Текст книги "Джено и черная печать мадам Крикен"

Автор книги: Муни Витчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава одиннадцатая
Галь Айперон псиофов

Четверо медиумов из Испании, две волшебницы из Франции, шесть экстрасенсов и Боб Липман ожидали мисс О’Коннор возле аудитории тонкой мысли. Хотя, возможно, уже и было двадцать два часа, Гулкий удар из-за поломки Пьянсерено не прозвонил. Группе не терпелось принять участие в испытании по призракам. В аналогичном положении находились и столпившиеся перед аудиторией гипноза: они уже начали ворчать, мол, Эулалия Страбикасиос прогуливает эксперименты по Белой магии.

Мисс О’Коннор, появившаяся вместе с Агатой, которая закрывала лицо руками, объявила всем, что Гулкий удар не пробьет, и извинилась. Боб Липман подошел к антее из Польши и, потрясенный, спросил:

– Что случилось?

– Во всем виноваты эта проклятая слепая и безмозглый итальяшка, – ответила она сквозь слезы.

– Я отомщу им! – заверил ее Боб.

Мадам Баттерфляй, поправив волосы, сухо обратилась к собравшимся:

– Вы можете пойти в аудиторию гипноза и продолжить развивать свои способности. Сегодня вечером я занята.

Экономка с Агатой поднялись по лестнице на четвертый этаж, наверху их ждал Пило Магический Росток, уже извещенный об их приходе парасферой, которую незадолго до этого отправила Ранья Мохаддина.

– Фон Цантар незамедлительно примет вас, – сказал церемониймейстер, уступая им дорогу.

Сапиенса из Ирландии и антея из Польши пересекли подъемный мостик и вошли в Комнату видений. Суммус сапиенс сидел в своем кресле. Жаровня привычно горела, и все вокруг провоняло горьким запахом смолы.

Ятто встал, осмотрел лицо и руки девочки.

– Отвратительное зрелище, – спокойно сказал он.

Агата в отчаянии расплакалась:

– Пожалуйста, суммус, не выгоняйте меня. Через несколько дней состоится интерканто, и мне хочется выдержать это испытание и перейти на третий уровень.

Великий мудрец Аркса покачал головой:

– С огромным сожалением должен сообщить, что не могу позволить тебе остаться здесь. Ты прекрасно знаешь «Вводный кодекс»: правило ВК-АМ.6д гласит, что каждый, кто испортит Пьянсерено, должен быть немедленно исключен. Зачем ты это сделала? К тому же обвинила антею из Финляндии?

– Она противная, всегда ходит с Джено, которого, честно говоря, никто не выносит, – ответила Агата, вытирая слезы.

– Я понимаю. Но не могу простить тебя, – произнес суммус, в глубине души оценивший подлость Агаты Войцик.

Мисс О’Коннор попыталась оправдать поступок девочки, но Ятто считал, что лучше не вызывать у посетителей Аркса новых подозрений, в первую очередь у псиофов и сапиенсов. Кодекс нужно уважать.

– Агата Войцик, ты исключаешься из Аркса Ментиса, но сможешь вернуться к нам в следующем цикле снова на второй уровень. Это решено!

Он снял с головы девочки белую тонку и силой стянул перчатки и поставил на каждой из этих вещей маленьким штемпелем печать в виде буквы «П» – повтор.

Сжав кулаки, Агата упала на колени, но мисс О’Коннор подняла ее, обняв за плечи, и сказала:

– Отправляйся в свое жилище и собери вещи. Увидимся у Строгих часов.

Тем временем Джено, Суоми и сапиенса из Греции подошли к мегасофии. На помосте между клавиатурами Пьянсерено суетился Стас Бендатов. Увидев Суоми, он так и застыл с открытым ртом:

– Как? Ты не наказана?

– Как видите, нет! Я всегда говорю правду… или почти всегда, – с улыбкой сказала слепая антея.

– Это Агата наказана! – сказал необычайно довольный Джено.

На сапиенсу из Греции напал тик: ее веки, казалось, решили двигаться сами по себе! Взволнованная как никогда, она подошла к клавиатуре Пьянсерено, заблокированной мертвящим песком, и капнула на нее несколько капель освобождающего мышьяка, яда, нейтрализующего пагубное действие порошка. Эта операция требовала пристального внимания.

