Текст книги "Начало нового мира (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Ирьёнин сложил несколько мудр и коснулся виска бывшего Кадзекаге. Тяжёлый стон пробуждения наполнил комнату, у Темари в горле образовался ком.

– Раса-сама, – почти ласково сказал ирьёнин. – Они пришли. Темари-сан и Канкуро-сан…

Темари сморгнула, всё же эти воспоминания заставили её пролить слёзы, которые она сдержала, пока отец довольно сухо и отстранённо говорил им с братом свою последнюю волю. Раса-отоо-сама оставлял Суну на своего родственника – Рэймэя – и повелел, чтобы Темари вышла за Рэймэя замуж и родила наследника новому Кадзекаге. Также Раса-отоо-сама оставлял своё тело Канкуро и попросил сделать из себя живую марионетку, чтобы всегда защищать свою любимую деревню, раз у его сына не было способностей к манипуляциям песком.

Канкуро не сдержался и перебил, сказав, что такие марионетки умел делать только один человек за всю историю Сунагакуре – Акасуна Сасори, который погиб несколько лет назад.

На это Рэймэй усмехнулся и сказал, что поможет Канкуро, так как тоже, как и легендарный Сасори, обладает этими знаниями и навыками. Темари поняла, что, скорее всего, новый Кадзекаге и её жених – сын того самого Сасори. Было только удивительно, что Рэймэй явно вернулся в деревню недавно, в течение того времени, которое они отсутствовали, но Раса-отоо-сама назначил его своим преемником. Отец мало кому доверял.

* * *

Темари выдохнула и постучалась в кабинет Кадзекаге. Пусть отец распорядился её жизнью как посчитал нужным, но долг перед Суной важнее личных переживаний.

– Темари-чан?.. – с интересом посмотрел на неё Пятый Кадзекаге, и она чуть смутилась. Те три дня, которые она была в родной деревне, обдумывая сложившуюся ситуацию, наедине они ещё не оставались. – Что привело тебя ко мне?

– Я хотела поговорить насчёт своего брата, – Темари взяла себя в руки, чётко отвечая на вопрос.

– Канкуро…

– Нет, я о другом брате. Мой младший брат – Гаара. Джинчуурики Шукаку – однохвостого биджуу. Я думаю, что он не умер. Расследование его исчезновения практически не проводилось. Но… У меня есть серьёзные подозрения, что он в Конохе. Вы могли видеть его на экзаменах. Он выступал под именем «Агара», – Темари опустила взгляд в пол.

– Вот как… – задумчиво протянул Рэймэй. – Это любопытно. На чём основаны твои подозрения? Насколько я понимаю, джинчуурики не так просто обнаружить, если они того не желают. Впрочем, меня самого во время экзаменов посетили некоторые мысли насчёт этого Агары. Твои подозрения необходимо тщательно проверить.

Темари с удивлением посмотрела на Кадзекаге.

– Правда?..

– Многие женщины чувствуют сердцем и поступают согласно его велению, – Рэймэй поднял руку, прерывая её возмущение, – я не говорю, что это плохо. Наоборот. Куноичи этим и ценны. Интуиция очень важна в нашем деле. Для начала мы отправим официальный запрос в Коноху. Наш джинчуурики пропал и трупа не нашли, верно? По возрасту Агара подходит. Техники применяет похожие. Какие у него ещё были приметы, кроме красных волос?

– Знак «любовь» на лбу. Вот здесь, – показала Темари.

– Его могли свести, – задумчиво заметил Кадзекаге, – но у Агары лоб закрывал хитай.

Темари кивнула и чуть улыбнулась, выдохнув. Её предположение не отвергли и не посчитали дуростью, как она боялась. Всё же со сверстниками было тяжело.

– Темари-чан, – прервал её мысли Рэймэй. – Я думаю, что церемонию бракосочетания следует провести через несколько месяцев, после моей официальной инаугурации. Для начала мне надо во всём разобраться, закончить… марионетку. И решить этот вопрос с нашим джинчуурики.

– Как скажете, Кадзекаге-сама, – сухо ответила Темари. – Разрешите идти?

Рэймэй кивнул и углубился в бумаги на столе.

