Текст книги "Невеста со скальпелем. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Мстислава Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Почему? – парень наблюдал за мной с нескрываемым интересом.
– Потому что поражены только концевая и средняя фаланги, основная – лишь частично.
– Хм…
Я отмахнулась.
Чёрт, туплю!
Мокрым полотенцем я быстро избавила подоконник от пыли, затем обеззаразила, щедро залив синевой. Дезинфицировала нарванные ленты ткани, будущие бинты. Подготовка к операции закончена, и можно приступать.
Я удобнее перехватила скальпель. Осилю перебить обе кости разом? Нет, лучше по одной – кровопотеря будет незначительной, так что небольшая задержка обойдётся без последствий. Я примерилась.
– Э-э-э…, – вчерашний пациент подозрительно завозился. Если бы не вред от магии смерти, его бы тоже стоило отправить поспать. Слишком уж он впечатлительный, на войне суров, а при виде девочки с хирургическим ножиком напрочь теряет хладнокровие.
Хлоп.
Я вложила в удар всю силу, сработала магия. Скальпель рассёк и мягкие ткани, и кость, не встретив сопротивления. Некрозный мизинец отделился, хлынула кровь.
Зря я сомневалась, можно было смело чикнуть оба пальца сразу.
Хлоп.
Готово.
Теперь антисептическая обработка… Всё же магия потрясающе универсальна! Скальпель опережая мысленный приказ превратился в хирургическую иглу, и я быстро зашила обе раны. Осталось приложить стерильный тампон, которым послужит плотно свёрнутая полоска ткани, и слабо забинтовать.
По-моему, я превзошла себя.
Я втянула скальпель обратно в ладонь. Движение кажется настолько привычным, что боль в момент прокола кожи почти не чувствуется.
– Ты отрезала ему пальцы!
Ампутировала. Только вот произнести правильное название никак не получалось. В лексиконе Мили его просто не было! Или вообще в языке?
– А как бы я иначе спасла Ёна?
Парень моргнул.
– Эй, ты же сам видел поражение, рана загнила, зараза грозила очень быстро захватить всё тело. Поскольку обернуть омертвение вспять я не могла, я пресекла распространение. Вроде бы очевидная вещь.
– Никогда о подобном не слышал.
Я пожала плечами.
– Мили, – он впервые на моей памяти обратился ко мне по имени.
Учитывая, что я личным именем не представлялась… Ён выяснил и доложил?
– Да?
– Мили, это гениально! Потрясающе, феноменально, божественно!
– Всё гениальное просто, – изрекла я книжную мудрость и, застеснявшись незаслуженных похвал, ведь не я хирургию придумала, поспешила сменить тему. – Признаться, я не понимаю, почему целители не делают ничего подобного.
– Потому что они все без исключения маги жизни. Ты не знаешь, в чём суть целительства?
Я отрицательно мотнула головой.
– Маг отдаёт пациенту жизненные силы, которых даже у слабого целителя всегда переизбыток, и тем самым целитель в разы ускоряет процесс естественного заживления. Но в случае Ёна с заражением никакая ускоренная регенерация не справилась бы.
Ха? Ёжики святые, получается, что медицина в этом мире вообще не развита?! С ума сойти.
Пока я осмысляла высокие материи, Ён открыл глаза и уставился на свою руку.
Глава 13
– Не болит, – зачарованно протянул он, глядя на повязку.
Уверена, что рана ноет, но в сравнении с тем, что было, конечно, не болит. Удивительно, как он вообще мог терпеть. Ён перевёл взгляд на меня, поднялся и низко поклонился:
– Благодарю вас, госпожа Дарс.
– Это было нетрудно, – хмыкнула я, потянулась убрать оставшиеся неиспользованными полоски ткани и нитки.
Ён невольно проследил за моим движением, и кроме ниток, естественно, увидел оставшийся после операции «биологический материал». Он перевёл взгляд на свою кисть, на тканевую «нашлёпку», слишком короткую, чтобы скрывать пальцы, снова на подоконник.
– Либо так, либо сгнить заживо, – пояснила я, прежде, чем он что-либо сказал.
– Госпожа отрезала мне пальцы?
По-моему, Ёна этот факт поразил настолько, что он даже не осознал, что лишился этих самых пальцев. Смотрел он на меня с каким-то священным ужасом. А потом его взгляд метнулся к господину.
