Текст книги "Начало нового мира (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Казалось, брюнет поставил себе задачу измотать представителя Скрытого Тумана. Саске в который раз увернулся от меча, сделал ручные печати и выдохнул здоровый красный шар огня практически в лицо Чоуджуро. Тот защитился мечом. Но в этот раз, не связываемый леской и своей техникой, Саске высоко подпрыгнул и повторил атаку огнём по сопернику ещё и сверху, успев выпустить подряд три мощных шара.

Нии покачала головой, такие стихийные атаки требовали очень много чакры. Саске был силён. Если пацану хватит чакры, то у него будут все шансы победить Чоуджуро. Но затем произошло невероятное: Саске отпрыгнул от соперника, которого здорово потрепало, даже прожгло свитер огнём, и поднял руку.

– Я сдаюсь, – довольно громко сказал брюнет.

– Что? – вслух сказала Нии, и вместе с ней это сказала наставница команды Тумана и, кажется, Чоуджуро.

К Саске подошёл экзаменатор.

– Хочешь сдаться? Но почему? – спросил тот.

– У меня чакра на исходе, и я не хочу продолжать участие в экзамене из-за следующих соперников круга. Они – мои друзья, – заявил Саске.

– Тц! – цыкнула рыжая из Тумана. – Парень, похоже, без оглядки использовал все свои сильные атаки, чтобы здорово потрепать Чоуджуро и подточить его резерв, чтобы кто-то из его друзей смог победить в схватке с ним.

– К тому же он выяснил кое-что о вашем соискателе, – добавила Нии, соглашаясь с представительницей Кири, и ответила на вопросительный взгляд: – Своими атаками Саске определил, что Чоуджуро только мечник и, скорее всего, не владеет какими-либо стихийными дзюцу. Защищался он только при помощи меча и выпускаемой из него чакры.

Недовольный хмык рыжей подтвердил её догадку, а следующий этап, на котором Кимимаро сразу сдался Агаре, только убедил, что коноховцы, попавшие в один круг полуфиналов, задумали это с самого начала.

Часть 2. Глава 25. Последствия самонадеянности

– У кукольника против меня ни единого шанса, – хмыкнул Суйгецу, когда объявили следующий бой.

– И всё же будь осторожен, – внимательно посмотрев на сокомандника, вздохнул Хаку.

Иногда Суйгецу был слишком самонадеян. Впрочем, ни отравить, ни нанести физический урон Хозуки было невозможно. Но, с другой стороны, ещё на отборочных Суйгецу показал свои способности к гидратации организма. А значит, раскрыл большую часть козырных карт. В бою с Саем чуть не проиграл, когда коноховец попытался внедрить свои жидкие чернила в организм Суйгецу. Попытка была хороша и наводила на определённые мысли. У каждой техники были слабые места. Если знаешь их, то можно нивелировать, а то и превратить чужие плюсы в минусы. Теоретически.

Хаку посмотрел на Кимимаро, который даже не стал выходить на арену, когда объявили его бой с Агарой, – сразу сдался. И, кажется, Агара был немного удивлён такому решению. Когда Кимимаро на полную использовал кости для драки с белоглазым представителем клана Хьюга, Хаку вспомнил об одной встрече, когда они с Забузой-саном уходили из Страны Воды.

Им попался белобрысенький мальчик, примерно одного возраста с Хаку, который был в сопровождении мужчины. Мужчина совсем не запомнился, но Забуза-сан несколько напрягся при этой встрече, и они на короткий миг остановились друг напротив друга. Тогда Хаку подумал, что это знакомые Забузы-сана и улыбнулся другому ребёнку. У белобрысого мальчика с красными точками на лбу было очень понятное Хаку выражение в зелёных глазах – такое было и у него, до того как он стал оружием Забузы-сана. Стал кому-то нужным и важным. Кажется, они даже что-то сказали друг другу.

Теперь Хаку был практически уверен, что тем ребёнком был Кимимаро. Такие же белые волосы, зелёные глаза, лишь те красные точки были спрятаны за хитаем с символом Листа, да взгляд стал совсем другим – уверенным в себе и счастливым. Этому человеку не надо было что-то кому-то доказывать. Хаку не сомневался, что Коноха выдаст парню чуунинский жилет.

