Текст книги "Эпоха Возрождения (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц)

Жизнь, которую я изменю-3

Часть 1. Пролог

В последний день четвёртого месяца возле Оды только-только начал таять снег. Хаку оглядывал места, в которых ему когда-то не посчастливилось родиться. Воспоминания проникали сквозь корку льда на сердце. А он думал, что уже всё забыл и отпустил.

– Мама! Смотри, что я умею! – детский крик и испуганное, перекошенное лицо женщины с большими глазами… Какого же они были цвета? Такие же светло-карие, как у него? Или, может быть, серые, словно мокрый лёд?

Этой зимой Хаку уже исполнилось двадцать лет, а он никак не мог ни вспомнить, ни окончательно забыть лицо своей матери, которую убил его же отец. По правде говоря, Хаку даже точно не помнил, где именно был их дом, а память подкидывала разрозненные картинки того, что было потом, после того, как он заморозил отца и нескольких крестьян в глыбу льда: как шёл по колено в снегу, как искал еду, как его отовсюду выгоняли. Хорошо запомнилась серая сука, которая хотела накормить своих щенков и бросилась на него в попытке отобрать чёрствый и замёрзший хлеб. А потом… просто снег. Много снега. И сковывающий холод, пробирающий до самого сердца.

– Господин дзёнин, – окликнул его человек со специальными нашивками на одежде для отличий старост поселений, и Хаку сбросил наваждение, которое вызывала Ода.

Единственным светлым воспоминанием об этом месте было то, что именно на этом мосту его когда-то подобрал Забуза-сан, и они ушли далеко-далеко, прочь от холода, прочь от войны между местными кланами. Эти годы Хаку был по-настоящему счастлив.

Они вернулись в Страну Воды пять лет назад. Их простили. Забуза-сан стал одним из приближённых Пятой Мидзукаге – Тэруми Мэй, а впоследствии и её супругом. Хаку оказался лишним. Он это понимал и старался не мешать своему хозяину. Просто как всегда выполнял распоряжения, задания, миссии. Один или в компании – это не имело значения. Ледяной Клинок просто хотел быть полезным оружием в руках – он заморозил свои чувства во имя единственного человека, которого уважал и любил – Забузы-сана.

Вот только проклятая Ода снова заставляла ощущать глухую тоску и разочарование в своём прошлом.

– Я прибыл по распоряжению Пятой Мидзукаге, – кивнул ожидающему старосте Хаку, протягивая небольшой свиток. – Я должен увидеть одного мальчика.

– Семья Сэйрю чтит законы, – сказал староста, когда прочитал свиток.

В тёмных глазах крестьянина Хаку видел страх. Такой же страх, как у его отца, который собственноручно убил свою жену, скрывшую информацию о том, что она была из клана шиноби. Клана Юки. Хаку медленно вдохнул морозный влажный воздух, стараясь не думать и не вспоминать. Он был последним представителем этой некогда могучей семьи, которую никогда не знал, по крайней мере, так он думал до некоторого времени.

Приказ даймё об уничтожении кланов с уникальными наследиями крови отменили более десяти лет назад, впрочем, это уже не помогло стране, в которой разразилась жестокая и кровопролитная гражданская война. Только необыкновенной силой и личным обаянием Тэруми Мэй, ставшая впоследствии Пятой Мидзукаге и супругой Забузы-сана, смогла привести Страну Воды к порядку. Были объявлены амнистии для отступников, выживших просили не прятаться, политика скрытой деревни была полностью пересмотрена.

Хаку несомненно уважал Годайме.

Староста сморгнул, отвёл взгляд и пояснил:

– Шимизу-сан будет недоволен таким вниманием к своему сыну. Он бывший чуунин и довольно состоятельный человек. Его семью многие знают.

Хаку понял, что страх старосты был связан скорее с тем, что о ребёнке с уникальными способностями доложили Мидзукаге без ведома родителей.

