Текст книги "Жестокий обман (ЛП)"

Автор книги: Моника Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Chto za chert, – пробурчал Даниил, пока они с Михаилом переговаривались на русском языке, вероятно, споря о том, почему Михаил вообще разрешил мне взять собаку. У бедного человека не было выбора. Я пригрозила рассказать Даниилу, если он не удержит язык за зубами о том, что он снова курит сигареты. Видимо, это повод для разногласий.

Подхватив Эрис на руки, я пронеслась мимо мужчин и вышла на террасу, где устроила для щенка небольшое место для приучения к горшку. В сумерках, когда заходит солнце, отражающееся в воде внизу, а Бруклинский мост заполняется пешеходным и автомобильным движением, оживает Нью-Йорк. После того, как я большую часть жизни прожила в Майами, Нью-Йорк стал для меня откровением. Но здесь я ощущаю себя лишь сторонним наблюдателем, скорее наблюдателем с высоты, чем активным участником.

Когда я устраиваюсь в одном из шезлонгов на открытом воздухе, наблюдая за тем, как Эрис игриво разрывает одну из своих игрушек, на улицу выходит Даниил. Со своего места у двери я чувствую, как он окидывает меня взглядом.

– Почему ты назвала собаку в честь богини хаоса?

Черт возьми. Откуда этот человек знает греческую мифологию?

– Потому что. – Я смотрю на горизонт, ветерок треплет мои волосы. – Это аналогия с моей жизнью, не так ли? Хаос, раздор, разногласия.

Он проводит руками по своим густым, беспорядочным волосам, его черты лица становятся жесткими.

– Это не обязательно должно быть так.

Если бы он только знал.

– Как скажешь. – Я тяжело вздохнула, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. – Почему ты так рано дома?

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумывает.

– Блядь. – Это едва слышный шепот, но я все равно его слышу. Я смотрю на Эрис и вижу, как Даниил пристально изучает меня. – Потому что... я пробую здесь кое-что новое.

– И что же?

– Ужин. Я хочу пригласить тебя на ужин.

Я сажусь прямо и смотрю ему в лицо.

– Прости. Что? Типа деловой встречи? Что-то вроде "мне нужно быть на виду с моей новой женой"? – Потому что, честно говоря, мы не ели вместе с тех пор, как съехались. Единственная причина, по которой мы можем пойти куда-то, – это показуха. – Какой дресс-код?

– Дресс-код такой, какой ты захочешь. – Он пожимает плечами, на его губах играет улыбка. Исчез суровый босс мафии, и на его месте появился Даниил, тот самый плутовато-сексуальный мужчина, с которым я познакомилась в покерном баре в нашу роковую первую ночь. – Это не деловое мероприятие. Я считаю, что если ты собираешься жить в Бруклине, то должна попробовать лучшую пиццу, которую может предложить город.

– О. – Я выгляжу как идиотка, но это настолько неожиданно, что у меня не хватает ума усомниться в его мотивах. – Дай мне несколько минут, чтобы переодеться.

Он кивает.

– И ради всего святого, пожалуйста, оставь это животное в ящике. – Но он удивляет меня, наклоняясь и взъерошивая шерсть Эрис, поглаживая ее за ушами, пока она извивается вокруг него. Черт. Не ожидала такого.

– А у тебя нет аллергии на собак?

Между его губ прорывается смешок.

– Это Михаил тебе так сказал?

– Да.

Он едва заметно улыбается, его глаза блуждают по моему лицу.

– Да, у меня действительно чертова аллергия. – С этими словами он встает и оставляет меня наедине с моими все более бурными мыслями.

ГЛАВА 14

Бьянка

Даниил за рулем, и я не перестаю бросать на него взгляды. Я впервые вижу его за рулем автомобиля, и это не должно быть так сексуально, не так ли? Но то, как он управляет Audi, словно это продолжение его самого, маневрирует по улицам Бруклина с четким контролем, выглядя как нечто среднее между кинозвездой и членом мотоциклетной банды – нет, как кинозвезда, играющая члена мотоциклетной банды, – это чертовски сексуально. Он одет в рваные джинсы и белую футболку, облегающую каждую частичку его твердого торса, оставляя на виду массивные руки.

