Текст книги "Очаровательная плутовка"
Автор книги: Мишель Маркос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– Я льщу себя надеждой, что вы не сочтете мое предложение неприемлемым, – закончил Райли.
Но почему-то это предложение не обрадовало Эйприл, сделай он его, как только она приехала, то, возможно, он и получил бы ее согласие… А сейчас все изменилось.
– Милорд, это чрезвычайно щедрое предложение, особенно учитывая то, что три дня назад вы были готовы арестовать меня. Могу я спросить, что же подвигло вас я на этот шаг?
Райли ожидал услышать искреннее и радостное «да», вообще-то он устроил Эйприл проверку – он был уверен, что ей нужны исключительно деньги, и поэтому хотел, чтобы она обнаружила свои подлинные намерения, но теперь, когда она познакомилась с королевой, он не мог ее арестовать – и даже выгнать не мог – без скандала. Откупиться от нее – единственный разумный выход, правда, сейчас все, чего он хотел, так это понять, что ею движет, узнать, что у нее на уме. Он должен проникнуть в ее тайны.
Если бы только эта мысль не вызывала такого прилива жара в паху.
– Отец включил вас в свое завещание. Я же даю вам возможность получить деньги сейчас, а не ждать, пока он умрет, ведь это может произойти не скоро. Но заверяю вас, что я очень скоро уговорю его не делать эту глупость, и тогда он исключит ваше имя из завещания. Если вы примете мое предложение, то считайте, что преуспели в своих ухищрениях.
Эйприл услышала только первую фразу из всего сказанного Райли. Джона упомянул ее в завещании! Она заняла место в его сердце наравне с родными детьми. Отец вышвырнул ее из дома, когда она отказалась выйти замуж за человека, которому он проиграл пари. А совершенно чужой человек принял ее в семью как дочь. Как же, должно быть, сильно ее любит Джона, что решился пойти на это!
От избытка чувств слезы брызнули из глаз Эйприл, и она мысленно обняла Джону. Семья – подлинно бесценное сокровище!
Она встала и посмотрела прямо на Райли.
– Лорд Блэкхит, весьма сожалею, но я не уеду, даже если предложенная мне сумма превысит означенную в десять раз. Я не могу выразить, как я счастлива быть дочерью Джоны, пусть и тайно. Я не хочу его денег. Или ваших. В отличие от вас я росла без отца. А теперь, когда он у меня есть, вы просите, чтобы я от него отказалась. Как вы невыносимо эгоистичны! Но не будем говорить о ваших чувствах. Я небезразлична отцу, а вы, тем не менее, хотите, чтобы я исчезла из его жизни. Вы подумали о том, каким ударом это для него обернется?
– Он это переживет, – бесстрастно ответил Райли.
– Вы бесчувственный человек. А мне говорили, что вы честный, сострадательный и преданы семье. Но теперь, познакомившись с вами, я вижу, что восхваления в вашу честь преувеличены.
Райли выпрямился, и Эйприл инстинктивно отступила на шаг.
– Придержите язык, мисс Деверо, если только не хотите признаться в том, что сами все это устроили. – Он приблизился к ней, и она испугалась. – Я вижу по глазам, что вы лжете, и я не успокоюсь, пока не получу от вас признания. Скажите: кто вы?
– Я вам уже сказала!
От страха у Эйприл сдавило горло.
– Я требую правды!
– Я говорю вам правду!
– Одного незаконнорожденного в семье вполне достаточно!
– Что?
– Я не потерплю, чтобы вы стали моей сестрой!
– У вас нет выбора!
– Вы уверены?
Он схватил ее за руки железной хваткой, приподнял, низко наклонился к ней… и она оказалась в плену его взгляда. Потрясенная Эйприл хотела воспротивиться и отстраниться, но это было бесполезно. Она уперлась ланями в грудь Райли и изо всех сил попыталась отпихнуть его. Но у нее ничего не получилось, более того, он стиснул ее еще крепче и прижался своими губами к ее губам.
Когда прошло первое потрясение, Эйприл перестала сопротивляться и… осмелилась ответить на его поцелуй, настала его очередь изумляться. Райли отпустил ее и поднял голову.
