Текст книги "Современный русский детектив. Том 5"

Автор книги: Михаил Черненок

Действительно, очень скоро из подъезда вышел Зуев. Сильно прихрамывая, подошел к машине. Не подозревая подвоха, он в темноте не узнал Труфанова. «Прапор» услужливо распахнул перед ним переднюю правую дверцу. Сам быстро сел сзади. Труфанов, не мешкая ни секунды, газанул по безлюдному, с редкими тусклыми фонарями, райцентру На первом перекрестке, визгнув тормозами, резко повернул к железнодорожному вокзалу. Зуев, видимо, заподозрив неладное, удивленно обернулся к «Прапору»:

– Милиция – в противоположной стороне. Куда мы поехали?

– В Новосибирск.

– Остановитесь! В Новосибирск я не поеду…

Зуев неумело попытался открыть дверцу машины.

– Сидеть! – грубо одернул его «Прапор». – Ты арестован.

– Вы с ума сошли, – почти прошептал Лева.

– Прокурор разберется, кто из нас не в своем уме, – иронично сказал «Прапор».

Зуев заторопился:

– Товарищи… это же… товарищи…

– Брянский волк тебе товарищ!

– Это же… это же… – Зуев не мог подобрать слово. – Это же беззаконие!..

Труфанов сосредоточенно гнал машину по пустынному райцентру. Перед вокзалом в свете фар промелькнул дорожный знак ограничения скорости, но Владик не убрал ногу с педали акселератора. Стрелка спидометра показывала девяносто километров. На скупо освещенной привокзальной площади какой-то высокий парень в штатской одежде показал рукой, как инспектор ГАИ, сигнал остановки. Труфанов вместо тормоза еще сильнее надавил на газ. Не сбавляя скорости, проскочили тревожно мигающий красными огнями переезд. При свете железнодорожных прожекторов Зуев наконец распознал Труфанова и удивленным голосом проговорил:

– Владик, что ты делаешь?..

Труфанов, стараясь не опозориться перед «Прапором», высокомерно спросил:

– Ты когда прекратишь писательство?

– За деньги я ничего не пишу, – торопливо ответил Зуев.

– Не дури мне голову! Последний концерт Майкла Джексона – твоя работа?..

– Какой концерт?!

– Не прикидывайся наивняком! Это ты через свою проститутку распространил в Новосибирске тираж.

– Через кого?..

– «Карикатуристку» забыл? Или не считаешь ее проституткой?

Зуев насупился:

– Не считаю. Даша Каретникова не продается.

Труфанов нервно захохотал:

– Ну, святой! Да у нее – проходной двор…

Зуев уставился в профиль Труфанова хмурым взглядом:

– Владик, если бы я был сильным, сейчас бы ударил тебя.

– Что-о-о?.. А ну, повтори!

Зуев виновато съежился:

– Ты ведь оскорбил любимую мной женщину. Что ж мне теперь, утереться и молчать?..

– Ну, щенок! – вскипел Владик. – Не только утрешься, но и мои ботинки лизать будешь!

– Не буду.

– Будешь! Куда ты, хиляк, денешься?

– Не буду, Владик, – Зуев затравленно обернулся к «Прапору». – А вы, оказывается, вовсе не милиционер. Вы бандит…

– Правильно, – «Прапор» внезапно приставил к виску Левы наган. – Сейчас хлопну тебя, как муху.

– З-за что?..

– Чтобы не отнимал у нас деньги. Понял, калека?

Зуев вроде бы всхлипнул. Такого оборота Труфанов не ожидал. Опасаясь, как бы «Прапор» не выстрелил в машине, Владик пошел на перемирие:

– Вот что, Левчик, ты должен вернуть мою записку…

– А ты отдашь мой магнитофон? – робко спросил Зуев.

– Я не брал его.

– Кто же тогда взял?

– Это что, допрос?! – снова повысил голос Труфанов. – Чего рядишься? Не понимаешь, что твоя жизнь в наших руках?..

