Текст книги "Начало нового мира (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Гурэн жила в центральном особняке. В принципе, там жили все женщины их клана и вся младшая ребятня.

Также с прицелом на какое-нибудь будущее «отселение» был построен «гостевой дом». Иногда там ночевала Анко или проходили посиделки трёх куноичи-наставниц.

– Мина, – остановил Шисуи пробегавшую мимо сестру. – Видела Гурэн? Она у себя?

– Да, видела, как она пошла в свою комнату, – протараторила Мина и побежала дальше, видимо, куда-то торопилась. Шисуи кивнул и вошёл в особняк.

Он пару секунд постоял возле двери, позволяя почувствовать свою чакру, и постучался.

– Входи, Шисуи! – прозвучал голос Гурэн, и он сделал глубокий вдох, словно перед нырком, и отодвинул сёдзи.

Часть 1. Глава 9. Сладость

Карин глубоко вздохнула и кивнула отцу. Орочимару-оото-сан задвинул занавеску и оставил их вдвоём с Цунаде-сан, которая из наставницы превратилась в пациента.

– Готова? – спросила Годайме, облачённая в распашонку. И, нервно хихикнув, устроилась на кушетке.

– Да, Цунаде-сама, – пробормотала Карин, снова задерживая дыхание и прогоняя чакру по каналам, чтобы успокоиться. Такое ответственное поручение не каждый день дают. Тут на кону будущее клана Сенджу и её семьи.

Забор яйцеклеток получился практически без потерь. Цунаде тоже помогала, растратив имеющийся резерв на поддержание своего организма: отключила свою нервную систему и восстановила себя после столь длительной, требующей максимальной концентрации внимания операции.

– Всё? – нетерпеливо за шторой спросил Орочимару.

– Да, отоо-сан, – Карин передала образцы, аккуратно выложенные в лунки двух микротитровальных планшетов.

– Мы с Кабуто займёмся этим, отдыхайте, – кивнул отец и удалился в недра лаборатории.

– Как вы, Цунаде-сенсей? – поинтересовалась Карин. Хокаге была бледна и выглядела устало.

– Нормально, немного посплю, и всё пройдёт, – вяло ответила наставница, поворачиваясь на бок.

Карин набросила на мгновенно уснувшую измождённую женщину два одеяла и села в кресло, приготовившись ждать, пока её пациентка придёт в себя. Чакры и у неё ушло неожиданно много, поэтому она прикрыла глаза и вошла в лёгкую медитацию, позволяющую скорее вернуть силы и пополнить резерв.

* * *

– Карин! – она вздрогнула и проснулась. Цунаде уже переоделась и стояла на выходе.

– Сколько времени? – сонно протянула Карин, потягиваясь, так как всё тело затекло от неудобной позы.

– Уже восемь, солнце давно зашло, – сказала наставница. – Ну мы с тобой и горазды спать! Ладно, я иду домой.

– Может, поужинаете с нами? – спохватилась Карин и тут же поняла, что ужин пропустила.

– Нет, Джирайя, наверное, волнуется, – помотала головой Цунаде. – Мы начали перед обедом и закончили, считай, через семь часов.

Карин кивнула, подумав, что если ничего не осталось дома, то ей придётся сходить перекусить в ближайшее кафе.

Она вышла из клановой лаборатории. Ветер донёс запах сакуры и напомнил о том «почти свидании» под сливами. Итачи должен был сегодня-завтра прийти, и сердце томительно билось, предвкушая… Додумать Карин не успела, потому что споткнулась и, взмахнув руками, полетела к земле, понимая, что не успеет сгруппироваться. Неожиданно она уткнулась во что-то живое, тёплое и довольно твёрдое, через долю секунды осознав, что это «что-то» – Учиха Итачи.

– Ты чего падаешь на ровном месте? – спокойно спросил Итачи, продолжая сжимать в объятиях. – Неужели от голода голова закружилась? Ты не пришла к ужину. Я искал тебя.

Карин показалось, что в ровном голосе прозвучали необычные нотки. Сама она с трудом могла сосредоточиться, организм ещё не отошёл от сна. А Итачи был так близко, придерживал её, пусть это было и вынужденно. Она почувствовала, как щёки становятся горячими, и мимолётно порадовалась тому, что темно, а шаринган обычно просто так не активируют.

