Текст книги "В этом году в Иерусалиме"

Автор книги: Мордехай Рихлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Во время ежедневных встреч со своими пособниками в кошерном ресторане Ратнера на Дэланси-стрит Лански курил одну сигарету за другой и выпивал бессчетное количество чашек кофе. Вскоре он со своей первой женой поселился в «Маджестике», том же жилом комплексе в Верхнем Вест-Сайде, что и Уолтер Уинчелл. В разгар тридцатых годов он перебрался от Ратнера в «Норз-грилль» при «Уолдорф-Астории», где снимали апартаменты Лучано и Сигель.

Начав с нескольких казино в Саратога-Спрингз, штат Нью-Йорк, он в два счета открыл игорные заведения повсюду, от Флориды и Лас-Вегаса до Гаваны. Его пытался упечь за решетку Томас Дьюи, а потом, с тем же успехом, Эстес Кефовер[188]188
  Томас Эдмунд Дьюи (1902–1971) – 51-й губернатор штата Нью-Йорк.
  Эстес Кефовер (1903–1963) – американский сенатор, в 1950–1951 гг. возглавлял комитет по борьбе с организованной преступностью.


[Закрыть]. Каждый раз, как Лански удавалось вывернуться из лап прокуроров, слава его росла. Лански оставался недосягаемым. Но когда он состарился и захворал, его депортировали из Израиля, и это Несмотря на то, что во время Войны за независимость он открыто помогал Израилю деньгами и оружием. С другой стороны, Лански сподобился увидеть, как последний из его предполагаемых обвинителей, генеральный прокурор США Джон Н. Митчелл[189]189
  Джон Ньютон Митчелл (1913–1988) – генеральный прокурор США в 1969–1972 гг., ближайший соратник президента Ричарда Никсона. В 1977 г. был на 19 месяцев заключен в тюрьму из-за причастности к уотергейтскому скандалу.


[Закрыть], угодил за решетку. Это, должно быть, порадовало семидесятипятилетнего старика, который каждый день прогуливался с собакой по Коллинз-авеню в Майами, то останавливаясь возле «Вулфи» поболтать со старыми дружками, то заглядывая в кафе при гостинице «Сингапур». По словам агента ФРБ в Майами, «он хвалился, что перепьет всех нас и хохотал при этом так, что того и гляди отдаст концы».

Под конец жизни этот бывший пособник профессиональных убийц чувствовал бы себя вполне в своей тарелке на съезде республиканцев. Его внук вспоминал, как однажды на Саус-Бич Лански увидел грязного, обросшего автостопщика.

– Дедуля опустил окно, – рассказывал Мейер II, – и крикнул: подстригись да помойся, тогда, может, я тебя и подвезу.

В середине семидесятых, пишет мистер Лейси, когда былое богатство и могущество канули в прошлое, Лански «не брезговал получать пенсионное пособие. Как член Американской ассоциации пенсионеров он получал ежемесячник „Модерн мэтьюрити“ – с рецептами полезных блюд из отрубей, рекламой книг с крупным шрифтом и скидками в сети гостиниц „Холидей инн“».

Мейер Лански умер от рака в Майами, в госпитале «Маунт Синай», 15 января 1983 года. Последние словами, которые сумела разобрать его вторая жена Тедди, были: «Отпусти меня! Отпусти!»

Голдвин
Пер. О. Качанова

В наши дни независимый продюсер в Беверли-Хиллз не может – Боже упаси! – на глазах у всех вот так запросто, пешком, спуститься с дачи на холмах, чтобы провести деловую встречу в «Поло лаундж» или пообедать в «Спаго». Бодрые утренние прогулки преданы забвению, звездные персоны передвигаются исключительно посредством «роллс-ройсов», «мерседесов» и «ягуаров». Но первый независимый продюсер, этот мастодонт, выпустивший первую полнометражную голливудскую картину, ходил пешком. Шмуэль Гелбфиш, он же Сэм Голдфиш, прославившийся под именем Сэмюэла Голдвина. В 1895 году этот высокий, худой, как щепка, шестнадцатилетний паренек, первенец в семье евреев-хасидов, фактически без гроша в кармане прошел почти пятьсот километров от Варшавы до Одера, переправился на ту сторону, после чего прошагал еще триста километров до Гамбурга, где добрый перчаточник по фамилии Либглид ссудил ему восемнадцать шиллингов на поезд до лондонского парохода.

Оказавшись в Англии, Шмуэль дотопал до Бирмингема, откуда в 1898 году отплыл третьим классом в Галифакс, Новая Шотландия, а осел в Гловерсвилле, штат Нью-Йорк, где поступил на работу раскройщиком перчаток. Лишь через год Голдфиш, который всю жизнь был страстным игроком, плутовал и в покер, и в крокет, освоился на новом месте настолько, что мог поставить два доллара на победу Гарварда в футбольном матче против Йеля. Еще он усвоил прописные истины вроде «Поспешишь – людей насмешишь» или «Кто рано встает, тому Бог подает» – и до конца дней уснащал ими свою речь. Далее, в 1923 году, позаимствовав окончание фамилии у бывшего партнера, он переродился в Голдвина, ибо судья Лернед Хэнд[190]190
  Лернед Хэнд (1872–1961) – известный американский судья.


