Текст книги "Джони, о-е! Или назад в СССР-3! (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Дзюдо я считал ущербным видом спорта из-за отсутствия в его арсенале болевых приёмов на ноги. Что за прихоть японская? Может у них в древности существовало какое-то табу на касание мужских ног? Ведь даже хватать за ноги было запрещено. В чём дело? Почему? Не понятно.

– Отличный проход! – даже вскрикнул тренер. – А ну как покажи ещё раз. Толик не сопротивляйся!

Я снова выполнил проход в одну ногу с захватом пятки, накрутил на себя Толика, попытался сделать болевой на ахилес, но Толик напрягся. Тогда я перехватил ступню по-другому, крутанулся и сделал переход на скрутку пятки. Толик ойкнул.

– Хе-хе! – обрадовался тренер. – Не будешь мешать. Просил же показать. А он… Как он тебя, Толян⁈ Такую ножищу…

– Да он, как удав, вокруг моей ноги! – простонал Толик. – Это какая-то незнакомая техника.

– Да! Что это да борьба? – спросил тренер. – это точно не дзюдо, потому что в нём нет болевых приёмов на ноги, и не самбо. Я, по крайней мере, такого входа не знаю.

– Это – джиу-джитсу.

– Сука, – выругался тренер и оглянулся на спортсменов, но на него смотрели взрослые мужики и он махнул рукой. – Век живи, век учись, а всё равно дураком помрёшь. Моя любимая поговорка.

* * *

[1] https://rutube.ru/video/89893b7bbf3d502aeca511a53b40c7a3/?r=plwd

Глава 24

– Нет в мире совершенства, как сказал в своей сказке про «маленького принца» наш писатель Антуан де Сент-Экзюпери.

– И он прав, но стремиться к совершенству надо, – сказал тренер и захлопал в ладоши. – Продолжаем! Продолжаем работать! А вы снова ползите в свой угол.

* * *

Давно я так не уставал физически, как в спаррингах с Анатолием. МЫ ещё немного поборолись, причём Толик перестал «рвать меня как Тузие грелку», так как я тут же проводил какую-нибудь «пакость», как он называл мои контрмеры. Чаще всего я постукивал его по болевым точкам. Например, втыкал ему большой палец в подмышечную впадину, или хватал его за локоть противоположной рукой и заводил локоть вовнутрь. Намаялся я с ним, короче, пока приручил. Хе-хе…

Обмыв тело в одной из театральной душевых, с трудом добрался до своего кабинета, напился чая со свежим хлебом с котлетками и, постелив свежие простыни и любимую подушку, заснул с чистым сердцем праведника.

Утром мне снова удалось сходить на пленер, причём, сразу после получасовой пробежки в быстром темпе. Я даже не обмывался, а только обтёрся, переоделся и пошёл рисовать памятник Ломоносову на фоне фасада Дворца культуры и высотки МГУ.

Вернувшись, и узнав, что мне звонил товарищ Симонов, я понял, что меня ждут по условленному позавчера адресу. Приняв «ванну и чашечку кофе», оделся во вчерашний костюм, свежую рубашку, туфли, пальто с кашне и шляпой, прошёл МГУ насквозь и вышел через северное (парадное) крыльцо. На проспекте меня ждала чёрная «Волга» со знакомым водителем, которого представил мне лично Юрий Владимирович.

Везь день я ездил по инстанциям. Сначала в Московский горком КПСС, где меня, на специально созванном совещании, познакомил со всеми секретарями сам товарищ Гришин. Их же ознакомили и с постановлением Совета министров СССР о деятельности моего фонда на территории СССР.

Я рассказал «товарищам» вкратце о своих первых впечатлениях л Москве, об университете, о вчерашнем разговоре с ректором и наших с ним планах компьютеризации МГУ и подключении его к глобальной сети. Доложил, что сегодня встречаю первые контейнеры с электроникой и другим оборудованием и о том, что уже завтра начнётся монтаж кабель-трасс установка серверов. Половина из того, что я сказал, товарищами не воспринялось адекватно про причине дезориентации в терминах. То есть поняли меня примерно наполовину, но кивали и высказывались по существу предстоящей деятельности фонда одобрительно.