Пока Стас с Эулалией были отвлечены, Джено получил возможность рассмотреть трубы органа и педали трех клавиатур, чтобы узнать, не открывается ли с помощью этого необычного механизма потайной ход. Но – увы! Суоми тоже активизировала свое экстрасенсорное восприятие, и ее внимание привлекла первая клавиатура. Она приблизилась к ней и положила руку на клавиши. Стас моментально обернулся:

– Не трогать, мы уже удалили красный порошок.

Сапиенса нажала на клавиши, и из труб послышалось пение сопрано, то самое, которым Строгие часы объявляли о приходе или уходе псиофы.

– Функционирует! – радостно воскликнула она.

Стас наконец засмеялся.

Однако Джено насторожило то, что две клавиши на первой клавиатуре остались заблокированными. Он подошел и потрогал их. Никаких звуков и голосов из труб не раздалось. Мальчик услышал только тихий скрип, исходящий откуда-то из глубины помоста.

Эулалия со Стасом ничего не заметили: они были слишком увлечены, пытаясь отрегулировать Гулкий удар. Юный Астор Венти тайком заглянул за орган и увидел, что восемь паркетных дощечек сантиметров на пять возвышаются над остальным полом.

– Там внизу что-то есть! – прошептал он и подозвал Суоми.

Но Стас что-то заподозрил.

– Нельзя заходить за орган, это запрещено Правилами, – строго сказал он. – Вам следует это знать! Хотите, чтобы вас тоже исключили?

Джено извинился, но едва врач отвернулся, вытащил компас, который дал ему сокол: стрелка показывала на юг! Он направил ее на восемь паркетных дощечек, и она начала вращаться против часовой стрелки. Казалось, компас взбесился.

– Дааааааа! – вскрикнул он, не отдавая себе отчета.

– Закрой рот, пожалуйста. Мы тут не играем, – сделала ему замечание Эулалия.

В этот миг Гулкий удар пробил полночь.

– Очень хорошо. Пьянсерено заработал! – воскликнул Стас, подбрасывая в воздух меховую шапку.

– Значит, мы сейчас пройдем испытания в психофонии? – Этим вопросом Суоми весьма удивила русского врача, чем отвлекла внимание от Джено.

– Уже поздно! – враз ответили сапиенсы.

Суоми настаивала, Джено тоже попытался убедить доброго врача Аркса провести испытание, подчеркивая, что в противном случае они плохо подготовятся к интерканто.

Стас нахлобучил меховую шапку и пожелал спокойной ночи Эулалии, валившейся с ног от усталости и от постоянного тика. Перед тем как уйти из мегасофии, она хотела приласкать юного Астора Венти, но, приблизившись к нему, заметила, что у мальчика из кармана свешивается веревочка с необычным предметом. Талисман Аноки Кериоки! Эулалия Страбикасиос была потрясена настолько, что на несколько мгновений ее глаза пришли в норму.

Стас уловил нарушение в энергетике сапиенсы и посмотрел на Джено, который успел засунуть драгоценную вещицу в карман. Но это не спасло его.

– Что у тебя в кармане? Дай сюда сейчас же! – приказал Стас Бендатов.

Мальчик, повесив голову, показал талисман. Суоми поняла: дело плохо!

– Это принадлежит Красному Волку! – воскликнула Эулалия.

Русский мудрец плюхнулся в кресло, снова стянул шапку и с усталым видом потребовал у антеев объяснений.

Джено не знал, сказать ему правду или нет. Но судьба Астора Венти преподнесла ему очередной сюрприз. Уже в который раз помощь ему оказал Ре, золотой кречет. Залетев в ворота мегасофии, он, словно крылатый призрак, сделал четыре круга вокруг Пьянсерено.

Суоми вздрогнула: «Видение! То самое, которое было у меня в Уффиосерво: оно снова сбывается!»

Руа подлетел к мальчику и клювом вырвал у него из рук талисман.

Испуганная Суоми почувствовала, как птица пролетает у нее над головой, но не поняла, что случилось. Сокол осторожно опустился на вокофон и раскачал крошечный тотем Красного Волка, как маятник. Свет неожиданно стал гаснуть. Эулалия, разнервничавшись еще больше, села рядом со Стасом и зажмурила глаза.

