Текст книги "Забота и пропитание для одиноких вампиров (ЛП)"
Автор книги: Молли Харпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Что ты имеешь в виду под "был кто-то в доме"?– спросил он. – Ты в порядке?
– Я в порядке.
– Ты можешь продолжать это утверждать, но я тебе не верю.
Я не ответила, вместо этого грызла лимонный леденец. Через несколько домов вниз по улице заставила себя остановиться. Сделав несколько глубоких вдохов, положила голову на руль. Я ничего не имела против охранника в будке.
Не думаю, что это отличная идея – переехать его.
– Я буду дома через несколько минут. Объясню потом. Просто дай мне выбраться отсюда. Я просто не могу... не могу сейчас говорить.
Дыхание. Я сосредоточилась на дыхании, продолжая крепко сжимать руками руль и пытаясь не путать педаль газа с тормозом. Другие водители, несомненно, расстраивались, когда я путала педали.
– Начинай говорить со мной, – сказал Кэл, его голос словно ласкал мое ухо.
– О чем? – спросила я. Фыркнув, потерла глаза и снова завела машину.
– О чем угодно. Если подумать, то я доверил тебе всю свою жизнь и совсем ничего не знаю о тебе. Какой твой любимый цвет?
Я усмехнулась.
– Ты серьезно?
– Это чтобы отвлечь тебя от нарастающей паники. Итак, любимый цвет?
– Синий.
Он настаивал.
– Какой именно оттенок синего?
– Который не похож ни на красный, ни на желтый, – невозмутимо ответила я.
– Есть тысячи разных оттенков синего.
– Кобальт, – фыркнула я. – Когда я была ребенком, у мамы была ваза из стекла кобальта. Мне нравилось сидеть на полу и смотреть, как солнечные лучи проникали через него.
– Где она теперь?
– Гиги разбила ее, когда ей было пять.
– Когда Гиги начала жить с тобой? – спросил он.
– Мы перешли от вопроса о любимом цвете до вопросов об опекунстве?
– Я хотел спросить тебя об этом несколько дней назад, но не мог подойти к вопросу, чтобы не показаться назойливым. Как так получилось, что ты одна воспитываешь Гиги? – спросил он, когда я свернула на Коунти Лайн роуд. – Где твои родители?
– Они умерли несколько лет назад. Гиги было двенадцать. Когда они возвращались домой с вечеринки, посвященной кануну Нового Года, в них врезался пьяный водитель на грузовике.
– Я сожалею. – И на этот раз я точно уверена, что он был искренним. – Какими они были?
– Отец работал в телефонной компании. Он любил мятные шоколадные печенья и Конвей Твитти. А мама была учительницей. Она всю себя посвящала своему саду. Ты, наверное, уже догадался, так как она назвала нас Айрис и Гладиола. Даже сейчас, когда что-нибудь случается: Гиги сказала что-то очень смешное или какие-то проблемы в доме – мой первый порыв, что я должна рассказать им об этом. И тогда вспоминаю, что не могу, – это как потерять их снова.
– Мне жаль, что они умерли, когда ты была такой молодой.
Я пожала плечами.
– Нам повезло, что Гиги не было с ними в ту ночь. Она осталась у подруги.
– А где была ты?
– Я была дома на каникулах, отсыпалась от стресса, перенесенного после выпускных экзаменов. Я только что защитила диплом по биологии, на семестр раньше, и начала готовиться к аспирантуре, биология растений в Вашингтонском университете в Сент-Луисе.
– Я хотел спросить, – произнес он. – Почему растения?
– А почему не растения? – выпалила я.
– Просто кажется, что это одинокая, закрытая сфера, особенно когда у тебя определенно есть дар обслуживать клиентов. Ты знаешь, кто чего хочет и как добыть это. Что планировала делать со своим образованием?
– Я разрывалась между наукой и коммерцией. Не знала, хотела ли найти новое применение растений в лекарственных препаратах или открыть магазин и продавать там травяной шампунь. Думала, успею выяснить.
Разговор помог мне сосредоточиться. Мне удалось сбросить скорость до безопасного уроня, при этом я не забывала про поворотники и не прижималась к другим водителям так, что могла прочитать марку соснового освежителя, который они использовали.