– Я сообщу господину Сэйрю, что о его сыне рассказал один из наших рекрутёров, которые две недели назад набирали будущих кадетов в Оде. Тот шиноби заметил необычного мальчика и выяснил, как его зовут. Меня отправили, чтобы узнать… Действительно ли ребёнок так способен, как показалось нашему чуунину, – пообещал он.

– Но разве детей не забирают в шесть лет? – спросил его староста. – Сэйрю Кано не так давно исполнилось три года. Он ещё мал для Академии Тумана.

– Вы близко знаете эту семью? – поинтересовался Хаку.

– Как я уже сказал, Сэйрю довольно влиятельны и состоятельны. К тому же моя жена приходится двоюродной сестрой Шимизу-сана, – ответил староста. – Насколько я знаю, он сам обучает Кано, чтобы тот достойно представлял семью Сэйрю в Академии.

* * *

– Ты шиноби? – Хаку отмер от этого вопроса и только кивнул ребёнку.

Трёхлетний мальчик, которого звали Сэйрю Кано, был очень необычным. А ещё имел весьма схожие черты с самим Хаку. Светлая кожа, тёмные волосы средней длины, миловидное личико с чётко очерченными губами, крупным разрезом глаз и длинными ресницами, разве что цвет радужки был не светло-карий, а ярко-серый. Насыщенный и блестящий, словно вода в полынье на зимнем солнце. Взгляд был внимательным и цепким и говорил о немалом уме мальчика, который мгновенно распознал в нём шиноби.

Не далее как час назад Хаку встретился с отцом Кано – Сэйрю Шимизу, который, открыв рот, смотрел на него, а потом признался, что усыновил ребёнка в раннем детстве, и мать Кано умерла на пороге их дома, сунув в его руки замерзающего младенца нескольких дней отроду.

Вероятней всего, Шимизу решил, что Хаку является родственником или даже родным отцом Кано. Это решало некоторые проблемы, которые могли возникнуть, но вызывало много вопросов. Впрочем, кто-то из клана Юки мог выжить и успешно прятаться… Мёртвая женщина, которая ценой своей жизни спасла своего ребёнка, вызывала определённое волнение и новые воспоминания. Как она выглядела? Что с ней случилось? Какого цвета были её глаза?

– Как тебя зовут? – спросил Кано, прерывая мысли и шквал странных чувств.

– Хаку. Юки Хаку, – ответил Хаку, приседая возле мальчика, который сосредоточенно играл деревянной лодочкой в большом тазу для стирки.

– Ты мне не нравишься, Юки Хаку, – категорично заявил Кано, отвернувшись. – Уходи.

– Почему?

– Я слышал то, что отец сказал тебе, – ответил Кано. – Ты точно не мой отец. Мой отец – Шимизу-отоо-сан. Я чувствую холод в тебе. Ты всё врёшь, я чувствую. Ты себе врёшь и врёшь мне. Я не хочу быть таким, как ты!

Хаку тоже почувствовал. Он ощутил знакомое похолодание и кристаллизацию льда. Сырой весенний воздух как никакой подходил для оледенения: хватит и простого выплеска чакры стихии льда. В своё время именно так он убил тех крестьян и отца, оставив от хутора глыбу замёрзшей воды.

– Кано-чан! – раздался негромкий, но строгий женский голос, и всё кончилось. Чакра в воздухе словно испарилась, атаки не последовало.

Хаку обернулся и увидел, как мальчика обнимает довольно красивая женщина с тёмными волосами и…

– У неё были глаза оливкового цвета, чуть зеленее, чем мои… – прошептал Хаку, оглушённый внезапно представшим перед ним лицом матери. Эта поза и ситуация с ребёнком заставили его вспомнить.

– Ну что ты, малыш? – между тем ласково спросила женщина, по всей видимости, приёмная мать Кано, который уткнулся ей в шею и затих. – Что ты так расстроился? Мы же говорили с тобой, что нельзя так делать.