Джено и Суоми затаили дыхание.

Из тотема полилась древняя песнь духов сиу, многократно усиленная вокофоном. Раздался бой барабанов. Мелодия древней молитвы проникла в сердца мудрецов и антеев.

Сокол поднялся в воздух и, пронесшись у Джено над головой, вернул ему талисман. Затем вылетел из мегасофии, заставив присутствующих замереть от изумления.

Маленький деревянный тотем заблестел, словно стрела в полете, и Астор Венти почувствовал, как ноги у него стали ватными, а голова закружилась. С зажатым в кулаке талисманом он поднялся почти к потолку, взгляд у него затуманился. Потеряв сознание, он так и остался висеть в воздухе, левитируя. В его тело вошли духи предков Аноки Кериоки, и вот что они сказали:

«Предоставьте свободу храброму мальчику, который знает цену Дружбе.

Он спасет Красного Волка.

В нем живет Сила мысли.

Предоставьте свободу храброму мальчику, который знает горечь Одиночества.

Он вернет мир в Аркс.

В нем живет Сила любви».

Доктор Бендатов посмотрел на Джено, который завис в высоте, словно стал человеком-облаком. Это упражнение разрешалось делать только на втором и третьем уровнях. Стас вместе с Эулалией выслушал слова духов сиу и подумал, что за все годы, которые он посвятил магипсии, ему никогда не доводилось видеть такие необычные вещи. Эулалия издала странный звук: не то застонала, не то охнула – и на несколько минут полностью погрузилась в телемпический диалог со Стасом. Головокружители блестели, а двое мудрецов энергично обсуждали все, что видели. Они стали свидетелями выдающегося таланта медиума, которым обладал Астор Венти.

Когда духи закончили говорить, Джено стал снижаться и, опустившись на пол, впал в прострацию. Суоми, водя по сторонам своей тростью, кричала:

– Джено! Ответь мне, пожалуйста. Скажи, что ты жив. Ответь мне, ответь…

Крик антей привел его в чувство. Увидев себя растянувшимся на полу, он понял, что только что провел уникальный эксперимент. Встал, обнял дрожащую Суоми и заметил, что оба сапиенса приняли серьезные меры предосторожности.

Ребята активизировали Блокирующее слово, потому что испугались ментального вторжения Эулалии и Стаса, которое могло бы еще больше осложнить положение вещей. «Как объяснить, что случилось, не открывая, где Аноки? Или именно эти двое и есть те мудрецы, которые помогут мне, как написал сокол?» – пронеслось у Джено в голове.

Но ни Стас, ни Эулалия ничего не предприняли: даже не попытались расследовать этот случай с помощью телепатии или телемпии. Одновременно и довольно быстро поднялись со своих кресел.

– Очень хорошо. Испытание в психофонии пройдено отлично. Поздравляю вас обоих, – объявил доктор Бендатов, ничего не уточняя.

Джено затаил дыхание.

Надеюсь, что Красный Волк тоже почувствовал присутствие добрых духов, которых ты вызвал. Мы верим, что он вернется, и ждем его. – Слова Эулалии смутили обоих антеев.

– Но… вы доложите фон Цантару? – со страхом спросила Суоми.

– Нет. Суммусу вовсе не обязательно рассказывать, что происходит на занятиях по психофонии. В Кодексе это не предусмотрено, – ответил Стас и вместе с Эулалией направился к выходу.

Джено повернулся, чтобы посмотреть на помост, и, вытащив из сумки компас, прошептал Суоми:

– Я нашел потайной ход: компас показал его. Вернусь, когда здесь никого не будет.

– Мы вернемся. Я тебе помогу, – ответила девочка, протягивая руку к лицу Джено.

Ворота мегасофии закрылись. Никто больше не произнес ни слова.

Между тем Стас с Эулалией пришли к соглашению, что следующим утром они отправятся к Ятто фон Цантару и потребуют от него одну важную вещь: срочно пригласить в Аркс Спокойного Медведя. Между соколом и Джено установились совершенно невероятные отношения, и, если антей из Италии знал, какая участь постигла Аноки Кериоки, было необходимо информировать об этом шамана сиу.

