Текст книги "94, или Охота на спящего Единокрыла"

Автор книги: Mike Lebedev

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Я представляю ведущее российское бизнес-издание «The Moscow star» на английском языке и хотел бы предложить вам сотрудничество с ним в области рекламы!

Старик удивленно посмотрел на меня – мол, не ты ли клялся здесь минутой ранее. Я прижал трубку плечом и лишь развел руками – дескать, это не я… ОНО само… вырвалось…

– Да, я как-то раз видел эту газету, – меж тем весьма неожиданно ответил мебельный человек, – В принципе, это довольно любопытно. Я бы взглянул еще разок…

– Отлично, – сказал я, – Могу подвезти вам пару свежих экземпляров прямо с утра!

– Окей. Записывайте адрес…

– Не ты ли рассказывал нам тут о полной бесперспективности «Москоу стар» и переходе к работе с популярнейшим московским изданием? – довольно ехидно спросил Курбский, когда я на столь мажорной ноте завершил беседу.

– Эх, Старина… – ответил я, – Ты же сам знаешь: перспективность там, где «клюет»! А что касаемо популярнейшего издания… Разберемся по ходу дела!

94-14

В условленный час на одной из улочек «исторической застройки города» я уже с интересом рассматривал образцы элитной мебели. Мебелишка и в самом деле была ничего так себе. Особое внимание мое привлек некий «секретер» – просто прелесть и чудо был он как хорош! Я живо представил, как хорошо было бы заиметь такой для рабочих нужд, дабы со всеми удобствами обзванивать клиентуру, делать необходимые записи, непринужденно попивая при этом что-нибудь бодрящее, для чего в секретере были предусмотрены все необходимые опции. А еще, если уж говорить начистоту, было бы неплохо…

– Это Вы к нам по вчерашней рекламе? – бодро окликнул меня давешний Мебельный человек, – Неплохой у Вас, кстати, выбор! Не желаете по случаю прикупить для работы?

Я мысленно поблагодарил еще невидимого собеседника за столь щедрое предложение, параллельно отметив, что, видимо, деньги, пусть даже и виртуальные, все же неуловимо изменяют нас в глазах окружающих. Сперва Роберт Аронович интересуется, не соизволю ли я прибыть к нему на личном автотранспорте, теперь вот этот… Право даже и чуточку жаль, что в комнату Старины и Митрича, хоть и носящую гордый статус «трёшки», присмотренный мной аксессуар не влез бы, даже распиленный надвое.

– Эээ… спасибо! – ответил я, разворачиваясь, – Я бы с удовольствием! Но, как бы это сказать… Несколько не вписывается в наш служебный интерьер. Нутам, стиль «хайтек», все дела…

– Ну, хорошо, тогда просто имейте в виду на будущее! А сейчас давайте пройдем в переговорную…

«Переговорная», кстати, оказалась секретеру под стать. Выполненная в виде дачного «уголка отдыха», она заранее настраивала высокие договаривающиеся стороны на благодушие и готовность во всем идти навстречу друг другу. Устроившись на качельках под навесом, я щедрой рукой сеятеля разбросал на плетеном столике свежие газетки и приготовился к дальнейшему течению беседы.

Беседа, впрочем, затянуться не обещала. Мебельный человек без особого блеска в глазах перелистал несколько страниц, вяло бормоча себе под нос нечто вроде «Ну да, ну да…», после чего отложил газету в сторону и изрек:

– Ну да. В принципе, я так себе всё и представлял. Не думаю, что на данном этапе Ваша газета может быть чем-то для нас полезна…

Я мысленно вздохнул. То есть, с одной стороны подтверждение тезиса о бесперспективности и всяческое содействие в возможном приобретении секретера… но с другой – как всегда, потерянное время… напрасно все-таки вчера я столь стремительно сорвался от Старины, когда можно было бы еще…

– Хотя, конечно, если посмотреть на «прайс-лист» в разрезе соотношения, так сказать, цены и качества…

– Прайс-лист – это запросто! – четко доложил, слегка приободрившись, с готовностью распахнул папку – и ахнул…

Вот чёрт!!! «Прайсы», как ни парадоксально это выглядело, закончились. Несмотря на то, что количество их приближалось практически к бесконечности, на дне папочки, сиротливо пригорюнившись, лежал один лишь чистенький «контракт».

