Текст книги "Джони, о-е! Или назад в СССР-3! (СИ)"

Автор книги: Михаил Шелест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Не-не, – подумал я. – Уж лучше вы к нам.

– Пошлите, покажу вам помещения, ваше имущество, подпишем акт приёма-передачи.

– Опись-протокол, – снова пошутил я.

– Ага, – серьёзно согласилась Мария Петровна.

– Совсем у них тут с чувством юмора беда, – подумал я. – Хотя… На работе она. Какие тут шутки, когда из горкома звонят?

* * *

[1] Аркадий Николаевич Шевченко – советский дипломат, чрезвычайный и полномочный посол СССР, в 1973—1978 годах – заместитель генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности ООН.

В апреле 1978 года отказался вернуться в СССР из длительной служебной командировки в США. Первый перебежчик – советский дипломат, чиновник самого высокого ранга из числа перешедших на Запад в годы Холодной войны. В СССР заочно был приговорён к высшей мере наказания за измену Родине.

[2] К. А. Кокшенева – Концепт «русская культура» и современные практики культурного наследования.

[3] Там же.

Глава 20

Что удивительно, контракт на аренду «Большого Зала Дома Культуры МГУ» был составлен лаконично, но грамотно. В него были вписаны все реквизиты фонда Пьера Делаваля, которые я указывал в договоре с концертными организациями, временные рамки, ограниченные одним годом с преимущественным правом продления аренды. Стоимость аренды составляла тридцать тысяч фунтов стерлингов в год.

Дворец культуры и внутреннее убранство театра было выполнено в классическом архитектурном стиле: мрамор, колонны, лепнина, арочные узорчатые потолки. В большом зале на потолке не очень низко висела огромная круглая люстра. Он имел сцену со зрительным залом на восемьсот мест с партером, полукруглой галёркой[1], бельэтажом[2], ложами[3] и, мать его, бенуаром[4]. Короче, и сам дворец, и Большой зал театра были шикарны. Как тут будут смотреться и слушаться наши музыкальные эксперименты я, честно говоря, не представлял, но был благодарен Богу, что нас не заселили в здание на Герцена, где сейчас базировался студенческий театр, и которое ранее являлось храмом святой мученицы Татьяны. Вразумил господь бог Юрия Владимировича, что театр в храме – ещё куда ни шло, а вот сатанинский рок – это было бы черезчур. Да и я, хоть и являюсь убеждённым атеистом, но не рискнул бы опоганить святое место крамольной музыкой. Да-а-а… Председатель КГБ это, вероятно, просчитал.

– Я познакомлю вас с директором Дворца культуры и коллективом, – сказала Маша.

– О, как! – подумал я. – Есть и директор, и коллектив.

– Ведите, доброе дитя, – произнёс я пафосно и трагически вздохнул.

Комендант посмотрела на меня и прыснула в кулачок.

– Ну, слава Богу, – подумал я. – Хоть эта шутка не пропала всуе.

Мы прошли по коридору потом через мраморное колоннадное фойе и Маша стукнула в дверь с табличкой «Директор ДК».

– Входите, – сказали из-за двери женским голосом.

Оказалось, что во Дворце культуры МГУ имеется штат методистов «культ-массовиков» и даже свой худ-совет. Имеется и ежегодный план работы, который как раз и верстался на следующий семьдесят девятый год.

Меня встретили очень приветливо и попытались напоить растворимым кофе, от которого я отказался, чем сразу вызвал к себе уважение. Кофе был, даже в Москве, дефицитом, но я и в своей жизни не пил растворимый. В моё время появилось много мелко-молотого, быстрозавариваемого кофе. И здесь я приноровился измельчать зёрна на кофемолках до такого же порошкообразного состояния. Оказалось, что только в этом и дело. И почему я раньше сам не догадался так молоть? Не понимаю.

Но у меня с собой было… Поэтому я достал из портфеля молотый смешенный из нескольких сортов кофе и девушки с радостью и некоторой экзальтацией заварили его. Наслаждаясь ароматом и вкусом, обсудили предварительный план работы, на котором уже стояла «виза» какого-то горкомовского партийца.