– Я уснула в лаборатории на кресле, – наконец выдавила Карин, понимая, что от неё ждут ответа. – Тело затекло немного. Спасибо, что спас меня.

– Не за что, – тихо сказал её герой, продолжая обнимать.

Карин, как все шиноби, обладала хорошим слухом. Сердце её возлюбленного билось гулко и громко, ей стало стыдно, потому что она поняла, что Итачи за неё волновался, а она пропала на целый день и никому ничего не сказала. Впрочем, предполагалось, что они с Цунаде закончат за пару часов до ужина.

Карин украдкой вдохнула любимый запах. Так близко они ещё никогда не были.

– Я нашёл тебя по амулету. Точнее, Курама-сама, когда мы его спросили, сказал, где ты, – продолжил Итачи. А его ладонь, сместившись, вплелась в её волосы на затылке, и от этого жеста по всему телу пробежала горячая волна. Карин чуть не задохнулась от неожиданно нахлынувших ощущений.

– Дрожишь. Замёрзла? – спросил Итачи, совершенно не понимая, как на неё действует.

Её это отрезвило, пришлось отстраниться, напоследок ещё раз вдохнув невероятно притягательный запах.

– Ты давно вернулся? – вовремя пришла идея сменить тему.

– После обеда. В госпитале сказали, что у тебя сегодня выходной, – она ощутила горячую ладонь, которая взяла её за руку.

Появилась паническая мысль, что она всё ещё спит в лаборатории и ей снится нереальный сон. Но тут же пришла другая, более рациональная: скорее всего, «старший брат» хочет просто проводить такую неуклюжую сестру до дома. В квартале темно, и чтобы она снова не расшиблась… Додумать Карин опять не успела, потому что Итачи немного склонился и осторожно коснулся её губ своими. Прикосновение было невероятно нежным. В груди стало очень тепло, сердце сначала замерло, а потом забилось в ушах так, что она на несколько секунд оглохла. Через несколько томительно-сладких мгновений Итачи отстранился и посмотрел на неё отчего-то активированным додзюцу.

– Ты мне нравишься. Давай встречаться?* – спокойно прозвучал его голос, но по сжимавшей её ладонь руке, точнее, по учащённому пульсу, который она ощущала, Карин с удивлением поняла, что Итачи волнуется.

– Хорошо, – только и смогла она вымолвить. И тихо пискнула, когда снова оказалась прижатой к твёрдой груди. Обнимая, Итачи шумно вздохнул в её макушку, рождая приятные ощущения. Осторожно высвободив из крепкого захвата руки, она обняла его сама, слушая, как ещё быстрее забилось его сердце.

– Ты, наверное, голодная, – погладили её по волосам, невесомо целуя. – Комацу-сан сказала, что на обеде тебя тоже не было. Пойдём на свидание? Я обязан заботиться о своей девушке и следить, чтобы моя девушка была сытой и довольной, – Итачи с явно слышимым удовольствием дважды сказал о «своей девушке».

Карин была смущена и очень счастлива. Неожиданно в один миг сбылось то, о чём так долго мечталось. На всякий случай она ущипнула себя, чтобы убедиться в реальности происходящего. Отстранившись, Итачи снова заглянул ей в глаза.

– Ты же не согласилась просто из уважения ко мне или чувства долга? – тихо спросил он. – Ты не должна заставлять себя…

– Нет, – перебила Карин и снова прижалась к так необходимому ей живому теплу любимого человека. – Ты мне нравишься. Очень.

– Хорошо, – выдохнул Итачи, снова погладив её по волосам. – Так как насчёт свидания? Чего бы тебе сейчас хотелось съесть?

В голове не было ни единой чёткой мысли – всё заволокло розовым туманом. Голод тоже не ощущался. Сейчас она не смогла бы определиться, разве что ляпнуть что-то вроде «тебя» в ответ. Поэтому Карин промолчала и кивнула, тем самым передавая выбор своему парню – и, о, как приятно это звучало – «своему парню»!

– Я ещё тоже не ужинал, хотел с тобой, – поделился Итачи, и Карин тут же забеспокоилась. Возможно, её любимый человек не ел с самого утра, на миссии шиноби могут принимать питательные пилюли или другую подобную гадость, а она тут расплылась в розовых соплях!