– Как-то я подумала, что будет легче и лучше для Гиги, оставить воспоминания позади и остаться со мной в Сент-Луисе. Не знаю, о чем я тогда думала, веря, что смогу работать, ходить на занятия и заботиться о подростке. Гиги была для родителей поздним сюрпризом жизни. Она привыкла, что мир крутится вокруг нее. Она скучала по друзьям. И привыкла к небольшим, сельским школам. Гиги с трудом привыкала. В школе она связалась не с теми детьми, и начались проблемы: драки, прогулы и тому подобное. Я поняла, выбранный мною метод не работает, и как бы мне не хотелось, не заработает. Поэтому пришлось измениться. Я бросила занятия, переехала сюда, и Гиги стала главным приоритетом в моей жизни. Мы пытались сдавать или продать дом, но так и не нашли покупателя. Спустя несколько месяцев после переезда сюда я все еще была в поисках постоянной работы-"кормушки", но тщетно. Сестра школьной подруги была обращена в вампира и попросила меня позаботиться о цветах на ее свадьбу. Красивые ветви гардении выглядели очень впечатляюще без избитых калл. Ей понравилось мое цветочное оформление. И так как она не могла выходить на улицу днем и не доверяла матери остальное, то в конечном итоге на мне оказались торт, работа бара, смокинг. Не успела я оглянуться, как организовала для нее всю свадьбу. Так я начала работать на немертвых.
– Ты не думала работать в рассаднике или ландшафтным дизайнером? – спросил он.
– Раньше, может быть, и смогла бы работать и не согнуться под тяжестью воспоминаний о маме. И, в конечном счете, думаю, что не подхожу для работы с растениями, потому что это стало бы работой, а не тем, что я люблю. Работа с вампирами стала прекрасным решением для меня. Мне нужна была работа, которая выполнялась бы в течение дня и с гибким графиком, чтобы подстроиться под Гиги. Я для многого не годилась. Не могла продать спасательный жилет для утопающего. Но я организованная. Многофункциональная и знаю нескольких людей, которые работают в суде. Вампиры вышли из темного чулана несколько лет назад, и у них по-прежнему затруднения в распределении времени, поэтому недавно обращенные граждане-вампиры могут прийти и забрать документы, которые им нужны, чтобы урегулировать налоги и право собственности. Я думала, что вампиры, как и другие, заняты делами. И у них еще меньше времени, чтобы ходить и... и, честно говоря, некоторые из вас совсем обленились, когда речь заходит о деталях повседневной жизни.
– Знаток нежити, – пробубнил он.
Я проигнорировала его.
– Я вызвалась добровольцем, чтобы забирать документы днем, пока они спят. Составила список контактов, познакомилась с вампирами местного Совета, и все потянулось оттуда. Я подумываю о внедрении транспортных услуг. Ты знаешь, есть ли вампиры, которые боятся летать? Конечно, сейчас я себе такое позволить не могу, но в будущем. Ведь это здорово, когда есть план.
На другом конце линии повисла долгая пауза. Наконец, Кэл откашлялся и сказал:
– Ты очень умная девушка.
Я фыркнула.
– Знаю.
Хан Соло умрет от зависти.
Глава 7
«Помните, что после бесконечных лет жизни у некоторых вампиров вырабатывается иммунитет к проявлению эмоций, особенно таких как симпатия или привязанность».
Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»
Кэл продолжал говорить со мной, задавая глупые вопросы о моих родителях, Гиги, днях рождениях, праздниках и каникулах. Я рассказала ему о выходных и летних каникулах, проведенных с мамой в ее саду, когда была ребенком, о моей гордости – первой пересадке бобового растения, выращенного в пластиковом стаканчике на подоконнике, в священную почву заднего двора.
Я поведала об этапе псевдо-натуралистки, который закончился после изготовления домашней растительной маски для лица и ужасной сыпи от реакции на куркуму. Мама сказала, что любит меня, но с тех пор, как и другие нормальные девушки, мне приходилось покупать "Ноксзему" в аптеке.
