бы предъявлялось взрослому. Поэтому гарантии, данные делами Кент, Голт и Виншип не защищают процессуальные права детей, которые страдают зависимостями, беспризорничают, нуждаются в надзоре, прогуливают, убегают из дома или обвиняются в других проступках, которые являются таковыми только по отношению к несовершеннолетним: курение, пьянство, поздние возвращения домой и т.д.»[23]

Как результат, несовершеннолетние обычно лишены таких элементарных процессуальных прав, полагающихся взрослым, как право внесения залога, право ведения протокола, право апелляции, право на суд присяжных, презумпция невиновности и право отклонения показаний с чужих слов. Как написал Роско Паунд, «полномочия Звездной палаты – это пустяки по сравнению с правами наших судов по делам несовершеннолетних». Иногда неортодоксальные судьи выдвигают острую критику этой системы. Так, судья Майкл Масманно постановил в Пенсильванском деле 1954 года:

«Четкие конституционные и законные гарантии, такие как защита от свидетельствования против себя, запрещение показаний с чужих слов и доносов, так ревностно защищаемые во всех судах, от Алабамы до Вайоминга, выбрасываются на мусорку в Пенсильвании, когда речь идет о суде над несовершеннолетним юношей или девушкой».[24]

Двигаясь далее, мы обнаруживаем, что кодексы законом о несовершеннолетних наполнены размытыми формулировками, которые допускают почти неограниченные возможности суда и заключения за различные формы «аморальности», «постоянных прогулов», «закоренелого непослушания», «неисправимости», «неуправляемости», «моральной развращенности», «опасности впадения в моральную развращенность», «аморальное поведение» и даже связи с «аморальными» лицами.[25]

Более того, тирания неопределенного наказания (см. главу о наказании выше) по отношению к несовершеннолетним приводит к тому, что несовершеннолетние часто получают большие сроки, чем получили бы взрослые за аналогичные преступления. Кроме того, в современном правосудии для несовершеннолетних правилом является назначение заключения до достижения совершеннолетия. Далее, в некоторых штатах недавно было принято разделение несовершеннолетних нарушителей на две категории: реальные преступники (называемые «правонарушителями») и другие «аморальные» несовершеннолетние, которые называются «лицами, требующими надзора» или ЛТН. После чего выяснилось, что ЛТН получают более длительные сроки наказания, чем реальные несовершеннолетние преступники! Как пишет в недавнем исследовании Пол Лерман:

«Разброс сроков содержания в исправительных учреждениях лиц мужского пола был от 2 до 28 месяцев для несовершеннолетних правонарушителей и от 4 до 48 для ЛТН; медианное значение – 9 месяцев для правонарушителей и 13 месяцев для ЛТН; среднее значение – 10.7 месяцев для правонарушителей и 16.3 для ЛТН. …

Указанные сроки не включают периоды задержания и стадию предварительных корректирующих мероприятий, предшествующих помещению в исправительное учреждение. Анализ последних цифр по задержанию во всех пяти районах Нью-Йорка, выявил следующие закономерности: 1) ЛТН обоих полов задерживаются с гораздо большей вероятностью, чем правонарушители (54 против 31 процента); и 2) будучи задержанными ЛТН со вдвое большей вероятностью задерживаются более чем на 30 дней, чем обычные правонарушители (50 против 25 процентов)».[26]

И опять, это чаще несовершеннолетние женского пола, которые караются за «аморальные» правонарушения. В последнем исследовании по Гавайям, к примеру, было обнаружено, что девочки, задержанные за побег из дома обычно проводят задержанными две недели до рассмотрения дела, в то время как юноши, задержанные за реальные преступления – лишь несколько дней; и что около 70 процентов девушек, содержащихся в государственных исправительных школах, были заключены туда за нарушения морали, в то время, как среди юношей этот показатель составляет лишь 13 процентов.[27]

Текущее правовое состояние, при котором ребенок не имеет практически никаких прав, было язвительно проанализировано судьей Верховного Суда Эйбом Фортасом в его решении по делу Голта:

«Идея преступления и наказания была отброшена. Ребенка следует «лечить» и «реабилитировать» и процедуры, проводимые с момента задержания и во время содержания под стражей, должны быть «клиническими», а не карательными.

