Текст книги "Последняя тайна Консорциума. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Михаил Винников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

У Юми было две разновидности распорядка дня. Вариант первый – она рулит кораблем, и в промежутке между коррекциями траектории умудряется рисовать. Это трудно – когда делаешь сразу два дела, не можешь полностью сосредоточиться ни на одном. Вариант второй – заказов нет, корабль стоит, Юми прокрастинирует. В переводе на человеческий язык – так сильно думает, чем заняться, что в итоге не делает ничего. Либо ничего, либо все подряд и нервы по этому поводу. Одно слово – творческая личность.

Но в этом рейсе даже порисовать не получилось. Везла груз на «Звездный-2» – баржу, с которой добывают редкие металлы из астероидов. И еще на подходе пришло сообщение – «готовь отсеки». Оказалось, у них там случилась какая-то авария. Опять. И четыре человека пострадали. А в невесомости серьезные раны заживают плохо, даже с самой современной медициной – человеческое тело рассчитано на хоть какую-то силу тяжести. Значит пострадавших на барже не вылечат, и более того – им будет хуже с каждым часом. Счет не прямо на секунды, но все серьезно.

И Юми включилась в работу. Подготовила все свободные каюты, развернула "медотсек". Потом стояла подгоняла рабочих на разгрузке – в невесомости любая работа проходит медленнее. Приняла на борт пострадавших – и по газам, домой на Хаб-3.

Юми и раньше приходилось работать скорой помощью. Когда-то давно, еще до её рождения, изменились какие-то нормы в законах, и вахтовым поселкам на задворках системы разрешили не держать свой корабль в готовности. Нормы по автономности выполняешь – и всё, ты "долговременное поселение". Даже если что-то пойдет не так – к тебе успеют прилететь. И конечно все сразу кинулись эти нормы выполнять, корабль-то – дорогое удовольствие. Справедливости ради, обычно все работало хорошо – все равно постоянно кто-то куда-то летает, подвезти человека обратно до Хаба-3 вообще не проблема. Вот Юми и подвозила. Обычно эти пассажиры не доставляли проблем – или спали, или не просыхали, или все сразу. Чемпионом пока был один шахтер со сломанными ногами – он регулярно просил выключить тягу, по невесомости долетал до сортира, садился на унитаз и просил включить тягу обратно. Космическим туалетом можно пользоваться когда угодно, но без силы тяжести мужик нужду справлять отказывался, потому что "боялся сидеть верхом на пылесосе". Первый раз было смешно, но потом задолбал. Благо обратно на Хаб-3 "распрыжкой" лететь обычно не больше двух суток.

А в этот раз, видимо, все было серьезно. Один ходячий, один условно ходячий – "летающий" – и двое лежачих. Хорошо хоть доктора дали в качестве сопровождающего. Он сразу развил бурную деятельность. Запретил выключать тягу, давать большую тягу, нормальные угловые скорости и вообще все подряд. Невесомость была крайне нежелательна. Конечно, придется сделать два прыжка – Юми "распрыгивалась" через Элизиум, привыкла уже – но все остальное время тяга должна быть. И полетели.

На "Звездном-2" была приличная станция дальней связи, и Юми попросила отправить письмо – дескать, уже зафрахтована на следующий рейс, и надо связаться с заказчиком. Ей грозила еще и гора бумажной работы. Основной груз был для Вольфрама. Но потом кто-то – скорее всего Виктор – решил, что пустой трюм возить невыгодно, и надо набить его любым попутным грузом. Даже самая дешевая дешевка все равно лучше, чем гонять порожняк. И насочинял тридцать семь позиций. И все это сейчас лежало на Хабе-3. Ну почти все. Кое-что еще летело, в том числе из других систем. И все должно было собраться в кучу аккурат к моменту прилета "Кицунэ". А теперь из-за задержки придется раскошеливаться – место на складе не бесплатное, а уж герметичный объем на космической станции – тем более. И по тридцати семи позициям разные договоры и разные условия. И под рукой нет Виктора, который мог бы разгрести этот завал и обеспечить спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и регулярную, чтоб её, половую жизнь.