Темари вышла из кабинета главы деревни и несколько раз вдохнула, чтобы успокоиться, утешая себя мыслью, что «несколько месяцев» могут затянуться, особенно если окажется, что Агара и Гаара – это один и тот же человек. Ноги принесли на смотровую площадку, и Темари оглядела золочёные в свете палящего солнца аккуратные круглые здания. Как и её отец – Четвёртый Кадзекаге Раса-сама, – свою скрытую деревню Темари любила всем сердцем и пообещала себе, что сделает всё, что в её силах, чтобы Суна стала сильнее и смогла достойно представлять себя среди Великой Пятёрки.

Невыплаканные слёзы высохли на солнце, сердце билось ровно и спокойно, Темари была настоящей куноичи своей суровой страны и не собиралась больше жалеть себя или отказываться от своего долга принцессы.

– КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ —

Часть 3. Пролог

Орочимару смотрел на четырнадцатилетнюю куноичи с красно-розовыми волосами, которая сидела на коленях в позе почтения. Губы её были сжаты, а в карих глазах сияла решимость идти до конца. Впрочем, сам Орочимару не видел для девчонки, так похожей на его дочь – Карин, особого выхода. Сиротам вообще тяжело. Особенно если ты обладаешь интересным геномом, но недостаточно силён, чтобы защитить себя и тех, кто тебе дорог.

Таюя и её кузен Мамору были последними представителями клана Цучи, которые когда-то жили на границе стран Рисовых Полей и Горячих Источников. Клан Догоу развязал маленькую межклановую войну, решив устранить конкурентов на территории Страны Риса, чтобы получать больше заказов от местного даймё. Фуума, объединившиеся с кланом Кинута, в конце концов, практически уничтожили Догоу, но те успели почти полностью вырезать небольшие семейные кланы Цучи и Шиин. Впоследствии остатки этих кланов стали кем-то вроде мелких разбойников, пытаясь найти пропитание и заработать грабежом караванов.

Как сообщил Араши – наследник клана Фуума, который вместе с двоюродной сестрой и её женихом из клана Кинута гостил у них во время экзаменов на чуунина, – одной из последних миссий его клана было разобраться с этими «разбойниками», использующими ниндзюцу и гендзюцу. Нескольких они убили, а тройке молодых дарований, которые хорошо себя показали, посоветовали поискать удачу в другом месте – например, пойти на экзамен чуунин и после него попробовать присягнуть Конохе.

Такому «совету», который завуалировано означал «попадётесь нам ещё раз в Стране Рисовых Полей и пощады не ждите», та тройка последовала и приняла участие в прошедших в середине августа экзаменах. Но до башни в центре Леса Смерти не дошла. Более того, из троих их осталось двое. Старшая девочка погибла. Таюя была сильно ранена. Только особое дзюцу младшего мальчика – Мамору, который своей чакрой и окариной мог создавать особые звуки, отпугивающие местную живность, привлечённую запахами крови, позволило продержаться им достаточно долго и не сгинуть в лесу.

Внимание Орочимару, который наблюдал за экзаменами и отслеживал интересные способности участников, как раз привлекла эта жалобная песня толстой глиняной флейты. И отчаянный светловолосый двенадцатилетний мальчик, который не хотел бросать своих двоюродных сестёр. Орочимару видел, что эти дети обречены: чакры парню хватило бы ещё на пару часов. Но все трое, включая мёртвую темноволосую девочку, обладали необычным хидзюцу – гендзюцу, основанным на звуках. Раненая красноволосая куноичи по ощущениям была сильнее всех своих товарищей и могла послужить хотя бы для опытов. А разбрасываться ценными и не очень геномами Орочимару не привык.