Кимимаро стоял в окружении троих парней – Саске, Агары и Наруто, – тоже участников экзамена, и выглядел вполне довольным. На миг их взгляды встретились, и на лице Кимимаро проскользнула понимающая улыбка. Хаку окончательно уверился в том, что это тот самый мальчик.

И этот мальчик тоже нашёл тех, кого любить и кого защищать и ради кого жить. Кимимаро избавился от печати войны и страданий. Стал тем, кем хотел стать, и был не один.

Хаку улыбнулся и кивнул в ответ.

В тот далёкий вечер, который, казалось, был в прошлой жизни, Забуза показал Хаку на зарево пожара и сказал, что в клане Кагуя были невероятно жестокие и безумные бойцы, которые умели использовать кости своего скелета для драк и не могли успокоиться, пока не убивали всех в округе или не умирали сами. Клан Кагуя, члены которого решили напасть на Киригакуре, погибли все до единого в тот самый вечер.

Кимимаро был словно приветом из прошлого, позволяя Хаку ещё больше ценить настоящее и произошедшее в его жизни. Хаку не знал, каким был его собственный клан, сгинувший в войне ещё до его рождения, но он не видел в Кимимаро ни того безумия, ни жестокости, которые приписывали клану Кагуя.

Забуза-сан, бывало, пенял Хаку, что он зачастую слишком добросердечен, и хотя Хаку порой было за это стыдно, где-то в глубине души он думал, что это потому, что Забуза-сан был добр к нему. Хаку не нравилось причинять страдания, он не умел и не мог наслаждаться чужой болью. Если для достижения цели миссии можно было не убивать, то он оставлял жизнь, нейтрализуя противников и тех, кто мешал. Маска ойнина порой служила не только средством устрашения или чтобы враги не узнали, кто за ней скрывается, но и в какой-то мере была маской Хаку, за которой он прятал свои чувства и свою добросердечность. Он смотрел на противника Суйгецу – Канкуро, на лице которого тоже была своеобразная маска из краски, и размышлял, что же прячет и скрывает этот парень.

* * *

Бой кукольника и Суйгецу развернулся довольно таки неожиданно. Одна из марионеток летала вокруг и безуспешно забрасывала Хозуки иглами хари. А вторая – шустрый «пузан» – смогла захватить в себя Суйгецу. Хаку с неожиданным волнением для себя забеспокоился о своём языкастом напарнике, который зря позволил Канкуро играться. И тем более не понравилось Хаку победное выражение на лице-маске последнего, когда толстая и несуразная марионетка захватила Хозуки в плен. Что-то тут было нечисто.

Вторая кукла разделилась на части и проткнула «пузана» весьма крупными остриями. Конечно, Суйгецу с его гидратацией особо ничего не грозило, но всё равно выглядело впечатляюще. Через щели толстой марионетки начала просачиваться вода. Хаку немного передёрнуло, так как, скорее всего, для всех, кто не обладал геномом Хозуки, это должна быть кровь.

Кажется, Суйгецу разозлился за то, что его поймали и попытались убить, и стал серьёзней. Он от души врезал кукольнику, явно сломав Канкуро руку, и нанёс удар молотом под рёбра. А затем произошло невероятное…

– Что?! – Суйгецу застыл рядом с почти добитым противником и странно задрожал.

– Тебя подвела твоя способность, – отплёвываясь от крови, довольно громко и внятно сказал Канкуро. – Мы с твоим прошлым противником думали одинаково, но мне удалось лучше. Внутри моей Куроари были печати с особым песком – такой входит в цементирующий состав, который смешался с тобой, пока ты превратился внутри моей марионетки в воду. А Карацу вместе с ножами ввёл особое вещество, которое позволяет цементу застывать быстрее, тем самым мешая твоей циркуляции чакры и твоим способностям. Я… кха… – видимо, Канкуро хотел сказать «выиграл», но отрубился, истекая кровью.

