Текст книги "Заговорщица"

Автор книги: Мишель Зевако

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Глава XXVIII
РВЫ ВОКРУГ ЗАМКА

В этот день в другой части города разворачивались совсем иные события.

В полпятого вечера, то есть в тот час, когда только-только начинало темнеть, к городским воротам Блуа неторопливо подъехал монах верхом на муле. Это был не кто иной, как брат привратник якобинского монастыря – тот самый, которому настоятель Бургинь поручил передать конфиденциальное послание герцогине Марии де Монпансье.

Брат Тимоте не первый раз выполнял столь деликатное поручение настоятеля, да и вообще он много чего перевидал в жизни. Он долго служил в рейтарах во время религиозных войн и еще не растерял прежних привычек. Будучи монахом, он по-прежнему любил погулять и выпить, как солдат.

Итак, брат Тимоте на муле за семь дней добрался до Блуа. Он особо не торопился: во-первых, ему посоветовали не обгонять по дороге Жака Клемана, а во-вторых, брат Тимоте без конца застревал в придорожных харчевнях, особенно там, где служанки улыбались его грубоватым шуточкам.

К Блуа он подъехал туманным ноябрьским вечером. Солнце уже село, и брат Тимоте едва успел к закрытию ворот. Оказавшись в городе, монах спешился и, ведя мула в поводу, начал бродить по улицам в поисках подходящего постоялого двора.

Наконец он остановил свой выбор на гостинице, на вывеске которой красовалось изображение святого Матфея. Судя по всему, святой Матфей действительно покровительствовал хозяевам – в большом зале было полно народу, там звенели стаканы и стучали кружки, а из кухни доносились приятные запахи. Монах подошел поближе и с вожделением принюхался.

Брат Тимоте заглянул в зарешеченное гостиничное окошко и со вздохом убедился, что это заведение не по карману путешествующему монаху. За столами, заставленными дымящимися блюдами с дичью, птицей, паштетами, а также бутылками вина, сидели только дворяне, человек сорок. В зале гостиницы «У святого Матфея» пировала свита Гиза. Разговоры шли то о Генеральных Штатах, то о герцоге, то о короле, причем дворяне вслух, без обиняков, высказывали угрозы в адрес Генриха III.

Разговоров монах слышать не мог, но, глядя на оживленные раскрасневшиеся лица, на вино и яства, он с сожалением пробормотал:

– А и вкусно же тут, верно, кормят!

Брат Тимоте уже собирался направиться на поиски гостиницы поскромней, как вдруг заметил некоего дворянина, сидевшего в стороне от остальных. Стол был накрыт на шестерых, и, похоже, дворянин ожидал своих сотрапезников.

Сердце брата Тимоте забилось с надеждой.

– Кого я вижу! – прошептал монах. – Это же наш добрый друг господин де Моревер! Верный слуга нашего великого герцога! Клянусь святым Матфеем, покровителем этой гостиницы! Я в этом городе никого не знаю, а господину де Мореверу вполне можно довериться… Отец настоятель его очень ценит. Спрошу-ка я у достойного дворянина, как мне найти герцогиню де Монпансье… К тому же господин де Моревер меня прекрасно знает, может, даже пригласит за стол… предложит что-нибудь выпить… По всему видно, он как раз собирается поужинать… Вперед!

Брат Тимоте, бывший рейтар, да к тому же монах, не привык колебаться и всегда был рад поесть за чужой счет.

Он привязал мула и торжественно вплыл в обеденный зал. Лицо монаха украшала широчайшая улыбка; он прямиком направился к столу, за которым скучал Моревер.

Моревер действительно хорошо знал привратника: он столько раз навещал настоятеля якобинского монастыря!

– Ах, господин маркиз де Моревер… – начал монах, сияя улыбкой.

– Я не маркиз! – ответил Моревер.

– Ах, господин барон, как я счастлив…

– Я не барон, – отрезал Моревер.

