Текст книги "Смерть в океане"

Автор книги: Митчелл Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

Первой свидетельницей Кэтрин стала Шерри Уоллес, которая признала, что они с Говардом Холперном действительно знали друг друга и спали вместе. Когда она сделала последнее заявление, судья взглянул на нее и записал что-то в блокнот. В ответ на следующий вопрос Кэтрин вновь повторила, что ее дочерей не было дома в то время и она не знает, почему Холперн утверждает обратное.

Затем Кэтрин вызвала Говарда Холперна.

– Мистер Холперн, мы с вами уже встречались, не так ли?

– Да, конечно, – ответил тот с обворожительной улыбкой.

– Я спросила вас о роде ваших занятий, и вы ответили, что работаете летчиком в «Дельта эйрлайнз».

– Ну… на самом деле это сказала Шерри…

– Так вы не работаете в «Дельте», не правда ли, мистер Холперн?

– Нет, я…

– Вы служите в компании, носящей название «Медицинские технологии Джасперса» в Нашвилле, штат Теннесси, правда?

– Да, это так. Однако, мне кажется, произошло недоразумение. Я не говорил…

– И вы как-то связаны с клиниками доктора Уоллеса, не так ли, мистер Холперн?

Ричард Ройял встал:

– Ваша честь, я протестую. Я ценю рвение миссис Адамс, с каким она представляет свою клиентку, только надо ведь дать и моему клиенту отвечать на вопросы.

– Вам надо дать ему возможность ответить, – проговорил судья, не отрывая глаз от своих записей.

Кэтрин откинула локон за ухо и прошла к столу обвиняемых. Взяла лист бумаги, который ей передала секретарша Морхауза, и сделал вид, что изучает его. Все сосредоточили внимание на ее действиях.

– Мистер Холперн, когда вы ранее давали показания, почему вы не сообщили нам, что знакомы с мистером Уоллесом?

– Не думаю, что кто-то спрашивал меня об этом, адвокат, – ответил Холперн. Тон его голоса звучал уже не столь дружелюбно, как раньше.

– Понимаю. Вы и Шерри Уоллес не сказали о том, что знаете ее мужа, не правда ли?

– Мне незачем было говорить об этом, миссис Адамс. Я имею дело с клиниками Уоллеса, вот и все.

– Правильно, – произнесла Кэтрин, растягивая слово. – Как я понимаю, мистер Холперн, вы встретили Шерри Уоллес в супермаркете «Крюгер» около двух недель назад.

– Да.

– Однако вы не живете в Атланте, правда?

– Он сказал, что живет в Теннесси, – проговорил судья, посмотрев в свои записи.

– Я живу в пригороде Нашвилла, – добавил Холперн.

– Отлично! – воскликнула Кэтрин. – А теперь, мистер Холперн, не соблаговолите ли сообщить суду о том, что вы делали в супермаркете в пятницу вечером?

– Хотел купить кое-какой еды.

Артур Морхауз повернулся в кресле и посмотрел на Холперна:

– Где вы остановились в Атланте?

– В отеле «Мариотт», ваша честь.

Судья нахмурился и что-то вновь записал в блокноте. Затем подал знак судебному приставу, который подался вперед в кресле. Ему вдруг стало интересно происходящее в зале. Бейлиф подошел к месту судьи, и Морхауз прошептал что-то ему на ухо. Тот кивнул и тотчас исчез за дверью кабинета. Морхауз извинился за остановку заседания и велел Кэтрин продолжать.

– Мистер Холперн, вы дали показания о том, что дочери миссис Уоллес находились дома во время вашего свидания, – сказала Кэтрин.

– В тот момент, когда мы занимались сексом, – поправил Холперн.

– Именно. Откуда вам стало известно, что обе девочки дома? Вы видели их?

– Ваша честь, – вмешался Ричард Ройял, – миссис Адамс задает свидетелю два отдельных вопроса.

– Он прав, – согласился судья. – Давайте будет задавать по одному вопросу за раз.

– Извините. Просто я иногда волнуюсь.

– Вполне понятно, – заключил Морхауз. – Продолжайте и перефразируйте свой вопрос.

– Вы лично встречались с девочками Уоллесов?

Холперн бросил взгляд на Ричарда Ройяла, лицо которого абсолютно ничего не выражало.

– Нет, я с ними не встречался.

– Тогда откуда вам известно, что они были дома, мистер Холперн?

– Я слышал, как они разговаривают наверху, – ответил он, едва заметно улыбаясь.

– Вы слышали, как они разговаривают наверху?

– Да.

– А может, вы слышали телевизор или автоответчик?