В общем, он вытащил этих детей из леса, запечатав тело Кин – так звали старшую девочку – в свиток, а раненую Таюю передал в госпиталь Конохи, ирьёнины которого занимались всеми пострадавшими на экзамене без исключения. Мамору ранен не был и сообщил, что у них не было денег на гостиницу в Отакуку, поэтому они перед экзаменами просто жили в пещере неподалёку от городка. Отпускать мальчишку не было смысла, поэтому пришлось поселить его в клановом квартале, предварительно забрав оружие – это была та самая окарина. Из троих только у Кин при себе имелся один кунай, леска и десяток сенбонов, но что у Таюи, что у Мамору общепринятого оружия шиноби не было вообще – только флейта и окарина. Ниндзя – сам по себе оружие, но, скорее всего, этих детей почти ничему не обучали, и они интуитивно развивали свои клановые способности. К тому же Орочимару выяснил, что «тактикой» этой команды было выдавать себя за бродячих артистов. А по некоторым оговоркам Мамору было похоже, что девочки иногда предлагали себя за еду и деньги – не всегда были богатые караваны, да и многие из них оснащены слишком хорошей охраной, чтобы рисковать.

Вполне вероятно, что клан Фуума именно их «отпустил с миром», потому что куноичи «расплатились» за свою свободу и свободу своего младшего брата таким женским способом. Парней, скорее всего, не пощадили бы.

Поселили Мамору в додзё к Ракурэй-сану. Мальчишку почти не выпускали, чтобы тот не встречался с гостями из клана Фуума, но пацан, которого держали заложником, вроде был всем доволен, отъедался и с удовольствием смотрел на тренировки Сэна и младших Учиха. Со слов Ракурэй-сана и ребят, Мамору показал себя неконфликтным, покладистым, добрым и с удовольствием помогал, чем мог.

Таюя была ранена весьма серьёзно и находилась в принудительно-восстановительной коме до самого саммита, то есть – до середины девятого месяца. Анализы крови показали, что девочка не только Цучи, но и на четверть Узумаки. По всей видимости, её отцом или матерью был полукровка этого клана. Это давало куноичи неплохой, хотя и почти не разработанный, резерв чакры. Намного меньше, чем у Карин или Наруто, но больше, чем у Гурэн в её возрасте.

Когда Шисуи прознал про Таюю, то сообщил, что в том несбывшемся будущем, видел её среди подчинённых Орочимару, которая с радостью пошла на смерть ради него и верой и правдой служила ему. И что на ней была проклятая печать, как на Кимимаро, Анко или Гурэн, только более «продвинутая» – со второй «ступенью» превращения в «монстра».

Орочимару прекрасно понимал, почему такая, как Таюя, стала служить ему. Скорее всего, девочка успела хлебнуть горя и в том «несбывшемся будущем» и была рада обрести силу и поддержку. Даже упомянутый Шисуи «наглый характер» мог появиться только тогда, когда тебя всю жизнь унижали и пользовались, а потом ты обрёл силу и могущественного защитника. Эта куноичи считала, что у жизни всё надо отбирать с боем.

Это Орочимару видел в упрямом взгляде затравленного зверя, которым смотрела на него Таюя. Несмотря на принятую уважительную позу почтения, всё тело куноичи словно сопротивлялось ей. И мелкая дрожь, которая иногда сотрясала её, была вызвана вовсе не страхом или волнением, а скорее борьбой с собственной сутью, которая всеми силами противилась подчиняющемуся и раболепному положению.

Таюя за себя и Мамору попросилась в их клан. Позволить служить Орочимару-сама, чтобы отплатить за их спасённые жизни. Им всё равно некуда было идти, а присоединение к пусть не самому могучему, но клану повышает шансы на выживание в разы. Особенно в чужой деревне. Клан может представить тебя как своего вассала и поделиться некоторыми знаниями, чтобы ты не погиб в первой же миссии. В клане ты будешь сыт и одет, но тебе надо предложить что-то, что привлечёт внимание старейшин клана к твоей кандидатуре. Пожалуй, только одна формулировка клятвы может заинтересовать почти любого шиноби, и именно её, соблюдая традиции, произнесла Таюя.

– Вверяю клану Учиха себя и своего брата Мамору – телом и душой, отрекаемся от имён своих и становимся вашим оружием – безмолвным и бесправным. Владейте нашей жизнью и смертью.

Такой клятвой Таюя и её брат практически становились вещами – оружием клана. Если будет приказано, пойдут на смерть, забудут свои имена и не скажут больше ни слова.