[Закрыть] постановил: «Человек, который создал сам себя, имеет право создать себе и имя».

Сэмюэл Голдвин был нахрапистым сквернословом и большим жизнелюбом, неверным супругом и никудышным отцом. И в то же время он принадлежал к совершенно поразительному поколению гениальных наглецов, шагнувших из штетлов в большой мир, чтобы сделаться в нем чуть ли не королями. Они пользовались моментом. Изобретали Голливуд. «Между 1880-м и 1910-м, – пишет А. Скотт Берг в увлекательнейшей биографии „Голдвин“, – Восточную Европу, толкая перед собой тележки с пожитками, покинули полтора миллиона евреев. В одном только 1880 году семья Луиса Б. Майера уехала из Демре, что под литовским городом Вильно[191]191
  Легендарный американский кинопродюсер Луис Барт Майер (урожд. Лазарь Меир, 1882–1957) родился в поселке городского типа Дымер в Вышгородском районе Киевской области.


[Закрыть]; Льюис Железник (позже ставший Селзником)[192]192
  Льюис Селзник (урожд. Лазарь Железник, 1872–1933) – американский кинопромышленник, продюсер, отец знаменитого кинопродюсера Дэвида Селзника («Унесенные ветром»).


[Закрыть]бежал из Киева; Уильям Фокс (бывший Фукс)[193]193
  Уильям Фокс (1879–1952) – американский кинопродюсер.


[Закрыть]эмигрировал из венгерской Тулчевы; семья Уорнеров[194]194
  Четыре брата Уорнера – Гарри (Гирш, 1881–1958), Альберт (Аарон, 1883–1967), Сэм (Шмуэль, 1887–1927) и Джек (Ицхак, 1892–1978) – впоследствии основали компанию «Уорнер бразерс энтертейнмент», которая в настоящее время является одним из крупнейших концернов по производству фильмов и телесериалов. Настоящая фамилия братьев – Вонсколасер.


[Закрыть] сорвалась из польского Краснашильца, на границе с Россией; Адольф Цукор[195]195
  Адольф Цукор (Кьюкор) (1873–1976) – создатель американской кинокомпании «Парамаунт пикчерз».


[Закрыть] покинул Риксе в Венгрии, а Карл Леммле[196]196
  Карл Леммле (1867–1939) – американский режиссер, основатель кинокомпании «Юниверсал студиос».


[Закрыть] – Вюртемберг в Германии – всем этим авантюристам, проживавшим в радиусе восьми сотен километров от Варшавы, было ровным счетом нечего терять».

Каждому – своя эврика.

Однажды Голдвин – ему уже стукнуло тридцать четыре, и он был лучшим коммивояжером элитной перчаточной фирмы – выскользнул из торговой конторы на Пятой авеню и направился к театру «Геральд сквер» на 34-й улице, чтобы посмотреть «киношку». Он увидел, как ковбой Брончо Билли[197]197
  Брончо Билли (урожд. Макс Аронсон, 1880–1971) – американский актер, сценарист, кинорежиссер и кинопродюсер, первая звезда вестернов.


[Закрыть] на полном скаку запрыгивает в мчащийся поезд, а спустя несколько месяцев и сам оказался в седле. Он вошел в долю со своим шурином Джесси Ласки, бывшим эстрадным импресарио, и нанял Сесиля Б. де Милля[198]198
  Сесиль Блаунт де Милль (1881–1959) – американский кинорежиссер, продюсер, один из основателей киностудии «Парамаунт пикчерз». Мастер зрелищных картин с масштабными батальными сценами и роскошными интерьерами.


[Закрыть] переработать прогремевшую несколько сезонов назад пьесу «Муж индианки» и представить ее экранную версию. Де Милль должен был снимать в Флэгстаффе, Аризона, но место ему не приглянулось, и он проследовал поездом дальше на запад, откуда телеграфировал Ласки: «ФЛЭГСТАФФ НЕ ПОДХОДИТ. Я В КАЛИФОРНИИ. ПОДТВЕРДИТЕ ПОЛНОМОЧИЯ СНЯТЬ АМБАР ЗА 75 $ В МЕСЯЦ В ГОРОДКЕ ПОД НАЗВАНИЕМ ГОЛЛИВУД. ПРИВЕТ СЭМУ».

Когда Голдвин просмотрел отснятый материал для фильма, который потом станет голливудской легендой и его собственным первым успехом, он пришел в ужас от освещения. Зрители не смогут разглядеть происходящее на экране.

– Объясните им, что это рембрандтовский свет, – сказал де Милль.

– За рембрандтовский свет, – ответил Голдвин, – я возьму с них вдвойне.

Его короткий брак с Бланш Ласки с треском рухнул в 1915 году, оставив после себя неприкаянного ребенка по имени Рут, и Голдвин, который всю свою долгую жизнь напропалую крутил романы, приобрел репутацию бабника. Продюсер, проводивший кастинг на кушетке. Прототип Айвора Лльюэлина в романе Вудхауза «Везет же этим Бодкинам!».

Первым голливудским магнатам – а они чуть ли не все евреи – приходилось несладко. Раввин Эдгар Ф. Магнин, семьдесят лет надзиравший за духовной жизнью ешивы Беверли-Хиллз – места, где «Вэрайэти»[199]199
  «Вэрайэти» – ведущий американский еженедельник, освещающий события в мире шоу-бизнеса. Выходит с 1905 г.