План я вчера набил на пишущей машинке помощника Юрия Владимировича буквально за двадцать минут. Мои руки уже привыкли к клавиатурам телетайпов и пишущих машинок, а потому получилось это у меня очень залихватски.

– Та-а-а-к… Дискуссионный клуб «Интеллект», научно-технический клуб «Это вы можете», рок-клуб «Музыкальный ринг»… Э-э-э… А «рок-клуб», – это, простите – то, что у нас в СССР запрещено? – спросила директор Мая Сергеевна.

Я пожал плечами.

– Я не в курсе, что у вас в СССР запрещено, Мая Сергеевна. У нас это разрешено. Да и у вас, как мы видим, – я ткнул пальцем в подпись третьего секретаря Московского горкома КПСС. – Может что-то изменилось, а вы не заметили.

– Кхе-кхе… Нам приходят методички. Кхе-кхе… Извините. Вы – иностранец… Поехали дальше…

Мы «поехали» читать мой план работы дальше.

– Гранд на изучение молодёжного среза советского общества…. Один миллион фунтов… Солидно… Гранд на исследование и разработку концепта «русская культура» и современные практики культурного наследования. Интересно. Это вы свои средства будете тратить на наши научные исследования?

– Это деньги фонда, Мая Сергеевна. Миссия у него такая.

– Да, кстати. Хотелось бы ознакомиться с уставом вашего фонда.

– Французским владеете? – спросил я.

– Не вполне, – порозовела директор дворца культуры МГУ.

– Тогда я дам вам чуть позже уже адаптированный текст. Завтра прибудет рейс с нашим оборудованием. Там много чего интересного приедет: Компьютеры, копировальная техника.

– Копировальная техника? У нас запрещено, – взволновалась Мая Сергеевна. – Даже пишущие машинки на учёте.

– Всё сейчас будет немного по-другому, Мая Сергеевна. Аж целое постановление совета министров по нашему фонду выйдет. Не переживайте. Мы не переступим нормы советского закона.

* * *

ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 23 октября 1978 г. N 177

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ТЕРРИТОРИИ СССР ФОНДА «КУЛЬТУРНАЯ ИНИЦИАТИВА»

В целях обеспечения деятельности на территории СССР фонда «Культурная инициатива» Совет Министров СССР постановляет:

1. Утвердить прилагаемое Положение о деятельности на территории СССР французского фонда «Культурная инициатива» (в дальнейшем именуется Фонд).

2. Разрешить Внешторгбанку СССР по согласованию с Министерством финансов СССР открывать Фонду специальные счета в рублях и иностранной валюте для зачисления поступающих ему средств.

3. Министерству иностранных дел СССР рассматривать в кратчайшие сроки просьбы о выдаче виз лицам, въезжающим в СССР по делам Фонда, и обеспечить членам Совета попечителей, Правления и другим должностным лицам Фонда многократные въездные и выездные визы.

4. Государственному комитету СССР по вычислительной технике и информатике и Академии наук СССР обеспечить Фонду возможность автоматизированного обмена информацией с зарубежными сетями ЭВМ и банками данных через Национальный центр автоматизированного обмена информацией, функционирующий на базе Всесоюзного научно – исследовательского института прикладных автоматизированных систем Государственного комитета СССР по вычислительной технике и информатике и Академии наук СССР.

5. Мосгорисполкому предоставлять по заявкам Фонда помещения для проведения семинаров, конференций и других мероприятий, а также обеспечивать размещение участников проводимых мероприятий и иностранных гостей Фонда в гостиницах, предоставление транспортных услуг и других видов обслуживания в первоочередном порядке, с оплатой всех видов услуг, как правило, в советских рублях.

6. Советам Министров союзных республик, исполкомам краевых и областных Советов народных депутатов, Мосгорисполкому и Ленгорисполкому принимать меры к обеспечению жилищно – бытового, медицинского и других видов обслуживания иностранных граждан, прибывающих в СССР для работы по линии Фонда. Расчеты по предоставленным услугам осуществлять на коммерческой основе в советских рублях.

7. Госплану СССР и Госснабу СССР в целях содействия Фонду в выполнении его проектов выделять Фонду на договорной основе в порядке оптовой торговли необходимые сырье, материалы и оборудование.