Бой был остановлен. Медики забрали и Канкуро, и возмущённо ругающегося Суйгецу.

– Объявляется ничья, – решил экзаменатор. – Победитель следующего боя сразу переходит в финал и будет сражаться с финалистом первой группы.

«То есть либо с Чоуджиро, либо с Агарой, которому сдался Кимимаро», – расшифровал для себя Хаку, посмотрев на своего мелковатого блондинистого соперника, который выиграл бой с единственной девчонкой на финале экзамена чуунина и стоял возле Кимимаро и своего возможно будущего красноволосого противника.

* * *

Против того, кто использует Ветер, туман на первый взгляд кажется бесполезным, но, чтобы разогнать Ветром туман, требуется время и чакра. Много чакры. Хаку для фирменной техники своей родины использовал относительно небольшое количество сил, а противнику, с учётом замкнутого пространства арены, придётся постараться, чтобы куда-то туман разогнать и что-то видеть. Притом, что Хаку в своём тумане отлично ориентируется и становится кем-то вроде канчинина. Так что тактика, которую он подготовил для девчонки с веером, пригодилась и здесь. К тому же многочисленные зрители до сих пор не увидели его кеккей генкай, несмотря на то, что жукам предыдущего соперника туман не помешал.

– Высвобождение воды: Техника скрытого тумана!

* * *

Хаку уничтожил уже пятого клона Наруто и чувствовал, что на арене таких ещё восемь. Похоже, что пацан-соперник сам использовал его туман, чтобы скрыть свои способности и не думал пользоваться своим Ветром, чтобы помешать его технике. Неожиданное решение.

Такое количество жизнеспособных теневых клонов поражало. Забуза-сан, бывало, пользовался водяными клонами, и Хаку тоже умел таких создавать, но они имели ряд существенных ограничений и, в отличие от теневых, совершенно не могли мыслить и действовать самостоятельно. Если водяной клон и имитировал жизнедеятельность, например, при разговоре с противником, то это была всего лишь иллюзия, и хозяину техники в любом случае приходилось контролировать этот разговор, мимику, жесты клона, что создавало дополнительные чакрозатраты, а ещё такой контроль был возможен на расстоянии не более двадцати метров. Хаку, например, так пока и не удалось освоить контроль над водяным клоном настолько, чтобы убедительно имитировать себя и говорить через клона. Забуза-сан сразу видел запаздывания реакций. Обмануть было можно, если клон был в маске и впервые с кем-то встречался.

По сути, водяной клон был всего лишь контролируемой формой воды, совмещённой с хенге, и требовал для создания и поддержания как минимум десятую резерва чакры.

Теневые клоны Наруто ругались, подбадривали друг друга, у всех них была очень живая мимика, так что каждый раз Хаку думал, что поймал «оригинала». К тому же действовали они вполне организовано и рассредоточились по всей арене тройками и четвёрками спина к спине, чтобы отражать его нападения, так что одним-двумя «дождями сенбонов» их тоже не накроешь. В демонические ледяные зеркала не закроешь – клоны могли попросту самоустраниться, а он затратит слишком много чакры.

В конце концов, Хаку просто решил, что поймает их всех. Вряд ли парень сможет повторить свой фокус с множественным теневым клонированием. Выдохнется. Не могло же у этого Наруто быть чакры больше, чем у Забузы?! И, как у любой другой техники, у техники теневых клонов был свой существенный минус, и даже если бы Хаку не знал об этом, то понял бы сейчас по ощущениям от своего тумана: клоны равномерно распределяли между собой чакру создателя. То есть, при наличии тринадцати клонов, каждый из них, включая оригинал, становится в четырнадцать раз слабее.

* * *

«Ловушка!» – в последнюю секунду успел подумать Хаку. Собственная техника подвела. Он почувствовал непонятное движение чакры, которое собиралось в одном месте, почти на краю начавшегося постепенно рассеиваться тумана, и поспешил туда. Было очевидно, что там оригинал, который собирает свою чакру из клонов, несколько из которых рассеялись и без его вмешательства.

Словно мотылёк, Хаку побежал на странную точку света в тумане.