Ее глаза воинственно горели, грудь часто вздымалась, воздух между ними накалился и, казалось, вибрировал, постепенно выражение его лица смягчилось, и он посмотрел на нее так, словно увидел впервые.
Ладони Эйприл все еще лежали у него на груди, но она не пыталась его оттолкнуть. Тогда Райли снова наклонился к ней и коснулся губами ее губ, но на этот раз мягко и осторожно.
Эйприл совершенно растерялась. Она не могла понять, что с ней, хотя и осознавала – ее сопротивление растаяло. Вкус его губ, жар, исходивший от тела, теплый запах кожи – все это наполнило ее желанием. «Прекрати, – твердила она себе – это сумасшествие». И все же хотелось большего. Когда Райли обнял ее, а она снова пыталась его отстранить… ощущение сильных мужских рук лишило ее сил. Губы Райли заскользили у нее по щекам, скулам… От этих горячих прикосновений по телу Эйприл разливалась приятная истома. Она перестала сопротивляться, остатки гордости исчезли. Более того, хотелось раствориться в Райли и прижаться к нему еще ближе, обвиться вокруг него подобно виноградной лозе. Райли осыпал поцелуями ее лицо, а Эйприл с радостью их принимала. Его язык сливался с ее языком, зажигая в ней огонь страсти. Эйприл запустила пальцы в его шелковистые черные вьющиеся волосы. Господи, какое же это удовольствие! Вырвавшийся у него стон отдался у нее где-то внутри, словно их желания совпали. Райли гладил ладонями ее спину, и Эйприл сходила с ума от его прикосновений. Она заключена в кольцо его рук, словно пленница в крепости! Неужели она по своей воле сдалась на его милость и принимает его ласки? Ее тело существовало вне разума, настолько требователен был зов плоти. Разум пытался восстать, но все потонуло в потоке новых, неизведанных ощущений.
Неожиданно Райли оторвал губы от ее рта и произнес:
– Вот так-то.
И вышел за дверь.
Глава 6
После их ссоры Дженни очень скучала без Эйприл. Конечно, Эйприл наговорила ей много жестоких слов, но возненавидеть ее за это она не могла. А простить предательство… Это другое дело.
Ссора тяжелым грузом лежала у нее на сердце. Ей хотелось кое в чем признаться лучшей подруге, но как это сделать?
Дженни не терпелось поделиться своей новостью – ей очень нравился Уильям Бейнбридж, старший лакей в Блэкхите. Она никогда не испытывала ничего подобного. Почувствовать такое к мужчине… Она и подумать об этом не могла. Романтичные мысли, давно ее покинувшие, снова вернулись. Общение с Уильямом доказало, что душа у нее не умерла, а лишь спала до поры до времени.
Такого, как он, она никогда не встречала. Он первый человек, которому было интересно, что она думает. Он не пялился на нее и не лапал – с этим-то она быстро справилась бы. Он не был груб и не говорил пошлостей.
Он приличный, честный и скромный человек, совершенно не похожий на мужчин, к которым она привыкла. Она нравилась ему такой, какой он ее видел, Дженни не была уверена, что захочет рассказать ему про себя.
Они проводили много времени вместе, поскольку подготовка к министерскому балу шла полным ходом. Слуг лихорадило от множества поручений. Экономка быстро поняла, что Дженни не в милости у своей госпожи, и подключила ее к работе. Дженни не возражала, потому что частенько ей выпадало работать вместе с Уильямом.
Было около семи часов, и Дженни с Уильямом торопились закончить сервировку стола к семейному ужину. Лакей принес огромный рулон со скатертью, и Дженни помогла ему развернуть белоснежное полотно на столе. Она наблюдала за выражением его лица, когда он тщательно проверял длину скатерти со всех сторон стола. Какой он старательный… и какой милый! Он нравился ей все больше и больше. Он всегда так ответственно относится к своим обязанностям и старается делать все самым наилучшим образом. И как ему идет парадная темно-синяя ливрея, подчеркивающая его рыжие волосы!
Дженни украдкой бросила на Уильяма взгляд, пока он разглаживал скатерть. Его карие глаза внимательно оглядывали поверхность стола, выискивая малейшие складочки на скатерти. Дженни взяла с буфета стопку тарелок, и Уильям тут же оказался перед ней.
– Позволь мне. Леди не должна поднимать такие тяжести.