Так что Юми за весь рейс толком не притронулась к планшету. Аккуратно выруливала из пояса астероидов, потом прыгала, потом доктор попросил паузу с нормальной силой тяжести, и пришлось нацелить "Кицунэ" куда-то туда и просто дать тягу часов на восемь. Доктор, к слову, зашивался – не спал вообще. Юми по камерам видела, как он бегает из одной каюты в другую. Но помощи не просил.

Наконец прыгнули второй раз. И, как только навигация восстановилась, Юми нацелила корабль на "Хаб-3". Домой.

***

– Хаб-3-Подход, ответьте "Кицунэ"! Входим в вашу зону, сектор шесть, удаление два и три десятых мегаметра, тяга ноль три.

– Видим вас, "Кицунэ". Опознаны, ведем радаром. Проверьте включение ответчика и ходовых огней. Даталинк – канал девять два альфа.

– Ответчик и огни включены, линк девять два альфа для "Кицунэ", – заученно оттараторила Юми.

Канал даталинка, к слову, не менялся уже минимум год. У Юми все было заранее настроено, и "Кицунэ" получала от диспетчерского компьютера на станции все команды на маневрирование, а также информацию о соседних кораблях. Даже о тех, которые её собственный радар прекрасно видел. И вот как раз прислали первый маневр. Все стандартно, особенно для порожняка – в загруженных портах легкие корабли довольно лихо заходят на стыковку, это экономит время. Но у "Кицунэ" в этот раз был ограничитель в виде медицинского работника и четырех раненых на койках.

– Хаб-3-Подход, "Кицунэ" на связи, маневр исполнить не могу! Ограничения по маневрированию.

– "Кицунэ", поясните. Технические проблемы?

– Медицинская эвакуация! – выпалила Юми. – Сближаюсь прежним курсом, прошу стыковку вне очереди.

Вообще-то диспетчер обычно в курсе, их предупреждают о подобных вещах. Скорее всего, опять сменились, а по смене ничего не передали. Раздолбаи! Наконец пошли нормальные команды по даталинку. Ну то есть почти нормальные – корабль заводили на стыковку с постоянным ускорением, но по широкой дуге. Опять кто-то где-то не успевает, такое случается. Тяга выросла до 0,5G – ровно столько же, сколько на Хабе-3 – и корабль уже подлетал к гигантскому астероиду по касательной. Астероид заметно вращался – так создавали силу тяжести, своей гравитации даже у такого огромного камня практически не было. А потому стыковка к вращающемуся объекту превращалась в довольно сложный маневр.

Впереди было огромное ущелье, залитое светом. Оно опоясывало астероид по кругу, и к стенам причаливали корабли, размером от крохотной яхты до газовоза, который за небольшую космическую станцию сойдет. Предстояло влететь в ущелье по касательной, носом вверх. Но верх – это дно ущелья. Потом добавить тягу, уравновешивая центробежную силу, зависнуть строго в нужном месте, и в таком положении боком подойти к стенке. Даже звучит сложно. А Юми на тренировках отрабатывала этот маневр без помощи борткомпьютера, "на руках". Если знаешь, что делать – все реально. Но лучше бы компьютеру не отваливаться в такой ответственный момент.

В этот раз все шло хорошо. Девушка уже видела на экранах свой причал, сложенный до поры переходной коридор и гостеприимно раскрытые фермы и захваты. Лететь оставалось меньше километра. Юми потихоньку гасила относительную скорость. И тут с противоположной стенки отцепился здоровенный грузовой корабль. Захваты раскрылись, он выпал в невесомость и полетел по касательной к выходу из ущелья. Как раз наперерез "Кицунэ", которая в ущелье залетала. Почти параллельные курсы, под небольшим углом – дорого, но не смертельно. Это если в пространстве. А в ущелье, практически внутри порта, когда кругом другие корабли – будет катастрофа.