– Он хочет забрать меня от тебя, каа-сан, – глухо, словно сдерживая рыдания, ответил ей мальчик.

– Госпожа, – подошёл Хаку к женщине, которая смотрела на него взглядом голодной тигрицы. – Я пришёл удостовериться, что этот ребёнок на самом деле носитель генома клана Юки. Моего клана. Ему необходимо обучение. Я знаю, насколько это трудно – всё постигать самому.

– Мой супруг тоже шиноби, господин дзёнин, – сдержанно ответила ему женщина. – Он может обучать Кано, пока тот не пойдёт в Академию. Но сейчас ему только три! Кто позаботится о нём?!

– И уже сейчас Кано весьма силён, – подтвердил Хаку. – Клановая подготовка предполагает начало обучения с трёх лет. Шимизу-сан владеет стихией воды. Но у Кано уникальный кеккей генкай стихии льда. Я ощутил эту чакру. Я знаю, каково это. Он должен научиться это контролировать.

– Он сказал, что ты мне не родная, – ещё крепче обнял женщину мальчик.

Та вздрогнула и отвела взгляд.

– Мой настоящий сын умер, не прожив и недели, – прижалась женщина к щеке приёмного сына. – Его звали Кано… Мы назвали тебя так же, надеясь, что дух твоего братика всегда будет охранять тебя от невзгод. Ты мой ребёнок, Кано-чан. Я люблю тебя. Мне так жаль, что тебя от меня забирают. Это так несправедливо.

Хаку задохнулся от этих слов, а также взгляда мальчика, полного горя и ненависти к нему.

Внутри что-то лопнуло, раскрошившись осколками льда.

– Госпожа, я, наверное, неверно выразился, – сказал Хаку, моментально принимая решение. – Я не заберу Кано. По крайней мере, не сейчас. Вы же сами сказали, он ещё мал. Ему всего три. Я буду обучать его клановым техникам, но он никуда не уйдёт из Оды. Это я поживу здесь несколько лет, до того, как Кано поступит в Академию.

– Правда? – удивился мальчик, подозрительно посмотрев на него.

– Ты не хочешь, чтобы я был твоим отцом, и не надо, я точно не твой отец, – сказал Хаку, приседая, чтобы быть взглядом на одном уровне с серыми недоверчивыми глазами, – но мы из одного клана. Так что можешь считать меня своим старшим братом.

– И я могу звать тебя «нии-сан»? – спросил Кано.

– Можешь, – кивнул Хаку, улыбаясь впервые за последние несколько лет: свободно и искренне. – Но взамен я буду звать тебя «отото».

Часть 1. Глава 1. Прошлое, настоящее, будущее

– Извините, Фукасаку-сенсей, я должен прервать нашу тренировку, – отмер от медитации Наруто, получив сообщение от Курамы.

– Что за срочность? – недовольно квакнул Фукасаку, приподняв одну из мохнатых кустистых бровей, которая весьма забавно смотрелась на его зелёном лягушачьем тельце.

Впрочем, за свою жизнь Наруто видел достаточно разнообразных призывных животных-ниндзя, поэтому, даже впервые узрев своего жабьего учителя, смог промолчать и сохранить серьёзную мину на лице.

Немногим раньше, чем Наруто, его лучший друг Саске начал обучение в Рьючидо – царстве призывных змей. Саске хвастал, что Хакуджа-сэннин, который стал его сенсеем, просто преогромный и величественный белый змей. Даже больше, чем Аода, которого Саске в четырнадцать лет смог призвать из Рьючидо. И, кстати говоря, как выяснилось, Аода по размерам был ничуть не меньше, чем великий босс Гамабунта, которого смог перетащить из страны жаб Наруто, затратив целую прорву заимствованной у своего биджуу чакры.