Он услышал многоголосый нелитературный вскрик клонов Наруто, а потом всё тело прошила боль, которая как будто скручивала все внутренности, и наступила темнота.

* * *

– …какого хрена ты полез на мой расенган?.. – перепуганное и перекошенное лицо мальчишки с полосочками на щеках, который тормошил его, показалось Хаку даже смешным. Тело не слушалось, хотя боль от странной техники чуть уменьшилась, а если совсем не шевелиться, то было вполне терпимо. – Очнулся? Ты в порядке, Хаку?

– Да, – немного приврал он. – Что это было?

– Я хотел развеять твой туман расенганом, – начал бормотать оправдания Наруто. – Я не думал, что ты налетишь на меня. Только в последний миг почти смог втянуть чакру, но тебя всё равно контузило. По моей задумке… в общем, сейчас уже не важно… Ты мог бы убрать свой туман, чтобы все видели, что бой окончен? В нём даже не докричишься ни до кого…

– Прости, не могу, – слабо улыбнулся Хаку. – Моя чакра в нём рассеялась, но туман продержится ещё какое-то время…

– Держись, Хаку! – подхватил его на руки блондин, а далее, несмотря на разрывающую тело боль, Хаку почувствовал, что произошло что-то необычное. Кажется, Наруто умудрился использовать какое-то странное каварими с ним на руках.

– Цунаде-баа-чан! Помоги ему. Я случайно! – звонко сказал Наруто, и Хаку вдруг увидел, что они находятся не где-нибудь, а в ложе Каге.

Он встретился взглядом с Мидзукаге, которая с плохо скрываемом интересом и любопытством смотрела на Наруто и на него. А затем увидел Забузу-сана, который, как и остальные охранники, подбежал ближе к правителям деревень.

– Наруто, ты – балбес! – с чувством недовольно цыкнула Хокаге, но присела возле Хаку, и её ладони засветились зелёной чакрой.

Хаку стало хорошо, боль прошла, и он снова вырубился, успев заметить облегчение в глазах Забузы-сана.

Часть 2. Глава 26. Расстановка сил

Сасори с интересом смотрел на развернувшееся в ложе каге представление и гадал: Коноха себе нарочно так цену набивает или это – чистая импровизация? Впрочем, если судить по раскуроченному какой-то техникой длинноволосому парню, которого Хокаге буквально из Чистого Мира затаскивала обратно в тело, мысли про какой-то тайный сговор между Страной Воды и Страной Огня отметались сами собой. Бледный белобрысый мальчишка, который и притащил Хаку, телепортируясь с арены на расстояние в высоту почти сорок метров, судорожно извинялся, и казалось, что сейчас разревётся от переизбытка чувств.

Сасори хмыкнул, убеждаясь, что всё, скорее всего, получилось совершенно случайно, и этот мелкий идиот на самом деле чуть не спровоцировал международный скандал. К тому же было похоже, что пострадавший небезразличен здоровяку из свиты Мидзукаге, яки тот глушил и пытался скрыть, но Сасори всё равно ощущал их направленность. На перебинтованного верзилу со здоровым железным тесаком даже Кисаме шикнул. Забавно, что в одном месте собралось столько людей, принадлежавших когда-то к организации «Акацуки». Хошигаки Кисаме – нукенин Тумана, который неожиданно стал «правой рукой» новой Мидзукаге. Страна Воды прекратила гражданскую войну, и власть сменилась, как считал Сасори – не без помощи синекожего мечника. Тот предал их ещё до его смерти. Напарник Хошигаки – Учиха Итачи, скорее всего, если выжил, тоже крутится где-нибудь в Конохе – не зря же тут эта его подружка, Гурэн. Сасори хмыкнул, посмотрев на огромную стаю ворон, которые сидели на крышах. Конечно, и Итачи здесь. Птицы ведут себя слишком подчёркнуто нетипично.