Когда они пересекали Салон фламинго, отчетливо послышался детский хор, зазвучавший высоко-высоко. Строгие часы сообщали, что Агата Войцик покидает Аркс Ментис. Сапиенсы без комментариев вернулись в свои комнаты, в то время как Джено и Суоми прошли ведущий к выходу коридор. В прихожей юный Астор Венти облокотился о подоконник. В ярком лунном свете он увидел, как мисс О’Коннор прощается с антеей второго уровня, передающей ей пропуск, где уже были отмечены день и время ухода. Дверь была открыта, и антея из Польши держала в руках башмокаты. Она ушла, ни разу не обернувшись. В чаще леса ее ждала черная печать, которая должна была доставить ее домой.

Джено снова задумался о потайном ходе, о мадам Крикен, о духах сиу и об Аноки, которого надо было спасать. Он ощутил в себе невероятную силу. В этот миг ему было совсем не важно, течет ли Клонафорт в его крови. Он уже начал осваивать магипсию, и его мозг был готов к новым испытаниям.

Пронзительный звук тромботты, в которую дудела мисс О’Коннор, разбудил всех гостей Аркса. День выдался ясным, и было хорошо видно, как в небе Долины мыслей, у самой черты горизонта, показались сорок быстро летящих псиофов.

Они сидели в седлах на би-флэпах, и крылья летучих мышей ритмично поднимались и опускались в воздухе. Псиофы прибывали на Большой совет, Галь Айперон, которому предстояло подготовить Контра Унико.

В восемь тридцать в Салоне фламинго царило спокойствие: некоторые маги и экстрасенсы решили прогуляться и заняться медитацией на ипповоло, другие уже начали совершенствовать свои навыки в магипсии.

Встретившись с Раньей Мохаддиной и Набиром Камбилем, Стас Бендатов и Эулалия сообщили им, что хотят потребовать от фон Цантара вызвать Спокойного Медведя.

Не вдаваясь в детали о том, что произошло с Джено и духами предков Аноки, они убедили коллег-сапиенсов в необходимости вмешательства старого шамана сиу. Все вместе отправили телепатические послания фон Цантару и получили положительный ответ.

Ровно в девять должно было состояться экстренное собрание в личных апартаментах суммуса.

Боб Липман плевал на начавшийся в Арксе Ментисе хаос и лез из кожи вон, стараясь обратить на себя внимание псиофов, прибывающих в Аркс со всех концов света. Им предстояло стать ассистентами на его Контра Унико. Юди Ода, напротив, отправился в Комнату единения, чтобы поразмыслить.

Позорное изгнание Агаты сначала повергло его в шок, затем обозлило, настроив против Джено и Суоми. Он решил, что при случае сполна рассчитается с ними.

Аудитории заполнились колдунами и медиумами. Мисс О’Коннор, странно улыбаясь, горела желанием обсудить с псиофами новые методы, используемые в опытах с призраками. Пило Магический Росток готовил к Уникальному противостоянию всего один спиккафило – тот самый, которым пользовался Боб Липман. Стас отправил церемониймейстеру и экономке парасферы, чтобы сообщить им об экстренном собрании у суммуса сапиенса.

Ятто дожидался в своих апартаментах, когда пробьет девять. Гулкий удар прозвучал. Шесть мудрецов собрались у большой мозаики в Комнате видений, каждый положил правую руку на свой портрет, и стена открылась.

Суммус встретил их стоя. Рядом с ним был безучастный Рене с уже привычным грустным выражением на лице. Как только сапиенсы вошли, Баттерфляй отправила Ятто телепатическое послание с вопросом, поддерживать ли ей требования, которые выдвинут остальные мудрецы, или же нет. Ятто ответил ей: «Да».

Так и произошло. Главный мудрец Аркса принял предложение вызвать Спокойного Медведя еще и потому, что ему так и не удалось ничего увидеть в Сфериконде. Хуже того, после работы с этим хрустальным шаром его стали донимать боли во всем теле.

– Многоуважаемые сапиенсы, пройдемте со мной в Ложу психо, и я активизирую Большое О, чтобы шаман сиу смог как можно быстрее попасть сюда с помощью полной билокации. Должен признаться: я уже пытался вступить в контакт со Спокойным Медведем, но не получил никакого ответа, – сказал Ятто, покидая с Рене свое жилище.