Когда-то такой клятвой Данзо принимал в «Корень», впрочем, недоверчивый калека-параноик не надеялся только на клятвы – все они были подтверждены множеством печатей, будь то «приказ на смерть» – с возможностью удалённого уничтожения, «приказ на молчание» – с печатью на языке, или различными психологическими и ментальными техниками, делающими из шиноби «оружие деревни».

Несмотря на события, которые с изменением «вероятного будущего» складывались по-другому, какие-то жизни и судьбы всё равно пересекаются, рано или поздно.

Проклятыми печатями Гурэн, Кимимаро и Анко почти никогда не пользовались – они сами по себе были очень сильны, поэтому, когда Орочимару проводил те опыты, он не сомневался что, в отличие от остальных «слабаков», они выживут. Даже вывел некоторую закономерность: была зависимость и от объёма чакры, и от воли испытуемого, и от его опыта и желания выжить во что бы то ни стало.

Теперь он видел, что Шисуи был прав. Таюя, если в неё вживить Проклятую Печать, тоже бы выжила. Всем назло. Сильная девочка, пусть не физически, но духом – точно.

До какой бездны отчаяния дошла она, чтобы сразу – с места в карьер – отдавать себя практически в рабство их клану?

Шисуи, сидящий рядом, вопросительно посмотрел на Орочимару, словно доверяя ему озвучить вердикт. Он сделал знак рукой, чтобы Таюя села и внимала. Та послушно распрямила спину и, склонив голову, сложила руки на коленях ладонями вверх.

– Твоя техника звуковой иллюзии интересна, Таюя-чан. И твой двоюродный брат – Мамору со своей способностью влиять на чакру тоже нам подходит, хотя он менее способен, чем ты, – сказал Орочимару. – Мы принимаем твоё предложение. Клан будет заботиться о тебе и твоём брате, как о своих младших братьях и сёстрах. Завтра представим вас Хокаге. А сегодня… Сегодня тебя ждёт Кабуто…

Таюя чуть покраснела и вскинулась, быстро посмотрев ему в глаза. Орочимару кивнул сам себе, убеждаясь в правильности сделанных выводов.

– Кабуто нанесёт на тебя несколько фуин и произведёт твою первую токсикацию ядами. Ни одна куноичи из нашего клана не может подвергаться сексуальным домогательствам без разрешения старейшин клана и желания самой куноичи.

В карих глазах Таюи мелькнуло настоящее облегчение, и она снова склонила голову.

– Кроме того, тебе и Мамору придётся участвовать в некоторых опытах, думаю, Кабуто позаботится об этом, – Орочимару снова кивнул сам себе, радуясь, что у него будет больше женских яйцеклеток для проверки их с Кабуто теории насчёт «живучести» Сенджу и того, что их гены являются стабилизатором проклятой печати при скрещивании уникальных геномов. Карин, Гурэн и Мина согласились делиться на «благо науки», и Карин поставила себе и старшим девушкам клана такую же печать, какую ставила Цунаде. Впрочем, в слишком большом количестве яйцеклеток теперь и не было нужды, более важно было их разнообразие и неплохой материнский геном.

– Буду рада служить вам, Орочимару-сама, – сказала Таюя.

– Ракурэй-сан назначит вам с Мамору порядок тренировок в клане с ним и старшими ребятами. Также… Думаю, ты, как и другие девочки, сможешь помочь в организации свадеб. В третий тайан* десятого месяца, перед полнолунием, то есть через двадцать дней, у нас состоятся сразу две свадьбы.

Примечание к главе:

* 大安 – тайан – самый удачный день, хороший для свадеб и начинаний – пятый из дней буддийской шестидневной недели.

Свадьбы в Японии принято играть в тайан (который специально высчитывают относительно семидневной недели) четыре месяца в году: в июне, июле, августе и октябре.

