Текст книги "Смерть в океане"

Автор книги: Митчелл Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

Эллис Стивенс смотрел, как на экране компьютера двойной спиралью формируется образец ДНК. Пальцы сжаты в кулаки, и в них покоится подбородок. Движутся лишь глаза, следя за образом одноклеточного ядра, который воспроизводится графически линия за линией. Прошло четыре минуту с тех пор, как программа перестала выдавать колонки цифр. Они заполнили не только весь экран, но и другой монитор, стоящий рядом. Образ клетки стал формироваться вскоре после этого.

На мониторе справа от Стивенса видна оцифрованная фотография оплодотворенной человеческой яйцеклетки. Девятью днями ранее электрический разряд соединил ядро и яйцо, начав процесс оплодотворения. Внешние объединенные клетки формировали плаценту, а те, что внутри, стали стволовыми клетками. Медленно, кропотливо окультуренное генетическое вещество внедрялось в три клетки. Оно получено из мозговой части черепа. Точнее говоря, из мозга девятнадцатилетней девушки, погибшей в автокатастрофе три дня назад.

Стивенс – профессор молекулярной генетики в Колумбийском университете. У него седые волосы, среди которых видны остаточные каштановые пряди. На профессоре белый лаборантский халат, который явно велик для его хрупкой фигуры. На переносице старомодные бифокальные очки. Он имеет склонность моргать во время разговора.

Прошло еще десять минут. Индикатор под экраном сообщил о том, что программа отработана на шестьдесят процентов. Не отрывая взгляда от компьютера, Стивенс протянул руку влево, нащупал наполовину пустую чашку с кофе и поднял ее. Сделал маленький глоток, скорчил гримасу и поставил чашку на место. Кофе совсем остыл.

По сравнению с другими университетскими лабораториями генетический отдел не представляет особенного интереса. Кроме нескольких компьютеров там нет каких-то необычных машин с мерцающим светом или вращающими центрифугами. В углу на рабочих скамьях стоят два внушительных на вид микроскопа, а рядом с ними огромная белая доска, вся сверху донизу исписанная уравнениями и диаграммами.

Программа была готова на девяносто процентов, когда Эллис вновь посмотрел на экран.

Ями Ямагуси, студентка-выпускница, работающая над кандидатской диссертацией по микробиологии, оторвала глаза от своего занятия, после того как Эллис не ответил на ее вопрос о перерыве на обед. Увидев выражение его лица, она подошла, чтобы взглянуть на то, что так привлекло внимание шефа. Через минуту к ним присоединился Кейт Хейнс, адъюнкт-профессор на факультете генетики. Он работал над проектом последние два года.

Гистограмма под экраном Эллиса показала, что программа готова на девяносто шесть процентов.

Ямагуси положила руку на плечо Эллиса и посмотрела на экран компьютера справа, затем перевела взгляд на клетку слева, которая теперь уже почти сформировалась. Все молчали. Когда раздался негромкий звонок, означающий, что программа выполнена, все трое подпрыгнули. Несколько секунд они стояли, затаив дыхание, пока не послышалось тихое жужжание приводов. Второй компьютер проделал такую же работу. Приводы работали еще какое-то время, потом остановились.

Ями открыла рот от удивления и крепко сжала плечо Эллиса, ибо на экранах появились две идентичные модели клеток человеческого мозга с одинаковым сообщением, вспыхивающим под ними красными буквами.

СООТВЕТСТВИЕ

99,99999 процента

Высокий уровень вероятности

– Боже мой, – прошептал Хейнс. – Эллис, у вас все получилось.

Сначала Стивенс не поверил глазам. А потом все трое обнялись и начали танцевать, словно дети. В течение последующих трех дней он и два его ассистента проверяли и перепроверяли программу на наличие ошибок. За это время созданные ими клетки вновь разделились, воспроизводя себя шесть раз. На исходе четвертого дня Эллис послал отчет главе факультета.

Через пятнадцать минут декан Уоррен Уилкерсон ворвался в лабораторию и взволнованно поздравил их с открытием.

– Эллис, я… я… не могу найти слов, – говорил он, пожимая руку Стивенсу. – Это самое необычное событие, которое произошло у нас с… даже не знаю с какого времени. Тебе надо обязательно опубликовать результаты своего исследования, скорее всего в «Медицинском журнале Новой Англии» или… или в «Журнале восстановительной медицины». Тебя непременно выдвинут на Нобелевскую премию. Я сегодня же поговорю с президентом университета и членами правления совета.