Но монах твердо решил, что этот знакомый дворянин оплатит ему ужин, посему нелюбезный прием нисколько не охладил радости брата Тимоте. Не дожидаясь приглашения, монах уселся на табуретку.

– Господин де Моревер, – заявил привратник, – я уверен, что господин настоятель обрадовался бы, узнай он, в каком изысканном обществе я оказался.

«Похоже, удачное начало!» – гордясь собой, подумал монах.

И верно: Моревер, который было сурово сдвинул брови, намереваясь дать назойливому брату привратнику достойный отпор, сразу подобрел, услышав имя отца настоятеля.

– Так, стало быть, вас направил в Блуа отец Бургинь? – спросил Моревер, пытаясь выяснить истинные намерения монаха.

– Ну да, ну да!.. Но позвольте, сударь, я умираю от жажды…

И Тимоте недрогнувшей рукой доверху наполнил бокал и залпом осушил его.

– За ваше здоровье, за Святую Лигу… и за смерть тирана! – шепотом добавил брат Тимоте и хитро подмигнул своему визави.

Моревер вздрогнул, наклонился к монаху и быстро спросил:

– Так вы по этой причине прибыли сюда?

Тимоте опять подмигнул, решив, что отвечать таким образом и весьма удобно, и безопасно. Не мог же он признаться, что никаких особых поручений ему не давали. Если Моревер это поймет, не видать брату Тимоте дармового обеда. Моревер действительно принял гримасу монаха за утвердительный ответ и решил выпытать у неожиданного сотрапезника все, что можно.

Моревер мечтал о смерти герцога и потому, что ненавидел своего господина, и потому, что ему не терпелось получить по векселю. Со дня вручения им Екатерине рокового письма прошла уже неделя, но как Моревер ни вслушивался в разговоры при дворе, он не мог уловить ни малейшего намека на то, что король принял решение разделаться с герцогом.

Понятно, что появление брата Тимоте было очень на руку Мореверу. Во-первых, монаха послал настоятель Бургинь – один из самых активных приверженцев Лиги, а во-вторых, Тимоте явился из якобинского монастыря, где часто собирались заговорщики.

– Выпейте еще, раз вы умираете от жажды! – любезно предложил Моревер, собственноручно наливая монаху стакан до краев.

Брат Тимоте решительно заявил:

– Увы! Я умираю не только от жажды, но и от голода! Подумайте, я так торопился: за четыре дня доехал из Парижа в Блуа!

«На этот раз ты меня-таки угостишь обедом», – подумал монах и снова подмигнул собеседнику, дабы подтвердить важность возложенной на него миссии,

– Вы, значит, торопились? – спросил Моревер.

Он очень встревожился. Вдруг Гиз первым нанесет удар?

– Вы меня знаете, – продолжал Моревер, – я добрый католик, приближенный герцога де Гиза и друг вашего настоятеля. Во имя великой цели, к которой мы все стремимся, я прошу вас сообщить мне все, что вам поручено… Если, конечно, именно меня вы разыскивали. Если же нет…

– Ах, дорогой господин де Моревер, – поспешил заверить монах, – именно вас я и искал. Отец настоятель настойчиво повторял, чтобы я ничего не предпринимал, не посоветовавшись с вами. Я вас уже четыре часа ищу. Сейчас я вам все объясню, но пока я голоден, мысли как-то путаются…

– Пойдемте! – сказал Моревер, стремительно поднявшись из-за стола. Он почти бегом устремился на улицу, оставив монаха в полном недоумении. Дело в том, что Моревер не хотел, чтобы посетители заметили, как он уходит вместе с монахом.

Наконец брат Тимоте сообразил, что его поджидают на улице. Привратник бросил последний жалобный взгляд в сторону кухни, допил свой стакан вина и вышел. У двери гостиницы Тимоте отвязал мула и меланхолично побрел вслед за Моревером.

Когда они отошли подальше, Моревер обратился к монаху:

– Я хотел бы угостить вас повкусней, а тут неподалеку как раз подают отличные обеды. Идите за мной, но приотстав на несколько шагов. Нас не должны видеть вместе, понимаете?