[Закрыть] имел больший вес, чем Талмуд, а за тайными откровениями чаще обращались не к Раши[200]200
  Раши (1040–1105) – крупнейший средневековый комментатор Талмуда и один из классических комментаторов Танаха; духовный вождь и общественный деятель еврейства Северной Франции.


[Закрыть], а к Луэлле Парсонс[201]201
  Луэлла Парсонс (1881–1972) – американская актриса и влиятельная светская колумнистка, порушившая немало актерских карьер.


[Закрыть], – однажды сказал: «Эти мужчины зарабатывали огромные деньги, но все равно ощущали себя горсткой Богом проклятых евреев… Секс со смазливыми гойками давал им, пусть всего на несколько минут, возможность думать: „И я наполовину гой“. Неудивительно, что из прекрасных, как богини, шике они делали себе кумиров». Одна из них, Мэри Пикфорд, так никогда и не позволила своему мужу Дугласу Фэрбенксу забыть о его еврейском происхождении. Случись ему вступиться за кого-либо из киномагнатов, она тут же его осаживала: «Это в тебе говорит еврей». А Голдвина звала Шейлоком[202]202
  До Голливуда война докатилась только через два года после ее начала. С 1942 г. студии работали под надзором всевидящего ока Отдела военной информации и подчинялись, например, таким директивам: «Предположим, идет любовная сцена в кафе. И девушка могла бы сказать парню: „Мне не полную ложку сахара, а половину. Это патриотично, и для фигуры полезно“». Потом студии и вовсе посадили на голодный паек. Отдел по снабжению ограничивал количество пуль и холостых зарядов на съемочной площадке. Злодеям в вестернах приходилось падать после первого же выстрела. Грабителям банков запрещалось давить на газ, чтобы не подавать дурной пример неэкономной эксплуатации шин. Если и раньше люди, бежавшие от Гитлера, считались вражеским элементом и подлежали регистрации, то теперь Томасу Манну приходилось уходить с ужина у Олдоса Хаксли до восьми вечера, когда начинался комендантский час. – Прим. автора.


[Закрыть].

«Выскочки»-магнаты не только англизировали свои имена. Жена одного из них, по словам Берга, чтобы осветлить волосы своей дочери, мыла их смесью лимона и яиц, а кожу терла хлоркой. У второй, долгоиграющей, жены Голдвина, Фрэнсис Говард, стройной рыжеволосой уроженки Небраски и римской католички, мать была настолько рафинированной, что не могла даже произнести слово «еврей». А говорила: «Уроженцы Востока». Фрэнсис покрикивала на разбушевавшегося супруга на идише: «Шмуэль, швейг!» («Цыц!»). Единственного их сына она крестила, а когда в 1938 году выяснилось, что в глазах всего остального мира она – еврейка, была, если верить Сэму Голдвину-младшему, мягко говоря, обескуражена[203]203
  Стоит отметить, что Сесиль Б. де Милль, вообще-то обычно всецело поглощенный кинематографом, тоже не удержался от антисемитских выпадов.
  Во время «охоты на ведьм», устроенной Маккарти, де Милль, которому традиционно противостояли Джозеф Л. Манкевич («Письмо трем женам», «Все о Еве») и еще тринадцать деятелей кино, написал от имени Американской гильдии кинорежиссеров письмо руководству студии – в нем он обличал коллег, не подписавших «присягу на верность правительству». Адресуясь к взбудораженному собранию членов гильдии, он назвал приблизительно двадцать пять режиссеров. «Я оглашу, – сказал он, – имена сторонников мистера Манкевича». И стал зачитывать свой список, издевательски произнося фамилии на еврейский лад: «Вилли Вайлер».
  На де Милля со всех сторон зашикали. Билли Уайлдер встал и сказал: «Я уловил вашу интонацию. Я сижу в первом ряду потому, что оглох на одно ухо после бомбежки Берлина, выполняя боевое задание, и мне надоело, что меня называют коммунистом просто потому, что я, было дело, принадлежал к одной организации левого толка». – Прим. автора.


[Закрыть].

Потом, в 1940 году, Джозеф П. Кеннеди, вернувшийся живым после лондонского блица, обрушился за обедом на полсотни негласных голливудских воротил, среди которых был и Голдвин.

– Хватит уже снимать антифашистские картины, – заявил он, – и выпячивать на экране «хороших простых парней» в пику «плохим диктаторам».

Магнатам бы схватить что потяжелее да стукнуть Кеннеди по голове, а они молча сидели и слушали. Кеннеди меж тем договорился до того, что вообще войну развязали евреи. Однако, по его наблюдениям, Гитлер любит смотреть фильмы и, вероятно, разрешит Америке продолжать их снимать, «надо только убрать из титров эти еврейские фамилии».

С другой стороны, еврейство давало свои преимущества. Не имея доступа в самые привилегированные клубы Лос-Анджелеса, магнаты основали собственный – Хиллкрест и вскоре начали качать деньги из полей для гольфа. Через много лет Голдвин покинет это укромное сборище и станет во главе Объединенного еврейского благотворительного фонда. Он был рьяным сторонником Израиля, но, когда Эдвард Г. Робинсон[204]204
  Эдвард Г. Робинсон (урожд. Эмануэль Голденберг, 1893–1973) – американский актер.