Три года назад, после того эпичного призыва гигантского красного «жаба», одна курительная трубка которого достигала тридцати метров, дед Джирайя признал, что Наруто тоже готов к обучению на отшельника, и вызвал жабу-учителя из Мёбокузана. Да, Наруто смог сохранить лицо спокойным, всё же он слишком долго жил в клане Учиха и научился сдерживать свою импульсивность, но крошечный, не более тридцати сантиметров в высоту, зелёный «жабостарик» с белыми бровями, бородкой-клинышком и небольшим вихром на лысоватой голове поначалу сильно его разочаровал. Где Хакуджа-сэннин и где этот кроха в сером плащике – Фукасаку?

Впрочем, жабий сенсей доказал ему впоследствии, что внешность может быть крайне обманчива, и шиноби никогда, то есть вообще никогда, не стоит недооценивать противников или вот таких вот зелёных коротышек, которым уважительно кланялись здоровяки вроде того же Гамабунты. И это был довольно жестокий первый урок.

В связи с тем, что призывные миры отличались по течению времени от Конохи, а различные миссии, дела клана и обязанности старших братьев им с Саске никто не отменял, то занимались они по определённому графику, отправляясь каждый в свой мир-сателлит строго на час в сутки, в основном ранним утром.

В мире жаб за эти шестьдесят минут проходило чуть меньше четверти суток. Примерно половину этого времени Наруто занимался физически, а в остальное – отдыхал, слушал наставления и объяснения, медитировал, чтобы вернуться домой с восстановленным резервом, который обычно на Мёбокузане у него весьма быстро заканчивался.

Впрочем, такой «часовой» режим был у них с Саске до того, как весной прошлого года, в шестнадцать лет, они получили звания дзёнинов и по команде выпускников Академии в придачу.

С обучением приходилось выкручиваться, порой жертвовать редким выходным, чтобы несколько дней потренироваться в мире жаб. Джирайя говорил, что тоже проходил своё обучение так. Появляясь и исчезая на время из Конохи, начиная с тринадцати и заканчивая восемнадцатью годами, и, по признанию Фукасаку-сенсея, Джирайя был пока единственным из его учеников-людей, кто смог хотя бы приблизиться к форме сэннина – то есть того, кто использует природную сэн-чакру. Впрочем, не только людям тяжело стать сэннинами. В долине обучения стояло очень много каменных статуй, которые когда-то были живыми жабами из местных кланов. Природная чакра была крайне опасной и весьма мощной штукой.

Вобрав в себя сэн-чакру, Фукасаку-сенсей легко поднимал одну из этих гигантских статуй, невероятно быстро двигался, сила любого его удара возрастала в сотни раз.

Наруто как раз подходил к сакральной части своего обучения – способности самостоятельно напитывать своё тело сэн-чакрой. Он уже выдержал долгие и изнуряющие побои учителя возле водопада жабьего масла, которое помогало проникновению природной чакры в тело. Он научился замирать, сливаться с природой, долгие месяцы медитируя на вершинах пиковых скал.

Фукасаку-сенсей говорил, что Наруто может превзойти своего деда, и он очень старался. К тому же у Саске тоже дела шли весьма неплохо. На последней тренировке около месяца назад Саске снова продемонстрировал новую технику, а Наруто ещё десять лет назад, когда их дружба только зарождалась, пообещал себе, что не будет обузой для Саске или отстающим.

– Мне нужно вернуться, простите, – ответил Наруто сенсею.

– Возвращайся, – по-прежнему не шевелясь и балансируя на каменной табличке в центре горного пика, ответил Фукасаку.

– Тогда до встречи, и извинитесь перед Шимой-сан, что я не приду к вам на обед, – улыбнулся Наруто, кроме всего прочего, радуясь поводу избежать стряпни супруги Фукасаку.

После тренировок наступал просто зверский голод, приходилось есть, что дают. А давали в стране жаб то, что ели жабы, то есть всяких жареных личинок, гусениц толщиной с руку, суп из яиц насекомых и прочие «разносолы». Если закрыть глаза и есть наощупь, в принципе, это было вполне съедобно и питательно. Но вид… От одного вида подступала тошнота, и в такие моменты Наруто думал, что же едят змеи и чем угощают Саске. Жареными мышами? Или лягушачьими лапками? В общем-то, тему еды в призывных мирах они с лучшим другом обоюдно обходили стороной.

