Текст книги "Корм"
Автор книги: Мира Грант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Я боюсь этого человека до смерти по многим причинам. Это лишь некоторые из них.
– Мисс Мейсон. – Губернатор встал и широким жестом указал мне на стул. – Надеюсь, вы не заблудились? Я уже было подумал, вы решили вовсе не прийти.
– Здравствуйте, губернатор.
Я села, вытащила из кармана МР3-диктофон, положила его на стол. И попутно успела включить как минимум две замаскированные видеокамеры (известные мне, ведь Баффи наверняка навесила еще с полдюжины на случай внезапных электромагнитных импульсов).
– К сожалению, меня задержали.
– Понятно. – Тейт снова уселся в кресло. – Эти проверки могут кого угодно с ума свести.
– Совершенно верно.
Нарочито театральным жестом я нажала указательным пальцем на кнопку «запись», для отвода глаз: он решит, что у меня только одно записывающее устройство, и расслабится.
– Хотела поблагодарить вас за то, что нашли сегодня время для меня и, конечно же, для посетителей сайта «Известия постапокалипсиса». Наши читатели с большим интересом следят за президентской кампанией и очень хотели бы разъяснить для себя вашу позицию.
– Какие умные читатели, – ответил, растягивая слова, губернатор и откинулся в кресле.
Я, не поднимая головы, внимательно на него посмотрела. Черные очки имеют одно замечательное достоинство: вы глядите на интервьюируемого, а он об этом и не подозревает.
Хотя от такого зрелища трудно было не вздрогнуть: губернатор смотрел на меня как на пустое место, будто маленький мальчик на жука, которого собрался раздавить. Многие не любят репортеров, и я к этому привыкла, но это уже чересчур. Выпрямившись, я поправила очки и ответила:
– Да, наши читатели – самые проницательные в блогосфере.
– Неужели? Тогда их пристальный интерес к нынешней борьбе за пост президента вполне объясним. И прекрасно сказался на ваших рейтингах, я прав?
– Да, губернатор. Касательно этой самой борьбы, ваша кандидатура стала некоторой неожиданностью: в политических кругах считалось, что в этот раз вы не станете бороться за высший пост. Почему вы так рано подключились к предвыборной гонке?
Тейт улыбнулся, и неприятное выражение исчезло. Но слишком поздно – я-то все видела. Улыбка выглядела еще более пугающей. Теперь он действовал по запланированному сценарию и был уверен, что сможет со мной справиться.
– Мисс Мейсон, если по сути, то меня слегка обеспокоила ситуация в стране. Я оглядел поле боя и понял: никому здесь, кроме самого себя, не смог бы доверить защиту моей жены и сыновей, решись мертвецы снова пробудиться. В такое неспокойное время Америке нужен сильный лидер. Который знает, что мужчина должен сражаться, должен удерживать свое. Не хочу обидеть уважаемого оппонента, но сенатору в жизни не приходилось драться за любимых и близких. Он лучше бы понял ситуацию, если бы ему пришлось проливать за них кровь.
Слова губернатора звучали весело, почти игриво – мудрый наставник просвещает удостоившегося внезапной чести ученика.
Меня на такое не купишь. Все с тем же деловым выражением я спросила:
– То есть вы расцениваете нынешнюю ситуацию как борьбу между двумя кандидатами, вами и Райманом.
– Давайте начистоту, это и есть борьба между двумя кандидатами. Кирстен Уогман – хорошая женщина, у нее твердые республиканские ценности и ясное понимание американской морали, но следующим президентом ей не стать. Она не готова сделать то, что нужно народу и экономике нашей великой страны.
Да, Кирстен Уогман предпочитает использовать свою грудь в качестве главного аргумента.
– Губернатор, а что, по-вашему, нужно американскому народу?
– Мисс Мейсон, эта страна стоит на трех китах: свобода, вера, семья. – Тейт сделал особенное ударение на последних трех словах. – Мы приложили немало усилий, чтобы сохранить свободу, но при этом слишком сильно сосредоточились на «здесь и сейчас» и позволили двум другим основополагающим ценностям отойти на второй план. Мы покинули Бога.
