Текст книги "Толковый Типикон. Часть II"

Автор книги: Михаил Скабалланович

НАЧАЛЬНЫЙ ВОЗГЛАС

По каждении притвора священник, говорит настоящая глава Типикона, «паки возвращся в церковь и став посреди обою лику (пред св. дверьми?) знаменует кадилом крест, зря к востоком», т. е. вторично кадит на открытые св. двери, возвращаясь для заключения каждения к началу его, «и возглашает велегласно: Господи, благослови».

Этим возгласом священник испрашивает благословение на начатие службы у предстоятеля, почему, если ему сослужит диакон, возглас этот произносит последний, испрашивая им благословение у священника, как пред литургией возгласом: Владыко, благослови [172

[Закрыть]]; подобным же возгласом («именем Господним благослови, отче») чтец испрашивает благословения священника на службе часов. (В возгласах некоторая градация обращения сообразно важности службы: владыко, господи, отче [173

[Закрыть]]).

Оканчивая каждение, священник кадит вторично все важнейшее, с чего начал его: после св. дверей окружающие их иконы, предстоятеля (для среднего храма) и св. трапезу (для алтаря): «и абие кадит образ Спаса Христа и Богородицы и предстоятеля на месте его и вшед во св. алтарь, и став пред св. трапезою, знаменает кадилом крест трижды и потом {с. 498} возглашает: Слава Святей…». Таким образом, все каждение должно заключаться, по уставу, к началу всенощной и происходить без слов и песней, в благоговейном молчании, сосредоточивающем мысль на нем самом.

Этот отдел в нынешнем уставе получил тоже некоторое изменение в сравнении со старыми. По этим последним, возглас «Господи, благослови» произносился священником при входе из притвора в храм в «царских дверях», т. е. в главных дверях из притвора в храм. Так по Севаст. рукоп. (XIII в.):

 
по каждении притвора священник υποστρέφει καί είσελθών εΐσω τής βασιλικής πύλης χαράττει μετά τοΰ θυμιατού σταυρόν καί εκφωνεί μεγαλοφόνως. κύριε εύλόγησον – «возвращается (из притвора в храм) и, войдя внутрь царских дверей, знаменает кадилом крест и возглашает велегласно: „Господи, благослови“» [174

[Закрыть]].
 

По слав. уст. XIV–XV в.:

 
«и обратився к царским вратом и покадит крестообразно и возгласит…» [175

[Закрыть]].
 

Но по чину патр. Филофея неопределенно:

 
«входит чрез красные (ωραίων) двери и возглашает певчески (μετά μέλους)» [176

[Закрыть]].
 

Так же неопределенно в Шиомгвимском:

 
«входит в церковь царскими дверями; назнаменовав крест кадильницею, он возглашает громогласно…» [177

[Закрыть]].
 

Отсюда неясность и нынешнего Типикона относительно места, где произносится возглас. Нынешнюю редакцию места имеют рукописи XVI в. [178

[Закрыть]] и старообрядческий устав [179

[Закрыть]]. – Не осталась без изменения и вторая часть этого отдела о действиях священника от возгласа «Господи, благослови» до возгласа «Слава Святей». Простейшую практику здесь дает Шиомгвимский:

 
«после кадит игумену или же месту его, входит в алтарь и становится пред киворием; изобразив два раза крест кадильницей, в 3-й раз возглашает: Слава Святей…» [180

[Закрыть]].
 

Заключительное каждение здесь делается только игумену, так как у него испрашивается благословение на возглас (Господи благослови). Устав патр. Филофея вместо «игумена»: «опять св. иконы» [181

[Закрыть]] и о каждении престола просто: «кадя». Севаст.: «предстоятеля или место его, затем святого (τον άγιον)», т. е. икону; позднейшие греческие (XIV в.): «святого обители» (τον τής μονής αγιον) [182

[Закрыть]]. Слав. XIV–XV в. взамен последнего: «икону праздничную». Рук. XVI в. и старообряд. устав: «кадит игумена на месте его (старообряд.: или место его, аще не прилучится ту быти игумену) и паки прежекаженыя (стар.: кажения) иконы святыя яко и прежде и потом Святаго, егоже есть храм», – далее как у нас [183

[Закрыть]].