Эта ситуация была достигнута безо всякой оглядки на концептуальные и конституционные соображения, лишь тем, что государство действует как parens patriae (государство как родитель). Это латинское выражение весьма помогает тем, кто желает исключить подростков из обычной конституционной процедуры; но ее содержание мутно, а релевантность исторических примеров сомнительна.

… Право государства, в качестве parens patriae отвергать процессуальные права, доступные более старшим гражданам, исходит из предположения, что ребенок, в отличие от взрослого, имеет право «не на свободу, а на опеку». … Если родители ребенка не могут эффективно выполнять задачи воспитания ребенка – т.е. если ребенок – «правонарушитель» – государство может вмешаться. Поступая так, оно не нарушает никаких прав ребенка, а просто предоставляет ему «опеку», которой он заслуживает. На этом основании, если рассматривается не «уголовный» случай (для которого действуют нормы, ограничивающие государство), а «гражданский» – государство стремится лишить личность ее свободы». [28]

Можно добавить, что именование действий «гражданскими» или «опекунскими» не делает заключение под стражу более приятным или менее длительным для жертв «лечения» или «реабилитации». Криминалист Фредерик Хаулет резко критиковал систему судов для несовершеннолетних и поставил проблему в более широкий либертарианский контекст. Он пишет о:

«отрицание основных прав индивидов – прав объединяться с теми, с кем они хотят и совершать добровольные действия, которые при этом не наносят вреда никому кроме них самих. Алкоголики, которыми забиты наши суды должны иметь право пить, ... проститутка и ее клиент не должны отвечать перед законом за действия, произведенные по взаимному согласию. Дурно ведущий себя ребенок имеет фундаментальное право быть ребенком и если он не совершил действий, за которые был бы наказан, будучи взрослым, почему мы должны обращаться за помощью к суду? ... До того, как бросаться «помогать» или лечить лицо, не подпадающее под действие системы правосудия, не должно ли общество сначала обсудить альтернативный вариант невмешательства? Не должно ли оно понять, что права ребенка, как гражданина, в первую очередь включают право на невмешательство и свободу от принудительного лечения со стороны власти»? [29]

Крайне показательное судебное решение по защите прав детей было принято в 1870 году в Иллинойсе, многими годами раньше, чем с наступлением века Прогресса утвердились нынешние воззрения, подразумевающие государственный деспотизм в системе правосудия по делам несовершеннолетних. В решении по делу О'Коннелл v. Тернер, судья Торнтон провозгласил:

«Принцип абсорбции ребенка государством и полного его подчинению государственному деспотизму абсолютно неприемлем в современном цивилизованном мире. …

Эти законы выступают за тюремное заключение ребенка, они затягивают его содержание под стражей и единственным «билетом на свободу» может стать бесконтрольное усмотрение комиссии его тюремщиков, которое может позволить ему дышать воздухом свободы и испытать человеческие устремления, контактируя с внешним миром. … Заключение может продолжаться от одного до 15 лет, в зависимости от возраста ребенка. Амнистия ему недоступна, так как не совершено никакого преступления. Право habeas corpus, право на свободу не имеют никакого значения против суверенной власти государства как parens patriae, определившей заключение без возврата. Такое ограничение естественной свободы – это тирания и насилие. Если без совершения преступления, обвинения в преступлении дети в государстве изолируются ради «общественного блага», то такому обществу лучше вернуться к исходным элементам и посмотреть, где же свободное правление совершило ошибку…