В глазах губернатора снова плескалась пустота – как тогда, когда он смотрел на меня.
– Нас оценивают, нас проверяют. И боюсь, мы чудовищно близки к провалу. А попытка будет только одна.
– Вы можете объяснить, что именно подразумевается под «провалом»?
– Мисс Мейсон, вспомните о потерянной Аляске. Мы уступили мертвецам огромный кусок американской территории – нам не хватило мужества сражаться за то, что принадлежит нам по праву. Наши храбрецы не решились довериться Господу. И теперь драгоценный штат потерян; возможно, навсегда. Когда это снова произойдет? На Гавайях, в Пуэрто-Рико или, упаси боже, в самом сердце страны? Мы спрятались за толстыми стенами и стали мягкотелыми. Пора довериться Господу.
– Губернатор, вы сражались во время зачистки на канадской границе. Мне казалось, вы должны понимать, почему пришлось покинуть Аляску.
– А мне кажется, вы должны понимать, что истинный американец никогда не расстанется добровольно с тем, что его по праву. Нужно было биться. Если я приду к власти, мы будембиться и милостию Божией победим.
Меня чуть не передернуло. Он говорил с интонациями настоящего фанатика.
– Губернатор, вы предлагаете ослабить закон Мейсона. Есть какая-то веская причина?
– Конституция не запрещает человеку кормить свою семью так, как он сочтет нужным. Даже если другие этого не одобряют. Законы, которые ограничивают наши свободы, зачастую не имеют смысла. Вспомните, что случилось, когда демократы перестали продвигать свои противоречащие конституции законы, призванные ограничить использование огнестрельного оружия. Увеличилось ли количество погибших? Нет. За первый год число убийств, совершенных с использованием огнестрельного оружия, снизилось на сорок процентов. И с тех самых пор показатели стабильно понижаются. Логично, что если мы ослабим другие законы, ограничивающие наши свободы…
– Сколько зараженных каждый год умирает в результате огнестрельного ранения?
Губернатор смолк и, прищурившись, посмотрел на меня.
– Не понимаю, как это связано с темой разговора.
– Согласно данным ЦКПЗ, девяносто процентов жертв Келлис-Амберли, которые умирают в стычках с незараженными, погибают в результате выстрела.
– Эти выстрелы делают законопослушные граждане, у которых есть соответствующие лицензии.
– Да, губернатор. ЦКПЗ также отмечает, что отличить жертву убийства (если выстрел был произведен в голову или в позвоночник) от жертвы Келлис-Амберли, которую пристрелили согласно законодательству, практически невозможно. Существует мнение, что ослабление законов, связанных с ограничением ношения огнестрельного оружия, на самом деле привело к увеличениюсоответствующего рода убийств. Просто теперь их маскируют под амплификацию вируса. Что вы скажете на это?
– Мисс Мейсон, я попрошу предъявить доказательства. – Он подался вперед. – У вас есть пистолет?
– Я лицензированный журналист.
– То есть да?
– Иметь его меня обязывает закон.
– А вы бы чувствовали себя спокойно, если бы пришлось входить на опасную зону безоружной? Если бы ваши дети пошли туда без оружия? Мисс Мейсон, это больше не цивилизованный мир. Его коренные обитатели не дадут нам покоя. Стоит вам заболеть, и вы уже ненавидите тех, кто здоров. Америке нужен человек, который не побоится заявить: после смерти у тебя больше нет прав. Никакого милосердия и снисхождения, человек может пойти на что угодно, чтобы защитить то, что ему принадлежит.
– Губернатор, пока нет никаких подтверждений, что зараженные способны на ненависть и другие сложные эмоции. К тому же они не мертвы. «Никаких прав после смерти» – но тогда получается, закон должен их защищать, как и прочих граждан?
– Мисс, вы можете позволить себе так думать, только если живете в безопасности и вас защищают сильные мужчины. Если мертвецы… простите, зараженные постучатся в дверь, вы захотите, чтобы рядом оказался такой, как я.
– Вам кажется, что сенатор Райман слишком мягок по отношению к зараженным?