[Закрыть] обратился к нему за помощью в создании израильской киноиндустрии, пришел в замешательство.

– Бог мой, – сказал он, – от еврейских жуликов и в Голливуде-то не продохнуть.

Возможно, он имел в виду пресловутого Гарри Кона, владельца «Коламбии пикчерз». После смерти Кона в 1958 году кто-то из прихожан синагоги на Уилшир-бульваре[205]205
  На Уилшир-бульваре расположена старейшая в Лос-Анджелесе реформистская синагога Бней-Брит, основанная в 1862 г.


[Закрыть] попросил раввина Магнина сказать об усопшем что-нибудь хорошее. Раввин задумался и наконец произнес: «Он умер».

Ох уж этот Голливуд.

Посетив в 1927 году премьерный показ первой звуковой кинокартины «Певец джаза», Фрэнсис Голдвин назвала этот вечер «главным событием в истории культуры с тех пор, как Мартин Лютер прибил к двери церкви свои тезисы». Что ж, у каждого своя точка зрения, только с этой оказались не видны такие культурные букашки, как Эйнштейн, царапающий в своем блокноте Е = mс², Фрейд, размышляющий над нашими сновидениями, и Маркс, зарабатывающий себе в Британском музее геморрой, за который мы с вами до сих пор расплачиваемся.

Э. Скотт Берг щедро пересыпал свою биографию голдвинизмами. Да, с топотом выбегая с одного из продюсерских собраний, Сэмюэл действительно крикнул: «Включите меня в список исключенных!» Вспоминая о чудовищной финансовой яме, заявил: «Я был на грани сиротства». Он хотел снимать вестерн «О-го-го!»[206]206
  В русском переводе фильм получил название «Вупи!».


[Закрыть] в Аризоне, так как, «когда понадобятся индейцы, их можно будет взять прямо на месте из резервуара». А в пылу ссоры с Джоэлом Маккри[207]207
  Джоэл Маккри (1905–1990) – американский актер.


[Закрыть] на картине «Эти трое» высказался: «С вами, звездами, у меня хлопот больше, чем у Муссолини – с Утопией»[208]208
  Имеется в виду Эфиопия, которую Муссолини завоевал в 1936 г., когда и создавался фильм.


[Закрыть]. Гершвина и Джорджа Баланчина, приглашенных к нему домой на совещание, он встретил в халате, крикнув им с лестницы: «Парни, подождите, я сейчас спущусь. И тогда мы обсудим все интимности». Услышав от редактора сценарного отдела студии о том, что «Лисички»[209]209
  «Лисички» – пьеса Лиллиан Хеллман (1939).


[Закрыть] – весьма стоящая пьеса, он выпалил: «Плевать, сколько она стоит. Покупайте!» А однажды пригласил кого-то к себе домой посмотреть его «Тужур-Лотрека».

Голдвин всегда запускал в производство ровно столько картин, сколько мог лично проконтролировать (среди его работ – «Муж индианки», две версии «Стеллы Даллас», мюзиклы Эдди Кантора, «Грозовой перевал», «Лисички», «Гордость янки», «Лучшие годы нашей жизни», «Вступайте в ряды армии», «Парни и девчонки»), ибо еще в бытность свою продавцом перчаток усвоил принцип «лучше меньше, да лучше». Он сотрудничал с талантливейшими людьми своего времени: де Миллем, Уильямом Уайлером (многократно), Билли Уайлдером, Греггом Толандом, Беном Хектом и Чарльзом Макартуром, Робертом Шервудом и бессмертным Басби Беркли[210]210
  Уильям Уайлер (1902–1981) – американский продюсер, сценарист, один из самых успешных режиссеров в истории Голливуда.
  Грегг Толанд (1904–1948) – американский кинооператор, известен своими достижениями в работе со светом, глубинной мизансценой.
  Бен Хект (1894–1964) – первый американский сценарист, удостоенный премии «Оскара».
  Чарльз Макартур (1895–1956) – американский сценарист, режиссер, продюсер.
  Роберт Эммет Шервуд (1896–1955) – американский драматург, сценарист, писатель, журналист, историк.
  Басби Беркли (урожд. Уильям Гинос Беркли, 1895–1976) – американский режиссер, постановщик мюзиклов.


[Закрыть]. Самый первый свой контракт, сроком на пять лет, он заключил с Мейбл Норман, которая ушла от Мака Сеннета. В последующие годы на Голдвина работали по контракту Рональд Колман (один из немногих актеров немого кино, успешно перешедший в звуковые фильмы), Эдди Кантор, желчный Гэри Купер (его возмущало качество навязываемых сценариев), Дэвид Нивен, Дэна Эндрюс и Дэнни Кей[211]211
  Мейбл Норман (1892–1930) – американская актриса, звезда немого кино, пародировавшая в своем творчестве образ молодой энергичной американки.
  Мак Сеннет (1880–1960) – американский кинорежиссер, продюсер, работал в жанре эксцентрической комедии.
  Дэвид Нивен (1910–1983) – английский киноактер шотландского происхождения, специализировавшийся на ролях аристократов.
  Карвер Дэна Эндрюс (1909–1992) – американский актер.
  Дэнни Кей (1913–1987) – известный американский комедийный актер, певец и танцор.