А за Хокаге также непринуждённо стоит не кто иной, как змеиный саннин, великий учёный и невероятно опасный противник – Орочимару. И очень интересно получается, что та самая Гурэн, обладающая необычной способностью к кристаллизации, с её слов, которые Сасори слышал последними в той, кукольной жизни, – приёмная дочь Орочимару. Вполне возможно, что всё непросто, и в этом змеином клубке, а также будучи ранее напарниками, Итачи и Орочимару спелись. Или Итачи был вынужден просить помощи у старого напарника, который его чуть не прихлопнул. Жизнь постоянно поворачивается то так, то сяк. Сегодня враги, завтра союзники.

Этот саммит получился просто вечером воспоминаний! Если учесть, что ранее пропал этот чёрно-бело-зелёный крот, у его напарника Тоби вряд ли была такая замечательная бабушка Чиё, а Какузу Сасори собственноручно упокоил три оставшихся раза, то здесь собралась чуть ли не большая часть «Акацуки». Кто там остался-то? Синеволосая девчонка-оригами и шесть марионеток Лидера? Кто-кто, а Сасори прекрасно разбирался в таких вещах. Конечно, за два года они могли набрать ещё людей, но репутация организации ещё в пору его недожизни в виде куклы уже была изрядно подмочена. А с тем, что жадного «казначея» им теперь не видать…

– Всё в порядке? – сбил с мысли вопрос Мидзукаге.

– Да, – отрывисто сказала Цунаде, отстраняясь от раненого парня, на одежде которого зияла внушительная дыра, края которой закручивались тугой спиралью. – Его жизни больше ничего не угрожает. Поправится.

Сасори тихо хмыкнул, посмотрев по сторонам: широкий жест Хокаге был оценён по достоинству. Цунаде-сама могла и отказаться, позвать ирьёнинов, и, пока суть да дело, этот Хаку – несомненно сильный генин – отлетел бы в Чистый мир. Возможно, что внешне всё выглядит не так уж страшно, видали и страшнее, но если судить по характеру раны и собственным ощущениям, внутри парня была настоящая каша. Цунаде-сама поистине показала себя ирьёнином S-ранга и сотворила на их глазах чудо. Впрочем, если бы удар был чуть ближе к сердцу, то чудо вряд ли бы произошло.

Сейчас Мидзукаге и Райкаге смотрят тепло. Блондинистый недоросль сияет улыбкой. Даже старикашка Цучикаге пыхтит, но поглядывает без прежней недовольной мины и задумчиво потирает спину. Что касается сопровождения, то интересный вырез Хокаге, когда та склонилась к раненому, тоже произвёл впечатление. Белобрысый здоровяк, в котором любой распознает знаменитого джинчуурики восьмихвостого Скрытого Облака – Кираби, поплыл и зарумянился, пялясь на груди Хокаге. Напарник его еле утащил.

Кажется, волнения на их трибуне были замечены. Подбежали ирьёнины, подняли Хаку на носилки и унесли в лазарет. Туман внизу рассеялся и блондинистый пацан, который выиграл полуфинал, спустился обратно.

Оставалось только два боя. Чоуджуро из Тумана и Агара из Конохи. Далее победитель должен будет сразиться с Наруто, который непонятно как и какой техникой чуть не убил генина из Скрытого Тумана.

* * *

Бой Агары и Чоуджуро был любопытным. Мидзукаге откинулась на кресло с высокой спинкой и улыбалась, иногда даже облизываясь. Накидка сползла с плеч и демонстрировала глубокое декольте и пышную грудь, разве что немного меньше, чем у Цунаде-сама. Сасори искоса наблюдал за обеими каге-куноичи, молодое тело иногда реагировало весьма специфично. Но в этом тоже была своя прелесть. Он жил, дышал, чувствовал, желал.

С красноволосым парнем, который сражался на арене, было что-то не так. Либо до этого он показывал лишь толику своих умений и талантов и обходился минимумом чакры.

– Любопытный парень. Агара, верно? – сказал Сасори и заметил, как напряглась Цунаде-сама от его интереса. – Каким же будет финал? Туман против Листа? Или Лист против Листа?

– Да, это будет занятно, – промурлыкала Мидзукаге. – У этого паренька очень много чакры. Любой другой уже давно бы выдохся.