– Думаю, он никогда не попадал в ситуацию, в которой ему пришлось бы вырабатывать к ним определенное отношение.
Красиво сказано. Поставлена под сомнение способность Раймана сражаться с зомби, и одновременно Тейт как бы дал понять, что сенатор, возможно, слишком яро придерживается принципа «живи и жить давай другим». Эту позицию любят время от времени занимать сторонники ультралевых, но долго на ней никто не может продержаться – очередного лоббиста быстренько съедают.
– Губернатор, вы выражали желание покончить с так называемыми законами «доброго самаритянина», которые позволяют оказывать помощь попавшим в беду гражданам. Вы можете пояснить свою мотивацию?
– Предельно просто. В беде обычно оказываются не случайно. Не поймите меня неправильно, я искренне сочувствую всем, кто угодил в подобную ситуацию, но представьте: меня укусили, а вы бросаетесь на помощь и выходите за карантинную линию. Существует большая вероятность, что вы и меня не спасете, и свою жизнь погубите. – Тейт улыбнулся, но неискренне, одними губами. – Так обычно гибнут самые молодые, самые самоотверженные. А именно такие и нужны Америке больше всего. Мы должны защитить собственное будущее.
– Пожертвовав для этого настоящим?
– Если потребуется, мисс Мейсон. – Улыбка стала почти елейной. – Если это нужно для страны.
Наконец-то я смогла встретиться с губернатором, и теперь, наверное, вас всех занимает один вопрос: каково мое мнение о Дэвиде, или, как его иногда называют, Дэйве Тейте? О губернаторе Техаса, которого трижды избирали на этот пост подавляющим большинством голосов (причем и сторонники, и противники партии)? О человеке, который неоднократно и успешно вершил справедливость и улаживал конфликты в штате, известном своей воинственностью, враждебностью и политической нестабильностью?
Мое мнение таково: он самое страшное из того, что я встречала на своем пути с самого начала президентской кампании. Включая зомби.
Тейт так печется о нашей свободе, что готов гнать нас к ней под дулом пистолета. Так заботится о школьном образовании, что призывает закрыть государственные школы и выдавать лицензии только заведениям, которые получили соответствующие сертификаты по безопасности. Так переживает за фермеров, что собирается ослабить закон Мейсона и разрешить держать в городских районах не только крупных пастушьих собак, но и домашний скот (то есть животных весом больше ста тридцати фунтов). Видимо, губернатор хочет, чтобы мы все могли жить в тех условиях, в каких проходила его беззаботная юность. Невзирая на угрозу нападения зараженных колли и коз.
Дальше – хуже. Тейт хороший оратор, у него простая внешность, которая так нравится избирателям по всей стране, и множество наград за военные заслуги. Короче говоря, дамы и господа, это вполне законный претендент на высший пост. И он, по всей видимости, собирается превратить бесконечный и неизбежный конфликт с зараженными в настоящую широкомасштабную войну.
Я не могу призвать вас голосовать за Раймана только потому, что Тейт мне не нравится. Зато спокойно могу посоветовать вам следующее: взгляды губернатора, равно как и мои, являются достоянием общественности. Проведите самостоятельное исследование. Ознакомьтесь с материалами. Посмотрите, что этот человек сделает с нашей страной во имя так называемой свободы. Знайте своих врагов.
Вот это как раз и есть свобода.
из блога Джорджии Мейсон«Эти изображения могут вас шокировать»,14 марта 2040 года.
Двенадцать
– Джордж?
– Да? – спросила я, не поднимая головы.
Отредактировать интервью с Тейтом получилось довольно легко: я не особенно утруждала себя беспристрастностью. Губернатор меня явно невзлюбил, так что мне и подавно притворяться незачем. Минут за пятнадцать привела все в нормальный вид и вывесила. Судя по кликам, соответствующая страница сразу привлекла внимание читателей. Гораздо больше времени ушло на оформление дополнительных материалов: нужно было перелопатить отснятые фотографии и видео и просмотреть огромное, просто ужасающее количество слухов о губернаторе. Организаторы съезда скоро объявят результаты голосования, и уже через час мы узнаем, кого выбрала в качестве кандидата Республиканская партия. А я все никак не могла оторваться от компьютера.