– Забыл… – честно сознался я, – Но я наизусть его помню, так что…

– Нет проблем, – сказал Мебельный человек, – Четверть полосы сколько будет стоить? Меньше нам давать смысла нет,

так как, сами понимаете, панорамный снимок нашего дизайн-проекта…

Я сообщил, отчего собеседник мой едва ли не присвистнул:

– Сколько-сколько ? Я думал – долларов сто максимум!!! С вашим-то тиражом, да еще на английском!..

В этот момент я даже слегка обиделся за пусть и нелюбимое, но все-таки уже практически родное дитя. С какой это, собственно, стати жалкие «сто»?!! А распространение в самых известных деловых центрах столицы? А читательская аудитория, среди которой ведущие представители предпринимательских и политических кругов? А возможность, в конце-то концов, голубого цвета?! Это ж что, хиханьки да хаханьки…

– Ладно, а поинтереснее у вас ничего нет? «Пробил час, – твердо сказал себе автор, – Настало время действовать!»

– Есть, – сказал я, – Вот. Популярнейшее московское издание еще есть.

– А вы к нему каким боком отношение имеете?

– Ну, – слегка замялся я, выбирая наилучший «бок», – Мы сами как бы газета «The Moscow star», но отдел у нас действует на правах типа рекламного агентства…

– А, целое агентство! – неожиданно возбудился Мебельный человек. Видимо, он (как и автор с Курбским – прим. ред.) принадлежал к тому редкому ископаемому подвиду, который еще не был осведомлен об истинном числе подобных организаций. – А на это-то дело – есть у вас прайс?

– На это дело – есть, – кивнул я и вытащил переписанные у Оборотняна цифры. Конечно, покажи я сперва настоящий газетный «прайс», на его блестящем, с завитушками, фоне мои каракули немного потерялись бы… а так всё прошло достаточно гладко. Мебельный человек с интересом

вчитался, затем что-то прикинул на калькуляторе – и вынес вердикт:

– Ну, вот это совсем другое дело! Что ж ты сразу не сказал, а с ерунды какой-то начал?!

Пропустив вслед за ста долларами и слово «ерунда», я перестал раскачиваться и замер в ожидании.

– Вот, я смотрю, тут за одну восьмую – нормальные, в общем, деньги. Подъемные для нас. Если у вас «четверть» – то здесь же это «восьмая» будет?

Я с готовностью подтвердил эту нехитрую предпечатную арифметику.

– Мы, в принципе, давно уже собирались там попробовать разместиться, да всё думали, что дорого… А сейчас смотрю – вполне приемлемая цифра! – пояснил свою мысль Мебельный человек, – Ну что – возьметесь за это дело? Только мне к начальству надо подняться, уточнить кое-что… Ну и скидку от вас еще хорошо какую-нибудь получить бы, раз уж вы целое агентство…

– Мне бы тоже… – придушенным от столь стремительного развития событий голосом прошипел я, – С начальством… уточнить…

– Давай, ага. Вот телефон у нас. Я скоро приду…

– Сергей, – на всякий случай воровато озираясь по сторонам, зашептал я в трубку, еще не веря тому счастью, что Маэстро оказался на месте, – Тут такое дело. Я это… популярнейшее московское издание продал. Кажется…

– Зачем? – искренне удивился Оборотнян, не сразу вникший в суть проблемы.

– Как это – «зачем» ??? Ну, в смысле – не саму газету, а рекламу в ней! Тут салон мебельный, на «восьмушку» вроде готов… кажется…

– Кто разрешил? – строго спросил Оборотнян.

– Как это «кто» ??? Ты ж сам в субботу и разрешил, когда нам про твое агентство рассказывал!!! Наше… – поправился я.

– А, ну да, – сказал Оборотнян, до которого, видимо, начало доходить. – Ну и чего там? Всё нормально? Тогда действуй!

– Нормально, да… Только он еще скидку просит какую-то!

– А зачем ему скидка? – совершенно искренне удивился Оборотнян.

