Текст книги "Последняя тайна Консорциума. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Винников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Этот, как ты выразился, "десант" – те же ребята, которые нам двойную погоню устроили. То же вооружение, те же повадки. И профессор был с ними знаком.

– Заплатил за эвакуацию, когда понял, что с Ли Шисанем сотрудничать – себе дороже?

– Вроде того. Я не весь их разговор смог прослушать. Потом… если опустить подробности, как ты любишь, то профессор переобулся. А когда мы с Иолантой зачистили группу, чтобы отбить твою посылку…

– "Мы с Иолантой"? – улыбнулся Вольфрам. – Сам же всех перестрелял, я уверен.

– Будем считать, что она меня мотивировала, – нервно усмехнулся Виктор. – И потом, профессора – она.

– Даже так?

– Он остался последним выжившим противником. И приставил автомат к стеклу криокамеры. Пока я соображал, как переобуть это чудо обратно, Иоланта в него пальнула. Из моего пистолета. Опять.

– История повторяется в виде фарса, – Вольфрам устало потер переносицу.

– На этот раз у неё получилось лучше, – ответил Виктор. – Прямое, в регенерационный патрон.

– Карма сработала?

– Я так и сказал.

– Плохо получилось.

– Я реально хотел попробовать привезти тебе профессора обратно, – вздохнул Виктор. – Вдруг он еще что-то полезное рассказал бы? Но, судя по разговору, его из института вовсе не за "аморалку" поперли. Он много знал, и решил поторговать инфой. О Консорциуме в том числе.

– И переоценил свои силы, – Вольфрам откинулся на спинку кресла и сложил нижние руки на животе. – Итог закономерен…. Ладно, иди отдыхай. Я тут справлюсь.

– Слушай, не в службу а в дружбу, – вдруг вспомнил Виктор. – Займи чем-нибудь Юми, а? Ей сейчас адреналин в голову ударил. Сначала будет орать, потом… черта с два я хоть полчаса посплю.

– Радоваться надо, – засмеялся Вольфрам.

– Я такому радовался только в студенческие годы, – Виктор устало поднялся с кресла. – Надо как-то ей намекнуть, что самая желанная девушка – это девушка с едой. Вдруг прокатит.

Глава 9

Поспать удалось часа три. Потом в каюту зашла Юми, долго и шумно раздевалась, громко фыркала, но в итоге все-таки улеглась. Как всегда, перелезла через Виктора, чтобы оказаться между ним и стенкой. Долго ёрзала, толкалась, пыталась намотать на себя одеяло. Виктору это надоело, он пошарил рукой под одеялом, схватил Юми за попу и от души сжал. Девушка охнула, но тут же прекратила возиться. И уснула. А Виктор пролежал еще час, изредка закрывая глаза, но в основном тупо глядя в темноту. Потом слез с койки, подоткнул Юми одеяло, и пошел бродить по кораблю.

Сначала – душ. Пока никого нет. Потом – рубка. Вольфрама за левым пультом не оказалось. Курс был проложен, "Кицунэ" летела на автопилоте – из плоскости колец, гравиманевром вокруг крупной ледяной луны, и затем прочь от газового гиганта, причем в направлении "вперед" по орбите.

"Вперед от планеты – значит вверх от солнца" – вспомнил Виктор. – "А мы и так на самом краю системы, дальше уже даже приличных планет-то не будет, одни карлики".

Хотя такой курс, конечно, имел одно важное преимущество – в такой дали уже точно ловить нечего, вряд ли "Кицунэ" там кого-нибудь встретит.

Было похоже, что все спали. Каюта Иоланты заперта изнутри – значит девушка у себя. Было бы что серьезное – её бы оставили в медотсеке. Юми спит, Эмма скорее всего на подзарядке. Вольфрам?.. Виктор зашел в лифт и поехал в трюм.

***

Вольфрам стоял около криокамеры, сложив обе пары рук на груди, и хмуро смотрел в иллюминатор на крышке.

– Там нереально что-то увидеть, – сказал Виктор, выходя из лифта.

– Химблок вы поменяли? – ответил Вольфрам, не оборачиваясь.

– Да. Там было еще две камеры, пустые. С одной взяли.

– Настройки трогали?

– Я в них не понимаю ничего, – ответил Виктор. – Профессор говорил, они странные. Но при мне ничего не менял. Они кривые?

