Текст книги "Свирепая клятва (ЛП)"
Автор книги: Моника Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Он теряет контроль над собой, я чувствую это по тому, как дрожит его тело от потребности. Все для меня. Это очень возбуждает, и мое тело реагирует на это, по моим ногам стекает слизь. Все, что я могу сделать, это сжать бедра вместе, отчаянно желая облегчения.
– Такой аппетитный ротик, – хрипит он. – Но эта киска уже капает для меня, я чувствую твой запах отсюда. Позволь мне дать тебе немного разрядки. Я знаю, что ты умираешь от желания.
Я умираю от желания. Словно почувствовав мою слабость, он приподнимает меня, разворачивая так, что моя киска оказывается над его лицом, а его твердый член покачивается перед моим ртом.
– Что ты делаешь? – кричу я, но ответа не требуется. Не сейчас, когда его пальцы уже широко раздвигают меня, открывая, чтобы он мог напиться досыта.
– Я мечтаю об этой киске, – говорит он, прежде чем погрузиться в нее и вылизать меня по одной прямой линии от клитора до задницы. – Мне никогда не будет достаточно. – Я чуть не вскрикиваю, когда его пальцы вколачиваются в меня в такт его языку, лижущему мой клитор. Это почти слишком много, но в то же время и недостаточно. Я даже не возражаю против того, что он взял все в свои руки, потому что это чистое, блядь, блаженство.
– Я разве сказал, что ты можешь остановиться? – Его ладонь опускается на мою задницу достаточно сильно, чтобы заставить меня двигаться в нужном направлении. Он сжимает в кулак свой член, протягивая его мне, пока я надуваю щеки. Покачиваясь вверх-вниз в устойчивом ритме, он берет меня за щеки и опускает к себе в рот. Он пирует на мне, его язык впивается в мою киску, как будто он умирающий мужчина, а я – единственное лекарство.
Это почти слишком. Он заполняет мой рот и киску одновременно. Он не оставляет мне выбора, кроме как сесть на его лицо, по-настоящему сесть. Его внимание сосредоточено на моем клиторе, он обводит его языком и, наконец, полностью засасывает его в рот. Боже мой, мои ноги дрожат, и мне приходится отстраниться от его ствола, чтобы набрать воздуха в легкие. Не в силах сдерживаться больше ни секунды, я кончаю.
Моя киска бьется в спазмах. Каждая волна, прокатывающаяся по мне, перехватывает дыхание, оставляя меня чувствительной и болезненной. Переполненной. Но он не останавливается.
– Пожалуйста, – умоляю я. – Я больше не могу.
– Ты так хорошо справилась, Аля, – промурлыкал он, осыпая нежными поцелуями весь мой скользкий вход. – Теперь, когда я проглотил всю твою влагу, ты проглотишь мою.
Я стону от его грязных слов, желая получить все, что он может дать, и обхватываю губами его длину. Обхватив одной рукой его основание, я сильно и глубоко вгоняю его в себя, пока его тело не напрягается под моими губами. Его член, кажется, растет между моими губами, и с мучительным криком он замирает, его тело напрягается, когда горячая сперма выливается мне в рот. На вкус она соленая и совершенная, как у Лео, и я не трачу ни капли, высасывая и вылизывая ее дочиста.
– Святое дерьмо, – это все, что я могу сказать, когда сползаю с его тела и опускаюсь рядом с ним. Он тянется ко мне, прижимая меня к своей груди. Я стала думать, что это мое любимое место. Это опасная мысль, но в данный момент я не могу отрицать, что это правда.
Как и я, он, кажется, разрывается на части, делает рваные вдохи и крепко сжимает меня, словно я могу исчезнуть.
– Ты была идеальной, бабочка, все это. – Его тон такой нежный, такой заботливый, что это ломает что-то внутри меня.
Это тон, который запечатывается в моем сердце, безошибочно отмечая, что я принадлежу ему.
Снова. До сих пор.
* * *
Лео
Я неподвижно лежу на животе Али, мы оба переводим дыхание, мышцы все еще подрагивают от сильного кайфа. Ее пальцы лениво проводят по моей груди, останавливаясь на татуировке в виде бабочки на моей груди. Если это не признание в любви, то я не знаю, что это такое, но она этого не замечает.