{с. 499}

Начальным священническим возгласом для бдения сделан таковой возглас не вечерни, которая занимает в бдении первое место, а утрени, как важнейшей службы. Этот возглас (по греч.: Δόξα τή άγίςι καί όμοουσίω καί ζωοποιω καν άδιαιρέτω Τριάδι, πάντοτε, νυν, και άει, καί εις τους αιώνας των αιώνων, αμήν), о чем и выше замечено [184

[Закрыть]], прославляет Бога хотя не со столь общей точки зрения, как вечерний возглас («Благословен Бог наш»), но и не с такой возвышенностью и выразительностью, как литургийный («Благословенно Царство»); именно, прославляет Св. Троицу только в Ее нераздельности и общем действии на мир (не в благодатном, как литургийный), – по объяснению этого возгласа у св. Симеона Солунского: «прежде всякой песни богословствуя о Виновнике всего и Владыке, Едином в Троице Боге всяческих, и славословя Его и таким образом полагая начало песнословию Того, Кто есть начало и конец всего» [185

[Закрыть]].

Возглас «Слава Святей…», должно быть, возник из евангельского стиха «Слава в вышних Богу». В древнейших Типиконах утреня в Четыредесятницу (богослужение которой вообще носит на себе много следов первобытной практики) не имеет возгласа «Слава Святей…», а по обычном начале с возгласом «Благословен Бог» начинается со «Слава в вышних Богу» [186

[Закрыть]] (как и вообще в древности службы иногда не имели чего-либо соответствующего нынешним начальным возгласам [187

[Закрыть]]). Первоначальной формой возглас, может быть, напоминал формулу в нынешнем чине освящения храмов и антиминсов (имеющем, должно быть, константинопольско-софийское происхождение и сохраняющемся очень устойчиво с XI–XII в.): «Слава Тебе, Св. Троице, Боже наш, во веки веков» [188

[Закрыть]]. Наиболее простую форму нынешний возглас имеет в древнейшем списке Студийского устава Московской Типографской библиотеки XI в. в чине пасхальной утрени (в других местах этого устава он не приводится): «Слава Единосущней Троици всегда ныне и присно» [189

[Закрыть]]. В списке того же устава XII в. уже прибавлено: {с. 500} «Святей» [190

[Закрыть]]. В дальнейшей редакции возгласа, представленной рядом рукописей XII–XIII вв., к этим двум прилагательным присоединяется «Животворящей» [191

[Закрыть]]. Близка к этой, но, может быть, древнее ее, судя по высказанному предположению о самой первоначальной форме возгласа, такая: «Слава Святей, Единосущней и Животворящей Троице, Богу нашему, всегда…» [192

[Закрыть]]. Нынешнюю форму, по-видимому, впервые имеют греческие уставы XIII в. [193

[Закрыть]] Возглас пытались и расширить дальше нынешней формы. Так, древнейшие славянские списки Иерусалимского устава имеют после «Троице» прибавку: «Отцу и Сыну и Св. Духу» [194

[Закрыть]]. У св. Симеона Солунского (XV в.) к 4 нынешним прилагательным еще 5-ое «Всесильней» (παντοδυνάμω) [195

[Закрыть]]. Пред «ныне» то есть, то нет «и» [196

[Закрыть]]. Άδιοαρέτω в слав. переводится то «Нераздельней», то «Неразделимей»; первое, по-видимому, древнее [197

[Закрыть]]; второй перевод – чаще [198

[Закрыть]] и усвоен старообрядческим уставом.

