Текст книги "Очаровательная плутовка"
Автор книги: Мишель Маркос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 14
На следующий день Райли и Эйприл отправились верхом. Они проехали не одну милю среди обширных владений Блэкхитов, пока, наконец, не добрались до вершины зеленого холма, покрытого густым лесом. Возвышенность неожиданно заканчивалась скалистым обрывом над гремучим ручьем. Они спешились и, осторожно спустившись вниз по каменному склону, очутились в маленькой, скрытой от глаз пещере всего в нескольких футах от стремительного потока воды.
Эйприл никогда в жизни не была в таком месте. Здесь пахло влажной землей и сырыми камнями. Холодный ветер, который дул в открытом поле, не ощущался в темной пещере. Даже шум воды слышался где-то далеко. После яркого дневного света полумрак был приятен для глаз.
Она услышала – а не увидела, – как Райли зажег фонарь, который вытащил из принесенной корзины. Желтый свет заплясал на стенах пещеры. Райли поставил фонарь на возвышение, и она смогла оглядеться. Узкий проход расширялся, и пещера оказалась достаточно большой и заполненной забытыми кем-то предметами. Пыльные книги, игрушки и шляпы были разбросаны по углам. На стенах виднелись какие-то отметины.
– Что все это означает? – спросила Эйприл у Райли, опрокинув одну из старых брошенных корзинок.
Райли отбросил ногой камень в середине пещеры и расстелил шерстяное одеяло.
– Это – особое место. Мое убежище, когда я был ребенком; комната для игр, когда был подростком, и моя классная комната, когда я приезжал из университета на каникулы. В летние каникулы я пропадал здесь каждый день, приносил корзинку с едой, ловил рыбу и купался в ручье.
– Один? – спросила Эйприл, разглядывая в мерцающем свете фонаря стены, которые сверху донизу были заполнены детскими рисунками, геометрическими фигурами, а затем юридическими терминами. Эйприл смогла представить себе, как рос Райли.
– Об этом месте не знает никто. Как-то я поджег игрушки Джереми, и отец выпорол меня. Тогда я убежал из дома и прятался здесь три дня. Меня долго искали, но так и не обнаружили мою тайную пещеру. В конце концов, я вернулся.
– Почему вы это сделали?
– Проголодался.
Эйприл улыбнулась и уселась рядом с ним на одеяло.
– Да нет, я хотела спросить, почему вы сожгли игрушки Джереми.
– Я был своевольным ребенком.
– Вы? Лорд Совершенство?
Он искоса на нее взглянул:
– Лорд Совершенство? Когда я успел заслужить это прозвище? Ты смеешься надо мной?
Эйприл засмущалась и покраснела. Ей почему-то стало неловко от того, что она считает его идеальным мужчиной.
– Нет… это просто… в общем, я никогда в жизни не встречала более прямого человека.
Он засмеялся:
– Прямого? Ты, возможно, не заметила, но я лежу.
Она улыбнулась:
– Не будьте таким буквоедом. Вы понимаете, о чем я.
Он оперся на локоть и повернул к ней лицо.
– Нет. О чем ты?
– Хорошо-хорошо. Честный.
– Ты находишь меня честным?
– Если бы я так не считала, сэр, я не была бы здесь с вами.
Он усмехнулся:
– Ну, внешность может быть обманчива.
Она нахмурилась:
– Как так?
Райли ответил не сразу.
– Я тяжело переживал то, что отец усыновил Джереми. Мне было четырнадцать, когда отец привез его в дом. Я никогда не видел отца таким счастливым. Он обожал ребенка, этого сына куртизанки, но, глядя на отца, можно было подумать, что Джереми – наследный принц. Отец даже чурался нас с матерью, хотя мы составляли ту часть его жизни, которая считается приличной. Но вместо того чтобы возненавидеть отца, я возненавидел Джереми. Детские умозаключения. Тем не менее, сколько бы я ни изводил Джереми, мальчик ходил за мной по пятам и подражал мне во всем. Он никогда не принимал подарков или угощения, не попросив чего-нибудь и для меня, и всегда делился со мной гостинцами. Однажды, не помню почему, я его ударил. У него пошла кровь из носа, но меня испугало не это. Он просто стоял, не издав ни единого звука, и смотрел на меня наивными, непонимающими глазами, а слезы текли у него по дрожащим щекам вперемешку с кровью. То был взгляд ребенка, которого предали… Мне стало стыдно, и после этого случая я перестал его ненавидеть.