Недееспособность наших детей не делает из них рабов или преступников. … Можем ли мы сделать детей ответственными за преступление или гражданское правонарушение, наложить на них тяжелые ограничения и наконец лишить их свободы, если преступление не доказано? [Как гласит Билль о Правах Иллинойса, следуя за Декларацией о Правах и Декларацией Независимости] «все люди равны, свободны и имеют врожденные неотъемлемые права – на свою жизнь, свободу и стремление к счастью». Эти фразы не ограничены, они широки и всеобъемлющи, они выражают великую правду, что "все люди", все народы, везде, имеют врожденное и неотъемлемое право на свободу. Можем ли мы сказать нашим детям, что они не должны наслаждаться этим правом – правом не зависящим от людских законов и норм. … Даже преступники не могут быть обвинены и осуждены без соблюдения надлежащих процессуальных норм».[30]

Примечания:

1. Джон Локк, в своем Two Treatises on Government, стр. 322, излагает это следующим образом: дети, я убежден, не рождаются в этом полном равенстве (права на их естественную свободу), хотя и рождены для этого. Их родители имеют некоторого рода право и суверенитет над ними, когда они появляются на свет и некоторое время после этого, но этот суверенитет – временный. Границы этого права подобны пеленкам в которые они завернуты и поддерживаются в слабости их детства. Возраст и смысл их роста ослабляют пеленки и со временем те полностью спадают, оставляя человека на его полное свободное распоряжение.

2. Что мы должны установить здесь – это не моральность аборта (которая может наличествовать или нет не других основаниях), а его законность, т.е. абсолютное право матери на проведение аборта. В данной книге мы обсуждаем права человека делать или не делать что-либо, а не их обязанности это делать. Так, мы будем доказывать, что каждый человек вправе купить и употребить Кока-Колу у добровольного продавца, но никак не то, что индивид должен или не должен совершить такую покупку.

3. Judith Jarvis Thornson, "A Defense of Abortion," Philosophy and Public Aflairs (Fall 1971): 55-56.

4. По поводу различий между активной и пассивной эвтаназией, см. Philippa R. Foot, Virtues and Vices (Berkeley: University of California Press, 1978), pp. 50ff.

5. Сравните взгляды индивидуалистического анархического теоретика Бенджамина Р. Такера: "При равной свободе как только [ребенок] обретает индивидуальность и независимость, он получает иммунитет от нападений или вмешательств, но не более. Если родитель не поддерживает его, то он не вправе обязывать еще кого-то поддерживать его." Benjamin R. Tucker, Instead of a Book (New York: B.R. Tucker, 1893), p. 144.

6. Исходная программа Общества Эвтаназии включает право родителей позволить погибнуть дефективным детям. Также среди повитух и акушеров являлось общепринятой и растущей практикой допущение смерти дефективных детей при родах путем простого непроведения действий, направленных на их выживание. See John A. Robertson, "Involuntary Euthanasia of Defective Newborns: A Legal Analysis," Stanford Law Review (January 1975): 214-15.

7. Аргументы этого и следующего абзацев в значительной степени опираются на работу Williamson M. Evers, "Political Theory and the Legal Rights of Children," (unpublished manuscript), pp. 13-17. Also see Evers, "The Law of Omissions and Neglect of Children," Journal of Libertarian Studies 2 (Winter 1978): 1-10.

8. Evers, "Political Theory," p. 17.

9. Там же, p. 16.

10. Там же, pp. 16-17.

11. Там же, pp. 15-16.

12. Сейчас также возможно проведение «независимого перемещения» детей от одних родителей к другим, но они могут проводиться только с одобрения суда и такие перемещения официально не поощряются. Так в Петиции Гольдмана Верховный суд запретил еврейской паре усыновление близнецов, рожденных в христианской вере, несмотря на то, что естественные родители были полностью на это согласны. Основанием отказа стало то, что государственные нормы запрещают усыновление детей другой веры. См. Lawrence List, "A Child and a Wall: A Study of 'Religious Protectionr Laws," Bufialo Law Review (1963-64): 29; cited in Evers, "Political Theory," pp. 17-18.