Сразу из горкома партии я отправился в аэропортовскую таможню, куда привёз постановление совета министров. Но оказалось, что там уже есть своё внутреннее распоряжение, согласно которому всё «прилетевшее из Парижу» оборудование было перемещено в обычные склады. Я забрал только небольшой контейнер с серверами, пятью рабочими станциями, маршрутизаторами, принтерами и расходниками к ним, видеокамерами, радиоаппаратурой

Прямо из таможни я позвонил коменданту Маше и попросил ей снять с занятий нескольких студентов, чтобы разобрать контейнера. Груз был собран по небольшим ящикам, а потому вполне транспортабелен.

Сам я отправился в Москонцерт, оттуда в Росконцерт, а оттуда в Министерство культуры СССР. Наш кортеж от объекта к объекту разрастался и к конечной точке уже составлял четыре машины ГАЗ −24 «Волга». Впереди ехала «Росконцертовская», так как имела на крыше синий проблесковый маячок. В итоге посовещавшись в Минкульте до обеда, меня накормили в министерской столовой и отпустили восвоясе, попросив сообщить, когда будем делать контрольный прогон концертной программы. Я, объевшийся как удав котлет по-Киевски, только и мог делать, что кивать головой, как лошадь.

Репетиция была назначена на пять часов вечера. На восемь часов была назначена тренировка. Сразу после тренировки я хотел совершить «расслабляюще-успокаивающую» пробежку вокруг университета. Сегодня моего спарринг-партнёра Толика быть не должно, а нагрузки уменьшать нельзя. Раз уж взял ьакой темп, надо держать.

После Минкульта меня отвезли во Внешторгбанк, где я подписал нужные карточки и документы, тем самым открыв в банке рублёвый и валютный счета. В банке мной особо не интересовались и это дало мне возможность немного расслабиться и даже вздремнуть, когда девушка заполняла какие-то формы. Так что, к пяти часам я вернулся в университет бодрый и полный творческих начинаний. Меня уже ждали. Пятеро студентов сидели в фойе перед Большим залом и репетировали на двух акустических гитарах, причём барабанщик Боря стучал барабанными палочками по мраморному подоконнику.

Мы поздоровались.

– Это – Славик! Это – Миша! Они гитаристы и поют неплохо.

Я вопросительно посмотрел на Семцова.

– Вы же сказали «тащите всех».

– Это все? – вопросил я сделав удивлённое лицо.

– Пока только этих нашли. Объявление написали и вывесили. Придут ещё. Может быть и сегодня. А зачем нам много музыкантов? Оркестр будем делать?

– Будем несколько составов делать. Несколько рок-групп, – сказал я.

– Как это? – спросил Самцов.

– А так это! Как в футболе команда? Первый состав, второй. Высшая лига, первая, вторая, третья. У нас, братцы, не халям-балям, а «Всесоюзный Рок-клуб». Вон, – показал я пальцем, открыв дверь входа на сцену, на ящики.

– Барабаны прилетели? – спросил Борис Тихонов.

– Прилетели, прилетели, на головку сели, – проговорил я. – Вон ящик подписан «Амати друмз». Ферштейн?

– Ферштейн, – разулыбался Борис.

– Вскрывай, – разрешил я. – Остальное не трогать. Хотя… Откройте вон тот, где написано «Фендер – С» и достаньте две гитары.

– Там что, «Стратакастеры»? – изумился Семцов и, широко раскрыв глаза, посмотрел на меня.

Я кивнул.

– У всех будут одинаковые инструменты причёски и костюмы. Вы должны будете заменить выбывшего товарища так, чтобы никто не заметил подмены.

– А зачем? – спросил новенький, по имени Михаил.

– Так забавнее. Вы будете играть лучшие песни и возможно, станете лучшими музыкантами. Если будете работать, так как и скажу и покажу. Причём, работать и здесь и дома. Месяца три будут очень тяжёлыми. Я дам вам упражнения. И гитаристам, и бассистам, и клавишникам, и ударникам. Уже пришла множительная техника. Распечатаю и дам вам уроки.

– А что мы будем играть? – спросил Славик.

– Музыку, Славик, музыку. Играл когда-нибудь на электро-гитаре?

Тот покрутил головой.

– А на такой гитаре хорошо играешь?

– Школа классической гитары с отличием.

– На железе играешь, смотрю. Освоишь тогда и электро. Пальцы уже привыкли к железу?

– Давно играю.

