Текст книги "Жестокий обман (ЛП)"

Автор книги: Моника Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Спасибо за понимание, – промурлыкал полицейский. Я не могу не посмотреть на него, чтобы понять, в чем дело. Мужчина средних лет с аккуратно подстриженной бородкой с уважительной улыбкой склоняет передо мной шляпу. – Я позволю вам продолжить ваш вечер... э-э-э, утро, – поправляет он себя, возвращаясь к своей машине.

Даниил закрывает окно и откидывается на сиденье, впиваясь в меня взглядом.

– Ты была восхитительна, – вздыхает он.

– И тебя специально остановили. – Я скрещиваю руки перед грудью и сужаю глаза.

– Может быть, – признает он, заводя машину и выезжая на дорогу.

– Я тебе за это отомщу, – клянусь я с фальшивым пылом. А потом громко смеюсь над тем, как это было нелепо. – У тебя буквально все полицейские в трех штатах на зарплате?

– В основном, – подтверждает он, улыбаясь мне. – Это хорошо, – добавляет он, заводя мотор, – потому что я собираюсь нарушить все скоростные ограничения между этим местом и домом, так как мне нужно снова зарыться в твою киску. Держись, Бьянка.

Черт побери, этот человек меня доконает.

* * *

Едва мы вошли в пентхаус, как он прижал меня к стене и провел языком по моему рту. Его руки разминают мою грудь, а затем переходят к соскам, щиплют и перекатывают их, пока они не становятся твердыми под платьем.

Я никогда не верила, что сексуальная химия существует, думала, что это какое-то выдуманное состояние, которое испытывают только люди в романтических романах. Но, черт возьми, оказалось, что я сильно ошибалась на этот счет.

Его губы прильнули ко мне, горячие и необузданные, а его руки перебирают мои волосы, чтобы получить доступ к моему рту.

– Ты такая чертовски сладкая на вкус, – задыхается он между одурманивающими поцелуями на моей шее. – Завтра у тебя будет все болеть, но мне все равно. Я хочу, чтобы ты запомнила, каково тебе после такого насыщения моим членом.

Не дожидаясь ответа, он задирает мое платье, его пальцы ищут мое влажное тепло. Я все еще нежная, но его прикосновение – это все. Оно зажигает каждое нервное окончание в моем теле, каждое чувство становится острее, чем раньше.

Я тянусь к его ремню, расстегиваю пряжку и расстегиваю молнию, доставая его толстый член. В нашу брачную ночь у меня не было возможности исследовать его, но теперь я не буду торопиться. Взяв его в руки, я любуюсь им во всем его великолепии. Длинный, твердый и толстый. Я никогда не оценивала члены, мало их видела в своей жизни, но члену Даниила я могла бы создать фан-клуб.

– Я сейчас взорвусь, если ты будешь продолжать в том же духе, – говорит он хриплым голосом. – Хочешь, я покрою тебя своей спермой?

Меня охватывает прилив ощущений, и я чувствую себя неуправляемой в самом лучшем смысле этого слова, как будто я собираюсь выпрыгнуть из самолета. Я никогда раньше не прыгала с парашютом, но представляю, что это такая же головокружительная смесь возбуждения и нервов.

Он приподнимает меня и одним толчком входит в меня, заполняя меня так полностью, так идеально, как будто его тело было создано для моего. Или наоборот. Идеальная пара. Мои руки обвивают его шею, ноги обхватывают его талию, а он входит в меня, как одержимый. Я хочу получить все, что он может мне дать. Эта темнота, то, как он ничего не сдерживает, растягивая меня до предела. Это сладкое освобождение. Я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я царапаю ему спину, посасывая его шею, шепчу отчаянные мольбы на его коже. Даниил отстраняется, чтобы посмотреть на меня, я улыбаюсь и побуждаю его продолжать, крепче сжимая его ноги, побуждая его войти в меня еще глубже.

– Ты собираешься кончить на мой член, моя прекрасная printsessa? – Я стону и бьюсь головой о стену, пока он продолжает насаживать меня на свой член. Его глаза прикованы к моим грудям, выпирающим из платья. – Вот так, детка.