– Ну, я ж не знаю… Он к начальству пошел сейчас… видно, нужна зачем-то…

– Ладно, дай ему… ну, скажем, процентов пять. Но имей в виду, – строго напомнил Учитель, подтверждая наше горькое предположение, что от скидок на этом свете одно лишь зло, – Раз сумма будет меньше, то и процент твой тоже уменьшится!

– Да ладно уж, – великодушно смирился я, – Тут главное, чтоб согласился он…

– Согласится. Нормальная скидка. Давай, раскручивай. Если что, я пока здесь, в офисе…

– Ну что, уточнил? – спросил Мебельный человек, когда снова сел против меня.

– Да. Пять процентов скидки, – произнес я Главные Слова своей жизни (ну, во всяком случае, на тот момент).

– А что ж не десять?

Я лишь посмотрел на Мебельного затравленно-просящим взглядом.

– Ну ладно, пять так пять. Главное, что она вообще есть. А то у меня начальство не любит, когда реклама совсем без скидки идет… по рукам.

– Начальство – оно везде одинаковое… – не нашел я ничего лучшего ^ля произнесения в этот торжественный миг…

…Оборотнян прибыл быстро. Можно даже сказать – поспешно, хотя время ожидания его мне все равно показалось вечностью. Ничтоже сумняше, он выписал контракт прямо москоустаровском образце, а затем в сопровождении торговцев черным и красным деревом исчез где-то в хитросплетении шкафов, кроватей и диванов. Вернулся он минут через десять, и его традиционная деловая сумка, как мне почудилось, выглядела изрядно потяжелевшей…

– Ну, всё окей, – доложил Мастер. – Порядок! Рублями, правда, дали, но ничего…

– А процент мой? – набравшись смелости, требовательно спросил я, имея также в виду, что раз рублями, то дожидаться размена «соток», очевидно, нет никакой нужды.

– Ты прям здесь, при них, что ли, решил разделить? – округлил глаза Оборотнян, – Погоди. Тем более, мне сперва в саму газету нужно съездить, с ними рассчитаться… Ладно, раз туда все равно ехать, подожду у них, пока они макет сделают. Будешь еще работать сегодня?

– Не, хватит, – сказал я, тщетно силясь воспаленным мозгом перевести стоимость «восьмой» в рубли по курсу, а затем умножить на семь-двадцать пять, дабы осознать причитающуюся мне часть содержимого сумки, – На «войну» съезжу.

– Давай. Тоже дело хорошее, – подмигнул мне Маэстро на прощание.

«Жаль, конечно, что не выйдет прямо сейчас к кафедре на такси подкатить! – подумал я, – И Армеец как раз сегодня быть обещался… Впрочем – ладно. Все и так идет неплохо. Прав, прав был Старина – работай, трудись, и Успех сам неминуемо и закономерно постучится в твою дверь. Эх, парни – и как же я вас всех люблю! Даже Оборотняна…»

– Этот твой тебе звонил, – сказала мама, когда я, счастливый, но довольный, поздним вечером пересек порог родного дома, – Мейер Абрамович, что ли…

– Роберт Аронович, – поправил я, – И что?

– Ну, как и в тот раз: попросил перезвонить, если не сегодня, то тогда уж завтра…

Я лишь воздел очи к небесам. О, Провидение – ты опять шлешь мне ВСЁ в один день! Хотя, конечно, именно ради таких дней мы и… (ну и так далее).

«Пролонгация» – вот зачем звонил Роберт Аронович! И это, вне всяких сомнений – Она! То волшебство, что всегда сулил нам Оборотнян в качестве Истинной цели. Пролонгация – сиречь, продление процесса, когда клиент, на личном опыте осознав, наконец, всю практическую пользу размещения рекламы в газете «The Moscow star», начинает давать в неё рекламушку безо всяких уже усилий и напоминаний с твоей стороны, планомерно наращивая как частоту, так и площадь объявлений – вот это что!!! «Пролонгация»… пролонгация!

В ту ночь автор впервые с начала кампании уснул спокойно и безмятежно. По свидетельству очевидцев, во сне он улыбался и даже совсем по-детски пускал слюни…

Утро следующего дня выдалось добрым в самом искреннем смысле этого слова. Пробудившись, автор сладко потянулся и сощурился ласковому апрельскому солнышку. Затем степенно, как и полагалось новоиспеченной звезде рекламного небосвода, отзавтракал глазуньей из трех яиц, мягчайшей горбушкой аккуратно промокнул остатки со сковороды и запил всё это дело крепким кофейком. И лишь затем, растягивая удовольствие и тщательно обтерев руки об тренировочные штаны, неспешно набрал нужный ему телефонный номер.

