Текст книги "Забота и пропитание для одиноких вампиров (ЛП)"
Автор книги: Молли Харпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
«Как бы вы не старались сохранить устоявшийся быт, присутствие вампира неизбежно его нарушит. Лучший план действий – со временем поменять кое-что, а не сопротивляться этому. Сопротивление бесполезно».
Из книги «Забота и пропитание для одиноких вампиров»
Кэл и я оказались в непростой тупиковой ситуации. Теперь, когда его перестало тошнить, исцеление словно забирало всю его энергию. Он постоянно спал, вставал только, чтобы покормиться, а потом возвращался в спальню. После того, как его вырвало, и моих неуместных касаний, я не решилась отправить его снова в подвал. Я оставалась дома, попросив Джолин разъезжать за меня по клиентам в дневное время, и пока большинство вопросов у меня получалось решать по телефону. Из-за дистанции, установившейся между нами по моей инициативе, Кэл стал язвительным, но вежливым. Перестал кидаться непристойными шутками, но и дружелюбие не выказывал. Ничего не могу поделать, но думаю, не сложатся у нас с ним сердечные отношения.
Громкий стук в дверь известил меня о том, что прибыла замена моего Блэкберри. Джо Уоллис, наш почтальон, быстро разносил посылки, чтобы закончить пораньше, а потом посвятить себя нескольким часам рыбалки. Казалось, он видел в штампе "Бьющиеся" личный вызов. Потягивая кофе, я вышла на улицу, чтобы получить свою помятую коробку, и сразу начала чихать. И застонала, вытирая накатившиеся на глаза слезы. Пыльца сосны. Цветение и опадание почти всех цветов в моем саду я переносила отлично. Но весной, когда летела пыльца сосны и покрывала приличным слоем любую поверхность, сломя голову бежала за Бенадрилом.
Но в этом году будет намного хуже из-за сильного ветра. Я добавила препараты от аллергии в свой мысленный список покупок, когда повернулась к двери и застыла. Просто у окна моего крыльца в желтой пыльце остались следы обуви. Я повернулась, чтобы посмотреть на окно с другой стороны двери, и обнаружила еще два отпечатка под ним. Джо с посылкой пытался заглянуть в окно, чтобы посмотреть, есть ли кто дома? На него это не похоже. Он вообще бросил бы посылку у двери и ушел.
Я стряхнула неприятное, ползущее вверх по позвоночнику предчувствие. Я становилась глупой. Заполучив свой телефон обратно, я примерно на 75% вернула мою жизнь в прежнее русло.
Покачав головой, положила телефон заряжаться в спальне и набрала код активации. Он тут же зазвенел унылой, автоматизированной мелодией, а не моим рингтоном "Полет шмеля". Придется его настроить. Нахмурившись, нажала на кнопку вызова. Прежде чем успела поднести телефон к уху, услышала:
– Где ты, черт возьми, шляешься? Я с ума схожу от беспокойства!
– Гиги? – С началом занятий волейболом в моей сестре проснулась весьма неприятная ранняя пташка. Для меня остается загадкой, как Гиги может в такой час бодрствовать и выполнять более или менее скоординированные физические упражнения.
– Ты должна была позвонить мне! – кричала она. – Сутки назад! Твой мобильный молчит. И каждый раз, когда я звонила домой, то попадала на автоответчик. Ты в порядке? Он тебя обидел? Укусил?
– Нет, со мной все хорошо. Мне жаль. Я сбилась с графика.
– Этого не достаточно. Помнишь то время в Сент-Луисе, когда ты меня поймала в квартире на вечеринке Шелли Пирсон и так громко кричала, что мистер Бейкер подбежал, потому что подумал, что ты меня убиваешь? Пришло время расплаты.
– Прости, Гиги.
– Ну тогда, почему бы тебе не обратиться на 123 улицу Отвали, чтобы обо всем позаботился Мистер Засунь Себе В Задницу, – парировала она.
– Напомни мне, почему я не отправила тебя в интернат. Одна из самых пугающих вещей там – это гольфы и издевательства.
– Я ведь о тебе беспокоюсь, понимаешь, – заворчала она. – Это улица с не односторонним движением.
– Знаю.