– Поедим сукияки! – тут же оформилось конкретное решение проблемы.

Во-первых, кафе «Набэмоно»** располагалось ближе всех, во-вторых, сукияки – блюдо мясное и очень сытное, в-третьих, Итачи оно нравилось, а дома редко его готовили, в-четвёртых, есть сукияки вместе – это даже романтично, и чем быстрее они утолят голод телесный, тем скорее смогут… Что именно «смогут», было неопределённым, но очень волнующим. Например, обниматься очень ей понравилось и хотелось повторения поцелуя.

Они взялись за руки, покинули квартал Учиха и медленно дошли до кафе, словно показывая и демонстрируя всем в Конохе свои новые отношения. Карин была смущена и одновременно рада, она знала, что Итачи нравился очень многим девушкам. Ещё бы! Такой сильный, смелый, добрый, мужественно красивый, глава клана Учиха, впрочем, последний пункт достоинств её парня не особо афишировался.

Они заняли местечко, скрытое от посторонних глаз. Хозяин поставил между ними тэцунабэ – чугунок, наполненный очень тонко нарезанной и обжаренной говядиной, тушёной в соевом соусе вместе с тофу, грибами, овощами и лапшой.

Когда сукияки почти кончилось, у Карин появилось ощущение присутствия знакомой чакры.

– Кажется, сюда же зашли Шисуи-онии-сан и Гурэн-анэ-сан, – сказала она Итачи. Тот только хмыкнул и улыбнулся.

– Шии-кун так много делал для семьи. У него не было времени, чтобы сказать Гурэн-чан о своих чувствах к ней.

– Тогда, наверное, не стоит нам им мешать и смущать? – подумав, предложила Карин, радуясь и за названного старшего брата, и за сводную сестру. Итачи быстро выглянул из-за ширмы и кивнул.

– Кажется, они решили тут задержаться. Ты права, не будем портить чужое свидание. Делаем хенге и прячем чакру.

Она превратилась в одну из медсестёр госпиталя, а Итачи, хмыкнув, превратился в ещё одну медсестру. Теперь это было похоже, что две коллеги просто зашли перекусить после смены. Они быстро расправились с остатками еды, оплатили счёт не особо удивлённому сменой вида клиентов хозяину и вышли из «Набэмоно». Через квартал, убедившись, что Шисуи и Гурэн остались в кафе, сбросили хенге.

Итачи снова взял её за руку и повёл в парк, как раз в то же место, в котором состоялось их первое «почти свидание». Полная луна ярко освещала серебристо-розовые деревья сакуры. Они сели на добытый из свитка плащ, расстеленный на землю, причём Учиха сел за ней и обнял, прижимая её к себе и уткнувшись носом в затылок.

– Ты так вкусно пахнешь, – раздался его горячий шёпот над ухом. Из-за этих слов сердце гулко забилось, и Карин тихо выдохнула.

Сладкие мурашки расползались по всему телу, было невероятно хорошо. Итачи осторожно коснулся её уха, мазнул губами по шее, больше вдыхая, чем целуя. Она не смогла сдержать удивлённого вздоха, настолько это было здорово и невероятно приятно. Обернулась и встретилась взглядом с красными шаринганами с одной запятой томоэ.

– Ты активировал додзюцу? – заворожённо спросила она, касаясь его лица.

Итачи прижал её ладонь к своей щеке и потёрся об руку, как котёнок.

– Это непроизвольно, – тихо ответил её парень.

Его чакра на самом деле циркулировала иначе, выдавая… Карин смутилась: Итачи явно был возбуждён. Это было так необычно и волнительно. Именно она вызывает у всегда спокойного и рассудительного Учиха столько чувств, что тот не может полностью себя контролировать и сдерживаться.

Она обняла его за шею и прикрыла глаза. Поцелуй не заставил себя ждать. Горячий, жаркий, чуть влажный, неторопливый, изучающий, нежный, сладкий. Итачи вплёл пальцы в её волосы и прижимал к себе так крепко, сильно, властно, как будто хотел стать с ней единым целым. Сквозь гул от собственного сердцебиения она услышала его тонкий тихий стон, от которого стало ещё приятней.