Польщенная его галантностью, Дженни покраснела. Она следом за ним обходила стол, раскладывая приборы рядом с тарелками, которые расставлял Уильям.
– Тебе нравится здесь служить?
Он пожал плечами:
– Жизнь не так уж плоха, когда привыкнешь. Мне всего двадцать восемь, а через несколько лет я смогу дослужиться до должности дворецкого. Мистер Форрестер уже не молод, а лорд Блэкхит доволен моей работой. Думаю, что к тому моменту, когда мистер Форрестер соберется уйти на покой, мне сделают предложение занять его место. Я самый молодой из старших лакеев в Блэкхите и, возможно, стану самым молодым дворецким.
– Значит, ты собираешься сделать карьеру здесь?
Он улыбнулся:
– Это не такой уж плохой способ заработать на жизнь. Есть способы намного хуже.
У Дженни упало сердце. Что он подумает, если она решится рассказать ему, как провела последние девять лет?
– А ты? Тебе нравится быть горничной?
– Не самый плохой способ зарабатывать на жизнь, – робко ответила она его же словами.
– Из тебя вышла бы превосходная портниха.
– Из меня? Ты чокнутый.
– Да ты только посмотри на себя, – сказал он, указывая на крошечные белые цветочки, которые она вплела в волосы. – На тебе такое же платье, как и на других служанках в доме, но ты умудряешься даже скучное платье так украсить, что оно делается похожим на бальное. Да ты можешь вообще себя не украшать – ты все равно выделяешься среди остальных. Ты… другая. Ты как бриллиант со множеством граней. И я бы хотел их все увидеть.
Дженни не могла сдержать улыбку.
– Дженни, я не могу больше скрывать свои чувства.
Вот этого-то она и ждала. С того самого момента как они познакомились, она представляла себе их свидание на конюшне. Как она прижмет к груди его голову. И он узнает, что творится у нее на душе. А если он ее спросит, она скажет «да».
– Так говори же.
– Ты самая добрая и чудесная девушка на свете. И… в общем… если ты и я…
– Что?
Он прикрыл глаза и начал снова:
– Я подумал, может, ты позволишь мне ухаживать за тобой?
Дженни не верила своим ушам.
– Ты хочешь… ухаживать за мной?
– У меня самые честные намерения, – сказал Уильям. – Ты мне очень, очень нравишься, Дженни, и я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы тебя обить или поставить в неловкое положение. Пожалуйста, скажи, что ты разрешаешь мне пригласить тебя завтра вечером погулять. Я буду самым счастливым мужчиной на свете, если ты позволишь мне пойти с тобой.
От этих слов Дженни захотелось петь. «Да, да!» – рвалось из ее груди. Застенчивость была ей чужда, она хотела показать Уильяму, как она рада, поэтому потянулась нему и прижалась губами к его губам.
– Да, Уильям. Да, – с улыбкой произнесла она.
Дженни была наверху блаженства, когда под руку с Уильямом шла в деревню. А Уильям весь светился от счастья, здороваясь со встречными и с гордостью представляя Дженни всем, кого знает. Они зашли в бакалейную лавку, и купил дорогую плитку шоколада со словами: «Чтобы моя дама могла утром выпить горячего шоколаду».
Никогда в жизни Дженни не чувствовала себя под такой надежной защитой и окруженной таким вниманием. Чудеса, да и только! Он изо всех сил старается ухаживать за ней, а она уже решила ему отдаться.
Они пили чай в маленьком уютном пабе под названием «Медный чайник». Хозяин с улыбкой поздоровался с Уильямом.
– Чай и печенье, Джон, – заказал Уильям, когда они и за столик у окна. – Тебе не холодно? – заботливо спросил он Дженни.
Рядом с ним ей всегда было тепло.
Хозяин принес поднос с угощением и предупредил:
– Не обожгитесь печеньем. Жена только что его испекла. А как дела в Блэкхите?
– Прекрасно, Джон. Хотя дел хватает. Готовим министерский бал.
– Наверное, снова придется нанимать слуг из замка Алтимор?
– Думаю, придется. Работой заняты все. Даже горничные леди. – Он указал на Дженни: – Это Дженни Хэр. Она недавно в Блэкхите.