– Так когда я могу вернуться домой? Мама Сэмми Джо понимающая, но она начинает вешать на меня ярлыки. А это ничего хорошего не сулит.
Я задумалась. Если Гиги продолжит оставаться у семьи Сэмми Джо, то люди начнут судачить. Кроме того, если члены Совета вернутся и обнаружат, что Гиги по-существу съехала, то Офелия заподозрит неладное. Лучше, чтобы сестра вернулась домой и жила по своему обычному графику. Кроме того, кажется, Кэл не представлял для нее угрозы. У него было предостаточно времени, чтобы напасть и иссушить меня, но пока он преуспел лишь в своей "обнаженной" натуре. А Гиги рассматривал, как надоедливый аксессуар.
– Полагаю, в четверг будет нормально. Как дела в школе? Тебе еще не вернули контрольную по истории?
Она фыркнула.
– Не думала, что ты станешь вести себя так, словно все в порядке, и использовать мою контрольную по истории, с которой, кстати, я успешно справилась, чтобы отвлечь меня от раненного горячего лакомого кусочка, которого ты "выхаживаешь". Как идут дела? Обезьяны-ревуны воют? Я могла бы отложить свое возвращение домой на день или около того за вознаграждение... скажем, две недели не мою посуду.
– Гиги.
– Эй, я просто хочу внести ясность. Я счастлива за тебя и все такое, но не хочу слушать УЗТ, издающиеся из твоей комнаты. Я молодая, впечатлительная девушка.
– УЗТ?
Она хихикнула.
– Ага, универсальные звуки тра...
– Откуда ты знаешь такие слова? – проскулила я.
Гиги хихикала, как сумасшедшая, на другом конце линии.
– Я на самом деле знаю, что означают твои нецензурные слова-заменители. И знаю, что ты еще та матерщинница.
– Другими словами?
– Я научилась этому, глядя на тебя! – прокричала она, плохо имитируя информационную программу против наркотиков, которая пользовалась популярностью, когда я была ребенком.
– Увидимся в четверг, всезнайка. Люблю тебя.
– И я тебя люблю.
Я положила трубку, оделась и спустилась вниз. И была удивлена, увидев Кэла, сидящего за барной стойкой и что-то печатающего на своем ноутбуке. Около него лежало несколько записных книжек и разложенные в определенном порядке бумаги, уверена, для него это имело смысл. Его кожа была бледной, но уже без той восковой бледности прошедших двух дней. Глаза яркие и ясные. На нем надеты джинсы и футболка, подчеркивающие все достоинства, которые так хорошо прорисовывались, что это можно было бы назвать нательным порно. Он потягивал кровь из кружки, которую Гиги расписала для меня на День Матери в прошлом году. На ней были нарисованы маленькие шмели и надпись "Я сердце старшей сестры".
Я с пугающей скоростью привыкала к тому, что в доме находится еще один взрослый. Даже если технически я забочусь о нем, то все равно приятно, что Кэл рядом. Я чувствовала, как бремя на моих плечах, которое легло на меня, как на взрослого, стало чуточку легче. Я так долго полагалась только на себя и принимала решения самостоятельно. Мне нравился тот факт, что если взорвется водонагреватель или начнется Зомби – Апокалипсис, со мной будет кто-то, кто серьезно отнесется к моим планам выживания.
И да, я знаю, что существовало множество вариантов действий.
Кэл поднял глаза, но не перестал печатать, когда пробормотал:
– Доброе утро.
– Доброе. Ты хоть спал? – спросила я, ощущая непреодолимое желание приготовить кофе.
– Едва ли, – ответил он, вытягивая руки над головой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, пока разогревала в микроволновке пакет с кровью второй группы.
– Я думал, что мы согласились с тем, что ты не будешь начинать разговор с подобных вопросов.
– Я не знаю, как еще начать разговор с тобой. Все остальные темы ведут к завуалированным оскорблениям и к рвотным рефлексам.
Его губы дернулись, и он отложил в сторону ноутбук, полностью сосредоточившись на мне.
– Я чувствую себя гораздо сильнее, достаточно сильным, чтобы продолжить мое расследование. И провел несколько часов, копаясь в твоих книгах, списываясь по электронной почте с экспертами в медицинской области и расспрашивая их про мои симптомы, и какое растение могло бы подобное вызвать.