Вольфрам не ответил.

– Если с этой штукой проблемы, лучше сразу скажи.

– Если настройки стоят правильно… – хмуро ответил Вольфрам. – Вот тогда проблемы и начнутся.

Он протянул нижнюю левую руку к панели, и длинные пальцы забегали по кнопкам. Цвет индикации поменялся, а сама камера тихонько, на грани слышимости, загудела.

– Для них… кажется так, – тихо пробормотал Вольфрам.

Повернулся к Виктор и добавил:

– Я включил разморозку. Теперь только ждать. Часов двенадцать. Как Юми проснётся – сделайте с ней питание от бортсети. Камера скоро начнет потреблять большой ток, аварийной батарейки может не хватить. А мы с Эммой приготовим все остальное.

Он развернулся обошел Виктора и направился в лифт.

– А кто там внутри? – спросил Виктор вдогонку. – Или что?

– Понятия не имею, – отмахнулся Вольфрам. – И это проблема.

Нажал кнопку, и лифт уехал.

Виктор подошел к криокамере и заглянул в иллюминатор. Внутри явно что-то было. Или кто-то. Иоланта, помнится, утверждала, что фигура скорее женская. Но ничего толком разглядеть не получалось. Но эта тайна раскроется в любом случае. И уже скоро.

***

Жизнь на борту возвращалась в прежнее русло. Сначала Виктор занялся девушкой. "Юми рисовала эротику и сама перегрелась" – это не совсем то же самое, что "Юми хапнула адреналина". Второй вариант намного агрессивнее впивается ногтями в спину. И от того, что девушка часов шесть поспала, адреналин не выветрится. Виктор уже знал, как от этого защищаться, но вдруг пришла в голову мысль: а если художницу не просто перевернуть лицом вниз, но еще и отшлепать? Ладонью по попе, с размаху, прямо в процессе?

Эксперимент удался. Юми не то что громко стонала – она аж рычала. Но в какой-то момент успокоилась, расслабилась и стала прямо шелковой. Только край подушки зубами прикусывала иногда. А когда отдышалась – Виктор легким шлепком отправил её в душ.

Сам занялся скафандром – надо хоть что-то успеть сделать с техникой, пока художница плещется. Когда вернется – может потребовать продолжение банкета, это у неё запросто. Скафандр пропотел так, что от него глаза слезились. Виктор его помыл строго по инструкции, понюхал результат и еще раз помыл. Вычистил и обслужил гигиеническую систему, будь она неладна. Почистил автомат. Потом вернулся в свою старую каюту и принялся за генеральную уборку. У людей за тридцать иногда случаются приступы любви к чистоте. Девушки увидят – будут хихикать, что одна, что другая. Всё поймет разве что Вольфрам – для этого нужен опыт общения с криминальным миром, не важно с какой его стороны. Виктор заметал следы. Старательно уничтожал все, что могло остаться на борту от профессора. Не то чтобы он жалел опального ученого. Если разобраться, Иоланта поступила на удивление взвешенно, а дальше вмешался случай. Карма сыграла. Но полицейские рефлексы утверждали, что "отсутствие умысла" фиг докажешь – особенно если всплывет, что Иоланта занималась спортивной стрельбой. Также, профессор – гражданин другого государства, и могут полезть разбираться "оттуда", а в таких делах свои всегда по умолчанию невиновные. Можно вспомнить и Ли Шисаня – вряд ли ему понравилось, что какие-то залётные отобрали ценную игрушку. А где он – там и коррумпированные имперские власти. Этот вариант, пожалуй, хуже всего… И снова вспомнилось интервью. Профессор тогда предупреждал, что Консорциум снова обрел популярность, и им заинтересуются нетерпеливые бездарности. Сочувствовал "человеку с видео" – то есть, по сути, Виктору, сам того не зная – а в итоге попал под раздачу сам. У него просто не оставалось хороших вариантов.

"Тайны Консорциума снова убивают людей" – мрачно подумал Виктор. – "Процесс запущен".

Из раздумий его вывела Юми. Постучала по стенке рядом с открытой дверью, заглянула в каюту и спросила:

– О чем таком плохом думаешь?

– Почему ты решила, что о плохом?

– Ты сидишь на полу перед раскрытым шкафом, с тряпкой в руке. Уже минут десять.