Шесть мудрецов последовали за ним, только Пило Магический Росток забежал вперед, чтобы открыть Ложу психо.

Сапиенсы застыли перед тремя великанами. Суммус вытянул руки и, сконцентрировавшись, направил энергию своей мысли на камни, которые сразу же начали раскаляться. Механизм полной билокации был активизирован, и с минуты на минуту должен был появиться Спокойный Медведь. Но тут мощнейший электрический заряд вызвал замыкание и вспышку пламени.

– Что происходит? – спросила испуганная Ранья.

– Ничего. Спокойный Медведь недоступен. Он не чувствует, что мы его призываем. Не слышит нашей просьбы, – объяснил Ятто, сильно нервничая.

– Вдруг с ним случилось что-то серьезное? – Вопрос Стаса вызвал у мудрецов недоумение и подозрения.

– Аноки пропал, мадам Крикен исчезла, а Медведь не чувствует нашего телепатического призыва. Странно, очень странно, – прокомментировал Набир, обращаясь к Рене, который не произнес ни слова.

Эулалия Страбикасиос впала в транс, плотно зажмурила глаза и, глубоко дыша, заговорила грудным голосом:

– Здесь еще сохранилась энергия, оставленная мадам Марго Крикен в момент ее бегства. Больше мне не удается ничего почувствовать. Словно механизм Большого О сломался, и он уже не воспринимает ментальных команд осуществить полную билокацию.

– Вот именно! – воскликнул фон Цантар. – У меня создалось точно такое же ощущение.

– Значит, мы заблокированы здесь, в Арксе? Мы, мудрецы, больше не можем никуда перемещаться? – встревоженно спросила мисс О’Коннор.

– Боюсь, что так, – сказал Ятто, сжав кулаки.

– Нам совершенно необходимо разблокировать Большое О. Мы это сделаем, если сконцентрируемся все вместе, – предложил Пило Магический Росток.

Суммус кивнул, но уточнил, что они не могут заняться этим в полном составе. Пока идет совет псиофов, необходимо, чтобы хотя бы парочка сапиенсов оставалась в их распоряжении.

– Уже завтра начинается интерканто, антеи отправятся в мысленное путешествие.

У нас будет восемь дней, чтобы решить эту проблему, одновременно управляя советом псиофов, – сказал суммус, взяв под руку Рене, которого, казалось, ничуть не интересовало происходящее. Мудрецы кивнули. Все они были озадачены поведением мальчика в золотой тунике. Никогда еще они не видели его таким серьезным и молчаливым.

Пило Магический Росток первым покинул Ложу психо: надо было подготовить спиккафило для Боба Липмана, а работы оставалось еще немерено. Бендатов решил понырять на субканде вместе с компанией веселых псиофов, а Набир Камбиль хотел заняться медитацией в своем жилище. В Ложе психо перед Большим О остались только Эулалия и Ранья, начавшие пробовать все методы магопсихического воздействия, чтобы активизировать трех великанов.

Ятто величественно удалился вместе с Рене и мадам Баттерфляй.

– В нашем распоряжении всего несколько дней, – сказал суммус сапиенс, подталкивая Рене вперед. – Во время интерканто Джено не будет путаться у нас под ногами. Нам надо задобрить псиофов и обязательно найти Аноки. Я иду в свое убежище. Если будут новости, свяжись со мной телепатически.

Оказавшись в своих апартаментах, фон Цантар приблизился к белой двери и вставил перстень в полость в перламутровой ручке. Раздался скрип, и дверь распахнулась. Ее можно было открыть только перстнем с эмблемой Аркса Ментиса – и никак иначе! В этом месте, куда не ступала ничья нога, были скрыты страшные тайны, известные только фон Цантару и Рене. Тайны возможностей новых ментальных техник магипсии: там Ятто проводил эксперименты с использованием Клонафорта.

Денек выдался суматошным, многие из псиофов хотели встретиться с суммусом сапиенсом и предложить свои услуги в поисках Аноки Кериоки, но в первую очередь все желали понять, что в действительности произошло с мадам Крикен. Приближенные к суммусу медиумы и алхимики утверждали, что француженка бежала, потому что была причастна к пропаже краснокожего. Но кое-кто из псиофов, не пребывавших в восторге от руководства Ятто и склонявшихся к политике магопсихического поведения, которую проводила мадам, не верили в предательство Марго.