– Есть доктора-вампиры? А разве для вас это как бы не спорный вопрос?
Он прошел через комнату, прислонился к кухонной столешнице, пока я набирала чашку "жидкой бестолковой терпимости" и сказал:
– Есть вампиры, которые были врачами в свои человеческие дни. Их вклад очень ценен.
– Это имеет смысл, – ответила я, поглядывая через его плечо на фотографии, разложенные перед ним. Разодранное тело женщины было в ужасающе ярких цветах, ее лицо изуродовано так, что она почти не походила на человека. Я вскрикнула и спиной наткнулась на столешницу. Кэл подошел, закрыл документы с кровавыми фотографиями и повернулся ко мне. Он схватил меня за руки, удерживая в вертикальном положении.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, желая, чтобы непрошеные образы исчезли из моей головы. Холодная серая бетонная стена. Полированные из нержавеющей стали столы, тускло отражающие свет. Гиги тихо плачет за больничной дверью. Блеск разбитого стекла в темных маминых волосах. Служащему морга пришлось прикрыть левую сторону простыней. Запах отбеливателя и дезинфицирующего средства наполнили мои легкие, и я упала на четвереньки, склоняясь над ведром.
Встав на трясущихся ногах, я полезла в ящик за M&M. Мои руки дрожали, когда я подносила их ко рту, понимая, что несколько драже упали на пол и закатились за плиту.
Звук хруста конфет на зубах вернул меня в реальность. Я проглотила последний комок в горле, позволив сладкому вкусу шоколада окутать мой язык.
Переведя дыхание, я попыталась сосредоточиться на чем-то еще.
– Эт-это что... б-было... на нее напал один из отравленных вампиров? – пробормотала я, как вдруг лицо Кэла поплыло передо мной.
– Мне жаль, – мягко сказал он, пихая фотографии в папку для бумаг. – Я не хотел, чтобы ты это видела.
– Кто это был?
Он сунул бумаги в кейс для ноутбука.
– Кэти Ригсби, донор крови. Она первая жертва. И я не думаю, что преступник получил нужную дозировку. Ты можешь увидеть неточные следы от укуса. Вампир не хотел этого и пытался остановиться. Но, в конце концов, сдался.
Растирая щеки, я отвела взгляд в сторону.
– Подожди, Кети Ригсби? Я знала ее, мимоходом. Видела ее в офисе Совета раз или два. Она была милой девушкой, одной из тех солнечных от рождения личностей. Погоди, Кети погибла в автокатастрофе прошлой весной. В газетах писали, что она уснула за рулем, когда возвращалась домой с вечеринки. Я приготовила картофельную запеканку, когда навещала ее маму.
Кэл кивнул.
– После того, как по ее делу все задокументировали, комитет по связям с общественностью Совета во главе с мистером Крауном решили сделать вид, что мисс Ригсби погибла в автокатастрофе. Именно так они скрывают проблемы внутри сообщества вампиров. Ты как никто другой должна знать, насколько могут вампиры быть грубыми и жестокими.
– Но ты не такой, – настояла я. – Ты мог бы обидеть меня много раз, но даже не пытался.
– Айрис, я могу быть таким же плохим, как и любой из них. На протяжении нескольких лет я убивал людей, много людей. Молодых, старых, богатых, бедных, грешников и святых. Вот кто я, Айрис. Независимо от того, что ты проявляешь ко мне эмоциональную симпатию, это должно прекратиться. Подобные чувства хорошим не закончится для тебя, а для меня не будут ничего значить, если помешают мне достигнуть заданной цели.
Я выпрямилась, отшатнувшись от него, и почувствовала, каким горьким стал вкус шоколада во рту. Так вот как оно было. Очевидно, моя помощь не значит ничего для него. Взаимоотношения, которые у нас возникли, время, которое мы провели вместе, не сделало из нас друзей. Я была, видимо, пушечным мясом, которому суждено стать живым щитом, если вдруг Кэл попадет в опасную ситуацию.
Унижение накатило на меня волной, теплой и мокрой. Насколько я стала одинокой, раз рассматриваю безразличного вампира в качестве друга. Насколько это печально?