Календарь мира шиноби насчитывает 372 дня, 12 месяцев по 31 дню каждый. Существует деление по фазам луны: 14 дней до полнолуния, 3 дня полнолуния, 14 дней после полнолуния. А также деление по буддийской неделе, в которой шесть дней: сэнсё, томобики, сэмбу, буцумэцу, тайан, сяккоо. Каждый день имеет свою направленность: удачные, неудачные, хорошие для определённой работы или начинаний, плохие дни в определённые часы и так далее. Такой цикличный календарь подразумевает, что каждое определённое число месяца всегда будет выпадать на определённый день буддийской недели. То есть каждый год всегда начинается с первого дня недели – сэнсё и заканчивается последним днём недели – сяккоо. [чисто авторская выдумка, замешанная на знаниях традиций Японии и буддизма, которого полно в аниме]. Если вам интересно, календарь можно найти в дополнительных материалах к работе.

В данном случае день свадьбы назначен на 14 октября.

Часть 3. Глава 1. Послание из Суны

– Госпожа Хокаге, вам срочное донесение из Суны, – в кабинет вошёл Нара Митоку – глава отдела криптоанализа.

Цунаде тихо цыкнула: дело совсем плохо, если Нара поднял свою ленивую задницу и лично дошёл от почтовой башни, в которой размещался его отдел, до Резиденции, а не послал шуструю помощницу. Тяжёлый взгляд из-за круглых очков лишь подтвердил её догадку.

– Давай, – вздохнула Цунаде и протянула ладонь, в которую Митоку вложил расшифрованный свиток.

Они предполагали нечто подобное, когда разрабатывали легенду Агары, но всё равно заявления Суны оказались неожиданными. Разведка в Песке сообщила, что буквально пару дней назад объявили о предстоящей через несколько недель – в последний тайан октября – инаугурации нового Кадзекаге, а сегодня Суна требует официальной проверки шиноби Агары, чтобы удостовериться, не является ли тот их джинчуурики и пропавшим – а то и похищенным – сыном Четвёртого Кадзекаге. Вот как заговорили. Свидетелей неблаговидного поступка как бы нет, а свой же шпионаж к делу, так сказать, не пришьёшь.

Теперь Гаара у властей Суны «пропавший», как будто никто и не отдавал распоряжения о ликвидации слишком опасного ребёнка. Тут получается, что у всех рыльце в пушку. Коноха не может отказать в «безобидной проверке», а когда всё откроется, тут важно переиграть союзников в этой сети обоюдного обмана.

Если судить по обтекаемым фразам, будущий Пятый Кадзекаге явно решил начать своё правление с усиления деревни и возврата «утерянных ценностей».

Этот новый правитель Суны был «тёмной лошадкой». По оперативным донесениям АНБУ, Пятый Кадзекаге появился в Песке из ниоткуда и был невероятно молод. Впрочем, кому, как не Цунаде, знать несколько секретов молодости? Даже Шизуне стала подозрительно краснеть и заикаться, когда на доклад в Резиденцию заходил Орочимару, с которым Цунаде провела пару медицинских преобразований. Старый Змей в юности был очень хорош собой, да и в зрелости не утратил хищного обаяния. А теперь, когда снова стал выглядеть на тридцать, все незамужние куноичи провожали «Оро-чана» весьма заинтересованными взглядами. Но оно и понятно: старейшина клана Учиха, очень сильный шиноби, близкий друг и соратник Хокаге, да ещё и весьма серьёзный учёный, и все его воспитанники и ученики были очень сильны. Возможно, сам того не зная, но Орочимару ходил в завидных женихах.

Цунаде хмыкнула и достала отчёт с донесениями по Пятому Кадзекаге, заново его перечитав. Молодость ещё не показатель. Четвёртый Мидзукаге Ягура выглядел как ребёнок, – по слухам, что-то там нарушили в техниках запечатывания биджуу, и после запечатывания Санби Ягура так и не вырос, что явно сказалось на психике. Так что Пятому Кадзекаге может быть как шестнадцать, так и сорок – всё же были определённые ограничения в медицинских дзюцу. Впрочем, красные волосы могли говорить о родстве с Узумаки, которые жили дольше и старились медленней.