Парень ещё и масла в огонь подлил:
– А мне вы внутренние органы случаем не удалили?
– Нет, но, если понадобится, я всегда к вашим услугам.
Парень кашлянул и развивать тему резко передумал.
Ён всё ещё осмыслял перемены. Первый шок, похоже, прошёл. Он снова смотрел то на руку, то на подоконник. Я вызвала скальпель и прицельно выплеснула концентрированную синеву. Стоило сделать это до того, как Ён проснулся.
Смерть в считанные секунды уничтожила органику, обратив в бурый прах с вкраплениями белых костных обломков. Я распахнула окно пошире, полотенцем вымела порошок на улицу и захлопнула створку.
– Госпожа, благодарю вас за спасение моего телохранителя, – одной этой фразой парень лишил Ёна права на какое бы то ни было возмущение. Ёну не оставалось ничего, кроме как смиренно повторить:
– Благодарю вас, госпожа.
– Могу я дать добрый совет?
Ён явно не горел желанием слушать, но за него снова решил парень:
– Разумеется, госпожа.
– Думай об этом иначе. Ты отделался малой ценой. Ещё бы немного, и мне бы пришлось отнять не пальцы, а кисть полностью.
Ён побледнел.
Я пожала плечами и обернулась к парню. Он так и не назовёт мне своё имя? Спрашивать принципиально не стану. Дождусь. Или не дождусь, что вероятнее.
– Господин, раз уж я здесь, раздевайтесь.
Перевязку никто не отменял.
Рана подживала на удивление хорошо, я быстро очистила «бинты», обработала кожу вдоль бордовой полосы. Шрам, наверное, останется.
Закончить я успела удачно, как раз к приходу Мрысьи.
Заслышав шаги, я выскочила в коридор. Девица к моему внезапному появлению отнеслась как всегда равнодушно. Она согнулась в поклоне с неспешной обстоятельностью, выпрямилась, поздоровалась и замерла в ожидании указаний. Я подтвердила вчерашнее распоряжение и отправила её на первый этаж за швабрами и тряпками – домывать будуар. Согласно угукнув, Мрысья отдала мне корзину и утопала вниз по лестнице.
Дождавшись, когда она отойдёт подальше, я вернулась в спальню, чуть больше половины принесённой снеди отгрузила мужчинам. Сколько времени голодал Ён, я не знаю, но в любом случае его организму нужны силы на восстановления. Как и организму его господина, кстати.
Нам с няней я приберегла молочную кашу, пару яиц и холодное мясо на хлебе. Важно есть досыта, а не переедать. И вообще, стоит задуматься о правильном питании.
– Мили? Ты снова сама не своя.
– Нянюшка, разве я могу быть прежней после всего, что на нас обрушилось? Нам с тобой нужно тщательно подготовиться к зиме. Не хочу ничего упустить.
– Ох, Мили… Ты слишком радуешься. Ты помогла раненому, он отблагодарил тебя деньгами, и это позволит нам продержаться некоторое время, но деньги однажды закончатся.
– Я понимаю. Но что нам делать?
– Если бы подаренной тебе суммы хватило пригласить жреца…
– Зачем? – не поняла я.
– В окрестностях нет храма. Жрец мог бы провести церемонию прославления небес во благо крестьян, живущих на землях барона. Увидев, в каком мы бедственном положении, и получив пожертвования, жрец, возможно, помог бы тебе. Например, пригласил в школу при храме. Мили, ты не любишь книги, но чтобы избежать голода…
– Нянюшка… Пригласим мы, но поможет он только мне? Даже обсуждать нечего. Я тебя не брошу.
– Мили…, – из глаз пожилой женщины потекли слёзы.
– А ещё мы обязательно позаботимся о твоём здоровьем, – пообещала я, обнимая.
Няня всхлипнула и окончательно разрыдалась. Я чувствовала себя странно. Обещаю от чистого сердца, и к пожилой женщине, вырастившей Милимаю, я отношусь с теплотой. Вот именно, с теплотой и сочувствием, к которым примешивается рациональное «я поклялась», отчего появляется кислый привкус обмана. Да, обмана, потому что я знаю, что любовь пожилой женщины предназначена не мне. Я невольно краду. И ответную любовь я лишь изображаю.