– Еще бы не понять! – воскликнул разом воспрявший духом брат Тимоте.

«Уж я от тебя не отстану! – подумал монах. – Надеюсь, что сегодня пообедаю по-королевски».

Уже совсем стемнело. Туман опустился на извилистые улочки Блуа. Прохожие скользили в этом тумане словно привидения – горожане спешили по домам, вельможи направлялись на королевский прием. Тимоте брел за Моревером по узкому булыжному проулку.

«Если этот осел привез какой-нибудь важный приказ, я узнаю о нем, – думал Моревер. – Узнаю и предупрежу старую королеву. И тогда или король казнит Гиза, или Гиз убьет Валуа. В первом случае я окажу важную услугу престолу, и мне это, конечно, зачтется. Во втором случае… ну что ж, придется подождать следующего удобного момента для того, чтобы отомстить Гизу. А пока герцог ничего не знает, и я был, есть и буду его верным слугой!»

Моревер остановился около неприглядного постоялого двора – здесь он квартировал. Брат Тимоте поморщился и вздохнул:

– Сударь, по-моему, гостиница «У святого Матфея» выглядит куда привлекательней…

– Не стоит судить по внешнему виду! – усмехнулся Моревер. – Я вам обещал, что угощу на славу. Клянусь, так и будет. Отведите же вашего мула в конюшню, пройдите через обеденный зал и скажите хозяину, чтобы дал вам комнату номер три, на втором этаже.

Тимоте уже раскаивался, что потащился за Моревером. Он с удовольствием сбежал бы, но улицы были пустынны. А вдруг Моревер его не отпустит? Впрочем, нечего волноваться, с какой стати этот дворянин, друг отца настоятеля будет замышлять что-то недоброе?

И брат Тимоте послушался. Он позвал хозяина, поручил заботам слуги мула и потребовал себе комнату номер три.

Хозяин проводил гостя наверх и удалился, предварительно попросив у монаха благословения. Брат Тимоте остался один. Прошло полчаса – никто не появлялся.

– Клянусь кишками святого Панкратия! – выругался монах. (Иногда он забывал о своем положении и ругался, как солдат, не очень изысканно, зато энергично. ) – Неужели этот не-маркиз, не-барон, а просто господин де Моревер посмеялся надо мной? Как он посмел! Оскорбить члена ордена якобинцев!..

В этот момент распахнулась дверь и появился Моревер. Он приложил палец к губам, явно призывая монаха к молчанию, и тот послушно последовал за Моревером, не произнеся ни слова. Они пересекли коридор и зашли в комнату как раз напротив той, что занимал брат Тимоте.

Взглянув на стол посредине этой комнаты, брат привратник моментально забыл о своих опасениях. Он просиял, и физиономия его стала не просто красной, а пунцовой. Дело в том, что в комнате был накрыт обед, и какой обед! Яства из кухни «Святого Матфея» казались просто объедками по сравнению с этой трапезой. На каминной доске выстроилась по меньшей мере дюжина бутылок.

– О-о-о! – только и простонал брат Тимоте, но сколько чувств вложил он в этот стон!

– Дорогой гость, – пригласил Моревер, – садитесь же и чувствуйте себя как дома!

– Тогда, если позволите, я сниму рясу. Мы, старые солдаты, никак не можем привыкнуть к этим длинным одеяниям. В них очень неудобно сражаться. А ведь застолье – это та же битва…

Брат привратник сбросил рясу на кровать и остался в кожаной кирасе. Расположившись за столом, он вооружился ножом и приготовился атаковать паштет.

– Прошу! – сказал Моревер. – Вижу, вы сохранили с прежних времен кое-какие привычки, кирасу вот носите…

– Простая предосторожность, – ответил брат Тимоте с полным ртом. – В нынешние времена ничего не стоит получить удар кинжалом…

Моревер кивнул.

– Значит, до пострижения вы были солдатом?

– Сен-Дени, Жарнак, Монконтур, Дорман, Кутра, – перечислил поля сражений брат привратник, потрясая ножом.