Я прочистила горло, сжимая зубы от дрожи в голосе. Положив руки на столешницу, я вырвалась из его тисков.
– Не позволяй Гиги увидеть снимки, хорошо? Храни файлы там, где она не сможет их найти.
– Хорошо, – сказал он, деловито отвечая на мой лаконичный тон. – Боюсь, мне потребуется от тебя дальнейшая помощь.
– Что ты имеешь в виду?
– Я владею не всей нужной информацией. Я схватил то, что смог взять по пути к двери. Мне нужно, чтобы ты сегодня сходила ко мне домой и забрала кое-какие документы.
Я нахмурилась.
– У меня уже весь день расписан. Я должна наверстать пропущенное время на работе.
Он вперился в меня взглядом. Клянусь, единственного, чего не хватало ему, чтобы стать более похожим на мою тайную фантазию босса, так это ослабить галстук и расстегнуть ворот.
Я встряхнула головой, в надежде рассеять эти предательские бесполезные чувства.
– Думаю, я плачу тебе достаточно, чтобы владеть твоим вниманием в течение всей недели. Вне зависимости дома или в более отдаленных местах.
– Не знаю, в курсе ли ты, но вот из-за таких намеков, я кажусь... менее целомудренной.
– Немногие проститутки за свои услуги получают в неделю двадцать пять тысяч долларов, – сказал он, закатив глаза.
– Очевидно, ты никогда не был в Вегасе, – ответила я. Он бросил на меня испепеляющий взгляд, который я беспечно проигнорировала. – Почему ты сам не можешь пойти?
– Потому что предпочитаю не палиться? – лукаво ввернул он. – Скорее всего, за домом следят, и я не хочу, чтобы меня увидели. Если тебя заметят, сможешь сказать, что кое-что обронила в доме, пока завозила контракты, и тебе необходимо это найти.
– Мне не нравится, – проворчала я.
– А мне еще меньше. Если бы был другой способ, то предложил его.
Мы уставились друг на друга с безысходностью. Не очень разумная просьба, серьезно, если за домом следят, то я закончу в вампирской тюрьме. А отказ может затянуть расследование Кэла и его пребывание в моем доме еще на неделю. Он, конечно, еще не совсем кошмарный гость, но мне хотелось бы, чтобы он ушел. Я хотела, чтобы моя тихая, предсказуемая жизнь до Кэла вернулась: с расписанием, рутиной и отсутствием сбивающего с толку, сексуального напряжения. Я хотела быть нормальной, а не мишенью для рвотных масс, которой уже успела стать.
Я сдула выбившуюся прядь волнистых волос, которая упала на глаза.
– Сколько у нас времени до твоего дневного сна?
Он закрыл глаза, словно проверял некий внутренний датчик.
– Около двадцати минут, до того как я начну чувствовать усталость. В полном здравии я могу меньше спать, чем сейчас. Это зависит от возраста и практики. А для некоторых молодых – от огромного количества кофеина. Но если честно, если бы не чрезвычайная ситуация, в этом не было бы необходимости.
– Я отправлюсь в дом после обеда, когда ты немного отдохнешь. И собираюсь все время разговаривать с тобой по телефону, и если вдруг у меня возникнут проблемы с поиском документов, ты сможешь помочь... и еще, я порог не переступлю только потому, что ты вспомнил о том, как необходимы тебе тапочки в виде кроликов. Ты действительно проснешься или будешь строить из себя типичного мужика "ох, детка, я не слышал, как ты звонила"? – спросила я, хмуро смотря на него.
– Я так понимаю Пол Ради Секса большой соня? – спросил он, ухмыляясь. Было приятно видеть его улыбку от того, что ему просто весело. Конечно, это веселье за мой счет, но я готова закрыть на это глаза.
– Кровь в холодильнике, все мои номера в списке телефонов. Я вернусь раньше, чем ты проснешься сегодня вечером, – сказала я ему. – Позвоню, когда буду у твоего дома.
Уголки его рта приподнялись, показывая намек на ямочку на щеке.
– Постарайся сегодня не споткнуться об какого-нибудь клиента.
– Сделаю все, что в моих силах, – пробормотала я, выходя через заднюю дверь.