– Спасибо, Уоррен, – рассмеялся Стивенс. – Хочу отметить, что мы достигли успехов, работая командой. Ями и Кейт также должны получить свою долю признательности.

– Чепуха, Эллис, – протестовал Хейнс. – Ты сам выносил дитя с начала и до конца.

– Он прав, доктор Стивенс, – добавила Ями. – Вы точно получите Нобелевку. Я вами горжусь.

– Я позабочусь о том, чтобы мисс Ямагуси и доктор Хейнс должным образом фигурировали в материалах по открытию, – заявил Уилкерсон. – Вы все потрудились на славу. Изумительно. Открываются такие неограниченные возможности, что голова кругом идет. Мы можем достичь невероятных успехов.

Стивенс улыбнулся:

– Я вижу результаты на экране и все еще не могу в них поверить. Как будто мне все это снится, и стоит только проснуться, как все исчезнет.

– Это не сон, – заверил Уилкерсон, положив руку на плечо Стивенса. – Между прочим, вы все ужасно выглядите. Как декан факультета, я должен принять административное решение. Вам необходимо покинуть лабораторию и не возвращаться сюда до понедельника. Танцуйте, пойте, пейте или войте на луну, если угодно, только не попадайтесь мне на глаза. Это приказ.

– Слушаюсь, сэр, – отсалютовал Хейнс.

– Спасибо, доктор Уилкерсон, – поблагодарила Ями. – Вы так добры. Ко мне на выходные приедет сестра из Чикаго, так что мы уж повеселимся.

– Отлично, – ответил Уилкерсон. – Вы свободны, юная леди.

Ями обняла Эллиса, схватила свою сумочку и исчезла за дверью. За ней последовал Кейт Хейнс.

– Приказ и вас касается, Эллис, – помахал Уилкерсон пальцем в сторону Стивенса.

– Позвольте мне упаковать кое-какие вещи, Уоррен, – обратился к нему Стивенс, оглядывая лабораторию. – Отдохнуть правда надо. Не помню даже, когда я спал в последний раз. Либби меня вряд ли узнает.

Уилкерсон улыбнулся.

– Даю вам не более пяти минут, иначе вызову охранников и заставлю их вывести вас отсюда. Зайдите ко мне перед уходом.

Одетый в мятый желто-коричневый плащ Эллис Стивенс постучал в дверь кабинета Уилкерсона. К груди он, словно ребенка, прижимал серебристый портфель.

– Входите… входите, – пригласил ученого Уилкерсон, как только увидел его на пороге.

Декан разговаривал по телефону и жестом велел Эллису садиться.

– Очень хорошо, очень хорошо. Слушай, я крайне занят. У меня в кабинете сейчас находится весьма важная персона, – говорил он. – Увидимся завтра вечером.

– Сестра жены, – объяснил Уилкерсон, повесив трубку. – Они устраивают вечеринку для младшей дочери. Ее только что приняли в медицинский колледж.

– Поздравляю, Уоррен.

– Спасибо. Вся семья по этому поводу с ума сходит. Но для меня важнее знать, как у вас дела. Я не шутил, когда сказал, что вы ужасно выглядите.

Стивенс махнул рукой:

– Я чувствую себя отлично. Надо просто немного отдохнуть, вот и все. Последние четыре дня мы работали не покладая рук.

– Не сомневаюсь. Здесь давненько ничего такого не случалось. Я уже это говорил? В любом случае могу я спросить: какие у вас теперь планы?

– Планы?

– Да, Эллис, планы, – рассмеялся Уилкерсон. – Вы что, не понимаете, что станете очень богатым человеком? Какая-нибудь компания заплатит целое состояние за такое открытие. Вам надо хорошенько все обдумать. Свяжитесь с финансовым советником или адвокатом.

Стивенс прищурился и несколько секунд пристально смотрел на декана.

– Мне и в голову не приходило продавать результаты исследования, Уоррен. Конечно, я не против компенсации. Уж мы с Либби знаем, куда потратить денежки. Два наших мальчика учатся в колледже.

– Вот видите.

– Полагаю, мне нужно все хорошенько обдумать.

– О чем здесь думать?

Стивенс покачал головой.

– Вы упомянули о финансовом советнике. Мне в голову не приходило ничего подобного.