Обед протекал мирно, сотрапезники беседовали о том, о сем. Монах совершенно успокоился и ел за двоих, а пил за четверых. Он рассказывал о своих военных подвигах, будучи в восторге от такого внимательного слушателя, как Моревер.

Наконец наступил момент, когда монах выпил ровно столько, что готов был выболтать секрет. Это тут же подметил Моревер.

– Так вы говорите, что почтенный настоятель отец Бургинь направил вас ко мне? – как бы невзначай спросил Моревер.

– Ну, не совсем к вам… но вы можете помочь… благослови вас Бог за тот восхитительный обед, которым вы меня угостили… По правде говоря, я приехал повидаться с герцогиней де Монпансье…

– А зачем вам герцогиня? – поинтересовался Моревер, открывая очередную бутылку.

– Зачем?.. – пьяно пробормотал брат Тимоте. – А я и сам не знаю…

– Черт возьми! Но не для того же, чтобы признаться ей в любви?!

– Вот еще! Этого только не хватало! Вообще-то я везу ей письмо… Но я не знаю, где смогу встретиться с герцогиней, и хочу посоветоваться с вами…

– Вы хотите, чтобы я передал ее светлости письмо? С удовольствием передам! – живо отозвался Моревер.

– Нет, нет! Настоятель Бургинь строго наказывал: «Тимоте, никому ни слова о письме!»

– Но вы же мне уже рассказали, – возразил Моревер.

Монах понял, что запутался в собственной лжи, и поспешил добавить:

– Отец настоятель мне велел так: «Тимоте, если тебя схватят с письмом, пусть убьют! Но перед смертью проглоти послание!» Поэтому, дорогой друг, я не могу вам показать, а тем более передать это письмо: оно у меня зашито в рясе.

– Тогда что же вы от меня хотите?

– Ну… вы проводите меня к герцогине… надо, чтобы кто-то ввел меня в дом…

– Трудное дело! Герцогиня давно спит!

– Не обязательно сегодня вечером… можно, например, послезавтра.

– А не поздновато ли? – покачал головой Моревер.

– Завтра утром!

– Поздно! Я точно знаю, что рано утром герцогиня покинет Блуа. Не далее как сегодня я слышал это от герцога де Гиза, ее брата.

Монах ужасно расстроился и даже побледнел.

– Ничего страшного! – успокоил его Моревер. – Подождете ее возвращения. Герцог сказал, что она уедет на один-два месяца, не больше.

– Два месяца?! Какой кошмар! – простонал монах. – И зачем я только застрял в той гостинице, забыл уж в каком городишке… Там, знаете ли, была служаночка, и вот она сначала не хотела меня поцеловать, а потом… Ох, что я скажу отцу настоятелю?!. Он меня выгонит из монастыря…

– Все может быть… Ваше несчастье тронуло меня до глубины души. Но есть еще способ все уладить…

– Боже! Вы меня возвращаете к жизни! И какой же это способ?

– Пойти к герцогине прямо сейчас. Я принят у нее в доме, если пойдете со мной, нас пустят. Я берусь разбудить госпожу де Монпансье!

– Идем! Скорей! – воскликнул монах. – А где живет герцогиня?

– Рядом с замком. Смелее, друг мой! Надевайте рясу и вперед – я все улажу.

– Ох, как мне повезло, что я застал вас в гостинице «У святого Матфея». Вернусь в монастырь, поставлю этому святому свечку.

– Я бы на вашем месте поставил две, – иронически посоветовал Моревер. – Пойдемте, но только тихо! Незачем будить всю гостиницу.

– А как же мы попадем на улицу?

– Сейчас увидите. – ответил Моревер.

Они погасили свечи, прошли через коридор и вернулись в комнату, занимаемую монахом. – в комнату номер три. Моревер открыл окно; к нему была приставлена лестница.

Если бы монах не был так пьян, он бы, наверное, понял, что Моревер недаром порекомендовал ему занять именно эту комнату. Но брат привратник уже утратил способность размышлять. Он спустился через открытое окно вслед за Моревером.