Сасори хмыкнул. Красные волосы Агары и объём чакры могли о многом сказать. Вполне возможно, что пацан – из остатков клана Узумаки. Возможно, полукровка. Клан Акасуна – «клан красных песков» – был в дальнем родстве с ними. И красные волосы когда-то были отличительной особенностью его клана. Сейчас, правда, клан почти выродился, да и красные волосы были у единиц. За последнее время появилось только два перспективных ребёнка – девочки близнецы, правнучки Эбизо – Сая и Сана, и то, способности к управлению марионетками проявила только одна из них, а волосы так и вовсе у одной были голубые, а у другой – светло-фиолетовые.

Пусть планы после встречи с Расой несколько изменились, но так даже лучше. К тому же старшая дочь бывшего Кадзекаге была довольно сильна и привлекательна, а также ей исполнилось шестнадцать...

Рядом недовольно цыкнула Мидзукаге, снова отвлекая Сасори от мыслей. Он взглянул на арену. Перевес в битве явно был за Агарой: у него было больше техник и их вариаций, хватало чакры и сообразительности, чтобы провести бой на своих условиях. Чоуджуро был погружён по колено в землю – явно попал в ловушку. Широкий меч выписывал замысловатые круги, но инициатива теряется с потерей мобильности. Через несколько секунд жгуты песка, выстрелившие из земли, связали генина Тумана. Сасори хмыкнул. Очень уж управление песком напоминало технику Расы. Конечно, в Суне были ещё люди, которые именно так управлялись с земляными техниками, но именно песок… Заставляет задуматься. К тому же тот белобрысый парень, который сдался Агаре в предыдущем бою, показал техники одного из кланов Страны Воды.

При нахождении в ближнем круге Хокаге Орочимару, все эти подозрения вполне укладываются в стройную теорию. Змеиный саннин всегда интересовался чужими техниками и особенными кеккей генкай различных кланов. А ещё его бывший напарник частенько прохаживался по селениям и набирал себе молодые таланты. Так что вполне возможно, что и Кимимаро, и этот Агара – один из вкладов Орочимару в свою деревню.

И, как показали экзамены, – довольно серьёзный вклад. Сасори задумался о том, что сейчас Суне весьма выгодно «дружить» с Конохой. Они ближайшие соседи, и у Листа всегда были несколько напряжённые отношения с Камнем. К тому же выходка родственника Хокаге даёт вероятность благосклонного отношения с Конохой и Страны Воды. Особенно если учесть, что и Хокаге, и Мидзукаге – обе женщины и, возможно, станут кем-то вроде подруг. Насколько это вообще возможно между шиноби из разных стран и Каге. Во время гражданской войны в Стране Воды Облако держало жёсткий нейтралитет и не спешило помогать бывшим союзникам. В такой момент, с новой Мидзукаге, когда неизвестна её будущая политика, но показано, что Киригакуре не теряет хватку и продолжает воспитывать сильных бойцов, всё могут решить несколько вовремя оброненных слов.

И Чиё, и Раса успели поведать, кто «помог» Суне избавиться от джинчуурики. Сасори покосился на Хошигаки Кисаме. Предъявлять какие-то претензии бессмысленно, особенно если в Тумане знают, что у них нет своего джинчуурики. Так Суна может и вовсе потерять статус Великой Страны, и её просто разорвут соседи. Тот же Дождь, который, несмотря на свою крошечность, весьма амбициозен из-за Ханзо; впрочем, Лидер «Акацуки» со своим перечёркнутым знаком четырёх косых полос спит и видит себя на месте старика Саламандры.

– Я хотел бы сделать небольшой подарок Цучикаге и разъяснить один момент, пока мы ждём последнего финального поединка, – сказал Сасори. Он махнул рукой, и Сунараши достал из рукава свиток с запечатанным нукенином Страны Камня.

Старик Цучикаге подозрительно сощурился и сделал знак. Бородатый здоровяк с тяжёлой челюстью принял и распечатал свиток.

– Это Фуринто-сан! – воскликнул здоровяк и на шаг отошёл от трупа, к телу которого приварился слегка обугленный плащ «Акацуки».