Экономка очень логично объясняла, почему фон Цантар недоступен, и псиофы терпеливо ждали. С другой стороны, им надо было организовать собрание, обменяться опытом, накопленным в разных странах. Мисс О’Коннор была завалена работой по горло – ее аудиторию посещали чаще других.

Джено с Суоми, воспользовавшись неразберихой, решили снова посетить мегасофию и выяснить, что спрятано под паркетом. Свет в зале был приглушен, и ребята в потемках осторожно пробрались к помосту. Астор Венти, держа компас в руке, решительно направился к первой клавиатуре, дотронулся до заблокированных клавиш, и деревянный пол приподнялся на несколько сантиметров. Джено встал на колени, а Суоми с помощью своих ощущений попыталась уловить, что же может быть скрыто под большим органом Аркса. Мальчик с силой приподнял паркетные доски:

– Какой-то странный запах.

– Я тоже его чувствую. Похоже на деготь, – сказала антея из Финляндии.

Джено просунул руки в щель и изо всех сил потянул дощечки на себя. Они не оторвались, а сложились, как карточная колода. Из темных глубин поднялась тонкая струйка дыма.

– Там внизу ничего не видно, – воскликнул мальчик, заглядывая внутрь.

Суоми стало плохо.

– Трудно дышать. Не хватает воздуха. Этот дым… этот запах дегтя… – Согнув ноги, она села рядом с другом.

– Здесь опасно оставаться. Наверное, тебе лучше уйти. А я… я хочу понять, что там внизу, – взволнованно произнес он.

– Нет, я не оставлю тебя одного. Сейчас все пройдет. – Суоми тщетно пыталась восстановить дыхание.

Джено заглянул в глубь темного туннеля, надеясь хоть что-то там разглядеть. Может быть, внизу, в пахнувшей дегтем мгле, скрывается ход, ведущий к тюрьме его родителей. Неожиданно дым, вместо того чтобы подниматься вверх, устремился к лицу Джено. Черные струи копьями впились ему в нос и в уши.

Астор Венти закашлял, схватившись руками за горло. Дым полетел к органным трубам и образовал круг, потом квадрат и, наконец, треугольник. Антей не мог ничего объяснить Суоми, потому что горло драло, а рот онемел.

Вытаращившись, он смотрел на струю дыма, резвящуюся перед ним. Это волшебство конечно же имело какой-то скрытый смысл! Через несколько минут похожий на чернила дым, просачивающийся из-под пола мегасофии, сложился в воздухе в ужасающую фразу:

«Освободи своей кровью сердце сокола!»

Суоми сжала белую трость и, пошевелив ею, спросила:

– Что происходит? Я чувствую твой страх.

Слова растаяли как дым, паркетные дощечки сами по себе легли на место, закрыв таинственный вход.

Мальчик, обняв подругу, осторожно поднял ее на ноги. Он пересказал ей содержание фразы, но они не успели договорить. Из красных бархатных кресел мегасофии появились оллени, опаснейшие призраки мисс О’Коннор. Это были ужасные создания с огромными головами на крошечных тщедушных телах. Они напоминали фиолетовых младенцев с оттопыренными ушами и большими желтыми ртами. Глаз у них не было. Казалось, что их отвратительные тела сделаны из нейлона и наполнены паром.

– Привидения! – вскрикнул Джено.

Суоми подняла трость над головой и замахала ею вправо и влево. Спросила испуганно:

– Какие они?

– Маленькие, фиолетовые и прозрачные, – ответил Джено, затаскивая ее за Пьянсерено.

– Никогда не слышала о фиолетовых привидениях, – сказала Суоми, присаживаясь на корточки у органа.

– Это привидения мисс О’Коннор. Думаю, что она их и вызвала, – объяснил Джено, украдкой выглядывая из-за Пьянсерено.

С десяток олленей окружили большой орган и, разинув детские рты, начали высасывать из ребят физическую энергию. Джено почувствовал слабость, а Суоми, потеряв равновесие, зашаталась и не смогла усидеть даже на корточках.