– Хорошо. Бери фендер, настраивай. А ты, Михаил, играл на электричке? Что, тоже нет? Ну ничего-ничего. Освоите. Попробуете сегодня. Всё, ребятки, я переодеваюсь, а вы пока налаживайтесь. Саша, покажи ребятам.

Семцов стоял перед открытым ящиком, где как карабины в пирамидах, стояли пять гитар.

– Это же «Стратакастеры», Коля!

– А тут пять басовых «Фендеров», – показал, идеотически улыбаясь, на другой чёрный ящик Попков.

– Серьёзный дядечка, – услышал я, находясь за задником.

– Бабла у него, во! – сказал Семцов. – И играет он, как Бог! Так что, держитесь нас, пацаны, не прогадаете. Видишь, оказывается, он не одну группу хочет организовать, а несколько.

– Так одинаковых! – воскликнул Попков. – Зачем одинаковых?

– Не понятно для чего? Он же сказал: «выступать одновременно с концертами с одним и тем же репертуаром». И чтобы подмены были в любой момент. У него слышал песни какие русские? Ни у кого таких нет. Думаешь, не пойдут на его концерты. То есть, на наши концерты.

– Не думаю, уверен, что пойдут. Тексты, конечно, немного странные, но прикольнве.

– Представляешь, если у нас будет штук пять одинаковых групп и они поедут по всем городам. Пи*дец всем «Песнярам» и «Добрым молодцам». Да и «Весёлым ребятам». Смоет их, нахер, его музыка.

– Да-а-а… За*бали эти старики с их говёнными репертуарами.

– Вот Пьер с нашей помощью эти конюшни и зачистит! – послышался голос Славы Арбузова.

– Ну-ну, – подумал я и усмехнулся. – Нашли, бля, Геракла! Пришёл чистить «Авгиевы конюшни». Не-е-е ребята. Всё будет совсем не так. Я вас просто научу играть нормальный, правильный рок. Не могу же я разорваться на тысячу частей.

Я придумал вести «мастер класс», после встречи в минкульте. Они почему-то зацепились за прописанную в постановлении совета министров возможность ведения мной концертной деятельности. Минкульт интересовала валюта, а значит гастроли моей рокгруппы за рубежом. Но я-то хотел вести пропаганду тут в Союзе. И вот я подумал, что почему бы не гастролировать и зарубежом и по СССР? Не устроить ли, подумал тогда я, что-то типа интервенции. И если поначалу я хотел сделать отбор, то потом понял, что нужен масштаб.

И пришла мне в голову идея открыть на базе нашего рок-клуба мастеркласс?

Когда я вышел на сцену, гитаристы кучковались отдельно, барабанщик настраивал по тюнеру барабаны, бас-гитарист вместе с клавишником что-то ковыряли в синтезаторе, добывая из него забавные звуки, и тихо этому радуясь.

– Так, ребята… Объявление первое. В эту субботу играем танцы.

– Как в эту⁈ Это же послезавтра! – воскликнул Семцов.

– А что тебя смущает? – пожал плечами я. – Битлов вы знаете. Только на них можно отыграть танцы.

– Да, какой там знаете⁈ – воскликнул Арбузов. – Я пришёл домой, попробовал поиграть на фоно, что играли мы… Я и половины не смог воспроизвести, а тут наяривал…

– Вот и будешь тут наяривать, – перебил его я, чтобы не углубляться в мистику. – Мы танцы тут играть будем, а не у тебя дома.

Ребята рассмеялись.

– Да. Кхе-кхе… Честно говоря, и я так никогда не играл, как тот раз. Ты колдун какой-то, – пряча глаза, выразился Попков.

– Всё-всё-всё, – замахал руками я. – Это называется «харизма» и лидерские качества. Они у меня есть. И на этом давайте закончим обсуждение моей персоны. Я бы сюда не приехал, если бы не был уверен, что у меня, то есть у нас с вами, всё получится. Я просто знаю некоторые секреты игры на музыкальных инструментах, которым вас обучу. Закрыли тему?

– Закрыли, – согласился Семцов. – Что во-вторых?

– Во-вторых, покажу вам несколько новых песен на русском языке, которые сегодня будем разучивать. И не бойтесь облажаться. Запомните раз и на всегда. Зритель не должен страдать от того, есть у вас насторение играть или его нет. Есть голос у лидера, или он его вчера потерял. Раз они пришли слушать музыку, они должны её услышать. А для этого, что нужно?