– Не думаю, адвокат.

– Вас не удивит, если я скажу вам, что Дженнифер Уоллес была в университете штата Джорджия, где в то время проходили соревнования школьных оркестров? А Лиза Уоллес той ночью спала в доме подруги?

– Конечно, меня это удивит. Я слышал то, что слышал.

Кэтрин понимала, что Холперн не станет менять показания, и не собиралась раскалывать его. Подобное можно увидеть только по телевизору. Она подошла к столу обвиняемых, напряженно думая, о чем еще спросить Говарда.

Именно в тот момент ее внимание привлек пакет с фотографиями, выглядывающий из ее же сумочки.

– Дайте мне, пожалуйста, эти фотографии, – проговорила Кэтрин громким голосом, так чтобы все могли ее услышать.

Шерри прищурилась, посмотрела на сумочку Кэтрин, а затем вынула пакет и передала его адвокату.

– Одну секунду, ваша честь. – Кэтрин вынула фотографии из конверта и начала бегло просматривать их.

Артур Морхауз молчал. Уоллес и Ройял обменялись недоуменными взглядами.

– А, вот они, – сказала Кэтрин, вынимая две карточки. Затем повернулась к Холперну, который не отводил от снимков глаз. – Некоторое время назад вы сообщили нам, что мистер Уоллес всего лишь ваш клиент. Это верно?

– Да, – осторожно ответил Говард.

– Однако это не так.

– Не понимаю, о чем вы.

– На деле вы в последнее время довольно часто встречались.

– М-мы обсуждали покупку его компанией новых р-рент-геновских установок, – начал заикаться Холперн.

Ройял вновь встал:

– Ваша честь, если она хочет допросить его об этих фотографиях, он имеет право посмотреть их. Да и мы тоже.

– Я пока не представила их на рассмотрение в качестве вещественных доказательств, – заявила Кэтрин еще до того, как судья успел ответить.

– Мы встречались всего несколько раз, – выдавил Холперн.

Ответ страшно испугал Ричарда Ройяла.

– Ваша честь, я прошу считать последний ответ свидетеля не соответствующим данным обстоятельствам.

Артур Морхауз покачал головой:

– Мистер Ройял, сегодня здесь нет присяжных. Мне кажется, я могу отделить зерна от плевел, так что ваш протест не принимается. У вас есть что-то еще, миссис Адамс?

– У этого свидетеля мне больше нечего спросить, ваша честь, – отвечала Кэтрин, махнув рукой.

Морхауз кивнул.

– Полагаю, что та леди спортивного вида, которая терпеливо сидит в конце зала суда, ваша последняя свидетельница?

Сердце Кэтрин отчаянно стучало, и она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Впервые за все утро она начала расслабляться. И постаралась ни голосом, ни выражением лица не выдать волнения. Мельком взглянув в сторону стола бейлифа, она заметила, что Тами перестала улыбаться и теперь поглядывала то на Марка Уоллеса, то на Ричарда Ройяла, как бы не понимая, что происходит.

– Да, ваша честь, это Дебби Финчер, – ответила Кэтрин.

Морхауз жестом пригласил Дебби Финчер подойти к свидетельскому месту.

– Прошу вас, подойдите сюда, сударыня.

Дебби Финчер – полная брюнетка без следов косметики на лице. Она выглядела так, будто только что вышла из спортзала, что вообще-то соответствовало действительности. Женщина встала и вышла вперед.

– О чем вы хотите ее спросить? – обратился судья к Кэтрин.

– Миссис Финчер должна подтвердить заявление моей клиентки о том, где находилась ее дочь в ночь со среды на четверг.

– Вы это хотите сообщить нам? – спросил Морхауз у Дебби Финчер.

– Мм-гм, так оно и случилось. Лиза и моя дочка пришли к нам вместе после школы, и на следующий день я отвезла ее домой после обеда приблизительно в час тридцать. О… извините меня за вид, ваша честь, – добавила она, поправляя волосы.

Это замечание заставило судью усмехнуться.

– Все в порядке, вы выглядите вполне пристойно. У моей жены точно такой же спортивный костюм. – Морхауз повернулся к Ричарду Ройялу, который как раз вставал на ноги: – Вы хотите сделать заявление, адвокат?

– А… нет, ваша честь. В этом нет необходимости, – ответил Ройял.

– Миссис Адамс, вы хотите что-то добавить?

– Нет, ваша честь. Можно объявить перерыв.

Пока Артур Морхауз копался в своих записях, вернулся судебный пристав и положил перед ним лист бумаги. Морхауз взглянул на него, а бейлиф занял свое место, прежде окинув многозначительным взглядом Говарда Холперна, проходившего мимо. Судья объявил перерыв на пять минут, взял свой блокнот и покинул кресло.