К тому времени, как я свернула на подъездную дорожку, мое дыхание выровнялось, а руки перестали трястись. Пока поднималась по лестнице, лучи заходящего солнца согревали мне спину.
Когда я подошла к темной двери своего дома, у меня скрутило желудок. Снаружи было безопасно. Солнечный свет безопасен. От одной мысли быть схваченной в другом доме вампиром, даже в своем собственном, меня подташнивало.
Я сделала глубокий вдох и повернула ручку. Дверь подалась вперед, по инерции потащив меня внутрь дома. Мой живот скрутило, и я потеряла чувство равновесия.
Я быстро падала сквозь пространство. Стальные руки обхватили меня, увлекая в темноту коридора. Вместо того, чтобы бороться с хваткой Кэла, я утонула в его объятиях, тяжело дыша и немного всхлипывая от рыданий.
Я открыла глаза. Кэл сидел, прислонившись к стене в коридоре. Он выглядел осунувшимся и усталым, пока осматривал меня. Убрал мои волосы с шеи и зарычал, когда увидел след от укуса.
Мой пропитанный серебром кардиган соприкасался с кожей Кэла, но потянув меня на пол и усадив к себе на колени, он не обращал внимания на шипение и дым.
– Почему ты вся в серебре? – спросил он хриплым и низким голосом, расстегивая мой кардиган. Он стянул его с моих плеч, оставляя меня в синевато-сером лифчике и юбке-карандаш. – И чем ты пахнешь?
– Новые духи, – тут же ответила я. – Называются "Отходы мерзкого извращенца". Тебе нравится?
– Ты расскажешь мне, что произошло, – сердито произнес он. – В малейших подробностях.
– Я и так много говорила, пока добиралась сюда. Просто хочу посидеть здесь и помолчать какое-то время.
Кивнув, Кэл удерживал меня, пока солнце не сменило положение, отправляя луч смерти через кленовый пол прямо к нам. Мы с трудом встали на ноги.
Кэл все еще ощущал слабость, да и мне было плохо. Но мы, наконец, распутались из наших объятий и, опираясь об стену, перешли в безопасное место. Кэл потянул меня по коридору в спальню.
Толкнув меня на матрас, он снял обувь и накрыл чистой простыней до самого подбородка. Затем сам заполз на постель и молча лег на простынь рядом со мной. Обняв, Кэл притянул меня к себе и уткнулся подбородком в мое плечо.
Впервые с того момента, как переступила порог его дома, я чувствовала себя в безопасности. Закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании, я чувствовала, как он вырисовывал руками круги на моей спине. Спустя достаточное количество времени я снова смогла заговорить.
– Итак, очевидно, в твоем доме случилось непредвиденное обстоятельство, – сказала я ему в рубашку. – В твоем шкафу сидел вампир. Он думал, что сможет высосать из меня твое местонахождение. – Кэл кивнул и потянул меня за волосы, открывая доступ к шее, чтобы взглянуть еще раз на рану. – Я ничего ему не сказала, – быстро добавила я.
– Знаю, – заверил он. – Мне жаль, что такое случилось с тобой. Я бы не попросил, если бы знал, что ты пострадаешь. Думаешь, он смог проследить за тобой?
– Не думаю, – ответила я. – Когда ушла, все еще светило солнце, и я отхватила от него приличный кусок лопаткой для нарезки пирогов. Это замедлило его.
– Думаешь, что он еще там? – спросил Кэл, в его темных глазах блеснула вспышка гнева.
– Ты туда не пойдешь, – сказала я ему, сжав руку. – Кроме того ты раскроешь свое "укрытие" да еще не до конца восстановился. Сейчас ты не сможешь драться с другим вампиром, даже если я и подготовила его для тебя.
Его глаза расширились, когда он уловил ход моих мыслей.
– С чего бы тебе рисковать, давая ему отпор? У тебя нет шансов выиграть в ближнем бою с вампиром.
– Отчасти я выиграла, поскольку ушла от туда без торчащей во мне лопатки для пирогов.
– Дельное замечание!
– Кроме того, что случилось с "никаких эмоциональных привязанностей"? – резко спросила я, но не отстранилась. – Я всего лишь человек.