– Да за что вы на меня навалились? Утащили новенький магнитофон и еще…

– Не зарывайся, сучок!

– Владик, останови машину, я вылезу, – слезливо попросил Зуев.

– Не вылезешь, пока не вернешь записку.

– Да у меня же нет ее с собой.

– Где она?

– Дома, в столе лежит.

– Не врешь? Может, ты ее уже в милицию сунул?

– Честно, Владик, не вру.

– Сейчас вернемся. Вместе зайдем в квартиру, и ты отдашь записку.

– Владик, ну скажи: кто украл магнитофон?

– Опять начинаешь рядиться?..

– Это нечестно, Владик…

– Не читай мораль, святой щенок!

– Чего ты обзываешься? Двое здоровых мужиков с одним инвалидом справились, да?.. Совести у вас нет.

«Прапор» стволом нагана ткнул Зуеву в затылок:

– Цыц, нахал!..

На большой скорости «Жигули» вырвались из узких улочек райцентра и, надсадно гудя мотором, мчались теперь по широкой асфальтовой трассе. Впереди засветились размытые огни встречной автомашины. Труфанов притормозил. В свете фар неожиданно показался сворачивающий вправо проселок. Чтобы избежать дорожной встречи, Владик свернул с трассы. Проехав по проселку, он, заглушив мотор, приказал Зуеву:

– Вылазь!

Зуев, приподняв руками парализованную ногу, кое-как выбрался из машины. Труфанов с Чуносовым тоже вышли. Владик устало потянулся. Пошевелив, будто разминаясь, широкими плечами, повелительно сказал:

– Все, Лева, хватит психовать! Становись на колени, проси прощения и поедем за запиской.

– У меня нога не сгибается. Как же на колени стать?.. – обреченным голосом ответил Зуев. – Прости, Владик, хотя я и не виноват перед тобой ни в чем…

– У сильного всегда бессильный виноват, – назидательно процитировал «Прапор», словно ковбой играя наганом.

Труфанов усмехнулся:

– Не гнутся ноги – ложись на пузо.

– Зачем это, Владик?..

– Ложись, тебе говорят!

– Не лягу.

– Такой гордый?..

– Не гордый, но это же унизительно: на коленях ползать. Я после такого жить не смогу.

– Куда ты денешься? Сможешь!

– Поверь, Владик, не смогу. Я повешусь…

– Да ну?!

– Честное слово, Владик.

Труфанов захохотал:

– Вот и хорошо. Одним конкурентом у меня станет меньше. Ну, давай, ложись.

– Владик, умоляю… Лучше – избей. К боли я привык…

– Ложись, сучок!

Зуев заплакал и вдруг, чуть не падая, побежал вдоль дороги. Выстрел хлопнул так неожиданно и глухо, что Труфанову показалось, будто Зуев упал, споткнувшись о хрустнувшую валежину. Владик непонимающе глянул на «Прапора» – тот перезаряжал наган.

– Все, что ли?.. – удивился Труфанов.

– Сейчас проверим…

«Прапор» подошел к лежащему вниз лицом Зуеву. Присев на корточки, поочередно пощупал кисти раскинутых в стороны рук:

– Готов, добивать не надо.

У Труфанова внезапно затряслись губы:

– Слушай, Никита… Может, зря мы это сделали, а?..

«Прапор» усмехнулся:

– Хватился поп красить яйца, когда пасха прошла.

– Нет, правда… Лучше бы мы его в шутку попугали…

– Ну, юморист, знаешь!.. Если этот калека рассказал бы о твоей шутке прокурору… Хватай, затейник, за ноги. Утащим от дороги и чем-нибудь прикроем. Вон у пня вроде кучка хвороста маячит…

Труфанов, стараясь приподнять мертвое тело, ухватился дрожащими руками за белые кроссовки на ногах Зуева но те оказались почему-то незашнурованными и сползли с ног. Владик откинул их к машине. Перетащив труп через кусты, «Прапор» обшарил карманы убитого. В них, кроме плоского латунного ключа, ничего не было.