– Уверен, что так оно и есть, однако вам пора уже все понять. Если решите обратиться к корпорациям, могу порекомендовать несколько отличных компаний. Университет в прошлом работал с ними, и я уверен, что они хорошо обойдутся с вами.

– Вы предлагаете продать результаты исследования немедленно?

– Я ничего не предлагаю. Я лишь советую вам отдохнуть и на досуге пошевелить мозгами. Открытие принадлежит вам. Только, ради Бога, не подписывайте никакие документы до тех пор, пока их не просмотрит наш юрист.

– Не буду, – заверил его Стивенс. – Хочу только заметить, что я просто подавлен. – Стивенс хотел сказать что-то еще, однако передумал и умолк. Последовало молчание. Потом он заговорил вновь. – Уоррен, как выдумаете, факультет может дать мне отпуск недели на три? – спросил он.

Декан нахмурился:

– Три недели? Ну конечно. Хейнс и Берман могут вести ваши группы. А что у вас на уме?

– Ну… Либби уже давно просит меня взять отпуск. На днях я прочитал в «Таймс» о круизе на корабле «Мажестик». Он плывет в Европу, заходит в Средиземное море, а назад мы полетим на самолете.

– Фантастическая идея! – воскликнул Уилкерсон, в восторге хлопая рукой по письменному столу. – Мы путешествовали на этом судне в прошлом году. Добрались только до Карибского моря. Гарантирую, что такая прогулка вам понравится. Наберете килограммов десять веса. Поезжайте обязательно. Если хотите, я свяжу вас с моим агентом из бюро путешествий. Она нам здорово помогла.

– Спасибо, Уоррен. Вы очень добры.

Стивенс раздумывал еще несколько секунд, а потом решился.

– Знаете, именно так я и поступлю. Принесу домой билеты. Вот Либби-то удивится. Она уже хочет опять вернуться на работу, так как мальчики с нами больше не живут. Полагаю, это может подождать. Как имя вашего агента?

– Одну минуту. – Уилкерсон начал листать свой блокнот. Нашел, написал имя на листке бумаги и протянул его Стивенсу.

Оба встали одновременно. Когда они пожимали друг другу руки, лицо Стивенса вдруг опять посерьезнело.

– Уоррен, хочу, чтобы вы знали, насколько я благодарен вам за помощь и поддержку на протяжении всех последних лет; вы стали мне настоящим другом. Мне надо все обсудить с Либби, а уж потом мы примем какое-то решение. Вы правы. Нам необходимо отправиться в путешествие. Я обещаю хорошенько подумать. Мне с самого начала казалось, что подобные открытия должны быть общим достоянием. Не могу себе представить, как какая-то корпорация берет с человека двадцать пять тысяч долларов за пересадку печени. Какой абсурд. Вообразите: мы говорим семье, чей отец страдает болезнью Альцгеймера, что можем приостановить процесс, но лишь в том случае, если у них имеется достаточное количество наличных. Я никогда бы не пошел на такое.

– Я не говорю, что вам следует так поступать. Собственно, я вообще ничего не предлагаю. Я лишь советую вам взять отпуск и отлично провести время. Вернетесь назад отдохнувшим и окрепшим, вот тогда и продолжим разговор.

– Хорошо.

– Между прочим, вы сделали запасную копию программы?

Стивенс улыбнулся и похлопал рукой по портфелю.

Уилкерсон пожелал ему счастливого путешествия и попросил передать привет жене. После того как дверь закрылась, декан некоторое время смотрел на нее, затем снял трубку и набрал номер.

Глава 7

К удивлению Кэтрин, возле машины ее поджидали два человека. Она замедлила ход, но тотчас узнала Галину и Джимми Д’Таглиа.

– Что вы здесь делаете, ребята? – спросила она.

– Мы слышали, вы хорошенько дали Ройялу по толстой заднице, – засмеялась Галина, подбегая к Кэтрин и обнимая ее. – Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы найти ваш автомобиль на этой свалке.

– Каким образом вам удалось так быстро узнать новость? – спросила Кэтрин. – Я только что из суда.

– Вельма все рассказала мне.

– Вельма Бланшар? Секретарша судьи?

– Она вела репортаж с места событий, когда мы направлялись в центр. Поздравляю, – подключился к разговору Джимми, целуя Кэтрин в щеку. – Похоже, вы проделали замечательную работу.

– Однако я не могу понять, как…

– У Вельмы на столе стоит монитор, на случай если судье понадобится какая-то срочная информация, – объяснила Галина.

– Ах так… Но что вы здесь делаете?

– Мы принесли ваш чемодан, – ответила Галина. – Я подумала, что вы задержитесь, так что поехала к вам домой и упаковала вещи. Там точно все необходимое. Кое о чем мне пришлось догадаться.

У Кэтрин отвисла челюсть.

– Как вы проникли в мой дом?

– Вы дали мне код вашей сигнализации, когда ездили в Вашингтон за показаниями по делу Риверы. Помните? Вы просили меня покормить кошку.

– Конечно, помню, – сказала Кэтрин, – только вы ведь вернули мне ключ. – Она посмотрела на Галину, а потом на Джимми, ожидая объяснений.

– Я вырос в Бронксе и научился там кое-каким штучкам, – усмехнулся Джимми.

– Вы взломали замок…

Кэтрин чуть не закричала, однако сдержалась. Сделала глубокий вдох, посчитала про себя до десяти и повторила шепотом:

– Вы взломали замок и проникли в мой дом? Вы что, психи?

– Я бы так не сказал, – ответил Джимми, – но в целом вы почти попали в точку.

– Невероятно. Вас ведь могли арестовать. Это точно мои вещи? – спросила Кэтрин, показывая на черный чемодан, стоящий у ног Галины.

– Я же говорю вам! – оправдывалась Галина. Она недоуменно посмотрела на Кэтрин, потом перевела взгляд на Джимми, который только пожал плечами.

Кэтрин закрыла лицо руками и покачала головой.

– Не верю, что вы, ребята, пошли на такое дело, но я вам благодарна. В следующий раз просто… ладно, не важно, – добавила она, вставляя ключ в замок.

Джимми открыл заднюю дверцу и, крякнув, забросил чемодан в машину.

– Боже, что ты туда положила? Камни, что ли? – обратился он к Галине. – Или трусики гораздо тяжелее, чем кажутся.

– Что? – спросила Кэтрин.

– Теперь при виде женского нижнего белья я буду думать о вас, – добавил он.

Это заявление вызвало крик возмущения у Галины, которая хлопнула его по плечу.

– Кто тебе разрешил смотреть?

– Я же итальянец, – ответил Джим, потирая плечо. – У меня это в крови.

Кэтрин почувствовала, что краснеет, и решила промолчать. Села в машину. Прежде чем она завела мотор, Джимми просунул голову в окно.

– Послушайте, если вы когда-нибудь захотите завести знакомство с молодым человеком…

– О Боже, да я тебе в матери гожусь!

– Знаю, – ответил он, театрально поднимая брови. – Зрелые женщины возбуждают меня.

– Ну конечно, – протянула Кэтрин, отталкивая его голову.

Несмотря на все попытки казаться строгой, она не сдержалась и залилась веселым смехом. Через мгновение они стали прощаться.

– Поезжайте, – сказала Галина, – а то опоздаете. Я позвонила мисс Доливер и сообщила, что вы летите следующим рейсом. Она утверждает, что нет никаких проблем.

Включив мотор, Кэтрин все еще смеялась.

Глава 8

Одни люди говорят, что Хартсфилд в Атланте самый оживленный аэропорт в мире, другие утверждают, что он лишь на втором месте. На первое место выходит то он, то аэропорт О’Хара в Чикаго в зависимости оттого, когда департамент транспорта выпускает статистику по количеству пассажиров. В силу каких-то непонятных Кэтрин причин жители Атланты чрезмерно гордятся тем, что их аэропорт занимает первое место, хотя что тут хорошего, если там собираются огромные толпы народу. В пятницу днем в аэропорту особенно многолюдно. Однако, зная, что ее корабль уходит из Майами на следующий день, Кэтрин не имела другого выбора. Она оставила автомобиль на стоянке в Кэмп-Крик-паркуэй и села на бесплатный микроавтобус, отвозивший пассажиров к терминалу.

Служащая на входе проверила у Кэтрин документы, мельком взглянув на ее лицо. По-видимому, удовлетворенная тем, что оно соответствует фотокарточке, она выдала пропуск и сообщила, что к самолету можно пройти через вестибюль Б.

Кэтрин успешно прошла через металлоискатели и поспешила к эскалатору, который должен спустить ее вниз, к «торговому центру». Это название изобрел какой-то рекламный агент, и оно оставалось загадкой для каждого, кто слышал его, ибо там не имелось никаких магазинов и вообще ни малейшего намека на торговлю. Как только Кэтрин добралась до платформы, обезличенный механический голос объявил, что поезд прибудет через две минуты.

Когда аэропорт только открыли, объявления делались приятным женским голосом, который приветствовал всех прибывших в Атланту и желал им «чудесного дня». К сожалению, голос звучал настолько мило, что многие просто игнорировали его, особенно когда их просили не держать двери открытыми. И люди начали опаздывать на рейсы. Один мужчина фактически послал голос подальше, когда тот заявил: «Ожидается задержка ввиду того, что кто-то держал дверь».

Кэтрин ждала, что голос весело ответит на оскорбление: «Да идите вы сами к чертовой матери», – только, к счастью, такого не последовало.

Менее чем за четыре минуты они прибыли к вестибюлю Б., и другой эскалатор быстро доставил пассажиров ко входу. Еще оставалось время, чтобы купить книжку в киоске. Кэтрин выбрала роман Джона Гришэма и вдобавок к нему купила журнал об антиквариате, которым увлекалась. Положив покупки в сумочку, направилась к входу, однако, пройдя несколько шагов, услышала зовущий ее голос:

– Кэт!

Высокая брюнетка в деловом костюме вскочила со скамейки в зале ожидания и побежала к Кэтрин.

– Бесс! – воскликнула та и энергично замахала рукой.

Бесс и Кэтрин дружили с первого курса колледжа штата Огайо. Они жили в одной комнате. На втором курсе, устав от веселенькой жизни в общежитии с пятьюстами другими студентками, они сняли квартиру возле кампуса, обставив ее мебелью, которую пожертвовали им родители. Бесс приходилась крестной Заку. Именно она вызвала полицию, когда Кэтрин пропала, и настояла на том, чтобы они немедленно начали поиски. В течение трех дней она вместе с полицейскими и добровольцами прочесывала лес возле Коламбуса в поисках подруги. Бесс находилась в той группе, которая обнаружила Кэтрин в двух милях от сожженной хижины.

Во время пребывания Кэтрин в больнице Бесс спала в ее палате на койке, которую принесли сестры. Через месяц после выписки у Кэтрин начались те ужасные, терзающие ее воспоминания. Бесс тотчас нашла ей врача.

После окончания колледжа Кэтрин переехала в Атланту, а Бесс устроилась бухгалтером в одну престижную аудиторскую фирму Нью-Йорка. Несмотря на разделяющее их большое расстояние, подруги не теряли связь. Когда старший ребенок Бесс пострадал в автомобильной катастрофе, она сразу позвонила Кэтрин. Они разговаривали по телефону по меньшей мере раз в две недели, а в последнее время начали обмениваться электронными письмами. Общаясь, они как бы переносились в годы своей молодости.

– Просто глазам не верю! – воскликнула Бесс, обнимая Кэтрин. – Чудесно выглядишь. – Она прижала подругу к себе.

– Я полная развалина, – объяснила ей Кэтрин. – Только что из суда. Могла вообще не полететь.

– Слышала. Поздравляю. Ты надрала задницу этому уроду.

Кэтрин окинула подругу изучающим взглядом.

– Как ты могла… я только что оттуда.

– Твоя секретарша подробно проинформировала меня, когда я позвонила в офис.

– Галина! – воскликнула Кэтрин, закатывая глаза.

Прежде чем она смогла произнести еще какие-то слова, раздалось сообщение по радио о начале посадки на рейс 257, следующий до Форт-Лодердейла. Спустя пять минут они заняли свои места в первом классе.

– Мило со стороны компании Джека, – заметила Кэтрин.

– Он душка. Помощник Джека по административной части сообщил мне, что они могут доставить любого хоть на край света. Когда я сообщила ему о желании полететь вместе с тобой, он просто снял трубку и велел секретарше позаботиться о билетах.

– Хорошо быть главным администратором, – заключила Кэтрин.

В течение следующих нескольких минут подруги сообщили друг другу все о семейных делах. Бесс рассказала о своей благотворительной деятельности и о работе в отделе пиара в компании Джека.

– Их бизнес, похоже, процветает, – заметила Кэтрин. – Всякий раз, когда открываю газету, вижу что-нибудь об этой фирме.

Бесс кивнула.

– Два месяца назад они выбросили на рынок лекарство, которое уменьшает риск возникновения инфаркта. На прошлой неделе начали продавать таблетки от аллергии. Конца этому не видно. А теперь расскажи мне, как у тебя дела на любовном фронте.

Прежде чем Кэтрин успела ответить, появилась стюардесса и спросила, не хотят ли они чего-нибудь выпить. Обе заказали по бокалу белого вина, а Кэтрин еще и диетическую колу.

– Так вот как ты заботишься о фигуре, – угрюмо проговорила Бесс. – Ты не изменилась со студенческих времен.

– Я изменилась. Просто научилась скрывать недостатки.

– А мне надо ходить в спортзал, – вздохнула Бесс. – Если мои бедра станут еще шире, с меня будут брать плату за два сиденья.

Кэтрин легонько шлепнула ее по коленке:

– У тебя отличные бедра. И великолепная фигура.

Бесс внимательно осмотрела свои ноги, после чего попросила стюардессу заменить вино на диетическую колу.

– Ладно, – сказала она, уютно располагаясь на своем месте и глядя на Кэтрин, – ты хотела поведать мне о своей личной жизни.

– Да рассказывать, собственно, не о чем. Встречалась какое-то время с одним преподавателем колледжа, однако из наших встреч так ничего путного и не вышло.

– Но почему?

– Он стал вести себя немного странно, так что я с ним рассталась.

Бесс сделала большие глаза и подалась вперед, готовясь услышать объяснения.

– Он хотел знать, позволяла ли я кому-нибудь связывать меня и как отношусь к порке… ну и все такое прочее. Мне это не понравилось.

– Кого же он хотел выпороть?

– Я так и не узнала.

– Ты просто зануда, – рассмеялась Бесс, отталкивая подругу. – Тебе надо научиться расслабляться, Кэт.

– Я не расслабляюсь, когда меня связывают и порют. Уж лучше отправлюсь в круиз к берегам Европы. Просто не верю, что наконец в пути. А ты?

Бесс улыбнулась:

– Мы десять лет вместе мечтали о таком путешествии. Я решила, что пора действовать, пока мы окончательно не состарились.

Кэтрин собиралась рассказать подруге о том, что разговор о порке был всего лишь верхней частью айсберга. Она не стала распространяться о комментариях профессора. Просто так ей легче было объяснить причину их разрыва. К несчастью для преподавателя, который вообще не производил впечатления плохого человека, его вопросы задели ее за живое. Она уже не могла легко доверять людям, особенно после развода. Кэтрин покачала головой. Раны, вызывающие ночные кошмары, никак не хотели заживать. Ей нанес их мужчина еще в ранней молодости. Врачи говорят, что воспоминания могу преследовать до конца дней. Лекарства помогали контролировать их, однако они не могли воздействовать на реакцию Кэтрин по отношению к мужчине, который хотел с ней близости. Интимные отношения обычно заканчивались тем, что она отталкивала от себя ухажеров.

Ее брак развалился в силу иных причин, однако Кэтрин рассматривала развод как еще один гвоздь в пресловутый гроб. Во время бракоразводного процесса ее муж, хирург, в пылу полемики с адвокатом заявил, что Кэтрин заставила его завести роман с медсестрой, ибо полностью охладела к нему. Он описывал ее как бракованный товар, что явно не понравилось присяжным, среди которых было четверо мужчин и восемь женщин. В результате ему присудили выплату крупных алиментов. Кэтрин впервые в жизни так назвали, и она понимала, насколько прав оказался муж. «Бракованный товар», – подумала она, желая выбросить из головы былые обиды.

Кэтрин посмотрела на свои руки и улыбнулась.

«Однако мы продолжаем стараться, не так ли?»

В интеркоме раздались слова летчика, прервавшие воспоминания. Он сообщил, что они третьи в очереди на взлет. Полет до Форт-Лодердейла займет около часа двадцати минут. Пилот также добавил, что температура сейчас восемьдесят восемь градусов по Фаренгейту, небо ясное, ветер юго-восточный. После того как он закончил, стюардесса попросила всех пристегнуть ремни безопасности и вернуть подносы в вертикальное положение.

Менее чем через четыре минуты заработали двигатели, и самолет побежал по взлетной полосе. Кэтрин выглянула в окно и стала наблюдать, как исчезает из глаз земля. В отдалении еще виднелись контуры Атланты с сияющим на солнце куполом Капитолия.

Этот вид напомнил ей о поездке с Заком, когда он учился в пятом классе, в городок Далонега, где они вместе мыли золото. Золота они так и не нашли, зато наткнулись на продавца, который продавал все от «настоящих индейских наконечников стрел» до домашних консервов и коллекции камней. Если она не ошибается, три коллекции сейчас пылятся где-то в кладовой на втором этаже ее дома.

Полет проходил спокойно. Бесс в данный момент жила в Скарсдейле, деревушке, находящейся на расстоянии сорока минут езды от Нью-Йорка. Их разговор носил в основном светский характер и концентрировался на судебных делах Кэтрин. Бесс сообщила подруге о последних событиях в мире моды Нью-Йорка. Они на удивление быстро и естественно вернулись к старым взаимоотношениям.

Имя мужа-хирурга не могло не возникнуть в ходе их разговора. Кэтрин рассказала, что он женится в третий или четвертый раз и покупает пятый дом. Она уже и со счета сбилась, ибо он дважды женился на одной из своих жен.

– Каков его последний трофей? – спросила Бесс.

– Блондинка. Моложе других жен, грудь больше, цвет волос ярче, и она глупее всех остальных.

Кэтрин вытянула руки перед собой, чтобы показать величину груди, и чуть не опрокинула напиток подруги.

– Ты встречалась с ней?

– Пару раз. Только я бы не узнала ее, если бы она сидела сейчас рядом с тобой.

Бесс почему-то повернулась и посмотрела на сидевшую слева пассажирку. Расположившийся напротив них через проход бизнесмен пытался отделаться от воздушной трубки над головой. Наконец он сдался и позвонил стюардессе.

Они приземлились в аэропорт Форт-Лодердейла с его ярким бирюзово-оранжевым терминалом, прождали около тридцати минут, чтобы получить свои чемоданы, а затем отправились в квартиру Кэтрин на Уильямс-Айленде. Кэтрин вложила в нее деньги, полученные после развода, и не хотела отказываться от этой жилплощади, так как дети любили ездить туда на Рождество и во время весенних каникул.

Уильямс-Айленд являлся оазисом в центре бывшего города Северный Майами и действительно представлял собой остров. Маленький мост соединял его с «большой землей», или бульваром Бискейн, как называли ее местные жители. Авентура находился на расстоянии полумили. Десять лет назад жители Северного Майами, устав платить за услуги, которые им не оказывали, совершили мирную революцию и основали свой собственный город, назвав его Авентура. Занимавший площадь чуть более квадратной мили, городок обладал самыми роскошными квартирами на восточном побережье Флориды.

Остров состоял из семи высотных зданий, гавани, ограждения с тремя воротами и охраной. Благодаря творчески проведенной рыночной кампании остров стал родным домом разношерстной группы богатых иностранцев, актеров и бизнесменов. Некоторые яхты, стоящие на причале, достигали ста футов в длину.

Забрав багаж, Кэтрин попросила служащего подогнать ее автомобиль, и они направились к гавани Бол. По большей части подруги просто прогуливалась по торговому центру, заглядывая в витрины магазинов, ибо цены тут очень кусались.

Женщины, увиденные Кэтрин в тот вечер, подпадали под категорию «трофея», недавно приобретенного ее мужем. Они прошлись с Бесс по бульвару, и Кэтрин удивилась количеству двадцатилетних девушек с силиконовыми грудями, идущими под ручку с пятидесятилетними и шестидесятилетними мужчинами. По ее мнению, их отношения носили симбиотический характер.

Они все же зашли в магазин, принадлежащий молодому человеку по имени Рене Руис, чтобы купить платье, которое Кэтрин присматривала себе в течение нескольких месяцев. Пройдя обучение у самого Валентино, Рене знал о модной женской одежде больше, чем любой другой мужчина. В Майами его имя окружал ореол тайны, и у Рене имелись поклонницы, которые пошли бы босыми по раскаленным углям, чтобы получить один из его нарядов. После того как Кэтрин дала Бесс «добро» на покупку билетов на круиз, она сразу же позвонила Рене.

Платье было сшито из коричневого бархата со старинной тесьмой, идущей вверх по бедру. Бесс немедленно выразила свое полное одобрение. Кэтрин боялась, что тесьма слишком открывает ноги, однако не смогла сопротивляться и сдалась. Рене также одобрил ее выбор.

«Мне придется защитить в суде немало людей, чтобы компенсировать эту покупку», – размышляла Кэтрин, когда они шли к машине.