Я тяжело сглатываю и перевожу взгляд на окно, наблюдая за оживающим ночным Бруклином, стараясь отвлечься от разглядывания Даниила. Это место сильно отличается от Майами, но мне это нравится. Больше остроты, меньше блеска и гламура, что меня вполне устраивает. Не думаю, что я останусь здесь навсегда.

Но этот ужин – шаг в правильном направлении. По какой-то причине он смягчился по отношению ко мне, и я собираюсь в полной мере воспользоваться шансом, чтобы он раскрылся.

Рядом со мной Даниил прочищает горло. Повернувшись к нему, я замечаю, как он скользит взглядом по моему телу.

– Ты хорошо выглядишь, – говорит он, устраиваясь на сиденье, обтянутом кожей. Но судя по тому, как он смотрит на меня, "хорошо" – не самое подходящее слово. Скорее, "горячо".

Я подавляю улыбку, размахивая руками перед собой в жесте "это старая вещь". На мне небесно-голубое платье-халтер с приталенным верхом, демонстрирующим идеальное декольте, а талия переходит в расклешенную юбку с разрезом на одной стороне. Оно не слишком сексуально, но демонстрирует достаточно кожи и подчеркивает мою фигуру песочных часов.

Прилив тепла растекается по моим венам, когда я осторожно закидываю левую ногу на правую, чтобы он мог увидеть гладкое коричневое бедро. Если это мой единственный шанс соблазнить мужа, то я собираюсь использовать его по максимуму.

Он выгибает шею и возвращает свое внимание на дорогу.

Очко в мою пользу!

Даниил останавливается перед маленьким ресторанчиком, приютившимся на неприметной улочке. Это не грандиозный стейк-хаус и не пятизвездочный ресторанчик Мишлен, в который, как я предполагаю, он часто заходит. С другой стороны, сегодня он кажется обычным парнем. Если не считать его "Ауди" с пуленепробиваемыми стеклами, он выглядит как любой другой симпатичный молодой бруклинец, идущий по своим делам.

Войдя в ресторан, мы сразу же располагаемся за уютным столиком на очаровательном заднем дворике. Над головой мерцают сказочные огоньки, красные клетчатые скатерти задрапированы под пустыми винными бутылками, которые служат подсвечниками. Несмотря на то, что в патио сегодня мы одни, и я знаю, что это заслуга Даниила, все равно чувствуется, что это выход в свет.

К нам подходит официант с водой и вином, и Даниил говорит ему:

– Как обычно, Сэл.

– Понял, приятель.

– Приятель! – Я ехидничаю, глядя, как Сэл ковыляет в сторону кухни. – Я так понимаю, ты здесь завсегдатай?

– Можно и так сказать. – Его губы подрагивают в уголках, и он добавляет: – Я хожу сюда половину своей жизни. Это одно из немногих мест, где я могу расслабиться и не чувствовать, что весь мир дышит мне в затылок.

И все же он привел меня сюда. В свое убежище. Мне не следует воспринимать это, но я не могу удержаться от прилива тепла, наполняющего мой организм. Я все еще не понимаю, что здесь происходит. Я ему нравлюсь, это ясно, но несколько недель игнорирования, а теперь романтичный ужин? Может быть, у меня паранойя, но почему такая перемена настроения?

– Так... что случилось? – спрашиваю я, делая глоток из своего бокала с вином. – Что мы здесь делаем?

Он слегка смеется и проводит большим пальцем по нижней губе.

– Мы ужинаем. – Его голос низкий и сексуальный, как урчание двигателя, и мои бедра сжимаются в ответ.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – отвечаю я.

На мгновение он замолкает, глядя куда-то вдаль, затем его глаза находят мои, и что-то в его выражении меняется.

– Мне не нравится слышать, что ты несчастлива, что тебе одиноко.

Я сдерживаю волну эмоций, которую вызывают его слова. Сколько времени прошло с тех пор, как кому-то было небезразлично, что я чувствую? Я почти не знаю, что делать с его заботой.

– Не то чтобы я была несчастна здесь, или с тобой в частности, это... – Эта жизнь. Но как я могу сказать об этом Даниилу? Он полностью погружен в тот мир, от которого я хочу уйти подальше.

– Я понимаю, даже больше, чем ты думаешь, – говорит он, сосредоточенно взбалтывая вино в своем бокале.