Он наклоняется, посасывает мою шею, а его большой палец сосредоточен на моем клиторе, и я взрываюсь, как фейерверк на Четвертое июля. Святой ад. За веками поплыли цвета, когда через меня пронеслось самое сильное удовольствие, которое я когда-либо испытывала. Когда мой оргазм стихает, Даниил в последний раз входит в мое тело, после чего замирает и вскрикивает. Внутри меня разливается тепло, и я без сил опускаюсь в его объятия.

Мы оба задыхаемся, ругаемся, обливаемся потом, но при этом между нами какая-то легкость. Как будто мы только что оттрахали все, что еще оставалось неловким.

Все еще находясь во мне, он несет меня в спальню. В его спальню. Комнату, в которой мы никогда не были вместе. И я не знаю, как к этому отнестись, когда он укладывает меня на кровать, снимает с меня платье, а затем и всю свою одежду, после чего ложится рядом со мной, и наше дыхание выравнивается.

Пока никто из нас не испортил момент разговором, я переворачиваюсь на бок, отчаянно желая прикоснуться к нему, когда он, наконец-то полностью обнажен. Я провожу руками повсюду, поклоняясь его твердым плоскостям и выпуклым мышцам.

На его коже видны шрамы, но он по-прежнему совершенен. Даниил шипит, когда я наклоняюсь и провожу языком по его груди и прессу. Он зарывается рукой в мои волосы, и я удивляюсь, как все так резко изменилось между нами за столь короткое время. Притянув меня к себе, он укладывает мою голову себе на грудь и проводит рукой по моей спине, а затем упирается в выпуклость моей попки.

– Я принимаю таблетки. От судорог при месячных, – уточняю я, учитывая, что он уже дважды входил в меня незащищенным.

Он вздыхает и смотрит в потолок.

– Надо было спросить.

Я смеюсь.

– Сегодняшняя ночь была... неожиданной.

– Этого не должно было случиться. – На мгновение он замолкает, словно подыскивая нужные слова. – Но я потерял дар речи, когда понял, что ты без охраны. И это чертово платье. – Он втягивает воздух сквозь зубы. – Никогда больше не надевай его.

– А что, с этим платьем были какие-то проблемы? – спрашиваю я, хлопая ресницами.

Он раздраженно выдыхает.

– Не заставляй меня перекидывать тебя через колено, Бьянка.

В моем животе порхают бабочки, желание сводит нутро. Очевидно, я открыла для себя новую перчинку.

– Учитывая, что ты практически сорвал его с меня, у меня нет шансов надеть его снова.

– Мне не нравится, когда на тебя смотрят другие мужчины, printsessa. Ты моя.

– Ты не относишься ко мне так, – говорю я в замешательстве. – Я знаю, что ты жалеешь об этом браке, но...

– Я не жалею. – Он приподнимается на локте, крепко взяв мой подбородок. Я молчу, не зная, что ответить, и поэтому говорю с сарказмом.

– Мог бы меня обмануть.

– Для меня это все в новинку. Я учусь. И у меня определенно были неудачи – Его рука проходит по моей шее, по груди и опускается между ног, его пальцы касаются моей щели. Он наклоняется вперед и шепчет мне на ухо. – Но разве похоже на то, что я жалею об этом? – Хорошо, я поняла. Я извиваюсь в его руках, мое дыхание уже становится неровным... и тут он отдергивает руку. – Не так быстро. Я скоро доставлю тебе еще больше оргазмов, но сначала нам нужно поговорить о сегодняшнем вечере.

Это быстро отрезвляет меня.

– О чем?

– О твоей безопасности. Я не могу ни на чем сосредоточиться, когда волнуюсь за тебя. Мне нужно знать, что ты больше не будешь терять бдительность.

Во мне шевельнулось чувство вины, но я же не нарочно бросила Михаила.

– Там было очень много народу, – объясняю я, – и я думала, что раз это один из твоих клубов, то я в безопасности.

– К сожалению, это не так. – Даниил снова ложится, сжимая переносицу. – У меня есть враги, Бьянка, много врагов. Я второй в очереди в Братстве Козлова. Если кто-то захочет причинить мне вред, он придет к тебе. Так уж заведено в организованной преступности... Ты, наверное, была мишенью, когда жила с дядей.