Следующие минуты стали самыми длинными в жизни Кэтрин. Она дважды ловила себя на том, что задерживает дыхание, и дважды напоминала себе, что надо расслабиться и дышать полной грудью. Она глаз не сводила с двери кабинета судьи. Ричард Ройял, с другой стороны, казался совершенно спокойным и невозмутимо укладывал бумаги в портфель.

Едва начав заниматься адвокатской деятельностью, Кэтрин поняла: если судья выходит из своего кабинета и смотрит на тебя или твоего клиента или начинает оглашение приговора с похвалы клиента, это значит, что твое дело гиблое. Решение принято против тебя.

Наконец дверь кабинета Артура Морхауза открылась. Судья вернулся в зал, занял свое место в кресле – и смотрел прямо на Ричарда Ройяла.

– Основываясь на предъявленных сегодня свидетельских показаниях, я должен отклонить ваше ходатайство, мистер Ройял.

Шерри Уоллес схватила руку Кэтрин и сжала так сильно, что та чуть не вскрикнула от боли.

– Я также хочу назначить вознаграждение адвокату от ответчика. Миссис Адамс, даю вам десять дней на то, чтобы вы предоставили запрос в мой офис после вашего возвращения из отпуска.

Затем судья посмотрел на Говарда Холперна и Марка Уоллеса, которые сидели неподвижно и молчали.

– Господа, никто из вас, на мой взгляд, не заслуживает доверия. Прежде всего в номерах гостиницы «Мариотт» нет холодильников, мистер Холперн, так что не могу понять, почему вы покупали продукты так поздно вечером. К тому же ваша случайная встреча с миссис Уоллес крайне подозрительна. Что касается вас, доктор Уоллес, я настоятельно рекомендую вам покончить с этим делом, пока оно не дошло до суда. Вы поняли меня?

Уоллес кивнул, а Ройял покраснел и уставился в пол. Как только судья покинул зал, Холперн встал и вышел из помещения, не сказав никому ни слова. Марк Уоллес последовал за ним, сопровождаемый своим новым офис-менеджером, которая подняла вверх подбородок, выпятила грудь и шла мимо присутствующих, нарочито покачивая бедрами. Кэтрин и Шерри некоторое время смотрели на нее, потом повернулись друг к другу и одновременно проговорили:

– Ну и дура.

Они обе хихикали, словно школьницы, когда к столу свидетелей приблизился Ричард Ройял, дабы поздравить Кэтрин. Шерри обняла своего адвоката и быстро прошла мимо Ройяла, не удостоив его взглядом.

– Отличная работа, Кэт. Клиенты не перестают удивлять нас, не правда ли?

– Прошу прощения?

– Ну, старине Уоллесу следовало бы сообщить своему адвокату о том, что он знаком с нашим главным свидетелем.

Как трогательно, подумала Кэтрин.

– Просто ужасно, – произнесла она вслух.

– Послушайте, я хотел бы знать, не собираетесь ли вы представить копии тех фотографий, которыми вы размахивали в зале суда?

– Зачем они вам, Ричард?

– Потому что, согласно закону о гражданской юридической деятельности, у меня есть право на просмотр любого документа, находящегося в вашей собственности, который может стать вещественным доказательством, – терпеливо объяснил Ройял. – Почему бы вам не перестать водить меня за нос и не показать эти фото?

– На самом деле это фотографии со дня рождения моего сына. А вот снимок моего кота. Разве не симпатяга?

Ройял несколько секунд пялился на фотокарточки, не произнося ни слова. Потом уставился на Кэтрин и тихим голосом произнес:

– Счастливо вам провести отпуск, Кэт. Мы поговорим, когда вы вернетесь.

Ричард заботливо похлопал Кэтрин по плечу и повернулся, чтобы уйти, так и не узнав, что еще немного, и он получил бы портфелем по голове. К счастью, обошлось, потому что появился бейлиф, который подошел к Кэтрин и передал ей записку.

Ройял нахмурил брови и посмотрел на Кэтрин, как бы требуя объяснения. Его не последовало. Она просто пожала плечами и попрощалась с ним.