– Может я в этом шкафу прятаться собрался? – ответил Виктор, нехотя поднимаясь на ноги.

– От кого? От меня? – засмеялась девушка и зашла в каюту.

Она улыбалась, волосы были еще влажные после душа. Чистая маечка и – новшество в гардеробе – шорты. Довольно-таки короткие.

– Ножки отпад, – прокомментировал Виктор.

Юми заулыбалась еще шире.

– Ладно, – Виктор закинул тряпку в шкаф и захлопнул дверцу. – Как у нас обстановка?

– Вольфрам на вахте, – Юми с трудом перестроилась на серьезный лад. – Эмма на подзарядке…

– Иоланта?

– Спит. Пытается. Говорит, в любом положении больно. Там синяки – ужас. И Эмма нашла у неё трещины в рёбрах.

– Курс?

– Мы летим в одно большое "ничего", – Юми притворилась, что зевает.

– Тогда пошли я кое-что интересное тебе покажу.

***

Вопреки ожиданиям художницы, интересное оказалось в трюме. Хотя Виктор немножко её пощупал, пока ехали в лифте, так что злобного фырканья удалось избежать. А там появилась криокамера, и Юми все-таки переключила внимание.

– По-моему, другим цветом светится… – задумчиво сказала она.

– Вольфрам включил разморозку, – ответил Виктор.

– Ух ты! И скоро?

– Обещал еще несколько часов. Кстати, тащи удлиннитель. Давай питание от розетки сделаем, я этим аварийным батарейкам не особо верю.

– Ну давай сделаем…

Юми подошла к криокамере, оперлась на крышку и заглянула в иллюминатор. И тут внутри что-то щелкнуло. Звук напоминал стиральную машину в момент, кода она достирала и разблокирует дверцу.

– Ой! – воскликнула Юми и отпрыгнула в сторону. – Что это было?

– Могу ошибаться, но тащи-ка ты удлиннитель. И Эмму!

Юми побежала к лифту.

– И тряпок каких-нибудь! – крикнул вдогонку Виктор. – Одеял, полотенец, все равно.

Девушка уехала наверх. Криокамера еще пару раз щелкнула и стала тихонько гудеть на разные лады. Контрольная панель мигала разноцветными огоньками, но Виктор понятия не имел, что они означают. Потрогал "аварийную батарею" от робота. Вроде теплая – значит работает, ток даёт. Но вряд ли она рассчитана на длительную работу, да и сроки хранения давно вышли. Остаётся надеяться, что заряда хватит.

Лифт поехал вниз. Виктор обернулся в ту сторону, и в этот момент за его спиной раздалось электрическое жужжание. Так звучат… сервоприводы! Он медленно повернул голову, и увидел, как крышка криокамеры плавно откидывается вбок. Внутри клубился морозный туман, ничего не было видно. С внутренней стороны крышки сыпался иней. Виктор медленно подошел ближе, хотел заглянуть внутрь… и еле успел увернуться. Из тумана вынырнула тонкая рука с растопыренными пальцами и чуть не зацепила его ногтями по шее.

Виктор отшатнулся назад, чуть не упал от неожиданности. Туман постепенно рассеивался, и стало видно, что в криокамере кто-то шевелится. Ерзает, падает, и в итоге садится спиной к откинутой крышке, обняв колени. Туман постепенно рассеивался. Виктор на всякий случай сделал пару шагов назад. Пригляделся, проморгался, и наконец сказал:

– Да вы издеваетесь!

За спиной наконец приехал лифт.

***

Девушки набились в лифт втроём. Юми с катушкой кабеля, Иоланта с ворохом полотенец и Эмма с огромным чемоданом. Сразу побежали к криокамере, но Виктор жестом остановил их.

– Тссс! Без резких движений!

– А что там? – спросила Юми.

Иоланта тем временем отошла вбок по стенке, чтобы Виктор ничего не загораживал, пригляделась и тихо сказала:

– Да вы издеваетесь…

– Так, это моя реплика, – проворчал Виктор.

В криокамере сидела девушка. Худенькая, со светлыми волосами, вся в инее и какой-то слизи. Она с опаской озиралась по сторонам. А на голове слегка шевелились кошачьи уши. Настоящие.

– Ей нужна капельница, – заявила Эмма и решительно шагнула вперед.

– Ей нужно успокоиться! – отрезал Виктор.