Первый настоящий поцелуй от любимого человека. Что может быть слаще?

Только второй...

Примечание к главе:

* В отличие от европейцев, японцы не так часто говорят слова «я люблю тебя». В Японии считается, что любовь надо показывать действиями, манерами, заботой. Слова «я люблю тебя» – «аиситэру ё» – звучат редко, чаще – «ты мне нравишься» – «ски да ё» – или в обращении «коибито» – «возлюбленный».

В Японии довольно демократичное отношение к сексу, и многие могут встречаться и заниматься сексом, при этом оставаясь в свободных отношениях, и только официальный запрос и просьба быть парнем/девушкой и ответное согласие означает, что люди встречаются с определёнными обязательствами друг к другу. К этому относятся очень серьёзно. Если при предложении встречаться будет отказ, то это означает, что подобного предложения больше делать нельзя, это считается неприличным. То есть – существует риск быть отвергнутым при таком предложении и обычно его делают после проверки своих чувств.

Предложение Итачи встречаться с ним равносильно просьбе выйти замуж, то есть на европейский манер это – практически помолвка.

** Набэмоно (яп. 鍋物, «горшок» + «вещь») – общий термин для блюд японской кухни, готовящихся в горшке на манер фондю. Приём пищи из общего горшка считается важной особенностью набэмоно; японская поговорка «сидеть у горшка» (яп. 鍋を囲む набэ о какому) означает тёплые отношения, которые создаст поедание пищи из набэ.

Большинство набэмоно – это супы и тушёные блюда, которые подают в холода. На столе горшок сохраняют горячим с помощью портативных печей.

Часть 1. Глава 10. Отношения

– Тора-чан? – Орочимару заметил тёмно-коричневого кота с приметными полосками на лбу.

Кот сидел на крыше лаборатории и явно поджидал его. Отличный экземпляр редкой породы. Здоровый, мощный, сильный и очень умный. Кот самого Даймё Страны Огня. Надо быть очень выносливым, хитрым и крепким, чтобы постоянно сбегать из столичного дворца в Коноху. Обычно через день-два к местным генинам поступал заказ на миссию по охоте за Торой-чаном. Не без труда, но кота ловили, доставляли к мадам Шиджими – жене Даймё, та везла своего питомца обратно в Химачи. Затем побег повторялся. Пожалуй, только в семье Учиха знали всю ситуацию и причины такого поведения этого «тигра в кошачьей шкуре», как окрестили Тору пострадавшие от его когтей и зубов молодые шиноби.

Всё просто: через полгода, когда они перебрались в Коноху, на территории квартала объявился этот котяра и начал обхаживать Саюри-чан. Орочимару хмыкнул, вспоминая, как жившая с ними демоническая кошка, упорно продолжающая играть роль домашнего любимца, гоняла настырного кавалера. Но Тора был весьма настойчивым. Он таскал объекту своей любви живых мышек для игры, сворованное в кафешках мясо, мячики и бантики. Пел серенады. Вызывал на бой всех мимопроходящих котов. В конце концов, Комацу-сан стала его подкармливать. Дети – играть. А Саюри благосклонно приняла ухаживания.

– Хочешь проведать Саюри-чан? – спросил Орочимару кота, получив в ответ выразительный взгляд ярко-зелёных глаз.

Тора спрыгнул на землю, потёрся об ноги и хрипло замурлыкал.

– Правила ты знаешь, – Орочимару присел и почесал полосатый лоб. – Ничего не ронять, никуда не лезть, идти только по полу.

Кот коротко мяукнул и нетерпеливо подёргал толстым и пушистым хвостом.