Ребята молча вытаращились на меня.

– А для этого нужна хорошая фонограмма, – закончил я свою мысль. – Я показывал вам, что могу сам сыграть и спеть практически любую песню, если я знаю слова, хе-хе, конечно. А если не знаю, то пусть играет фонограмма, а я буду открывать рот под чужой вокал. Но это совсем крайность. Поэтому, выберем те песни, фонограммы которых у меня уже есть. И их, откровенно говоря, дофига. Даже русских. Поэтому, если что вдруг пойдёт не так, включим фонограмму вашего инструмента и всё. Сейчас покажу.

Я достал из сегодня растаможенного ящика восьмидорожечный магнитофон, поставил на него бобину, включил воспроизведение. На ней я перепевал песни Любэ.

– Вот сейчас отключу одну дорожку с партией баса.

Звук бас-гитары пропал.

– Включу.

Появился.

– Минус ритм гитара.

Гитара смолкла.

– Минус барабаны.

Остался бас, голос и клавиши.

– Убираю бас-гитару и клавиши.

Мой голос исполнял песню про коня в поле.

– Мы запускаем фонограмму только с барабанами и играем, но знаем, что в любой момент можем включить любую партию. Понятно.

– Понятно, – сказал барабанщик. – Так я, что вобще не нужен?

– Почему? Я могу оставить только «бочку». Барабаны я обычно на две дорожки пишу. Басовый всегда отдельно. Он забивает остальное.

Пока разъяснял, песня закончилась.

– Хорошая песня, – сказал новенький Миша. – Но под неё танцевать как-то стрёмно. Выводишь так девчонку на танец, а звучит: «Выйду ночью в поле с конём…»

Все заржали. Я тоже.

– Действительно. Её просто на концерте испоолним. Потом разучим. Слушаем вот эту.

Заиграла песня «Атас»[1]. Постепенно лица у ребят вытягивались, они стали переглядываться, хмуриться.

– Что скажете? – спросил я по окончании.

– Почему это нет хлеба? – спросил Попков, пряча глаза. – Есть хлеб.

– Ты о чём? – невинно спросил я.

– Ну, ты поёшь, что хлеба нет, но полно гуталина. Ещё какого-то горбатого главаря приплетаешь.

– Кхе-кхе, – кашлянул и нахмурился я. – а что фильм «Место встречи изменить нельзя» на экраны ещё не вышел?

– Какой-какой?

– «Место встречи изменить нельзя». С Высоцким и Конкиным в главных ролях.

– Не-е-е-т, – удивлённо вытянули лица ещё больше ребята.

– Тьфу, ты! – сплюнул я. – Снимают ещё, наверное. Я сценарий читал и вот навеяло. Там милиционеры в сороковых – сразу после войны – ловят банду «Чёрная кошка», а у неё гловарь по кличке «Горбатый». Вот…

Семцов покрутил головой.

– Не поймут нас. Вот фильм выйдет, тогда, может быть.

– Да-а-а… Ну давайте следующую слушаем. «Дуся-спортсменка»[2] называется.

Начало вроде ребятам понравилось, потом они снова стали переминаться и переглядываться.

– Что опять не так? – нахмурился я.

– Ты, Пьер, только не обижайся… Грубая она какая-то, – сказал Семцов. – Девчонки могут обидиться. Я такую играть не буду.

– Дуся-агрегат, – сказал и хихикнул Попков. – Смешно.

– Уйдёт от тебя твоя Ирка, будет тебе «Смешно», – буркнул Семцов. – Моя – точно обидится. Она у меня ручным мячом занимается. И так стесняется своих мышц. А тут ещё я такой: «Ты агрегат, Дуся, Дуся, ты агрегат…»

– Её у него Дашкой зовут, а он её ласково Дуся называет, – пояснил Арбузов.

– Понятно, – насупился я. – Слушаем дальше. Песня называется «Клетки»[3].

Наблюдая за ребятами, негативного воздействия на них этой песни я не заметил.

– Прикольная песня. Это про хипарей, да? Про стиляг?

– Да, хорошая песня! И по прягать под неё можно. Ритм такой, заводной. Дальше давай.

– Ну, эта, точно не подойдёт, промотаю, – сказал я и потянулся к магнитофону.