Наруто сложил ручные печати и прервал технику обратного призыва.

Клановый квартал Учиха встретил его обычной суматохой и детскими криками. Они и сами когда-то вернулись в деревню после «скитаний» толпой, состоящей преимущественно из детей. Почти все из первого поколения, входивших в их маленькую семью, выросли. Нынче весной даже у Нацуми – когда-то самой младшей из Учиха – был выпуск в Академии. А в командах Наруто и Саске были однокурсники Юи и Юкимару. Конечно, в своё время с самыми мелкими немного «схитрили», они какое-то время жили в Рьючидо вместе с Карин, чтобы не быть такими «мелкими» – подросли примерно на полтора года каждый. Но это не так важно.

– Ой! – в Наруто чуть не врезался Такеши – старший сын Итачи и родной племянник Саске.

– Ты куда летишь, не глядя? – пожурил Такеши Наруто.

– Прости, онии-сан! В Академию опаздываю! – пискнул мальчишка и усвистал.

Наруто хмыкнул, вспомнив, что расписания у классов и курсов отличаются. Пятеро детей «второго поколения» разделились на целых три призыва. Близнецы Шо и Кенджи поступили в Академию весной и нынче перешли уже в третий класс. Девочки – Има и Ёши – поступили в осенний призыв из-за того, что родились в конце восьмого месяца, и им уже исполнилось по шесть лет к осеннему призыву. Такеши был младше сестричек на три месяца, он родился под конец года, поэтому в Академию его взяли только весной, как раз месяц назад перешёл во второй класс. В начале зимы Такеши исполнилось семь лет.

Все остальные дети, которые родились в период «детского бума в клане Учиха», ещё не доросли до Академии, самым старшим было по три с половиной года, а младшим – по два с небольшим. Их Наруто называл «третьим поколением», к тому же, почти все они, на удивление, рождались, как на подбор, по трое. Только у Какаши и Комацу была двойня. Впрочем, в их маленьком клане насчитывалось целых семь ирьёнинов, считая Итачи, который тоже пару лет назад заинтересовался ирьёдзюцу, не так давно получил официальный В-ранг и при этом был одним из младших ирьёнинов по рангу в их семье. Такие же ранги были у Мины и у Мамору, а Юмико не так давно получила «В+». Так что ничего удивительного, что «детский бум» был масштабным. Их молодому маленькому возрождающемуся клану были необходимы люди.

Поэтому все, кто мог, ходили на миссии и зарабатывали деньги, чтобы прокормить, обуть, одеть, обучить всех этих детей, которых «третье поколение» насчитывало целых четырнадцать человек. Самые младшие из них: Кури, Микото и Фугаку, были особенно дороги Наруто, потому что это были дети Карин – практически родные племянники.

В центральном доме и в квартале отчего-то никого, кроме бегающих с воплями детей, не было.

Наконец Наруто увидел, что от пруда идёт Мина, нагруженная здоровенной корзиной с бельём, укреплённой белым костяным каркасом, явно дело рук Кимимаро. Похоже, женщины снова затеяли грандиозную стирку. Народу много, хотя Наруто и остальные старались помогать, но вещей: постельного белья, домашней и походной одежды всего их маленького клана получалось очень много.

После обустройства кланового онсэна, то есть бани и купален с душевыми почти в самом начале после возвращения в Коноху, вторым важнейшим сооружением в разрастающемся клане стала прачечная, которую они отстроили три года назад вместе с расширением своей квартальной застройки. Наруто сам разрабатывал блоки фуиндзюцу для подачи в специальный бассейн воды разной температуры, устройства цикла разделения канализации. Шисуи рассказал про интересный механизм, который стирает благодаря ультразвуку и постоянным перемещениям белья в ёмкости. С ультразвуками очень помогли Таюя и Мамору, чьи хидзюцу были с этим тесно связаны. А помешивания производили притягивающая и отталкивающая переработанные барьерные печати.