Тяжесть его полного внимания оседает на мне, даже когда команда официантов доставляет к нашему столику то, что, кажется, составляет половину меню. Конечно, здесь есть пицца, а также баклажаны "Парм", салат "Цезарь", спагетти с фрикадельками. Все выглядит очень аппетитно.

– Почему твой дядя воспитывал тебя после смерти родителей? – спрашивает он, кладя мне на тарелку кусок пепперони.

– У меня не было выбора. – Я разглаживаю салфетку на коленях и поднимаю ломтик, но не ем его. Это просто предлог, чтобы занять руки, пока я думаю, что рассказать. – Эмилио был моим единственным живым родственником, а я была еще несовершеннолетней племянницей. Оставалось либо стать подопечной государства, либо жить с ним.

Он подносит бокал с вином к губам и изучает меня через край.

– Вы были близки?

– Нет, – говорю я слишком быстро, ядом окрашивая это слово. – Я даже не была с ним знакома до того, как меня отправили жить к нему. Моя мать покинула Колумбию, когда была еще маленькой. Abuelito (пер. дедушка) очень любил мою мать и не хотел, чтобы она была запятнана тем безобразием, в котором он участвовал. Ситуация становилась все более жестокой, в связи с войной колумбийцев с мексиканцами. Моя мама хотела уехать, и Флорида оказалась как нельзя кстати. Она поступила в Университет Майами, встретила моего отца на программе журналистики, влюбилась, и все остальное осталось в прошлом. На родину она так и не вернулась.

Трагическая история.

– Ты знала о Зегасах? Что твой дядя в итоге возглавил картель?

– Не совсем, – пожала я плечами. – Мама намекнула, что ее брат был замешан в каких-то сомнительных делах, но никаких подробностей. Я узнала обо всем этом только после... – Когда было уже слишком поздно.

Даниил кивает и протягивает мне ломтик, чтобы я откусила.

– Вот, попробуй. Пицца по-бруклински с более тонкой и хрустящей корочкой.

– Не надо меня кормить! – протестую я.

– Я хочу, – настаивает он. – Открой.

Я делаю то, что он говорит, открываю рот и наклоняюсь вперед, чтобы откусить. Его пристальные глаза внимательно следят за мной. Черт, как и было обещано, эта пицца просто потрясающая.

– Printsessa, – бормочет Даниил, его присутствие прерывает мои мысли. Я прижимаю салфетку к губам, проглатывая наваристую вкуснятину. – Я уже говорил тебе, как красиво ты выглядишь с набитым ртом?

– О Боже, – задыхаюсь я, потянувшись за водой, но он явно наслаждается тем, что мои щеки стали теплыми.

– Да ладно, – укоряет он. – Ты должна признать, что эта пицца просто нереальная.

– Да, – соглашаюсь я, хотя и отворачиваюсь от его горячего взгляда. Я пытаюсь отвлечься, рассматривая окружающую обстановку: мерцающие над головой гирлянды, идеально расположенные в ряд маленькие столики. Такое причудливое место. Когда в последний раз я делала что-то подобное, что-то такое обычное? Обычный ужин. С тех пор, как я переехала жить к дяде, такого не было.

– Значит, твои родители были журналистами? – Он наклоняется вперед, и интенсивность его внимания обжигает мою кожу.

Я вдруг чувствую себя незащищенной. Я не собиралась делиться всем, что у меня есть, но что-то в этом Данииле – в том, который ведет меня в обычную забегаловку с красным соусом и внимательно слушает, когда я говорю, – другое. Тем не менее, я нахожусь на опасной почве. Мои родители были журналистами-расследователями, лучшими в своем деле. Но я не хочу, чтобы он слишком пристально смотрел на них, потому что если он это сделает, то ему не понадобится много времени, чтобы соединить точки.

– Если честно, я не люблю думать о прошлом. – Он кивает, не настаивая на своем. Почему-то сегодня он задает все вопросы, в то время как именно я должна глубоко погружаться в его жизнь. Но мне надоело постоянно играть в эту игру, вместо того чтобы жить своей жизнью, поэтому я спрашиваю то, что мне действительно интересно. – Тебе не нравится мой дядя, не так ли?

Когда он делает медленный глоток своего напитка, на его светло-коричневых волосах отражаются отблески свечей, отбрасывая тень на его точенные скулы.