– Да, чё ты? Пусть играет. Песни то хорошие, – сказал Борис Тихонов. – Только для танцев не подходят, а так… Клёвые песни. Давай послушаем, а?

– Ну, давай, – усмехнулся я и включил «Ночь»[4].

– Да-а-а, – протянул Семцов. – Песня – вещь, но грустноватая.

Они переглянулись с ребятами.

– Да-а-а, – протянул Семцов. – Песня – вещь, но грустноватая.

Они переглянулись с ребятами.

– Давай дальше.

– Короче, – не выдержал я. – Ставлю и слушайте. Пойду в столовку схожу.

– Что-то сегодня у меня всё желание репетировать пропало. Может, когда коржик в чаем съем появится – подумал я и включил магнитофон. Я начал знакомство студентов с «моими» новыми песнями с репертуара группы «Любэ» из хулиганства и из желания проверить их на «патриотизм». Естественно, было бы глупо рассчитывать на то, что песни этой группы подойдут для танцев. Под них и в наше время не особо танцевали.

Дальше шли песни: «Не Губите Мужики»[5], «Хулиган»[6], Трамвай «пятёрочка»[7], «Давай-наяривай»[8], «Самоволочка»[9], «Люберцы»[10], «Ребята с нашего двора»[11], «Не валяй дурака, Америка»[12], «Улочки московские»[13], Любэ и Игорь Матвиенко «Ты неси меня река»[14], «Ясный сокол»[15].

* * *

[1] Любэ «Атас» – https://rutube.ru/video/08cd55190162da03320c154a4129a89c/?r=plwd

[2] Любэ «Дуся-Агрегат» – https://rutube.ru/video/4c868426ceeb98f3ac01c5a8d234c008/?r=plwd

[3] Любэ «Клетки» – https://rutube.ru/video/c812c84522be668e61f60ad921a3534b/?r=plwd

[4] Любэ «Ночь» – https://rutube.ru/video/4867d1db374a493ea3bb62808adc1463/?r=plwd

[5] Любэ «Не Губите Мужики» – https://rutube.ru/video/50279d3ef11504ad8b33611ec9dcc77f/?r=plwd

[6] Любэ «Хулиган» – https://rutube.ru/video/a3833a16eb775ad4ce0866dd2f8f9b68/?r=plwd

[7] Любэ – Трамвай «пятёрочка» – https://rutube.ru/video/bca3aa62675d85899c0dde8f4f7e40d3/?r=plwd

[8] Любэ – Давай-наяривай – https://rutube.ru/video/038b384e0fcea1356d2c16b550cceac1/?r=plwd

[9] Любэ – Самоволочка – https://rutube.ru/video/57d9ecda404ed78e9e3eb09cd25fb0b8/?r=plwd

[10] Любэ «Люберцы» – https://rutube.ru/video/55b65ae4ecaad965d4383cef070c3433/?r=plwd

[11] Любэ «Ребята с нашего двора» – https://rutube.ru/video/929858c331899c52120e3acf14bbe652/?r=plwd

[12] Любэ «Не валяй дурака, Америка» – https://rutube.ru/video/bfefe0df99aab267f41205ae4793cdf5/?r=plwd

[13] Любэ «Улочки московские» – https://rutube.ru/video/a682bf2d1a27f355fc431b894f4769a8/?r=plwd

[14] Любэ «Ты неси меня река» – https://rutube.ru/video/4c9fe8b82fed563caab84d791789b02f/?r=plwd

[15] Любэ «Ясный сокол» – https://rutube.ru/video/08a0ce5e2a71fa32a0375c6d3f7d2a51/?r=plwd

Глава 25

Когда я пришёл через сорок минут, на сцене стояла тишина, не смотря на то, что все не бездельничали, а занимались «музицированием. Тихим музицированием. Слышно было только барабанщика, и то в весьма 'лайтовом звучании».

– Ну как? – спросил я жизнерадостно.

– Гхм, – сказал Семцов. – Э-э-э… Ты извини, Пьер, но для танцев такие песни не проканают. Слишком они, э-э-э, со смыслом. Их слушать надо. Как песни Высоцкого. Не станем же мы танцевать под, э-э-э, например под: «я друзья вам на мозги не капаю». Эти песни мы обязательно разучим, но для танцев нужны другие.

– Ладно! Хорошо! Тогда давайте сегодня ещё раз прогоним Битлов и запишем. Сейчас расставлю микрофоны к барабанам и приступим.