– Мне не стоило так говорить. – Он замялся. – Я... больше привязан к тебе, чем считал раньше. Странно, особенно учитывая то, что я знаю тебя всего лишь несколько дней. Возможно, это Стокгольмский синдром.
– Не думаю, что Стокгольмский синдром именно так работает.
– Не могу объяснить, столько времени прошло с тех пор, как был человеком. Я совсем не припомню себя больным и слабым. А когда заболел и ослабел, твой запах и голос поддерживали меня. И не могу потерять это прямо сейчас.
Этот момент мог бы стать самым сладким, если бы Кэл не добавил "прямо сейчас".
– Как только за тобой закрылась дверь, я понял, что не должен был просить тебя об этом, – сказал он, крепче обнимая меня и водя пальцами по моему позвоночнику. – Сегодня я едва сомкнул глаза. И когда в телефоне услышал, как ты кричишь... Ты залезла мне под кожу, Айрис. Я очень беспокоился о том, чтобы с тобой все было хорошо. Хотел находиться рядом с тобой, слышать, как ты говоришь, мне каким-то образом стало это необходимо. Это плохо.
– Мне жаль, что причинила тебе неудобства, – пробормотала я, положив голову ему на ключицу. Я чувствовала, как Кэл распускает мои волосы, позволяя упасть им мне на плечи.
Сжала пальцами его рубашку и притянула ближе, это давало мне что-то, на чем стоило сосредоточится, чтобы не расплакаться.
Я закрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать, чтобы расслабиться, начиная с пальцев ног, затем голень и вверх, пока не дошла до руки и плеч. Запах его кожи, густой древесной ауры, очень помогал.
Его пальцы скользили вдоль моей спины, задерживаясь на бедре. Чувствовала, как его ресницы щекочут мой висок. Слышала, как он снова и снова сглатывает, и подумала, что его беспокоит запах крови... и не вырвет ли его снова на меня.
Он уткнулся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул. Носом провел вниз по моей щеке, шее и остановился на месте укуса.
Моя спина застыла, плечи ссутулились, и я отстранилась от Кэла. Он робко посмотрел на меня, и его клыки втянулись. Кэл ослабил хватку на моих бедрах, руками провел по моему лицу, волосам, рукам.
– Думаю, нам стоит пересмотреть условия нашего соглашения.
– А там были условия? – спросила я. – Думала, что это довольно обычный "возьми мои деньги и дай мне укрытие, или же я приду к тебе домой и убью твою семью" договор.
– Я уже извинился на счет этого. Смотри, определенно ясно, что я продолжу вести дело из удаленного местоположения. Мне нужно оставаться в подполье, так сказать. А учитывая стычку в моем доме, я буду лучше себя чувствовать, зная, что с тобой и твоей сестрой в доме кто-то есть. Нет лучшего выхода, чем оставаться здесь. Думаю, мы пришли к взаимопониманию. И мы хорошо работаем вместе, когда ты не бываешь такой колючей.
– Колючей!
Он улыбнулся, наконец-то, услышав силу в моем голосе.
– Как кактус. Я удваиваю предложение, если ты позволишь остаться у тебя еще на неделю. Если не найду способ уладить ситуацию, мы пересмотрим договор.
Я закусила губу.
– За пятьдесят тысяч долларов, полагаю, ты сможешь остаться в одной из семейных комнат наверху. Учитывая, что ты еще не съел меня, думаю, могу доверять тебе.
Он выгнул брови, но по-прежнему продолжал ухмыляться.
– Пятьдесят тысяч? А что, никакой скидки для особенного гостя?
Я посмотрела вниз на руки, на которых уже появились синяки, обдумывая вопрос цены.
– Будешь бурно реагировать, и они превратятся в семьдесят пять.
Он не слишком нежно прижал мою голову к своей ключице.
– Судя по всему, ты знаешь больше о переговорах, чем я полагал.
Я усмехнулась, все еще прижимаясь к его рубашке. Мы молчали до тех пор, пока мое дыхание не выровнялось. Я скользнула руками в его темные волосы, наматывая их кончики себе на пальцы.