– Я не настолько хорошо знаю твоего дядю, чтобы испытывать к нему неприязнь.

– Ты не доверяешь ни ему, ни Хорхе. Наша свадьба была тому доказательством. Я хочу знать, почему.

– Я никому не доверяю, – хмуро сказал он. Но за его словами есть что-то, чего я не понимаю.

– В том числе и мне?

Взяв меня за подбородок, он наклоняет мое лицо вверх.

– Больше всего тебе, printsessa.

– Только потому, что я не хотела выходить за тебя замуж? Потому что я хотела остаться с Хорхе? – Я наклоняюсь ближе, чтобы он не пропустил мои слова. – Лучше дьявол, которого ты знаешь, чем дьявол, которого ты не знаешь. Слышал такое выражение? Насколько я знаю, ты мог быть худшим выбором.

Его глаза опускаются к моим губам.

– Это так?

Я тяжело сглатываю.

– Нет. – Даже близко нет.

Правда моих слов ударяет меня прямо в солнечное сплетение. Каким бы ни был Даниил, а я еще не определилась с этим выбором, он не тот, кого я ожидала. И это в самом лучшем смысле.

* * *

По дороге в пентхаус мы оба молчали в машине. Но когда мы подъезжаем к его дому, я чувствую, что он смотрит на меня, изучая с интересом.

– Что? – говорю я, наконец.

– Я должен тебе кое-что сказать, – говорит он, подъезжая к обочине. – Я работаю с Диасом, отмываю деньги через казино. Это было частью сделки, заключенной с твоим дядей, когда он настаивал на нашей свадьбе.

– О, – говорю я, сохраняя ровный голос. Тяжесть давит мне на грудь, когда я встречаюсь с его тяжелым взглядом.

Мои руки покрываются мурашками. Я отказывалась думать о том, что Хорхе может быть здесь, в Бруклине. Мне было легко выбросить его из головы, пока я целыми днями сидела взаперти в пентхаусе, но слова Даниила стали напоминанием о том, что я не вырвалась из хватки Хорхе. Пока еще нет.

Должна ли я предупредить Даниила, чтобы он не терял бдительности по отношению к Хорхе? Если я это сделаю, будет ли он более осторожен в общении со мной? Совет Дейдры возвращается ко мне: в любом новом партнерстве есть боль роста, больше шансов, что они что-то испортят и раскроют. И это то, чего я хочу. Чем быстрее они облажаются, тем быстрее все закончится.

Я делаю глубокий вдох, игнорируя все мысли, крутящиеся в моей голове, как смерч.

– Это бизнес, – говорю я, пожимая плечами. – Хорхе – самый доверенный работник моего дяди.

– Мне не нравится, как он на тебя смотрит. – Его хрипловатый голос привлекает мое внимание. Я встречаю его взгляд, и, боже мой, как же он сексуален, когда злится. Можно было бы сказать "тлеет".– Он не имеет права прикасаться к тому, что принадлежит мне. А ты моя, никогда не забывай об этом. – Его рука обвивает мой затылок, удерживая меня на месте.

Воздух между нами заряжен, горюч, как щелчок зажигалки в сухом лесу, и наш ад будет бушевать сильнее и жарче, чем лесной пожар на сотне акров. Я пытаюсь подавить дрожь, которая проходит через меня, но это бесполезно. Он ничего не упускает.

– Скажи это, printsessa. Кому ты принадлежишь? – Его дыхание обдувает мои губы, как теплый ветерок, пока он ждет моего ответа.

– Я никому не принадлежу. – Я не произнесу этих слов, даже когда ношу на пальце кольцо Даниила.

– Неправильный ответ.

И тут его губы смыкаются над моими. Его поцелуй жесткий и требовательный, как будто он испытывает меня. Но я целую его в ответ, впиваясь пальцами в его спину. Я чувствую себя полубезумной. Я одурманена им. Может быть, соблазнение и было частью моего плана, но сейчас я думаю только о том, чтобы получить сладкое облегчение, которого жаждет мое тело.