Утверждено

Постановлением

Совета Министров СССР

от 23 октября 1978 г. N 177

ПОЛОЖЕНИЕ

О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ТЕРРИТОРИИ СССР

ФОНДА «КУЛЬТУРНАЯ ИНИЦИАТИВА»

1. Фонд «Культурная инициатива», являющийся благотворительной организацией, средства которой целиком направляются на финансирование проектов и программ Фонда и оплату его накладных расходов, пользуется правами юридического лица.

2. Средства Фонда образуются за счет взносов попечителей Фонда и доходов от собственной социально – культурной и хозяйственной деятельности, доходов, получаемых от проводимых Фондом мероприятий, поступлений от участия в совместных предприятиях, отчислений в виде денежных средств, материальных и культурных ценностей, даров от советских и зарубежных организаций и граждан и иных поступлений.

3. В целях реализации проектов и программ, отобранных на конкурсной основе, Фонд имеет право:

а) оказывать финансовую помощь в рублях и в свободно конвертируемой валюте советским организациям и гражданам, участвующим в реализации указанных проектов и программ;

б) направлять за счет средств Фонда в зарубежные страны советских граждан для прохождения стажировки и изучения опыта работы в иностранных культурных, научных и учебных учреждениях и организациях, на предприятиях и в фирмах;

в) устанавливать стипендии советским учащимся, студентам и аспирантам;

г) осуществлять концертную деятельность по согласованию с Министерством культуры СССР, организовывать, проводить и участвовать в культурных мероприятиях, выставках – продажах, лотереях, аукционах и других мероприятиях как совместно с советскими организациями и учреждениями, так и самостоятельно;

д) определять цены на товары и услуги предприятий и организаций Фонда и на билеты на проводимые им мероприятия.

4. Фонду предоставляется право с соблюдением требований, предусмотренных действующим законодательством:

а) продавать, предоставлять в аренду и в дар печатно – множительное, компьютерное, видео– и иное оборудование организациям и гражданам;

б) создавать предприятия и организации для осуществления хозяйственной деятельности и вести строительство за счет собственных средств;

в) создавать по согласованию с Госбанком СССР банковские и кредитные учреждения для кредитования за счет собственных средств Фонда организаций и лиц, участвующих в реализации его программ, в рублях, и, по согласованию с Внешэкономбанком СССР, в свободно конвертируемой валюте;

г) в рамках своих целей и задач создавать полиграфические предприятия и осуществлять издательскую деятельность.

5. При реализации проектов и программ Фонд имеет право создавать на территории СССР совместные предприятия с участием советских и зарубежных научных, культурных и других организаций.

Деятельность совместных предприятий с участием Фонда и зарубежных партнеров регулируется законодательством о порядке деятельности на территории СССР совместных предприятий с участием советских и иностранных организаций.

6. Фонду предоставляется право непосредственного осуществления внешнеэкономической деятельности, соответствующей его целям и задачам.

7. Фонд, его представительства и отделения на территории СССР освобождаются от уплаты налогов, государственной и таможенной пошлины и других сборов, вносимых в государственный бюджет.

В случае если ввозимое в СССР имущество предназначено по заявлению Фонда для возмездного отчуждения или передачи в аренду, оно подлежит обложению таможенной пошлиной в общем порядке.

Та часть прибыли предприятий и организаций Фонда, которую они передают в Фонд, а также в другие фонды, созданные на территории СССР с благотворительными целями, освобождается от уплаты налогов.

8. Фонд отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом.

Советское государство не отвечает по обязательствам Фонда, а Фонд не отвечает по обязательствам Советского государства.

9. Имущественные права Фонда подлежат защите в соответствии с положениями советского законодательства, установленными для советских государственных организаций.

Имущество Фонда, находящееся на территории СССР, не подлежит реквизиции и конфискации в административном порядке.

10. Фонд может открывать на территории СССР свои представительства и отделения по согласованию с Советами Министров союзных и автономных республик, исполкомами краевых, областных Советов народных депутатов.

11. Фонд непосредственно вступает в отношения с центральными органами государственного управления Союза ССР и союзных республик, с местными органами управления и другими советскими организациями.

12. Фонд самостоятельно решает вопросы найма и увольнения, формы и размеров оплаты труда, а также материального поощрения в советских рублях работников Фонда.