Эйприл инстинктивно дотронулась до него рукой, и он крепко сжал ей ладонь.
– Наверное, это была одна из причин, почему я так неласково обошелся с тобой, когда ты появилась в Блэкхите. Отец снова стал таким, каким был тогда, – одурманенным любовью к ребенку Вивьенн. Это вернуло меня к болезненным детским воспоминаниям и собственным грехам.
– А у вас есть грехи? Райли, не надо так сурово судить себя. От детских прегрешений люди не становятся плохими.
Он сел.
– Но в моей истории есть и еще кое-что. Я… никогда никому не говорил, но я совершил поступок, которого стыжусь.
Он опустил голову, и черная прядь упала ему на лоб.
– Что это?
– Я сломал жизнь одному человеку.
Эйприл чуть отодвинулась от него и ждала, что он скажет дальше. А он задумчиво вертел в пальцах маленького оловянного солдатика, которого подобрал с пола.
– Видишь ли, хотя у моей матери было полно любовников, она всегда была очень осторожна в своих связях. Я рано понял, что хорошая репутация в обществе прикрывает любое неприглядное поведение, а плохая – может обнаружить все слабости человека. Мнение света – это сильное оружие. Когда отец начал открыто ухаживать за Вивьенн, я испугался, что это погубит семью. Мы оказались на грани того, чтобы стать посмешищем, поэтому я нашел способ, как устранить Вивьенн из нашей жизни.
Он замолчал, а у Эйприл от волнения кровь застучала в висках.
– Вивьенн была очень известной куртизанкой, одной из самых дорогих и изысканных. Она пользовалась большим успехом. Я думал… если я смогу устроить так, что никто больше не попросит ее об услугах, она покинет Англию и станет заниматься своим ремеслом где-нибудь еще. Это покончило бы со всеми нашими неприятностями. Конец неловкостям, нет угрозы скандала и появления в доме Джереми. Я нашел уважаемого врача и… заплатил ему за то, что он распространит слухи о том, что у Вивьенн нехорошая болезнь. – Он опять замолчал. – Все получилось намного удачнее, чем я ожидал, – от нее сразу все отвернулись. Она превратилась в салонную шутку, а вместе с ней и все те, с кем ее видели. Куда бы она ни пошла, на нее указывали пальцем. Мать и я твердили отцу, что он должен порвать с Вивьенн, пока их связь не обернулась катастрофой для всех нас. Наконец он согласился, но при условии, что мы примем Джереми в семью. Я полностью не представлял, к каким последствиям приведут мои действия. Я просто хотел, чтобы Вивьенн исчезла из нашей жизни. Я не думал, что это грозит ей бедностью… или тем, что она навсегда лишится ребенка, мне очень стыдно, что я это сделал. Я использовал деньги и власть, чтобы разрушить жизнь другого человека. Не знаю, почему я рассказываю тебе это… но мне кажется, что ты можешь понять, как я сожалею.
Райли всегда выглядел таким неприступным, таким непобедимым. Но сейчас мантия непобедимого воина упала с его плеч, а под ней оказался человек, живой и ранимый.
– Ты и теперь считаешь меня честным? Я все еще лорд Совершенство?
Эйприл вложила свою руку в его ладонь.
– Да.
Он вымученно усмехнулся:
– У тебя искаженное представление о совершенстве.
– Нет, это не так. Честь не означает, что человек никогда не совершает ошибок. Я знаю, что, когда вы приняли Джереми, вы пошли на все, чтобы ради него защитить честь семьи. Если бы не ваши жертвы, Джереми не смог бы жениться на женщине, которую любит. Я не хочу, чтобы вы об этом забывали.
Райли с облегчением и благодарностью улыбнулся:
– Знаешь, меня вдруг осенило… Я дал ход событиям, которые привели к появлению в семье Джереми и, в конце концов, к твоему появлению. В известном смысле ты стала моей судьбой.
– И наказанием, – уточнила Эйприл, радуясь тому, что улыбка преобразила его лицо.