Ох, к ёжикам такие мысли. Не моя вина, что настоящая Милимая оказалась настолько слаба, что бросила няню. Лично я как раз делаю всё возможное!
Но сейчас оставаться с няней выше моих сил.
– Нянюшка, не плач, – поцеловала я её в щёку. – Всё будет хорошо. Если что-то понадобится, сразу же посылай за мной Мрысью. Она скоро закончит убирать твой будуар, я помогу тебе перебраться в него, а она займётся спальней. Договорились?
От няни я сбежала в кабинет.
Сев за стол, я уткнулась в сложенные перед собой руки. Не железная я… Бесправное положение, острое одиночество – душит. Сто, девяносто девять… Я бездумно отсчитала до нуля, затем выпрямилась, придвинула к себе лист и трижды чиркнула ручкой. Напротив линий написала: «Хозяйство», «Книги», «Пациент».
С пациентами, их два, проблем не предвидится, пункт можно считать самым безобидным. Изучение книг – работа на будущее. А прямо сейчас придётся подумать о благоустройстве дома. Да, я не собираюсь задерживаться в деревне больше, чем на месяц, но этот месяц я собираюсь прожить с достойным комфортом, насколько это возможно. Интересно, Мрысья до вечера успеет отмыть не одну, а две спальни? А если нет, то где мне ночевать?
Я побарабанила ногтями по столешнице. Под рукой очень не хватало чашки кофе. Я согласна даже на чай. Надо озаботиться: кипяток из деревни – это смешно. Но на чём кипятить воду, как? Памяти Мили катастрофически не хватает.
Взгляд вернулся к первой надписи, и меня осенило:
– Травница!
Магов жизни в деревне нет, но люди-то болеют. К кому они обращаются, чтобы сбить температуру, унять боль? Думаю, знахарка должна быть, и мне не помешает с ней познакомиться., как минимум, купить лекарственные травы. Ванночки для ног с отваром череды и ромашки хотя бы частично помогут няне снять отёк. Кое-что из трав, скорее всего, придётся собирать самой.
Идею я записала, но займусь этим скорее всего завтра, а то и послезавтра. На сегодня план проще: до обеда читаю, потом смотрю, как далеко продвинулась Мрысья и даю ей новые указания, обедаю, а после обеда иду в деревню на разведку и за советом, про кипяток обязательно спрошу.
Только вот строить планы было крайне наивно.
Первая половина дня обошлась без сюрпризов, я продиралась через буквы, слепленные в лишённый пробелов единый «брикет», отбраковала три книги. Ни разведение охотничьих собак, ни изящное стихосложение, ни жизниописание основателя Лионийского монастыря меня не заинтересовали. Жизнеописание я, правда, отложила. Если не найду ничего лучше, хоть какие-то крохи информации водою.
За полдень, удерживая тяжёлую корзину с нашим обедом, я вошла в «палату», как я стала мысленно звать помещение, ибо «моя бывшая спальня» звучит обидней.
И застала сцену, моим глазам вряд ли предназначавшуюся.
Глава 14
В спальне танцевала полуобнажённая нимфа. А как ещё назвать девушку, наготу которой едва прикрывают юбка и топ из пучков осоки? Сочная зелень и молочный шоколад загара, в сочетании с копной рыжих кудрей… Нимфа гнулась подобно молодому дереву на шквальном ветру, извивалась змеёй, откровенно демонстрируя соблазнительные формы, но почему-то танцевала только телом, ни взмахов руками, ни ударов ногами, будто она и правда древесный ствол с кроной-волосами. Рыжие кудряшки подпрыгивали при каждом резком повороте головы, на пол осыпались вплетённые в волосы цветы.
Я опешила. Откуда взялась эта… развратница? Целомудренным танец точно не назвать. И не только танец. То бедро чуть ли не до талии откроется, то грудь мелькнёт.
Нет, правда, откуда? Такие прелестницы в нашем захолустье не водятся как класс. Значит, магия?
Оригинально пациенты досуг скрашивают.