13. Оплата почтовых отправлений, телеграмм, использования каналов компьютерной связи, телефакса и других средств связи производится Фондом по ставкам, предусмотренным для дипломатических представительств.

При передаче информации для печати, радио и телевидения Фонд пользуется тарифами и ставками, установленными для средств массовой информации[5].

* * *

Постановление должно было выйти сегодня. Мы и остальные граждане Союза СССР, естественно, его ббы вообще не увидели, но у меня была ксерокопия, подготовленного помощниками Юрия Владимировича, пилотного проекта с оригинальными подписями и надписями «Согласовано» руководителей всех перечисленных в постановлении ведомств и учреждений.

Когда я вынул документ из портфеля и положил на стол, глаза и рты девушек изумлённо приоткрылись. Мая Сергеевна даже потёрла пальцем чернильную подпись руководителя «Внешторгбанка».

– Это согласованная копия, – пояснил я. – Так что можем уже с сегодняшнего дня приступать к работе.

– Э-э-э… Могу я, э-э-э, на время оставить постановление у себя. Мы перепишем его и по каждому пункту придумаем мероприятия.

– Оставляйте, конечно, но не потеряйте. Мне хотелось бы сохранить этот документ для истории.

– Конечно-конечно, – закивала головой Мая Сергеевна. – Давайте, мы покажем вам ваши, э-э-э, ваш офис.

Мы прошли на большую сцену, где уже толклись, другого слова не скажешь, Барыкин и Буйнов. Они явно куда-то спешили. Увидев меня они встрепенулись.

– Слушай, Пьер, тут такое дело, – сказал Саша Барыкин, пряча глаза. – Мы же, в принципе, контракт выполнили. Месяц оттарабанили. Вроде, всё отрепетировали. На гастроли, или что-там будет, мы приедем по твоему свистку. Да и ты хотел задержаться до дня революции. А мы с Сашкой исчезнем пока, окей?

– Что случилось, Александр? – удивился я.

– Исчезнуть нам надо, Пьер.

– Когда появитесь-то? – спросил я.

– Двадцатого ноября, – сказал Буйнов.

– О, бля! – опешил я. – Удивили вы меня. Хотел уже десятого в Париж возвращаться.

Я врал, но враньё не выбивалось из намеченного плана, а мне их надо было чем-то «напрячь», а то они до самого нового года могут исчезнуть. Контракт же выполнили. Я понял, что с ребятами лоханулся. А они, вероятно, узнав подробности контракта, решили свинтить на отдых. Деньги-то есть. Стоп. Какие деньги? Ведь рубли я тут ещё не получал.

– А деньги?

– Есть деньги, – махнул рукой Буйнов. – вчера уже товар увезли. Деньги ляшку жгут!

Он разулыбался.

– Валите! – махнул рукой я.

– Горящие путёвки, шеф! Жёны пищат!

– Валите, – снова махнул я рукой. – Жёны – это святое.

Ребята тут же исчезли. Мая Сергеевна с улыбкой посмотрела на меня.

– Хорошо вы сказали: «Жёны – это святое!» Это ваши музыканты?

– Ага!

– Они наши, советские?

– Ваши, ваши, – сказал я и вздохнул.

Репетиции сегодня не будет. Да-а-а… И аппаратуру придётся самому ставить и подключать…

– Хорошие ребята. Жен любят. А говорят, музыканты – неверные мужья.

– Нормальные мужья, – буркнул я.

Мы осмотрели моё хозяйство. Нормальное хозяйство. Главное – есть много разных кладовок, а кабинеты директора театра и худрука хоть и были небольшими, но имели окна. Мысленно я уже составлял список нужного мне оборудования.

* * *

[1] Галёрка – верхний ярус зрительного зала театра, где расположены самые дешёвые места.

[2] Бельэтаж – второй этаж сразу после бенуара, расположенный ниже нумерованных ярусов и амфитеатра.

[3] Ложа – группа мест, отделённая от соседних боковыми перегородками или барьерами.

[4] Бенуар – часть зрительного зала в театре, ложи по обеим сторонам партера на уровне сцены или несколько ниже.

[5] ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 23 февраля 1989 г. N 177 О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА ТЕРРИТОРИИ СССР СОВЕТСКО – АМЕРИКАНСКОГО ФОНДА «КУЛЬТУРНАЯ ИНИЦИАТИВА»

Глава 21

– Тут у вас кондиционеры есть?