Кэл прикоснулся холодными, мягкими губами к моему лбу, а руками еще ближе притянул к твердой груди. Так легко можно было бы представить, что он действительно волнуется обо мне, что мы нормальная пара, которая лежит в обнимку после трудного рабочего дня.
Но его это не волновало. Он едва ли знал меня. И просто прижимался к единственному человеку, которого знал и который готов приютить его. И мне следует предотвратить такого рода близость, если я собираюсь выжить после того, как он уедет из города.
Так как все просто отстойно, я бы сейчас потратилась на "Годиву". Но прямо сейчас было здорово разделить какую-либо близость с другим человеком, и неважно дышит он или нет.
Он провел рукой вдоль моей руки, спине. Мой пульс выровнялся, веки стали тяжелыми. И вместо адреналина невероятная тяжесть наполнила мои конечности. Я почти задремала, как вдруг Кэл произнес:
– Иди, прими душ. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить.
Я кивнула, потирая высохшие и липкие щеки.
– Что-нибудь с водкой.
Я намылила волосы четыре раза, прежде чем поняла, что полностью забылась под горячей струей воды. Даже с кондиционером следующее утро будет тяжелым для моих волос.
Когда закончила с душем, я отодвинула занавеску и увидела, что на тумбочке стоит и ждет меня стакан, наполненный примерно на два пальца водки.
Решила не думать о том, что Кэл заходил сюда, пока я была голой. В конце концов, я видела его "нездоровым" достаточно часто за последние несколько дней.
Взяла пушистый розовый халат и залпом опрокинула стакан... и тут же об этом пожалела.
Задыхаясь, я хрипела, пока мое горло обжигали ледяные пары алкоголя.
– Господи, как давно же я не пила как взрослая.
Склонилась над тумбочкой и начала дышать через нос, чтобы унять боль. Я уже давно потеряла практику в этом определенном навыке. Будучи единственным псевдо-родителем я серьезно завязала с алкоголем.
Зачесав мокрые волосы и почистив зубы, я наконец-то вышла из ванной. Кэла в спальне не было. Я поднялась в свою комнату, решив найти самую непривлекательную пижаму, которая у меня только имелась. Стоя перед комодом и сбросив халат, я открыла верхний ящик.
И услышала, что кто-то позади меня прочищает горло.
Обернувшись, я взвизгнула, потому что в дверном проеме стоял Кэл, держа в одной руке водку, а в другой – пакет с карамелью, который нашел в отсеке для овощей.
– Кэл! Убирайся!
– Ты видела меня голым, – сказал он раздражающе спокойным голосом.
– Вот почему ты не должен подниматься на второй этаж! – закричала я, быстро накидывая халат на плечи.
– Потому что ты ходишь голышом? – спросил он, ухмыляясь. – Тебе нечего стыдится, Айрис. У тебя красивое тело. Стройные ножки, упругая грудь, милая в форме сердца маленькая...
– Аккуратнее, – предупредила я, глядя на него.
– Не злись, – он махнул стаканом на меня. – Я приложил уйму усилий, поднимаясь по лестнице, чтобы принести тебе это. Ты воздала мне сторицей.
– Если я услышу слова "око за око", то ведь не посмотрю, что тебя отравили.
Кэл ухмыльнулся.
– Но теперь тебе лучше ведь? Теперь, когда праведный гнев сменил страх?
– Не совсем. – Я завязала халат и тяжело опустилась на кровать. Отодвинувшись к изголовью кровати, обхватила и прижала к животу зеленую вышитую подушку.
Кэл поставил выпивку на прикроватную тумбочку и с сосредоточенным видом сел на противоположную сторону моей кровати. Я оценила то, что он пытался дать мне немного пространства, но все равно было очень странно смотреть на вампира, который сидел на сшитом моей бабушкой голубом лоскутном покрывале.
Я бросила в стакан две конфетки "Джоли Ранчерс" со вкусом зеленого яблока, такому трюку научилась в колледже, когда избавлялась от привычки мешать водку с фруктовым соком.