– А, Миша! – раздался в трубке столь желанный голос, – Добвое утво, вад Вас слышать!

«А уж я-то как рад! – подумал я, – Ну давай же, старик, не томи…»

– Миша, у меня двя вас не очень ховошая новость! – сообщил Роберт Аронович все тем же радостным голосом, отчего автор не сразу среагировал в должном объеме, – К сожалению, за все тви дня я не зафиксивовал ни одного звонка по Вашей газете!

«Экая жалость. Похоже, «пролонгации» не будет… – сказал сам себе автор, – Эх, ведь и говорили же мне и Старина, и Оборотнян – позвони сам хоть раз, а еще лучше друзей попроси, чтоб видимость создать… Да вчера за всеми хлопотами околомебельными так и позабыл, эх… Ну да ладно. В принципе, и так всё идет очень даже непло…»

– …Миша, да, к сожавению, дева обстоят именно так. И тепевь, по закону векламы, вы довжны вевнуть мне впустую потваченные мной деньги!

Немедля свежеоткушанная яичница вперемешку с кофеем едва не пошли у автора носом, и пол закачался у него под ногами. Потребовалось секунд тридцать, чтобы кое-как осмыслить обрушившееся на него откровение.

– Миша, Вы здесь? – заботливо поинтересовался Роберт Аронович.

– Здесь, – прохрипел я.

«Как это – «вернуть»??? Ну ладно, допустим. Допустим, всё это так, хотя о существовании подобного Закона джедай Оборотнян ни разу ни одним словечком не обмолвился со своими верными падованами. Хорошо, а «пятнашка» моя, честно заработанная потом и кровью – ее тоже, что ли, получается «вернуть»???»

(«Закон о рекламе РФ», прошу заметить, вступил в силу в 2006 году, то есть двенадцать лет спустя после описываемых событий. Хотя и в нем столь варварской нормы прописано не было. Умерла, что называется, так умерла – прим. авт.)

Да, но то все-таки закон О рекламе. От словосочетания же «Закон Рекламы» не на шутку веяло чем-то суровым и неизбежным. Типа «Закона джунглей». Или еще хуже – зловещими сицилийскими omerta и silenzio stampa! «Закон Рекламы», ооо! Здесь было отчего впасть в отчаяние…

– Я как бы это, Роберт Аронович, – залепетал я, в липком страхе трепеща как осиновый лист, – Я уточню… Если есть такой Закон – то тогда уж, конечно…

– Миша, ну а как же нет ? – раскипятился Роберт Аронович, – Как же нет?! Ведь двести доллавов – и ни одного, ни одного даже самого зававящего звоночка! А Вы так квасочно, так убедитевьно мне все вассказывави, что я исквенне вам по-вевил! Звоните мне тогда, когда сможете подвезти, я буду с нетевпением ждать!..

Дрожащей рукой я набрал номер Центра. Разумеется, второй день подряд Фортуна не могла быть развернута ко мне одной и той же стороной – Оборотняна на месте не было. Кое-как покидав в рюкзак самое необходимое, тем самым придав верному аксессуару статус «тревожного чемоданчика», я, зябко передергивая плечами, несмотря на почти летнее тепло, вылетел на улицу…

…В итоге, после полутора часов мучительного ожидания, заполненных наблюдением самых апокалипсических картин расплаты, я услышал по-кошачьи мягкие, но в то же время решительные шаги Мастера – и стремглав кинулся прямо на него.

– А, здорово! – приветствовал меня Оборотнян, – Хорошо, что ты появился. У меня как раз к тебе…

– «Хорошо» – это не то слово! – перебивая, заорал я, – Серег, слушай, тут мне этот мой звонил… ну ты понял, короче… Он говорит, что… он, короче, сказал… В общем, он это… он хочет деньги обратно получить!!! Прям домой мне звонит и требует!!! На «Закон Рекламы» еще какой-то ссылается…

– «Этот» – это который? – озадаченно спросил Оборотнян, силясь разобраться в моем несколько сумбурном докладе, – Даже у тебя, насколько я знаю, «этих» уже более чем достаточное количество!