[Закрыть]. Однако поиски второй Гарбо увенчались лишь прочно забытой ныне Вильмой Банки и Анной Стен[212]212
  Вильма Банки (1898–1991) – американская актриса немого кино, уроженка Венгрии.
  Анна Стен (урожд. Стенская, 1908–1994) – советская, а затем немецкая и американская актриса.


[Закрыть], про которую он любил говорить, что у нее «лицо свинкса».

С большим трудом Голдвину удалось залучить Лоуренса Оливье в картину, которую он неизменно именовал «Грузовой перевал» и снимать которую должны были оператор Грегг Толанд и режиссер Уильям Уайлер. Оливье терпеть не мог свою напарницу Мерл Оберон[213]213
  Мерл Оберон (1911–1979) – британская актриса родом из Индии, номинантка на «Оскар».


[Закрыть], считая ее «подстилкой [Александра] Корды». Неприязнь была взаимной. Оберон часто жаловалась, что во время эмоциональных сцен Оливье брызжет слюной ей в лицо. Оливье вопил: «Ты, шлюшка-дилетантка, подумаешь, слюна! Актеры мы или не актеры?»

Спустя три недели после начала съемок группа безнадежно выбилась из графика, и на площадку заявился Голдвин.

– Уилли, – сказал он Уайлеру, – если этот… этот актер собирается и дальше так играть, я закрываю картину. Посмотри на его уродскую физиономию. Вид непотребный, игра дрянная – неестественная, пресная… Так дело не пойдет; если он не выправится, я закрою картину.

– Хорошо, мистер Голдвин, – ответил Уайлер, и с того самого момента Оливье, как сам позже признавал, «слушался и повиновался».

Голдвин был безобразным отцом: то забрасывал свою дочь Рут сентиментальными письмами, то нещадно ею пренебрегал. Сэмми-младший не мог припомнить, чтобы они хоть раз обедали или ужинали всей семьей в их элегантной столовой. Он всегда ел на кухне, в компании кухарки. Незадолго до окончания школы-интерната отец написал ему: «Твое образование так много для меня значит, ведь ты мой единственный сын и я так сильно тебя люблю», – но на церемонию выпуска, конечно, не явился. «И пусть меня нет рядом, – продолжал он, – но сердцем я с тобой и молюсь за тебя».

Вожделенный приз Академии Голдвин все же получил – в 1947 году, за фильм «Лучшие годы нашей жизни». После церемонии Фрэнсис застала его в гостиной: он сидел на оттоманке и, поникнув головой, рыдал, прижимая «Оскар» к груди.

Он дожил до девяноста четырех лет, и последние годы был прикован к постели в доме на Лорел-лейн. За три года до его кончины, в 1971 году, немощного киномагната навестил президент Ричард Никсон.

Вот как описывает это Берг: «Он приехал, чтобы вручить Сэмюэлю Голдвину медаль Свободы, высшую национальную награду для гражданских лиц. Прежде чем повесить медаль на шею Голдвину, президент произнес речь, и выспренние фразы о нравственной пользе фильмов Голдвина зародили в Сэмюэле-младшем подозрения. Слова президента сильно смахивали на его же старую речь во славу покойного Уолта Диснея – судя по всему, Никсон просто раньше времени принялся за предвыборную кампанию и хотел заручиться поддержкой деятелей киноиндустрии. Голдвин слушал, его голова тряслась и падала на грудь. Затем он вскинул голову и потянул президента за полу пиджака. Наклонившись, президент расслышал шепот: „Хотите править Калифорнией – не позволяйте себе халтурить так, как сейчас“.

Президент отпрянул, после чего поспешно свернул церемонию и вышел. В холле Никсон спросил: „Вы слышали, что сказал ваш отец?“ Сэмми слышал, но, не желая смущать гостя, отрицательно покачал головой. Президент облегченно выдохнул. „Он сказал, – прогрохотал Никсон, – ступай и покажи всем этим негодяям!“».

К счастью, в своей захватывающей, насыщенной забавными эпизодами биографии Э. Скотт Берг меньше всего склонен кого-либо осуждать и не грешит излишним психологизмом. Ему достало здравого смысла поверить в историю тощего паренька, прошагавшего восемьсот километров с гаком, чтобы обрести свободу, славу и удачу. Эта история о человеке корыстном и тем не менее грандиозном расскажет об Америке, Америке больше, чем любой фильм из когда-либо созданных самим Голдвином.

Бегельман
Пер. О. Качанова

Один из самых колоритных скандалов в среде голливудских воротил – позже описанный Дэвидом Макклинтоком в жанре высокой драмы «Акт эксгибиционизма. Подлинная история, развернувшаяся в Голливуде и на Уолл-стрит» – начинался довольно безобидно. 25 февраля 1977 года секретарша вручила оскароносному Клиффу Робертсону[214]214
  Клиффорд «Клифф» Паркер Робертсон III (1923–2011) – американский актер, обладатель премии «Оскар» за главную роль в фильме «Чарли».