В течение следующих двух недель Эйприл несколько раз возвращалась вместе с Райли в пещеру. Это было странное ухаживание, когда они проводили время исключительно в тайном убежище Райли. Раньше она фантазировала о том, как ее приглашают на вечера и в оперу. Но она не поменяла бы ни единого момента этих двух недель на все балы и приемы в Англии.
Как-то днем они укрылись в пещере от надвигающейся пурги. В пещере было тепло и пахло сырой землей, а плотный снегопад закрывал их непроницаемым занавесом. Эйприл устроилась на краешке одеяла и складывала на коленях забытые игрушки. Райли лежал на боку и наблюдал за ней.
– О чем ты думаешь?
Она улыбнулась. Она представляла его маленьким мальчиком, играющим этими оловянными солдатиками деревянными саблями. Представляла, как он изображал взрослого воина.
– У меня тоже было место, похожее на эту пещеру, на судомойней была кладовка, и когда кухарка не видела, я пряталась там и мечтала, как стану настоящей леди. Манеры, деньги, имя… все такое.
– В таком случае твоя мечта скоро осуществится. Когда мы поженимся, ты станешь леди Блэкхит, – сказал Райли, лениво вытянувшись на одеяле, – со всеми привилегиями и правами. Тебя это устраивает?
Эйприл покачала головой:
– Смешно, как меняются мечты. Я больше об этом не помышляю. – Единственная ее мечта, единственное, чего она хотела, – это сделать Райли счастливым. Только это придает ее жизни смысл. – Я хочу сказать… Посмотри на леди Агату. Она несчастлива, а у нее есть все… титул, состояние, больше платьев, чем она могла бы сносить. Нужные друзья и красота в придачу.
Он сел.
– Подожди… Кто это считает Агату образцом совершенства?
– Ты. Ты же предлагал ей выйти за тебя.
– Предлагал. И что из этого?
– Ты ее любил.
– Когда-то любил.
Эйприл закусила тубу.
– И все еще любишь?
Райли самодовольно ухмыльнулся, его сине-зеленые глаза насмешливо засверкали.
– А ты, оказывается, любопытная.
Ее задело то, что он увернулся от ответа.
– Я просто считаю, что если мы собираемся пожениться, то должны все выяснить, чтобы мы могли начать совместную жизнь, доверяя друг другу, а не ссорясь.
Улыбка озарила его лицо, глаза дразнили.
– Весьма благородная цель. Но тебя не должно волновать, кому я отдам свое сердце.
Эйприл взяла с колен игрушечный кинжал и нацелилась прямо ему в грудь.
– Твое сердце принадлежит мне, даже если мне придется вырвать его из твоей груди.
Райли, защищаясь, шутливо поднял руки.
– Ты умеешь пользоваться этой штукой?
– Надо нацелиться и вонзить.
Он прищурился:
– А ты кровожадная малышка.
Эйприл наклонилась над ним:
– Отвечай на мой вопрос: ты до сих пор находишь Агату красивой?
– Видишь ли, признание под давлением не может считаться чистосердечным…
Он не закончил, потому что кончик кинжала оказался у него под подбородком.
– Отвечай!
Смех Райли эхом разнесся по пещере.
– Вижу, что с тобой будет нелегко после свадьбы.
– Это твоя последняя возможность. Если не прекратишь увиливать, я буду вынуждена проткнуть тебя насквозь.
Легким движением Райли схватил Эйприл за руку, и она выронила кинжальчик. Райли потянул ее к себе, она потеряла равновесие и упала рядом с ним. Он проворно перевернулся, оказался поверх нее и прижал ей руки над головой.
– Давай обсудим, как правильно целиться и вонзать оружие. А потом посмотрим, сможем ли мы применить это к другим, менее воинственным случаям.
Эйприл ерзала, изо всех сил пытаясь вырваться, но вылезти из-под него ей не удалось. Такой огромный мужчина сдвинется с места лишь тогда, когда сам этого захочет!
– За это я тебя убью!
– Попробуй.
Она попробовала. Используя свою гибкость, стала извиваться, чтобы выскользнуть, но у нее ничего не вышло.
– Черт возьми, Райли!
– Следи за своим языком! Еще одно ругательство – и тогда я буду вынужден проткнуть тебя. И предупреждаю – для этого кинжал мне не нужен.