Только вот парень на танцовщицу особо не смотрел, точнее смотрел, но не на неё, а на сахарно-белый комок меха, который она к себе во время танца прижимала. Танцовщица замедлилась, и я смогла рассмотреть некрупное тело, тонкие ножки, оканчивающиеся аккуратными копытцами, изящно изогнутую шею, округлую мордочку. Я поначалу заподозрила, что у нимфы в питомцах карликовая лошадка, но, присмотревшись, поняла, что это кроха-оленёнок, но почему-то с витым рогом во лбу, будто единорог. Глаза большие, чуть раскосые, влажные.
Телохранитель занимался странным.
Ён сидел на полу, скрестив ноги, и на мелкой тёрке строгал узловатый корень неведомого растения. Капающий сок источал терпкое зловоние, и я невольно скривилась. Всю комнату мне провоняли… Судя по сваленной в таз горе мелко нашинкованной стружки, Ён уже не один час «пилит дрова». Он покосился на меня с досадой, взглядом показал уйти, но ни звука не издал и действа не прервал.
Нимфа, как и парень, моё появление проигнорировали, разве что бросили в мою сторону по паре быстрых взглядов.
Хм…
Я не к месту, это однозначно, и раз Ён намекает, что я должна уйти, я уйду, хотя и любопытно, но не настолько, чтобы лезть в чужие тайны. Я попятилась, чтобы вернуться в будуар.
Не успела.
Мы встретились с оленёнком взглядами, он вздрогнул всем телом, яростно брыкнулся и прыгнул вперёд. Танец прервался, нимфа растерянно замерла. Цокнули по полу копытца. Я испугалась прыти неведомой зверушки и ещё больше – нацеленного на меня рога. Я шарахнулась, но оленёнок, пригнув голову, упорно шёл ко мне. Воображение живо нарисовало, как единорог стреляет в меня цветным лучом, этаким всепрожигающим лазером. Нет уж!
Я рванула прочь. Почти.
Длинный прыжок, и оленёнок уже у двери блокирует мне отход, а из зрителей никто не спешит помочь, даже хозяйка-нимфа, которая только стоит и растерянно хлопает ресницами.
– Что происходит? – я не выдержала.
Телохранитель отшвырнул тёрку в одну сторону, огрызок корня – в другую, вскочил и, не стесняясь в выражениях, выругался. Хорошо, хоть шёпотом, помнит, что няня за стеной не должна ничего услышать.
Парень сжал кулак, но тотчас бессильно расслабил пальцы, откинул голову на подушку и, прикрыв глаза, обречённо вздохнул:
– Мили, ты сорвала нам ритуал, – голос парня прозвучал отстранённо. Видимо, в отличии от телохранителя, сдерживает рвущиеся на язык грубости.
Оленёнок дёрнул ухом, будто прислушивался.
Какой, ёжики святые, ритуал?!
В конце концов, это мой дом! Моего папаши… И без моего ведома, тайком… Впрочем, с эмоциями я справилась быстро. Просто напомнила себе, что у парня статус заоблачный, позволяющий ему открыто называть барона слизнем. Окажись здесь отец, думаю, был бы на положении слуги.
Поэтому я сказала то, что следовало сказать, однако от «шпильки» удержаться не смогла, хоть и сгладила её в последний миг:
– Очень сожалею. Если бы я знала, что заходить нельзя…
Честное слово, трудно ли дотумкать, что я принесу обед?
Парень упрёк принял и даже объяснил:
– Я надеялся, что мы успеем до вашего появления, Мили. Я бы и рад предупредить, но, к сожалению, абсолютное молчание одно из непреложный условий. Мили, не поймите неправильно. Я ни в коем случае вас не виню, но я расстроен.
– Мне жаль, – повторила я.
Интересно, что за ритуал. Но любые расспросы будут неуместны. Раз старались, значит нужен.
Оленёнок топнул, привлекая моё внимание, мотнул головой.
Теперь, когда он стоял спокойно, я почувствовала себя очень глупо. Кроха же! Чего я испугалась? Я присела на корточки, отставила тяжёлую корзину, с которой так и не рассталась, и протянула оленёнку ладонь. Он благосклонно обнюхал, пощекотав тёплым замшевым носом.
Охнула нимфа. Я почувствовала сначала укол, за ним обжигающую боль. Ладонь перечеркнула алая полоса, алым окрасился кончик рога оленёнка.
Всё-таки невинный вид обманчив, не зря боялась.
Прежде, чем я успела отнять ладонь, оленёнок высунул язык и слизнул мою кровь.