Джон удивленно поднял брови:
– Горничная леди? Вы, должно быть, работаете у той мисс, что приехала в гости в Блэкхит.
– Да.
Дженни не ожидала, что трактирщику это известно.
– Я забыл ее имя. Что-то похожее на название месяца? Джун или Мей [11] [11]Джун – английское название июня, Мей – английское название мая.
[Закрыть]?
– Эйприл [12] [12]Эйприл – английское название апреля.
[Закрыть]Деверо, – ответила Дженни.
– Вот-вот. У этих французов горячая кровь. А вообще дело-то грязное.
– Вы о чем?
Дженни насторожилась.
Джон развел руками:
– Ничего непочтительного, уверяю вас. Я-то лично ничего не имею против вашей хозяйки. Это все моя жена. Она только об этом и говорит. Она живет здесь всю жизнь и поэтому хранит верность господам в Блэкхите. Она никогда и слова худого не сказала про герцога. Я уверен, что ваша хозяйка – простая пешка во всей этой грязной истории, но людям в деревне уж больно не нравится, что она начала ворошить прошлое герцога, а он такой важный человек.
– О чем вы говорите?
Смутившись, Джон схватил поднос.
– Да это не мое дело. Не обращайте на меня внимания. Приятного аппетита.
И ушел.
– Что он такое говорит?
Уильям покраснел.
– Прости, Дженни. Но ты должна знать, потому что это уже не секрет. Мистер Форрестер рассказал нам, что мисс Эйприл – подопечная лорда Райли, но мы узнали, что это не правда. Что это просто ложь, чтобы скрыть настоящую правду. Мисс Эйприл – незаконная дочь герцога.
Последние слова Уильям прошептал.
Дженни побледнела и зажала рот ладонью.
– О Господи!
– Так это правда?
Дженни отняла руку ото рта.
– Нет, Уильям. Неправда. С чего слуги это взяли?
– Я не знаю. Я услышал это на кухне за столом. Но выходит, что не только мы об этом говорим, если и в деревне люди про это же говорят.
Дженни замолчала. Если все кругом об этом знают, им с Эйприл несдобровать. Их прошлые преступления выплывут наружу.
– Дженни, я совершенно не хочу, чтобы скандал затронул тебя. Я говорил с мистером Форрестером, и он сказал, что если ты уйдешь от мисс Эйприл, то он возьмет тебя в штат прислуги. Конечно, ты станешь обычной служанкой, но, по крайней мере, ничего общего у тебя с мисс Эйприл не будет и мы сможем всегда быть вместе.
Глаза у Дженни наполнились слезами.
– Я не смогу… Мы с ней подруги.
– Друзья помогают, а не вредят. Об этом секрете уже судачат слуги на кухне, но я не знал, что слухи расползись и дальше. Теперь, когда про нее все узнали, она не сможет и носа высунуть из дома. А я не хочу, чтобы ты была рядом с ней, раз она оказалась такой непорядочной.
Он смотрел на нее с такой заботой, с такой мольбой, что Дженни была уверена, что он ее любит. И испугалась этого. Но еще больше испугалась, когда поняла, что тоже любит его. Она хотела отдаться ему телом, а теперь почувствовала, что хочет отдать ему свое сердце. Он мог просить ее о чем угодно, и она ответила бы ему согласием. За исключением одного. Дженни не могла предать лучшую подругу. Ее долг – находиться рядом, что бы ни случилось.
Дженни покачала головой.
– Когда оступишься и упадешь, то лишь друзья помогут тебе подняться. Прости, Уильям, но мне пора.
С этими словами она поднялась из-за стола и выбежала за дверь.
– Дженни, подожди! – крикнул он, но она не остановилась.
Эйприл тяжело опустилась на кровать прямо на новые, только что присланные платья. На душе кошки скребли. Ленты для волос, белье, ридикюли, комнатные туфельки – все это было аккуратно сложено и ожидало, когда горничная уберет в шкаф. В другое время Эйприл радовалась бы этим изящным, красивым вещам, которые превзошли картинки с фасонами мистера Картрайта, но сейчас она находилась в дурном настроении – и все это из-за ссоры с Дженни.
Она вздохнула. Вот наконец-то осуществилась ее мечта стать обладательницей роскошной одежды, но ей не с кем разделить свой восторг, и поэтому настоящей радости она не испытывала.