– Ну этот… – выплеснувшись в первой же атаке, я кое-как успокоился и взял себя в руки, – Ну этот…, – всё же от волнения даже такое отнюдь не «проходное» имя-отчество напрочь вылетело у меня из головы, – Короче, к которому мы тогда ездили, сейфами ещё торгует. Он деньги хочет. Назад. Все.

– У него выходы когда будут? – сосредоточившись, спросил Маэстро, – Если скоро, то вернуть уже нельзя, как мы рекламу-то из газеты ему снимем, когда всё свёрстано?

– Да не «будут»… в том-то и дело, что они были уже!!! В пятницу и вчера вышло по «тридцать второй»…

– Так чего он хочет? – недоуменно спросил Оборотнян.

– Ну, он говорит… Он говорит, что раз ему никто по этой рекламе не позвонил, то и деньги теперь надо обратно… – довел-таки я до логического завершения свой взволнованный рассказ.

– Чегоооооооо?! – удивлению, отобразившемуся на лице Учителя, не было, казалось, никакого предела.

– Да вот и «чего»… – горестно подытожил я, – Деньги вернуть. Домой мне звонит. Про Закон Рекламы еще какой-то талдычит…

– А ты зачем ему домашний телефон дал?

– Ну а какой я ему дам ?

Тут Оборотнян, до которого, видимо, прелесть ситуации дошла во всей своей первозданной красе, искренне расхохотался. Мне оставалось лишь насупленно дождаться, пока Наставник переживет этот несколько неуместный, на мой субъективный взгляд, приступ хорошего настроения.

– Нету никакого такого «Закона»! – наконец, сообщил он мне тем ласковым голосом, каким любящие родители сообщают своим чадам о том, что никакого утаскивающего их по ночам «Бабая» в природе все-таки не существует, – Нету. Он деньги заплатил, мы опубликовали – всё, дело сделано. А что никто ему не звонит – так это его проблемы. Может, он там номер неправильный вообще дал… Хотя я же говорил вам с Курбским тогда: выйдет газета – не поленитесь, позвоните сами. Сымитируйте хоть какую-то активность. Эх, учить вас еще всему да учить…

Крайнее заявление Мастера шло, разумеется, в глубокий разрез с его же тезисом о безумной эффективности рекламы в газете «The Moscow star» – но обсуждать сейчас это было явно не ко времени и месту.

– Да? – недоверчиво спросил я, – Точно нету?

– Да точно! Ну ты сам посуди: если бы все так деньги назад требовали, что бы творилось-то?!

– Ну хорошо… А делать-то теперь чего?

– Да ничего. Позвони ему, если хочешь, да скажи, что это бред полный. Или сразу пошли его на хер… Не, ну вы два дебила, конечно, спору нет. Один сказал, другой послушал… Закон еще какой-то выдумали! – тут Оборотнян даже смахнул с глаз слезы совершенно неподдельного счастья.

– Не, ну «на хер»-то я не буду… Он же домашний мой знает… – пробормотал я, когда мы подошли к телефону.

– А, Миша, я уже вас заждався! – радостно воскликнул Роберт Аронович, даже не дожидаясь моих слов. Видно, и в

самом деле никто, кроме меня, давненько не радовал его роскошью простого человеческого общения, – Миша, мне сегодня нужно будет отъехать по девам, но еще на паву часиков я в Вашем повном васповяжении…

– Я это, Роберт Аронович. В общем, я хотел вам сказать, – тут тёплый, подбадривающий взгляд Оборотняна придал мне дополнительных сил, – Тут как бы… ну… нету на самом деле такого Закона, чтобы деньги-то обратно…

– Как это нет??? – разбушевался мой дорогой в полном смысле слова Первый Клиент, – Миша, как это нет?!! Ну Вы посудите сами: я вам исквенне повевив, я пвачу вам двести доввавов, неизвестно повучается за что, мне никто не звонит – это еще повбеды… Но сегодня с утва я отменяю все дева, сижу жду вас как ставый дувак, а тепевь выясняется, что… Миша, двя меня это бовьшие деньги, и я настоятевьно Васпвошу…