Я отняла руку, вскочила, но больше оленёнок агрессии не проявлял, переступил с ноги на ногу и повернулся боком словно предлагая погладить.
– Разве ты не должен быть травоядным?! – я посмотрела на ладонь.
Порез затягивался с удивительной быстротой. Кровь свернулась тонкой корочкой и тотчас осыпалась. От пореза осталась лишь тонкая полоска новой розовой кожи.
Оленёнок посмотрел на меня укоризненно, будто понял, что я сказала и был в корне не согласен с предложенным мною рационом.
– Может быть, вы мне всё-таки объясните? – обернулась я.
Парень, опираясь на локти, приподнялся, он потерял свой похоронный вид и таращился на меня с необъяснимым благоговением. Ён тоже больше не ругался, а нимфа зачем-то села на пол, на колени и низко поклонилась.
– Да что происходит?
Самым вменяемым оказался парень.
– Мили, вы не узнали жрицу заповедника Тишины Лета?
Я нахмурилась.
Что-то в памяти всплывало, но никак не хотело складываться в ясную картинку. Что-то про Туманную Арку, из которой приходят… Так я угадала с оленёнком?! Я опустила взгляд на самого настоящего мифического единорога, и он тотчас толкнул меня боком, требуя внимания. Я сомневалась, но всё равно протянула руку, чтобы его погладить. Кровь он уже слизнул, волноваться о безопасности поздно.
– И?
Я всё ещё не понимала.
Парень смирился с ролью энциклопедии:
– Мили, единороги совершенно особые существа, они носители жизни. Иногда они приходят на зов, если предложить им угощение и в благодарность дарят исцеление. Мне важно как можно скорее вернуться в столицу и заняться делами, в том числе и касающимися покушения, поэтому я приказал Ёну провести ритуал.
– Так почему нельзя было предупредить? – повторила я вопрос.
Парень слегка удивился, но спокойно продолжил разжёвывать прописные истины:
– Я же сказал. Если не будет соблюдено абсолютное молчание, единорог откажется прийти. Молчание не только в том, чтобы не произносить ни слова во время ритуала, но и в том, что нельзя никого предупреждать ни звуком, ни знаком, нельзя запираться. Единорог почувствует нарушение «естественности» и откажется приходить.
Какая тут рогатая скорая помощь водится… Я посмотрела на единорога с большим интересом, коллега всё же.
– А зачем ему моя кровь?
К парню вернулось выражение благоговения, под его взглядом я вновь почувствовала себя живым чудом.
– Единороги позволяют жрицам Тишины Лета заботиться о себе, не более. Изредка единороги решают стать чьим-то спутником. В истории известно всего тридцать восемь таких случаев. Ты будешь тридцать девятой.
– Но…
Единороги приходят через Туманную Арку. Может ли быть, что оленёнок всего лишь отреагировал на моё иномирное происхождение? Вероятнее всего.
– Но что мне с ним теперь делать?!
Жрица ещё раз молча поклонилась и приложила ладонь к груди, а затем жестами показала, что будет следовать за мной. За оленёнком – быстро поправила я саму себя, но в любом случае я благодарна за помощь.
– Спасибо, – сказала я ей и тоже поклонилась.
Оленёнку надоело ждать, он снова толкнулся. Следуя подсказкам жрицы, я взяла его на руки и подошла к тазу с мелко наструганным корнем. Оленёнок потребовал спустить его вниз и принялся уплетать лакомство, смачно хрупая на всю комнату.
Та-ак… Экзотическая живность плюс ещё один голодный рот, который я должна обеспечить.
И обед остывает! Мысленно ругнувшись, я подобрала корзину, поставила на стол. Накануне я просила Мрысью принести побольше мяса, но всё равно порции, рассчитанные на двоих, предстояло каким-то образом поделить на пятерых!
Видимо, придётся раскошелиться и на покупку еды, и на найм ещё пары служанок. Кстати, как раз приобретение продовольствия можно объяснить, что я должна обеспечить питанием новых уборщиц, устрою генеральную уборку. Размышляя, я откладывала самые мягкие и сочные кусочки в тарелку, их должна получить няня – я успела заметить, что пожилой женщине трудно жевать. Быстро собрав нянин обед, я прихватила пару пирожков для себя, а остальное пусть без меня делят, как хотят.