Стирать в прачечной стало одно удовольствие. Поставили это сооружение на берегу пруда, чтобы можно было полоскать бельё с мостков. Сколько ни убеждал Наруто, что полоскать можно и в бассейне с водой определённой температуры, женщины упёрлись и считали, что вещи вкуснее пахнут и свежее от «настоящей воды».

А на пригорке были воздвигнуты хитрые сушилки, которые поднимались вверх и занимали не очень много места, именно к ним шла Мина.

– Эй, помочь? – быстро подошёл к ней Наруто, забирая корзину. – Ты уверена, что в твоём положении можно таскать такие тяжести? – недовольно оценил он вес ноши.

На днях Кимимаро – его второй лучший друг, чьей супругой четыре года назад стала Мина, сказал им с Саске, что его жена беременна. Тройней. Скоро дойдёт до того, что в Конохе будет присказка о том, что все Учиха по трое родятся.

– Я пока могу использовать чакру, – улыбнулась Мина, смутившись. – Но ты вовремя, Наруто. Очень нужны твои клоны. Мы решили перед летом всё перестирать…

– Кстати, не видела Шисуи? – спохватился Наруто, одновременно отправляя нескольких клонов на помощь женщинам: Комацу-сан, Ута-сан и две их помощницы не были шиноби и не обладали развитой кейракукей, так что таскать по такой корзине, как хрупкая на вид Мина, не могли.

– Кажется, онии-сан сегодня в полицейском участке, – ответила, подумав, Мина.

– Тогда ладно, я к нему побегу, есть важная новость, – Наруто сделал ещё одного клона, чтобы тот помог его подруге развесить бельё, и побежал в полицейский участок Конохи.

Мина, поглаживая свой живот, провожала его серьёзным и обеспокоенным взглядом.

Часть 1. Глава 2. Проблемы клана

– Так что этот союз кланов был бы выгоден и нам, и вам, – закончил Курама Ункай – старейшина клана Курама, который не далее чем пять минут назад предложил брачный союз между бывшей ученицей Шисуи – Курама Якумо – и младшим братом Итачи – Саске.

– Но как же чувства Якумо-чан? – хмыкнул Шисуи, который одним взглядом остановил попытавшегося возмутиться Итачи.

Тема младшего брата всегда была болезненной и острой. Итачи слишком любил Саске, чтобы принуждать его. Особенно в таком важном деле, как женитьба.

Итачи был вполне счастлив в браке с Карин, которую любил всем сердцем. Даже к Изуми, которая была по-своему ему дорога, он не испытывал таких сильных чувств. Впрочем, вспоминать о ней, как и о родителях, всё равно было больно, но он не осмелился попросить Карин ещё и о том, чтобы назвать их вторую дочь «Изуми» – в честь девушки, которая когда-то давно, кажется, в прошлой жизни, могла стать его женой. И которую он, как и всех остальных Учиха, приговорил к смерти. И даже убил – лично. Самой первой в ту страшную ночь. Чтобы потом прервать жизни отца и матери.

Так что искупления придётся ждать ещё какое-то время.

– Саске-сан – младший брат Итачи-сама, главы клана Учиха, но он считается побочной ветвью, – прервал мысли Итачи старейшина Ункай. – Якумо-чан – дочь главы клана Муракумо. Через полтора месяца ей уже исполнится семнадцать лет. Самое время выйти замуж. Хьюга-химе в прошлом году…

– Да мы знаем про Хинату-чан и Неджи-куна, – перебил Шисуи, намекая на близкое знакомство с данной парой, – но они из одного клана и около двух лет были женихом и невестой, привыкая к этой мысли. Один из наших братьев дружит с Неджи-куном, а другие были в одной команде с Хьюга-химе, поэтому мы точно можем сказать, что их брак не только клановый союз. Мечтой моей ученицы, – подчеркнул Шисуи статус Якумо, – было возрождение клана Курама. И её мечта осуществляется. В полиции Конохи работает двенадцать представителей вашего клана. И сама Якумо с её невероятными способностями весьма помогает.