– Вряд ли, – говорю я. Чтобы это было правдой, дядя должен был бы заботиться обо мне, но я держу это при себе. – Что-то происходит? – спрашиваю я, приподнимаясь на локте. Он что-то не договаривает, и я не могу понять, что.

Его челюсть затвердела.

– Не совсем, но с учетом того, что у нас теперь есть казино, а в скором времени планируется открыть еще одно, это делает нас еще более пропулярными. У нас высокий статус. Я не хочу рисковать, printsessa.

Он говорит, что заботится обо мне, или о том, что он уязвим для своих врагов? Я не знаю, но нежность в его глазах сбивает с толку.

– Я буду осторожнее, – соглашаюсь я и ложусь обратно. Он обнимает меня и прижимает к себе. Я чувствую биение его сердца под собой, и это так успокаивает – быть рядом с кем-то вот так, быть с кем-то близким – не только в сексуальном, но и в других смыслах.

– Эй, – прерывает мои кружащиеся мысли голос Даниила. – О чем ты думаешь?

– Ни о чем. – Я одариваю его слабой улыбкой. – Почему ты спрашиваешь?

Он разражается смехом, выглядя при этом так сексуально, и чтобы не растаять, я отвожу взгляд к потолку.

– Что-то происходит в твоей голове, что заставляет тебя хмуриться. – Он касается точки между моими бровями. – Из-за чего вот здесь образуется эта маленькая линия.

Уф! Я пытаюсь разгладить свои черты.

– Чего ты от меня хочешь? – спрашиваю я в отчаянии.

– Я знаю, что вел себя как мудак, и, честно говоря, я понятия не имею, как вести себя в этих отношениях. – Я фыркнула, услышав его слова, а он вернул мне язвительную ухмылку и поднял свободную руку, чтобы провести по линии моей скулы. – Но я знаю, что хочу, чтобы ты спала со мной в моей постели каждую ночь.

Я улыбаюсь и переплетаю свои пальцы с пальцами Даниила. Он приближает свое лицо к моему и сладко целует меня в губы. Даниил предлагает мне то, чего я так давно не испытывала. Кто-то в моем уголке, кто-то, кто заботится обо мне, кто прикрывает мою спину. И все же я не могу позволить себе увлечься нашей связью.

Он может совершать плохие поступки, но я верю, что он хороший человек и не заслуживает моего предательства. Но все это не имеет значения. Я предрешила свою судьбу в тот момент, когда пересекла линию фронта. У меня одна цель – отомстить за смерть моей семьи.

Неважно, какой ценой.

Независимо от жертв.

Я приняла решение, и ничто не может меня остановить.

ГЛАВА 21

Даниил

Рядом с нами проносится с ревом «Тандерболт», а мимо нас продвигается толпа детей, одурманенных сахаром и весельем, по дороге к крутящемуся вдалеке Колесу чудес. Смех Бьянки, когда она уклоняется с пути грязных монстров, звучит чисто и ярко. Я поворачиваюсь к ней и вижу, что она смотрит вверх, впитывая полуденное солнце и всеобщее веселье Луна-парка на Кони-Айленде.

Незнакомое удовольствие пробегает по позвоночнику. Почувствовав мой взгляд, она возвращает мне улыбку, и между нами поселяется приятная, комфортная энергия.

У меня нет привычки отлынивать от работы ради женщины. То есть я буквально никогда этого не делал. Но вот я здесь, в четверг днем на гребаном острове Кони, вокруг нас личный спецназ охраны, и все потому, что Бьянка сказала мне, что никогда не была в парке развлечений, кроме одной семейной поездки в Диснейленд. Я подозреваю, что она многое упустила в своей жизни, и я не знаю почему, но мне хочется дать ей это. Отдать ей все.

Из всех возможных вариантов этого безумного брака по расчету я и представить себе не мог, что он может быть таким. Искра света во тьме. Прошло две недели с тех пор, как я взял ее в свою постель. Прошло две недели с тех пор, как я перестал бороться с магнитной силой, притягивающей нас друг к другу.

– Еще один раунд бамперных машинок? – предлагаю я.

– Уф, думаю, сначала мне нужно дать хот-догу улечься. – Ее рука опускается на живот, а лицо расплывается в однобокой ухмылке. —Но от рожка мороженого я бы не отказалась.