– Послушай, Джордж.
– Да, что?
– Там человек.
Все-таки подняла голову, но меня тут же ослепил свет, падающий из приоткрытой двери офиса. Я зажмурилась и потянулась за очками. Комната сразу же потускнела. Какое облегчение. Вызванная ретинальным КА мигрень не очень способствует любви к ярким цветам.
– Ты что-то интересное пытаешься мне сказать? Этаким завуалированным способом? Давай-ка еще раз.
– Говорит, ты его пригласила. Проснулась вдруг тяга к противоположному полу? – с издевательской заботой в голосе поинтересовался Шон и широко ухмыльнулся. – Ну, то есть мальчик не так уж и страшен, но я не знал, что ты западаешь на пышущих здоровьем сельчан…
– Погоди, темно-русые волосы, примерно твоего роста, глаза голубые, старше нас с тобой, на вид совершенный тихоня?
– Вроде того, тише воды, ниже чего там, – прищурился брат. – То есть ты действительноего сюда позвала?
– Перебежчик из лагеря Уогман. Конгрессменша выходит из борьбы, и он обещал сдать все материалы – хочет вместе с нами освещать кампанию Раймана.
– Материалы, не защищенные авторским правом? – Шон вздернул брови.
– Иначе бы он не предлагал. Баффи!
Я сохранила текущий документ и встала. Дверь стенного шкафа, в котором сочинительница устроила себе нечто вроде отдельного кабинета, приоткрылась, и оттуда высунулась голова.
– Скинь мне все данные о репортерах Уогман, какие сможешь накопать. И вылезай, у нас тут интервью.
– Ладно. – Голова снова исчезла.
Через мгновение пискнул компьютер – Баффи уже отправила необходимые файлы. Оперативность – наше все.
– Хорошо. – Я повернулась к брату. – Посмотрим, стоит ли тратить на него время. Зови.
– Слушаюсь и повинуюсь.
Баффи вылезла из шкафа и уселась рядом со мной. Волосы у сочинительницы были небрежно завязаны в хвост, а синюю рубашку она явно позаимствовала у Чака. Прямо пятнадцатилетний подросток, а не профессиональный журналист. Прекрасно: если парень испугается, увидев нас в обычных рабочих условиях, ему здесь не место.
– Ты действительно хочешь его нанять?
– Зависит от послужного списка и материалов, которые он приволок.
– Справедливо, – кивнула Баффи.
Дверь распахнулась. Первым вошел Шон, а за ним тот журналист из пресс-центра. Он сразу же, прямо с порога бросил мне запечатанный конверт, который нес под мышкой. Я поймала его и молча приподняла бровь. Баффи чуть вскинулась и теперь внимательно разглядывала незнакомца.
– Тут все. Видео, бумажные документы, файлы. Я полгода освещал кампанию Уогман. Да, еще детали по сделкам, которые она заключила перед уходом. Сегодня выберут вашего парня; и отчасти потому, что она передала ему свои голоса.
– Не думаю, что именно это решит дело. – Я протянула конверт Баффи. – Просмотри их. Глянь, сможем ли мы что-то использовать.
– Поняла. – Девушка встала и ехидно улыбнулась гостю. – Привет, Рик, какой-то ты весь забитый, отчаявшийся.
Тот улыбнулся в ответ, но гораздо более искренне и даже, я бы сказала, с облегчением.
– Привет, Баффи. А ты, похоже, снова таскаешь одежки у очередного бойфренда. Этот-то хоть католик?
– О таком я рассказываю только на исповеди. – И сочинительница послала Рику воздушный поцелуй.
Я сдвинула очки на кончик носа.
– Вы знакомы, это так понимать?
– Нет, просто я всех незнакомых блондинок называю Баффи. И частенько попадаю в точку, представляете?
Рик протянул мне руку, а Баффи радостно фыркнула и залезла обратно в свой шкаф. Ладно, потом расспрошу подробнее.
– Хорошо, нашу сочинительницу ты опознал. И меня, как я понимаю, тоже. Давай-ка сравняем счет. – Я пожала протянутую руку: рукопожатие крепкое, но не чересчур.
– Ричард Казинс, для друзей – Рик. Вестник, на данный момент представляю лишь самого себя; надеюсь, мы это исправим. Мои взгляды и политическая позиция зарегистрированы и указаны на «Аргументах» и «Правде без прикрас».
– Ага.
«Аргументы» и «Правда без прикрас» – две крупнейшие базы данных по блогерам. Там может зарегистрироваться любой. С другой стороны, процент достоверной информации у них, как ни странно, довольно приличный. Они постоянно сами себя проверяют и быстро вычисляют людей, которые заявили об одной позиции, а на деле придерживаются другой.
– Какого уровня лицензия?
– А-15, таково было требование Уогман, когда она начала активно подражать вашему парню. – Репортер достал из внутреннего кармана пиджака небольшой электронный сборщик данных. – Здесь мой послужной список со всеми ссылками, последние медицинские записи и анализы крови.
– Чудесно.
Я подсоединила устройство к терминалу, и на экране тут же замелькали файлы. Бегло просмотрев необходимую информацию, отсоединила прибор и вернула владельцу.
– Публиковаться начал два года назад, а уже лицензия А-15? Это талант или скрытая тяга к самоубийству?
– А как насчет «подкупил комиссию»? – вмешался Шон.
– На самом деле… – начал Рик.
– Открой файл с его публикациями в печатных СМИ. – Из шкафа снова появилась Баффи. – Тогда все станет понятно. Да, Рики?
– Печатные СМИ? – Брат от удивления вытаращил глаза. – Журналы?
– Газеты. – Девушка не отрываясь смотрела на Рика. – Именно поэтому он у нас такой одаренный старичок.
Надо отдать должное гостю – подколки Баффи он воспринимал совершенно спокойно и без всякого смущения. И тем не менее.
– Газеты, – недоверчиво повторила я и перескочила на следующую страницу в электронном досье.
На мониторе поплыли названия статей, и пришлось поправить очки, чтобы не выдать своего удивления.
– Да, вот данные. Баффи права. Пять лет проработал штатным репортером в «Сент-Пол Геральд». Три года – выездным репортером в «Миннесота Ньюз». Сколько же тебе лет?
– Я зарегистрировался как интернет-журналист восемнадцать месяцев назад и место в штабе Уогман выиграл по-честному. Мне тридцать четыре.
– «По-честному»? То есть подождал, пока Уогман в полной мере оценит идею Раймана, а потом подкараулил ее со своим предложением? – пропела Баффи.
– Так, достаточно. – Я сняла темные очки и теперь переводила взгляд с одного на другого. – Давайте, рассказывайте, что у вас было?
– Ричард, или Рик Казинс, вестник, характеризует себя как левый демократ, но умеренный, без истерии, хорошо пишет, укладывается в сроки, компьютерной графикой владеет на среднем уровне. Шесть лет назад этот подонок обошел меня на литературном конкурсе.
– Это ты на меня навесить не сможешь, – вмешался Рик. – Конкурс был для взрослых, а не для подростков, а тебе было шестнадцать.
– Буду на тебя вешать, что захочу, – гневно парировала Баффи, а потом широко ухмыльнулась. – Джорджия, ты же не сказала, что тебе нужны данные на Рика. Наконец-то почуял дельный материал, специалист по подкарауливанию политиков?
– Баффи, не льсти себе. Если этот «дельный материал» хоть как-то связан с тобой, значит, все сплошная выдумка.
Мы с братом переглянулись, и Шон спросил:
– Думаешь, они хорошо друг друга знают?
– Похоже на то. Баффи?
Девушка обернулась и пожала плечами. Ей явно не очень хотелось пускаться в пояснения.
– Он меня победил в конкурсе, и мы начали переписываться. Классный парень, хоть и древнее динозавров.
– Сочту это за комплимент, – согласился Рик. – Особенно если учесть, что исходит сия фраза из уст человека, который считает социально адекватным Эдгара Аллана По.
В ответ Баффи лишь хмыкнула.
– Да, вы хорошо друг друга знаете. Что он нам принес? Будем нанимать?
– Приличные видео с Уогман за полгода, парочка эксклюзивных интервью и полная запись телефонных разговоров ее главного помощника, когда она решила все бросить, – отрапортовала Баффи.
Я изумленно посмотрела на Рика, но он лишь улыбнулся.
– Мне не сказали, что нужно выключить диктофон.
– Я бы тебя расцеловал, но меня, к сожалению, интересуют девочки, а не мальчики, – с каменным выражением лица провозгласил Шон. – Джордж, ты же вестник, как это скажется на рейтингах?
– Поднимутся для начала процента на три; если он хорошо пишет и сумеет удержать аудиторию – еще больше. Рик, мы можем взять тебя в качестве беты, получишь собственный блог, но все публикации – только через меня или моего заместителя Махира Гоуду. Связь с кандидатом только через нас. Если партия Раймана не выберет, ты остаешься на полугодовом контракте. Скину по электронной почте всякие юридические бумажки.
– А если выберут?
– Что?
– Если выберут (а его точно выберут), что тогда?
– Тогда, – я улыбнулась, – ты с нами до самого конца, ну или пока я тебя не уволю, это уж как получится.
– Принято. – Он снова протянул мне руку.
А я снова ее пожала.
– Добро пожаловать в «Известия постапокалипсиса».
Шон тут же хлопнул нового коллегу по плечу.
– Ура, мужского полку прибыло! Дружище! Любишь тыкать палкой в мертвецов?
– Хороший способ поднять рейтинг и одновременно совершить самоубийство.
– Точно, – фыркнула я. – Да, мы тебя берем.
В дверь постучали, и тут же на пороге появился Стив в черных очках на пол-лица. Я встала.
– Пора?
Охранник кивнул.
– Сенатор попросил проверить, готовы ли вы.
– Ясно. Спасибо, Стив. – Я схватила сумку и ткнула пальцем в новоявленного сотрудника. – Рик, ты со мной. Баффи, оставайся здесь и работай на терминалах. Свистни моим бета-авторам и скажи, что через десять минут мы начнем трансляцию. Пусть возьмут на себя форумы.
– Полномочия?
– Пока я не выйду в Сеть и не раздам указания – только факты и никаких оценок.
Я командовала и одновременно практически на автопилоте проверяла оборудование. Диктофон заряжен. Данные на мониторе наручных часов сообщали, что работают все камеры.
– И попробуй разбудить Махира. Да, знаю, который час в Лондоне, но мне нужно, чтобы кто-нибудь вменяемый не дал интернет-троллям разгуляться. Шон…
– Буду сидеть на улице перед дворцом со скейтбордом и палкой. Понаблюдаю за протестующими и пикетчиками – вдруг выкинут что-нибудь интересное. – Брат в шутку отдал мне честь. – Свои сильные стороны я знаю.
– Порезвись там, только умирать не вздумай.
Стив пропустил меня в коридор и бросил косой взгляд на Рика.
– Стив, все в порядке, он теперь в команде.
– Им понравились мои выкрутасы. – Рик поднял глаза на охранника – для этого ему пришлось задрать голову. – Какой же вы высокий.
– Тонкая журналистская наблюдательность, – ответил тот и закрыл дверь нашего номера.
Во дворце еще раньше собралось порядочно народу, но по сравнению с тем, что творилось сейчас, то были просто цветочки. Мы очутились в настоящем сумасшедшем доме. Повсюду сновали люди: сотрудники предвыборных штабов, чьи-то телохранители, жены и дети политиков, репортеры, которые сбежали из пресс-центра и смешались с толпой. Скоро они вконец одичают и примутся изобретать скандальные истории, чтобы рейтинг не упал.
Рик воспринял происходящее спокойно и профессионально. Стив буквально раздвигал широкими плечами толпу, а мы трусили следом. Я была на десять лет моложе Казинса, да еще женщина, но он вполне нормально реагировал на мои приказы. А у журналистов, которые пришли в блогосферу из традиционных СМИ, бывают с этим проблемы. Они вроде бы и хотят отбросить старые предубеждения, но от некоторых привычек трудно избавиться, даже если решился перейти от печатного слова к виртуальной журналистике. Если Рик будет и дальше так меня воспринимать и внимательно слушать – сработаемся.
Стив провел нас через боковые залы прямо в центральный холл. Там царил хаос: многочисленные зеваки и политиканы всевозможных рас, возрастов и убеждений собрались перед сценой и принимались истошно вопить, едва только им где-нибудь мерещился ведущий кандидат. Многие щеголяли значками «Раймана в президенты». На одной из лестниц буквально висела целая гроздь миловидных девиц – представительниц какого-то университетского женского клуба – в обтягивающих футболках. Эти вообще радостно визжали, не переставая.
Я легонько ткнула Рика локтем:
– Посмотри-ка на их футболки.
Тот прищурился и прочитал:
– «С Райманом наступит рай». Это кто придумал?
– Шон. Он спец по такой вот ерунде. – Я дотронулась до сережки. – Баффи, мы на месте. Сигнал нормальный?
– Да, о великая владычица плохих видеозаписей, сигнал громкий и четкий. Постарайся правильно выставить кадр. Со стационарных камер передается только процентов пятьдесят.
– Стационарных камер? То есть тех, которые установила служба безопасности дворца? Которые вроде как невозможно взломать?
– Именно. Сгодятся только для панорамных снимков. А защитные коды на оборудовании телеканалов даже я взломать не могу. Так что раздобудь приличный материал!
– Да, мэм.
– Отключаюсь.
Я повернулась к Стиву:
– Куда нам?
– Миссис Райман сказала, вы можете вместе с ней посидеть за кулисами или остаться здесь, поснимать толпу. Как хотите. Мне в любом случае надо туда. Нас уже показывают в новостях.
– Поняла. – Я отстегнула с запястья браслет с записывающим устройством и протянула Рику. – Надень. Тут три камеры, они пересылают данные прямо в шкаф Баффи. Просто подними, вот так, объективы настраиваются автоматически.
– Ты будешь за кулисами?
– Да. Когда толпа разойдется, встретимся в офисе, а там уже будет ясно.
За сценой мне сенсационного материала не видать, зато сниму более личный репортаж о Раймане. Подобные записи производят более сильный эффект, чем съемки толпы. Привлечем внимание зрителей громкими криками, а потом заманим их тихой задушевной сценой. К тому же это прекрасная возможность проверить Рика в «боевых» условиях. Испытательный срок не самое ходовое понятие в новостях. Либо справится, либо нет, и это выяснится уже сегодня.
– Понял.
Журналист повернулся к сцене и поднял руку, нацеливая камеры. Хорошо, сразу занялся делом. А я отправилась вслед за Стивом за сцену.
Какой-то несчастный занавес, а словно в другой мир попадаешь. К нему, конечно, прилагался еще целый отряд охраны – такой и нашествие зомби остановит. При входе сотрудники безопасности скользнули взглядом по нашим пропускам, но не стали брать анализ крови. Мы в самом сердце дворца съездов и либо чисты, либо всех присутствующих уже можно считать покойниками. Я и Стив быстро переместились из царившего в зале хаоса в спокойное и тихое закулисье.
Давным-давно, в одной далекой галактике результаты выборов были известны заранее, и только потом о них объявляли публике. За последние двадцать лет все изменилось: усилили меры безопасности, и все больше делегатов голосуют удаленно, через Сеть. До самого момента объявления непонятно, кто из кандидатов победил. Назовем это так: потуги вернуть интригу событию, которое в последнее время все больше превращается в рутину. В своем роде грандиозное реалити-шоу.
Возле сцены на складных стульях сидели Райманы и смотрели на мониторы, где высвечивались текущие результаты. Эмили держала руку мужа в своих ладонях. Неподалеку расхаживал Дэвид Тейт. Губернатор бросил на меня уничтожающий взгляд.
– Мисс Мейсон, снова пришли раскапывать грязные сплетни?
– Скорее снова пришла раскапывать факты, – парировала я и подошла к Райманам. – Здравствуйте, сенатор. Здравствуйте, миссис Райман. Надеюсь, вы готовы выслушать результаты?
– Джорджия, не спрашивай, по ком звонит колокол, – мрачно ответил сенатор, но потом рассмеялся, встал и пожал мне руку. – Что бы ни случилось дальше, мне бы хотелось поблагодарить тебя и твою команду. Возможно, вам не удалось изменить ход предвыборной гонки, но вы уж точно сделали ее гораздо увлекательнее.
– Спасибо, сенатор. Приятно слышать.
– Питер должен отдохнуть пару недель. А потом вы трое обязательно приезжайте на наше ранчо! – вставила Эмили. – Девочки так обрадуются. Ребекке очень нравятся твои репортажи. Для них это будет просто подарок.
– Почтем за честь, – улыбнулась я. – Но пока рано планировать каникулы.
– Рано-рано, – подтвердил Райман и оглянулся на Тейта (тот смерил соперника не очень дружелюбным взглядом). – Думаю, мы добьемся успеха.
Будто в ответ на его слова раздался звон. Дворец съездов затих. Я чуть отступила и дернула подбородком, чтобы получше нацелить камеру на воротнике.
– Сейчас и увидим, сенатор.
В колонках взревел голос какой-то второсортной телезвезды (раньше блистала в комедийных сериалах, а теперь специализируется на рекламных объявлениях):
– А теперь, герой дня Республиканской партии, кандидат в президенты Соединенных Штатов нашей прекрасной Америки – Питер Райман, сенатор из Висконсина! Сенатор, идите к нам, поприветствуйте народ!
Толпа оглушительно завопила. Эмили тихонько взвизгнула (от радости и немного от удивления) и расцеловала мужа в обе щеки, а тот обнял ее и оторвал от земли.
– Ну, Эм? Пошли осчастливим народ.
Женщина с улыбкой кивнула, и сенатор повел ее на сцену. Толпа закричала еще громче. Завтра многие из них потеряют голос, но сейчас это мало кого заботило.
Тейт застыл на месте, его лицо ничего не выражало. Я подошла поближе к сцене (мои камеры по-прежнему работали) и на мгновение оглянулась, чтобы запечатлеть его реакцию – реакцию человека, чьи мечты только что рухнули в тартарары. «Давай, Питер», – тихонько прошептала я и улыбнулась. Он победил. Там, на сцене, стоял сейчас наш кандидат.
Мы отправимся дальше колесить по стране.
Трижды пискнула сережка – экстренный вызов. Я отодвинулась подальше от сцены и дотронулась до нее.
– Шон, что…
Но это звонила Баффи. Вначале я даже не узнала ее – таким сухим и деловым голосом заговорила девушка:
– Джорджия, на ранчо произошла вспышка вируса.
Я застыла.
– На каком ранчо?
– На ранчо Райманов. Это уже в новостях, повсюду. Сообщили, что лошадь подверглась спонтанной амплификации. Никто ничего не знает. Они до сих пор раскапывают пепелище и огораживают территорию. Никто не знает, где… где… Джорджия, боже мой, девочки были там, когда сработала сигнализация, и никто не знает…
Медленно, словно сомнамбула, я повернулась к сцене. Баффи еще что-то говорила, но я уже не слушала. Сенатор принял назначение партии и теперь стоял там, улыбался, держал за руку красавицу-жену, махал людям, которые только что его выбрали. Райманы казались самыми счастливыми людьми на свете. Людьми, с которыми никогда не случалось настоящего горя. Боже, помоги им.
– …там? Махир пытается контролировать форумы, но ему нужна помощь. И нужно, чтобы ты откопала достоверные сообщения о происшедшем, мы…
– Передай Махиру, пусть свяжется с Кейси из «Медиа-катаклизма» и договорится о передаче их трансляции. Только факты. Скажи, мы им отплатим – досрочно предоставим мое следующее интервью с кандидатом. – Я отдавала распоряжения бесцветным голосом. – Разбуди Алариха, пусть поможет Махиру. Когда Рик закончит, пусть тоже подключается. Хотел в команду? Вот ему и карты в руки.