13. Несколько лет назад чиновники Нью-Йорка с гордостью сообщили, что они разрушили «сеть нелегальной поставки детей». Детей импортировали из Греции предприимчивые торговцы и продавали их заинтересованным родителям в Нью-Йорке. Никто кажется так и не осознал, что все стороны, вовлеченные в эту предположительно варварскую сделку только выигрывали: страдающие от бедности греческие родители получали деньги, а также удовлетворение от знания того, что их ребенок будет расти в значительно лучших условиях, новые родители получали желанного ребенка, дети переводились в куда более благоприятные условия. И торговцы зарабатывали деньги как посредники. Все были в выигрыше, кто проиграл?

14. По поводу текущего состояния законов о несовершеннолетних в отношении с либертарианской моделью я обязан Evers, "Political Theory," в различных местах.

15. Защита была изначально дана суда Миссисипи решением 1891 года по делу Hezulett v. Ragsdale. Недавно, тем не менее, суда вернули детям полные права в отношении защиты от физических воздействий. См. Lawrence S. Allen, "Parent and Child-Tort Liability of Parent to Unemancipated Child," Case Western Reserve Law Review (November 1967): 139; Dennis L. Bekerneyer, "A Child's Rights Against His Parent: Evolution of the Parental Immunity Doctrine," University of Illinois Law Forum (Winter 1967): 806-7; and Kenneth D. McCloskey, "Parental Liability to a Minor Child for Injuries Caused by Excessive Punishment," Hustings Law Journal (February 1960): 335-40.

16. См доклад для Cook County in Patrick T. Murphy, Our Kindly Parent-the State (New York: Viking Press, 1974), pp. 153-54.

17. Сравните с заявлением Сэнфорда Катца, известного специалиста по «ненадлежащему обращению с детьми»: «ненадлежащее обращение с детьми подразумевает поведение родителей, обычно рассматриваемое в терминах пассивности, которое приводит к невозможности удовлетворения потребностей ребенка в соответствии со стандартами, принятыми в обществе на данный момент». Sanford Katz, When Parents Fail (Boston: Beacon Press, 1971), p. 22. О ссорах родителей и деле Уотсона, см. Michael F. Sullivan, "Child Neglect: The Environmental Aspects," Ohio State Law Journal (1968): 89-90,152-53.

18. See Sullivan, "Child Neglect," p. 90.

19. Процитировано в Richard S. Levine, "Caveat Parens: A Demystification of the Child Protection System," University of Pittsburgh Law Review (Fall 1973): 32. Еще более странной и тоталитарной является концепция «права ребенка на желанность». Кроме требования очевидно невозможного – насильственного пробуждения эмоций и чувств в ком-либо эмоции, этот критерий дает третьим сторонам, обычно, государству, право определять, когда «желанность» существует, а когда нет, и отбирать детей у родителей на основании этого едва ли определимого критерия. Так Хиллари Родхэм из Фонда защиты детей, бросает вызов данному критерию: «Как «право на желанность» может быть определено и применено? … Неизбежно широкие и размытые критерии могут увеличить риск нанесения законом ущерба, а также потребовать от государства широкого дискреционного правосудия по поводу качества детской жизни.» Hillary Rodham, "Children Under the Law," Harvard Educational Review (1973): 496.

20. Об обязательном образовании в США см. William F. Rickenbacker, ed., The Twelve-Year Sentence (LaSalle, Ill.: Open Court, 1974).

21. См. William H. Sheridan, "Juveniles Who Commit Noncriminal Acts: Why Treat in a Correctional System?" Federal Probation (March 1967): 27. Also see Murphy, Our Kindly Parent, p. 104.