Жестом остановил кибермедсестру и продолжил:

– Бросайте что принесли, и выметайтесь. Не будем её пугать. Эмма, ты останься.

– Может хоть из криокамеры её достанем? – предложила Юми.

– Кошки любят коробки, – ответил Виктор. – Она думает, что там безопасно.

– А ты в них разбираешься?

Сама Юми вряд ли когда-то видела кошек – держать животных на космической станции сложно и очень дорого.

– Моя… бывшая была отбитой кошатницей, – ответил Виктор. – Так что я немного знаю повадки этой пушистой живности.

– А насколько она кошка вообще? – задумалась Иоланта. – По мне так человеческого намного больше.

– Вот и узнаем. А пока вы обе – на выход!

Девушки сложили всё, что принесли, и нехотя удалились. Скорее всего, сейчас побегут в капитанскую каюту и включат на компьютере видео с камер – в трюме их как минимум две. Виктор подошел к куче тряпок, выбрал большое одеяло, и бросил в строну "кошки". Не прямо в неё, а "прицельно мимо", в противоположный конец криокамеры. Потом демонстративно повернулся спиной и сел на пол. Эмма присела на свой чемодан и тоже отвернулась.

Пару минут ничего не происходило, но потом со стороны криокамеры послышалась возня. Когда всё снова затихло, Виктор медленно повернулся. оказалось, кошка замоталась в одеяло так, что видно было только глаза. И она все время щурилась. Виктор медленно поднялся, прошел до контрольной панели возле лифта и убавил освещение в трюме, где-то наполовину. Потом вернулся на прежнее место и сел на пол лицом к "кошке".

"Я спокоен, я тебе не враг", – думал он. – "А еще все хорошее исходит от меня. И пора бы тебе это понять…"

Тем временем, «кошку» начало трясти. Она пыталась посильнее замотаться в одеяло, и одновременно стереть с себя слизь и иней. Хотя ей и сидеть-то было трудно. Виктор подтянул к себе ворох тряпок, выбрал два больших мохнатых полотенца. Одно накинул себе на плечи. «Кошка» явно это заметила. Тогда Виктор привстал и медленно протянул ей второе. Пришлось довольно долго держать на вытянутой руке, но потом «кошка» резко схватила полотенце, выдернула его к себе и снова сжалась. Виктор сел и жестом показал Эмме на пол рядом с собой. Кибермедсестра оказалась на удивление понятливой. Взяла еще одно полотенце, накинула на плечи, а потом села рядом с Виктором, коленки вместе, ноги под собой – так в Империи девушки сидят на всяких церемониях. И расстегнула одну пуговицу – похоже, это у неё в программе зашито.

Через полчаса "кошка" уже не так дичилась. Но Эмму пока запускать рано – она довольно бесцеремонна, когда дело касается медицинских манипуляций. И тут "кошка" стала клевать носом.

– Ей плохеет? – тихо спросил Виктор.

– Да. И очень сильно, – ответила Эмма. – После криогенной разморозки нужна немедленная медицинская помощь.

– А как первопроходцы космоса с этим справлялись? Медиков вроде тебя тогда еще не изобрели.

– Затрудняюсь ответить. Но, полагаю, "превозмогали" – наиболее подходящее слово. Это была очень опасная профессия.

– Ну значит и мы сейчас пойдём… превозмогать.

"Кошка" была уже совсем никакая – сползла на дно криокамеры и почти не шевелилась. Виктор осторожно завернул её в еще одно одеяло сверху – всегда так делал с кошками, чтобы не царапались – и подхватил на руки. Следом уже спешила Эмма с чемоданом. Поднялись в лифте на жилую палубу – и бегом в каюту, которая "медотсек". Там уже было все готово – одна из коек застелена чистой простынёй, вокруг какие-то дополнительные столики и полочки, в нормальной каюте всего этого нет. Виктор уложил "кошку", взял полотенце и принялся обтирать её от слизи с инеем. Начал с руки – Эмме нужно будет куда-то воткнуть капельницу. Точнее, насос-дозатор – в космосе вся медицина рассчитана если не на невесомость, то хотя бы на разную силу тяжести. Потом Эмма начала светить своим сканером в предплечье. Виктор хотел спросить, что она там увидела, но вместо ответа кибермедстестра практически вытолкала его за дверь. И сразу закрыла каюту изнутри.