Аля приняла решение: я ей не нужен – вор, мужчина, который уже причинил ей столько боли, что хватит на всю жизнь. Как бы ни разрывало меня на части, я отпущу ее. Все, что я могу сделать сейчас, – это оставить ей лучшие воспоминания, чем те, что были при нашей первой разлуке.
Я обхватываю ее и шепчу ей на ухо:
– Что тебе нужно, бабочка?
– Быть рядом с тобой еще раз.
Я поворачиваюсь на спину, предлагая ей свое тело.
– Бери, что тебе нужно.
Она скользит ногой по моим бедрам, усаживая себя на меня, а я провожу пальцами по ее груди, по соскам и, наконец, обхватываю ее ребра. Ее влажная сердцевина ласкает мой член, дразня его, и от этого я только сильнее хочу ее.
– Вставь его, – умоляю я, потому что не могу больше ни минуты находиться не внутри нее.
Ее взгляд задерживается на мне, когда она выравнивает мой член со своим входом. Покачивая бедрами, она медленно опускается на меня, дюйм за дюймом, принимая в себя всю мою длину, медленно растягивая ее. Она такая тугая, что мне кажется, будто я занимаю все пространство внутри нее.
– Черт, Лео, это так приятно, – хнычет она. Звук моего имени на ее губах, ощущение стенок ее киски, обхватывающих мой член, – все это слишком идеально. Она испортила для меня секс. После этого я мог бы стать священником.
– Ты идеально мне подходишь, – говорю я ей. Возбуждение пронзает меня, когда она приподнимается со мной, а затем снова опускается. Она закрывает глаза и откидывает голову назад, из ее губ вырывается протяжный стон.
Я нащупываю пальцами ее клитор, круговыми движениями поглаживаю его, затем сильно щелкаю по нему, когда она начинает медленно оседлать меня, сминая свой таз с моим.
Моя рука поднимается вверх и хватает ее за запястье. Ее взгляд встречается с моим, в ее поразительных голубых глазах таится та же душевная боль, что душит меня. Но она должна это услышать.
– Я никуда не уйду. Я всегда буду ждать тебя здесь.
Она кивает, прикусив губу. Даже в темноте я вижу, как блестят ее глаза. Мои руки обнимают ее лицо, притягивая ее губы к своим, чтобы облегчить эту боль. Она наклоняется, и я прижимаюсь к ее губам.
Поцелуй передает все, что я не могу сказать. Как сильно я хочу ее. Как сильно я все еще люблю ее.
Он долгий и медленный. Интимный. Наши рты слились воедино, мы дышим одним и тем же дыханием, а она бьется об меня, ее клитор с каждым движением бедер врезается в мой лобок. От этого восхитительного трения по моим венам пробегали искры удовольствия.
– Вот так, бабочка. Используй меня, чтобы кончить. Используй мой член. Потому что он твой, детка.
Когда она отстраняется, голод в ее выражении лица разжигает мою похоть. Мои руки сжимают ее бедра, удерживая их, и я поднимаюсь с кровати, вбивая в нее все, что у меня есть. Она такая мокрая; звук, с которым я вхожу и выхожу из нее, такой непристойный, такой горячий, что у меня по позвоночнику пробегают мурашки.
Ее дыхание учащается, глаза закрываются. Она уже близко. Я знаю ее тело так же хорошо, как свое собственное. Она стоит на грани оргазма, и я отчаянно хочу довести ее до этого. Я засовываю большой палец ей в рот, и она с радостью принимает меня внутрь, ее язык омывает мой член, а стенки ее киски начинают пульсировать вокруг меня.
– Смотри на меня, – напоминаю я ей. Если это наш последний раз, она не лишит меня удовольствия наблюдать, как она распадается на части. – Ее горящий взгляд встречается с моим. – Ты будешь смотреть мне в глаза, когда будешь кончать на моем члене. – Ее руки хватаются за мои плечи, ногти впиваются в кожу, а ее внутренние мышцы сокращаются. Она разрывается на части, ее спина выгибается дугой, и она издает мучительный всхлип.