Глава 5

Записка оказалась еще одним посланием из офиса Кэтрин. В ней сообщалось о том, что Галина поменяла ее рейс на 16:45, и ей оставалось убить немногим более часа. Время к вечеру, и ехать домой не имеет смысла, а что касается приличных магазинов, то их в центре Атланты нет уже лет пятнадцать. Сидеть в зале ожидания аэропорта Кэтрин совсем не улыбалось. Обед она пропустила и вдруг поняла, что страшно голодна. Теперь, когда все волнения миновали, адреналин постепенно улетучивался. Всякий раз после одержанной победы наступало ощущение опустошенности – такое чувство, будто воздух с шипением покидает воздушный шарик. Ничего удивительного. У нее достаточно позитива, который заполнит пустоту.

На Прайор-стрит дул теплый ветерок, приятно лаская лицо. Кэтрин провела рукой по волосам, расстегнула верхнюю пуговицу блузки и пошла вдоль по улице, а потом свернула за угол. На Файв-Корнерс находилось маленькое кафе, которое она не посещала несколько лет и надеялась, что его еще не закрыли. Там подавали аперитив в хрустальных бокалах, который на вкус напоминал те фрукты, из которых был приготовлен, да еще и согревал вас после первого глотка. Кафе, к ее радости, оказалось на месте. Кэтрин села за столик у тротуара и попросила тарелку креветок и бокал вина. Потихоньку потягивая напиток, она наблюдала за прохожими.

Возле кафе бездомный толкает перед собой тележку, в которой находятся все его пожитки. Вот он останавливается и садится на скамейку. Выражение его лица привлекает внимание Кэтрин, ибо бездомного, кажется, смущают толпы прохожих. Он смотрит на них, однако никто не обращает на него никакого внимания.

Бродяга и Кэтрин вскоре встречаются взглядами. Он улыбается ей. Она кивает и отворачивается. Один из официантов замечает сидящего перед кафе бездомного и подходит к нему с какими-то словами. Она не слышит, что он говорит, однако старик медленно встает и продолжает толкать свою тележку дальше.

Креветки сохраняют слабый запах моря, который отбивает вкус вина. Тем не менее оно делает свое дело и чувство опустошенности постепенно покидает Кэтрин. Легкая улыбка теперь играет в уголках ее губ. Она вспоминает случившееся в суде, и пустота практически исчезает. Если бы результат оказался плачевным, она бы расстроилась и находилась в плохом расположении духа. К счастью, все получилось наоборот. Приятно сидеть здесь и наслаждаться летним днем – давно с ней такого не происходило.

Прошло полчаса. Креветки съедены, вино почти выпито. Кэтрин попросила подать счет. Официант принес и пригласил ее приходить еще. Она встала и уже направлялась к двери, когда ее окликнул знакомый голос.

– Как вам удалось узнать, что он врет? – спросил Артур Морхауз. Он сидел за столиком вместе с двумя другими судьями, которые кивнули Кэтрин.

– Извините, судья. Я вас не заметила.

– Мы умеем прятаться от людей, – сказал судья, сидящий справа. – Мы старые и хитрые.

Кэтрин улыбнулась и хотела что-то сказать, однако Морхауз повторил свой вопрос:

– Откуда вам стало известно, что он врал, миссис Адамс?

Кэтрин какое-то время в упор смотрела на судью, не зная, насколько может быть с ним откровенна. Не очень-то корректно проверять номер машины неизвестного человека. Два других судьи перестали есть, также с нетерпением ожидая ее ответа.

– Мы с моей клиенткой наткнулись на Холперна возле места парковки, и я обратила внимание на то, что номер его машины начинается на букву «Z». Автомобиль явно принадлежал авиакомпании. Никогда не слышала, чтобы «Дельта» предоставляла своим служащим транспортные средства. Я также подумала, что несолидно капитану авиалайнера водить «форд-эскорт».

Артур Морхауз выпятил нижнюю губу и обменялся взглядом с судьей, сидящим слева от него.

– Интересно. И вследствие этого вы пришли к заключению, что он говорит неправду о месте своей работы.

– Ну… я еще позвонила в «Дельту» и спросила, работает ли он у них.

Морхауз сжал пальцы в кулаки и опустил на них подбородок. Выражение его лица было непроницаемо.

– Вы сделали запрос относительно номера машины, и ее владельцем оказался тот, кто нанял Холперна. Я прав?

– Что-то в этом роде, ваша честь.

– Понимаю. А как вы научились трюку с фотографиями?

Последовало молчание, прежде чем Кэтрин дала ответ.

– Меня обучил этому молодой адвокат несколько лет назад, когда я служила в государственной коллегии адвокатов. Он походил на вас, только волос на голове у него было побольше.

Артур Морхауз нахмурился и посмотрел в зеркало на стене. За исключением двух небольших полосок седых волос над ушами его голова абсолютно лысая.