И еще кое-что, более серьезное, угнетало ее – последняя стычка с Райли. К огромному облегчению Эйприл, он уехал из Блэкхита в Лондон на следующее утро после визита королевы. Он уехал, оставив ее в полной уверенности в том, что она не смогла его убедить. Приходилось смириться с этим, смириться с поражением. Она боролась изо всех сил, но проиграла. От этой мысли Эйприл бросало в дрожь.
Из головы не выходил его поцелуй. Ее самообладание – а она считала себя твердой и непоколебимой, как дуб, – в его объятиях рассыпалось подобно сухому листу. А ее тело? Оно ответило ему так, словно не принадлежало ей. Если она не может справиться с собственным телом, то каким образом рассчитывает обмануть Райли? Всего лишь вопрос времени, как скоро он разоблачит их с Дженни. Каждая ее уловка, каждый ее ход, бесспорно, указывали на то, что им следует покинуть Блэкхит.
Вдруг Эйприл услышала, как кто-то бежит по коридору. Дверь распахнулась, и появилась Дженни.
Они молча смотрели друг на друга, но их глаза сказали все. Еще секунда, и они бросились друг другу на шею.
– Прости, – в один голос произнесли обе.
– Давай больше никогда не ругаться, – сказала Эйприл.
– Никогда. Я скучала по тебе, – ответила Дженни.
– Я тоже. Простишь меня?
– Конечно!
– Значит, друзья?
– Навсегда. – Но улыбка на лице Дженни исчезла. – Мне надо кое-что тебе сказать.
– И мне тоже.
– Мы должны бежать отсюда, – снова в один голос сказали подруги.
– Что ты сказала? – снова вместе переспросили они.
– Говори первая.
И снова вместе.
– Помолчи и послушай меня, – сказала Эйприл. – Мы должны уйти до министерского бала. Ты знаешь, кто будет почетным гостем? Сэр Седрик Маркем, тот, кого мы первым обобрали в Лондоне. Он не должен меня увидеть. Он сразу меня узнает.
– Я тебе скажу кое-что похуже, – покачала головой Дженни. – Я была сейчас в деревне. Там все о тебе говорят. О том, что ты незаконнорожденная дочь герцога.
– Что? Откуда им это известно?
– Не знаю. Но даже слуги не верят в сказку, что Райда – твой опекун.
– Но как? Обо мне знают всего-то несколько человек в семье да ты. Кто еще знает?
– Эйприл, все кончено. Нам здесь опасно оставаться. Если про это судачат в деревне, то в свете тоже узнают. Будет скандал. Тебя разорвут на части.
– О Господи! – Эйприл повалилась на кровать. – А как же семья? Что будет с ними?
Ответа у Дженни не было.
– Мы не можем убежать прямо сейчас, – сказала Эйприл.
– А какой у нас выбор?
– Дженни, семья так по-доброму отнеслась ко мне. Ты знаешь, что Джона упомянул меня в своем завещании? Он оставил мне одно из поместий в Шотландии. Представляешь? Моему родному отцу было наплевать на меня, а этот добрый старик, которому я все время врала, дарит мне дом. Я не хочу оставить его вот так, ничего не сказав.
– Ничего с ним не случится. Люди со временем все забывают.
– Нет, Дженни. Я читала светскую хронику. Ты не знаешь этих господ так, как я. Такие слухи никогда не умирают. Особенно когда дело касается герцога. Господи, а Райли к тому же в этой проклятой палате лордов! Ему конец.
– Ох, Эйприл, мы должны его предупредить.
– Мы не можем этого сделать! Тогда нам придется признать, что мы все наврали!
– Мы уже зашли слишком далеко. По крайней мере, уж это-то мы сможем сделать. Их всю жизнь будут презирать, а слухи на самом деле ложные.
Перед Эйприл забрезжила слабая надежда.
– Может, потому, что все это ложь, слухи вскоре утихнут. Как ты думаешь?
– Надеюсь, – простонала Дженни. – Когда мы только сюда прибыли, мне не терпелось уехать. А сейчас, когда нам надо бежать, я хочу остаться.
– Это из-за того лакея?