Шесть месяцев назад Саюри напомнила Орочимару о маленьком долге и попросила, чтобы он помог ей с детьми. Принцесса няко-ниндзя, демоническая кошка-полубиджуу, осталась бесплодной по вине храмовников из Страны Неба. Свою историю Саюри рассказала ему сама. Как оказалось, её отцом оказался легендарный и мифический Нэкомата – великий кот-демон, а матерью – двухвостая кошка-биджуу Мататаби. После её рождения они с матерью путешествовали, но как раз в тот момент Сенджу Хаширама решил заняться отлавливанием биджуу, чтобы поделить тех между странами шиноби. Спасая дочь, Мататаби исполнила технику особого кошачьего гендзюцу, которое он сам испытал на себе. Как когда-то Орочимару поверил, что Саюри в образе человека – это его дочь, и какое-то время скорбел по поводу её «смерти», так и малышка-Саюри поверила, что она самый простой сиамский котёнок. Её нашли и отдали в храм Неба, в котором она прожила несколько лет обыкновенной кошачьей жизнью. Встретила свою кошачью любовь, родила котят. Но храмовники утопили её малышей, а местный ирьёнин стерилизовал, чтобы такого больше не повторилось. Вливание чакры прервало долголетнее гендзюцу, и Саюри всё осознала. Тот город в Стране Неба, в котором стоял тот храм, до сих пор считается обиталищем демонов и злых духов. Саюри стала истинной бакэмоно – чудовищной кошкой, убивающей людей из мести.

И только около пяти лет назад этот путь крови и страданий прервал не кто иной, как Узумаки Наруто. Саюри так и не сказала, что поняла или почему осталась с кланом Учиха, но Орочимару думал, что кошка, как и он когда-то, увидела надежду всё изменить.

Он с энтузиазмом взялся за новую сложную задачу, которая, впрочем, вполне укладывалась в его цели по изучению мира и различных техник. Истинная форма небольшой пушистой рыжей кошки была великолепна. Размером с крупного тигра и с резервом чакры примерно как у всей тройки саннинов вместе взятых. Столь малый для полубиджуу объём, скорее всего, обуславливался отсутствием тренировок и «трудным детством» в форме обычной зверушки.

Ещё через два месяца он смог разобраться с проблемой, и Саюри начала вынашивать трёх котят. Из-за искусственности этого решения кошка была вынуждена оставаться в своей истинной форме и вдобавок подпитываться чакрой из накопителя, в который до этого чакру сбрасывала. Беременность длилась вот уже четвёртый месяц и, если судить по развитию плодов, должна была закончиться ещё только через несколько недель. Когда Саюри «пропала», Тора очень переживал и рвался в лабораторию, в одном из отсеков которой и содержалась демоническая кошка. Не выдержав, Орочимару впустил влюблённого кота, который совершенно не испугался изменившейся избранницы. Было забавно наблюдать за этой любовью, с которой маленький, относительно полубиджуу, кот вылизывал похудевшую и чуть осунувшуюся мордочку Саюри. Мурлыкал и словно подбадривал.

– Я принёс тебе поесть и привёл кое-кого, – сказал Орочимару, доставая пищевой свиток. Радостно мяукая, мимо него пролетела тёмная молния и забралась на лежащую кошку.

– Ты странно пахнешь, – сказала Саюри. – Эксперимент с Сенджу? Они уже в тебе?

– Да, – подтвердил Орочимару. – Как ты себя чувствуешь?

– Они толкаются, – проворчала кошка. – Хочу на улицу.

Орочимару сложил печати, коснулся стены и сделал «окно» из подземелья. Снаружи оно выглядело чем-то вроде широкой трубы или низкого колодца, чтобы никто не запнулся и не упал к ним. Свежий ветерок принёс запахи весны и несколько лепестков уже облетевшей сакуры. Отдушину он закрывал, когда уходил, чтобы демоническую кошку не обнаружили.

– Совсем скоро ты родишь, – утешил он Саюри. Та начала вылизывать спинку Торы. Кот мурлыкал.

* * *

– Орочимару-сан, можно с вами поговорить? – после ужина спросил Шисуи.

За спиной старшего Учиха маячил Итачи. И почему-то оба они выглядели крайне подозрительно. Примерно как когда решили предложить «породниться» и заиметь общих детей, лишь чуть позже уточнив, что общие дети должны будут зачаться искусственно.

Они пошли в дом, который занимали братья.

– Что-то случилось? – поинтересовался Орочимару у двоих парней, которые тихо тыкали друг друга, словно определяли, кто должен сказать.

– Немного поздно, но мы хотели поставить вас в известность, – сказал Итачи.

Шисуи кашлянул.

– В общем, мы встречаемся с Карин и Гурэн. С позавчерашнего дня.