Мой пульс учащается, когда его губы касаются моих, а язык проникает в мой рот. Черт, он умеет целоваться. Может, у меня и нет большого опыта, но то, что он делает, очень приятно. Когда я издаю стон, он захватывает мою нижнюю губу между своими, посасывая сильно, почти до боли. Когда я уже не могу больше терпеть, он стонет и облизывает мои губы. Звук его наслаждения заставляет меня вцепиться в его грудь, пытаясь притянуть его ближе, желая получить от него больше, чем я едва понимаю. Все, что я знаю наверняка, – это то, что мои трусики насквозь промокли, и мне нужен он. Нужно больше его.

Но агрессивный гудок возвращает меня на землю. Мы целовались, как два возбужденных подростка, на переднем сиденье его машины на оживленной бруклинской улице. О чем я только думала?

Даниил отстраняется с довольной улыбкой.

– Все в порядке, – уверяет он меня, – окна тонированы. А теперь давай попробуем еще раз. Кому ты принадлежишь? И, printsessa, если мне не понравится твой ответ, я поставлю тебя на колени.

Хорошо. Логичнее всего было бы согласиться, ведь я пытаюсь соблазнить этого человека, ради всего святого. Но моя упрямая гордость не позволяет этого сделать.

– Можно я подумаю? – Я разглаживаю платье по ногам и пытаюсь поправить волосы. Для кого, я не знаю. Я просто пытаюсь собрать себя воедино после... ну, что бы это ни было.

Он двигается на своем месте, проводя рукой по шее. Его голос грубый и хриплый, когда он говорит:

– Не думай слишком много. Есть только один правильный ответ. – Он бросает взгляд на лобовое стекло, а затем снова смотрит на меня. – Мне нужно ехать в казино, у меня возникли кое-какие дела.

Разочарование тяжелым грузом повисло на моих плечах. Он должен идти сейчас? После того, что мы только что начали? Не знаю, что мной владеет, но я поворачиваюсь на своем месте, задирая подбородок.

– Можно мне пойти с тобой? – Он качает головой, но я продолжаю. – Пожалуйста. Не заставляй меня возвращаться туда. Я не буду тебе мешать. Я останусь в твоем кабинете или где ты скажешь мне остаться, я просто не хочу быть одна.

Он тяжело вздохнул и поднял глаза к потолку.

– Это не очень хорошая идея.

– Пожалуйста, – говорю я со всей сладостью, на которую только способна. Мой голос может быть чистым сахаром, но моя рука опускается ему на колени и хватает его все еще твердый член через брюки.

– Блядь, – шипит он. Я чувствую, как он дергается, и моя уверенность растет от его горячей реакции, поэтому я хватаю его с большей силой. Что бы я сейчас ни делала, ему, похоже, нравится. Он стонет, как будто от боли, а затем останавливает мою руку своей и говорит:

– Если ты будешь продолжать в том же духе, printsessa, я сейчас кончу в штаны.

От его слов кожа загорается огнем. При мысли о том, как мы будем чувствовать вкус друг друга, запах друг друга, одну только мысль о том, что наши соки смешаются. Я сжимаю бедра и надеюсь, что этого достаточно, чтобы успокоить мои бушующие гормоны. Палец Даниила проходит по моей шее и ложится на точку пульса. Он улыбается искренней улыбкой, чувствуя, как кровь бьется в моих венах.

– Я буду жалеть об этом, но к черту, – шепчет он, протягивая руку, чтобы пристегнуть меня. Затем, переведя машину в режим "драйв", он отрывается от обочины. Городские огни освещают адамово яблоко и четко очерченные скулы Даниила. Пульс замирает, когда я понимаю, что на краткий миг он хотел меня так же сильно, как и я его. И это было реально.

Сегодня я счастлива, что не осталась одна, запертая в стеклянной клетке в небе. До сих пор мне не приходило в голову, что это способ приблизиться к нему, разгадать его тайны. Если, конечно, я смогу продержаться в сознании достаточно долго, чтобы что-то узнать. Благодаря углеводам, вину и возбуждению от этого поцелуя я чувствую сонливость и расслабленность. Может быть, хоть раз я позволю себе просто побыть и оценить эту ночь как то, что она есть, – возможность ослабить бдительность и насладиться обществом мужчины, за которым я замужем.

ГЛАВА 15

Даниил

Я провожу рукой по уставшему лицу и позволяю себе бросить еще один мимолетный взгляд на Бьянку. Я смотрю на нее уже в миллионный раз, но она особенно прекрасна, когда спит. Подумайте, я нахожу ее восхитительной все время.

Блядь. Когда это я поэтически воспевал чью-то красоту? Я говорю, как гребаный Ромео. Жалко.

Дверь в мой кабинет открывается, и, увидев Лео, я машу ему рукой, прикладывая палец к губам и указывая на Бьянку, свернувшуюся калачиком на диване, накинув на нее мой пиджак. Его глаза понимающе расширяются от удивления, ведь всего день назад я активно избегал общения с Бьянкой. Но это было раньше.

До того, как она сломала меня. До того, как я позволил ей сломать меня. Потому что, если быть честным с самим собой, когда я увидел ее в тот день в казино, что-то внутри меня поняло, что она моя. Я так долго боролся с магнитным притяжением между нами, что уже невозможно сопротивляться.

Более того, я и не хочу.

Я знаю, что она хранит от меня секреты. Прячет в своем шкафу скелеты, которые однажды я раскопаю. Надеюсь, они не настолько велики, чтобы разлучить нас.

Лео сидит напротив меня за столом. Он достает из кармана сигару, но потом смотрит на Бьянку и, похоже, не решается прикурить.

– Это неожиданное зрелище. – Он слегка улыбается. – Я так понимаю, что вы в лучших отношениях.

Я закидываю ноги на свой стол и ухожу от ответа на его вопрос.

– Для меня это тоже неожиданно. Она не хотела оставаться одна.

Когда я согласился взять ее с собой в казино, это было сделано при условии, что она не будет выходить из моего офиса без моего сопровождения, на что она с радостью согласилась. Мы приехали около полуночи, и после пятиминутного осмотра моего кабинета она устроилась перед телевизором, закрыв глаза и погрузившись в сон.

В груди защемило от того, как она довольствуется тем, что просто не осталась одна. Наверное, в своей жизни она часто оставалась одна. Наверное, она часто оставалась одна в своей жизни. По крайней мере, после того, как она переехала жить к дяде.

Лео понимающе кивает, его напряженный взгляд устремлен на меня.

– Только что пришел Диас, – говорит он, указывая на большой монитор на моей стене. – VIP-покер-рум. – Я беру пульт и переключаюсь на нужную камеру наблюдения. На экране появляется Хорхе и его банда Зегас. В этом нет ничего необычного, Зеги здесь каждую ночь, но от осознания того, что Диас рядом, у меня волосы на руках встают дыбом. – Ты все еще не доверяешь ему. – Это не вопрос, Лео констатирует факт.

– Ни капельки. Я не знаю, что он задумал. – Бьянка слегка вздыхает во сне, и мы оба смотрим на нее, все еще мирно свернувшуюся калачиком. – Нет, к черту. Я знаю его конечную цель. Это она.

– Черт, – бормочет он себе под нос. – Ты думаешь, он переступит через Эмилио, чтобы вернуть ее? Он же не такой дурак, правда?

Я почесал шею в раздумье.

– Он не глупый, он мстительный, что еще хуже. Гораздо хуже.

Я перевел взгляд на монитор. С тех пор как я в последний раз заглядывал в VIP-комнату, там становилось все более шумно. Сегодня вечер вечеринок. Зеги отрываются по полной. Выпивка льется рекой, девушки разгуливают по комнате в разном состоянии, а в центре комнаты идет игра в покер.

Диас, как будто у нас есть экстрасенсорная связь, смотрит на камеру наблюдения, на коленях у него сидит пьяная стриптизерша. Он ухмыляется, удерживая зрительный контакт с камерой, словно знает, что в этот момент я смотрю прямо на него. У меня по позвоночнику пробегает холодок. Этот парень – чертовски опасная личность, и я не хочу, чтобы он когда-либо еще оказался в одном здании, а тем более в одном городе с Бьянкой.

С последней угрожающей ухмылкой Хорхе возвращается к игре перед собой, сталкивая девушку с колен, как и подобает мудаку.

– Может, он и скользкий, как черт, – говорит Лео, прерывая мои мысли, – но он еще ничего не сделал. Мы не будем торопиться и подождем, пока он не натворит дел, чтобы разобраться с ним как следует.

Может быть, Лео и прав, но когда я смотрю на Бьянку – волосы разметались по плечам, губы приоткрыты, – выглядящую даже моложе своих двадцати одного года, я решаю, что эта идея мне не очень нравится. Ждать и смотреть – значит быть уязвимым, как сидячая утка, а это не в моем стиле.

– Нет, к черту. Нам нужен другой подход.

Лео откинулся в кресле, сложив руки за головой и наблюдая за мной.

– Я слушаю.

– Мы должны его подставить. Если у него есть намерение поиздеваться над нами, давай сделаем это как можно скорее.

Лео поднимает брови.

– Ты предлагаешь использовать Бьянку в качестве приманки?

– Это совсем не то, что я предлагал, – отвечаю я, сжимая челюсть.

Он хихикает и поднимает руку.

– Черт, не откусывай мне голову. Отрицай это сколько угодно, но если он собирается сделать какую-то глупость, то это будет из-за нее.

– Мне это не нравится, – выдавливаю я из себя, но при этом понимаю, что брат, скорее всего, прав. Не зря же он отвечает за шпионаж и разведку в семье. – Но, допустим, ради аргументов я согласился, что бы ты предложил нам делать?

Он вздыхает и проводит рукой по шее.

– Ты говорил мне, что Кира организует девичник для Бьянки. Мы передадим Зегам информацию о времени и месте. – Я качаю головой, но он поднимает палец, чтобы дать ему закончить. – Мы отправим их в один из наших клубов, место будет окружено нашими людьми, мы будем там. Если Хорхе появится... что ж, это о чем-то говорит.

Мне не нравится эта идея, но еще больше мне не нравится сидеть и ждать, когда он сделает шаг. Правильно говорят: лучшая защита – это хорошее нападение.

– Мы оставим это между нами, – жестко говорю я.

Лео встает и поправляет галстук, его глаза перебегают на Бьянку.

– Тогда не говори ей.

– Я не хочу, чтобы Андрей тоже знал. Он считает, что я и так слишком остро реагирую на работу с Диасом.

Лео приостанавливается, держа руку на дверной ручке, и поворачивается ко мне.

– Ты уверен? Джорджия будет там. Если с ней что-то случится, Андрей переделает твое лицо.

Перебирая ручку в пальцах, я вздергиваю бровь.

– Для них нет никакого риска... ты же сам сказал.

– Сумасшедший ублюдок.– Последнее, что он бормочет перед выходом из моего кабинета.

В этом он прав. Я чувствую себя сумасшедшим.

Налив себе виски, я встаю и сажусь на журнальный столик рядом с диваном, на котором спит Бьянка. Надо уходить отсюда, но я не хочу ее будить. Более того, я не уверен, что должно произойти дальше. Судя по сегодняшнему вечеру, она уже не ненавидит меня так сильно, как раньше.

И, черт возьми, мне нравится, когда она меня не ненавидит. В этом поцелуе было все, о чем я думал, и даже больше. Гораздо больше.

Он был глубоким, горячим и влажным. Жаждущим и голодным. Господи, как ее тело прижалось к моему... мягкое, податливое, такое трахабельное... Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не бросить ее на заднее сиденье и не трахнуть до потери сознания.

Но я этого не сделал.

Назовите это кризисом совести или просто глупостью с моей стороны, но то зерно доверия, которое проросло между нами, требует времени, чтобы вырасти, а трах с ней, особенно так, как я люблю трахаться, только усложнит нашу хрупкую связь.

Сейчас, когда я смотрю, как она спит, в моей груди сжимается что-то чужое. Я защищаю ее. Я уверен, что это так. В конце концов, она носит мое кольцо.

Что бы ни происходило с Диасом, это может быть очень грязно, и я не хочу, чтобы она попала под перекрестный огонь. Я провожу рукой по волосам, когда на меня наваливается реальность. Лучший способ защитить ее – держать на расстоянии, пока я не разберусь, что, черт возьми, происходит. А это значит, что нужно положить конец тому, что мы начали сегодня.

Допив остатки янтарной жидкости, я опускаюсь в офисное кресло и снова обращаю внимание на монитор VIP-комнаты. Хорхе все еще погружен в игру, на его коленях извивается новая полуобнаженная женщина.

Все, что я могу сейчас сделать, – это играть в игру и ждать, когда Диас облажается. А когда он это сделает, я его так отделаю, что он и не поймет, что его ударило.