"Не цепляю" – быстро поняла Юми. – "Он с левой стенки, а я на правую захожу. Разойдемся. Но будет близко…"

А еще если корабль один раз учудил – жди повторения, идиоты не лечатся. Поди пойми, в какую сторону его шатнет. Значит, нужно уклоняться. Но так, чтобы больных не растрясти, а самой потом не впаяли "опасное маневрирование". Юми скрипнула зубами, мысленно обматерила всю диспетчерскую смену, и добавила газу. "Кицунэ" плавно пошла вверх, ко дну ущелья. Если просто выключить двигатель – корабль пойдет прямо по касательной и может догнать этого придурка. А так – боковой интервал плюс разделение по высоте – должно хватить. Придурок плавно уйдет вниз, и всё. Если его не ударит выхлопом и не закрутит. Поэтому Юми решительным движением вырубила главные двигатели. Но тут же подхватила корабль маневровыми, и удерживала у самого дна ущелья. Двигатели стремительно перегревались. Юми держалась сколько можно, потом снова включила главную тягу, и позволила кораблю плавно уйти вниз и зависнуть точно напротив стыковочного узла. Получилось на удивление ровно, можно даже…

– Захват! – скомандовала Юми по радио.

– В допусках… – ответил диспетчер. – Есть захват. Выключение!

– Главная тяга – стоп, – ответила Юми.

"Кицунэ" полностью выключила двигатели и повисла на выдвинутых причальных фермах. Через минуту зашевелился переходной коридор. Юми включила внутреннюю связь и вызвала медотсек.

– Доктор, я там ваших не растрясла?

– Никак нет, все плавно было, – ответил доктор. – Что-то случилось?

– Да один придурок чуть мне в борт не заехал, – выдохнула Юми. – Прямо в порту.

– Нас даже не тряхнуло.

– Я рада.

– Когда там коридор подведут? – поинтересовался доктор.

– Уже. Сейчас я связь подключу, прямо из каюты сможете в больницу позвонить. Чует мое сердце, никто никого не предупредил, и вас не встречают. Ох ты ж, мне же выключаться надо…

Юми торопливо застучала по кнопкам – с кораблем после стыковки нужно очень много чего сделать. Связь при этом выключить забыла.

– Нервничаете? – спросил доктор с экрана.

– Злюсь, – призналась Юми. – Сейчас еще с диспетчерами ругаться, объяснение писать, записи с компьютера изымать комиссия припрется. Я никак ни в чем не виновата, но все равно замучают. Потому что положено. "Предпосылка к летному происшествию", надо расследовать.

– Могу вам лечение назначить, – улыбнулся доктор. – От нервов. Записывайте. Ноль пять вина приличного, с доставкой на дом. И доставить должен приличный мужчина.

– Спасибо, доктор, – вымученно улыбнулась Юми.

Выключила связь и откинулась на спинку кресла.

"Как же я задолбалась…" – думала она. – "Как же я задолбалась летать одна!"

***

Был у Юми один страх. Довольно давний, еще до знакомства с Виктором и всех последующих событий. Она боялась, что законы поменяются. Уже несколько лет обсуждалось, какой минимальный экипаж должен быть на космическом корабле. Особенно на транспортниках малого класса, таких как "Кицунэ". По идее космос огромный и пустой, современная автоматика рулит практически сама, реактор и двигатели во время рейса обслуживания не требуют. Но "мало ли что?" Плюс, конечно же, надо "создавать рабочие места" – любимая мантра политиков всех времен. Всё шло к тому, что всяким яхтсменам и туристам разрешат летать как раньше, а если хочешь коммерческий рейс, официальный фрахт и с документами – будь добр предъявить экипаж три человека. Причем с дипломами и лицензиями. Естественно, цены на перевозки от такого поднимутся, но кого это волнует? За все как обычно заплатит потребитель. Вопрос был в другом – а где народ взять?

На Хабе-3 давно подсчитали – очень много кто летает в одиночку или вдвоем. Если их всех перепаковать в экипажи по трое – встанет как бы не половина легких кораблей. А это очень серьезный удар по перевозкам. Так что станция даже на забастовку выходила по этому поводу. И правительство сдало назад. И в прошлый раз тоже. И в позапрошлый.