Мой собственный оргазм следует за ней, омывая меня, как приливная волна, волнообразные потоки которой стирают все остальное. Я заливаю ее киску своей спермой, мои пальцы впиваются в ее бедра, прижимая ее к себе, пока мое тело не обвисает, а я все еще нахожусь внутри нее.
Но никто из нас не двигается. Я сдерживаю эмоции в своем горле, пока мы переводим дыхание. Мои ладони пробегают по ее волосам и спине, и даже когда она ложится на меня, ее конечности ослабли и устали, я все еще хочу от нее большего.
– Ложись на спину, – инструктирую я ее, мучительно медленно выходя из нее.
– Вот так? – тихо спрашивает она, раскинувшись на кровати рядом со мной.
– Да. Такая хорошая девочка, – промурлыкал я, проводя большим пальцем по ее губам. Откинувшись на спинку стула, я раздвигаю ее ноги так, что мне открывается беспрепятственный вид на ее стекающую киску.
– Просто. Вот так.
Я могу сказать, что она чувствует себя неловко, даже после того, что мы разделили, но мне нужно видеть, как мое семя, смешанное с ее удовольствием, вытекает из нее.
– Блядь, Аля, я снова становлюсь твердым от этого вида.
Держа ее бедра широко раздвинутыми, я располагаю свое тело между ее, как будто собираюсь снова войти в нее. Но я этого не делаю. Я провожу головкой члена по ее щели, собирая свое семя, вытекающее из нее. Затем я опускаюсь на колени перед ее ртом.
– Сядь и выпей то, что принадлежит тебе.
Ее глаза расширились, но она вскакивает. Я не упускаю из виду, как перехватывает ее дыхание и как напрягаются ее соски, превращаясь в точки. Она вылизывает меня дочиста, ее глаза задерживаются на мне с лукавым блеском, когда она смакует все до последней капли.
Она идеальна для меня. Она должна это знать. Кроме нее, больше никого не будет.
– Тебе нравится, как мы чувствуем вкус друг друга? – шепчу я, обхватив руками основание ее шеи.
– Мне нравится, как мы чувствуем вкус друг друга.
И я не уверен, действительно ли мы говорим о вкусе или о чем-то большем.
ГЛАВА 24
Алена
Я просыпаюсь посреди ночи. Меня будит не что-то одно, а грустное осознание того, что это последняя ночь, когда я сплю рядом с Лео. В последний раз я вдыхаю его запах, чувствую, как он обнимает меня, слышу его мягкое ритмичное дыхание во сне. При этом осознании во мне возникает глубокая пустота.
Я не могу больше оставаться в этой постели. Не могу, пока мысли продолжают крутиться в моем полусонном мозгу. Осторожно выскользнув из-под одеяла, я накинула халат и направилась на террасу. Свежий воздух так желанен.
Прислонившись к перилам, я смотрю на спокойное море, раскинувшееся передо мной. Здесь так тихо, что я слышу, как волны мягко бьются о корпус яхты, а темное небо усеяно звездами.
Не так давно мы отплыли в Дубровник. Как только мы выйдем на берег, волшебный пузырь, в котором мы существовали, лопнет. Это то, о чем мы договаривались с самого начала.
И все же тысяча сомнений терзает мой разум, каждое из которых заставляет задуматься о том, правильное ли решение я принимаю, уходя от Лео. Не говорю ему о своих чувствах. Я не могу больше лгать себе. Я люблю Лео, и, возможно, никогда не перестану, но это не значит, что нам суждено быть вместе. Даже если бы я смогла забыть о том, как он меня обидел, я не могу забыть о том, что он собой представляет. Вор. Высокопоставленный член братства его семьи.
Время не смягчило мою позицию. Я не стану связываться с человеком, который дал клятву. Даже с тем, кто пленил мое сердце так основательно, как Лео. Он сделал свой выбор давным-давно, и его нельзя отменить. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь заглушить печаль, но я настолько погружаюсь в свои мысли, что слышу шаги лишь за мгновение до того, как руки хватают меня за талию и крутят вокруг себя. Но это не грубые руки, которых я так жаждала.
Это Джек. Его кокетливая улыбка сменилась жестким взглядом, а губы скривились в оскале.
– Джек? – говорю я в замешательстве. – Чего ты хочешь?
На его лице появляется медленная злая ухмылка.