– Приятного аппетита! – пожелала я, распахнула дверь.
И почти одновременно открылась дверь из будуара в коридор.
На пороге стояла няня.
– Мили, что-то случилось? Ты пролила мандрагоровые духи? Мрысья сказа…
Няня замолчала на полуслове – увидела за моей спиной неучтённую толпу.
Глава 15
– Нянюшка!
Пожилая женщина сдавленно охнула. Я испуганно бросилась к ней. В её возрасте, да с её пошатнувшимся здоровьем любые волнения могут быть смертельно опасны. Скакнёт давление – где я лекарство возьму?!
Пристроив тарелку на диван, я обняла няню за плечи:
– Что такое, нянюшка?
Я постаралась ненавязчиво развернуть её, чтобы няня смотрела в коридор, а не в спальню, но у меня не получилось. Няня, держась за меня, решительно сделала два шага вперёд. Её взгляд скользил с едва прикрытой травой жрицы на Ёна, переметнулся на единорога и прилип к моему главному пациенту. Одежды у парня не было, и сейчас он лежал, сдвинув одеяло до пояса. Я, пока предлагали шикарный вид, не стесняясь, получала эстетическое удовольствие от созерцания рельефа тренированного тела.
Няня, похоже, наслаждаться видом не могла. Она несколько раз порывалась что-то сказать, но получались у неё исключительно междометия.
– Нянюшка, позволь тебе представить. В кровати молодой человек, который был ранен и которому я помогла. Также перед тобой жрица Тишины Лета и Ён, он следует за господином.
От этикета Мили была далека, но даже она знала, что представляют высшему низшего, а не наоборот. Я пренебрегла правилом сознательно – хотела показать, насколько пожилая женщина для меня важна. Всё равно я истинного положения мужчин не знаю, так что можно ориентироваться не на статус, а на возраст. У нянюшки он преклонный.
Оленёнок оторвался от мандрагоры, повернул голову в мою сторону и сердито топнул копытцем.
– Ах, да! – исправилась я. – Извини, дорогой. Нянюшка, единорог, – я на ходу придумала имя, – Сахарок.
Кажется, у оленёнка дёрнулся глаз.
– Ты привела мужчин в своё спальню?!
– Нянюшка, ты не волнуйся. Куда же ещё их было приводить? Ранение, господину необходимо лежать.
– К крестьянам! – припечатала няня.
В наш разговор никто не вмешивался, оленёнок, внезапно обретший имя Сахарок, продолжил хрупать мандрагору.
– И деньги крестьянам? – поразилась я. – Нянюшка! Это наше мясо лежит!
Я сначала на эмоциях ляпнула, потом осознала что именно произнесла, покраснела. А парень закашлялся. К счастью, не разозлился.
– Но репутация…
Няня окончательно растерялась.
Я поймала её за руку, словно случайно обхватила пальцами запястье, ловя пульс.
– Нянюшка, репутацией сыт не будешь.
Моя уверенность действовала на няню успокаивающе. По крайней мере, пульс выровнялся, сердце больше не билось пойманной птицей, а стучало размеренно.
– Но, Мили, если кто-нибудь узнает…
– Каким образом? – я потянула няню в спальню.
Раз уж она всё равно здесь, устроим совместный обед. Должно быть, няне безумно тоскливо проводить дни в бесконечном одиночестве. Я решила выжать из раскрытия тайны максимум – пусть мальчики няню развлекают, заодно на тайные ритуалы времени не останется.
Под мои уговоры няня дошла до спальни и даже шагнула через порог, зачем-то снова разнервничалась. Парень взял на себя инициативу:
– Госпожа Милимайя спасла мне жизнь. Не беспокойтесь, я не допущу, чтобы репутация госпожи пострадала.
По сути всего-то обещание не трепать языком, но сказано было настолько торжественно, что няня прониклась.
Я помогла ей устроиться на стуле, принесла с дивана тарелку.
– Как же я, простая слуга, могу обедать с господином? – всполошилась няня.
Я закатила глаза:
– Няня, правила прибереги для столицы.
Она снова смутилась.
Я мысленно ругнулась. Я до сих пор не придумала, как объяснить столь резкие перемены в моём поведении. Чудо, небесная удача… Хотелось бы конкретики.