ПРЕДНАЧИНАТЕЛЬНЫЙ ПСАЛОМ

Так как так называемое «обычное начало» церковных служб сделано недавно, пред девятым часом, и своим скорбно-молитвенным характером оно не отвечало бы торжественному началу бдения, то здесь оно имеет сокращенный вид стиха «Приидите поклонимся», который получает округляющую его добавку: «Приидите поклонимся и припадем Ему». Этот стих с предшествующим ему ответным «Аминь» и следует непосредственно за начальным возгласом бдения. При этом ввиду торжественности момента стих этот поется (о пении прямо не сказано, но это следует из непосредственно примыкающего к нему пения предначинательного псалма, и так делается в практике), и поется не обычным, а исключительным образом, как и другие важнейшие молитвословия служб – одним предстоятелем или екклисиархом, при этом с постепенным усилением голоса на каждом из 3 стихов (для выражения постепенно охватывающего молитвенного одушевления):

 
«начинает предстоятель (ό προεστώς) или екклисиарх: Аминь, Приидите покло{с. 501}нимся… низким гласом (χαμάλη και ήσύχω φωνή). Таже второе мало повышше (είθ' οΰτως άνώτερον προς ολίγον): Приидите поклонимся… Паки третие вышшим гласом сице (πάλιν το γ' άνωνοτέρα φωνή οΰτως): Приидите поклонимся. Таже особне (μόνον): Приидите поклонимся. И абие начинает вышшим голосом (άνωνοτέρα φωνή) на гл. 8: «Благослови душе моя Господа» не скоро и со сладкопением, споющей и прочей братии (αργά καί μετά μελών, συμψαλλόντων καί των λοιπών αδελφών)».
 

8-й глас для пения предначинательного псалма выбран как наиболее спокойно-торжественный: как таковой, он употребляется преимущественно для пения заключительных стихир; из праздников он доминирует на Пятидесятницу и Воздвижение; им же поется акафист, как песнь победная. Впрочем, 8-й глас для этого псалма имеет не обычный свой напев (мелодию), а особый, на что указывает замечание «со сладкопением».

Развитие стиха «Приидите поклонимся» до нынешнего его вида показано выше. Устав пения его здесь подвергался небольшим изменениям. По Шиомгвимскому, «Аминь» и «Приидите поклонимся» «говорим мы громким голосом», после чего «игумен или екклисиарх начинает тихим голосом» пс. 103. Но по древнейшим греческим и славянским начинает с Аминь, как по нынешнему уставу, предстоятель (слав. игумен) или екклисиарх. О тоне голоса для стихов древнейшие славянские не говорят, а только для псалма слав. «большим гласом». Но греч. самый древний (Севаст.) указывает с самого начала (с Аминь) говорить (λέγων) громко и с пением (μεγαλοφόνως καί μετά μέλους); о псалме же древн. греческие – как нынешний, только Сев. и древн. слав. опускают здесь (для псалма) «предстоятеля» или «игумена» и говорят лишь о екклисиархе, церквеначальнике. По чину патр. Филофея, предстоятель или учиненный монах поет (ψάλλει) предначинательный псалом [199

[Закрыть]]. Вполне совпадает с предписанием об исполнителе стихов и псалма и тоне голоса их с нынешним греч. Типик. Моск. Синод. библ. № 381 XIV в. (но разница в тексте стихов «Приидите поклонимся» [200

[Закрыть]]). Настоящие предписания Типикона выполняются в Киево-Печерской лавре, где Аминь, Приидите поклонимся и начало 103 пс. на бдении поет с постепенными повышениями голоса соло бас (большей частью регент хора).