Расставили микрофоны, подключили их к пульту, а пульт к широкоплёночному, полуторадюймовому, магнитофону «Scully 284». Его особенностью было то, что блок с двенадцатью ламповыми усилителями у него был выносной. Большинство Британских студий в начале семидесятых годах писало музыку на восьмиканальные «Scully 280», как и я. Теперь пишут на двенадцатиканальные двести восемьдесят четвёртые. Мне нравился ламповый звук и я не стал переделывать его усилители.

Зачем? Когда у меня имелся шестнадцатиканальный и полностью интегральный «Sculle-100» под двухдюймовую ленту с офигительной головкой и с возможностью ставить на звукозаписи метки, что очень важно для оператора. Вот его усилители с высоко-пороговой диодно-транзисторной логической защитой от шума я немного переделал. Но показывать сейчас «Sculle-100» ребятам я не стал. Хорошего помаленьку.

Они и от двенадцатидорожечного «Sculle-284» прифигели. Причём, на этом двести восемьдесят четвёртом и обычная четырёхдорожечная магнитофонная плёнка тоже прослушивалась, и восьмидорожечная, ну и двенадцати, конечно. Только ограничитель надо было устанавливать.

– Всё! Поехали! Вы, ребята, – обратился я к новичкам, – пока так на струнах поиграете, без подключения. Смотрите на меня и повторяйте движения. Даже те, что я делаю телом. Все повторяют мои движения. Даже если я буду прыгать, как обезьяна. Очень важно не стесняться себя. Нельзя на сцене стоять колом, или как «во поле берёзонька». Потом на видео посмотрим, как двигаются западные рок-группы. Но с них тупо копировать поведение не надо. С меня можно. Всё, поехали «Э хад дейс найт». Раз, два, три, четыре…

Мы прогнали весь вчерашний «битловский» репертуар и ребята отработали на «хорошо». Даже барабанщик. Чуть отставал иногда и я ему включил фонограмму. Потом покажу им, как вели себя «битлы» и «молотил» по барабанам Ринго Стар. Сам садится за барабаны и показывать пока не стал. Не захотел принижать, так сказать.

Играли каждую песню по несколько раз, больше уделяя внимания поведеню на сцене. Ребята знали песни «Битлз» неплохо. Лишь в некоторых песнях я показал другие аккорды. Ну и клавишнику, которого нет в знаменитой четвёрке, показал, как ненавязчиво поддерживать основную партию. Незаметно приблизилось время тренировки и я объявил об этом ребятам.

– Вы ещё и самбист? – удивился новичок Миша. – Я тоже кэмээс по самбо был. Забросил с учёбой.

– В здоровом теле, здоровый дух, – сказал я. – Хотите, продолжайте заниматься. Вот эту плёнку можете послушать.

Поставив на простой бобинник «Tic» обычную четырёхдорожечную плёнку с песнями «Ласкового мая», наигранными и напетыми мной когда-то на «скорую руку», я ушёл переодеваться для спортзала, где провёл прекрасные два часа, теша своё тело максимальными физическими нагрузками.

Громилы-Толика сегодня не было и мне доставался то один, то другой «нормальный» соперник. Все борцы были многоопытными перворазрядниками или даже мастерами спорта. Так что и сегодня мне приходилось не сладко, тем более, что с ними пользоваться «подлянками» было неприлично. Боролись по правилам самбо. Сегодня тренер проводил короткие спарринги по круговой системе «все со всеми».

Особо не стараясь победить, а больше нарабатывая технику и приглядываясь к каждому борцу, я то проигрывал, то выигрывал, но всё же попал в следующий круг спонтанного соревнования, а в итоге «завоевал» третье место.

Тренер отчего-то хмурился, поглядывая на меня. Я не выдержал, подошёл и спросил:

– Что не так, Вадим Васильевич?

– Всё не так. Ты кто такой, Пьер, что валишь моих лучших ребят? Я же вижу, что ты не особо упираешься, когда борешься. Ведь так?

Я пожал плечами и согласился.

– Так. А зачем. Мы не на соревнованиях. Ребятам и дальше надо выигрывать, а проиграв какому-то залётному французу, можно потерять веру в себя. А мне это точно не надо. Я здесь, чтобы только поддержать форму. Вот сейчас ещё нагружу себя железками и всё будет окей.