Это висело над Юми уже давно. Если вдруг что – экипаж ей взять неоткуда. Все знакомые, кто с пилотскими лицензиями, давно сами летают, или на своем корабле, или на хозяйском. Виктор немного умеет рулить, но лицензии нет. Вольфрам – хорошо умеет рулить, но у него не то что лицензии – вообще никаких документов нет. А если закон все-таки примут, летать одной будет нельзя. И тогда придется продать корабль. Потому что на приколе в порту он просто пылесос для денег. В принципе, Юми своими художествами прекрасно себя прокормит. И даже жизнь станет поспокойнее. Но она уже не представляла себя без "Кицунэ". Давняя мечта лететь куда угодно все никак не сбывалась, а подчас грозила и вовсе рассыпаться в пыль. Так что каждый раз возвращаясь в порт Юми старательно пролистывала новости – что там слышно, не изменилось ли чего?

***

А еще приходилось все проблемы решать самой. Везде успевать, всю гору бумаги самой заполнять. И в этот раз что-то вообще пристали. В разговоре восхищались умелым маневром, но в бумажках требовали объяснить "рискованный и непрофессиональный пилотаж внутри порта". Судя по всему, у кого-то из диспетчерской смены сильно подгорали карьерные перспективы, и тамошнее начальство хотело хотя бы часть вины спихнуть на Юми. Пресловутая "солидарность космических жителей" на Хабе-3, конечно, была, но как всегда оказывалось, что своя рубашка ближе к телу. Вполне могло так получиться, что победит не правда, а "звонок другу". И начнется соревнование, у кого этот "звонок" круче. Юми это не устраивало совершенно – её семья и друзья к местной элите никаким бортом не относились. И Виктора нет под рукой. Он бы из всей этой "комиссии по расследованию инцидента" уже веревки вил.

"Кстати, а что бы сделал Виктор?" – подумала Юми.

Сразу вспомнилось, как он гостил у неё, пока учился на курсах по обращению со скафандрами. Юми в одних трусиках сидела на кровати и пила кофе, а Виктор, с расцарапанной за ночь спиной, за кухонным столом сочинял на планшете очередную бумажку – шла война с плагиаторами.

– Понимаешь, – объяснял он. – Средний обыватель – не хороший и не плохой. Ему главное – что лично ему за это будет. Поэтому если есть хоть малейшая возможность прогнуть реальность под себя – он обязательно попробует. Будет врать, изворачиваться, давить на совесть, жалость, гордость, обвинять в стукачестве.

– В стукачестве? – удивилась Юми

– "Ну чего ты сразу заяву, это не по-людски, нормально бы перетерли и все решили" – комичным голосом ответил Виктор. – При этом сами-то при случае все напишут вперед тебя, бегом бежать будут. И еще знают, что писать и куда. Хотя на словах ненавидят "стукачей". Поэтому что?

– Что? – улыбнулась Юми.

– Никогда не жди, что люди будут соблюдать закон. Потому что они не будут. Уж поверь полицейскому.

– И что тогда делать?

– Гнуть свою линию. И фиксировать её на бумаге, – вздохнул Виктор. – Вот моя версия реальности, она правильная, идите все к черту. Никаких сомнений, никаких "может быть". Хороших людей мама с папой учат сперва искать причину в себе. А потом плохие люди этим нагло пользуются. Так что думай о себе.

– О себе, – кивнула Юми.

– А о вот этих вот, – Виктор постучал пальцем по планшету. – Пусть думает закон. Забудь про их интересы. Потому они давно забыли про твои, и никогда о них не вспомнят.

***

Юми просидела с планшетом до поздней ночи. А потом стерла все, что написала, грязно выругалась, и стала сочинять новое заявление. О том, как все было, и как её уговаривали изменить показания, как "оказывали психологическое давление", и кто оказывал, со списком поименно и с должностями. И требованием решить все быстро, потому что у неё фрахт и сборный груз на тридцать семь грузополучателей, и кому-то придется компенсировать неустойку. И оформлять все тридцать семь раз. Честно говоря, последняя угроза казалась ей самой действенной.

Утром началось. Примчались персоналии из комиссии, замучил звонками начальник смены диспетчеров, потом сам накосячивший диспетчер, а потом – его мама. Парень, конечно, попадал сильно. Мог и вылететь из профессии. Хотя не факт – могли и на начальника все повесить. Поставил неопытного новичка на ответственный участок – отвечай за него теперь. В этом месяце лишат премии, в следующем – премируют за что-нибудь.