Псалом 103, которым начинается вечерня, «а с нею и все службы дня» [201

[Закрыть]], и который посему называется предначинательным (προοιμιακός), выражает навеваемое вечером (ст. 19, 20: «солнце позна запад свой, положил еси тму и бысть нощь») с его упокоением от работ и досугом [202

[Закрыть]] чувство восхищения славою Божией в природе, творением и промыслом о ней, созерцавшимися {с. 502} целый день [203

[Закрыть]]. В псалме, параллельном к пс. 102, который изображает славу Божию не в природе, а в Израиле, и благодатный, а не естественный промысл о нем (почему употребляется за литургией), в пс. 103, по словам св. Симеона Солунского, «благословляется Господь, повествуется о всем Его создании (δημνουργίαν) и возносится Ему благодарение, так как по окончании дня прилично благодарить за все» [204

[Закрыть]]. Из ряда однородных псалмов, изображающих славу Божию в природе (каковы пс. 8 и 18 – слава Божия преимущественно в небесах, пс. 64 «Тебе подобает песнь Боже» – благость Божия, открывающаяся в плодородии земли, пс. 28 «Принесите Господеви сынове Божии» – величие Божие в атмосферных явлениях), настоящий псалом [205

[Закрыть]] выбран для вечерни, должно быть, за особую полноту, а также за раздельность в описании дней творения, начало которых, по книге Бытия, совпадает с вечером [206

[Закрыть]]. Ввиду такой исключительности, возвышенности содержания и уместности псалма здесь, – вечерня, одна из всех суточных служб, имеет в качестве начального псалма только один этот (даже часы имеют три предначинательных псалма, а утреня – шесть).

Следуя в изображении славы Божией и порядку дней творения, и сравнительной высоте мировых сфер, псалом постепенно изображает славу Творца на небе, на земле и в водном царстве, а затем славу Его как Промыслителя. Представляя Бога под образом могущественного Царя, псалом одеждой Его называет свет (1-й день творения), палаткой («кожу») – небесный свод, который, несмотря на водяной состав свой, служит неподвижным вышним чертогом Бога; колесницей этого Царя являются облака, а послами и слугами Его – ветер и огонь (2-й день творения). Что касается земли, то удивительно прежде всего ее непоколебимо твердое основание, фундамент, которым служит собственно ничто, – ее собственная тяжесть [207

[Закрыть]]; столько же говорит о величии Творца и способ, которым она получила нынешнюю свою поверхность: окутывавшая первоначально и с горами («на горах станут [208

[Закрыть]] воды») ее вода (бездна) как бы робко побежала в свои вместилища пред повелительным словом Божиим (в 3-й день творения), и на земле поднялись горы, а между ними проложились долины; введенные в свои естественные границы теперь воды стали вполне служить целям Промысла, они не только «напаяют» животных [209

[Закрыть]] на земле (из которых для примера называются дикие ослы, онагры, самые робкие степные звери, и гнездящиеся {с. 503} на прибрежных утесах [210

[Закрыть]] птицы, как столь же нуждающиеся в готовом питье), но и способствуют произрастанию на земле пищи для ее обитателей, почему Бог посылает воды (в виде дождя) и на самые высокие горы. Псалмопевец исчисляет главные виды этих созданий Божиих второй половины 3-го дня, останавливаясь на особенно полезных человеку: вине, елее и хлебе – и животным; полезные же последним, в отличие от первых, произращает уже Сам Бог без содействия человека (ихже еси насадил – отсюда их нередкая грандиозность – как кедры) в Своей заботе о всех созданиях Своих, для каждого из которых Он приготовил на окончательно устроенной теперь (в 3-й день) земле свое сообразное его инстинктам жилище: птицам деревья, иным из них, как например цапле (греч. «еродию», по евр. – аист, журавль и т. п.), и особенно высокие («предводительствует ими» – выше всех гнезд) деревья [211