Мечтательная улыбка Дженни говорила сама за себя. Эйприл уж и не помнила, когда видела Дженни в таком настроении. И вот теперь, когда она нашла свою любовь, ей приходится уходить, оставляя милого сердцу человека. Это еще одно препятствие к их отъезду. Но им ничего другого не остается, как убежать.
– Дженни, сегодня ночью, когда стемнеет, мы уедем.
Шел проливной дождь, и от лошадей поднимался пар. Райли резко натянул поводья и остановил фаэтон на подъездной дорожке перед домом. Он выскочил из экипажа, и лакей едва успел открыть парадную дверь, как Райли пронесся мимо него.
В холле, торопливо надевая сюртук, появился Форрестер.
– Сэр, прошу меня простить, но мы ожидали вас через неделю.
«И уж точно не в два часа ночи», – про себя закончил дворецкий.
Райли расстегнул длинный плащ, с которого на мраморный пол стекала вода. Дворецкий забрал у него мокрую одежду со словами: «Я распоряжусь разжечь камин в вашей спальне».
– Это не обязательно. Лучше немедленно приведите ко мне Эйприл. Вытащите ее из постели, если необходимо. Одетую или неодетую – не важно. Я хочу видеть ее в библиотеке сейчас же.
В библиотеке при остывшем камине было промозгло. Райли залпом выпил бокал портвейна, чтобы согреться. Он промок до нитки, но переодеваться отказался. Он налил себе еще портвейна, когда вернулся дворецкий.
– Милорд, мисс Эйприл нет в комнате, – взволнованно сообщил он. – Судя по всему, она не ночевала – кровать застелена. Я взял на себя смелость позвать ее служанку Дженни, но ее тоже нет.
– Найдите их, – со свирепым видом приказал Райли.
На ноги были подняты все слуги – им было велено обыскать дом. От шума проснулись Джона и Джереми.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – потребовал объяснения Джона, входя в библиотеку. – Райли? Что случилось?
– Я скажу вам, что случилось. Самое ужасное, что только могло случиться.
Райли вытер мокрое от дождя лицо. Он нервно расхаживал по библиотеке, и его влажные волосы торчали на голове подобно черным стрелам.
– Сегодня вечером я заехал в свой клуб. Очевидно, моя юная «подопечная» хорошо известна в Лондоне. Я должен был сразу заподозрить неладное, как только вошел в клуб. Вокруг наступила полная тишина. Я поздоровался кое с кем из знакомых, но мне не ответили. Затем я услышал шепот и смех. Вы знаете, что они говорили? «Вот идет владелец особняка ублюдков».
– О Боже! – вздохнул Джереми.
– Ты наверняка ослышался, – заявил Джона.
– Да? А пьяный болван лорд Бичем, спотыкаясь, подошел ко мне и сказал, что моя семья теперь единственная в Англии, где адвокат являет собой бесчестную адвокатуру.
– Как, скажи на милость, они узнали про Эйприл? – пробормотал Джона.
– Тебе не показалось, что это замечание относилось ко мне? – волнуясь, спросил Джереми.
– Нет. Думаю, твоя родословная не вызывает подозрений и никто не знает, что ты сын Вивьенн. Черт бы побрал эту девчонку за то, что разворошила прошлое!
– Райли, она не виновата, – сказал Джереми. – Она имеет ровно столько же прав быть со своим отцом, как и я.
Райли с такой силой опустил бокал на стол, что Джереми подумал, что разобьет его вдребезги.
– Вы оба что, не в состоянии понять: эта девица не связана с нами родственными узами? Она обманщица, ловкая и наглая мошенница. Я не утверждаю, что она приехала, чтобы намеренно нас уничтожить, но она ненароком оказалась замешанной в опасную игру, которая точно приведет нас к краху. Если кто-нибудь узнает, что Джереми на самом деле сын Вивьенн, то можно себе представить, какой нас ждет позор. Пострадает не только наше имя, но, поскольку Джереми жениться на кузине королевы, этот позор коснется всей королевской семьи.
В сотый раз за ночь Райли обругал Нордема за то, что тот не раскопал никаких сведений об Эйприл Деверо.
– Не будем терять голову, – сказал Джона. – Я уверен, что мы сможем найти способ избежать этого скандала. Мы попытаемся замять сплетни, пока они не коснулись Джереми. Ради Эйприл.
– Ради нее?
– Да, Райли. Я просто не могу поверить, что она нас обманывала.
– Ах, не можешь? Разве ее отсутствие не говорит само за себя?
В дверь постучали, и вошел дворецкий.
– Милорд, мисс Эйприл и мисс Дженни нигде нет.
Райли заскрипел зубами.
– Велите седлать лошадь. Я еду за ними.
– Милорд, очень сильный дождь. Позвольте приготовить карету…
– Нет. Меня это задержит. Скажите груму, что у него две минуты.
– Слушаюсь, сэр, – ответил дворецкий и поспешил на конюшню.
Райли повернулся к отцу:
– Отец, ты хочешь доказательств? Ты их получишь. А так как ты не веришь мне, то услышишь правду от той, которой веришь.
Он залпом осушил бокал и выбежал из библиотеки.
Эйприл мерила шагами пыльный пол комнаты в трактире. Как она могла оставить в доме Блэкхитов дневник мадам?!
– Мы туда за ним не вернемся, – заявила Дженни, – так что выброси это из головы.
Эйприл потерла лоб. Как можно было проявить подобную небрежность?!
– Еще рано, и до утра никто не заметит, что нас нет. Мы могли бы пробраться в дом, забрать дневник и вернуться до рассвета. Не мотай головой! Нам нужен этот дневник.
– Нужен? Да эта проклятая книжка принесла нам одну лишь беду. Нас вот-вот поймают. Я это чувствую. Я больше не принимаю участия в твоих планах.
– Да? И что ты собираешься делать? Продолжать свою жизнь, лежа на спине?
– Моя прежняя жизнь была проще, а всю жизнь спасаться бегством я не хочу.
– Хочешь сказать, что тебе больше нравится быть рабой чужой похоти, чем жить независимо? Какой смысл надрываться за несколько шиллингов в борделе, когда можно заработать несколько сотен всего за несколько минут притворства?
– Я больше не стану этого делать.
– В таком случае просвети меня, что же ты собираешься теперь делать.
– Если мы вернемся в Блэкхит, то только затем, чтобы там и остаться.
– А, понятно! Это все твой рыжий лакей?
– Не говори так. Уильям мне очень дорог. У меня сердце разрывается от того, что пришлось вот так убежать, ничего ему не объяснив, даже если объяснение не делает мне чести. Я больше этого не вынесу. Ты никак не можешь понять. Ты слишком занята игрой в леди, чтобы подумать о нас, слугах.
Эйприл рассердилась, но попридержала язык.
– Хорошо. Давай не будем ссориться. Мы обе наделали много ошибок и дали волю чувствам. На ошибках учатся. В следующий раз будем умнее. А теперь давай подумаем, как получить обратно эту чертову книжку!
И тут прозвучало что-то похожее на удар грома. Дверь резко распахнулась и заскрипела на петлях. В проеме появилась огромная черная тень, загородившая свет из коридора. С длинной накидки ручьями лилась вода.
Человек медленно прошел в комнату, и от стука его каблуков задрожали прогнившие половицы.
Еще не увидев лица вошедшего, Эйприл поняла, что это Райли – мало кто мог сравниться с ним ростом. Он дошел к столу, где горели свечи. Уж лучше бы она не видела его разгневанного лица! У нее затряслись ноги.
– Лорд Блэкхит…
Это все, что она смогла из себя выдавить.
Он стоял перед ней как стена, не давая возможности бежать. Лицо его было мокрым от дождя, а глаза… горели зеленым огнем. Воздух между ними готов был вспыхнуть.
– Я упрощу вам жизнь. Я задам вам вопрос, и вам достаточно сказать только «да» или «нет». Если я не поучу честного ответа, вы наконец узнаете, как мне противоречить.
Отвести глаза от его взгляда было невозможно. Сердце у Эйприл бешено колотилось, и она судорожно соображала, чем рискует.
– С самого первого момента, когда мой отец вас увидел, вы пытались убедить его, что вы его дочь. Вы говорили правду?
Эйприл молчала. Честный ответ мог отправить ее в тюрьму. И, даже понимая это, дать ответ было нелегко, она тщетно искала на его лице хотя бы намек на жалость, но все, что она увидела, – это непримиримость, холодную, бесстрастную и яростную. Она поняла, что он хочет только одного – получить от нее правдивый ответ, и его ничто в этом не остановит.
Она с трудом сглотнула.
– Милорд, позвольте объяснить…
– «Да» или «нет». Советую вам, Эйприл, сказать правду.
Вдруг она увидела себя снова в борделе с тряпкой в руке. Ее обуял ужас. Пусть он ей не верит, гордость завила ее не отступать от своего.
Она вздернула подбородок и заявила:
– Я сказала правду.
Своей огромной ручищей Райли схватил ее за плечо, подтащил к кровати и резким движением уложил поперек своего крепкого колена.
Эйприл была ошарашена. Только что она стояла, задрав к верху нос, и вот теперь ее нос в дюйме от пыльных половиц.
– Что вы делаете?! – крикнула она.
Лиф платья стал влажным и холодным от его промокших брюк.
– Сейчас узнаете, Эйприл, – сказал Райли, сбрасывая с плеч накидку. – Там, где дело касается защиты того, что принадлежит мне, я не остановлюсь ни перед чем, включая порку.
Эйприл пришла в ужас, представляя, какое ей предстоит унижение.
– Вы не посмеете! – испуганно крикнула она, беспомощно болтая ногами и пытаясь вырваться от него, пока он не… занес над ней руку и с силой не ударил ладонью по заду.
Этого она меньше всего ожидала. Эйприл вскрикнула больше от изумления, чем от боли. Но следующий шлепок был еще больнее.
– Вижу, вы вся внимание. Возможно, теперь вы проявите осмотрительность и скажете правду о том, зачем приехали в Блэкхит.
Эйприл дернулась, чтобы встать, но его левая рука плотно прижимала ее, словно на нее навалился тяжеленный шкаф. Грудь разрывалась от негодования, и она прибегла к единственному своему оружию – острому как бритва языку. И на Райли посыпался такой шквал ругательств, что у него глаза полезли на лоб. Но он продолжил размеренно шлепать ее по заду. Будь он проклят! Свободной рукой Эйприл попыталась защититься от порки, но у нее ничего не получалось. В отчаянии она от ругани перешла к мольбе, но Райли ее не слушал. Тогда она стала звать на помощь Дженни.
Райли на секунду остановил свою карающую длань и указал пальцем на Дженни:
– Если я не добьюсь правды от Эйприл, ты будешь следующей.
Глаза у Дженни вылезли из орбит.
– Эйприл, скажи ему!
– Мне нечего говорить! – огрызнулась Эйприл. И тут же получила еще парочку шлепков. – Хорошо. Я скажу вам то, что вы хотите узнать. Отпустите меня!
Райли с легкостью поставил ее на ноги, но руку не отпустил – кисть Эйприл была сжата железным обручем его пальцев. Воспользовавшись тем, что другая рука у нее свободна, она сжала кулак и ударила Райли по щеке. Удар получился сильный. Эйприл тут же бросилась к двери, но безрезультатно, потому что руку ее маркиз не пустил.
– Не так быстро!
Она снова оказалась у него поперек колен и получила следующую порцию шлепков.
Эйприл извивалась, брыкалась и лягалась, но освободиться не смогла, а лишь задохнулась.
– Милорд, умоляю, прекратите! – раздался крик Дженни. – Она слишком упряма, чтобы признаться. Она будет защитить нас обеих, а я скажу вам то, что вам надо знать.
– Дженни, нет!
– Мне нужна правда от Эйприл, – продолжая порку сказал Райли.
Наконец до Эйприл дошла безнадежность ее положения. Райли твердо решил ее проучить и не остановится, пока она не усвоит хорошенько этот урок.
– Ладно! – крикнула Эйприл. – Я скажу вам правду! Пожалуйста, хватит!
Райли поставил ее на ноги. Ей было очень больно, но намного сильнее пострадала ее гордость. Слезы жгли глаза. Она потерпела поражение, и с этим ничего не поделаешь. Тонкая, непрочная связь с семьей, которую она успела узнать, порвалась. Дневника у нее больше нет, теперь она во власти своего противника. Никакие отговорки ее не спасут. Все, о чем она могла сейчас думать, – это о том, как больно он ее отхлестал. И о том, что ее ждет впереди: она с тряпкой и ведром за тюремной оградой.