Но Юми уже было наплевать – она командовала погрузкой. Пора лететь. Пора возвращаться к своему экипажу.

Глава 24

– Проблемы подкрались откуда не ждали, – вздохнул Виктор и отодвинул планшет.

– Ты всё про тот случай? – спросила Иоланта.

Наклонилась через стол, чтобы лучше видеть планшет, а Виктору было лучше видно грудь между расстегнутыми пуговицами блузки. В последнее время она все чаще так делала.

– Не, там все просто, – Виктор откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Мужик всего лишь пришел к нотариусу составить завещание и узнал, что уже четыре года как числится мертвым.

– Как назвал?

– "Дело о прогулах на кладбище".

– Явно Катя придумала, – улыбнулась Иоланта. – А тут у нас… сайт с эротикой. Оу, просто с горой эротики. Ты, я смотрю, человек высокой культуры…

– Это очень крупная площадка с зеркалами в паре десятков систем, – ответил Виктор. – И там Юми свои рисунки публикует. Ей даже иногда доплачивают за эксклюзив. Я, как ты понимаешь, подписан.

– И на платный контент? Юми промо-код дала? – подмигнула Иоланта.

– За свои, – отмахнулся Виктор. – И она не знает, который из аккаунтов мой. Могу писать в комментах что захочу.

– Хорошо устроился. Но ведь вычислит она тебя… Ладно, а мне зачем это показал? Девушки, конечно, тоже любят эротику, но не совсем такую и не совсем для этого…

Она посмотрела на Виктора и хитро улыбнулась.

– На грудь твою я посмотрел и мне понравилось, – улыбнулся Виктор. – А теперь сядь и почитай спокойно. В самом верху главной страницы, статья от администрации сайта.

Иоланта приземлилась в кресло для посетителей, грациозно положила ногу на ногу и стала читать. И настроение у неё постепенно становилось все менее игривым.

– Юми как-то жаловалась, что боится проблем с законом, – сказал Виктор. – Что ей запретят летать одной на коммерческих рейсах, а экипаж с лицензиями она не найдет. Потому что она там не одна такая. Это у неё главный "дамоклов меч" в последние несколько лет.

– И тут, внезапно, проблемы подкрались откуда не ждали, – вздохнула Иоланта и стала читать вслух. – "…администрация и владельцы нашего сайта в связи с… так, это не важно… принимают на себя добровольные обязательства по борьбе с нереалистичным изображением обнаженной натуры в эротических художественных произведениях…"

– И картинки для примера. Руку Юми, думаю, даже ты узнаешь.

– Да, из трех две – её. Вот эта вот эльфочка прям хороша, даже на женский взгляд. Не вижу что с ней не так.

Она повернула планшет к Виктору и показала.

– Думаешь кто-то видит? – Виктор устало потянулся в кресле. – Какие-то активисты подняли волну, как обычно, за "все хорошее и против всего плохого". Бессмысленно и беспощадно. По идее это не закон, можно класть сверху болт размером с торпеду. Но администрация площадки боится "общественного мнения". И начинает закручивать гайки. А под раздачу попадает наша Юми.

Они с Иолантой оба знали, что Юми – популярная художница, и гораздо больше зарабатывает не доставкой грузов по космосу, а именно рисованием. Корабль-то у неё откровенно на грани рентабельности балансирует. То есть ситуация не очень хорошая. Конечно, рано или поздно или волна "праведного гнева" в сети схлынет, или владельцы площадки посчитают деньги и пошлют активистов куда подальше. Но когда это случится – непонятно.

– И что делать? – спросила Иоланта.

– Я думаю, думаю… – ответил Виктор.

Он крутил в пальцах авторучку и одновременно крутился в кресле.

– О том, кто такие активисты и откуда они берутся?

– Нет, это загадка вселенной, – ответил Виктор и вдруг резко остановил вращение. – Я думаю, как нам это победить. Короче, у тебя в телефоне камера хорошая?

– Ну да, а зачем?..

– Чтобы открыть портал в ад, – подмигнул Виктор. – Бери планшет, там доступ с моего аккаунта. Бери телефон. И у нас в туалете висит большое зеркало. Вперед, в атаку!