Виктор огляделся – и увидел в кухонном уголке Иоланту. Девушка как раз заваривала кофе. Непривычно было видеть её не в образе "секретарши", но сегодня в ход пошел спортивный костюм: леггинсы настолько "в обтяжку", что смотрелись нарисованными, и бесформенная ветровка. Виктор удивился два раза: зачем верхняя одежда на корабле, и откуда у Иоланты хоть один предмет одежды, скрывающий фигуру? Девушка, тем временем, повернулась к нему с двумя кружками кофе в руках.

– Будешь?

– Еще спрашиваешь, – ответил Виктор.

Грохнулся за стол, принял кружку, и сделал основательный глоток "нектара богов". Иоланта уселась напротив.

– Спрятала свое богатство? – улыбнулся Виктор.

– А, ты про это? – девушка глянула вниз. – Там сейчас смотреть нечего. Сплошной синяк. И на животе тоже.

– Я говорил – носи амортизатор под плитой.

– Тогда жилет станет еще толще, и вообще не налезет на меня.

– Броня – она всегда компромисс, – вздохнул Виктор и отпил из кружки. – Эмма сканером светила?

– Да… Говорит все быстро заживёт. Но я даже лифчик не смогла надеть – больно. Хорошо, что на малой тяге идём.

– Интересные подробности, – улыбнулся Виктор.

– Не очень. Юми меня эластичным бинтом перемотала. Вроде бы даже нормально получилось, и всё держит, но чувствую себя как мумия.

– Кстати, где Юми?

– Не знаю, я отвлеклась когда кофе готовила.

– Сейчас мы её вызовем, – хитро подмигнул Виктор.

Чуть повысил голос и сказал:

– Ну ладно, раз причина такая уважительная, так и быть, пощупаю их попозже…

Грозное фырканье раздалось со стороны лифта ровно через пять секунд.

– О, а вот и капитан, – как ни в чем ни бывало сказал Виктор, развернувшись на стуле. – Где там наше четырёхрукое чудо?

– Рулит. Говорит, камней много. Мы курс обсуждали.

– Камней много? На задворках системы?

– Да знаю я, что привирает. Но зачем?

– Более того, – Виктор отпил из кружки. – Он прекрасно знает, что ты знаешь. И до сих пор не прибежал смотреть на свою посылку.

– Ну попробуй сам с ним поговорить.

– И попробую, – Виктор поставил кружку на стол и поднялся. – А вы пока тут… главное – не передеритесь. Но если начнете – зовите меня, я такое зрелище не пропущу.

Обогнул Юми, зашел в лифт и уехал в рубку.

Глава 10

В рубке было темно, и только на экранах мелькали бесчисленные схемы и графики. На всех подряд, даже у Виктора на правом пульте. Он грохнулся в кресло, смахнул с экрана всю эту цветомузыку, повернулся к Вольфраму и спросил:

– Ну и для кого театр?

– Театр? – деланно удивился Вольфрам.

Он сидел за своим пультом и что-то быстро печатал нижними руками.

– Ты гоняешь одни и те же тесты по нескольку раз безо всякого толку. Это даже я вижу. А уж Юми – тем более. Изображаешь занятость.

– Хоть кто-то должен заниматься кораблём.

– Вокруг миллион километров дистиллированного ничего, – развел руками Виктор. – Юми и в более сложных условиях на автопилоте летала. Одна на борту. А ты цирк устроил. И до сих пор не идешь смотреть на свою "посылку".

– После криоразморозки нужен отдых, медицинская помощь и поменьше раздражающих сигналов. Эмма справится лучше всех.

– Я из-за этой посылки два раза под пули лез. Ты два корабля сбил. И даже девки зажигали как могли. И вот, приз наш. И в итоге ты ему не рад…

– Не пойму, чего тебе надо?

– Мне надо? – Виктор откинулся на спинку кресла и хлопнул руками по подлокотникам. – Например, почему в специальном хранилище Консорциума лежит замороженная девка с кошачьими ушами. И, как оказалось, еще и с хвостом. Это даже не "какого хрена", это круче. Настолько, что у меня слов подходящих нет.

– Ты ничего не понимаешь? – Вольфрам устало потер свободной рукой переносицу.

– Абсолютно.

– А я – понимаю. И мне это не нравится.