Потягивая спиртное, я рассказала Кэлу более подробно о моей прогулке по его темному дому, о пустой спальне и о том, как меня облапал грубый, голодный вампир. Кэл осмотрел след от укуса на моей шее, его лицо оставалось серьезным, но он молчал.
– Я не понимаю, откуда он вообще взялся, – сказала я, осушая стакан. – Совет оставил кого-то спящим в твоем доме? Типа охранника?
Бросила взгляд на Кэла, и комната закружилась. Возможно, я не должна была выпивать два стакана спиртного на голодный желудок да и после кровопотери. Я быстро заморгала, и его хмурое лицо поплыло перед моими глазами.
– Если бы они и послали кого-то, то он бы не стал кусать незваного гостя. Тебя бы сразу же отвели в офис Совета на допрос. Сломали бы тебя их тактикой, и ты выдала бы мое местонахождение примерно через час.
– Спасибо, что веришь в меня, – невозмутимо ответила я. – Так, я предполагаю, что нам повезло, что это был какой-то вампир-бродяга, который домогался и кормился мной против моей воли.
Лицо Кэла смягчилось. Я закрыла глаза, чтобы не видеть ту жалость и вину в его взгляде и почувствовала, как холодная рука гладила меня по голой лодыжке.
– Прежде меня никто не кусал, – произнесла я, дотронувшись пальцем до свежей красной отметке на шее. – Никогда об этом не задумывалась.
Сейчас в его голосе послышались скептические нотки.
– Никогда?
– Никогда, – повторила я. – Я работаю на вампиров. И не вступаю с ними в тесные отношения.
– Мне жаль, – вставил он. – Это может быть очень приятным для...
– Жертвы? – сухо спросила я.
– Я собирался сказать – донора, – поправил он меня. – Если есть понимание между вампиром и человеком, то вампир, кусая его или ее, может доставить невероятное удовольствие.
– Так почему нельзя все время так делать? – с раздражением поинтересовалась я. – Почему это должно быть грубо и болезненно, если можно по-другому?
Кэл пожал плечами и посмотрел вниз на мои ноги, по которым еще водил пальцами.
– Потому что вампир не хочет терять время или любит брать кровь силой. Многие из нас предпочитают кормиться именно таким образом. Ощущение страха делает кровь слаще. И сексуал...
– Хватит, – сказала я, поднимая руку, чтобы он замолчал. – Забудем о волнующих укусах, я там не нашла никаких документов.
– Черт возьми, – проворчал он. – Оперативники Совета, как правило, ленивые. Я думал, они купятся на коробку-наживку и прекратят поиски.
– Так что, мы вернулись к самому началу? – спросила я
– Если самое начало где-то позади нашей отправной точки, где мы раскрыли наши карты, и враги теперь знают, что хорошенький человек помогает мне, то да. Мы вернулись к началу.
Надувшись, я прислонилась к изголовью кровати. Кэл потянулся ко мне, как тут же зазвучала мелодия "Полет шмеля" на моем Блекберри.
Кэл раздраженно вздохнул и откатился назад. Впервые за долго время я не хотела отвечать на звонок. Конечно, же в моей жизни сейчас куда более насущные проблемы, чем вышитые на заказ носовые платки мистера Дугласа или заказанная на завтрашнее утро плазма в дом Уайетта.
Но Кэл скоро уедет. И мой бизнес должен выжить после того, как он исчезнет. И пропущенные звонки не совсем хороший способ, чтобы сохранить его. Я просто стану волноваться о многочисленных возможных причинах звонка, как собака, грызущая кость, пока это не свело бы меня с ума. Лучше подойти к телефону и выключить временную умственную гимнастику.
Я взяла себя в руки и нажала на кнопку, приняла заказ мистера Ричека на новую порцию безглютенового органического миндального молока для Диандры, затем закончила свой день, сделав несколько телефонных звонков.
Поскольку Кэл был не в состоянии понять социальные сигналы людей, то развлекался тем, что развалившись на моей кровати, ковырялся в моей постыдной коллекции книг в мягких обложках.