– С обеими сразу? – немного удивился Орочимару.

– По отдельности, – уточнил Итачи. – Я – с Карин, а Шии-кун – с Гурэн. Вот.

– И? – не понял Орочимару сути проблемы. – От меня что-то требуется?.. А!.. Дать вам противоядие?

Парни переглянулись.

– Противоядие?!

– Ну да, все девочки проходили специальную токсикацию, и в их крови, слюне и слизистой… Впрочем, вы не должны по этому поводу переживать, их яды на вас не подействуют, вы же тоже часть семьи, и Кабуто с вами тоже работал. Помните, три года назад? Кстати, надо будет повторить, – Орочимару достал из-за пояса блокнот, который ему подарила Нацуми, девочка сама его сшила и сделала рисунок на обложке, и чиркнул пометку.

– Эм… Орочимару-сан, мы, в общем-то, вроде как хотели у вас, как у отца наших девушек, спросить разрешения и заверить, что у нас самые серьёзные намерения, – сказал Шисуи.

– А-а, – протянул Орочимару. – Вот к чему это. Извините, не сообразил сразу. Но девочки же согласны с вами встречаться? Вы, надеюсь, у них спросили?

– Да мы согласны, отоо-сан! – пискнуло за дверью.

И Орочимару понял, что даже не почувствовал чакры прячущихся в ожидании его решения девчонок. Он втянул воздух и ничего не ощутил. Даже вывалил язык – свой главный орган чувств, который мог калибровать резервы и наполненность чакрой, температуру окружающей среды, запахи и некоторые звуковые частоты, и снова ничего не ощутил. В животе стало горько, несмотря на странное чувство, ощущалась именно горечь, а не резь или давление.

– Срочно Кабуто и Карин, – прошептал он, понимая, что сейчас отключится. – Что-то не так.

Потолок дрогнул, и мир закружился в безумной чехарде.

* * *

– Надо сказать наставнице! – разбудил Орочимару шёпот Карин. – Это же из-за…

– Вот поэтому ничего говорить не надо, – ответил голос Кабуто. – Просто их было слишком много. Сенджу оказались очень живучие. Вместо десяти эмбрионов выжила половина, это почти восемьдесят! Поэтому организм отоо-сана и не справился. Невозможно передать чакру сразу стольким для их развития. Они начали иссушать его, из-за этого и случился обморок.

– А Итачи и Шисуи знают? Они так волнуются. Что им сказать? – Орочимару почувствовал, как мягкая и тёплая рука дочери коснулась его щеки.

– Знают, – голос Кабуто стал ближе, и он почувствовал укол. – Я извлёк и поместил в специальные контейнеры хранения большую часть эмбрионов, их даже можно пересадить женщине или попробовать вырастить позже, чтобы у детей клана была разница в возрасте. С отцом всё будет в порядке, не волнуйся, имоото.

– Сколько он пробудет в коме?

– Думаю, около двух недель, – ответил Кабуто. – Отоо-сан потерял много сил…

Орочимару заволновался, через две недели должна родить Саюри. Её нужно кормить и давать медикаменты. О ней он не рассказывал старшему приёмному сыну. Вообще никому. Это была их тайна с демонической кошкой.

Он ощутил, как его руку сжали.

– Всё будет хорошо, отец.

Орочимару почувствовал, как по его сосудам проходит лекарство, и, перед тем, как уснуть, успел порадоваться, что у него такая замечательная семья и такие сообразительные дети. Но как же быть с Саюри-чан? С этими мыслями он погрузился в темноту.

Часть 1. Глава 11. Новые команды

– Сегодня у них выпуск из Академии… – задумчиво протянул Итачи, надкусывая рисовый шарик данго.

– Ага, как летит время, – кивнул Шисуи. – Только недавно мы показывали им «крутые приёмчики», как старшие братья, а сейчас будем наставниками их сверстников.

По дороге они зашли в кафе господина Теяки. Вчера дети сдали экзамены, а сегодня им должны были выдать повязки с протекторами Листа и разбить на команды. К полудню всем наставникам-дзёнинам следовало подойти в Академию, чтобы официально познакомиться с подопечными.