22. В дополнение к Sheridan, "Juveniles Who Commit Noncriminal Acts," p. 27, см. Paul Lerman, "Child Convicts," Transaction (July-August 1971): 35; Meda Chesney-Lind, "Juvenile Delinquency: The Sexualization of Female Crime," Psychology Today (July 1974): 45; Colonel F. Betz, "Minor's Rights to Consent to an Abortion," Santa Clara Lawyer (Spring 1971): 469-78; Ellen M. McNamara, "The Minor's Right to Abortion and the Requirement of Parental Consent," Virginia Law Review (February 1974): 30532; and Sol Rubin, "Children as Victims of Institutionalization," Child Welfare (January 1972): 9.

23. Beatrice Levidow, "Overdue Process for Juveniles: For the Retroactive Restoration of Constitutional Rights," Howard Law Journal (1972): 413.

24. Процитировано в J. Douglas Irmen, "Children's Liberation-Reforming Juvenile Justice," University of finsas Law Review (1972-73): 181-83. Also see Mark J. Green, "The Law of the Young," in B. Wasserstein and M. Green, eds., With Justice for Some (Boston: Beacon Press, 1970), p. 33; Sanford J. Fox, Cases and Material on Modem Juvenile Justice (St. Paul, Minn.: West, 1972), p. 68.

25. См особое мнение судьи Cadena в деле 1969 года в Техасе E.S.G. v. State, in Fox, Cases and Material on Modem Juvenile Justice, pp. 296-98. Also see Lawrence J. Wolk, "Juvenile Court Statutes-Are They Void for Vagueness?" New York University Review of Law and Social Change (Winter 1974): 53; Irmen, "Children's Liberation," pp. 181-83; and Lawrence R. Sidman, "The Massachusetts Stubborn Child Law: Law and Order in the Home," Family Law Quarterly (Spring 1972): 40-45.

26. Lerman, "Child Convicts," p. 38. Also see Nora Klapmuts, "Children's Rights: The Legal Rights of Minors in Conflict with Law or Social Custom," Crime and Delinquency Literature (September 1972): 471.

27. Meda Chesney-Lind, "Juvenile Delinquency," p. 46.

28. Fox, Cases and Material on Modern Juvenile Justice, p. 14.

29. Frederick W. Howlett, "Is the YSB All it's Cracked Up to Be?" Crime and Delinquency (October 1973): 489-91. В своей великолепной книге «Спасители детей» Энтони Платт указывает на то, что реформа законов о делах несовершеннолетних – и система исправительных школ появилась в начале двадцатого столетия, и была специально разработана для введения деспотической системы "коррекции" "аморальности" детей нации в массированном масштабе. Так, Плат в своей книге (Chicago: University of Chicago Press, 1970), pp. 99-100, пишет, что «спасатели детей»

были наиболее активны и успешны в распространении государственного контроля за всеми формами активности подростков, которые ранее не контролировались или контролировались неформально.

… «Спасители детей» были карателями в широком смысле слова – теми, кто верил, что социальный прогресс зависит от эффективного применения закона, строго надзора за досугом детей и регулированием незаконных удовольствий. Их усилия были направлены на «спасение» детей от учреждений и ситуаций (театры, дискотеки, салуны и т.д.), которые подрывали их «зависимость». Движение спасителей детей также использовало лозунг защиты детей в борьбе с «девиантными» учреждениями: дети, якобы могут быть защищены от секса и алкоголя путем уничтожения борделей и салунов.

См. там же., pp. 54,6748,140. Для ознакомления с ранними проявлениями «спасения детей», parens patriae и заключением под стражу детей за прогулы см. J. Lawrence Schultz, "The Cycle of Juvenile Court History," Crime and Delinquency (October 1973): 468; and Katz, When Parents Fail, p. 188.

30. 55 Ill. 280 (1870), reprinted in Robert H. Bremner, ed., Children and Youth in America (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1970-74), vol. 2, pp. 485-87. И действительно, «спасатели детей» были обеспокоены этим решением, видный их представитель Фредерик Вайнс выразился по его поводу: «крайне опасное. Оно исходит из чрезмерной чувствительности по отношению к личной свободе.» См. Platt, The Child Savers, p. 106.