Я бесконечно страдальческим и молящим взглядом посмотрел на Оборотняна, и тот, надо отдать ему должное, все же оценил трагизм ситуации. Решительно приблизившись ко мне, он протянул руку и вдохновенно взмахнул головой, как взмахивает ею пианист, усевший за инструмент, перед тем, как прикоснуться к клавишам. Приняв трубку, Маэстро кивнул мне в сторону выхода. Благоговейно осознавая, что такие смертельные номера работаются исключительно «соло», я тут же на цыпочках удалился, тихонечко прикрыв за собою дверь, и…

«Где прошел хохол, еврею делать нечего» – так комментирует народная мудрость подобные расклады, а народ, сами понимаете, почем зря против ветра бросать не будет. Судить о том, какие конкретно те единственно верные слова и выражения нашел Учитель аля Роберта Ароновича, я мог лишь то по нарастающему, то резко спадающему уровню децибел.

Главное, в данном случае – результат, то есть то, что слова эти и выражения были все-таки найдены…

– Ну, всё, – сообщил Оборотнян, выходя из комнаты и утирая со лба капельки пота. Надеюсь, состоявшийся разговор в полной мере убедил его, почем в нашей нелегкой низовой работе фунт лиха и грош пятаков, – Уладил. Не будет он тебе больше звонить никуда…

– Правда?! – испустил я дух облегчения на весь Ленинский проспект, – Спасибо, Серег!!! И, обхватив руку благодетеля своими двумя, энергично затряс её.

– Да правда, правда, – утомленно произнес Маэстро, корректно высвобождаясь от объятий (Правда. Не позвонил. Конечно, в тот самый миг быть уверенным в этом на сто процентов было никак невозможно, но – чистая Правда. – прим. авт.) – Ладно, у меня ведь к тебе тоже дело есть. Хотел попросить тебя кое о чем…

– Давай! – возопил я, прижимая руки к груди, – Проси, что хочешь!!!

– Значит, тут история такая, – переключаясь на деловую волну, доложил Оборотнян, – Я вчера съездил в газету с твоим заказом. Всё, в общем, хорошо, они ставят. Единственный момент – там подорожало это дело слегка, так что надо будет… В общем, надо позвонить им, договориться, чтобы они доплату сделали. Иначе ничего не выйдет.

– А насколько подорожало? – довольно беззаботно спросил я. Надо признать, что в чем-то Оборотнян был прав, и неискушенность наша в подобного рода житейских вопросах по-прежнему была чрезвычайно велика. То есть, каким-то местом я сразу почувствовал, что под ногами моими разверзается пропасть – но вот сразу всю глубину её оценить был пока еще не в состоянии.

– Ну-у… – слегка замялся Оборотнян, – Где-то в два раза… (Глубина пропасти таким образом, равнялась ровно одной бесконечности – прим. авт.)

– И когда же оно подорожало? – холодея, спросил я.

– Да вот прямо вчера и подорожало, – облек свой доклад Мастер в стройную, логически завершенную форму.

– Э-э-э… а-а-а… – охватившее автора волнение помешало ему выполнить даже простейшее арифметическое действие, – Это сколько же, получается, они должны, так сказать, доплатить?

– Сколько-сколько… – раздраженно сказал Оборотнян, – Вас там в вашем научно-техническом считать не учат, что ли? Если в два раза – то еще ровно столько же! Давай, звони ему, а то уже среда, выход у них в пятницу, а у меня на сегодня и так еще куча дел…

Я живо представил себе еще одну набитую деньгами сумку, отчего мне стало слегка нехорошо. Надо думать, мебельные люди вряд ли изъявят острое желание непринужденно с ней расстаться. Но, повторюсь, я был еще настолько наивен, что, хотя и без особого жжения в ладонях, но все-таки принялся за поручение Мастера…

– Добрый день! (очень добрый – прим. ред.) – произнес я заплетающимся языком, заслышав в трубке голос Мебельного, – Тут, значит, у нас такая ситуация сложилась. Популярнейшее-то это московское издание… того… в два раза. В общем, надо вам доплатить бы… еще, как бы, столько же, выходит… Мы тогда подъехали бы к вам прямо через…