Этот парень был совсем не прост. Явился под маской Четвёртого Кадзекаге на экзамены чуунинов, и его практически ничего не выдало. Показал себя вполне адекватной личностью. А ещё по докладу Учиха Итачи этот человек, предположительно, мог быть бывшим нукенином – Акасуна Сасори, воскрешённым запретной техникой старухи Чиё – старейшиной Суны. Что было почти невероятным, но, к сожалению, не невозможным. Жизнь за жизнь. Даже в нечестивом воскрешении, которым владел Орочимару, действовало это правило – чтобы воскресить кого-то, надо воспользоваться чьим-то телом в качестве жертвы. Но нечестивое воскрешение – на самом деле лишь подобие жизни. Цунаде полагала, что если старуха Чиё, о смерти которой тоже пришёл доклад, использовала какое-то запретное медицинское дзюцу, то сделала всё правильно и воскресила внука в настоящем теле, пожертвовав собой. Опять же это были лишь ничем не подкреплённые предположения, но ничего нельзя было упускать из виду или откидывать. В конце концов, новый Кадзекаге мог быть сыном этого Сасори, что тоже не исключено и даже более вероятно. Орочимару сообщил, что окончательное преобразование в куклу произошло в шестой цикл года Лошади, то есть за семь лет до смерти Акасуна Сасори, который покинул Суну в разгар Третьей войны, так что по времени он бы вполне успел «настрогать» ребёнка, когда ему было пятнадцать-шестнадцать. Дурное дело нехитрое.

Цунаде снова хмыкнула своим мыслям. Три месяца назад у неё появилось четверо собственных детей, которые выросли в Шиккоцурине – Лесу влажных костей, – царстве слизней. Девочка и три мальчика. Милые, крепкие и здоровые крохи, от вида которых захлёстывало обострившимся материнским инстинктом. Даже у Джирайи выступила скупая мужская слеза, когда он впервые увидел её с детьми на руках. И теперь, обретший дом и большую, а в перспективе – очень большую семью, супруг организовывал новый клановый квартал, и с параноидальным упорством возводил многослойные защиты, барьеры, придирчиво отбирал штат слуг и защитников, не жалел денег на новое строительство, ремонт и облагораживание территории Сенджу. Без такой поддержки и крепкого тыла Цунаде бы не потянула одна восстановление клана, и она была бесконечно благодарна мужу.

Оставшиеся восемь эмбрионов, которые она еженедельно проведывала в лаборатории Орочимару, щедро делясь чакрой, должны появиться на свет в первой декаде двенадцатого месяца. И для их приёма всё было готово – кормилицы, слуги, охрана, которые с появлением первых четырёх детей обосновались в закрытом ранее квартале Сенджу – рядом с горячими источниками и почти примыкая к кварталу Учиха. В старом поместье клана кипела жизнь, и совсем скоро там будут бегать маленькие ножки надежд клана.

Подробности возрождения клана Сенджу держались в строжайшем секрете. Ограниченное количество посвящённых. Даже Джирайя и Шизуне думали, что дети появились от суррогатных матерей. В детали были посвящены лишь Орочимару, Кабуто и Карин. Возможно, знал и Учиха Шисуи, но знания своего никак не показывал.

Ей надо сделать всё, чтобы её возрождённый клан имел возможность выжить и стать силой деревни, которую основал её дедушка – Первый Хокаге. Когда родятся остальные малыши… и, возможно, следующие. Помощников у Цунаде хватало, а ради клана и своей семьи она была готова пойти на многое.

– Так что вы решили ответить, Цунаде-сама? – кашлянул Нара Митоку, напоминая о свитке.

– Мы должны дать им согласие, – Цунаде снова вздохнула. – Назначь встречу через… – она подсчитала, что до свадебного праздника Учиха осталось четыре дня, и совсем не хотела видеть ближайшую неделю послов Суны. Да и решение таких вопросов требуют времени, – девять дней. На первый день убывающей Луны.

– Понял, госпожа Пятая, – откланялся Митоку.

– Позовите мне Шизуне, – распорядилась Цунаде, подав знак АНБУ, и еле удержалась, чтобы не разломать стол.

Да, «наглый внучек» – Учиха Шисуи – говорил, что, возможно, Агара вернётся на родину, но при этом будет своим. Соединённый настоящими семейными узами с ними, с Конохой… Беда была в том, что такие узы всегда были обоюдными, и Цунаде, которая приняла Агару как родного – одного из детей шумной и многодетной семьи Учиха, не представляла, как всё это будет… тяжело.