Мы подходим к ближайшему продавцу мороженого и заказываем вафельные рожки с мягкой начинкой, затем идем в тихое место, где под ивой стоит скамейка для пикника.

Наблюдая за тем, как она с восторгом поглощает рожок, я медленно улыбаюсь. Бьянка замечает, что я смотрю на нее с глупой ухмылкой на лице.

– О чем ты думаешь? – спрашивает она, повторяя вопрос, который я задал ей при первой нашей встрече.

– Ничего особенного. – Я пожимаю плечами. – Мне просто хорошо. – Я серьезно. Впервые за долгое время у меня нет того беспокойного чувства, которое обычно бурлит под поверхностью. – Ты знаешь, мои родители возили нас сюда, когда мы были маленькими – до того, как Братва Козлова стала такой могущественной, и мы могли выходить из дома без вооруженной охраны, – и мы проводили выходные, доводя себя до изнеможения, катаясь на аттракционах. Андрей не хотел бы, чтобы кто-то об этом знал, но у него стеклянный желудок. При первом же взлете на американских горках его вырвет на колени.

– Фу, – гримасничает она. – Гадость. – Затем она мягко спрашивает: – Расскажешь мне о Кире?

Ее вопрос заполняет пространство между нами.

– Что ты хочешь знать?

– Все.

Я погладил свой подбородок, надеясь потянуть время. Ее вопрос сложный. Я не делился этой историей ни с кем за пределами нашего близкого круга. Но теперь она – мой круг, мое все. С прерывистым вздохом я говорю:

– Мой отец рассказал, что у нас есть сводная сестра, когда истекал кровью на руках у Андрея.

Ее рука тянется к моей, переплетая наши пальцы.

– Черт. Прости. – Она сморщилась.

– Да, но... таков мир, в котором мы живем. И в каком-то чертовом, извращенном смысле здесь есть счастливый конец. Мы нашли Киру после нескольких месяцев поисков. Вернее, она нашла нас, хотя и не подозревала о нашем родстве. Ее отец, Олег Антонов, был садистским ублюдком и главным конкурентом нашей семьи. Чтобы навредить нашему отцу, он соблазнил нашу мать, оплодотворил ее и, когда она была на самом дне, забрал у нее ребенка. Этим ребенком была Кира. – Боль бурлит в моих венах, как наркотик, нетронутое мороженое тает в руке. Я бросаю его в мусорный бак неподалеку.

Лицо Бьянки опускается.

– Я понимаю, тебе не нужно продолжать.

Но мне нужно, чтобы она все знала. Я хочу, чтобы она знала. На моих губах появляется шутливая ухмылка, и я протягиваю руку, чтобы провести большим пальцем по краю ее челюсти, любуясь ее красотой в лучах раннего полуденного солнца.

– Кира не знала правды о своем прошлом. Она просто знала, что ее отец был чудовищем. – Сухой смешок вырвался из моего горла, когда я вспомнил о смелости моей маленькой сестры. Она разработала план, как стать главой Антоновской братвы, и в этот план входило похищение Джорджии, чтобы Андрей согласился помочь ей расправиться с отцом. Наше воссоединение было довольно... драматичным. Она узнала, что мы ее братья, когда пистолет ее отца был направлен ей в голову.

– Вот это да! – Глаза Бьянки резко расширились. – А я-то думала, что моя семейная история – это полный пиздец.

– Да, но у каждого из нас есть свои скелеты, не так ли? Главное, что мы теперь вместе. И если бы не наши поиски Киры, Андрей никогда бы не встретил Джорджию. Может быть, все складывается не просто так.

– Ты действительно в это веришь? – спросила она, наклонив голову набок.

– Может быть, – насмехаюсь я. – На самом деле я не знаю, во что я верю. Я не верю, что моя мать заслужила то, что с ней случилось. Соблазненная врагом, оставленная тайно рожать в психиатрической больнице, а затем потерявшая новорожденного из рук. Это и привело ее к самоубийству.

Горечь разливается по моим венам, и я провожу трясущейся рукой по челюсти. Бьянка не отвечает словами – все они сейчас бесполезны. Вместо этого она подходит ко мне, устраивается у меня на коленях и прижимает свои сиськи к моей груди, чтобы прижаться к моим губам.