Мне выпала роль хозяйки, распределяя порции, я села за стол последней. И кто бы сомневался, поесть мне не дали. Оленёнок слизнул из таза остатки стружки и ударил копытцем. Мифический единорог, он всегда будет таким… прихотливым? Я не спешила выпускать ложку.
В отличии от меня жрица вскочила сразу же, но Сахарок упорно требовал моего внимания. Пришлось взять его на руки. Я хотела вернуться за стол, но упёртый оленёнок тянул меня прочь. Жрица попыталась объясниться знаками, но из её жестов я поняла лишь одно. Единорога нужно отнести к кровати.
Первым догадался Ён:
– Госпожа! Госпожа, угощение принято, а значит, ритуал завершён!
Сахарок брыкнулся и спрыгнул к парню на грудь.
Похоже, получить копытами, пусть и крошечными, было по-настоящему больно. Парень напрягся, лицо лишилось всякого выражения и превратилось в царственную маску. Повеяло такой властностью, что я сглотнула и окончательно убедилась, что мои предположения верны. Мой пациент кто-то сидящий очень высоко.
Между тем Сахарок увлечённо потоптался на живой подушке, и как-то у него само собой получилось, что близко к ране он ни разу не наступил. В случайность я не верю, а значит Сахарок вполне осознанно выбирал, куда наступать. Хм… Нависнув мордочкой над лицом пациента, единорог наклонил голову, а самый кончик его рога засветился, образовалась капля, полупрозрачная и тягучая как свежий мёд акации. Даже со стороны выглядело вкусно.
Капля вытягивалась невыносимо медленно, «хвостик» истончался, пока не стал тонким будто волос. Казалось, медовая капля зависла в воздухе, мерцая, переливаясь, маня. Я завороженно следила, как она наконец срывается вниз. Парень подался вперёд, поймал каплю губами и вдруг сладко застонал, совсем как я, когда ещё в прошлой жизни в одиночестве уплетала ванильный пломбир с клюквенным вареньем. Если уж парень не сдержался, значит ему досталось что-то по-настоящему невероятное. Отразившееся на его лице было слишком личным, и я поспешила отвернуться.
Оленёнок быстро спрыгнул, изогнул шею, кося на меня глазом.
Не знаю, что он сделал.
– Спасибо, – я присела и погладила его между ушами.
На ощупь гладкая короткая шерсть напоминала бархат.
Вывернувшись из-под моей руки, оленёнок отправился изучать территорию. Сунув нос под кровать, он смачно чихнул. Жрица мигом всполошилась, и со скоростью сто слов в минуту принялась жестикулировать, объясняя, что священное животное не может обитать в столь кошмарных условиях.
– Найм слуг требует значительных трат, которые сейчас я не могу себе позволить. Могу предложить прогулку в яблоневом саду.
Оленёнок дёрнул ухом и длинным прыжком взлетел на подоконник.
О, похоже, Сахарок прекрасно может сам о себе позаботиться.
Жрица принялась жестикулировать с ещё большей скоростью.
– Простите, я вас не понимаю. Если ваш… статус не запрещает, я могу предложить вам одно из платий своего гардероба.
Пока мы спорили, оленёнок исхитрился открыть ставень и прыгнуть вниз.
Мы со жрицей одновременно бросились к окну, перегнулись через подоконник.
Сахарок как ни в чём ни бывало продирался через заросли сорняков. Жрица заломила руки и бросилась следом. Хорошо, не в окно, а выскочила в дверь. Как она будет искать выход, я решила не задумываться, да и нет в доме ничего ценного, чтобы беспокоиться. С деньгами я не рассталась, как говорится, ближе к телу – сохраннее будут.
Никакой шум не помешал парню отключиться, но я не нашла в этом ничего странного. Во сне восстановление организма идёт быстрее.
– Почему твой господин назвал рану смертельной, если достаточно позвать единорога? – спросила я Ёна.
– Потому что даже сотня измельчённых корней мандрагоры не заставят единорога прийти, если он не хочет. На десять призывов едва ли срабатывает один. К тому же… Госпожа, вы можете вообразить сколько стоит мандрагора?
– Дорого? – догадалась я.
– Они бесценны. Вы никогда не найдёте их в продаже, госпожа.