– Никита, ну что ты наделал… – с дрожью в голосе заговорил Труфанов.

– Не скули, шутник! Таскай хворост, сам же просил убрать конкурента.

– У него в столе моя записка осталась. Это же вещественное доказательство…

«Прапор» показал зуевский ключ:

– Вернемся и заберем твою записку. Крутись по-быстрому, не вибрируй…

Завалив труп хворостом, подошли к машине. «Прапор» поднял кроссовки Зуева, кинул их в машину и строго наказал Труфанову:

– Вот этот подарок обязательно сожги.

Владик понятливо кивнул. Не включая фары, тихо развернулись, выехали на трассу и помчали в райцентр. На этот раз к дому Зуева подъехали заполночь. Осуществить задуманное помешал раздавшийся за дверью женский голос: «Ты, Лева?»

Из райцентра Труфанов гнал машину на всю железку. Более-менее он пришел в себя где-то на полдороге к Новосибирску. Глянув на хмурого «Прапора», спросил:

– Никита, что теперь будет?

«Прапор» ухмыльнулся:

– Тюрьма.

– Я серьезно спрашиваю.

– А я серьезно отвечаю.

– С конфискацией?.

– За убийство не конфискуют. Если суд установит отягчающие обстоятельства, к стенке припаять могут. В общем, не трясись. Ты ничего не видел и ничего не знаешь. Ричарду скажи, что катался на «Жигулях» к чужой бабе, да пригрози, чтобы не трезвонил. Иначе, мол, кастрируем. Это для лысого самое страшное наказание.

Труфанов через силу улыбнулся:

– Ты психолог. А что для меня самое страшное?

– Конфискация имущества.

– Почему?

– Крохобор ты, Владик. Для тебя шмотки – дороже жизни. – «Прапор» уставился в смотровое стекло.

– Скоро, кажется, какая-то речка будет?..

– Иня.

– Остановись на мосту. Надо утопить ключ от квартиры хромого, милицейский картуз да погоны.

– Может, и кроссовки в речку кинем?

– Они новые, их могут выловить. Сожги и пепел развей…

– Пожалуй, я прикрою на недельку кафе…

– Чего?.. Надо вести себя так, будто наша совесть чиста. Запаникуешь – сразу усекут. Да и прикрывать твой светильник сейчас нельзя, на будущей неделе мне козырный клиент подворачивается. Два куска шуткой возьму.

– Меня из доли исключаешь?

– Спи спокойно, не обижу.

– Не погоришь?..

– На картах до пепла не горят. За мокруху – можно в пыль превратиться. Потому, Владик, из двух зол надо выбирать меньшее… – вроде бы с намеком закончил «Прапор».

В Новосибирске Труфанов подвез Чуносова к его дому и сразу поехал на свою дачу, чтобы сжечь обувь Зуева. Но белые кроссовки «Адидас» были новенькими, и Владик после недолгого колебания спрятал их в тайник. Завалившийся под сиденье машины носок Левчика он впотьмах не заметил.

Первые двое суток после кошмарной ночи Труфанов не мог ни есть, ни спать. Однако в кафе по вечерам веселье шло прежним ходом, да и вокруг вроде бы ничего не изменилось. Ни Зубенина, ни «Десантника», ни «Прапора» никто никуда не вызывал для разбирательства. И Владик стал успокаиваться…

В отличие от Труфанова дважды судимый Никита Чуносов не тешил себя иллюзиями. Он прекрасно знал, что незамеченным такое убийство не останется. У него был задуман другой план к пяти накопленным тысячам прибавить еще подворачивающиеся от выигрыша две тысчонки и «скрыться в неизвестном направлении». Торопился «Прапор», рисковал, был уже близок к цели, но следствие опередило его планы…

Судебный процесс над убийцей Зуева продолжался несколько дней. Суд квалифицировал действия Никиты Чуносова как умышленное убийство из хулиганских побуждений и приговорил его к крайней мере наказания. Кассационная жалоба обвиняемого, рассмотренная в высшей судебной инстанции, была отклонена. Приговор привели к исполнение.