Астору Венти показалось, что его голова вот-вот взорвется, словно оллени осушили ее. В отчаянии он выкрикнул имена своих родителей, и неожиданно его тело стало наполняться силой. Оллени быстро отступили. Помост задрожал, дощечки позади Пьянсерено вновь сложились, открыв туннель, и привидения мисс О’Коннор один за другим скрылись в загадочной бездне.

Джено упал на вторую клавиатуру, заставив одновременно зазвучать и соусосвист и Гулкий удар. Все псиофы, занятые магопсихическими экспериментами, встревожились. Даже сапиенсы были потрясены: Пило бросил спиккафило, который готовил к полету, Набир вышел из состояния медитации, а Стас подпрыгнул, хоть и был в непроницаемом скафандре. Все поспешили в мегасофию, опасаясь, как бы кто снова не испортил Пьянсерено. Войдя в зал, они обнаружили на помосте двух ребят, дрожавших от страха.

– Что вы здесь делаете? – заорал церемониймейстер.

Суоми судорожно разрыдалась, а Джено с прилипшими ко лбу волосами молча посмотрел на доктора Бендатова и Набира Камбиля.

– Вас исключат! – снова закричал Пило Магический Росток, поднимаясь на помост.

– Спокойствие, спокойствие. Мы пока не знаем, что здесь произошло, – остудил его пыл Набир.

И тут со всех ног примчалась мисс О’Коннор в сопровождении двоих псиофов-шаманов. Бендатов встретил ее разгневанно.

– Только не говори, что снова упустила Фродера! – сказал он ей, едва сдерживая чихание.

– Нет, на этот раз оллени. Мы с этими двумя шаманами ставили эксперимент перед зеркалогиатусом. Взаимодействовали с фиолетовыми привидениями, но…

Астор Венти грубо прервал ее:

– Она сделала это намеренно, чтобы запугать нас!

– Как ты смеешь говорить мне это! – озлилась экономка. Она была раздосадована тем, что юный антей преодолел все ее коварные происки. Даже олленям не удалось с ним справиться. Оказалось, что и Суоми сравнительно неплохо перенесла шок.

«Мисс О’Коннор, вы знаете, зачем напустили на нас олленей!» – послал Джено ирландке телемпическое сообщение.

Стас и Набир увидели, как засверкали головокружители, и поняли, что между мальчиком и экспертом по призракам происходит нечто серьезное. Они ждали, ни во что не вмешиваясь. Пило опустил глаза и хранил молчание.

«Ничего я не знаю. Ты сумасшедший!» – ответила ему сапиенса.

«Знаете!» – повторил Астор Венти, вложив в эти слова всю силу мысли и приближаясь к экономке. Их головокружители, казалось, обезумели и засветились зеленым светом.

Лысый святой и старый доктор обменялись красноречивыми взглядами. Они прекрасно принимали энергетические волны, исходящие от женщины и мальчика. Даже попытались войти в разум мудрой, чтобы узнать ее мысли, но она, заметив это, возмутилась и во всеуслышание заявила:

– Не провоцируйте меня! Это некорректно!

– Ты занимаешься незаконными вещами. Знаешь ведь, насколько опасно вызывать такие призраки, – рассерженно сказал Набир Камбиль, охваченный дурными предчувствиями.

– Ты встал на сторону антея первого уровня? Ты меня разочаровал! – в гневе воскликнула мисс О’Коннор и вышла из мегасофии в сопровождении шаманов.

Два мудреца повернулись к Джено. На этот раз они решили проникнуть в его голову, но разум мальчика был неприступен: сила Блокирующего слова, умноженная на содержащую Клонафорт кровь и продолжительные магопсихические упражнения, помешали вторжению сапиенсов.

Уже в который раз Набир и Стас убедились в уникальности этого антея.

«Кто ты? Что делаешь в Арксе? Твой пропуск в полном порядке, но твое поведение…» – начал Камбиль.

«Я обыкновенный итальянец, владеющий телекинезом», – ответил Джено.

Направив свой взгляд на трубочки на непроницаемом скафандре Стаса Бендатова, он заставил их извиваться, словно те были маленькими змейками. Он хотел было отвлечь внимание мудрецов, но это ему не удалось.

«Никаких шуточек! С нами это не пройдет. Ты должен сказать нам правду. Что у тебя произошло с мисс О’Коннор? Почему ты всегда оказываешься в центре внимания?» – спросил врач Аркса.