Эйприл разозлилась.
– Агата тебе все еще нравится!
Райли продолжал самодовольно улыбаться.
– Ничего не могу с собой поделать. Я полноценный мужчина, в конце концов!
– А я пролью часть этой крови. Отпусти меня!
Он улыбнулся своей белозубой улыбкой и начал дергать бантики на лифе ее платья. Но игра уже не казалась ей смешной. Он признался в том, что леди Агата ему нравится, и ее охватила жгучая ревность. Не важно, как он ей дорог, и не важно, что он стал необходимой частью ее жизни, но она ни за что не допустит, чтобы он обманывал ее, как обманывали друг друга его отец и мать.
– Тогда иди к ней! Иди к своей Агате. Я тебя не держу. Но не думай, что я буду сидеть и ждать тебя. Я уйду до того, как ты решишь вернуться.
Райли от души расхохотался. Эйприл чувствовала себя ужасно глупой от того, что показала свою обиду. Взяв в ладонь ее подбородок, Райли повернул ее лицо к себе.
– Эйприл… ты моя невеста. Не она. Мне не нужна Агата. Я не хочу никого, кроме тебя. Я хочу только тебя. А если ты когда-нибудь скажешь, что опять от меня сбежишь, я… – Райли покачал головой, подбирая нужное слово. – Не смей этого говорить. Потому что я никогда тебя не отпущу.
Разъедающая душу ревность утихла, когда Эйприл увидела выражение его лица, – было понятно, что он полон желания и решимости добиться своего.
Райли провел ладонью по ее щеке.
– Есть один вопрос, который я давно хотел тебе задать. Вопрос, на который я еще не получил должного ответа.
– Какой вопрос?
Глаза его уже не смотрели шутливо и игриво – они светились внутренним теплом, нежностью и даже неуверенностью.
– Ты выйдешь за меня?
Вот оно – это мгновение. Сказочное, магическое, когда сомнения и страхи, томившие ее сердце, исчезли от одного лишь слова, произнесенного, как легкий выдох. Тепло заполнило ей душу, оно исходило от любви в его глазах. Эйприл не могла поверить этому дару судьбы. Она встретила этого хорошего, красивого, совершенного человека. Он был ее спасителем, ее героем, ее возлюбленным, ее другом. И – подумать только! – он добивался ее. Она не красавица. Не принцесса. Не имеет положения. Но он боролся за нее так, словно она величайшее сокровище. Он восхищается ею так, словно она самое прекрасное создание на свете, любит ее, словно она самая благородная из всех живущих на земле. И он хочет провести с ней всю свою жизнь, оберегая и любя ее. Как она может не отдать ему свое сердце?
– Я люблю тебя.
Ничего нет правдивее этих слов. И для Эйприл не было ничего, что значило бы столько, сколько значил этот человек, которому она их произнесла.
Райли закрыл глаза, потом открыл, и его взгляд сказал ей, что связь между ними нерушима. Он припал к ее губам. Их поцелуй вместил в себя тысячу слов любви, и им не хотелось нарушать это колдовство.
Эйприл всегда верила, что цена человека определяется тем, скольким ради него готов пожертвовать другой. Для ее отца она оценивалась в карточное пари на пять фунтов. Для мадам Деверо – в двадцать фунтов на аукционе девственниц. Для Райли ее ценой было его сердце, отданное ей на всю жизнь. Эйприл Роуз Джардин только что превратилась в самую богатую из всех живших на свете женщин.
Весь день они провели обнимаясь, целуясь и смеясь. Они говорили о своем прошлом, строили планы на будущее. Они смотрели в глаза друг другу, их взгляды сулили божественные восторги в первую брачную ночь, до которой оставалось всего несколько дней. Крепко обнявшись, они провалились в блаженный сон.
Эйприл проснулась от какого-то скрежета. Она повернула голову на звук и увидела Райли, который стоял у стены и держал высоко в руке фонарь. Свободной рукой он что-то писал на стене обломком камня. Эйприл встала и, закутавшись в шерстяное одеяло, подошла к Райли сзади и прижалась к нему.
– Что ты делаешь?
– Запечатлеваю на века этот момент.
– Какой момент?
– Посмотри.