[Закрыть] уведомление из Федеральной налоговой службы, согласно которому в прошедшем году компания «Коламбия пикчерз» выплатила ему 10 тысяч долларов. Денег этих он, увы, не получал. Однако чек на 10 тысяч долларов, выписанный на имя Клиффа Робертсона, действительно существовал и был обналичен в банке «Уэллс Фарго» в Беверли-Хиллз. Это не фальшивка, заявил полиции недрогнувший глава студии Дэвид Бегельман, а небольшое финансовое недоразумение, не извольте беспокоиться. Бухгалтеру же Робертсона было сказано: «Мы провели самое тщательное расследование и установили, что деньги каким-то образом похитил один молодой сотрудник, работавший на студии прошлым летом».

Коллеги же Дэвида под предводительством все более свирепеющего президента и главного управляющего студии Алана Хиршфилда не сомневались: почерк на чеке – Бегельмана. Припертый к стенке, Бегельман сказал: «Жизнью своего ребенка клянусь, что это не мой почерк и что я не делал ничего дурного, такого, что заслуживало бы внимания полицейского управления Беверли-Хиллз».

После чего обнаружился еще один подозрительный чек, на этот раз на сумму 35 тысяч долларов, который был выписан на имя некоего Чоута и обналичен в бухгалтерии по личному указанию Бегельмана.

Некогда Бегельман был самым востребованным агентом в городе, представлял интересы Пола Ньюмана, Стива Маккуина, Роберта Редфорда и (да, да) Клиффа Робертсона, а также Барбры Стрейзанд и Джуди Гарланд. Бегельман, по словам Макклинтока, буквально по дням прослеживающего эту заварушку в верхах «Коламбии», стыдился того, что он родом из Бронкса. Он всегда безукоризненно одевался и любил представляться выпускником Йельской школы права, что было враньем.

– Если поискать, может, и еще что всплывет? – спросил у него один из членов правления студии. – Другие чеки, поддельные контракты?

– Нет.

И тут обнаружилась третья недостача, новый чек с поддельной передаточной подписью Бегельмана, на этот раз на 25 тысяч долларов. Он был выписан на имя Пьера Гроло, метрдотеля «Ma мезон», что, невзирая на расплывчатые этические принципы Бегельмана, позволяло счесть его – так, по крайней мере, полагал он сам – умопомрачительно щедрым на чаевые посетителем. К несчастью, Гроло денег не видел. Обеспокоенные нависшей над, как ни крути, публичной акционерной компанией угрозой вмешательства со стороны Комиссии по ценным бумагам и биржам, члены правления приступили к допросу, и Бегельман сломался.

– Знаю, – рыдал он, – я вас обманул, но вы не можете лишить меня всего. Тогда мне конец, и как человеку, и как мужу, и как отцу… Заклинаю, не губите меня.

И Бегельман выдвинул изящное психологическое оправдание своим поступкам, научное объяснение, впоследствии поднятое на щит не кем иным, как «звездным психиатром» доктором Джаддом Мармором.

– У меня страсть к саморазрушению. Низкая самооценка. Вот почему я так поступал. Я хотел наказать себя, растоптать, уничтожить.

Члены правления «Коламбии» мотались то в Нью-Йорк, то в Лос-Анджелес и отчаянно ругались между собой. Алан Хиршфилд, при поддержке президента Лео Яффе, работавшего на студии с 1930 года, настаивал на увольнении Бегельмана. Но Герберт Аллен и Мэтью Розенхаус, крупнейшие акционеры компании, не менее упорно не желали расставаться с Бегельманом, которому, по их мнению, «Коламбия» была обязана своим спасением: именно он приобрел для них «Водителя такси» и отстоял нашумевший хит «Близкие контакты третьей степени».

Затем обнаружился еще один подложный чек Бегельмана, на этот раз всего на 5 тысяч долларов, выписанный режиссеру Марти Ритту, но, черт возьми, в Голливуде каждый знал, что Ритт – сценарист. Вскрылись посторонние издержки – то 6 тысяч долларов на неустановленные цели, то 4145 долларов на свадебное путешествие Бегельмана на Французскую Ривьеру, оформленное как деловая поездка.

Бегельмана уволили, то есть так думал порой нерешительный, часто колеблющийся Хиршфилд, но раздосадованный совет директоров не спешил с обещанным пресс-релизом. По мнению Дэна Мелника, начальника производства «Коламбии», у студии возникли проблемы.

– Верховодить прессой – задача не простая. У нас нет никого, кто умел бы успешно лавировать в этой мутной водичке. (Курсив мой.)

В декабре Хиршфилд, чей авторитет в компании сильно пошатнулся, а отношения со скользким типом Гербертом Алленом и скорым на сентиментальную слезу Розенхаусом обострились, сдался и согласился вернуть Бегельмана.

Снова поднимаясь на лифте в свой офис, Бегельман, не лишенный чувства юмора, охотно перекидывался шуточками со старыми коллегами.

– Как, – спросил он, – поступило бы с Бегельманом правительство Польши?

– Так же, как «Коламбия пикчерз», – парировал кто-то.

– Похоже, что впредь «как „Коламбия пикчерз“» будет означать «под дельным, ну или поддельным, управлением Дэвида Бегельмана», – сказал другой.