– Поэтому наш союз стоит закрепить, – обрадовано улыбнулся Ункай, вызвав у Итачи всплеск раздражения.

Шисуи положил руку ему на плечо, словно боялся, что он не сдержится.

– Мы не торгуемся, Ункай-доно, мы не продаём наших братьев и сестёр. В нашем клане мы не приемлем принуждения, особенно в таком важном вопросе, как выбор невесты, – очень тихо сказал Итачи, сбросив руку брата с плеча.

– Но так принято! – слегка вытянулось лицо старейшины Курама. – Я знал Саваду-сама и Фугаку-сама, вы должны помнить, что вы не просто кучка детей. На ваших плечах большая ответственность за ваш клан, Итачи-сама. Сейчас Учиха должны обзаводиться хорошими связями и укреплять свои позиции в деревне, в том числе и через брачные союзы. Ваш брат – сильный дзёнин, но, – Ункай развёл руками, – все мы смертны и обязаны оставить после себя потомство как можно раньше. Ваш собственный пример говорит об этом. Сколько лет вашему старшему сыну Такеши? Шесть?

– Семь, – недовольно поправил Итачи, хмыкнув.

Не объяснять же всем, что Такеши, как и четверо его братьев и сестёр, рождённых в Стране Рисовых Полей, – это искусственно созданные генетические плоды союза Учиха и Орочимару, и к женитьбе или девушкам эти дети не имеют никакого отношения.

– А сколько вам, Итачи-сама? – хитро улыбнулся Ункай.

– Через несколько месяцев будет двадцать три, – нахмурился Итачи, уже понимая, на что намекает старейшина Курама.

– А сколько лет вашему младшему брату?

– Летом Саске будет восемнадцать. Но у нас были причины…

– Конечно, – покивал Ункай. – Но при всём уважении, Итачи-сама, вы излишне опекаете своего младшего брата. Насколько мне известно, они в очень хороших отношениях с Якумо-чан.

– Моя ученица в хороших отношениях с очень многими из нашего клана, – вклинился в их разговор Шисуи. – Например, с моей сестрой они лучшие подруги, но нам неизвестно, есть ли между Саске и Якумо какие-то чувства друг к другу, кроме дружеских.

– Но они давно знают друг друга и вполне ладят, – возразил Ункай. – Для хорошего брачного союза этого достаточно. Не говорите категоричное «нет», Итачи-сама, Шисуи-доно, поговорите со своим младшим братом. Возможно, Саске-кун ещё обрадуется такому предложению.

– Мы поговорим, – сухо ответил Шисуи, не давая Итачи высказать всё, что он думает о договорных браках и радости Саске уйти в другой клан, чтобы стать там консортом.

В конце концов, даже если мыслить отстранёно, не касаясь чувств Саске, они восстанавливают клан и не могут себе позволить, чтобы их парни уходили в другие кланы. Если бы Якумо была не дочерью главы… Или хотя бы не единственным ребёнком. Всё же Хана теперь принадлежала их клану, пусть и была из главной ветви клана Инузука. Но у Ханы, которая стала женой Кабуто, есть младший брат, который станет главой клана после своей матери.

Ункай, покряхтев, ушёл.

– Вот же!.. – хмыкнул Итачи, проводив взглядом старейшину. – Ты в курсе, что он уже подходил и обсуждал это с Орочимару? Правда, тот послал его… к нам.