Сегодня у Наруто день рождения, и что за «подарок» – разговор о том, что им с Агарой, лучшим другом и названным братом, скорее всего, придётся расстаться. А откладывать надолго подобный разговор тоже нельзя…

– Звали, Цунаде-сама?! – вбежала запыхавшаяся приёмная дочь.

– Читай! – она бросила Шизуне расшифровку послания Суны, наблюдая, как сменяются эмоции на её лице.

Цунаде вспомнилось, что Шизуне через месяц будет уже двадцать девять. Из нескладной девочки-подростка та давно превратилась в довольно симпатичную женщину. Сильную и умелую куноичи. Ирьёнин А-ранга был для Шизуне «потолком», ограниченный резерв чакры не позволял дальнейшего развития, но приёмная дочь брала упорством и трудом, частенько заставляя трудиться и Цунаде – особенно в самом начале «карьеры» Хокаге. Сейчас, когда она вышла замуж и у неё появились свои дети, Цунаде часто ловила на себе грустные взгляды. Шизуне никак не получалось найти своё личное семейное счастье, и в этом была и вина Цунаде – дочь не бросала её в трудный период жизни, потом они слишком много путешествовали, чтобы успеть завести какие-то отношения с мужчинами, затем, после возвращения в Коноху, было слишком много работы и разгребание «завалов» после Сарутоби. Да и на Третьей мировой выкосило очень много сильных шиноби.

Мужчин возраста Шизуне было не так и много. Особенно тех, кто ещё не женат. Вот и Какаши, который был младше Шизуне на два года, через четыре дня женится на Комацу-сан. А из «кандидатов в мужья» приёмной дочери оставались Хьюга Хиаши – вдовец и глава клана Хьюга, но Шизуне хотела детей, а её детям в клане Хьюга поставят печать подчинения, да и холодные эти Хьюга слишком и надменные. Ещё был Майто Гай, которого Цунаде сразу отмела – слишком импульсивный и активный, и Сарутоби Асума, которого Шизуне отчего-то невзлюбила с первого взгляда и заявила, что он «скользкий тип».

Неплохие парни, хотя и ниже рангом, чем предыдущие кандидаты: Ямаширо Аоба, Генма Ширануи, Райдо Намиаши имели невест или девушек. Морино Ибики был лет пять, как женат. Эбису... кажется, у него была какая-то подружка.

Чем больше Цунаде обдумывала ситуацию, тем больше ей нравилась кандидатура Орочимару в супруги приёмной дочери. И генетика неплохая, в будущем поколении могут быть сильные ирьёнины, какой была Карин – родная дочь Орочимару и лучшая ученица Цунаде. К тому же мужчина ответственный, серьёзный и семейный. Ну и родственник почти. И вроде Шизуне нравится.

– Об общей ситуации с Агарой ты в курсе, – кашлянув, сказала Цунаде. – Отнесёшь это послание Орочимару. Обговорите с ним данный вопрос. Им надо подготовить мальчика. Я тоже с ним поговорю. Но не сегодня.

– Сегодня у братца Наруто день рождения, мы приглашены на вечерний праздник, – напомнила Шизуне. – Может, лучше там, с Шисуи-куном?..

– Вот до праздника ты и должна успеть, – сварливо заявила Цунаде. – Шисуи-кун занят подготовкой к своей свадьбе с Гурэн-чан, так что Орочимару, как старейшина клана, в данном вопросе поможет лучше. К тому же, официально Агара – его приёмный сын.

– Да, Цунаде-сама, – кивнула Шизуне, слегка покраснев.

– Вот и иди, у меня ещё куча работы! – брякнула печатью по документам Цунаде.

Шизуне сбежала, и Цунаде, сдерживаясь, аккуратно отложила печать, которую хотелось швырнуть в стену.

– Чёртовы песчаники! – пробормотала она, снова обдумывая непростую ситуацию с Агарой и какие-нибудь пути решения данной проблемы.