Через полчаса все было готово. У Юми была полезная привычка – она всегда представляла зрителю персонажей. То есть прежде чем очередная эльфочка предастся страсти в интересной позе, обязательно будет рисунок с ней же, но в спокойной обстановке, и чаще всего даже в одежде. Иоланта нашла одну немножко похожую на неё – обе брюнетки. Выбрала кадр, где эльфочка просто стоит прямо еще одетая. Распустила волосы, расстегнула побольше пуговиц на блузке, и сфотографировалась стоя перед зеркалом примерно в такой же позе. Только телефон перед лицом держала. Потом Виктор склеил из двух картинок коллаж – слева эльфийка, справа живая девушка, и у неё формы ну никак не хуже.

– Я никогда не выкладывала ничего такого в сеть, – призналась Иоланта.

– Даже чтобы позлить бывшего? – подмигнул Виктор.

– Даже чтобы найти будущего.

– Ты лицо телефоном закрыла, так что сойдет. Хотя Юми тебя узнает явно.

– Она не на меня будет фыркать.

– Тем более надо чтобы сработало. Так, – Виктор занес руку над сенсорной клавиатурой. – Сочиняем текст. И понеслась…

Через пару рейсов корабля-курьера по нескольким солнечным системам распространился новый флешмоб – "И вы хотите сказать, что я не настоящая?". Иоланта даже немножко краснела от собственной популярности. А потом в комментарии стали накидывать еще коллажей, некоторые откровенно на грани правил площадки. Администрация от этого самоустранилась, только следила, чтобы фотографии были не совсем через край. Какие-то "активисты" пытались с чем-то спорить, но их комментарии тонули в фотографиях красивых женщин. Борьба за все хорошее против сего плохого затрещала по швам, не успев начаться.

***

– Знаешь, я не думал, что девушки так сильно поддержат, – признался Виктор.

Они с Иолантой шли по улице из конторы домой. Фактически, надо было просто перейти дорогу – Виктор снимал две квартиры в доме напротив, студию для себя и двухкомнатную – для девушек.

– А чего бояться? – засмеялась Иоланта. – Конкуренции с картинками? Кроме того, среди художников много девушек. Даже в жанре эротики на мужскую аудиторию. Солидарность никто не отменял. Ну и самое главное…

– Самое главное?

– Да, – Иоланта подняла палец вверх. – Никто не любит ханжей. Вообще никто.

– А кого все любят? – с улыбкой спросил Виктор.

– Ну, например, кошек, – подмигнула Иоланта и указала рукой вдоль улицы.

Чуть дальше был пешеходный переход. И по нему как раз шла кошка по имени Катя. В длинной юбке, курточке, расстегнутой по случаю теплой погоды, и шерстяном берете, который был ей великоват, но зато хорошо скрывал кошачьи ушки. Милота, одним словом. И еще она прыгала по белым полосам на переходе. Машины стояли, водители смотрели. Наконец кто-то не выдержал и посигналил. Катя повернулась к нему, зашипела, топнула ногой… и одним прыжком перелетела на тротуар. Тут как раз подошли Виктор с Иолантой.

– Фу блин! – фыркнула Катя. – Ну почему люди такие злые? Вечно торопятся куда-то.

– Может, у него уважительная причина? – ответила Иоланта.

– Например?

– Ну, если водитель торопится без видимой причины, всех обгоняет, подрезает, сигналит, то скорее всего это… – Иоланта наклонилась поближе к Кате и прошептала. – …"коричневая тревога".

– Ой, ну тогда да, – засмеялась кошка.

И сразу забыла про обиду.

– Как там наш многорукий знакомый? – спросил Виктор.

– Вольфрам? Ой, то есть Паук, конечно. Занялся своими делами, – ответила Катя. – С какими-то людьми встречается. Но я вообще не понимаю о чем говорят, поэтому скуууууучно.

Она демонстративно зевнула.

– Ну, тогда у меня деловое предложение, – сказал Виктор. – Пойдем где-нибудь поужинаем. Рановато, но уже можно. А потом двинем в космопорт, Юми должна прилететь.

– Поедем на моей? – спросила Иоланта.