Бегельман, как пишет Макклинток, покатился со смеху, искренне польщенный шутками на свой счет. Попытаюсь тоже внести вклад – расскажу одну веселую историю, которую Макклинток, возможно, не слышал; не исключено, что она апокрифическая, однако, до сих пор циркулирует в кулуарах.

Вроде бы, еще в те времена, когда Бегельман был агентом, подыскивавшим работу своим подопечным актерам, и на пару с Фредди Филдсом управлял «Криейтив менеджмент ассосиэйшн», его сынишка подошел к нему и спросил:

– Папа, а что такое честность?

Усадив его к себе на колени, Бегельман ответил:

– Сейчас объясню, сынок. Вот я агент Пола Ньюмана. Я подписываю для него контракт на съемки за миллион долларов, а он за это присылает мне чек на сто тысяч. Это не честность, это причитающиеся мне комиссионные. Однако спустя месяц – вот чудеса! – Ньюман все забывает и присылает мне еще один чек на сто тысяч. Так вот, честность, сынок, не в том, вернуть или не вернуть второй чек Полу Ньюману, а в том, сказать ли о нем Фредди Филдсу?

Бегельман вернулся к своим обязанностям, но это (как и предсказывал Хиршфилд) вызвало бурю общественного негодования и потому продлилось крайне недолго. Ради сохранения и так уже запятнанной репутации компании решено было отправить Бегельмана в отставку. И вот в воскресенье 5 февраля в укромном, с глухими стенами, зале заседаний совета директоров «Коламбии» по адресу Пятая авеню, 711, Алан Хиршфилд предложил жалкому, едва не плачущему Бегельману стандартную голливудскую «премию для казнокрада» – контракт со студией в качестве независимого продюсера. Бегельман изучил условия и фыркнул, сочтя их неудовлетворительными.

– Я услышал тебя, Алан, но сейчас я могу согласиться только на полную выплату по действующему контракту плюс договор о независимом продюсировании, соответствующий моему рангу и вкладу в индустрию, – не меньше. Алан, я разорен. И если я еще не сошел с ума и не сунул себе в рот пистолет, так это потому, что надеюсь на такое финансовое соглашение, которое поможет мне выстоять и даст гарантии на будущее.

Хиршфилд, чьи дни в компании тоже были сочтены, втихомолку кинулся искать на студию покупателей. «Тайм», «Филипп Моррис», британский финансист Джимми Голдсмит. Все впустую. Спустя пять месяцев члены совета директоров «Коламбии» проголосовали пять против двух за расторжение контракта с Хиршфилдом, Лео Яффе назвал это увольнение «катастрофой и позором для студии».

Бегельман перебрался в «Метро-Голдвин-Майер» и выпустил ряд фильмов, которые с треском провалились в прокате. Когда эта студия с ним рассталась, он получил приглашение от еще одной продюсерской компании. Алан Хиршфилд занял место директора и главного управляющего студии «Двадцатый век Фокс».

«Главная особенность Беверли-Хиллз, Калифорния, – пишет в „Акте эксгибиционизма“ Макклинток, – не столько в его известных жителях и шикарных домах, сколько, безусловно, в кое-каких статистических данных. В Беверли-Хиллз, населенном пункте площадью менее шестнадцати квадратных километров, с населением немногим более тридцати тысяч человек, из которых лишь двадцать тысяч могут – по возрасту – голосовать, – работают 35 банков, 20 ссудо-сберегательных ассоциаций, 711 юристов, 299 салонов красоты, 651 доктор и психоаналитик, 761 садовник. В банках и ссудо-сберегательных кассах хранятся вклады на сумму свыше 7 миллиардов долларов».

В этом климате воровство не считается аномалией, отнюдь, это освященное веками забавное правило игры. Одна из лучших историй на эту тему, которые я знаю, – о любимце публики, престарелом герое многочисленных вестернов Джоэле Маккри.

Рассказывают, будто несколько лет тому назад на пороге у Маккри возник его молодой кузен, новоиспеченный бухгалтер, искавший работу. Маккри как раз он-то и был нужен. В последних двух вестернах старик снялся за проценты от прибыли и теперь подозревал, что его облапошивают. Не проверит ли кузен гроссбухи? Кузен проверил, после чего Маккри позвонил студийному главе и пригласил вместе пообедать. Студийный глава согласился. Как-никак Маккри – один из прославленных ветеранов Голливуда. За обедом Маккри признался, что, по его ощущениям, не получил законной доли прибыли от двух своих последних картин, снятых на студии. Не может быть, возразил насмерть перепуганный глава.

– Например, – пошел на штурм Маккри, – в сметах обоих фильмов есть статья расходов на цветную пленку – 280 тысяч долларов.

– Ах, это, – ответил глава. – Понимаете ли, современные лаборатории так небрежно работают. Не подумайте, что я хвастаюсь, но мы добиваемся наилучшего качества цвета и на меньшее не согласны.

– Все так, – сухо сказал Маккри, – только фильмы были черно-белые.

Студийный глава и глазом не моргнул.

– Что ж, – сказал он, – зайдите ко мне в офис, я выпишу вам чек на 250 тысяч долларов, и будем считать, что мы в расчете за оба фильма.