Как только Кэтрин произнесла эти слова, она тотчас пожалела об этом. Наступило неловкое молчание. Она уже приготовилась принести извинения, когда заметила, что у Морхауза трясется живот. В сущности, все его тело дрожало от смеха, который он изо всех сил сдерживал.

– Волос на голове у меня тогда было гораздо больше, не правда ли? – проговорил он, прикасаясь к голому черепу.

Через мгновение лицо судьи уже расплылось в широкой улыбке. Он повернулся к коллегам:

– Я же вам говорил. – Потом посмотрел на Кэтрин: – Рад вновь вас видеть, Кэт.

– Я тоже рада вас видеть, Артур. Во время моей речи вы смотрели на меня так, будто хотели вынести решение не в мою пользу.

– И в самом деле. Если бы я решил, что дети находились дома, когда она привела мужчину, я так бы и поступил. Однако, принимая во внимание все обстоятельства, вы хорошо поработали. Вы не дали свидетелю возможности ответить. Но проделали все очень красиво.

– Мне просто повезло, – проговорила Кэтрин, – а Холперн оказался лживым подонком.

Морхауз опять зашелся смехом и поднял вверх руку.

– Не будем больше обсуждать достоинства этого дела. Мы уже вплотную приблизились к одностороннему обмену информацией, адвокат.

– Прошу прощения, – извинилась Кэтрин.

– Мистер Ройял по-прежнему притворяется южанином? – спросил судья слева.

Кэтрин одарила его натянутой улыбкой и развела руками.

– Парню надо хорошенько поработать над акцентом, – заметил судья. – Пока он похож на жителя Нью-Йорка, который пародирует южанина.

– Жителя Филадельфии.

– Не важно, – отмахнулся Морхауз. – Полагаю, вы получили сообщение из вашего офиса об изменении времени вылета.

– Да, Артур. Спасибо.

– Ну так торопитесь, милая. – Морхауз взглянул на часы. – Не теряйте время попусту.

Кэтрин улыбнулась и попрощалась со всеми.

– Счастливо отдохнуть! – крикнул Морхауз ей вслед. – Постарайтесь по возвращении уладить это дело.

Ожидая зеленого света на переходе, Кэтрин вдруг поняла, что рядом стоит какой-то знакомый человек. Им оказался бездомный с тележкой. Небритый старик, одетый в очень мятый костюм. Они обменялись взглядами.

– У меня был дом, – начал он разговор, – только мне пришлось уйти из него.

– Прошу прощения?

– У меня были собака, кошка и птичка.

Кэтрин кивнула и пошла на зеленый свет. Человек последовал за ней.

– Я отдал птичку соседу, но собака куда-то пропала. Кошки, они о себе сами позаботятся, а вот участь пса меня волнует.

Обычно Кэтрин не имела привычки разговаривать с незнакомыми людьми, однако этот старик казался таким ранимым и потерянным.

– С ним все будет хорошо, – заверила она бродягу.

– Хороший пес. Он много лет прожил со мной.

Перейдя на другую сторону улицы, Кэтрин могла бы оторваться от бедолаги, который шел очень медленно, однако не стала спешить.

– У вас есть семья? – спросила она.

– Нет-нет, – ответил старик. – Только животные.

– С ними ничего не случится. У вас есть где жить?

– Здесь неподалеку находятся миссионеры. Они позволяют нам ночевать у них, только утром надо уходить. Кошки, знаете ли, очень независимые существа. Вот о собаке я крайне беспокоюсь.

Они шли вдоль по улице по направлению к автостоянке, где Кэтрин оставила машину.

– Может быть, ваш сосед найдет ее и позаботится о ней.

– Возможно. Мои соседи хорошие люди. Я отдал им птичку. Они, конечно же, будут ее кормить.

Он обращался уже не к Кэтрин, а к самому себе. Они стояли у входа в гараж.

– Вы сейчас идете к миссионерам? – спросила Кэтрин.

– Позже, – ответил он, – когда стемнеет. Днем они нас не пускают. Надо где-то здесь отдохнуть.

Рядом с гаражом стояло здание с широким наклонным крыльцом и ступенями из серого гранита. Старик присел на них.

Кэтрин осмотрела улицу.

– Вам надо поскорее идти к миссионерам, – предостерегла она его. – Район тут не очень хороший.

– Я немного отдохну. Стараюсь не волноваться, только не могу не думать о собаке.

Кэтрин хотелось найти какие-то слова, которые успокоили бы старика, однако те, что приходили ей в голову, казались фальшивыми. Ничем она не могла ему помочь. Вернулось ощущение пустоты. Кэтрин вынула из бумажника двадцать долларов, вложила их в руку бездомного и вошла в гараж.