Он поднял фонарь над головой, чтобы свет падал на то, что он нацарапал на стене.
25 ноября 1810 года.
Я влюблен в Эйприл Роуз Джардин.
– Райли…
Эйприл охватило такое счастье, что она побоялась, что сердце вот-вот разорвется на части.
Райли повернулся к ней и поцеловал в висок.
– Хочу запомнить этот день – самый счастливый в моей жизни.
Она взяла в ладони его лицо и с нежностью поцеловала в губы.
– Но ты кое-что упустил. Ты должен добавить «и она тоже любит меня».
Он прищурился и с улыбкой произнес:
– Послушай, женщина, вот так ты намерена начать нашу семейную жизнь? Отдавать приказы своему властелину и мужу?
Эйприл выгнула брови и в тон ему ответила:
– Да, если супруг не хочет, чтобы мое имя появилось в пещере другого мужчины.
Райли поднял Эйприл на руки, и она вскрикнула.
– Ах ты, колдунья! Ты что, собираешься свести меня в могилу?
Она нежно его поцеловала.
– Нет, любовь моя. Мы только начинаем жить.
Агата держала красную свечу над сложенной бумагой кремового цвета, следя за тем, как капает воск. Когда печать остыла, она поднялась из-за стола и потянула за шнур у камина, вызывая горничную.
С улыбкой на губах, помахивая письмом, она уселась на кровати среди смятых простыней. Хотя уже прошло время, уязвленное тщеславие от того, что Райли ее отверг, еще ее мучило. Ей было необходимо то единственное утешение, которое она могла получить от другого мужчины. Этим вечером она была больше раздосадована, чем обижена, и поэтому ее любовные игры были особенно жестокими. Слава Богу, что есть Питер Нордем – он вынесет от нее любую жестокость.
Глава 15
До бракосочетания оставался один день. Эйприл сидела за туалетным столиком и медленно расчесывала волосы. Она смотрела на свое отражение в зеркале, но видела только Райли. Его ослепительную улыбку, от которой таяла; его мягкие черные волосы, чувственные губы. Но главное – его глаза, эти проникновенные, теплые глаза, говорившие с ее сердцем. Говорившие слова любви, предназначенные только ей. Она никогда не думала, что влюбится, тем более – в такого мужчину. Возможно, он и не лорд Совершенство, но для нее он совершенен.
Дверь отворилась, и Эйприл пришла в себя от мечтаний.
– Посмотрите-ка на нее, – сказала, входя, Дженни. – Ты так сияешь, что можно задуть свечи.
Она взяла в руки щетку и стала расчесывать Эйприл волосы.
– Ох, Дженни! Райли такой… замечательный. Я не в силах этого объяснить. Я знаю, что не заслуживаю его. И все-таки он меня любит. Не за что-либо и не за какие-то особые качества, а потому, что он… вот такой.
– Что здесь непонятного? В этом-то и есть тайна любви.
Эйприл приблизила лицо к зеркалу.
– Клянусь, что с этого момента я начну дарить ему счастье. Чего бы мне это ни стоило.
Дженни усмехнулась:
– Никак ты влипла? Я всегда знала, что тебя покорит только человек с титулом в кармане.
Шуточки Дженни не могли стереть улыбку с лица Эйприл.
– Ты, как я вижу, уже не страшишься своей свадьбы?
– Это не страх – это ужас. У меня руки трясутся, стоит об этом подумать.
Эйприл знала, что все из двух тысяч приглашенных прислали подтверждение, что будут присутствовать на бракосочетании в соборе Святого Павла.
Дженни застыла с поднятой расческой в руке.
– Послушай, раз твоя матушка умерла, упокой Господи ее душу, наверное, мне придется дать тебе кое-какой совет накануне первой брачной ночи.
Дженни подвинула стул ближе к Эйприл и села.
– Дженни, ты не понимаешь…
– Понимаю. Если есть что-то, в чем я знаю толк, так это в том, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями.
– Я знаю, что там происходит. Я не дурочка.
– Но есть еще кое-что. Ты же хочешь сделать его счастливым, правда? Секрет в том, чтобы думать о себе как о горящем камине: жарко мужчине или холодно, ты всегда должна гореть.
– Спасибо, мамочка, но я думаю, что мы с Райли сами справимся.