* * *
Как обычно, я бегала с поручениями, запланированными на день: ящик крови для мистера Ричека, корм для кошки миссис Векслер, встреча с фотографом, который думал о том, чтобы расширить свадебную церемонию вампиров. И я внесла на счет довольно большую сумму денег, которые Кэл дал мне в качестве «гонорара». Так странно. Я чувствовала, что хожу с мишенью на спине, неся такую сумму. Есть вероятность, что после визита Совет просматривает мои счета. Поэтому я часть денег положила на счет для колледжа, открытый на имя Гиги, и внесла двойную плату за кредит на дом. Платежи по кредитам достаточно разумные и не будут повышаться в течение длительного времени. Остальную часть денег спрячу на случай чрезвычайных ситуаций в ящике с бельем... или заманю Чика Вебстера в дом в следующий раз, когда у нас будет полуночная водопроводная катастрофа.
– Не думаю, что когда-либо видела столько наличных, мисс Айрис, – призналась Поузи Стаблифилд, пока отсчитывала сотнями пять тысяч, чтобы внести на учебу Гиги. С последней работы, в публичной библиотеке Пустоши Убывающей Луны, Поузи уволили за то, что она подожгла картотеку из-за неверно расставленных украшений к Хэллоуину. Фонарь Джека и газеты оказались, по-видимому, опасным сочетанием. Имея это в виду, я крепко держала мою легковоспламеняющуюся кучу денег, пока не пришлось их отдать.
– Я откладывала то там, то тут, – тихо сказала я ей. – Вроде сберегательного счета в банке с печеньем.
– Должно быть, чертовски большая банка с печеньем оказалась, – пробормотала она. – Что, вампиры действительно дают хорошие чаевые?
Я усмехнулась. Для большинства людей, которые работали на них, вампиры были ужасными работодателями. Большинство из них обратили задолго до того, как стала популярна сама идея вознаграждать людей за "выполненную ими работу". Но вместо того, чтобы лопнуть фиктивный экономический пузырь Поузи, я просто кивнула и подписала бланк депозита Гиги.
– Вам не нужна дополнительная помощь в Билайн, мисс Айрис?
Вспомнив множество рабочих мест, которые Поузи потеряла из-за загадочных пожаров, и, учитывая воспламеняемость моих клиентов, я содрогнулась.
– Сожалею, Поузи. Я только поднимаюсь. И пока что мне никто не нужен.
Поузи пожала плечами и добродушно усмехнулась.
– О, хорошо, но только если что, имейте меня в виду, ладно?
Я покинула вестибюль банка до того, как Поузи умудрилась поджечь свою табличку с именем. Стремясь наверстать все за пропущенные дни, я была особо дотошна к деталям. Дважды проверяла квитанции и трижды группу крови. Осторожно входила в дома моих клиентов, поправляя коврики и оставляя место точно таким же, каким оно было до моего прихода. Я надеялась, что не отправлюсь в дом Кэла. У меня возникло странное предчувствие, словно темная туча нависла надо мной под конец дня. Я списала его на беспокойство на счет банковского вклада, и будет ли Поузи без умолку болтать о моих "чаевых". Все, кто знаком с вампирами, сразу же раскусят этот обман.
Я пыталась придумать что-то другое, пытаясь сконцентрироваться на конкретных задачах. Но наконец, около четырех, оказалась на дороге всего в четырех дверях от дома Кэла. Я набрала домашний номер на мобильном и, затаив дыхание, надеялась, что он не ответит на звонок, и мне не придется идти к нему в дом. Но будь все проклято, если он не обратит внимание на второй звонок, звучащий довольно отчетливо. Тихо ругаясь себе под нос, я засунула наушник в мое левое ухо и вышла из машины. Вытащила листок бумаги и синюю пластиковую карту из кошелька. Набрала код на клавиатуре рядом с дверью. Но свет над кнопками заморгал неуступчивым красным.
– Я же сказала тебе, что Совет изменил код безопасности, – сказала я, проверяя бумаги и набирая указанный код.
– Именно поэтому я дал тебе голубую карту, – ответил он, зевая.
– Что в ней особенного?
– Не могу сказать.
Я уперла руку в бедро и посмотрела в сторону наушника, как если бы он мог почувствовать мое раздражение через сотовую связь.