Разумеется, привести развернутую ответную тираду в полном объеме нет никакой возможности по соображениям цензуры, морали и нравственности. Если же резюмировать кратко, то обещание разобрать по кирпичикам наше едва-едва новорожденное агентство в случае недолжного или ненадлежащего исполнения принятых им на себя обязательств – было наиболее гуманным из всего предложенного спектра вариантов. Зато наконец-то стали ясны масштабы обрушившегося бедствия! Ужас окутал автора… Нет, в самом деле – вот так запросто взять и «развести» ни в чем неповинных людей на такое бабло! И таким милым и безобидным показался мне сразу несчастный Роберт Аронович… да, двести! Но двести, в конце-то концов – сумма реальная, можно насшибать по мужикам, у того же Армейца занять, но тут… Я лихорадочно прокрутил в голове все предшествующие катастрофе события, и неожиданно…

О, Провидение! Пусть и не с той стороны и по явно остаточному принципу – но ты всё же хранило меня! Прайс, прайс с моим домашним телефоном – тот самый, которого больше не было!!! Который закончился ровно в тот самый миг, и ни одним клиентом раньше или позже!!! И газеты я тогда все забрал за бесперспективностью и по причине легкой обидки за «сто долларов»… От сердца автора маленько отлегло. По сути, как выяснилось, с мебельным салоном в районе исторической застройки нас, кроме честного и крепкого мужского слова, мало что связывало. Конечно, теоретически можно было разыскать газету «The Moscow star», хотя и это для неподготовленного человека было задачей непростой, так как продвинутое издание, напомню, нельзя было увидеть в киоске или на развале у метро… Да и деньги, в конце-то концов, брал Оборотнян, а не я, а это, если верить опять же Армейцу, по «понятиям» можно было однозначно трактовать как…

– Ну, что он ответил? – требовательно спросил Оборотнян, – Когда можно подъехать? А то я опаздываю уже…

– Ну, как бы это потактичнее сформулировать… В общем, Сергей, он ответил в том ключе, что единственно верным поступком с нашей стороны он видит публикацию «панорамного дизайн-проекта» в оговоренные сроки и исключительно за уже перечисленную на наш расчетный счет сумму, безо всяких там «небольших доплат». И что если мы хотим ноги свои видеть по-прежнему в том месте, из которого они на данный момент растут, то… Как-то так, в общем.

– Да-а-а, – разочарованно протянул Оборотнян, – Я вижу, совсем ты не умеешь с людьми общаться! Неудивительно теперь, что у тебя за полтора месяца это только второй заказ.

Я лишь виновато кивнул, мол, ну что поделать, ну не умею – и с готовностью протянул трубку Мастеру. Тот было даже решительно взялся за нее – но, осознав, видимо, все-таки некоторую зыбкость нашей доказательной базы, мрачно положил на место.

– Это всё этот… – тут Оборотнян неласковым словом помянул своего давешнего сотрапезника, главного редактора популярнейшего московского издания, – Такая подстава!..

Забегая вперед. Тяжело говорить об этом, но редактор тут был, безусловно, абсолютно ни при чем. И подорожало оно, конечно, далеко не вчера. И вообще, кое-кому, если уж берешься за что-то, следовало бы в первую очередь… хотя ладно.

– Делать-то теперь чего? – осторожно поинтересовался я, на всякий случай еще раз восстанавливая всю последовательность: «прайса» не было… телефон свой не диктовал… газеты забрал… или нет? Нет, вроде точно забрал… уфф!

– Да придумаю что-нибудь, – заверил меня Оборотнян. – Ладно, пойдем. Ты куда сейчас?

Тревога за судьбу «панорамного дизайн-проекта» отступила, и на первый план вновь вышел Роберт Аронович.

– Не скажу, – честно ответил я.