Если и можно найти хоть какое-то оправдание Бегельману, то лишь потому, что в Беверли-Хиллз искусство обмана ценится даже выше, чем умение мастерски играть в теннис. Начнем с того, что ушлые продюсеры вносят в смету любую производственную мелочь, множество вещей, среди которых – счет за шиншилловую шубку для жены, новая отделка «гнездышка» для любовницы в Малибу и крикотерапия[215]215
  Крикотерапия – психотерапевтический метод лечения неврозов с помощью крика, «первородного вопля», через который изживается первородная травма пациента, полученная им при переходе из уютной материнской утробы в негостеприимный внешний мир.


[Закрыть]для сына. Если и после этого фильм умудряется показывать прибыль, посылают за волшебниками. Открою тайну: настоящие кудесники в Беверли-Хиллз не так называемые «творческие личности», а студийные бухгалтеры. Дайте им картину стоимостью 10 миллионов, которая принесла еще 80 миллионов сверху, киньте в придачу пару фломастеров, и они докажут, что те олухи, которые его срежиссировали, сыграли в нем, написали сценарий, не могут претендовать ни на какую прибыль. С другой стороны, среди так называемого «творческого» люда тоже достаточно жуликов, в связи с чем мне вспомнилась еще одна голливудская байка.

Однажды, после массовых увольнений среди управленцев головной студии, пришедшая к власти новая кучка бандитов обнаружила, что тупоумный троюродный брат бывшего студийного главы принят на должность сценариста за 10 «штук» в неделю, а контракт истекает только через год. Уж они его и шпыняли. И отобрали рабочий телефон. Не помогло, и тогда они вынесли его рабочий стол. Поменяли замки в кабинете. Но он не уходил, понимая, что больше его никуда не возьмут. Наконец глава студии вызвал его к себе, протянул разноцветную фуражку и нелепую курточку и сказал:

– Хорошо, Гарри, если ты так хочешь остаться, вот тебе форма, будешь водить экскурсии по студии.

– О’кей, – сказал Гарри и взял фуражку.

Прошло три месяца, и на студию с Востока приехали банкиры, проверить, как идут дела. Они устроили своим женам прогулку по студии, а сопровождал их наш отставной сценарист. Когда экскурсия завершилась, один из банкиров протянул Гарри двадцать долларов – чаевые.

– Нет-нет, – запротестовал тот. – Я не беру вознаграждения.

– Да брось ты, – сказал банкир. – Какого черта? Сколько платят гиду?

– Мне? Десять тысяч долларов в неделю.

Потрясенные банкиры ринулись в канцелярию, и вскоре полетели новые головы.

Финансовые хищения в Голливуде ранжируются от безобидной мелочевки до масштабных махинаций. Если вдруг в кадре отчетливо читается марка какого-либо автомобиля, название фотокамеры или даже прохладительного напитка, душу можно прозакладывать, что продюсер на этом хорошо погрел руки. Люди, которые зарабатывают по миллиону на производстве любого фильма, не постесняются включить в производственную смету бар мицву своего сына или, как в случае с Бегельманом, собственный медовый месяц. Однако и в Голливуде кое-что считается моветоном. Пределы все же существуют. «Этот человек подделал чеки, – написал Эндрю Тобиас[216]216
  Эндрю Тобиас (р. 1947) – признанный авторитет в области персональных финансов, автор нескольких книг.


[Закрыть] в „Эсквайре“. – И не один раз, в пьяном угаре, а как минимум трижды».

«Акт эксгибиционизма» порой чрезмерно перегружен документальными подробностями, так, например, Макклинток пишет: «Дэвид [Бегельман] и Рэй [Старк][217]217
  Рэй Старк (1914–2004) – американский продюсер, обладатель премии «Оскар».


[Закрыть] решили прогуляться. Они прошлись по Парк-авеню, с Парк-авеню свернули на Пятьдесят шестую, с Пятьдесят шестой – на Лексингтон, по Лексингтон добрались до Пятьдесят седьмой, с Пятьдесят седьмой вышли обратно на Парк-авеню и с Парк-авеню снова на Пятьдесят шестую – и так семь или восемь кругов по всему кварталу». Время от времени его заносит в художественность, и тогда он выдает за факты собственные домыслы, например: «Впоследствии он [Хиршфилд], однако, глубоко пожалел о том, что произошло в ту пятницу, и отныне будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». В отдельных случаях, впрочем довольно малочисленных, хромает язык: «Она заподозревала, что…» Невзирая на эти несущественные придирки, Дэвид Макклинток написал восхитительную книгу о Голливуде, тактичную и умную. Я знаю кое-кого из героев этой книги, и все они единодушно ее хвалят.

В конечном счете, учитывая, что Голливуд – такое место, в котором единственная нерушимая заповедь – строка «Итого» в годовом отчете, вполне может оказаться, что Бегельман, надув «Коламбию» почти на 100 тысяч долларов, при этом сберег для нее миллионы. Он выступил против покупки «Энни»[218]218
  «Энни» (1982) – американский семейный мюзикл режиссера Джона Хьюстона, снятый по комиксу «Маленькая сиротка Энни» Гарольда Грея и брод-вейской постановке Томаса Михана.


[Закрыть]. Как пишет Макклинток, он был президентом студии «той осенью, когда шли переговоры насчет „Энни“, он возражал против этой сделки и, вероятно, сумел отговорить от нее Хиршфилда».