– Не забыл наш уговор? – нахмурился Виктор. – Как только история становится слишком мутной – сделке конец. Так и быть, высадим тебя где-нибудь.

– Идешь на обострение? – нахмурился Вольфрам.

– Просто соблюдаю наш договор, – улыбнулся Виктор. – А ты разве нет?

Вольфрам схватился верхними руками за голову, зажмурился и некоторое время сидел тихо. Потом помотал головой, сел прямо и вздохнул:

– Ладно, попробую объяснить.

Виктор достал из кресельного кармана фломастер, закрутил его в пальцах и терпеливо ждал.

– Представь, что есть человек, которому ты веришь как себе, – начал Вольфрам. – Верный соратник и друг. А потом ты вдруг узнаёшь, что он у тебя за спиной проворачивал какие-то свои дела, которые ты бы не одобрил. Да и он утверждал, что не одобряет, и не раз подтверждал это делом.

– Звучит как сценарий полицейского боевика. Где главным злодеем оказывается напарник.

– Очень приблизительная аналогия, но пусть будет так.

– А напарник?.. – спросил Виктор.

– С напарника уже сто лет как ничего не спросишь. Так что прошу – дай мне всё это осмыслить спокойно. В одиночестве. Эмма проинструктирована и со всем справится.

– Ладно, вакуум тебя забери, – Виктор нехотя поднялся с кресла. – Пойду развлекать девушек. Их теперь на одну больше.

***

Через несколько часов Эмма сама позвала Виктора в медотсек. Сказала, что "пациентка" очнулась. Именно так – пациентка. Естественно, выскочили девушки. Сразу обе. Они вдруг перестали друг на друга дуться, соперничать и мериться чем бы там девушки не мерились, и дружно следили за "кошкой". А в каютах камер нет, подсмотреть не получится.

Виктор кое-как оттеснил любопытных, закрыл за собой дверь, и уселся на табурет возле кровати.

– Только недолго, – сказала Эмма. – Пациентка еще очень слаба.

– Хорошо, – кивнул Виктор и повернулся к "кошке".

Она была завернута в два одеяла, и сверху еще пристёгнута ремнями. С одной стороны правильно – космос же. С другой – мало ли что она подумает. Виктор бы от ремней воздержался, и пофиг на инструкции, но Эмма в некоторых вопросах слишком правильная, и не переубедишь. Впрочем, "кошка" не волновалась. Лежала, прикрыв глаза, в коконе из одеял, и, кажется, даже еле слышно мурчала. Потом вдруг осторожно повернула голову и сфокусировалась на Викторе.

– Привет, – сказал он.

Кошка едва заметно улыбнулась, попыталась ответить, но закашлялась.

– А я тебе подарок принёс, – продолжил Виктор. – Думаю, пригодится.

Развернул сверток, и продемонстрировал клетчатую рубашку – одну из своих запасных. Потом аккуратно накрыл "кошку" рубашкой поверх одеял. Сперва реакции не было никакой, но потом пациентка сфокусировала взгляд и одними губами пробормотала:

– С-спасибо.

И сразу закрыла глаза. Виктор собрался уходить, но Эмма вдруг положила ему руку на плечо, наклонилась к уху и прошептала:

– Посидите с ней.

Уперлась упругим бюстом, и убежала на вторую койку, застеленную одеялом с "беспроводной зарядкой". Аккумуляторы у неё все еще плохо держали. Виктор оглядел "кошку". Вроде спит, но веки дрожат. Скорее, не может уснуть и ей от этого плохо. Насосы-дозаторы висят у изголовья, трубки уходят под одеяло. Из трех ёмкостей с этикеткой только одна.

"Или у нас нет того, чего надо", – подумал Виктор. – "Или она ей колет Вольфрамовское варево. Вот только зачем?"

Четырёхрукий биоробот как-то признался, что организм у него на самом деле работает так себе. И ведрами ел витаминки, иммуномодуляторы и какую-то свою химию, которую сам готовил. Издержки экспериментального изделия, единственного в своём роде. По крайней мере так он говорил. Но Виктор все еще помнил пожилого капитана из видеосообщения на подземной базе: "мы пойдем на 20G" и "на борту два специалиста". Человек двадцатку не выдержит при любом раскладе. Вольфраму на перегрузку практически пофиг. А еще он может управлять электроникой силой мысли – компы думают, что это внешнее устройство ввода. При таком подходе можно даже не шевелиться, что, опять же, неплохо при большой перегрузке.