Недавно пробило половину двенадцатого. Туман не только не рассеялся, а, напротив, стал еще гуще. Город погрузился во тьму. Они не встретили не единой живой души.

Брат Тимоте покорно брел за Моревером. Он ни о чем не думал, единственное, что заботило достойного привратника, это сохранение равновесия. Он очень боялся свалиться, ибо на свежем воздухе у него отчаянно кружилась голова.

Наконец они подошли к замку и двинулись вдоль замковых рвов, заполненных водой. Внезапно Моревер остановился и спросил:

– Стало быть, письмо зашито у вас в рясе?

– Здесь! – и монах показал на грудь. – Его найти нелегко!

– Вы сказали, что письмо важное?

– Очень важное?!

– И вы никому на свете его не отдадите?

– Никому! Даже вам!

– А вот это мы еще посмотрим!

Моревер занес руку, кинжал молнией сверкнул в воздухе – и в тот же миг брат Тимоте, жалобно вскрикнув, упал на землю. Кинжал Моревера проткнул ему горло чуть повыше кожаной кирасы.

Моревер огляделся – никого… Если кто и слышал предсмертный крик несчастного монаха, то вряд ли обратил на него внимание. Моревер хладнокровно склонился над трупом, прощупал рясу, нашел письмо, распорол кинжалом ткань и вытащил бумагу. Потом он поднял покойника, снял с него рясу и столкнул в ров, а рясу захватил с собой.

Вот так окончил жизнь брат Тимоте, павший жертвой собственного чревоугодия.

Вернувшись в свою комнату, Моревер спокойно изучил письмо. Оно гласило:

«Сударыня, я счастлив сообщить Вашему Королевскому Высочеству, что известный Вам человек неожиданно принял решение отправиться в Блуа. С собой он прихватил кинжал, тот самый кинжал, что ему вручил ангел.

Если Валуа уцелеет на этот раз, стало быть, сам дьявол помогает королю. Не знаю, хватит ли у этого человека смелости разыскать Вас, поэтому спешу предупредить: лучше если Вы сами найдете его в Блуа, чтобы подтолкнуть к совершению задуманного. Достаточно одного Вашего взгляда – и он все исполнит.

Его сопровождает дворянин, наш друг. Дворянин смел, отважен, сообразителен; на мой взгляд, лучшего помощника в таком деле не сыскать.

Остаюсь верным слугой Вашего Королевского Высочества и надеюсь, что, когда наступит день нашей победы, я не буду забыт Вами и Вашим высокородным братом. В ожидании молю за Вас Господа. «

Подписи под письмом не было, ее заменял какой-то странный росчерк, похоже, условный знак заговорщиков. Заметим, что Бургинь уже именовал герцогиню Королевским Высочеством, словно Гиз уже взошел на престол.

Закончив читать, Моревер сложил письмо, сунул его за отворот камзола и прошептал:

– Старая королева должна немедленно увидеть это. Во-первых, это послание неплохо дополняет предыдущее, а во-вторых, держать его у себя опасно. Надо идти в замок!

Но Моревер ушел не сразу. Еще с четверть часа он просидел в неосвещенной комнате, вглядываясь в темноту и размышляя.

– Нет, – пробормотал он наконец, – надо перечитать. Конечно, мысль бредовая, но…

Он еще раз перечитал одну фразу. Его совершенно не интересовали строки об убийстве короля, другое место письма привлекло внимание Моревера…

В коридоре послышался какой-то звук, похоже, рассыхалась половица. Моревер вскочил, зажав в руке кинжал. Холодный пот выступил у него на лбу.

– Кто-то идет? Кто это может быть?

Он замер и довольно долго простоял в неподвижности посреди комнаты. Наконец Моревер осторожно высунулся и осмотрел коридор… никого… Он снова спрятал письмо и пробормотал:

– Надо идти!