– Думаю, ты знаешь, чего я хотел все это время. – Ужас застывает в моих жилах, когда он хватает меня за запястья, одной рукой удерживая их за спиной, а другой обхватывая мою шею.
– Отпусти меня, или я закричу, – угрожаю я, не в силах сдержать дрожь в голосе.
Он хихикает, и от него исходит запах спиртного, от которого у меня сводит желудок.
– Давай. Кричи и смотри, что будет. Посмотрим, что я сделаю. – Его рука крепко сжимает мою шею в знак предупреждения, напоминая о том, что я здесь совсем одна с сумасшедшим человеком.
Мне придется бороться с ним в одиночку. Нужно только дождаться своего часа. А до тех пор я буду играть.
– Пожалуйста, – шепчу я, мой голос дрожит. – Ты много выпил. Ты плохо соображаешь. Это не ты…
Он отшатывается, гнев искажает его выражение.
– Ты ничего обо мне не знаешь. Как и твой жених. Но я знаю, что вы не те, за кого себя выдаете. – Его голос понижается, в нем появляется опасная нотка. – У меня есть друзья в высшем свете, знаешь ли. Люди, которые были весьма заинтересованы, услышав о таинственной американской паре, появившейся без предупреждения и арендующей эту яхту на неопределенный срок.
Мой желудок сжался в комок.
– Что ты имеешь ввиду? Что ты сделал?
– Поделился своей фотографией с несколькими заинтересованными лицами, дал им знать, что мы срочно направляемся в Дубровник. Интересно, зачем?
Улыбка, которую я ему отвечаю, такая же холодная.
– Думаю, ты поймешь, что связался не с той семьей. – Адреналин бежит по моим венам, я вырываюсь из его хватки, адреналин подпитывает мою борьбу. Он встает на ноги, и я, воспользовавшись моментом, кричу во всю мощь своих легких, врезаясь коленом ему в яйца.
Он падает вдвое, и я бросаюсь бежать, но далеко уйти не успеваю. Он делает выпад и бьет меня по голове. Задыхаясь, я издаю еще один крик, но его поглощает теплый ночной воздух. Вокруг никого нет, никто меня не слышит, никто не придет на помощь.
Даже Лео.
И тогда я отшатываюсь от боли и борюсь изо всех сил. Я наношу удар локтем назад, попадая ему в брюхо. Он хрипит, у него сбивается дыхание, но вскоре восстанавливает равновесие и валит меня на землю. В отчаянии я бьюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя, но он неумолим. Он опускается на меня и прижимает своим весом, мои запястья сжимаются в его железной хватке, и я оказываюсь в ловушке. В глазах все плывет, но я продолжаю биться.
– Нет, – задыхаюсь я, но он глух к моим мольбам, поглощенный собственной тьмой.
Наклонившись, он задирает мою ночную рубашку и устраивается между моих бедер. Паника захлестывает мои чувства, но я борюсь, как черт, собирая все силы. Я буду сопротивляться до последнего вздоха. Меньшего я себе не обещаю.
ГЛАВА 25
Лео
Я постепенно просыпаюсь, мир медленно обретает четкость. Сейчас середина ночи, это я могу определить по луне, которая все еще светит на небе. И это хорошо. Значит, у меня есть еще несколько часов наедине с Алей.
Моя рука инстинктивно тянется к ее теплу, желая перевернуться и опуститься между ее ног. Но вместо этого я обнаруживаю, что ее сторона кровати холодная и пустая, как будто ее давно не было. Приподнявшись, я моргаю от темноты, в голове помутилось.
Рука нащупывает телефон, слабый свет от экрана освещает каюту, и я проверяю время. Три часа ночи. Я кладу телефон на пол, но он вибрирует от входящего сообщения. На экране мелькает имя Димы. Он прислал файл.
Открыв его, я обнаруживаю нераспечатанные записи о пребывании Джека в колонии для несовершеннолетних. Глаза мелькают по словам, желудок сжимается от нарастающего чувства ужаса, когда выделяется одна фраза.
Сексуальное насилие.
Отвращение поселяется в моем желудке. Он – самый отвратительный подонок. Когда мы приедем в Дубровник, он получит по заслугам. Но сейчас я думаю только о том, чтобы найти Алю.