– Не забьёшь себе мышцы? – с сомнением спросил тренер. – Может не надо железо. У нас отдельные дни ОФП для этого есть.

– Не-е-е… Нормально. У меня мышцы не забиваются и связки не ржавеют. Я их тяну постоянно и ударной техникой разгружаю. У вас же здесь и секция бокса есть?

– Конечно есть. Рядом зал бокса. Геннадий Смирнов и Амаяк Карапетян руководят. Хочешь и там форму поддерживать? Экий ты разносторонний… Смотри, там ребята шустрые. Быстро лампочку стряхнут. Могу поговорить с тренерами.

– Не надо. Я сам. Пока здесь позанимаюсь. Тело вспомнит нагрузки. Давненько не брал в руки шашек.

– Ты точно не русский? – усмехнулся тренер. – Лихо ты вворачиваешь наши шутки.

– Не беспокойтесь. Коренной Парижанин.

– Ну-ну. То-то вокруг тебя «контора» крутится. Ты не шпион, чай?

– А какая разница? Всё равно будут крутится.

Тренер удивлённо посмотрел на меня и улыбнулся.

– У нас кто только не занимается. Вьетнамцы, африканцы, кубинцы… Там у Карапетяна два неплохих кубинца занимаются. Тебе их техника должна понравится. Профессиональная. Они в США боксировали.

– Понятно.

– Ты говорил, что по карате чёрный пояс имеешь? У нас, говорят, скоро карате разрешат официально. В спорткомитете уже приказ готовят. «О развитии борьбы каратэ в СССР»… В марте этого года, была создана Всесоюзная комиссия по борьбе каратэ, которая несколько месяцев занималась созданием реестра инструкторов и групп каратэ по всей стране. Не хочешь открыть секцию у нас в университете? Я могу поговорить в спорткомитете, получишь корочку инструктора. Многие наши студенты интересуются. Я руководитель кафедры физкультуры… Многие спрашивают. Есть некоторые, кто уже занимались или занимаются.

Я покрутил головой.

– Не-е-е… Какой из меня тренер? Мне бы себя удержать в форме. Да и не сижу я на месте. Подготовим концертную программу и на гастроли. Мне хватит того, что мы с Толиком друг друга попинаем. А вот на бокс я чуть позже запишусь.

Мне не нужно было карате. В СССР карате не приживётся. Комитет государственной безопасности так же как и с музыкантами поступит и с каратистами, только ещё жёстче. В музыке власть не почувствует угрозы, а вот каратистов посчитает передовым отрядом революционных отрядов. А потому через четыре года карате запретят, а кое кого из спортивных мэтров посадят. Того же Алексея Штурмина, и его товарища Льва Орлова. Правда по статье за валютные махинации. Именно за карате посадили всего одного каратиста – Гусева.

Запрет карате и репрессии начались после того, как оказалось, что профсоюз «Солидарность» в Польше в своих аакциях устрашения граждан, поддерживающих правительство, опирался на бойцов-каратистов. Ярузельскому пришлось ввести военное положение и запретить «Солидарность», но ржаветь и разрушаться польская власть продолжала стремительно. Происходили несанкционированные митинги и погромы, где и проявляли себя молодые люди крепкого телосложения с характерно набитыми суставами-костяшками на кистях.

Вот в СССР и приняли закон о запрете недавно разрешённого спорта. Правительство побоялось сходных с польскими событиями. Хотя, наверное, зря. Не имелось в СССР направляющей силы в виде католической церкви. Римским Папой в семьдесят восьмом году выбрали поляка Кароля Войтыла, названного Иваном Павлом Вторым. Этот Папа с самого начала весьма сочувственно относился к движению «Солидарность», а когда в Польше было введено военное положение, Иоанн Павел встал на путь активной борьбы с Ярузельским.

В июне 1982 года папа лично встретился с президентом Рейганом, они проговорили почти два часа – между собеседниками был заключён секретный альянс, направленный на борьбу с польским коммунизмом. С этого момента римско-католические приходы Польши стали настоящими центрами антигосударственной пропаганды – через негативные церковные проповеди, что очень сильно подрывало авторитет власти…

В СССР такого не будет. Тут произойдёт революция сверху. Горбачёв сдаст Польшу, приняв ультиматум США «о непрепятствии развитию демократических процессов в Восточной Европе». После чего Войцех Ярузельский был вынужден снять запрет на деятельность «Солидарности».