Тем не менее он никак не решался выйти из комнаты. Что-то удерживало Моревера. Может, угрызения совести? А может, он все еще колебался, кого предавать – Гиза или Валуа? Ничего подобного!

Моревера остановили вовсе не угрызения совести или мечты о грядущем вознаграждении, а обычный страх! Он снова и снова повторял:

– Человек, который должен убить короля, приехал в сопровождении дворянина… смел… отважен… сообразителен… лучшего помощника в таком деле не сыскать… Что же это за дворянин?

Моревер выбрался на улицу по приставной лестнице и провел рукой по лбу, словно отгоняя назойливую мысль:

– Это не он! С чего мне пришла в голову такая глупость?

Он уже был у самого замка, но так и не смог отделаться от этой «глупой» мысли:

– Ситэ был окружен со всех сторон… И мышь бы не проскочила… За рекой следили… Четыреста человек до вечера караулили на набережных… Он умер…

Но тут же Моревер сжал кулаки и воскликнул:

– Умер? А почему труп не нашли?

– Кто идет? – окликнул Моревера часовой, стоявший на посту у ворот замка.

Моревер закутался в плащ и спокойно произнес:

– Предупредите господина Ларшана, что у меня почта для Его Величества.

Ларшан командовал гвардейцами, которые несли охрану замка, и подчинялся непосредственно Крийону.

Моревер прекрасно знал, что слова «почта для короля» послужат ему вместо пароля.

Часовой кого-то позвал, началась беготня, и примерно через полчаса явился Ларшан. Он подошел поближе, но в темноте не мог узнать закутанного в плащ Моревера.

– Сударь, – сказал Моревер, постаравшись изменить голос, – будьте любезны, предупредите Ее Величество королеву, что ей пришло еще одно послание, в дополнение к тому, что она получила восемь дней назад.

– Вы с ума сошли? – возмутился Ларшан. – Или вы смеетесь надо мной?

– Сударь, передайте королеве, что человек, которому она недавно заплатила пятьсот тысяч ливров, просит принять его…

– Нет, вы точно сумасшедший, – ответил капитан. – Уходите, а то я прикажу арестовать вас. Прощайте!

– Это вы сумасшедший! – спокойно произнес Моревер. – Если завтра в замке случится несчастье, я скажу, что вы не дали мне предупредить Ее Величество, и вас арестуют как сообщника. Прощайте!

– Хорошо, сударь, будь по-вашему! Но, предупреждаю, если королева вас не примет, если она разгневается на меня за то, что ее будят в два часа ночи, я вернусь и отрежу вам оба уха! Пройдите пока в караульное помещение!

Моревер отрицательно покачал головой:

– Я подожду во дворе. В караульном помещении слишком светло. И учтите, капитан, если мне покажется, что вы узнали меня, я немедленно проткну вас шпагой.

Капитан хотел было тут же вызвать наглеца на дуэль, но потом вспомнил, что тот говорил о каком-то грядущем несчастье, велел пропустить Моревера во двор и оставил его там под надзором четверых часовых. Через полчаса Ларшан вернулся.

Он казался весьма удивленным.

– Простите, сударь, и следуйте за мной. Королева ждет вас.

В молельной на первом этаже Екатерина Медичи ожидала Моревера. Он протянул ей письмо со словами:

– От настоятеля якобинского монастыря – герцогине Марии де Монпансье.

Екатерина быстрым взглядом пробежала письмо, но ничего не сказала по поводу его содержания. Она лишь произнесла:

– Надо позаботиться о том, кто доставил письмо.

– Я уже позаботился о нем, мадам.

– И где же он?

– В замковом рву. Я его напоил, так что теперь он пошел ко дну с перерезанным горлом.

Королева задумчиво взглянула на Моревера.

– А у него многому можно поучиться! – шепнула она.

Через десять минут Екатерина Медичи вошла в спальню короля, разбудила сына и вручила ему письмо настоятеля Бургиня.

– Сир, я попросила у вас три дня, чтобы достать доказательства. Мне хватило и трех часов… Нам нельзя больше терять ни единой минуты.