«Я не могу ничего вам сказать. Пожалуйста, не настаивайте. Прислушайтесь к своему сердцу. Прислушайтесь и к моему сердцу. Этого достаточно», – честно ответил Астор Венти.

В письме кречета ясно говорилось: три мудреца ему помогут, но он не должен рассказывать им правду о похищении Коринны и Пьера. Они все поймут сами.

Суоми хранила молчание, а сапиенсы продолжали стоять напротив мальчика и пристально разглядывать его.

Набир и Стас отдавали себе отчет, что все в Арксе меняется. Возможно, Джено и представлял собой что-то таинственное, но искреннее и совершенно новое. Они понимали, что у фон Цантара слишком много секретов. Значит, именно Джено с бежавшей мадам Крикен и были теми, кто должен восстановить спокойствие? Было очевидно, что после появления итальянского антея и бунта мадам Крикен Ятто заключил союз с мисс О’Коннор. И что ирландка никогда не посмела бы вести себя так вызывающе без одобрения суммуса сапиенса.

Врач и отшельник обернулись к Пило и направили ему телемпическое послание: «А ты что знаешь?»

Магический Росток опустил взгляд и мысленно ответил: «Лишь то, что мне положено знать. Не вовлекайте меня в сомнительные истории. Я церемониймейстер и знаю свое дело, и с меня довольно», – сказал он и удалился.

– Возможно, ему не все известно, но он конечно же на стороне Ятто. Это очевидно! – понизив голос, сказал Стас, снова поворачиваясь к Набиру.

Отшельник кивнул:

– М-да, я тоже так думаю. Как бы то ни было, скоро начнется Большой совет псиофов, и мегасофия будет забита до отказа. Пойдем отсюда.

Набир Камбиль взял Джено за руку, и они вышли из зала. Стас обнял Суоми, еще заметно потрясенную после встречи с олленями, и пытался успокоить ее.

Тем временем Пило Магический Росток уже достиг Салона фламинго, где его ждали многочисленные псиофы, волновавшиеся из-за того, что соусосвист и Гулкий удар прозвучали в неурочное время.

– Все в порядке. Готовьтесь к своему совету, – объявил церемониймейстер, сам пребывающий в возбужденном состоянии.

Сам фон Цантар присматривал за тем, как идет подготовка к интерканто для четырех антеев. А в зал Большого совета прибывали псиофы. На женщинах были оранжевые тонки, а на мужчинах серые. Место в первом ряду для Рене осталось свободным. В отправленной фон Цантаром парасфере объяснялось, что мальчик не сможет присутствовать, так как погружен в важнейшие упражнения для разума.

Отсутствие Рене вызвало всеобщее недоумение. С раннего детства он не пропустил ни одного подобного совета, причем делал это по поручению фон Цантара. Псиофы знали о необыкновенных психологических и ментальных способностях любимого ученика Ятто, и нарушение привычного распорядка дало пищу новым пересудам. Пило Магический Росток объяснил, что лично говорил с Рене и никто не должен беспокоиться из-за его отсутствия. Он сосредоточенно занимается – развивает свой дар спирита.

Медиумов, алхимиков, экстрасенсов, волшебников и шаманов удалось убедить, хотя те и остались не слишком довольны прогулом Рене. Сидя в красных креслах, они обменивались мнениями, рассказывая о своих магопсихических экспериментах. В последующие дни, во время интерканто антеев, у них еще будет время, чтобы организовать Контра Унико для Боба Липмана. Но тот факт, что Аноки Кериоки мог исчезнуть без следа, не позволил им сохранять спокойствие, занимаясь подготовкой последнего экзамена. Никогда прежде в Арксе не пропадал антей! Как никогда не случалось, чтобы кто-то из мудрецов нарушил Кодекс. Бегство мадам Крикен было совершенно необъяснимым!

Единственным решением, которое удалось принять, было признание исключения Агаты Войцик законным. Многие псиофы, особенно алхимики и медиумы, были настроены скептически и утверждали, что одного обещания фон Цантара разрешить проблемы явно недостаточно. Энергетическая напряженность ощущалась так сильно, что не удавалось достигнуть высочайших стадий медитации.