– Я действительно устала от таких ответов.
– Помести карту между стеной и коробкой сигнализации и засунь ее так, чтобы она оказалась между металлическими пластинами. Она прервет сигнал, оповещающий службу безопасности.
Я собиралась следовать его указанием, но убрала руку с клавиатуры.
– Есть вероятность, что меня ударит током?
Я услышал, как он снова зевнул.
– Не должно.
– Не тот ответ, который я хотела услышать, – сказала я ему сухо, вставляя карту. Лампочки на индикаторе заморгали и потом зажглись зеленым. Я выдернула карту и засунула в карман. В доме было темно. Солнценепроницаемые ставни опущены, и я подумала, что это хорошая идея, поднять их или включить свет. Я все еще быстро моргала, чтобы мои глаза приспособились к темноте.
– Кэл? – прошептала я в гарнитуру. – Ты проснулся?
– Почти, – пробубнил он. – Почему ты шепчешь?
– Точно не знаю. – Я повысила голос до нормального тона. – Где я должна искать?
– В моем кабинете, – произнес он. – Вверх по лестнице, первая дверь слева. На столе должна стоять белая картонная коробка.
– Серьезно, ты просто оставил файлы на своем столе? – спросила я, поднимаясь вверх по лестнице.
– Нет, это наживка. Я просто хочу посмотреть, забрали ли они ее.
– Твой ум – это темное, страшное место, – пробубнила я, когда повернула в комнату.
Я осмотрела кабинет. Комната практически была вычищена. Вторая черная консоль исчезла. Шкаф для хранения документов стоял пустой, с выдвинутыми ящиками. Удивительно, что Совет оставил настольную лампу.
– Она забрали твою коробку-наживку.
Он засмеялся.
– Что было внутри? – спросила я.
– Я год от руки переписывал самые грязные истории из форума журнала "Пентхаус".
– Фу.
– На сербском, – добавил он. – К тому времени как они поймут, что у них...
– Они подумают, что ты украл записи у какого-то серба-извращенца, – сказала я. – Не уверена, либо восхищаться тобой, либо начать беспокоится. Где настоящие записи?
Через телефон я услышала скрип кровати и шелест простыней. Сразу в голове возник образ голого Кэла, едва прикрытого смятыми простынями, который плохо влияет на мою способность концентрироваться и быть малозаметной. Он прочистил горло, как будто мог почувствовать мои неприличные мысли через телефон.
– В шкафу в спальне, в коробке с надписью "Квитанции 2009".
– Вампиры не хранят квитанции.
– Значит, ты легко их найдешь, – ответил он.
Я вышла в коридор. И услышала странный звук шарканья снизу, затем легкий стук. Остановилась.
– Айрис? Твое дыхание изменилось. Что происходит?
– Шшш, – прошептала я, прислушиваясь.
– Что происходит? – потребовал он, его голос вдруг стал резким.
В доме царила тишина. Не услышав снова скрип половицы, я покачала головой и пошла в сторону спальни.
– Ничего. Мне показалось, что я услышала что-то.
– Уходи, – скомандовал он. – Немедленно выметайся из дома.
Его слова заставили меня гадать, что же случилось с "без эмоциональной привязанностью" и возможностью использовать меня при необходимости в качестве живого щита.
– Нет, все в порядке. Пустяки.
– Ты уверена?
– Ага, – ответила я, подходя к шкафу, стоящему у окна в спальне. – Я, наверное, становлюсь параноиком. Проникновение со взломом – не совсем обычное явление для меня.
– Если чувствуешь себя некомфортно, то я хочу, чтобы ты ушла.
– Я в порядке.
Я дотронулась до дверцы шкафа и открыла его. Он был совершенно пустой. И даже не пыльный.
– Кэл... – Рука накрыла мой рот. Я взвизгнула, вдыхая отвратительное сочетание запаха ясменника и извести, которое ударило мне в нос. Меня прижали к твердому, крепкому телу. Грубые пальцы легли на мой рот, а вкус кожи заменил кляп.