– Старик радеет за свой клан, – вздохнул Шисуи, о чём-то размышляя. – Курама сейчас насчитывает всего лишь сорок два человека. Это меньше, чем у нас. В следующем поколении они могут потерять статус военного клана. Их шиноби слишком слабы. Среди сорока двух человек только одиннадцать чуунинов моложе тридцати, и все они работают на полицию. Якумо получила патент дзёнина полгода назад. Единственная из Курама за последние двадцать лет, она даже превзошла отца по званию: Муракумо-сан всего лишь специальный дзёнин. Ункай видит возрождение нашего клана и желает, чтобы и его клан возродился. Об этом мечтает и Якумо.

– Один Саске их в любом случае не спасёт, – проворчал Итачи.

– Оябун! – прервал их ворвавшийся в комнату переговоров Наруто.

– Что-то случилось? Ты же должен быть… – напрягся Шисуи, разглядывая несколько потрёпанного Узумаки. Итачи тоже вспомнил, что Наруто хотел весь день своего выходного посвятить миру призыва.

Шисуи говорил, что у Наруто может получиться стать настоящим сэннином и использовать природную чакру без посредника. Сам Итачи за время своего обучения в Рьючидо около пяти лет назад многого добился и многому научился, но посредник, который бы передавал сэн-чакру, ему был нужен.

– У меня есть новости из Амегакуре. Кажется, Ханзо Саламандра убит, и власть там захвачена. Ты сказал, что если там что-то случится, то сразу бежать к тебе…

– Расскажи подробней. Всё, что знаешь, – отрывисто попросил Шисуи, переглянувшись с Итачи.

Кажется, мирное время, которое они смогли выгадать для своего клана, подходило к концу. Амегакуре была родиной Лидера организации «Акацуки», в которой когда-то шпионил Итачи, и смена власти в Скрытом Дожде могла означать, что организация, которую они несколько лет назад сильно проредили, снова собралась с силами.

– Как ты помнишь, я изготовил для тебя кристалл чакры Курамы-сама, – покивал Наруто, – и ты оставил его в Амегакуре перед теми экзаменами на чуунина… сколько?.. Получается, больше пяти лет назад? Ты сказал, что если в той деревне что-то случится, то без промедления сообщить тебе.

– Я помню, что ты говорил о девочке, которая подобрала ту подвеску, – кивнул Шисуи.

– Её зовут Аджисай, – улыбнулся Наруто, который с какой-то странной интонацией произнёс имя их невольной шпионки. – У них появилась «Леди-ангел», которая объявила о том, что власти Ханзо пришёл конец, и у них теперь будет новый Бог, который сделает Дождь самой влиятельной страной на континенте.

– Аджисай?.. Значит, ты узнал её имя? Хм… – напрягая лоб, потёр висок Шисуи. – Что-то знакомое. Она сильная куноичи?

– Да! – закивал Наруто, ещё шире улыбаясь. – Помнишь мои последние фуин-печати? Это она придумала! Я немного у неё подглядел, как она это делает. Кстати, мне кажется, что она тоже Узумаки, она не знает своей фамилии, но…

– Стой, – прервал Наруто Итачи, – ты что, как-то с ней общаешься?

– Ну… – отвёл взгляд Узумаки. – Я тогда немного экспериментировал с печатями кристалла. Хотел иметь возможность тоже как-то отвечать или подавать сигналы тем, кто носит кристаллы. Но… ничего не вышло. А потом, когда я стал обучаться в мире жаб и проходить тренировку с природной чакрой… Я случайно почувствовал один кристалл. Я даже не помню, что там за блок использовал, и почему именно его, но это был тот самый кристалл Аджисай. Мне было любопытно… А ещё ей было грустно… И я… В общем… Она думает, что я ей просто снюсь. Что я ненастоящий…

– Точно! Аджисай! – воскликнул Шисуи. – Это девушка, которая использует техники запечатывания! Именно она стала Чикушодо, то есть «Путём животных» Пейна. Он использовал её тело…

Шисуи осёкся, и Итачи взглянул на побледневшего Наруто.

– Хочешь сказать, что она умрёт? – очень тихо спросил Узумаки, но от голоса джинчуурики Итачи захотелось активировать шаринган.