Он хихикал, когда читал вслух отрывки из "Лорд-Разбойник", в то время пока я заказывала дегустацию особенной крови для миссис Данстон, которая после недавнего превращения никак не могла избавится от привычки устраивать застолья. Организовала чистку ковров у мистера Крауна, который до этого ни разу не заключал с моей компанией договор.
Его утверждение на счет того, что никто лучше, кроме меня, не сможет справится с "черной работой", я рассматривала как комплимент. Я чудом избежала того, чтобы пойти к нему домой и не начать самой чистить ковры, что в разрез шло с моим расписанием.
От самой идеи зайти в дом еще одного вампира и быть там грязно облапанной, меня тошнило. Мистер Краун пыхтел, так как считал, что незаконченную работу необходимо доделать, я пыталась как можно быстрее закончить разговор и фактически не бросить трубку. Придурок.
Наконец-то, я забралась на кровать и рухнула на подушку рядом с Кэлом.
– Очень интересную тему ты выбрала на звонок, – произнес он, лениво вытягивая руки над головой. – Это немного похоже на женщин моего времени. Им приходилось вести хозяйство, пока мы отсутствовали на войне. Они должны были знать обо всем понемногу, раздавать поручения и следить за порядком. Всегда думал, что это похоже на жонглирование.
Перекатившись на его сторону, я склонила голову и уставилась на Кэла.
– Будет грубо, если я спрошу, сколько тебе лет?
– Люди думают, что это уместный вопрос?
– Если мужчины задают его женщинам, нет. – Я покачала головой. – А если женщина мужчине? Это допустимо.
Он улыбнулся.
– Странные двойные стандарты.
– Ну, женщины добивались этого прогресса много лет, – фыркнула я. – Откуда ты?
– Я родился в месте, которое тебе известно теперь как Микены.
– В Древней Греции?
Он кивнул.
Я сделала мысленную заметку, чтобы спрятать диск "300 спартанцев", который стоял в моей коллекции DVD для "одиноких ночей"... и прекратить представлять Кэла в роли одного из спартанцев в кожаной набедренной повязке.
Я прокашлялась.
– Насколько древней?
– Я достаточно долго живу, поэтому уже и не слежу за годами.
– Почему ты не можешь прямо ответить на вопрос? А то словно живешь с Загадочником4, – простонала я. Смутные воспоминания о давно сгинувшей мировой цивилизации всплыли в моей памяти. – Погоди, а разве не из Микен Парис украл Елену Троянскую у ее мужа?
Кэл закатил глаза.
– Да, две особы из королевских семей повели себя, как дети, и обрушили на наши головы беды и десятки лет войны. – Он поднял мой роман и с презрением швырнул его на покрывало.
Я быстренько провела несколько математических вычислений. Если он в буквальном смысле имел в виду "на наши головы", то значит жил в то время, а значит Кэл был древним.
Я уставилась на него, явно чувствующего себя удобно в футболке и джинсах. Как он выстоял? Постоянные изменения. Технологический прогресс. Толкотня. С каждым новым поколением все большее проявление эгоизма со стороны людей. Как кто-то может выдержать монотонность миллионов ночей и до сих пор получать наслаждение от издевок над дурацким романом?
– Ты ведь сейчас в голове подсчитываешь годы? – спросил он, не глядя на меня.
– Извини. Ничего не могу с собой поделать. А почему у тебя нет акцента?
– С годами стало легче изучать современные языки. Уже много времени прошло, как я думал на греческом, древнем или еще каком языке. Иногда мне грустно от того, что потерял связь с этой частью себя. Но скрывать это и держать моих врагов в неведение о том, сколько мне лет – в этом есть свои преимущества.
– Как тебе удалось так долго прожить? Неужели не скучно? Не выводит из равновесия?
Он пожал плечами.
– Честно говоря, мир не так уж сильно менялся, не считая, конечно, последних столетий. А прошлый век ощущался так, словно все устремилось вперед. Признаю, я даже испугался, что конец света совсем близок.
– Но ты, должно быть, видел все это – я даже не могу это себе представить. Ты встречался с Грегором Менделем? Джорджем Вашингтоном? Элвисом?
Теперь стоя на четвереньках перед ним на матрасе, я подпрыгивала и требовала ответов, как школьница.
Его забавляла моя реакция, и он мягко упрекнул меня:
– Ты ведь понимаешь, что только потому, что я жил в течение определенного периода времени не означает, что я встречался со знаменитостями?
– У тебя было больше шансов, чем у большинства людей, – парировала я.
– Однажды я встречался с Авраамом Линкольном, – улыбаясь мне, сказал он. – Я столкнулся с ним, когда он выходил из мужского туалета в... театре Форда.
Я ахнула.
– Нет!
Он кивнул.
– Мистер Линкольн показался мне очень хорошим человеком, учитывая какой властью он располагал. Но он был, очевидно, обеспокоен.
Я возразила:
– Но ты мог, не знаю, последовать за ним к его смертному ложу и обратить.
– Думаешь, что двухметровый бородатый вампир в цилиндре с поразительным сходством с недавно убитым президентом мог бы ходить незамеченным? – спросил он.
– Ненавижу, когда ты прав. Итак, у тебя была семья до того, как ты умер? Дети?
– Моя жена ждала нашего первенца, когда я уплыл. К тому времени, как я возвратился бы с войны, мой сын уже бы подрос.
– Возвратился бы?
– Как ты это делаешь... заставляешь рассказывать меня о себе? – задался он вопросом.
Он сжал покрывало руками. Большинство вампиров предпочитают не оглашать их истинный возраст (читай: силу) и держать его в тайне.
Но казалось, что Кэл не мог отказать мне. Он перекатился на спину, теребя в руках роман в мягкой обложке.
– Вампиры не могут устоять перед хорошим сражением. Слишком много суматохи, чтобы заметить, что человек пропал без вести, о котором больше никто не услышит. Люди относятся к войнам с сожалением и уважением. Некоторые вампиры помнят войну, как веселое застолье. Поскольку война затягивалась, мы слышали сплетни других войск о том, что пока лекари искали выживших, с поля боя исчезали тела. В ночь Троянского коня мы привлекли достаточно большую стаю нежити. Понимание, что сражение подходит к концу, подхлестывало их на своего рода "последний звонок" безумства. Они забрали всех отставших от войска, тех, кто повернулся спиной. Я выжил после всех лет той войны, чтобы быть затащенным в кусты, пока справлял нужду, после того как врата Трои пали.
Я ахнула от ужаса. Эта история была почти такой же ужасной, как история обращения Джейн, которая оказалась в затруднительном положении на темной проселочной дороге, ошибочно принятая за оленя местным пьяным охотником и застрелена.
– Я не знаю, почему мой Прародитель решил накормить меня своей кровью, а не просто оставить умирать. Единственное, что помню, – как проснулся, похороненный в песочной почве, и пробивал себе путь на поверхность. В первый год я вел себя как дикий, утолял жажду, где только можно, кормясь бывшими братьями по оружию, когда те возвращались домой. Если бы другой вампир не нашел меня и не взял под свое крыло, то другие могли бы без раздумий уничтожить меня, чтобы я не привлекал внимания.
– Ты еще когда-нибудь видел свою семью?
Он покачал головой.
– Я думал о том, чтобы вернуться, после того как налажу свою новую жизнь. Но не хотел рисковать тем, что смогу причинить им боль. Спустя много лет я узнал, что мой сын родился здоровым и сильным, женился и стал отцом трех сыновей. Моя жена снова вышла замуж и родила еще детей. Им и без меня было хорошо.
– Сомневаюсь, что это правда.
– Но я предпочитаю думать так. Это проще, чем представлять их страдания.
– Звучит так, словно быть вампиром отстойно, извини за каламбур.
– Мы в опасной ситуации, Айрис. – Он снова теребил покрывало, пока подбирал слова. -
Думаю, ты убедилась в этом сегодня. В следующий раз может так не повезти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но, возможно, тебя ранят. Мне нужно знать, если вдруг твое состояние будет безнадежным, хочешь ли ты, чтобы я тебя обратил.
От удивления я моргнула. Никогда не могла придумать категоричный ответ на вопрос, который задавали себе каждый мужчина и женщина с момента Великого выхода.