– Айрис! – слышала я, как Кэл кричал из наушника, который теперь свисал с воротника. Я сделала глубокий вдох, но прежде чем успела закричать, рука сжала мое горло, перекрывая воздух. Наушник с грохотом упал на пол, подпрыгивая на ковре. Единственный звук, который я смогла произнести, оказался сдавленным хрипом. Другая рука скользнула мне под ребра и плотнее прижала к телу.
– Сладкая девочка, – холодный, грубый голос щекотал мою шею. Я пыталась уклониться, но мужчина притянул меня ближе. Он толкнулся бедрами напротив моей задницы, давая понять, с каким удовольствием поиграет с едой. Горячие слезы унижения собрались в уголках моих глаз.
– Айрис? – кричал Кэл, его голос стал тихим и далеким. – Айрис, ответь мне, немедленно!
Я захныкала, когда он сильнее сжал мой рот. Клыки опустились так, как будто обнажают нож. Я почувствовала, как их кончики царапают кожу моей шеи.
– Что ты здесь делаешь, красавица? – прошептал он, его липкие и мокрые губы касались моей кожи. – Ты разбудила меня. Здесь никого не должно быть.
Его голос проник в мою голову, сжимая, удушая. Голова стала тяжелой, наполненной и онемевшей, словно раздутый на слабом пару цветок.
– Ты работаешь на него? – спросил он. – Знаешь, где он сейчас?
– На к-кого? – пролепетала я, всхлипывая, когда он сжал мою шею.
– Не прикидывайся дурочкой, красавица.
– Я работаю на Офелию, – прошептала я. – На Совет. И пришла сюда, чтобы запереть дом.
– На Совет? – хмыкнул он. Понюхал мою шею. – Ты нетронута. Никто еще не пил из тебя? Я судорожно покачала головой.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, просто позволь мне вылезти из этого "нетронутой", молила я. Гиги слишком молода, чтобы остаться одной. Я еще не заполнила ее бесплатное Федеральное Приложение для Студентов. И она еще не понимает, что если горит лампочка "проверить двигатель", то это гораздо большее, чем простое блестящее приветствие ее автомобиля. Его голос течет сквозь меня, затягивает под маслянистую поверхность. Я не могу дышать. Не могу думать.
Он прошептал:
– Я так голоден, а ты так аппетитно пахнешь. Думаю, могу удержать тебя, чтобы испить из тебя. Ты ведь не возражаешь? В конце концов, это же по-дружески.
В голове затуманилось, и я поняла, что совсем не против дать ему кровь. Просьба не казалась такой неразумной. Казалось, как-то невежливо не предложить ему выпить. Я наклонила голову, предоставляя ему лучший доступ к шее. Он хмыкнул, прижимаясь в легком поцелуе к моей яремной вене, прежде чем вонзиться клыками.
Мелкая дрожь пробежала по моей груди, когда он порвал кожу на моей вене. Боль расцвела ярким, горячим, пульсирующим цветком через мои нервные окончания. Я чувствовала, как струйка крови бежала вдоль моей шеи на кардиган. Он застонал, громко прихлебывая, когда потянул мою кожу. Я захныкала в ответ на обжигающие, тянущие ощущения, пока из меня пили кровь. Он так сильно наслаждался моей кровью, что даже не утруждался держать меня. Мои глаза закатились, и я боролась с головокружением, чтобы не рухнуть в обморок. Глубоко дыша, я засунула руку к себе в карман и сжала серебряную рукоятку.
Я резко выдохнула, вытащив серебряную лопатку для нарезки пирогов, и замахнулась ею себе через плечо. Раздался ужасный визг, когда лопатка наткнулась на небольшое сопротивление, погружаясь в плоть вампира. Давление с моей шеи исчезло.
Я быстро перешла от шкафа к окну и, нажав на кнопку, подняла солнценепроницаемые ставни. Солнечные лучи залили комнату, ослепляя меня, пока вампир разъяренно кричал. С баллончиком жидкого серебра в руках я развернулась к нему. Я не могла видеть его лицо, а только дымящиеся очертания очень злого вампира. Запах горелого попкорна витал в воздухе, когда серебро и солнце жгли его плоть. Вывернув мое плечо, он толкнул меня в сторону открытого шкафа, проклиная и шипя. Направив баллончик прямо ему в глаза, я нажала на распылитель. Он закричал, потом злобно зарычал, когда я отправила его на еще один уровень страданий. Завывая, он швырнул меня обратно в открытый шкаф.