Босые ноги ступают на пол, и я натягиваю пару боксеров, прежде чем выйти из каюты. Я двигаюсь по тускло освещенному коридору к средней палубе, сканируя пространство в поисках ее следов. Ничего.
Мое внимание привлекает отдаленный шум с верхней палубы – приглушенный стук, горячие голоса, отдающиеся эхом в тишине. С колотящимся сердцем я мчусь на верхнюю палубу.
Открывшееся передо мной видение хуже того, что я мог представить в своих кошмарах. Алена, зажатая под весом Джека, ее конечности дергаются, пытаясь сбросить его с себя.
Ярость пульсирует во мне, и я с гортанным ревом бросаюсь на Джека. Мой кулак врезается ему в челюсть, и звук трескающейся кости раздается как гром.
– Ты, mudak. Ты умрешь за это.
Алена отпрыгнула в сторону, Джек оправился и бросился на меня. Наши тела сплелись в жестоком танце ударов. Несмотря на запах алкоголя, он держит себя в руках, но я неумолим, движимый первобытной потребностью защитить Алю.
Я рычу, наношу удар в живот Джека, от которого он падает на землю.
– Ты насильник. И я лично заставлю тебя заплатить за свои грехи.
– Она шлюха. – Он сплевывает кровь, яд капает с его слов. – Вы оба – отбросы, не стоящие всего этого дерьма.
Моя ярость достигает точки кипения, и я отправляю Джека в полет, нанося сокрушительный удар.
– Ты думаешь, что можешь причинить вред тому, что принадлежит мне, и остаться безнаказанным?
На этот раз он не так быстро поднимается на ноги, и я наслаждаюсь зрелищем того, как он лежит на спине, с трудом переводя дыхание. Я хватаю Джека за воротник, поднимаю на ноги и перекидываю верхнюю часть его тела через край перил.
– Тебе конец, жалкий урод!
Он начинает брыкаться и рычать, отчаянно пытаясь вырваться из моей хватки.
– Ты с ума сошел. Я умру…
– В том-то и дело, – раздается голос Алены, холодный и злой. Наши глаза встречаются на палубе, и она кивает мне, ее глаза вспыхивают решимостью.
Крики Джека разрывают воздух, когда я перебрасываю его через борт. С приятным всплеском его поглощают мутные воды моря.
Через несколько секунд я подхватываю Алю на руки. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь перевести дыхание.
– Ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке, – шепчу я ей в волосы.
Она кивает, с губ срывается всхлип.
– Я в порядке, – успокаивает она меня, хотя все еще дрожит как лист в моих объятиях. – Я пыталась отбиться от него, но… – Ее голос срывается на шепот. – Он чудовище.
– Был чудовищем. Был. – Я целую ее волосы, крепко прижимая ее к себе. – Черт, Аля, это напугало меня до смерти. Найти тебя здесь, с его руками на тебе… – Мой голос ломается, когда я направляюсь к нашей комнате. – Я готов умереть, чтобы защитить тебя. Ты должна это знать.
– Я знаю, – шепчет она, уткнувшись лицом в мою грудь.
В каюте я укладываю ее на кровать и обнимаю, пытаясь своей нежностью стереть все его уродство.
– Черт, детка, скажи мне, как сделать это лучше. Что я могу сделать, чтобы стереть его следы?
– Ты это исправишь. Твои прикосновения могут стереть тьму.
С ее разрешения я раздеваю ее и нежно исследую каждый сантиметр ее тела. Целую каждый синяк, проклинаю каждую красную отметину и болезненную ранку. Когда ее глаза окончательно закрываются, а дыхание выравнивается, я ложусь рядом с ней.
– Я должна тебе кое-что сказать. – Она поворачивается ко мне лицом, ее глаза расширены от беспокойства. – Он рассказал людям, Лео. Разослал нашу фотографию своим знакомым. Он не знает, кто мы, но это лишь вопрос времени.
Ублюдок. Лед застывает в моих жилах, но я не хочу волновать Алю, поэтому говорю:
– Я посмотрю, что можно сделать. А сейчас просто спи.
– Не оставляй меня, – бормочет она, но уже засыпает.
– Я буду здесь. – Я глажу ее по щеке и целую в лоб. – Я никуда не уйду. – Ее дыхание выравнивается, и, хотя она не слышит моих слов, я шепчу ей в волосы: – Я люблю тебя.
* * *
Когда Аля уснула, я оставил ей записку и отправился в офис. Есть дела, требующие моего внимания, которые не могут ждать. Например, выяснение ущерба, нанесенного Джеком. Я виню себя за то, что не разглядел его раньше. Больной человек, хищник, низший из низших. Гнев подкатывает к моему горлу каждый раз, когда в моем мозгу возникает видение Джека на Але. Это будет преследовать меня до самой смерти.
Но он оставил нам гораздо более насущную проблему.
Дима уже взломал телефон и электронную почту Джека и узнал, что у него есть связи на высоком уровне, работая на яхте – политики, руководители компаний, боссы мафии. Он отправил им нашу фотографию, сделанную в тайне, как и подобает извращенцу, и разоблачил нас. Наши истинные личности скоро будут раскрыты, если уже не раскрыты.
Время никогда не было на нашей стороне, а теперь оно стало нашим смертельным врагом. Скоро те, кто охотится за Аленой, найдут нас.
– Андрей, – говорю я, отвечая на звонок телефона, который зажужжал в моей руке. То, что мои братья, Кира и Джулиан приземлились в Дубровнике на несколько часов раньше и успели начать охоту на Хорвата, может быть, единственное наше спасение. – Что происходит? Хорват уже у вас?
– Мы наблюдаем за ним. Он в задней комнате ночного клуба, ему отсасывают член. Он и его люди обкуренные, неряшливые. Это должно облегчить нам работу. – Голос Андрея мрачен, в нем чувствуется тяжесть ситуации. – Когда ты собираешься приехать?
– В ближайшие несколько часов, – подтверждаю я. – Мы избежим главного порта и направимся в Млини, небольшую рыбацкую деревушку в нескольких милях от Дубровника. Мне нужно, чтобы машина была готова и ждала меня.
– Я все устрою. Кира нашла безопасное место. Она захватила припасы и встретит Алю у дома.
Я вздыхаю, проводя рукой по волосам.
– Лучше бы Хорват знал какие-нибудь чертовы ответы, – прорычал я. – Я не могу больше терпеть это дерьмо.
– Он что-нибудь знает, я в этом уверен. – Андрей делает паузу. – Но это выходит за рамки Хорвата, за рамки какого-то одного братства или мафии. У того, кто за этим стоит, есть ресурсы, чтобы хорошо скрываться. Наши контакты в Москве не имели никакой информации. Это редкость.
Я впиваюсь ногтями в ладони. Мой брат не говорит мне ничего такого, чего бы я не знал, но, черт возьми, это трудно услышать. Как, черт возьми, я должен защищать женщину, которую люблю, если наш враг – безымянная, безликая сила?
Это кошмар, вот что это такое.
Но сейчас пришло время проснуться и сражаться, как в аду.
ГЛАВА 26
Лео
Аля бледна как полотно, когда мы прощаемся с Женевьевой, единственным членом экипажа, который провожает нас. После того как все пошло наперекосяк с Джеком, я встретился с капитаном Хансеном и рассказал ему о нападении. Я также сообщил ему, что мы не будем привлекать власти. Мы сами со всем разберемся.
Будучи умным человеком, капитан понял, что не стоит задавать лишних вопросов. Я дал понять, что о членах экипажа позаботятся и хорошо заплатят за их молчание.
Положив руку на поясницу Али, я повел ее с яхты в сторону гавани Млини, сканируя на предмет опасности. Здесь тихо, лишь несколько рыбацких лодок покачиваются на воде, да местные жители занимаются своими повседневными делами. Ее тело напрягается, когда мы приближаемся к черному роскошному седану, припаркованному в нескольких футах от главной дороги. Мне хочется сказать ей, что все будет хорошо, что не надо волноваться, но мы оба знаем, что я не могу этого обещать.
Я ввожу код, который дал Андрей, в клавиатуру двери автомобиля. После того как двери разблокируются, я помогаю Але сесть на пассажирское сиденье, а затем перебираюсь на водительское. Провожу пальцем по приборной панели, и система GPS просыпается, уже запрограммированная на наш пункт назначения.
– Куда мы едем?
– На конспиративную квартиру. Я отвезу тебя туда, а Кира останется с тобой. – Я кладу пистолет в подстаканник между нами. Аля настороженно смотрит на него, и мне неприятно, что ей приходится видеть эту сторону меня. Холодный, расчетливый мафиози, рожденный в преступном мире.
– А что насчет тебя? – спрашивает она, ее голос тих от беспокойства. – Что ты будешь делать?
Я вливаюсь в поток машин, поглядывая в зеркало заднего вида, ища хвост.
– Я собираюсь выяснить, что за хрень происходит, раз и навсегда. Обещаю, детка, я выслежу и уничтожу того, кто за тобой охотится. Я разорву их на части голыми руками, а если понадобится, закопаю живьем. Ты этого не заслуживаешь.
– Ну да… – Ее смех напряжен. – Заслужила или нет, но это случилось.
Неловкое напряжение заполняет машину, в которой осталось много недосказанного. Даже если она не хочет этого признавать, я знаю, что мы с Аленой созданы друг для друга. Она – моя судьба. Полностью моя. И я обнажу душу, признаюсь в каждом грехе, пока она не поймет, что в ее будущем – и в моем – никого другого не будет. Мы – начало, середина и конец истории друг друга.
Но сейчас не время говорить все это. Не сейчас, когда она сидит рядом со мной, нервно сжимая руки на коленях, с лицом, вычерченным беспокойством. Поэтому я заставляю себя вымолвить эти слова и сосредоточиваюсь на дороге. Навигационная система ведет нас к неприметному двухэтажному дому, расположенному в тихом районе. Снаружи он кажется обычным – обветренные штукатурные стены, черепичная крыша, знавшая лучшие времена. Но когда мы подъезжаем к дому, я вижу все детали, обеспечивающие его безопасность. Толстые стальные двери, биометрические сканеры, укрепленные окна с металлическими ставнями.
Внутри конспиративная квартира обставлена просто, но уютно. На первом этаже находится гостиная с замшевым диваном, журнальным столиком и телевизором. Кухня с небольшой плитой, холодильником и обеденным столом на четыре персоны.
– Я знаю, что все выглядит просто, – говорю я, – но в этом-то и смысл. Чтобы вписаться, быть непритязательным. Здесь есть все, что нужно для твоей безопасности. – Я указываю на датчики движения, установленные на потолке, и маленькую камеру в углу.
– Ты уходишь? – спрашивает Аля, ее рот сжался в мрачную линию.
Я сокращаю расстояние между нами и обнимаю ее.
– Кира скоро будет здесь. Она вооружена и обучена, ты в надежных руках. Но, Бабочка, ты должна ее слушаться. Избегай окон, не выходи на улицу. Оставайся в безопасности. Я не смогу выполнять свою работу, если буду волноваться за тебя. – Я выпустил рваный вздох, зажав ее подбородок между большим и указательным пальцами. – И ради всего святого, не забудь включить сигнализацию, как ты всегда делаешь дома.
Как только слова сорвались с моих губ, я понял свою ошибку. Она наклоняет голову, раздвигает губы, обдумывая мои слова. Наступила ощутимая тишина, в которой вращаются колесики ее сознания.
– Откуда ты знаешь, как часто я забываю включать сигнализацию?
Я могу солгать, я это делаю уже много лет. Или я могу открыть правду раз и навсегда.
– Потому что это я ее установил. Я купил здание, проследил, чтобы никто больше не въехал и не подошел слишком близко.
Она застывает в моих объятиях и смотрит на меня немигающим взглядом.
– О чем ты говоришь? Джулиан установил сигнализацию, и Джулиан купил…
Я качаю головой, обрывая ее слова.
– Это был не Джулиан. Это был я все это время.
Она краснеет, ее глаза становятся все шире.
– Что? Зачем ты это сделал? – закричала она, ее голос дрожал. Она отступает назад, пока не упирается в стену.
Черт возьми. Лучшего времени для этого разговора и быть не может, но она заслуживает правды. Она заслуживает знать, как глубоко она засела в моей душе. В самом моем существе.