Дело Труфанова было выделено в отдельное производство, и Владик получил более мягкое наказание. Однако конфискация имущества за содержание игорного притона в корыстных целях повлияла на Владика так сильно, что через месяц после водворения его в исправительно-трудовую колонию усиленного режима он скончался от обширного инфаркта.

Юрию Полячихину, прозванному «Десантником», учитывая прежние судимости, определили за кражу магнитофона из квартиры Зуева четыре года лишения свободы.

Позднее Антон Бирюков узнал кое-что и о судьбе других участников этой печальной истории.

Веронику Натылько за неоднократные нарушения правил торговли уволили из винного магазина. Она долго пыталась найти другое «престижное» место, но безуспешно. Теперь Вероника работает лоточницей и вместо горячительных напитков продает мороженое. Ее говорливый свекор Изот Михеич – шкипер-пенсионер покинул сторожевую службу в дачном кооперативе «Синий лен» и сосватал куму Зинаиду, которая переехала из деревни к нему в освободившуюся от родственников городскую квартиру.

Бывший сосед Зуева Дремезов смирился со своим «горем от ума». Окончательно потеряв надежду на внедрение изобретенного им метода лечения алкоголиков, Женя перестал писать жалобы и обивать пороги официальных учреждений.

Инженер-строитель Валентин Александрович Езерский, завершив многомесячный отпуск, снова уехал работать за границу. После отпуска укатил к месту работы в Ташкент и Вася Сипенятин.

Даша Каретникова, сыгравшая трагическую роль в судьбе Зуева, дважды приезжала к нему на могилу. В первый раз привезла дорогой венок с надписью: «Леве Зуеву – от Даши К.», во второй – два больших букета живых цветов. Полгода она жила замкнуто, совершенно ни с кем не общаясь. Потом внезапно зарегистрировала брак с молодым вертолетчиком Тюменской нефтеразведки, и, забронировав в Новосибирске доставшуюся от «Агрессора» квартиру, улетела с мужем на Север: то ли в Уренгой, то ли в Ямбург…

Юрий Кириллов

Стихотворения

― БУДЕНОВКА ―

 
Я помню детство…
Я в кино —
Сижу, вцепившись в стул.
На голубое полотно
Сапог войны шагнул.
Вдруг взрыв —
И Павел раненый…
И, унимая дрожь,
Я голосом Корчагина
Кричу в тиши: «Даешь!»
И конница-метелица,
Подковами звеня,
Лавиной грозной стелется
С экрана на меня.
…Я помню детство здорово.
Была в семье буденовка,
Буденовка отца,
Что мной не раз примерена,
Но не на мне проверена
Каленостью свинца.
…Отец берег буденовку.
Теперь и я храню.
И ни с какой обновкою
Тот шлем я не сравню!
Порой рука дотронется
До выцветшей звезды,
А видятся и конницы
Кипящие ряды,
И боль в глазах товарища
На огненной земле,
И знамя поднимающий
Буденовец в седле…
 

― ПОБЕГ ―

Украинскому поэту Миколе Петренко, бывшему узнику концлагерей Яновский, Бухенвальд, Штокбах.

 
Было страшно:
Колючую проволоку
Они грызли зубами,
                                   ломая зубы…
И тащили
                раненых
                               волоком,
От бессилия
                       дергая грубо.
Черной смертью
                              не сломленной молодости
Сыпал пепел
                       по рытвинам росным…
Но у пойманных
                            хватит
                                        твердости
Повторить —
Есть крепкие десны!
 