По всем законам, Коноха была обязана выдать чужого джинчуурики, да и Агара не был пленником или заложником их деревни. К тому же... родина есть родина. Даже потерявшие честь нукенины почти не берут заказов против своей бывшей гакурезато. А Агара не отказался от участия в экзаменах, зная, что может встретиться со своими бывшими товарищами и отцом. А значит, парень хотел быть обнаруженным, по крайней мере, – не боялся этого. Да и Шисуи упоминал, что договорился с Агарой, что тот имеет статус вроде гарнизонного шиноби, которого клан отправил на обучение в Коноху.

Всё было непросто.

Часть 3. Глава 2. Большая семья

– С днём рождения, Наруто! – чмокнула в лоб Карин, которая прибежала из госпиталя уже к самому семейному традиционному праздничному ужину.

Наруто почувствовал, как краснеет от внимания сестры. Из-за предстоящих всего через четыре дня свадеб в клане всем дали отпуска для подготовки, и на его день рождения собрались все. А то в последние два года всегда кого-то да не было – то Итачи, то Шисуи, то Гурэн, то Кимимаро с Миной, то Кабуто.

В день тринадцатилетия Наруто за столом собралась вся семья. Он с удовольствием и тайной гордостью оглядывал взрослых и детей: деда Джирайю с бабушкой Цунаде и сестрёнкой Шизуне, мастера Ракурэя, к которому жался новенький паренёк – Мамору – светловолосый и сероглазый, ещё один блондин, разбавивший темноволосых в своей массе Учиха. Рядом с Мамору сидела Таюя, к ней подсела Карин, и две красноволосые девчонки выделялись ярким пятном. Словно нарочно с ними рядом сел и Агара, и Карин, хихикая, заставила его пересесть между ними с Таюей и постоянно трепала по такой же красноволосой, как и у неё, макушке «ещё одного Узумаки, который всё пропадает на миссиях, и которого я почти не вижу в последнее время». Агара явно стеснялся такого внимания от девочек, а Таюя, на многочисленные подначки Карин вроде «ну разве он не миленький?», тоже всё-таки погладила Агару по голове, окончательно засмущав.

Итачи сел к Карин, отвлекая от Агары на себя. Рядом с Итачи села Гурэн, посадив между ними малыша Такеши, которому в декабре должно будет исполниться уже три года.

Когда вошёл Орочимару-сан, Цунаде-баа-чан подозвала его и посадила между собой и Шизуне.

Близняшек Иму и Ёши завела их няня – Ута-сан – и мелкие девчонки с самыми хитрыми мордашками оккупировали колени Шисуи, который подсел к Гурэн. Вторая няня и помощница привела Шо и Кенджи, они тоже уселись рядом с Шисуи, только по другую сторону от близнецов-девочек. Наруто вспомнил, что старшим близнецам-пацанам через десять дней должно исполниться по четыре года. Их уже начали обучать основам – с ними занимался и Орочимару-сан, и Ракурэй-сан. С таким количеством детей ни один мастер не останется без работы. Даже у Наруто были некоторые обязанности по обучению старших близнецов, а также иногда в выходные он должен был присматривать за ними на детской площадке. Та ещё миссия – углядеть за этими двумя неугомонными пацанами, которые в свои почти четыре были очень сообразительными, хитрыми на всякие проделки и испытания мира на прочность. А совсем скоро и Име с Ёши позволят выходить за пределы квартала... Вот это нужно настоящую миссию С-ранга оформлять с этими девчонками.

Возле мелких мальчишек села Ута-сан, вторая няня-помощница убежала на кухню.

Сели Какаши-сенсей и Комацу-сан, рядом с их «общей мамой» как всегда заняли места Юкимару, Юи и Нацуми. Мина заняла место со своей младшей сестрёнкой – Нацуми, рядом с Миной сел Кимимаро, за ним – Саске.

Наруто хитро подмигнул Саске, когда к другу подсела ученица Шисуи – Курама Якумо, которую тоже пригласили на праздник. Спокойная девочка, которая владела интересным художественным гендзюцу, им нравилась. Рядом с Якумо присела Юмико, две девочки сильно подружились и часто тренировались вдвоём. К девчонкам присоединилась и Хината Хьюга – сокомандница Наруто, которую ему тоже разрешили позвать на праздник.