Итак, рабочая версия – Вольфрам был на том последнем корабле. Один из двух "специалистов по программе возвращения в строй". Воинские звания не были указаны, значит лица не армейские точно. Но улетели на "учебные стрельбы" – так в рапорте было написано. Улетели – и оказались слишком далеко. И ровно в это время враги Консорциума – а у него уже все кругом были врагами – прилетели устраивать ядерный конец всему. Корабль шел на двадцатке, управляемый этими двумя. Один – Вольфрам. Доказательств нет, но сойдет как рабочая версия. Кто второй? Виктор с сомнением посмотрел на "кошку" и тихо сказал:

– Да быть того не может…

Тем временем кошка открыла глаза, посмотрела на него и едва слышно спросила:

А вы… друзья М-маргариты?

***

Когда Виктор наконец вышел из медотсека, он подсознательно ожидал комитет по торжественной встрече – девушки, обе – две, явно попытаются протиснуться в дверь, ну или хотя бы заглянуть. Так что выходил очень быстро и боком, не открывая дверь полностью.

Но оказалось, что девушки уже нашли себе занятие – Юми демонстрировала велотренажер. Залезла на него, пару раз крутанула педали и рассказывала, как тренируется. Честно говоря, Виктор за весь полет первый раз видел, как она вообще к нему хотя бы подошла – обычно тренажер стоял в углу, прикрученный болтами к полу, и собирал пыль. А теперь вдруг Юми крутила педали, а Иоланта ходила вокруг с видом знатока. Виктора они даже не заметили.

– В общем, мне знакомый тренер объяснил, что грудь-грудью, а вот накачать красивую попу можно всегда, – улыбалась Юми. – Теперь вот тренируюсь.

– Ну вообще правильно говорят, что самый красивый тыл – у заядлых велосипедисток, – Иоланта обошла тренажер сзади и критически осмотрела "тыл" Юми в новых шортах. – Но вам с тренажером предстоит еще долгий путь…

Юми беззлобно фыркнула и закрутила педали.

– А на настоящем велосипеде ездить умеешь? – спросила Иоланта. – Который с колёсами и к полу не прикручен.

– Я живу на космической станции, – ответила Юми. – Так что не очень.

– А, ну там, наверное, и негде.

– Да есть. И даже умудряются, – Юми перестала крутить педали. – У нас там даже мотоцикл был, представляешь?

– Мотоцикл? – удивилась Иоланта.

– Ну да. Какой-то спортивный, на ископаемом топливе. Один чудак из службы безопасности привез по запчастям и собирал прямо в каюте.

– А, ну это типичное мужское хобби, – вздохнула Иоланта. – Начинают собирать, и никогда не заканчивают.

– Этот закончил, – Юми слезла с тренажера и потянулась. – А потом его приятель подбил воткнуть туда электромотор. Который не шумит, не дымит… Ну они это чудо притащили в широкий круговой коридор, где у нас торговые ряды, и поехали кататься.

– Их не арестовали?

– По-моему нет. Над ними же вся станция неделю смеялась. Правда, больше не катались потом. По крайней мере я не слышала.

И только тут она заметила Виктора. Он спокойно прошел до кухонного уголка и начал делать кофе. Обернулся – обе девушки уже за столом, ушки развесили и ждут. Сел напротив них и медленно, с чувством, с толком, с расстановкой отпил свежезаваренного "нектара богов". Юми набрала воздуха и собиралась фыркнуть, но Иоланта слегка толкнула её локтем. Воцарилась тревожная тишина. Через полминуты не выдержала Иоланта, но Юми, судя по всему, наступила ей на ногу под столом. Девушки наклонились друг к другу и стали шептаться.

– Он издевается? – начала Иоланта.

– Ты плохо его знаешь, – прошипела Юми. – Да, он издевается. И пока не закончит, черта с два мы от него чего-нибудь добьемся.

Виктор смотрел на это и улыбался. Потом отставил в сторону кружку и спросил:

– Ну что, будете слушать?

Девушки тут же замолчали, синхронно повернулись к нему и наклонились вперед через стол.

"Как кошки," – подумал Виктор.

Сложил руки на стол, вздохнул и начал рассказ.