– Несколько дней назад этот человек напал на мою свиту. С ним был ещё один, к сожалению, ему удалось сбежать, – медленно сказал Сасори. – Хотелось бы уточнить, это провокация, оскорбление или объявление войны? А то я что-то не понял.

– Фуринто объявлен нукенином год назад, – вмешался второй охранник Цучикаге и полез во внутренний карман. – Я достаю книгу розыска. Вот, посмотрите.

– Как мило, – с сарказмом заметил Сасори, убедившись, что фотография нукенина находится в середине книги и даты совпадают. – Похоже, что мой охранник может претендовать на десять миллионов рьё?

– Конечно, – выдавил из себя Цучикаге, тяжёлым взглядом пробуравив труп. – Мы готовы оплатить означенную сумму прямо сейчас.

Сасори усмехнулся: никто из бывших коллег не обратил внимания на знакомую одежду в красных облаках. Но, пожалуй, заказов от Камня «Акацуки» больше не видать, а пропавший казначей станет помехой в попытке стравить другие страны с Сунагакуре. К тому же на него с интересом посмотрели Хокаге и Мидзукаге. Он продемонстрировал изящное решение проблем, показав, что Суна по-прежнему сильна и одновременно – адекватна и не лезет с кулаками, не разобравшись в проблеме досконально. А ещё то, что Суна не имеет явных претензий к Камню, который проявил себя не с лучшей стороны и остался в долгу.

Если кто-то и пронюхал, что «Кадзекаге уже не тот», то с ним в любом случае захотят иметь дело.

Часть 2. Глава 27. Долг принцессы

Солнце нещадно палило. Песок тихо шуршал под ногами. Темари подпирала Канкуро, который ещё не совсем оправился от ран, нанесённых в финальном бою мечником Тумана. Они медленно шли в сторону Суны. Темари рассеяно оглядывала знакомую с малых лет пустыню и вдруг осознала, что за месяц пребывания в Конохе привыкла к буйной растительности и более влажному воздуху.

Саммит Каге прошёл без особых происшествий, и, кажется, все дружно выдохнули, когда всё закончилось. Баки-сенсей не особо распространялся, но выглядел вполне довольным, из чего Темари сделала вывод, что саммит принёс пользу их скрытой деревне. Также Баки-сенсей передал им благодарность от Кадзекаге за достойное сражение. Канкуро почти выиграл у превосходящего по силам противника хитростью, а это дорогого стоит. По возвращению домой им обоим должны дать звание чуунинов.

Кадзекаге вместе с охранением отправился в Суну вечером того же дня, когда состоялись финалы экзамена. Темари вместе с Баки на несколько дней задержалась в Конохе, ожидая, пока Канкуро немного придёт в себя и сможет преодолеть расстояние между их деревнями. На границе Страны Огня их дождался отряд дзёнинов из тех, кто был в качестве приглашённых зрителей, а до границы их проводила команда АНБУ Конохи.

– К вечеру уже будем дома, попей, – заметив, что Канкуро сбился с шага, немного замедлилась Темари и протянула брату флягу с водой.

– Всё в порядке? – к ним подошёл один из дзёнинов. – Устроим привал?

– Да, – покосившись на брата, кивнула Темари. В госпитале Конохи рекомендовали ещё два дня постельного режима, но Канкуро настоял, что вполне готов к путешествию домой. Темари подозревала, что виной спешки брата новый Кадзекаге. Им так и не сказали, что случилось с отцом.

Они устроились на отдых в тени скал, благо с ними был сенсор, который отогнал от места привала всех скорпионов и змей. Темари села и прикрыла глаза.

Последний бой финала произошёл между двумя двенадцатилетними пацанами. Одним из них был так заинтересовавший её Агара, а вторым – Наруто, победивший Темари в первом круге показательных сражений. После встречи в Лесу Смерти она была уверена, что стиль боя Наруто будет походить на фуиндзюцу Маки, и не ожидала противостояния ветром. В последнем поединке сошлись эти двое, и оказалось, что когда Хаку навёл туман на площадку арены, Наруто, пользуясь тем, что никто не видит происходящего, установил там фуин-ловушки. Которые и активировал во время боя с Агарой. Сам финальный поединок был довольно коротким, казалось, что мальчишки просто развлекаются, и окончился ничьей по их договорённости. Но зрители были в восторге, впрочем, сама Темари тоже признавала, что очень впечатлена способностями обоих.

– Анэ-сан, – Канкуро коснулся плеча Темари, – я отдохнул, не стоит беспокоиться, идём.

* * *

Темари наконец вошла в свою комнату, в которой ничего не изменилось за прошедших полтора месяца. А вот её жизнь… Она была потомственной куноичи – принцессой правящего клана, пусть никогда к её имени по распоряжению отца не добавляли титул «химе», а сейчас ей хотелось рыдать, как какой-то крестьянке. Сердце грызли очень противоречивые чувства. Отложив тэссен, она вышла на балкон и села на парапет, любуясь ночной деревней, освещённой ущербным диском убывающей луны. Прохладный воздух заставлял чуть сильнее циркулировать чакру, чтобы не мёрзнуть.

Темари никогда не думала о замужестве, ей только исполнилось шестнадцать, и она была одной из сильнейших куноичи Суны, дочерью Кадзекаге. Она была сильнее всех своих сверстников деревни, и это позволяло смотреть на них свысока. Темари гордилась, что в её голове только холодный расчёт без всяких девчачьих глупостей.

Она раздражённо передёрнула плечами, ругая себя за эмоциональность и призывая к тому, чтобы сохранить остатки достоинства. Она дочь своего отца и должна думать о благе деревни, а не о том, как же это ужасно, когда ты и твоё тело принадлежит кому-то. Темари сквозь зубы втянула ночной воздух, успокаивая подскочивший пульс и набежавшую панику, совсем не приличествующую куноичи.

Когда они пришли в деревню, то их сразу пригласили к Кадзекаге.

Человек, которого они видели только издалека, закутанного в официальную хламиду и в каса, был без маски и головного убора. Новый Кадзекаге ожидал их в своём кабинете и поразил Темари своей молодостью. Сверстник! Или не более, чем на год старше. У него были средней длины алые волосы, золотисто-карие глаза и очень правильный овал лица. Вспомнилось, что представители клана Акасуна славились своей «кукольной» внешностью, взять тех же невозможных задавак – близняшек Сану и Саю, которые растили длиннющие волосы и подчёркнуто отдавали предпочтение красивым, а не удобным вещам, особенно Сая выделялась.

– Рэймэй-сама, к вам Темари-сан и Канкуро-сан, – сказал дзёнин, который проводил их к Кадзекаге.

– Дети Расы, – изучая их, и Темари – особенно, задумчиво потрогал подбородок Рэймэй. – Следуйте за мной.

Они с Канкуро переглянулись, но не осмелились нарушить приказ. Они шли за Кадзекаге, и Темари бросала взгляды на брата, который наморщил лоб, как будто что-то вспоминая.

Перед одной из дверей Рэймэй остановился и сложил печати, снимая защиту.

В помещении без окон царил полумрак, пахло жуткой смесью лекарств и разлагающейся плоти. В глубине угадывалась кровать, вся в медицинских печатях, которые и давали рассеянный свет. Странные мерные звуки, наполняющие комнату, заставляли кожу покрываться мурашками.

Кадзекаге приблизился к кровати и сделал им знак подойти.

– Отоо-сама? – Темари была в шоке, увидев отца таким. Тело было деформировано и, кажется, обожжено. Множество спёкшихся шрамов и золотых вкраплений на коже, словно от золотого песка. Из груди торчали жуткие на вид тонкие щупальца. Совершенно чужеродные, и явно так не должно быть. На лице – кислородная маска. Руки опутывали провода от капельниц.

– Я разбужу его, – сказал ирьёнин, которого Темари попросту не заметила, поглощённая разглядыванием тела отца. Она не проходила медицинского обучения, но все её чувства говорили, что этот человек уже не шиноби – кусок мяса, который держится за этот мир только усилием воли. И все эти аппараты и печати нужны лишь для того, чтобы поддерживать его жизнь и эту агонию, а не чтобы исцелить.