Крутясь, я зацепила ручку своим рукавом и непреднамеренно захлопнула за собой дверцу шкафа. На секунду я запаниковала, подумав, что он может быть со мной в шкафу. Размахивая руками и ногами, я пинала и била пустоту.
Рванув к дверной ручке, я вцепилась в нее мертвой хваткой, пока он дергал с другой стороны. Хотя мои руки горели от натуги, но все же от воздействия солнечных лучей он немного ослаб. Я держалась, вопреки гортанному, красноречивому потоку обещаний моей анатомически невозможной смерти, который он излил на меня.
Рычание и тряска внезапно прекратились, но еще с минуту я крепко сжимала ручку в руках. И отпустила тогда, когда у меня подкосились ноги. Осев на пол, я тяжело задышала и закрыла глаза, стараясь унять панику. Мой желудок скрутило, и я встала на колени, молясь, чтобы меня не стошнило на пол в шкафу у Кэла.
Хотя, если подумать, я задолжала ему несколько рвотных масс.
Я потерла руками глаза, заставляя себя проснуться, если это был ночной кошмар. Потому что не может быть, чтобы Айрис Скэнлон, ютясь в шкафу, пряталась от раненного, злого вампира, который вскоре исцелится и придет за ней, чтобы напасть и сожрать. В такой удручающий момент возможны следующие варианты:
1. Выпрыгнуть из шкафа в стиле Зены и надеяться, что вампир слишком ослаб от ожогов солнца или умрет от смеха на мои жалкие попытки его сразить. Вероятный результат: смерть или, по крайней мере, унижение.
2. Выскочить из шкафа, схватить сумочку, надеясь, что вампир не услышит меня, а потом позвонить в 911... и подробно рассказать полиции, почему я на незаконных основаниях нахожусь в доме вампира. Вероятный результат: от трех до пяти лет за проникновение со взломом. Что конечно совсем не радует, потому что я действительно выгляжу невзрачно в оранжевом.
3. Отсиживаться в шкафу всю ночь до восхода солнца. Вероятный результат: когда вампир исцелится, он вытащит меня из шкафа и выпьет досуха.
Взвесив все за и против 1 и 3 варианта, я подождала, когда наберусь смелости, потом открыла дверь и просканировала комнату на наличие Мистера Шаловливые ручки. В спальне было тихо. Я нигде не видела серебряную лопатку для пирогов. И задумалась, торчала ли она еще в груди вампира. По другую сторону двери я слышала слабый призывающий голос Кэла. Подождала несколько долгих минут, прислушиваясь к любому звуку, который мог бы говорить о раненном вампире. Я крепко сжала перед собой баллончик жидкого серебра и ударом ноги распахнула дверь. Хорошо освещенная спальня была пустой. И серебряная лопатка для нарезки пирогов моей мамы исчезла.
Я так была рада, что ее нет рядом, чтобы наказать меня за это.
– Айрис! – кричал Кэл, его голос, жесткий и приглушенный, доносился из наушника на полу. – Ответь мне!
– Я в порядке, – прохрипела я, поместив гарнитуру обратно в ухо. – Я в порядке.
– Что случилось?
– Я, эм, просто испугалась, – ответила я, осторожно высовывая голову в коридор и щелкая выключателем света. Я не видела никаких признаков дымящегося вампира, но он точно не сбежал из дома средь бела дня. Я подошла к окну и нажала на кнопку, чтобы поднять створки. И выдохнула, не понимая, что до этого не дышала.
– Я слышал рычание и твои крики.
– Я в порядке, – настаивала я на том, пока шла через дом к двери, включала свет и открывала окна, пока все комнаты в доме не были залиты солнечным светом.
– Не ври мне. Ты напугана. Я слышу страх в твоем голосе, – продолжал настаивать он. – Что случилось?
– Кто-то был в доме, но я в порядке, – сказала я, скрепя петлями входной двери. Машина стояла на улице нетронутой. Я запрыгнула в нее и выехала на улицу, не позаботившись даже пристегнуться ремнем безопасности. Однако, мне удалось найти лимонные леденцы в бардачке.