– Ах, значит, так? – Дженни лукаво посмотрела на подругу. – Тогда я не расскажу тебе о нас с Уильямом.
Эйприл приоткрыла рот.
– Не может быть!
– Может. – На лице Дженни появилось мечтательное выражение. – Это было незабываемо. Он… это самое лучшее, что произошло в моей жизни, Эйприл. Помнишь те истории, которые нам рассказывали, когда мы были маленькими? Про Робин Гуда и девицу Марианну, про Ланселота и Джиневру? Он ко мне относится как раз так. Словно я прекрасная дама, а он храбрый герой, который пришел спасти меня и защитить.
Эйприл кивнула:
– Я понимаю, о чем ты.
Они болтали и мечтали, пока Дженни укладывала Эйприл волосы. Большинство невест смотрят на свадьбу как на торжественный обряд или как на официальную обязанность, которую необходимо вынести. А Эйприл с нетерпением ждала своей свадьбы, потому что хотела при всех сказать Райли то, что чувствует сердцем.
Она пожалела о том, что согласилась соблюсти приличия: он проведет оставшиеся до бракосочетания дни в своем лондонском доме, а в церковь они поедут по отдельности. Она с нежностью думала о нем. Как хочется увидеть его поскорее! Она любит его, она отдала ему свое сердце, и ей трудно быть от него на расстоянии. Это невыносимая мука.
А ее красавец из пещеры так же, как и она, с нетерпением ждет первой брачной ночи? Отбросив все внешние приличия, она решила послать ему игривую записку, чтобы его раззадорить. И, взяв почтовую бумагу со стола, написала несколько слов:
«Дорогой Райли, мне доставили огромное удовольствие наши разговоры в пещере – они были очень занимательны. А во время охоты на лис ты доказал, что являешься искусным спорщиком. Когда мы поженимся, я хочу, чтобы ты не утерял своего искусства. Я с нетерпением жду возможности сесть тебе на колени, и тогда мы обсудим первое, что придет в голову.
Твоя навеки, Эйприл».
Она шаловливо улыбнулась, представив выражение его лица, когда он будет читать ее записку.
– Дженни, будь добра, доставь это Райли в Лондон. Это очень личное послание, и я не хочу доверять его лакею.
Дженни не умела читать, что весьма кстати.
– А что там?
– Я же сказала – это очень личное.
– И даже мне не расскажешь?
– Не сейчас.
Секреты возлюбленных лучше не выдавать.
– Ну, хорошо, – согласилась Дженни. – Считай, что я делаю тебе свадебный подарок.
Вскоре мистер Картрайт доставил Эйприл свадебное платье. Ярды белого муарового шелка, собранного под лифом с высокой талией. Глубокий вырез позволял видеть бриллиантовое колье на шее. Лиф был украшен перламутровыми бусинками, таким же, как на тиаре. Перламутровый бисер был нашит и на вуаль из хонитонского кружева. Вуаль ниспадала на шлейф, прикрепленный сзади к лифу. Эйприл в жизни не видела ничего подобного.
Она смотрела на себя в зеркале. В самых фантастических мечтах она никогда не представляла, что будет облачена в такое потрясающее платье и что на ней будут такие ослепительные украшения. То, что она увидела, превзошло все ее ожидания, и она светилась от счастья.
Она оценила свою внешность глазами Райли, надеясь в глубине души, что он найдет ее достойной невестой. Больше всего она хотела угодить ему.
Она мерила каждую из семи пар туфель, привезенных мистером Картрайтом, когда вошел лакей с конвертом. Эйприл удивилась – Райли так быстро ответил! – и с улыбкой взглянула на конверт кремового цвета. Ей не терпелось остаться одной, чтобы прочитать ответ на ее шаловливый вызов, поэтому она отослала мистера Картрайта и его помощниц из комнаты.
Вскрыв конверт, Эйприл похолодела. Это была страница из дневника мадам. Поперек строк, написанных почерком мадам выцветшими коричневыми чернилами, было написано:
«Гадкая девчонка.
Кто-то должен заплатить за твои преступления. Это сделаешь ты или твой жених?