Мая Сергеевна задумалась.

– Вентиляция есть. Кондиционеров нет. Ставить негде. Здание старое. Переделывать нельзя.

– Ладно, решим. У нас есть портативные кондиционеры, которые можно установить в комнате. На вас заказывать?

– Если можно, – захлопала ресницами директор Дворца культуры МГУ.

– Я правильно понял, что могу здесь, – я показал на задник и обвёл сцену рукой, – установить оборудование. Мы собирались сегодня начать репетицию, но теперь не знаю.

Тут в Большой зал вошли несколько студентов. Директор дворца напряглась.

– Это, скорее всего, наш актив. Вчера нам помогали. Нам будут нужны эти ребята-помощники. Мая Сергеевна расслабилась.

– Ах, да. Вы тогда выпишите им пропуска. У нас тут строго.

– Я вчера оставлял на вахте список. Пусть выпишут.

– А! Да-да! Хорошо. Я скажу Машеньке.

– Привет, ребята! – крикнул я. – Поднимайтесь на сцену.

С десяток парней с опаской поднялись на сцену. Каждый протянул мне руку. Пришлось пожимать, обходя всех вдоль ломанной шеренги. Заметил незнакомые лица. Остановил взгляд на одном новеньком и вопросительно вскинул бровь.

– Это Саша Семцов, – сказал ближайший к нему вчерашний «старичок». – Он в нашем ансамбле играл, пока их не разогнали. Вы сказали вчера, что будете собирать новую группу, вот мы и позвали.

– Молодцы! – искренне радуясь, похвалил я. – Хорошо, что привели музыканта и сами пришли. Мои устали от репетиций в Париже, видите ли.

– В Париже⁈ Ух, ты! Вот бы и нам. А вы француз, – кто-то спросил.

– Вчера уже говорил кто я и зачем приехал. Поспрашивайте товарищей. В дополнение к вчерашнему скажу, что мы получили разрешение вашего правительства на работу нашего Фонда в СССР. Вот постановление! Почитайте!

Я взял из рук Маи Сергеевны листы мелованной бумаги и отдал ребятам.

– Скажу только, что любые ваши инновационные предложения будут с интересом рассмотрены фондом и, возможно, воплотятся в жизнь.

– Э-э-э… А что такое «инновационные»?

– Инновационные? Это значит новые

– Какие, например, новые? – спросил кто-то недоверчиво.

– Какие «например новые», – улыбнулся я. – Ну-у-у… Например, поставить в фойе автоматы с шоколадками и другой мелкой снедью. Есть за границей такие автоматы. Называются – торговые.

– У нас в Москве тоже есть торговые автоматы. Напротив «Ленкома» есть магазин Автоматторг. Там почти нет продавцов. Он молочные продукты продаёт, сыр, масло…

– Ну, вот. Это я, как пример сказал. Не хотите автоматы с шоколадками, придумайте что-то другое.

– Смотря какие шоколадки. Вот если с коньяком…

Все скромно посмеялись, даже я улыбнулся.

– В Крыму и Сочи есть автоматы с вином, – сказал кто-то, вздыхая.

Я стоял, с интересом оглядывая ребят. Соскучился по русским лицами и русскому молодёжному менталитету. Лондонский Королевский Колледж, даже воспоминанием о нём, меня вводил в депрессию. Тьфу, тьфу, тьфу… Очень там всё «не наше». Тут – «русский дух, тут Русью пахнет», а там… Бр-р-р… Там пахнет дермецом уже сейчас. Даже не дерьмецом, а тухлятинкой загнивающего капитализма.

– Сатана там правит ба-а-а-л! Та-та-да-та-та! – мысленно пропел я. – Тьфу-тьфу-тьфу!

– Так, ребята. Спасибо, что пришли. Кто ещё из вас музыканты? Поднимите руки. Понимаю, что все новенькие?

Ребята кивнули. И подняли руки. Новеньких было трое.

– Назовитесь.

– Борис Тихонов – ударные.

– Вячеслав Арбузов – клавиши.

– Николай Попков – бас-гитара.

– Александр Семцов – ритм-гитара.

– Почему только ритм?

– Соло у нас другой парень вёл. Он выпустился в том году.

– Понятно. Отлично. Выносим аппаратуру на сцену. Пошлите покажу, что выносить.

Ха-ха… Вынесли всё. Даже тумбочку моего супер-синтезатора и драм-машину. Мая Сергеевна заверила, что без меня в Большой зал никто не посмеет войти. Подключили пульты, усилители, колонки. Мая Сергеевна в конце-концов ушла и я открыл один из холодильных ящиков с пивом.

– Закрой зал, – сказал я какому-то парню и отдал ключ.

Из другого ящика мы достали подсолнные орешки арахиса в вакуумной упаковке и рассевшись на пустых ящиках из-под аппаратуры, принялись «отдыхать». Ребята, понятное дело, вскрывали банки с пивом «Carlsberg» с осторожностью, а вакуумные пакеты с орешками чуть-ли не с восторгом. И я их понимал. Сам попробовал «это дело» только в восемьдесят восьмом или восемьдесят девятом годах.

– Я такое чешское пил «Будвайзер».

– Чешское? – удивился я. – Вроде бы это американская марка? Нет?

– Мне в Чехии рассказывали, что они с американцами судятся за название уже несколько десятилетий. Это в Чехии есть местечко с таким названием, где варят пиво с шестнадцатого века. – воодушевился парень, понимая, что приобрёл в моём лице заинтересованного слушателя.

– Интересно. Хотел спросить музыкантов… Что играли? Какой репертуар?

Музыканты переглянулись. Они сидели одной кучкой.

– «Битлов», в основном, «ролингов», «Джулай монинг»… Наши песни: «Девчонку», «Течение» Антонова… Много чего…

Я встал с ящика, открыл корф, достал гитару…

– У, мля, стратакастер, – проговорил гитарист, переглядываясь с басистом и вздыхая.

Включил гитару в пульт, потыкал драм-машину пальцами, придвинул стойку микрофона, сделал в него ртом: «Ц-ц-ц», проверив эхо и ткнул пальцем в пульт. Драм-машина отсчитала четыре раза стук барабанных палочек друг о друга и я выдал классический «A Hard Day’s Night»[1].

Синтезатор был настроен на раскладку моего голоса на три (в некоторых местах), а ударные молотили со всей «дури». Я тоже не сдерживал свой гитарный напор и мысленно веселился, видя как расширяются у ребят глаза и сыпется изо рта арахис. Как их не снесло звуковым напором со сцены я не знаю. Хе-хе-хе…

– Офигеть, сказал кто-то!

– Это что было? – спросил Николай Попков. – Звукозапись?

– Нет. Это просто музыкальное сопровождение моего синтезатора. Поддержка ритма. Голос и гитара мои. Вот…

Я снова нажал кнопку на пульте. Застучали палочки, потом пошёл барабанный и басовый ритм.

– Во-во… Бас, – ткнул он пальцем в колонку.

– По гамме гоняет в зависимости от моего гитарного звука.

– Хрена себе! Так не бывает. Задержка сигнала должна быть, – сказал один из зрителей.

Я посмотрел на него с интересом.

– Шпрехен зи? – спросил я его.

– Понемногу, – усмехнулся он. – четвёртый курс. Факультет вычислительной математики и кибернетики.

– О, как⁈ Это я удачно зашёл, – пробормотал я, а громко сказал. – Есть отставание, но очень маленькое, почти не заметное.

– Фига себе! Так не бывает! – продолжал упорствовать студент.

Я пожал плечами.

– Поверь глазам своим. Там новейшие процессоры. С сумасшедшей тактовой частотой.

Студент хотел что-то спросить, но я остановил его раскрытой ладонью.

– По музыке вопросы есть?

– Как ты это делаешь. Там же три голоса слышно.

– Голос раскладывается на терцию и квинту. Вот тут я кнопочку ногой нажимаю, – я показал, – и всё.

– Охренеть! Зачем тебе тогда ещё кто-то?

– Скучно одному играть, – серьёзно сказал я. – Да и импровизацию никто не отменял. Живое, оно и в Африке – живое.

– А можно попробовать? – спросил Саша Семцов.

– Сыграть? – спросил я.

– Да, не-е-е. Я понимаю… Гитару в чужие руки не дают. Спеть…

– Не вопрос. А гитара ещё одна есть. И бас. Сыграем, – спросил я, хитро сощурившись, словно приглашая «срезаться в картишки».

– Да, ептыть, – вырвалось у бас-гитариста, и он обтёр руки о тряпочку для рук. Их было много, вложенных в ящики. Любил я вытирать руки. Но и пачкался почему-то часто. Да-а-а…

– Мля-я-я… Фендер-бас, – простонал Попков.

– И у меня «Стратакастер», – похвалился Семцов.

– Извиняйте, – развёл я руками перед барабанщиком. – Амати ещё в полёте.

Я посмотрел на часы.

– Да. Только-только вылетели.

Ещё вчера с международного переговорного я связался с Джоном Сомерсетом и как лицо фонда попросил отправить заготовленный заранее груз на Парижский адрес, а следом переадресовал его тому же получателю в Москву. Так как юридическое лицо оставалось прежним французским, то платежей не добавилось и под экспотрные запреты я не попадал. А то, что в Союзе моё имущество растамаживалось по хитрой схеме, это уже другой вопрос. Я почему и не захотел создавать совместный с СССР фонд. Завезу сюда кучу всякой техники и отдам в долговременное пользование. Ха-ха! Ещё и завод по производству процессоров открою, млять! Наверное… Посмотрим. Итальянцы же построили «Автоваз» в Тольяти. Почему я не могу? Да-а-а…

Музыканты разобрали гитары. Я включил тюнер настройки, реагирующий зелёными огоньками на правильно настроенный звук. Саша Семцов и тут прифигел.

– Бля-я-я! – уже не стеснялся выражаться он. – Как в космосе. Это кто такую хреновинку делает?

– Фирма «Рэйнбоу» в Британии, – сказал я.

– Это те, кто компьютеры бытовые выпускают, – добавил студент-кибернетик. – С процессорами новейшими.

– Точно, – подтвердил я. – Они. Готовы? Настроились?

– Что тут настраиваться-то? – удивился бас-гитарист. – Даже стыдно как-то. Никакого слуха не надо.

Я хмыкнул.

– Сначала сами, без всего.

Саша нахмуренно-сосредоточенно кивнул, что-то сказал Попкову, подёргал струны. Потом ударил по ним. Короче, сыграли они неплохо. Видно было, что когда-то играли вместе. Со второго проигрыша Семцов запел начало песни. На третьем я прокрался к пульту и нажал кнопку. Ударили барабаны, голос Семцова разложился, в музыке появилось «мясо». Я чуть-чуть «поковырял» свою гитару, добавив соло.

– Пи*дец! – выразил кто-то из студентов своё отношение к происходящему.

– О*уеть! – согласился ещё кто-то.

Семцов в Попковым уставились на меня выпученными немигающими глазами.

– Это что было? – спросил Попков. – Я так никогда не играл.

– Хороший бас, – согласился я.

– Да, я инструмент в руках год не держал. Так не бывает.

– И у меня гитара сама играет, – удивлённо разглядывая свои пальцы, прошептал Семцов.

– Классно выдали! – кто-то из студентов поднял большой палец вверх. Его поддержали другие.

– Сыграй ты что-нибудь! Пока я очухаюсь. Словно загнанная лошадь, – попросил Сенцов отдуваясь.

– А ты думал, – хмыкнул я мысленно. – Со мной только так и не иначе.

– Что-нибудь? Что-нибудь? – пропел я на мотив «Пять минут».

Подошёл к пульту, потыкал в него и в драм-машину пальцами, включил ритм и подойдя к микрофону начал гитарное соло Би-Би Кинга в моей любимой «The Thrill Is Gone»[2].

– Да что же такое-то? – простонал гитарист сидя на ящике. – Это же такой соляк!

– Что за день такой волшебный? – добавил кто-то

– Мы уже третью пару пропускаем… – вставил третий.

– Ну и хрен с ней. Отработаем. Такое редко бывает, чтобы пиво, орешки и музон, – сказал и засмеялся четвёртый. Его поддержали счастливым и расслабленным смехом ещё некоторые студенты. И я их понимал. Мне самому было «кайфово». Особенно после «чумового» соло Кинга, которое я не только выучил «от и до», но и разбавил своими «фишками».

С удовольствием присев на ящик и присосавшись к банке с пивом, я выдохнул.

– А вот для горла пиво не желательно. Лучше коньяк.

– Ха! – выдохнул, чуть не подавившись пивом, бас-гитарист. – Коньяк – всяко лучше! А что, есть?

Я улыбнулся, почувствовав хватку советских студентов.

– Есть, но пить здесь не будем. И не сегодня. Сегодня мы просто знакомимся.

Я обвёл взглядом студентов.

– Пить крепкие напитки нужно с проверенными людьми. Думаю, ещё дойдём и до них. Но не сегодня и не здесь.

– Пиво – тоже хорошо. Мы не певцы, – сказал то-то и все рассмеялись.

Пива у меня было много и туалет был рядом с гримёрками. Попросив соблюдать чистоту и порядок показал его студентам. Все продолжали оттягиваться по пиву и курить прямо на сцене, благо, что вентиляция работала исправно и тянула со сцены всё, не особенно тяжёлое, а мы с музыкантами продолжили играть.

Сыграли почти весь Битлз[3] почти не тормозя. Некоторые песни сыграли по несколько раз, чуть переиначив. Я начинал, ребята подхватывали, подпевали очень в тему. Да, по другому и быть не могло. Не понятно как это происходило, но все, кто со мной начинал играть, практически не «лажали».

– Сука! – сказал кто-то в перерыве. – Словно на концерте Битлов сидим.

– Просто охренительно.

– Жаль девчонок тут нет. Они бы приторчали. Особенно от «Мишель»[4].

– А «Ван дэй»?

– А «Би хэппи»?

– А «Иф ай гив май хат»?

– А мне «Кэнт бай май лов» нравится.

– А мне «Клоуз ё айз».

– А мне до этого дня Битлз вообще не нравился. А теперь я в шоке.

– Девчонки приторчали бы от самого Пьера, – произнёс кто-то очень разумно и не сильно громко.

Студенты переглянулись.

– Да и наш Сашок с Николенькой со своими фирмеными гитарами словно светятся. Хана нам, ребята. Всех девчонок уведут.

– Ха! Всех⁈ В МГУ? Их тут тысяч тридцать будет. Хрен сотрется, пока перепробуешь!

Так они обсуждали нас, пока мы отдыхали. Ну… Отдыхали-то ребята. Меня чтобы вымотать, надо постараться. А шутка на счет «стёртого хрена» мне понравилась. О том, что нас ожидают тучи поклонниц я как-то не подумал.

– Надо, кстати, – подумал я, – в магазин беспошлинной торговли завезти побольше презервативов. Явно будут пользоваться повышенным спросом. Хе-хе… Поставить тут в фойе автомат с презервативами! Хе-хе! Вот будет хохма! Выгонят тебя, тогда, из Союза ссаными тряпками. Пьер, мать твою! Э-э-э-х! Не поймут. Блять! Себе поставлю! Тут в клубе. Ха-ха! Тогда уже и бордель открывай! Изыди, сатана!

Я мысленно, не смотря на то, что атеист, со словами: «господи прости меня грешного», перекрестился. Есть Бог или нет, я не знаю, а вот, что тёмные силы существуют – не сомневался.

– Где девчонки, ребята, там блядство, – сказал я громко. – И это я не только о сексе. Если здесь появятся девчонки, то они всё внимание будут перетягивать на себя. И это не в укор им. Природа у них такая. А если на них не будут обращать внимание, они будут скандалить и всё равно к себе внимание привлекут. Поэтому на кораблях в древности и не было женщин. Где они, там свара.

– Пьер, вы не любите женщин? – с любопытством спросил Семцов, хитро сморщившись.

Я открыто улыбнулся. Ещё не хватало, чтобы меня в «антагонизме» заподозревали.

– Женщин я люблю. И даже по нескольких сразу. Я про работу. Если работаем, то женщин нет, отдыхаем, то с ними. Отделяем, так сказать, мух от котлет.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся кто-то. – Котлеты мы сами любим.

– Вот-вот, – кивнул головой я.

– А мы, что, уже работаем? – спросил Николай Попков.

– Мне вы подходите. Принимайте решение сами.