В июне 1989 года «Солидарность» одержала победу на многопартийных выборах в парламент, что, впрочем, никого не удивило – на фоне мощной организованности этой структуры, её многолетней пропаганды и общего экономического кризиса, вызванного западными санкциями. В следующем, 1990 году, лидер профсоюза Лех Валенса был избран президентом страны – коммунизм в Польше пал окончательно, страна вошла орбиту влияния западного мира…

Падение коммунистического режима в Польше лично я считал началом развала СССР. Но, надеюсь, в этот раз комитет государственной безопасности СССР не даст разгуляться Папской креатуре. Хотя, как СССР справится с внешним долгом Польши к семьдесят девятому году достигшему десяти миллиардов долларов, представлялось с трудом. Да, чего там. Никак не представлялось.

В 1970 г. Польша не имела долгов. После 1971 года внешняя задолженность возросла до 8,4 миллиардов долларов, в 1981 году составила 25,5 миллиардов, а под конец 1987 года равнялась 39,2 миллиардов. Параллельно росла процентная ставка польского долга. В 1971 −1975 годах она составляла 5–6%, в 1976–1979 годах – 8–10, в 1980–1981 – 15–20%, причем банки США в 1980 году подняли ее до 21,5%. Таким образом, в 1971–1987 гг. западные банки дали ПНР в долг 47,5 млрд долларов, а ПНР выплатила им за тот же период 50,6 млрд долларов в счет погашения задолженности, и при этом ее внешний долг остался равен 39,2 миллиардов долларов.

Хуже всего то, что Соединённые штаты были готовы предъявить финансовые требования не к одной обанкротившейся Польше, а ко всем странам Варшавского блока одновременно, что поставило бы их все в кризисное положение. Этим, наверное и прижали американцы Горбачёва.

К сожалению падение Польши в долговую, даже не яму, а пропасть, зашло уже далеко. Что характерно, в правительстве Польши уже давно взошли «всходы капитализма» посеянные католическими ксендзами и другими британскими агентами влияния. Если в СССР они только всходили, то в Польше уже заколосились. Поэтому мне не верилось, что СССР можно было спасти. Движение паровоза вниз, летящего к «коммуне», уже началось. Смогут ли правители Союза Советских Социалистических Республик его затормозить? Да, и захотят ли? Э-хе-хе…

Говорят, что если предупреждён, значит – вооружён. Ну, предупредил я Комитет Государственной Безопасности через «полковника» ещё в семьдесят четвёртом голу о грядущих событиях в Польше: вокруг её долговых обязательств и о том, что на Польский экспорт наложат санкции, так как она, дура (Польша), станет торговать медью, углем и сталью по ценам ниже рыночных, и что? Кто её, дуру (Польшу), остановит? Ведь она рассчитывала и рассчитывает с этой экспортной валютной выручки гасить кредиты. И ведь её никто не предупреждал, что кредитная ставка может быть увеличена в одностороннем порядке. Э-хе-хе…

После тренировки мы ещё немного пообщались с ребятами, не желающими расходиться по домам и общажным койко-местам. Мы попили чая и кофе с коржиками, которых я накупил целый «фирменный» пакет. Девушка на раздаче в студенческой столовой смотрела на меня как на врага народа, когда я сгребал коржики в разрисованный рекламой духов пакет. А я в это время смотрел на неё и думал, что если начать всех одаривать сувенирами, то с меня не «слезут» пока не погоню. А погоню, стану врагом ещё больше, чем теперь.

– Пусть уж лучше считают жадным буржуином, – решил я. – Может быть потом, как-нибудь. Если найти повод… Без повода дарить подарки почему-то не поднималась рука.

Ребята жевали коржики, запивали их чаем и таинственно переглядывались. Я, предчувствуя серьёзный разговор, помалкивал, развалившись на огромной подушке, наполненной мной пакетами с полипропиленовыми шариками, которыми были заполнены ящики с аппаратурой. Подушка принимала любую форму. У меня были такие подушки в моём доме. Внукам очень нравилось на них сидеть и играть на своих гаджетах или читать книжки.

– Послушайте, Пьер, – решился наконец Семцов. – У нас есть предложение по поводу вторых и третьих составов, э-э-э, ваших рок-групп. Мы же послушали ваши песни… И-и-и… Э-э-э…