Принеси двадцать тысяч фунтов в «Копыто и коготь» сегодня в полночь накануне твоей свадьбы, или остальная часть этого дневника отправится в полицию. Никому ничего не говори, а иначе ты узнаешь настоящее значение слова “скандал”».
Страничка дневника дрожала в руке Эйприл. Она снова и снова перечитывала ее, чтобы убедиться, что это не дурная шутка.
Она представила, как ее арестовывают, представила унижение Райли и позор Джереми. Ее сердце не в состоянии этого вынести. Теперь-то она поняла, почему все ее хитроумные планы так хорошо сработали. Этот мир знати представляет собой тюрьму. Тюрьму из бумажных стен и глиняных подпорок, и все эти благородные господа заточены там, за этой оградой условностей, так прочно, словно ограда эта сделана из железа.
«Никому не говори» – сказано в записке. Если бы Райли не находился в Лондоне, она доверилась бы ему, но времени доехать до него не было – до полуночи она не успеет. Выходит, рядом с ней нет ни одной живой души, с кем бы она могла поделиться своим отчаянием. Она словно выброшена в море, где никто не услышит ее криков о помощи. Эйприл тихо заплакала.
Всхлипывая, она взяла себя в руки и села в ближайшее кресло. Кто знал о ее прошлом? Мужчины, у которых она брала деньги: Маркем, Кларендон, Пул, Глендейл и Эрншо. Но они не стали бы выставлять себя на посмешище даже из желания ей отомстить.
Леди Агата! Ведь дневник у нее? И одному Богу известно, как сильно она ненавидит Эйприл. Она не остановится ни перед чем, даже если при этом пострадает Райли. Но леди Агата не знает о том, что Эйприл кого-либо шантажировала. Почему она угрожает ей, Эйприл, а не, скажем, к примеру, Джоне или любому другому мужчине, упомянутому в дневнике? Непонятно.
И Джону она тоже не может не подозревать. Он стал презирать ее после того, как она во всем призналась. И не секрет, что он резко возражал против решения Райли жениться на ней. Но глупо предположить, что он пойдет на то, чтобы осложнить жизнь не только ей, но и себе. К тому же деньги ему не нужны.
Ясно одно – она скоро узнает, кто стоит за этой попыткой шантажа, потому что у нее нет другого выбора, как выполнить требования, изложенные в записке. Но где она возьмет столько денег? Она кусала губу и обшаривала глазами комнату, словно двадцать тысяч фунтов лежали на столе или в углу. Взгляд упал на высокое зеркало. Она увидела себя – жалкую и испуганную.
И с бриллиантами на шее.
Руки сами собой потянулись к ожерелью. Это целое состояние! Но страшно даже подумать об этом, о драгоценностях, которые хранились в семье Райли не одно поколение. Райли убьет ее, если она их продаст. И как она объяснит то, что появилась на бракосочетании без них? Черт бы всех побрал! Если она их не продаст, она обще не сможет появиться на свадьбе! Она примет на себя гнев Райли потом, а сейчас у нее другая проблема, требующая решения.
Спустя несколько минут Эйприл, переодевшись, ехала в карете, направляясь в деревню. В руке она сжимала ридикюль с бриллиантами.
Карета Райли остановилась перед особняком Блэкхитов. Слава Богу, что он, наконец, доехал! Это путешествие показалось ему бесконечно долгим.
Ну и сладострастная девица эта Эйприл! Ее шутки всегда разжигают в нем огонь желания. Господи, он покажет ей свою искусность, и для этого ему не нужно ждать первой брачной ночи.
Нечестивые мысли лезли в голову, и он старался обуздать охватившее его возбуждение. Перепрыгивая через три ступеньки, он взбежал по лестнице. Форрестер распахнул дверь.
– Милорд, я полагал, что вы в Лондоне.
– Был. – Райли пронесся через холл мимо дворецкого к парадной лестнице. – Моя невеста в своей комнате?
– Мисс Эйприл здесь нет, сэр.
Райли остановился и, нахмурившись, посмотрел на дворецкого.
– Где же она?
– Мисс Эйприл уехала в деревню. Она забыла кое-что купить.
– Почему она не послала кого-нибудь из слуг?
– Она настояла на том, что поедет сама, сэр.
– С кем она поехала?
– Одна.
– Она поехала одна?
– Она очень на этом настаивала, сэр.