– А давай, – согласился Виктор. – Не зря же ты её покупала.

– Только у меня условие! – Катя убежала чуть вперед и развернулась. – Я еду на переднем сидении!

– Хорошо, ты меня опередила, – рассмеялся Виктор.

***

В "Глубоком космосе" было еще пусто. Все веселье начнется ближе к ночи, а пока только обслуживающий персонал сновал туда-сюда – готовили сцену, свет, отмывали столы, полы и сортиры после вчерашнего. В это неурочное время в клуб вошел человек. Высокий мужчина в теплом пальто с поднятым воротником. Он немного сутулился – на предыдущей планете было ощутимо теплее, а здесь привыкнуть не успел. Как прилетел на пассажирском корабле, взял такси прямо у терминала и поехал по делам, даже в гостиницу не заселился. Ему объяснили, куда идти в самом клубе, но он все равно простоял несколько минут, медленно оглядываясь по сторонам и почесывая немодную в этих местах бородку-эспаньолку. Наконец единственный глаз привык к полумраку, и человек зашагал в сторону лестницы, а потом наверх, в угол балкона, за перегородку, в кабинет для начальства.

Новый хозяин клуба был один. Сидел в кресле, лицом ко входу, спиной к сцене. Безразмерный светлый плащ, длиннющий шарфик и вязанная шапочка на лысой голове – все приметы совпали. Рядом на низком столике стояла бутылка с минеральной водой, запотевшая после холодильника.

– Ты, я полагаю, Паук? – спросил человек.

– Мои ответы стоят денег. Или много денег. Смотря какие ответы.

– Меня зовут… – начал человек.

– …Родригез, – перебил его Паук. – Я знаю.

– Наслышан?

– Не особенно. Просто настоящих одноглазых пиратов не так много. Ну что ж, мы здесь люди высокой культуры, так что садись, Родригез. Садись и рассказывай.

Родригез медленно опустился в кресло напротив собеседника. Паук казался ему странным. Железобетонно спокоен, охраны не видно, оружия – тоже. Если кто-то захочет его грохнуть – ничего не помешает.

– Знающие люди, – начал он вслух. – Порекомендовали тебя как эксперта по… старым вещам.

– Смотря насколько старым, – Паук откинулся в кресле и сплел пальцы.

– Говорят разное. Но обычно превозносят до небес.

– Не люблю льстецов, – ответил Паук. – Скучно с ними.

– Мне назвали только двух экспертов. По крайней мере в Федерации. Но один из них сейчас несколько… недоступен.

Родригез хотел многозначительно подмигнуть, и только потом понял, что его правый глаз скрыт под повязкой.

– Некто Шульц, да, – едва заметно кивнул Паук. – Думаю мы его еще долго не увидим.

– Тем более, все дороги ведут сюда, – подытожил Родригез. – Мне интересно, что знающий человек скажет про одну вещицу.

Залез в карман пальто и вытащил довольно большой нож без ножен. Паук, что характерно, даже бровью не повел. Родригез положил нож на стол и толкнул. Нож проскользил по гладкой поверхности и остановился, легонько звякнув о бутылку с минералкой в пределах досягаемости собеседника. Паук подхватил нож двумя пальцами за лезвие, покрутил перед глазами и аккуратно положил обратно.

– Если из-за этого ты проделал столь долгий путь, то, боюсь, все зря.

– Зря?

– Вещь не уникальная. И даже не редкость. Это штык-нож а армейскому автомату. На моделях, рассчитанных для стрельбы в вакууме, ставят довольно большой дульный тормоз-компенсатор, чаще всего закрытого типа. Поэтому крепление штык-ножа немного своеобразное. Обычно все производители решают проблему одинаково, при помощи вот этого выступа на гарде. В клинке отверстие, значит вместе с ножнами должны получаться кусачки для проволоки. Но ножен у тебя, судя по всему, нет.

– Ножен нет, – пожал плечами Родригез. – Тот, кто оставил мне этот нож, ими не поделился.

– Они должны быть на аукционах, если интересуешься. И не думаю что дорого, – Паук толкнул нож обратно по столу. – Они когда-то состояли на вооружении и производились массово.

– Не скажу, что служил в армии, – сказал Родригез, поднимая нож со стола. – Но эту модель точно не встречал.

– Её не производят уже почти сто лет, – ответил Паук. – Это штатный штык-нож армии Консорциума.

– Консорциума, значит? Я слышал, многие им интересуются. Особенно после истории с этим Шульцем.

– Как можно не интересоваться теми, кто создал весь обитаемый космос таким, каким мы его знаем? – ответил Паук. – Другой вопрос, что в последнее время появилось много… даже не знаю как их назвать.

– Пассионарных юнцов с горящими глазами? – предложил Родригез.

– Бестолковых дилетантов, гордящихся своим невежеством, – улыбнулся Паук.

– Согласен, доводилось встречать, – Родригез толкнул нож обратно по столу. – Это стоило мне команды, корабля, и глаза.

– И глаза?

– Да. Вот этим самым ножом…

Родригез быстро сунул руку в карман пальто и выхватил пистолет. Вскочил и прицелился. Паук… даже бровью не повел. Сидел, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. И смотрел прямо в ствол.

– И я наконец нашел того, кто это сделал! – продолжил Родригез.

– Мне пришлось становиться в очередь, – вздохнул Паук. – Этот нож чуть не убил тебя дважды. Ты ведь нашел потом прореху в скафандре? Так что давай сэкономим время. Я не буду рассказывать, сколько раз ты мог погибнуть ни за что, а ты сейчас не будешь увеличивать этот счет.

Паук нарочито медленно протянул руку к столу и одним пальцем толкнул нож в сторону Родригеза. Тот неловко глянул вниз – глаз-то теперь один. И в этот момент Паук… толкнул ногами столик. Сильно. Из-под Родригеза просто выбило ноги, он полетел вперед и врезался лицом в столешницу. Рядом зазвенело стекло, лицо обрызгало водой. Родригез кое-как повернул голову набок и увидел прямо перед лицом "розочку" из разбитой бутылки с минералкой. Он лежал лицом вниз на столе, рука с пистолетом хрустела, заломленная в какое-то совершенно невероятное положение. И вообще непонятно, как так получилось.

– Можешь продолжать, – спокойно сказал Паук. – На чем мы остановились?

– Издеваешься? – прохрипел Родригез.

– Зачем мне это? – спросил Паук и вдруг разжал захват.

Родригез пошевелил рукой и понял, что она еще на месте. Более того, пальцы все еще сжимают пистолет. Паук, тем временем, отошел к парапету и стал смотреть вниз, на пустую сцену.

"Совершенно спокойно встал спиной к противнику" – подумал Родригез. – "Понтуется, или до такой степени меня ни во что не ставит?"

Он смутно помнил высокого лысого человека в плаще, налетевшего на него с ножом в том бою на заброшенной космической станции. Паук – явно он, ошибки быть не может.

– Итак, – продолжил Паук. – Чего ты хотел достичь?

– Отомстить, – сказал Родригез, поднимаясь со стола.

– Ну конечно же. Ты потерял всё. Команду, корабль. И даже лучшего друга – Ли Шисань, конечно, не бросил тебя в беде, но без корабля ты ему теперь не ровня, ты больше не капитан. И это уже… ощущается. Я прав?

Родригез хмуро молчал.

– Один мой друг как-то сказал умную фразу, – продолжал Паук. – Он, конечно, вычитал её в умной книге, но это ни коим образом не обесценивает смысл. Так вот, "при внезапном контакте с противником лучше всего отступить и разобраться в ситуации".

– Звучит как будто из армейского учебника для дебилов, – проворчал Родригез.

– Я так и понял, что ты не читал, – вздохнул Паук, не оборачиваясь. – А стоило бы. В системе, где никого кроме вас не было, появились посторонние. Они взломали ваш радиобуй, и явно знали куда лететь лучше чем вы. Потом оказалось, что еще и вооружены лучше, и обучены. Твой экипаж сразу же понес потери. Но ты не сделал никаких выводов, ты продолжил погоню, хотя ситуация всё ухудшалась. И в итоге ты потерял еще и корабль. Стоило бы прочесть "армейский учебник для дебилов", Родригез.