– Прости меня, – шепчет она мне в губы. – За все.

– Тебе не за что извиняться. Это мужчины в жизни моей матери должны покаяться. – Мой отец, в конце концов, поплатился – его убил Олег, тот самый, который когда-то соблазнил его жену. – А что у тебя? – спрашиваю я. – Расскажи мне о своей семье... до дяди.

Она напрягается в моих объятиях. Я знаю, что это сложная тема для нее. А как иначе? Она потеряла всю свою семью в автокатастрофе. Мне приходилось сталкиваться с разрушениями, но я даже не могу представить себе сразу такую потерю. Это заставляет меня восхищаться ею еще больше, чем я уже восхищаюсь.

Бьянка прочистила горло, ее взгляд остановился на аттракционах вдалеке.

– Мой отец был забавным. Он был как бы семейным шутником, клоуном в классе. Он всегда заставлял нас улыбаться, поднимал настроение, где бы он ни был. Но мама была моим лучшим другом. У нее не было моей сестры Селесты, пока мне не исполнилось девять лет, так что долгое время мы были только втроем. Когда родилась Селеста, это было потрясающе, как будто у меня была своя маленькая кукла, о которой нужно было заботиться. Боже, как же я ее любила. – Она проглатывает комок эмоций, и я прижимаю ее к себе. – Мы жили хорошей, нормальной жизнью в Майами, а потом все полетело к чертям. – Она трясет головой, словно пытаясь освободиться от нахлынувших воспоминаний. – Это просто болезненная история, которую я предпочла бы оставить в прошлом.

– Хорошо, – говорю я, целуя ее плечо. Я, конечно, понимаю необходимость оставить прошлое там, где оно должно быть. В противном случае оно может преследовать тебя каждый час.

Я провожу рукой по ее ребрам и животу.

– Если ты будешь продолжать в том же духе..., – прошептала она и замолчала. Ее взгляд становится черным, и настроение мгновенно меняется, несмотря на то, что мы находимся на улице в очень людном месте.

– Все в порядке, – говорю я, покусывая плоть ее шеи. – Я всегда хотел трахаться на публике.

– Ты грязный, грязный мужчина, – укоряет она. – Ты хочешь, чтобы твоя охрана видела? А то я насчитала по меньшей мере пятнадцать, и это не глядя за спину.

Огонь пробегает по моим венам, и я поднимаю ее в стоячее положение. Потянувшись к ее шее, я прижимаю ее к себе и шепчу ей на ухо:

– Я собираюсь сделать гораздо больше, чем просто трахнуть тебя. Наедине.

Ее ответный вздох – это все, что мне нужно, чтобы затащить ее на заднее сиденье Land Rover и трахнуть до беспамятства.

ГЛАВА 22

Даниил

– Эмилио хочет воспользоваться нашими маршрутами, чтобы начать перевозить свою продукцию.

Я поднимаю голову от телефона, впитывая слова Андрея. Андрей, Джулиан, Лео и я находимся в сигарной гостиной, которую мы держим в секрете для своих целей. В основном пьем, играем в азартные игры и болтаем о всякой ерунде.

Взяв с барной стойки водку, я распиваю ее. Ледяную, какой должна быть водка, и одним глотком. Виски надо смаковать, а не водку. Андрей внимательно следит за мной, читая мою реакцию на его заявление. Я прочищаю горло и ставлю рюмку на барную стойку.

– Это слишком рискованно.

Только самые надежные сотрудники имеют доступ к нашим транспортным линиям, которые проходят по всему миру. Мы не стали заниматься уличной торговлей и связанной с ней головной болью и давлением, а занялись прибыльным бизнесом контрабанды и перевозок.

Воцаряется невыносимая тишина, Андрей достает из кармана сигару, отрезает кончик и медленными, уверенными движениями прикуривает Cohiba. Я знал, что этот день наступит, что Зегас захочет воспользоваться нашей связью, но я надеялся, что у меня будет больше времени, чтобы выяснить конечную цель Хорхе. Понятно, что он жаждет мести, но что подразумевает его версия мести, я не знаю, и не хочу сидеть и выяснять.

– Для чего? – Голос Андрея гладкий, как шелк, но под ним скрывается закоренелый пахан, жаждущий крови. – В казино с Зегами все прошло гладко, не так ли?

У меня от раздражения щелкает челюсть, ярость давит на плечи. Я не готов делиться с Андреем всем, что произошло с Хорхе, отчасти потому, что он предупредил меня, чтобы я вел себя хорошо, но также и потому, что я не могу бить тревогу, пока мне не будет о чем сообщить. А сейчас у меня нет ничего серьезного. Только плохое предчувствие в глубине моего нутра.

– Прошел едва ли месяц. Одно дело – отмывать деньги на нашей территории, другое – позволить им использовать наши корабли для перевозки своего товара, что дает им власть над нами. Готовы ли мы к тому, что они будут точно знать, какими кораблями мы владеем, с какими портами у нас заключены сделки, какие руки нужно подмазать по пути? Это чертовски безрассудно.

Глаза моего брата сужаются, он выпускает в воздух колечко дыма.

– Почему?

Я сижу прямо, беспокойство давит мне на грудь.

– Они не моя семья, и я им пока не доверяю. Одно неверное движение, и на нас набросится ФБР.

Джулиан негромко усмехается.

– Если бы мы ждали, пока ты доверишься Зегасу, нам бы не повезло. Если только у нас нет проблем, о которых ты нам не говоришь.

У меня в челюсти бьется пульс.

– Ты же видел, какое дерьмо он устроил на моей свадьбе.

– Ты имеешь в виду, что он посмел заговорить с Бьянкой? – Андрей делает медленный глоток своего напитка, не впечатленный моими рассуждениями. – Все, что я видел, это как ты слишком остро среагировал... особенно на жену, которая, как ты утверждал, тебе не нужна.

– Когда я, блядь, это говорил? – Я рычу, хотя знаю, что это правда. Но к черту его за то, что он снова бросил мне это в лицо. Потому что моя жизнь была бы намного проще, если бы я ничего не чувствовал к каштанововолосой красотке с сумасшедшей собакой, бегающей по моему пентхаусу.

Но в этом-то и проблема. Я чувствую к ней все. Она словно наложила на меня заклятие, и я не в силах сопротивляться. Я – Даниил Козлов, и я зависим.

Глаза Лео встречаются с моими поверх головы Андрея, и он едва заметно качает головой. "Бросай", – говорит он мне, – "мы разберемся с этим по-своему". У нас с младшим братом всегда было понимание, что не все наши дела должны касаться всего братства. Некоторые вещи лучше решать своими силами.

Не могу удержаться, чтобы не подколоть еще раз.

– Если я правильно помню, мы вошли на заброшенный склад без подкрепления и оружия, когда похитили Джорджию, основываясь только на слепом доверии. Это тоже можно назвать интуицией.

Глаза Андрея смягчаются в уголках, несомненно, вспоминая, как мы с Лео были готовы сделать все необходимое, чтобы вернуть Джорджию.

– У нас есть возможность, – настаивает он. – Федералы держат границу между США и Мексикой на замке, и это дает Зегасу преимущество. Они производят в Колумбии больше порошка, чем когда-либо, поскольку им не приходится делить рынок с мексиканцами. У нас целая флотилия пустых контейнеровозов кружит над побережьем Урабы, готовая к погрузке. – Он проводит костяшкой пальца по челюсти, взгляд его острый, несмотря на ночь, проведенную за рюмками водки. – И ты хочешь сказать, что мы не должны двигаться вперед, потому что тебе не нравятся твои родственники? – С его губ срывается кислая усмешка, когда он затягивается сигарой.

Я вздрагиваю, чувствуя на своей коже тяжесть всеобщих взглядов.

– Я прошу тебя поверить мне в этом, брат.

Стул Андрея с громким скрипом отодвигается назад.

– Мне нужны доказательства того, что у нас действительно есть проблема с Зегами. Принеси мне что-нибудь убедительное или отложи в сторону свое личное дерьмо, чтобы мы могли заработать эти чертовы деньги.

Следующим со своего места поднялся Джулиан.

– Если я тебе понадоблюсь, Брат, ты знаешь, где меня найти, – говорит он на прощание и уходит вслед за Андреем, оставляя нас с Лео наедине.

Мой младший брат ухмыляется, глядя на закрытую дверь, и опускается в кресло.

– Хорошо сыграно, – говорит он, ослабляя галстук и бросая его на сиденье рядом с собой.

– Каких доказательств он ждет? Это полная чушь. – Я мрачно усмехаюсь и откидываюсь в кресле, доставая из кармана телефон. Три движения по экрану, и я смотрю на прямую трансляцию того, как моя жена спит в моей спальне в Бруклине. Я проиграл борьбу с самим собой за то, чтобы держать Бьянку на расстоянии.

За последние пару недель мы установили новый распорядок дня: днем она отводит Эрис в школу дрессировки для собак – это было достигнуто с большим трудом, но все еще продолжается, – а во время послеобеденного затишья в казино я возвращаюсь в пентхаус, чтобы провести время с ней. Для меня это в новинку. Потребность быть рядом с ней. Прикасаться к ее коже, разговаривать.

У меня есть одно жесткое ограничение – она не может пойти со мной в казино. Потому что если Хорхе или любой другой враг захочет сделать ход, казино будет очевидным местом для удара.

– Кто ты, черт возьми, такой и что ты сделал с моим братом?

Я поднимаю голову, услышав голос Лео у своего уха. Он смотрит, как я наблюдаю за Бьянкой по камере, и его улыбка окрашена весельем.

– Заткнись. – Я отключаю телефон и бросаю его на стол перед собой. – Ты не понимаешь, каково это, потому что никому не нужна твоя уродливая задница.

– Если ты так говоришь. – Лео ухмыляется.

Я больше не могу сидеть. Огненные муравьи горят под моей кожей, когда я шагаю по ковровому покрытию в гостиной. Если бы Хорхе охотился только за мной, я бы сказал: давай, но моего фунта плоти будет недостаточно.

– Надо его спровоцировать, – говорю я, и в голове у меня рождается идея. – Дать ему повод напасть на нас как следует, не надо ссать ему в душу, чтобы получить ответ. Он хочет сразиться, давай это сделаем.

Лео наклоняет голову, зажав между губами зубочистку от коктейля.

– Звучит как плохая, блядь, идея. – Он запускает зубочистку через всю комнату. – Я в деле. Есть что-нибудь конкретное на примете?

Улыбаясь абсолютному безрассудству брата, да и своему тоже, я наливаю по две рюмки каждому из нас.

– Да, у меня есть кое-что на примете. Выпей, и я поделюсь всеми грязными подробностями.

ГЛАВА 23

Даниил

Между Бруклином и поместьем моей семьи в Ист-Хэмптоне – три часа пути, но я предпочитаю ехать на машине, а не на вертолете. Мне очень хочется побыть наедине с Бьянкой. Только мы, никаких отвлекающих факторов – если не считать Эрис, тихонько похрапывающей у нее на коленях. Но в кои-то веки эта сумасшедшая собака не шевелится, и в машине звучит только Morcheeba на моей стереосистеме и звуки собачьего сна.

Рядом со мной Бьянка в короткой кожаной куртке поверх элегантного платья-футляра и на каблуках-танкетках, которые делают фантастические вещи с ее ногами. Я просто балдею от умопомрачительных изгибов, а у нее они на высоте.

Заметив мой пристальный взгляд, она бесполезно пытается опустить платье на ноги.

– Разве ты не должен смотреть на дорогу? – игриво огрызается она.

– Не волнуйся, я ездил по этим дорогам миллион раз. А эти ноги очень мешают. Хотя мне было бы лучше видно, если бы этот меховой комочек не разлегся у тебя на коленях.

– Не говори так об Эрис, – шутит она, закрывая собаке уши. – Она обидится.

– У этой собаки самая лучшая жизнь из всех животных, которых я знаю. И слава богу, что есть лекарства от аллергии, а то бы ее погрузили в джип Михаила.

Я смотрю в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, что Михаил едет позади нас, перевозя не только нашу одежду и личные вещи, но и кучу собачьих вещей.

Когда я впервые сказал Бьянке, что хочу перевезти нас в поместье Козловых, я ожидал, что она будет сопротивляться, но она не стала. Может быть, потому, что в поместье нашей семьи больше места для передвижения, или потому, что там живет Джорджия, а Кира – постоянная гостья, но она отнеслась к этой идее с пониманием. У нее была целая куча вопросов, на которые я постарался ответить, не раскрывая правды. Которая заключается в том, что я готов спровоцировать ее бывшего на то, чтобы он раскрыл свое истинное лицо.

Я защищаю то, что принадлежит мне, любой ценой. Бьянке не нужно знать, какое дерьмо вытворяет Хорхе. Он достаточно повредил ее психику за то время, что они были вместе, теперь это моя проблема.

Поэтому я сказал Бьянке полуправду: жить в поместье безопаснее, по крайней мере сейчас, пока мы развиваем наш бизнес казино. Такой шаг наверняка разозлит не одну семью организованной преступности, поэтому она приняла мои доводы и больше не спрашивала о той ночи в клубе, что не может не радовать. Я не хочу врать, я просто не хочу ее волновать.

* * *

Час спустя мы подъезжаем к большому особняку, который моя семья называет своим домом. Я тихонько трясу Бьянку, чтобы она проснулась. Как и Эрис, извилистые дороги убаюкали ее. Ее великолепные темно-карие глаза открываются и смотрят на меня. На мгновение она смотрит на меня беззастенчиво, в ее взгляде видны ласка и тепло. Я не часто вижу эту сторону Бьянки.

Между нами изменилась энергетика. Секс, безусловно, сыграл свою роль. Наше физическое влечение просто испепеляет. И хотя работа и ситуация с Хорхе занимают большую часть моего рабочего времени, я стараюсь проводить с ней больше времени.

Я наклоняюсь и нежно целую ее губы. Она открывает рот, и я засасываю ее язык, изголодавшись по ней, как и всегда.

– Мы приехали, – шепчу я.

Бьянка удивленно оглядывается по сторонам, когда я веду ее по фойе, а Эрис идет следом, вероятно, размышляя, в каком углу ей лучше поссать. Она все еще худшая собака на планете, но я неравнодушен к этой гиперактивной торпеде.

– Ты не шутил, что это место – крепость. Ты здесь вырос?

– Не совсем. – Я хихикаю. – Мы выросли на Брайтон-Бич, но мой отец перевез нас сюда, когда мы были маленькими. Когда он основал Братство Козлова, ему понадобилось хорошо охраняемое поместье. Это принесло много пользы, – бормочу я, слова так и сыплются изо рта. —Но враги все равно нашли способ добраться до нас.

Ее теплая рука ложится мне на спину, и она прижимается к моему боку. Мне не нужно больше ничего говорить, потому что Бьянка понимает, в каком мире я родился. Уже поздно, мы оба устали, но я показываю Бьянке основные помещения – библиотеку, кухню, столовую, бассейн, который мы держим подогретым до температуры, похожей на температуру в ванной, до первого снега, на случай, если она захочет искупаться завтра.

Она устраивается на одном из шезлонгов у бассейна и смотрит на яркие звезды в небе. В городе звезды приглушены и кажутся такими далекими, а здесь они как будто горят ярче.

– Удивительно, да? – спрашиваю я, наслаждаясь ее удивленным взглядом.

Она улыбается.

– А Джорджия и Кира здесь? – спрашивает она.

– Они занимаются делами за городом, все вернутся завтра.

Она кивает в ответ и смотрит на бассейн, после чего на ее лице появляется озорная улыбка.

– Пожалуй, я пойду окунусь.

Я сосредоточился на безумно сексуальной женщине, стоящей передо мной и неторопливо снимающей с себя платье, обнажая крошечные черные кружевные стринги и бюстгальтер.

– Ни хрена себе, – вздохнул я. – Ты раздеваешься для меня, printsessa?

– Нет, – отвечает она. Но трепет ее ресниц говорит о чем-то совершенно ином.

Моя кровь становится горячей, желание обладать ею вспыхивает в моей груди.

– Мне это нравится.

Она наклоняет голову набок, каштановые локоны падают на плечо, и она мурлычет:

– Ты собираешься присоединиться ко мне?

Я сижу прямо, мой твердый член внезапно запульсировал в штанах. Теперь она полностью владеет моим вниманием, и она это знает.