― ВИЖУ ОТЦА… ―

 
Люди приносят лилии
К строгим квадратам плит…
Просит
             прочесть
                             фамилии
В темных очках инвалид.
Медленно
                  и с усилием
Я, проходя у плит,
Тихо читаю фамилии
Тех, кто в боях убит.
Но полоснула бритвою
Надпись по сердцу вдруг…
И полыхнуло битвою,
Огненный сжался круг.
Ждет фронтовик
                              и трогает
Холод плиты рукой —
Память военная,
                             строгая
Не ушла на покой!
Нежным и трепетным лилиям,
Кажется, нет конца…
Читаю
           свою
                    фамилию,
Вижу
Отца.
 

ОБ АВТОРАХ

Александр ГЕНЕРАЛОВ – офицер Вооруженных Сил СССР. Любовь к Отечеству обрела для него конкретный смысл в честном исполнении воинского долга. Увлеченность литературой вылилась в первое произведение – роман-детектив «Конец Волкодава» (был опубликован в сборнике «Поиск-2»). Писательский дебют состоялся в Южно-Уральском книжном издательстве.

Алексей ЕГИАЗАРОВ (Ал. Азаров) родился и вырос в Москве, в одном из переулков Арбата. Закончил вечернюю школу рабочей молодежи. После армии вместе с Юрием Анохиным написал несколько детективных повестей. Сборник очерков и рассказов о советской милиции Алексея Егиазарова и Юрия Анохина был удостоен Почетного диплома и премии Всесоюзною литературного конкурса МВД СССР и Союза писателей СССР.

Талантливый писатель, интересный человек Алексей Сергеевич Егиазаров ушел из жизни в возрасте 47 лет…

Остросюжетная повесть «Идти по краю» – последняя работа писателя.

Виктор ПРОНИН известен как автор многих произведений, написанных в жанре детектива. Первая его приключенческая повесть «Тайфун» была опубликована в «Молодой гвардии» в 1976 году. Затем вышли книги: «Ошибка в объекте», «Не приходя в сознание», «Явка с повинной», «Особые условия». С интересом были приняты читателями и литературной критикой психологический роман «Кандибобер», сборники рассказов «Маленькие слабости», «Будет что вспомнить». Книги писателя не просто занимательны, в них есть то, что принято называть литературным мастерством. Виктор Пронин часто выступает с судебными очерками. Не один раз ему приходилось бороться за человека, отстаивая его честь, а то и свободу.

Виктор Пронин – член Союза писателей СССР, лауреат писательских литературных премий.

Станислав ГАГАРИН – писатель с весьма широким кругом творческих интересов. Он известен читателям как мастер разнообразных жанров: это и остросюжетные произведения о людях героических и романтических профессий, фантастические сочинения с необыкновенными приключениями и исторические романы о простых людях и легендарных личностях.

В первом и третьем томах «Современного русского детектива» представлены его произведения «Три лица Януса», «Контрразведчик».

Повесть «Умереть без свидетелей» написана давно, нигде не публиковалась прежде, но не потеряла актуальности.

Михаил ЧЕРНЕНОК родился в селе Высокая Грива Тогучинского района Новосибирской области. По специальности – штурман речного флота. Работал в Томском управлении Западно-Сибирского пароходства и в судоходной инспекции Обского бассейна. С 1969 года – на журналистской работе. Был литературным сотрудником районной газеты «Ленинское знамя», затем – редактором отдела прозы журнала «Сибирские огни». В течение многих лет избирался заседателем народного суда. Лауреат Всесоюзного литературного конкурса МВД СССР и Союза писателей СССР. Книги М. Я. Черненка издавались как у нас в стране, так и за границей: в Болгарии, Венгрии, ГДР, Чехословакии, США, Испании и Финляндии. Член Союза писателей СССР. Живет в г. Тогучине Новосибирской области.

Детективные повести Михаила Черненка исследуют социальные проблемы, порождающие такие преступления, как спекуляция, мошенничество, шантаж, злоупотребление служебным положением. Главный герой большинства произведений – Антон Бирюков, жизнь и карьера в правоохранительных органах которого проходит на страницах произведений Михаила Яковлевича.

__________