– Итак, нашу новую пассажирку зовут Катя. И вы обе с ней уже немножечко знакомы.

Девушки удивленно переглянулись.

– Эх… – вздохнул Виктор. – Юми, помнишь как Шульц отправлял нас к Вольфраму? Тогда еще к "Пауку"?

– Задать два вопроса?

– Именно. А Иоланта, скорее всего, готовила те документы, которые нам дали. Я прав? Так вот, вспоминаем первый вопрос.

– Мутный институт, где-то на задворках Империи, сделал кошко-девочку, – вспомнила Юми. – Но прилетел Отдел рекламаций, сказал что нефиг, и всё взорвал.

– Так вот, это та самая кошка.

– Офигеть, – выдохнула Юми.

– Получается, её заморозил Отдел рекламаций? – спросила Иоланта. – Зачем это им?

– Понятия не имею, – ответил Виктор. – А Вольфрам молчит как рыба об лёд.

Юми тихонько фыркнула – явно не поняла очередную планетную поговорку.

– Более того, – продолжал Виктор. – Как мы все уже практически уверены, Вольфрам работал в "Отделе рекламаций". Не исключено, что он ездил в эту командировку, и тогда они с кошкой… с Катей знакомы. Но он явно понятия не имел, кто в криокамере, и вообще что за посылку мы ищем в "Спецхранилище номер восемь".

– А кто её отправил? – спросила Юми.

– Кто-то из его близких знакомых, возможно коллега по "отделу". Но отправитель мертв уже почти сто лет, Вольфрам в этом уверен.

– Смысл от меня ускользает… – вздохнула Иоланта.

– Добро пожаловать в клуб, – подмигнул ей Виктор. – Никто ничего не понимает, но вокруг веселье, и санитары пока добрые.

– Тут похоже санитары веселятся вместе с нами, – фыркнула Юми. – Как там кошка… Катя?

– Эмма говорит, что жить будет. Но, по моему опыту, кошки в незнакомой обстановке очень пугливые и иногда агрессивные.

– В смысле?

– Она два века пролежала в холодильнике, очнулась непонятно где и ей страшно, – чуть повысил голос Виктор. – Так что я вам сейчас расскажу, как себя вести.

– Хорошо, – кивнула Иоланта.

Юми вместо ответа фыркнула и сложила руки на груди.

– В общем, девушке на вид лет двадцать – двадцать пять. И у неё кошачьи ушки. Живые. И это её настоящие уши, второй комплект в волосах не прячет.

– Важное замечание, – кивнула Юми.

– Хвост есть, – продолжал Виктор. – Заранее вам это говорю, чтобы не разглядывали. Кошечка у нас блондинка, так что хвост тоже белый. Глаза зеленые, зрачки круглые, человеческие.

– Всё уже рассмотрел? – хитро спросила Юми.

– Ах да, грудь, – подмигнул Виктор. – Нечто среднее между вами двумя.

Девушки переглянулись, и обе скосили глаза вниз.

– Уточняю – один комплект, – добавил Виктор и погрозил Юми пальцем. – Это чтобы вы следом не бежали и не пытались сосчитать. Сейчас Катя поспит, потом мы с Эммой попробуем её в душ сводить. После этого могу с кем-то из вас её познакомить. Но по очереди! И обязательно с подарком. Придумайте какой-нибудь ништяк, который ей точно будет нужен. И отдельно – во что это чудо одеть. Помните про хвост!

***

– Где же это всё началось? – мрачно думал Вольфрам. – Когда же я просчитался?

Он сидел один в темной рубке, светились только экраны. И вспоминал. Кошку он узнал сразу. Когда-то давно Отдел отправил его в командировку с небольшой группой и одним кораблем. На не слишком населенную, но довольно благополучную планету на задворках Империи. Один странный институт с ничего не значащим названием на деле занимался запрещенными исследованиями. Не он первый, не он последний. Следовало это дело свернуть, как и всегда. Методика – "сам разберешься на месте, у тебя пятый уровень".

Самым сложным было получить пропуск. Попасть в число избранных, которым вообще можно входить за высокий бетонный забор института. К счастью, кое-кто в правительстве этой планеты оказался сговорчив, и нужная бумага появилась быстро. С улицы там не видно ничего, но стоит попасть во внутренний двор – и тебя уже встречает в дверях милейшая девушка с кошачьими ушками и хвостом. И говорит: