Текст книги "Волшебная чернильница
(Повесть о необыкновенных приключениях и размышлениях Колобка и Колышка)"

Автор книги: Миколас Слуцкис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Колышек получает в подарок апельсин

Спасенные проезжим дождем, Колышек и Колобок свернули в тихий переулок.

Перед распахнутой дверью высилась гора ящиков, и в каждом ящике красовались желтые мячики. Тут же толпились люди, а молодая, красивая девушка в белом халате бросала желтые мячики в подставленные людьми сетки или портфели. Правда, сначала она клала эти мячики на пружинящую тарелку и давала им немножко покачаться – как балованным детям, которых надо задобрить. И каждому мячику она улыбалась ясными, синими глазами, будто провожая его в дальнюю дорогу.

«Уж не студит ли она эти мячики? – с опаской подумал Колышек. – Может быть, они горячие?»

– Чем-то похожи на маленькие солнца, – подойдя поближе, успокоил его Колобок. – Но ведь солнца ты не боишься? Только спичек!

– Я вообще никого и ничего не боюсь… – пробормотал Колышек, прячась за спину приятеля.

Похожие на солнца мячики как-будто светились, но не жгли нежных рук продавщицы. Приятели пробрались к весам. Разумеется, это были не качели, а весы. Мячики вблизи напоминали большие желтые яблоки. И все-таки пахли они не яблоками! От каждого мячика шел душистый запах, как от клумбы.

Уже немолодая, толстая женщина, застрявшая где-то в середине очереди, вдруг схватилась за свою сумку и стала изо всех сил трясти ее, словно забыла дома выпылить.

– Обокрали! Кошелек вытащили!

Очередь смешалась, покупатели столпились вокруг причитающей женщины.

– Что? Не может этого быть! Может, выпал? Держите вора! Дер-жи-те!

– Осторожнее! – пыталась навести порядок девушка в белом халате. Она уже не улыбалась, но и ругаться не умела, поэтому никто ее не слушал. – Что я буду делать, если мои апельсины разбегутся?

Одни громко возмущались вором, другие утешали пострадавшую, а про апельсины все забыли, словно их и не было. Только молоденькая продавщица что-то ласково шептала им, как изнеженным, нетерпеливым детям.

– Я не знаю, что значит красть! Но в сумку совал руку вот этот! – пропищал тоненький голос. Он, как чистый, звонкий колокольчик, прорезал шум. Еще долго, наверное, будет звенеть в ушах у покупателей этот странный колокольчик. А если не у покупателей, то у продавщицы, у которой от удивления даже слезы навернулись на глаза.

Вы уже догадались, кто это мог воскликнуть? Ну конечно же Колышек, у которого было прекрасное зрение. Даже не глядя в ту сторону, он заметил, как подросток с рыжими волосами ухватился за сумку толстой женщины. Он порылся в ней и снова отпустил.

– Это клевета! Докажите, что я! – рыжий сосал папиросу и пускал дым прямо в глаза соседям. – Я такой же покупатель, как и вы!

Теперь люди уставились на Колышка, который весело попискивал и прыгал на одной ножке.

Как же ему было не радоваться, если он и тут отличился?

– Наверное, сам такой, а меня вором обзывает! – пустил в него струйку дыма рыжий. – Постой, постой! Уж не ты ли вчера угнал мой мотороллер?

– Да, да, бывает, – поддержал кто-то из покупателей. – Вор всегда все валит на невинного!

– Покупатели, что вы делаете?! – заступилась за Колышка молоденькая продавщица. Она прижимала к груди апельсин, который так и рвался у нее из рук. – Разве вы не слышали, как он говорит? Такой голос не будет врать!

– Вор умеет пустить пыль в глаза! – не соглашалась очередь.

Колышек закашлялся, так как терпеть не мог дыма. К тому же, он никак не предполагал такого обвинения.

А еще больше он возмутился при мысли, что этот рыжий заставляет иногда железного конька умирать от жажды.

– Что? Вы думаете, что я украл кошелек и обвиняю честного человека! Лучше обыщите карманы этого рыжего.

Все снова повернулись к рыжему. И уже не только Колышку показалось, что его карман подозрительно оттопырился. Несколько мужчин схватили рыжего за руки, а толстая женщина запустила руку в его карман.

– Вот! Мой! Ах негодяй!

Женщина показывала всем круглый кожаный кошелек с блестящей застежкой-молнией.

– Вот тебе за то, что суешь дыхало куда не следует! Вот! – взревел рыжий, вырываясь из рук мужчин. – Еще вспомнишь, что предал ковбоя Джимми!

Колышек отшатнулся, но увернуться не успел – его щеку лизнул огонь. Это рыжий швырнул в него горящий окурок.

Колобок не боялся огня так, как Колышек. Он схватил прилипший к другу окурок и затоптал его. На чистой щеке Колышка осталось пятно сажи.

Покупатели уже забыли, что хотели его судить.

– Какой смельчак! – хвалили со всех сторон. – Не испугался хулигана. У того, наверное, и нож при себе!

Рыжий, назвавшийся ковбоем Джимми, не ждал, пока найдут нож. Он бросился бежать.

– Ах, какой милый мальчик! Как тебя зовут, колокольчик? – вслух восхищалась Колышком женщина, получившая обратно свой кошелек с молнией.

А молоденькая продавщица протянула Колышку апельсин, который все время прижимала к сердцу. Он был большой, красивый, оранжевый и светился, словно внутри у него горела лампочка.

– Бери, бери, ты хороший мальчик!

– Не нужно! Он не ест апельсинов… – пытался отказаться от подарка Колобок, но девушка только им – чтобы другие не слышали! – шепнула:

– Берите! Может быть, он несъедобный!? Я такая неопытная продавщица… Всего второй день у весов. Ничего не понимаю… Он из всех кошелок убегает и возвращается. Ах, сколько неприятностей он мне причинил! А с вами пойдет охотно! Видите? Он доволен, улыбается…

В это время Колобок увидел в переулке высокую фигуру Распорядкина. Тот чинно шагал, не глядя по сторонам, словно в мире не было ни одного вора.

– Бежим!.. – шепнул Колобок приятелю, который жадно вслушивался в похвалы и жмурился, как кот, которого гладят по шерстке. – Кто знает, может, мы опять нарушили правила движения?

И приятели нырнули в другой переулок. Но не с пустыми руками – с апельсином, который таинственно улыбался и вовсе не думал удирать от них.

Колышку было явно мало славы. Чувствуя себя обиженным, он сердито доказывал:

– Тебя никто не хвалил, а меня все! Я хулигана не испугался, такого нахального!

– Э, чего стоят такие похвалы. То ругают, то хвалят. Откуда знать, может, снова бы заругали? Лучше сотри-ка сажу!

Колышек только подбрасывал оранжевый апельсин и ловил его руками-щепочками.

– Нет, не буду умываться. Все-таки приятно, когда знак на щеке… Допустим, станешь рассказывать кому-нибудь, как поймал вора, а тебе не поверят. Посмотрите, если сомневаетесь, вот лицо обожжено! И вот вам апельсин!

– Но с ним надо поосторожнее! Он не такой, как все. Ведь продавщица предупреждала. Как бы он не навлек на нас новые напасти…

– Во-первых, апельсин мой. Значит, и напасти мои. Я не боюсь! А продавщица ничего не понимает. Всего второй день у весов!

И Колышек высоко подкинул апельсин. Он бы разбился, упав на землю, если бы не Колобок, который успел подскочить и поймать его в охапку.

– Я сам! Не лезь! – пыжился Колышек, который вовсе не собирался ловить апельсин.

Колобку и не снилось, что Колышек такой хвастун. Одна щека в грязи, другая в саже. Он даже не глядит по сторонам, не интересуется миром. Шагает, надув обожженную щеку, чтобы все видели!

«Придется, наверное, расстаться, – грустно подумал Колобок. – Иначе… иначе и я стану таким же зазнайкой! Разойдемся, каждый своей дорогой… А так хорошо вдвоем: есть кому пожаловаться, есть кому тебя утешить… Опомнись, Колышек, дорогой! Неужели апельсин заслонил тебе солнце?»

Удивительный мальчик Ясам

Некоторое время приятели путешествовали без всяких приключений. Только Колышек уже не подбрасывал апельсин. Обхватив оранжевый мячик обеими руками, он с трудом нес его. Нет, апельсин не вырос, но почему-то стал тяжелее. С каждым шагом он все сильнее оттягивал руки, а просить помощи Колышек стеснялся. Ведь так расхвастался своей добычей! А кроме того, что он, совсем уж слабак – не в силах нести золотистое яблочко? Пыхтел, но тащил. Напади в это время враги – собаки и спички! – вряд ли друзьям удалось бы спастись. Ведь, когда нет единства, защищаться куда труднее.

А апельсин улыбался изнутри, сквозь толстую кожуру, хотя у него не было ни глаз, ни рта. Похоже было, он посмеивается над усилиями деревянного человечка. Казалось, стоит ему захотеть – он надуется, как шарик, и сам понесет Колышка. Но так только казалось, а на самом деле Колышек еле волочил ноги.

После долгого пути – не столь долгого, сколь тяжелого! – Колышек и Колобок вышли в предместье.

Вокруг домов с широкими окнами и веселыми балконами качались сосны, а в их тени паслись две белые козы. Точно такие, как в сказке. И мекали так же. Приятели до того удивились, что и про апельсин забыли. Тот покатился в траву, пламенея оранжевыми боками.

Человечки даже растрогались: они ведь так давно не видели таких белых-белых коз, с тех пор, как покинули сказку. Только им показалось странным, что одна из них, та, что поменьше, расхаживает по цветочной клумбе, а в бороде у козы застряли лепестки цветов.

– Эй, эй! – крикнул Колобок, которому стало жаль цветов. – Гони козу! Эй, пастух!

А пастух валялся неподалеку, грея живот на солнышке, и даже не пошевелился.

– Твоя коза? – спросил Колобок.

– Скажем, моя. А тебе какое дело?

– Что же ты ее в цветы пустил?

– Усмотришь тут. Некогда мне с козами возиться!

– Но ведь ты лежишь, ничего не делаешь?

– Что ты! Это только кажется, что я ничего не делаю. Я все думаю и думаю о своих заслугах. Вот они все тут записаны! – мальчик вынул из-за пазухи большую, пухлую тетрадь и помахал ею над головой.

– А что это такое – заслуги?

– Заслуги есть заслуги. Ну, как бы тебе объяснить? У кого есть заслуги, тот лучше других.

– Значит, если хочешь быть лучше других, надо пустить козу в цветы?

– Нет. Но тому, кто лучше, у кого имеются заслуги, бояться нечего.

– Странно!

– Ничего странного. В третьем классе кто получал пятерки по арифметике – ты или я?

– Да я и в школу-то не хожу…

– Ну так и не суй нос, куда не положено, – мальчик плюнул и попал себе на плечо – ведь он лежал на спине! – А я сам в прошлом году пятерку за пятеркой отхватывал. Я! Сам!

– А теперь?

– Теперь на тройках выезжаю.

– Так ты стал хуже учиться?

– Зато у меня есть заслуги: много прошлогодних пятерок!

Колобок подумал и спросил:

– А эти пятерки и есть все твои заслуги?

– Нет, какое там! Чтобы валяться и ничего не делать, надо иметь множество заслуг! – Мальчик схватил свою толстую тетрадь, полистал и ткнул длинным грязным ногтем. – Вот, нашел! Прошлым летом, тринадцатого июля, в одиннадцать часов, я сам принес матери три бутылки кефира… Я! Сам!

– Помочь маме – тоже заслуга?

– А как же! Так и мама говорит, и все дяди, знакомые и незнакомые. Спроси у них, если не веришь!

– А в этом году помогаешь?

– Стану я носить молоко, если у меня куча заслуг! – гордо ответил заслуженный хвастун.

Он был похож на туго набитый мешок, расползшийся от вечного лежания и безделья. Казалось, если Колышек своим острым ноготком проковыряет ему подошву – посыпятся опилки.

Колобок стоял, удивленно разинув рот.

– Заруби себе на носу, головастик, – важно поучал мальчишка, погрязший в заслугах. – Когда у человека появляются заслуги, ему уже ничего не надо делать.

– Совсем ничего? – никак не хотел поверить упрямый человечек.

– Абсолютно. Только и думай о своих заслугах да заботься, чтобы другие тоже не забыли их. Когда меня просят сбегать в магазин за молоком, я открываю вот эту тетрадь и выкладываю: «В прошлом году, тринадцатого июля, в одиннадцать часов, я сам принес три бутылки кефира…» Или: «В позапрошлом году пятнадцатого июня, в самую страшную жару, я сам дважды выгнал козу из цветника…»

Возле головы мальчика торчали колышки с картонными табличками.

Время от времени он вытаскивал один из колышков. Вытерев с таблички пыль и помахав ею над головой, он снова втыкал колышек в землю.

– Мух отгоняешь? – заинтересовался Колобок.

Заслуженный мальчик расхохотался. Его жирные щеки тряслись от смеха, как тесто в квашне.

– Ой, насмешил. Чуть не лопнул со смеха. Мух, мух… Думаешь, мухи такие дуры – не знают, на кого можно сесть, а на кого нет? Да человеку с заслугами даже муха досаждать не смеет… А эти колышки с надписями – плакаты!

– Плакаты? А чего они плачут, эти плакаты?

– Они не плачут – они рассказывают о моих заслугах! Пока я бодрствую, вот как сейчас, я сам себя прославляю. Ну, а когда засну? Ты бы прошел мимо спящего и никогда бы не узнал о моих заслугах. Так вот, эти плакаты так и кричат…

– О чем они кричат?

– Ну, например! – Мальчишка выдернул зеленую табличку. – «Я– самый добрый! Однажды кот Мурлыка просунул хвост в дверь. Я дал ему помучиться всего пять минут. Сжалился и выпустил!» А вот здесь написано: «Я – самый вежливый! Однажды, когда мне уже надо было выходить, уступил в троллейбусе место старушке. Пассажиры были в восторге!» Или вот: «Я – самый сильный!» А ты, презренный человечек, читать умеешь?

– Немножко, – замялся Колобок, который, как известно, не любил хвастаться.

– Ну так сам и читай. Человеку с заслугами нельзя переутомляться.

– «Я – самый щед-рый!», «Я – самый та-лант-ли-вый!» – по слогам разобрал Колобок. – «Я – са-мый кра-кра-си-вый!»

Последний плакат до того возмутил Колобка, что он не стал читать дальше. Если толстый, заплывший жиром мальчишка с одутловатым, старческим лицом объявляет себя красавцем, то чем не красавица лягушка из сказки? Та, что спасла Колышка от преследования спичек?

– Как тебя звать, мальчик? – поинтересовался Колобок и вытер вспотевший лоб. Разговаривать с этим толстяком ему было тяжелее, чем Колышку тащить апельсин.

– Меня нельзя называть просто мальчиком, – надулся от важности заслуженный воображала. – Ко мне надо обращаться почтительно, соответственно моим серьезным заслугам: товарищ мальчик!

– Ладно, ладно. А имя у тебя есть, товарищ мальчик?

– А как же! Всякий знает, что меня зовут Ясам!

Колышек берется за ум, а с Ясамом кое-что происходит

Некоторое время никто не мог произнести ни слова: Ясам – от лени, Колобок и Колышек – от удивления.

– Что это у вас? – зевнул Ясам, заметив что-то желтое в траве.

– Апельсин, – сказал Колышек, ногой подкатывая апельсин поближе.

– Дайте мне, – снова зевнул Ясам. – Давненько я не ел апельсинов!

Не двигаясь с места, он лениво протянул руку.

– Тебе? – удивился Колышек.

– За что? – возмутился Колобок.

– Как это за что? За мои заслуги! Сладкий, душистый апельсин – пища заслуженных!

– Нет! Не дам! – решительно выпалил Колышек.

Колобок тоже хотел крикнуть, что и он не даст, но случайно глянул на апельсин. Тот лукаво улыбался и, казалось, подмигивал, хотя у апельсина, как известно, не бывает глаз.

– Если очень хочет, пусть возьмет, – заколебался Колобок.

– Эй, слышишь? Возьми сам! – крикнул Ясаму Колышек, который тоже заметил улыбку апельсина.

Ясам и тут не встал – он разразился хохотом. Его толстый живот так и затрясся.

– Мне? Мне, говорите? Да если бы вы даже кусок золота предлагали, я бы не встал! К чему были бы все мои заслуги, если я сам должен вставать? Этому апельсину и так много чести, что сам Ясам пожелал его. Пускай он ко мне придет!

– Может быть, ты еще пожелаешь, чтобы мы тебе и очистили апельсин? – дрожащим голосом проговорил Колышек.

– А как же, – согласился Ясам, сонно зевая. – Неужто человек с заслугами будет сам мучиться, тупить ногти? Ну, где это ваше яблоко?

– Яблоко… Апельсин – не яблоко! Да еще какой апельсин! Его никак не могли продать, он не шел к покупателям– только к нам! – горячился Колышек. Его так и подмывало схватить апельсин и изо всех сил запустить в валяющегося на земле заслуженного лентяя.

– А, никто не брал, поэтому вам и всучили, – лениво проговорил Ясам, поворачиваясь к друзьям спиной. – Небось, гнилой. Даже если вы его очистите и станете по ломтикам мне запихивать в рот – все равно не возьму. Не достоин такой апельсин человека с заслугами, нет!

– Хочу драться! Кулаки так и чешутся! – подпрыгивал Колышек, не в силах устоять на месте.

Колобок удерживал его.

– Уймись! Ты забыл, как Рыжий опалил тебе щеку?

Тем временем солнышко поднималось все выше и сияло вовсю, хотя по земле, как вы помните, шагала хмурая осень. Белая коза вся была усыпана лепестками и стала похожа уже не на козочку из сказки, а скорее на козу, которую намалевал бы художник Тяп-Ляп.

Обласканный солнышком, – ведь и солнце в первую очередь спешит погладить человека с заслугами! – Ясам задремал. Правда, вокруг кричали, орали разноцветные плакатики. Но во всем остальном спящий Ясам уже ничем не отличался от прочих спящих детей. Он даже палец засунул в рот и сосал, как маленький… И мухи не испугались ни его заслуг, ни плакатов– они ползали по лицу Ясама, да и все тут. А может быть, мухи просто не умели читать?

– Хвастун и грубиян! – возмутился Колышек, который успел отдохнуть и уже забыл про свою тяжкую ношу. Поначалу он одобрял Ясама, но чем дальше, тем больше возмущали его «заслуги» толстяка. – Уснул, разговаривая с нами, – обиженно фыркал Колышек. – А еще «товарищ мальчик»!

– Что поделаешь, ему заслуги позволяют. Уж кто-кто, а ты должен бы его понять, – поддел приятеля Колобок. – Ведь и у тебя имеются заслуги!

– Какие у меня заслуги? Что ты мелешь?

– Пылесос одолел? Одолел! Спички расшвырял? Расшвырял! Ну, а вора кто поймал? Ну, того Рыжего, который конька обижал?

Колышек заскрипел своей тонкой шейкой, но некуда было деваться от пронизывающего взгляда Колобка.

– Да я и сам… – начал он, но не кончил. Теперь ему хотелось как можно побыстрее избавиться от своих заслуг. Хорошо еще, что не понаписал таких плакатиков, а то бы и вовсе со стыда сгорел.

– Посмотрись-ка в лужу, посмотрись, – посоветовал Колобок, обрадовавшись, что Колышек начинает браться за ум.

Лужу далеко искать не пришлось. Осень успела заполнить все ямы, рытвины. Колышек нагнулся над блестящей овальной лужицей и ойкнул. Одна щека – в саже, другая – заляпана грязью.

Долго плескался в воде Колышек, скреб лицо острыми деревянными ноготками. Он шуровал лоб и щеки, как аккуратная хозяйка шурует по субботам деревянный пол. Запахло липой, а Колышек все спрашивал:

– Уже не грязный? Белый?

– Белый, белый!

– Как снег?

Колобок пристыдил его:

– Опять хочешь быть белее снега? Что, соскучился по новым заслугам?

– Нет, нет! – отбивался Колышек. – Теперь я даже апельсина не хочу. Брошу его в лужу.

Оранжевый мячик скривился, словно это был не апельсин, а кислое, червивое яблочко, хотя на его толстых щеках не появилось ни одной морщинки. Казалось, он сейчас откроет рот и ворчливым голосом начнет выговаривать за то, что его хотят бросить, – вот какой апельсин подарила Колышку неопытная молоденькая продавщица!

– Бросить такой апельсин? – пожалел добросовестный Колобок. – Лучше отдадим кому-нибудь.

– Отдадим! – ухватился за эту мысль и Колышек. – Но кому?

– Ты столько нес его, понесем еще немного… Найдется, кому отдать.

– Может, козе? – Колышек хотел немедля отделаться от апельсина, который своей тяжестью и блеском напоминал о его сомнительных заслугах.

– А что хорошего она сделала? Клумбу топтала, цветы жевала!

Колышек понуро взял свой апельсин. Кто знает, скоро ли найдется кто-нибудь получше козы, достойный подарка? Вдруг он весело взвизгнул и что-то пошептал Колобку. Тот сначала вытаращил глаза, замотал головой. Но потом весело разулыбался.

Раз, два, три! – и приятели изломали все плакаты Ясама. А толстую тетрадку разорвали в клочья. Хорошо, что у Колышка были жесткие ногти, иначе Колобок не управился бы. Мухи остолбенели, увидев белый вихрь. Они подумали, что выпал снег, и в страхе полетели искать убежища на зиму. Хитрая коза лукаво поглядывала зеленым глазом и весело трясла бородкой. Лишь один Ясам пыхтел, то посвистывая, то похрапывая.

Колышек и Колобок убежали, а Ясаму было суждено проснуться – не вечно же спать? Когда он протер глаза, то чрезвычайно удивился: от дома с голубыми балконами, размахивая мокрой тряпкой, бежала женщина.

– Ты пойдешь, наконец, за кефиром, лентяй несчастный? – замахнулась она, невзирая на заслуги сыночка. Это была – вы уже догадались? – мать Ясама.

– Не тронь!.. Я уже ходил…

– Когда, когда ты ходил? – мать подняла Ясама на ноги. – Оп-ля!

– Сейчас скажу, только загляну в тетрадь заслуг…

Цоп за рубашку, цоп за траву – нигде нет толстой тетради. Только дрожат, запутавшись в бороде у козы, белые обрывки бумаги. Погрозив кулаком козе, он кинулся к плакатикам, а те тоже исчезли – одни ямки в земле остались. Хлопает Ясам глазами, а голова точно ватой набита. Не может вспомнить, когда в последний раз ходил за кефиром и какие у него еще заслуги были.

Бросив тряпку, мать протянула ему авоську с бутылками.

– Я… Я… Я!.. – пытался отвертеться Ясам.

– Ну, что ты еще скажешь?

– Я… Я… Я сам!!! – беспомощно тянул он.

– Что ты был Ясам, мы и так знаем, – сказала мать, отсчитывая мелочь. – А теперь, будь добр, вспомни-ка свое настоящее имя.

– Юр-юр-гю-кас!..

– А что делал раньше мой Юргюкас? – мать сунула ему в руки авоську.

– За молоком, за хлебом ходил…

– И?

– …не спорил с мамой, не считал заслуг… А этой гадкой козе я все равно бороду выдеру! – ворчал Юргюкас – уже не Ясам! – несясь с весело позванивающими бутылками в магазин.