Раньше детям давали несколько дней отдыха, а потом распределяли, но с начала правления Годайме тройки стали формировать сразу после экзаменов. Предполагалось, что за каникулы дети должны привыкнуть к мыслям о сотрудничестве друг с другом, а наставники используют это время на притирки и изучения подопечных. Также в этот период у капитанов была теоретическая возможность расформировать команду или отказаться от её ведения. Даже – обменяться учениками, если те не клановые. Впрочем, за последние четыре года этой «привилегией» пользовался лишь Хатаке Какаши, отказываясь от наставничества.

В первый день четвёртого месяца, то есть через пять дней, должен был состояться общий смотр новичков. И с этого момента команда-тройка считалась окончательно сформированной на срок в полтора-два года. Молодым генинам ежедневно выдавали от одной до трёх миссий D-ранга. В течение следующего месяца команда выполняла мелкие поручения, которые были направлены на сплочение тройки, и тренировалась, совместно и индивидуально. Предполагалось, что сенсей-командир не только будет следить за тем, чтобы новобранцы не ссорились и учились работать в команде, но и подтянет их уровень, умения, знания, техники.

Через месяц или чуть больше, как решит капитан, команде поручали миссии за пределами деревни, вплоть до В-ранга. За два года наставник должен довести хотя бы одного из своей группы до чуунинского звания. А для детей из элитного класса – всех троих. Коноха была ориентирована на повышение квалификации каждого своего бойца. Считалось, что генин Листа должен уметь противостоять чуунину из другой страны. Это достигалось сплочённостью группы, мотивацией, хорошей базовой и индивидуальной подготовкой. После внедрения новой учебной программы, с дополнительными занятиями по ирьёдзюцу, каждый новобранец был способен оказать первую медицинскую помощь себе и товарищам. А также при необходимости мог передать часть чакры ирьёнину группы, то есть тому, у кого самые лучшие данные по манипуляции медчакрой в команде.

Шисуи припомнил, что в его тройке таких «способных» было двое – Акимичи Чёджи и Яманака Ино, а в команде Итачи ирьёнина С-ранга несколько дней назад получила Харуно Сакура. Это было неплохо, такой ранг предполагал, что девочка может использовать технику мистической руки, а при наличии в команде Агары с большим объёмом чакры и умением её передавать, даже слабенький ирьёнин, который полчаса будет закрывать неглубокий порез, может пригодиться. Он уже посоветовал Итачи развивать девчонку в направлении медицины.

Шисуи беспокоил Хатаке Какаши. Неделю назад Итачи, так сказать, спонтанно провёл со своим бывшим командиром беседу, но к чему та привела – неизвестно. Казалось, что «Копирующий Ниндзя» пропал из деревни: нигде того не было видно. Не пришёл Какаши и на собрание наставников, на котором выдавали учебные планы и бланки отчётов и проигнорировал обычное для кланов приглашение знакомства с подопечными и их жизненным укладом.

– Интересно, Какаши опоздает или придёт вовремя? – лениво спросил Итачи.

Шисуи понял, что младшего брата тревожит то же, что и его. Впрочем, поводов для беспокойства хватало. Орочимару стало плохо, и змеиный саннин уже четвёртый день не выходил из комы. Кабуто с Карин в один голос говорят, что всё будет хорошо, но Шисуи волновался. Сразу стал чувствоваться вакуум отсутствия старшего товарища, который очень много работал и с детьми, и в лаборатории, давал дельные советы и ходил на собрания дзёнинов. Гурэн тоже беспокоилась из-за приёмного отца. Дети чуть ли не со слезами смотрели на пустующее место за столом. Самые мелкие постоянно спрашивали про своего «дзидзи-сана» и порывались проникнуть в лабораторию «по очень важному делу».

Кимимаро и Мина ушли с командой на миссию. Саске, Наруто и Агара вчера сдали экзамен и стали лучшими в выпуске. Шисуи, перебирая в уме всё своё многочисленное семейство, неожиданно так же вспомнил, что очень давно не видел Саюри-сан. Кошка куда-то пропала, и довольно давно, а он этого словно не замечал.

– Слушай, Ичи-кун, ты помнишь, где Саюри? – Шисуи задал брату вопрос, который стал неожиданно важным.

Итачи наморщил лоб и покачал головой.