– Я никогда не переставал любить тебя. Ни на одну чертову минуту я не чувствовал себя полноценным человеком, если бы ты не была рядом со мной. Может быть, я поступил неправильно, но я не мог смириться с мыслью, что ты можешь принадлежать кому-то другому. Мне нужно было знать, что ты в безопасности и что ни один недостойный ублюдок не сможет к тебе приблизиться. Только не тогда, когда ты будешь моей.
– Что ты имеешь ввиду? Ты отпугивал мужчин, с которыми я встречалась? Вот почему… Черт возьми. – Ее ладонь сильно ударяется о мою щеку, но я не вздрагиваю. Я не реагирую. Я это заслужил. – Как ты смеешь? Это ты отбросил меня в сторону. Ты отверг меня, помнишь? Ты предпочел братство мне! – Из ее горла вырывается рыдание, сырое и болезненное, и это, черт возьми, почти ставит меня на колени. Потому что она права. Я это сделал. Я – источник ее боли и страданий, хотя все, что я хотел сделать, – это защитить ее.
Я склоняю голову, боль пронзает мою грудь, проникая прямо в центр моей души.
– Это последнее, что я хотел сделать. Я люблю тебя, я никогда не переставал любить тебя, ни на одну чертову секунду.
– Я слышала тебя, ты знаешь. По телефону с Кирой на яхте. – Она шагает, в ее голосе слышна истерика, когда все кусочки головоломки встают на свои места. – Почему бы тебе не взять себя в руки и не сказать мне правду, не объяснить, почему ты ушел. Почему у тебя не было другого выбора.
Это то, от чего я годами бежал. Моя слабость, моя уязвимость, мой глубочайший стыд.
– Правда уродлива, – говорю я ей. – Она уродлива и извращена, и она изменит все навсегда. – Я склоняю голову, собираю все свое мужество. – Но я скажу тебе. Я сделаю для тебя все.
Раздается звонок, и замок входной двери отпирается.
– Это я, – зовет Кира, входя в дом. Легкими шагами она входит на кухню с пакетами продуктов в руках. Она смотрит на нас и замирает. – Я вам не помешала?
Разочарование едва не прорвало плотину внутри меня. Я люблю Киру, но она выбрала дерьмовое время.
Аля смахнула горячую слезу, скатившуюся по щеке.
– Все в порядке, – говорит она, хотя на самом деле это не так.
Кира бросает продукты, ее расширенные глаза смотрят на нас.
– Извини, что я так поступаю, но тебе нужно уходить, Лео. Хорват у нас, но время уходит. Город кишит его людьми, и они жаждут крови.
Уходить от Али мне хочется меньше всего, но она принимает решение за меня.
– Иди, – говорит она, показывая мне спину. – Я не могу сейчас смотреть на тебя.
Ее слова пронзают меня насквозь, мое сердце разлетается на миллион осколков. Но если я что-то и знаю наверняка, так это следующее.
– Мы не закончили, Аля. Даже близко нет. Ты и я – мы никогда не закончим.
ГЛАВА 27
Алена
Когда Лео уходит, я превращаюсь в рыдающую кучу на полу кухни. Кира обнимает меня, позволяет плакать, бушевать, а потом делает мне крепкую водку с содовой, и я рассказываю ей все. Все грязные подробности нашего пребывания на яхте и все, в чем Лео только что мне признался. Когда слова иссякают, а тело заваливается вперед, она ставит меня под душ, и бьющие струи помогают успокоить оставшиеся нервы.
Дрожа, я не могу понять, что это – вода или слезы, мешающие мне видеть. Определенно слезы. Плакать в душе стало обычным делом с тех пор, как Лео снова ворвался в мою жизнь и перевернул все с ног на голову. Это не слезы печали, они горят от ярости. Я впустила его в свою жизнь, снова открыла ему свое сердце, а потом обнаружила, что он лезет в мою жизнь на расстоянии, как будто у него есть на меня какие-то права.
Если это то, что он называет любовью, то у него, конечно, искаженное определение. Оно извращенное. Больное. Даже если он ограждал меня от какого-то темного, страшного секрета, манипулировать моей жизнью из тени – это просто безумие.
Выйдя из душа, я заворачиваюсь в полотенце и прохожу в маленькую спальню. Кира расположилась на кресле в углу, рядом с ней на столике стоят банка мороженого и две миски. На кровати меня ждет сменная одежда.