– Любопытно. Что ж, я подожду ее у себя в кабинете. Тотчас сообщите мне, как она вернется.
Райли весь вечер мерил шагами комнату. Гнев сменялся унынием.
Все началось с удивившего его визита ювелиров из фирмы «Петтигру и сыновья», которые были весьма встревожены, потому что подумали, что Хоторнов больше не удовлетворяет их обслуживание. «Петтигру и сыновья» всегда с гордостью показывали всем герцогский герб с тех самых пор, когда дед Райли сделал заказ на свадебный гарнитур, а теперь они были вне себя от расстройства, что гарнитур возвратила будущая леди Хоторн.
Выходит, что ювелиры оказались более преданными семье, чем Эйприл, с горечью подумал Райли.
Он терялся в догадках, не мог понять причин, по которым Эйприл решила продать украшения, которые он ей подарил. Неужели она все-таки охотилась за его деньгами? Не может этого быть, он не хотел этому верить. Но, тем не менее, все указывало на это. А поскольку Эйприл исчезла вместе с драгоценностями, то как ему оправдать ее?
В растерянности он запустил пятерню в волосы и посмотрел на часы. Был двенадцатый час. Где она? Он боялся, что она навлечет на себя какую-нибудь неприятность, а также боялся и за себя и за то, что не состоится свадьба – основа его будущего благополучия и счастья.
Эйприл совсем не ожидала, что ювелир больше заинтересуется, почему она продает украшения, чем той суммой, которую она хотела за них получить. В конце концов, он выписал ей банковский чек на двадцать пять тысяч фунтов – больше, чем ей было нужно. У нее оставалось время, чтобы обменять чек на деньги в королевском банке графства. Она засунула банкноты в большую сумку, прилаженную к поясу, который она пристегнула на талии под корсетом. Сумка висела у нее сзади и была видна, особенно когда Эйприл надела плащ.
Когда она подошла к дому, сил у нее не осталось – физических, ни моральных, – но ей еще предстояла очная встреча с шантажистом. Ее проняла дрожь – ночь была холодная, а карету она оставила на подъезде Блэкхиту. Взять карету Райли она не могла, так как на всех его каретах был герцогский герб. Ради осторожности придется ехать верхом. Эйприл пошла будить конюха.
В помещении для слуг было темно и холодно, но в углу в камине теплился огонь. Ближе к двери спал парнишка лет пятнадцати по имени Йен. Когда Эйприл отворила входную дверь, то от сквозняка он пошевелился.
Эйприл откинула капюшон, чтобы в полумраке он мог ее узнать. Она зажала ему рот рукой, а когда он, вздрогнув, проснулся, сделала ему знак проследовать за ней внутрь конюшни.
– Мне очень жаль будить тебя, Йен, но мне нужна твоя помощь.
– Что угодно, мисс?
– Я хочу, чтобы ты приготовил для меня лошадь.
Парень наморщил лоб:
– Вы желаете ехать верхом в такой поздний час, мисс?
– Да. Мне необходимо поехать в город. Это очень важно.
– Может, лучше я приготовлю карету?
– Нет, я поеду верхом и, пожалуйста, без дамского седла. Приготовь обычное.
Она последовала за ним в чулан, где хранилась упряжь. Йен снял с гвоздя седло и отнес к лошади.
– С вами кто-нибудь поедет, мисс? – спросил он.
– Нет. Я поеду одна. Это недалеко. Со мной ничего не случится.
– Мистер Уилкинз спустит с меня шкуру за это, мисс, – с опаской произнес мальчик.
– Не спустит. Я обещаю. Вот, возьми. – Эйприл сунула ему в ладонь крону. – Это тебе за хлопоты. И за то, что сохранишь все в тайне. Очень важно, чтобы об этом не узнала ни одна живая душа. Я рассчитываю на тебя.
– Да, мисс! – воскликнул потрясенный паренек, глядя на монету в руке.
Йен помог Эйприл сесть на лошадь и подержал поводья, пока она устраивалась в седле. Когда лошадь вышла во двор, стук копыт разнесся подобно ружейным выстрелам. Эйприл испугалась, что проснутся все в доме. Она направила лошадь в сторону поля, и вскоре ее уже было не видно в плотном покрове ночи.