– Снова какое-то кошачье гендзюцу? – задумчиво пробормотал Шисуи и решил, что спросит Наруто, тот почти всегда знал, где кошка. Саюри выделяла Узумаки больше всех. Впрочем, Орочимару тоже доставалось кошачьей любви. Мысль, вернувшаяся к змеиному саннину, трепыхнулась, и Шисуи вспомнил, что должен сообщить Цунаде, что Орочимару приболел, но её помощи не требуется. Иначе Годайме, которая ждёт вестей по поводу возрождения своего клана, вполне может заявиться к ним и навести изрядного шороху.

Они доели данго и, расплатившись с Теяки-саном, пошли в сторону Академии. Подумав, Шисуи создал теневого клона, которому поручил разговор с Сенджу.

– Надо бы присмотреть за Какаши и его «проверкой», – сказал Итачи. – Я сенпая предупредил, но…

– Он упрямый, – понял мысль Шисуи. – Ты или я?

– Саске и Наруто дружат с Нара Шикамару и Акимичи Чёджи из твоей команды, но Агара – их названный брат, и, кажется, этой девочке, Сакуре, Саске не безразличен, – задумчиво протянул Итачи. – Ребятам было бы полезно посмотреть, как сражаются их товарищи, и нам это было бы выгодно – возможно, дети захотят быть на уровне с командой Какаши и более рьяно примутся за учёбу.

– Неплохая мысль, – кивнул Шисуи. – Так мы поразим две мишени одним ударом. Это будет хорошим уроком для наших подопечных, и мы приглядим, чтобы наши братья не сильно покалечили Хатаке. Сплошные плюсы.

Итачи закашлялся, скрывая смех, и они весело переглянулись.

* * *

В Академии было на удивление тихо. Младшие курсы уже распустили на каникулы, а большинство выпускников томительно ожидали в классах распределения. С Шисуи и Итачи поздоровались другие дзёнины, и они по очереди стали входить в аудиторию, в которой мариновали шестой «А» класс. Детям сообщили номер их новой команды и с кем они в тройках. Знакомиться с наставником предполагалось в индивидуальном порядке.

Шисуи тихо цыкнул: Какаши не было.

– Проходите, Учиха-сан, – махнул рукой куратор элитного класса – Умино Ирука.

Шисуи кивнул и вошёл в кабинет.

Сразу несколько десятков глаз посмотрели на него. Дети заметно нервничали, но уже сидели в классе так, как разбили их на распределении. Саске еле заметно кивнул, Наруто улыбнулся. По аудитории прошёл шепоток узнавания, что, в принципе, из-за их «знаменитости» было ожидаемым. Плюс нашивка на рукаве с гербом клана делала «узнаваемость» практически стопроцентной.

– Команда десять: Нара Шикамару, Акимичи Чёджи, Яманака Ино – за мной! – скомандовал Шисуи своим новым подопечным.

Близко с этими детьми он не был знаком. Лишь видел, как парни иногда играли вместе с Наруто и Саске. Поход к родителям предполагал, что сенсей осмотрит комнату ребёнка и выслушает пожелания родителей без присутствия последнего. Нара, Акимичи и Яманака выразили радость, что именно Шисуи будет обучать их детей, и особых требований не выставили.

Пухленький мальчик со свежими клановыми татуировками на щеках поднялся первым, на его футболке был герб Акимичи, но и без этого Шисуи видел характерные черты «осеннего пути»*. Несмотря на то, что у Чёджи были тёмно-русые волосы, а не красные, как у Акимичи Чоузы, – тот всё равно был копией отца.

Ещё один характерный «клон» вышел следом за Чёджи. Слегка сонный худенький паренёк с чёрными волосами, собранными в короткий хвост на макушке, выдавал себя проницательным взглядом тёмных глаз. Ему было любопытно, но одновременно Шикамару всеми силами создавал впечатление рассеянной ленивости, присущей всем Нара.

Последней из-за парты вышла миловидная девочка с длинным хвостиком светлых волос – Ино. Из клана менталистов Яманака. Её отец работал в отделе допросов и пыток в АНБУ и, как в случае с Шикамару и Чёджи, тоже был главой своего клана. Трое наследников в одной команде. Уже неплохо, что двое из них обладают базовым ирьёдзюцу.