«Береженого бог бережет» – и на ближайшие дни я перешел на нелегальное положение в любезных стенах комнаты 1505, покидая ее только в случае крайней на то нужды, пригнувшись и короткими перебежками. Вечером, обливаясь холодным потом, звонил домой. К чести Оборотняна, надо признать – Роберт Аронович более со своими нелепыми претензиями и ссылками на несуществующие законы меня действительно не беспокоил. Окончательно уяснив этф, утром пятницы я наконец-то вышел на улицу в полный рост и весело поспешил к ближайшему киоску, дабы приобрести в нем популярнейшее московское издание и сполна насладиться…

Разумеется, никакого «панорманого дизайн-проекта» я не увидел, (разумеется, «разумеется» это для автора в его нынешнем состоянии. А в тот момент он абсолютно искренне полагал, что… – прим. ред.). Я ошарашенно перелистал страницы еще два раза, сверил на всякий случай число и даже зачем-то потряс, словно бы надеялся, что «макет» просто случайно застрял где-то внутри…

С экспоненциально нарастающей тревогой я вызвонил Оборотняна и, презрев все нормы субординации, заорал так, что оглянулись даже люди из соседних телефонных будок:

– Серег, аллё??? Где реклама-то???

– Какая реклама? – недоуменно ответил Маэстро, – Ты чего так орешь-то?

– Да моя! – продолжал я неистовствовать, – Моя, салон этот мебельный, он же сегодня должен был выйти! Сегодня же пятница!!!

– Салон, салон… – пробормотал Оборотнян, – Ах, салон! А я разве не сказал тебе?

– Что???

– А, точно! Ну, ты бы прятался бы меньше… Я его, короче, вместо этого в «Рекламное приложение» поставил.

Там как раз размер похожий, и даже два раза получилось вместо одного!

– А ты их-то хоть предупредил? – спросил я, медленно оседая вниз.

– Как я их предупрежу, если ты мне даже телефон их не оставил? – совершенно неподдельно возмутился Оборотнян, – Это же твой клиент!

«Рекламное приложение», замечу в скобках, было приложением к другому московскому изданию. Между прочим, в своё время это была единственная рекламная газета в Советском Союзе, содержавшая разного рода частные объявления граждан уровня «Продам козу и подержанный баян», а еще, говорят, там был самый лучший кроссворд, ради которого она зачастую и покупалась… С другой стороны, с наступлением Новых времен популярность как самого московского издания, так и приложения к нему, несколько померкла. Посему имелись все основания полагать, что от такой замены в мебельном салоне вряд ли придут в неописуемый восторг. Хотя бы даже и в количестве двух…

– …две публикации – это ведь даже лучше, чем одна! – заверил Оборотнян. – В принципе, им и сейчас сообщить еще не поздно. А завтра у меня экземпляры будут, можешь забрать и как раз им отвезти…

– Нет уж, спасибо, – тактично отказался я.

– Как знаешь. Тебе же с ними дальше работать! «Дальше» ??? Нет, тут уж, как говорится, спасибо-2. Лучше вы к нам… хотя не дай бог…

– Да, и еще вот какой момент, – продолжил Маэстро довольно беззаботным голосом, – Там по деньгам чуть больше получилось, все-таки две публикации, а не одна. Я же тебе еще пятнадцать долларов должен был? Ну так я их туда перекинул, как раз…

– А… а… а… – выдавил я из себя, когда отпустил столбняк, – Ну а за них самих-то? Получу я что-нибудь?!!!

– Ну, это уж вообще наглость с твоей стороны! – на ясном глазу заявил Учитель, – Ты и так меня с ними подставил, что аж краснеть пришлось!!! Говорю же тебе – не «вписались» в сумму. На самом деле там не пятнадцати, а всех двадцати не хватало, я « пятерку» уж сам доложил, и на том скажи «спасибо»!

– Спасибо, – сказал я и повесил трубку.

На самом деле всё было хорошо. За сохранность своих ног на их исконном месте можно было всё же особо не опасаться, что само по себе уже очень и очень неплохо. С формальной точки зрения я представлял собой старательного и в меру удачливого сотрудника такой уважаемой организации, как «рекламное агентство». Помимо «наработок» я имел уже самых настоящих, полноценных «клиентов». Мой виртуальный доход за месяц с небольшим кропотливой работы составлял достойную, в принципе, сумму, и если бы не ряд вмешавшихся обстоятельств сугубо непреодолимой силы…

С фактической же – денег по-прежнему не было ни шиша, и можно было снова и смело шагать куда глядят глаза. Что я после некоторых раздумий и проделал…