– Но как же их получают?
– Обменивают на какое-нибудь сокровище, чаще – серьёзную услугу.
Это же сколько денег было настрижено в тазу?!
– Мили, остывает же, – робко напомнила няня.
Я спохватилась, благодарно улыбнулась и вернулась за стол, практично порадовавшись, что кто-то свою порцию проспит, а значит, мне достанется больше.
Интересно, Сахарок парня излечит полностью или ускорит естественную регенерацию? Как бы то ни было, поправится пациент за считанные дни. Как врач я должна радоваться, но, представив, что вечером я вернусь в пустую спальню, я заранее почувствовала себя одиноко. Всё же парень единственный, с кем я чувствую себя вольно.
Даже аппетит пропал.
Но пока пациенты здесь, надо тянуть информацию. Одна жертва спит и к допросу не пригодна, зато телохранитель он хозяина никуда не денется. Я хищно прищурилась:
– Ён, окажите любезность. Расскажите мне, какие у меня как у дочери есть гарантированные законом права?
Глава 16
Ён посмотрел на меня с непонятной растерянностью.
– Госпожа, вы действительно собираетесь подать в суд?
– Мили? – с новым ужасом посмотрела на меня няня.
Я закатила глаза:
– Почему я не могу обратиться в достойный суд за защитой? Если мой родной отец отказывается позволять мне жить, разве я всё ещё не дочь этой страны? Я обращусь к царосу!
В комнате повисла тишина.
Полнейшая, потому что гудение ворвавшейся в комнату мухи казалось громоподобным.
Няня всхлипнула, и в уголках её глаз скопилась влага:
– Мили, что ты такое говоришь?
Ён тоже не мог понять:
– Госпожа, вы хотите воевать со своим отцом?
– А разве есть причины этого не делать? – я пожала плечами и склонилась над тарелкой.
Похоже, с Ёном каши не сваришь. От его господина толку было больше. Я скосила взгляд на кровать. Парень спал с самым беззаботным выражением на лице, прям обнять и затискать. Я отправила в рот очередной кусок говядины, тщательно прожевала, проглотила. Всё это время никто не проронил не слова.
– Ён, так вы не окажете мне любезность?
– Мили, о чём ты? – перебила няня. – Ты не можешь! Даже если решение суда могло быть в твою пользу, как ты выдержишь разбирательство? Ты же не хочешь… чтобы тебе показали, что означает по-настоящему не желать позволять кому-то жить?
А няня-то умные вещи советует. Если отец уже меня приговорил, что помешает ему быть более настойчивы? Говоря прямо, если я взбунтуюсь, что помешает ему нанять… убийц? Я не знаю, как в королевстве обстоят дела с преступностью, но уверена, что найти нищего выпивоху, готового за бутылку на любую грязь не составит труда. А я хоть и маг смерти, всё ещё просто девушка. Справиться со мной не составит труда. Выдадут за несчастный случай…
– Я всего лишь задала вопрос. Я ещё ничего не обдумала, никуда не отправляюсь, но вы не хотите рассказать мне о законах.
Я махнула рукой.
Я действительно не собираюсь воевать с отцом. Вероятно, однажды я предъявлю ему счёт за Милимаю, преступление не должно оставаться безнаказанным, но прямо сейчас я не ищу мести, я всего лишь хочу жить и жить хорошо. И главное препятствие для меня – отсутствие знаний законов.
– Госпожа, я действительно затрудняюсь ответить, – Ён смотрел серьёзно. – Ребёнок может быть нелюбимым, это приемлемо. В конце концов, когда большую часть времени проводишь на службе, а сына или дочь видишь лишь на семейных праздниках и по особым случаем, не иметь чувств вполне естественно. Но не пренебрегать благополучием ребёнка! Тем более обрекать на смерть. Ваш отец… поступает низко. Но он всё ещё ваш отец и глаза семьи, он имеет полную власть над вашей судьбой, госпожа Милимая. До вашего замужества, разумеется. Если оно состоится. Как глава семьи, ваш отец обязан заботиться о вашем благе. Уверен, суд встанет на вашу сторону, однако вам придётся как-то дождаться решения. Самое большее, на что вы можете рассчитывать – назначение опекуна из храма. Жрец будет визировать все дальнейшие распоряжения барона на ваш счёт.