[Закрыть]], диким сернам («еленям») горы, робким зайцам – утесы. Это удобное жилище для Своих созданий – землю – Бог и осветил соответствующим образом (4-й день творения), причем из светил ранее называется луна, как регулирующая более длинные и священные промежутки времени; ночь назначена преимущественно для деятельности диких зверей, а день для человека. Обозревши землю во всей полноте созданий Божиих («исполню земля твари Твоея»), достаточно свидетельствующих о величии Творца («яко – о как! – возвеличишася дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси»), псалмопевец спускается ниже, в море, и там находит едва не большую еще полноту жизни, прямо бесчисленную в его пресмыкающихся (5-й день творения), более грандиозную («змий сей», евр. левиафан, морские чудовища), которая однако поборается силою Божией («егоже создал еси ругатися ему») даже в руках человека, смело плавающего по водам с такими обитателями. Теперь псалмопевец останавливается вообще на живых обитателях земли (6-й день), которые существуют только благодаря тому, что Бог питает их (Промысл); вся сущность их заключается в оживляющем их духе, а дух этот всецело в руках Божиих: Он отнимает его при смерти существа и возвращает при рождении, благодаря чему, благодаря этой жизни в смерти и после смерти, и обновляется всегда лице земли (ближайшим образом, должно быть, имеется в виду осень и весна). Псалмопевец хотел бы, чтобы слава Творца сохранялась во век; Бог, действительно, как художник, радуется на свое произведение (ср. в Бытии Божественное одобрение каждого дня творения); но по временам земля вызывает на себя и гневный взор Божий, колеблющий ее и зажигающий (землетрясение и вулканы); этот гнев не омрачал бы нашей радости и песни Господу, если бы исчезли с земли грешники, горячим пожеланием чего с повторением первых слов псалма заключается псалом.

{с. 504}

За такое содержание псалом заслуживает того исключительно торжественного пения, подобное которому Типикон назначает еще только для немногих псалмов (полиелейных, 136-го, 118-го). Псалом, как выше указано, начинает предстоятель или екклисиарх, который с братиею поет половину 1-го стиха «Благослови душе моя Господа» и припев «Благословен еси Господи». «Таже вторый певец праваго лика: Господи Боже мой, возвеличился еси зело. Благословен еси Господи, легко со гласом соглашающим и прочим братиям с ними», т. е. при этом и остальная братия слегка подпевает певцу (в греч. последнего замечания нет). Таким образом, к псалму указан здесь припев «Благословен еси Господи», взятый из пс. 118, 12 и который, предполагается, должен быть присоединяем к каждому стиху. Но кроме этого припева Типикон предполагает к настоящему псалму и другие припевы, по крайней мере еще один, как показывает дальнейшее замечание Типикона о чтении священником светильничных молитв, что это чтение должно начинаться «егда начнут пети: Вся премудростию сотворил еси и Слава Ти Господи, сотворившему вся». Первый из этих двух стихов составляет середину 24 стиха псалма, а второго выражения нет в псалме; следовательно, это припев; при этом Типикон не указывает, с какого стиха псалма этот припев сменяет предыдущий, если не считать таким указанием последнее замечание, т. е. если этот припев не предполагается с 24 ст. псалма. Если обратимся к традиции, сохранившейся в практике пения и в нотных книгах, то найдем здесь и еще один припев к псалму: «Дивна дела Твоя Господи», который приурочивается к ст. 6 псалма: «На горах станут воды» (привходит в пение псалма с этого стиха). Та же традиция говорит о пении не всего псалма, а только некоторых стихов его. О пении всего псалма не сказано прямо и в Типиконе, но оно, по-видимому, предполагается как вышеприведенным замечанием: «егда же начнут пети», так и тем, что чтение 7 светильничных молитв, требующее немало времени, полагается начинать с известного момента в пении псалма, до какового момента иерею указывается только стоять на своем месте.

103-й псалом для начала вечерни не указывается еще в известном описании синайской вечерни, даваемом аввами Иоанном и Софронием (должно быть, VI в.) у Никона Черногорца: здесь вечерня (воскресная) начинается с Блажен муж [212

[Закрыть]]. Но по синайскому Орологию VIII–IX в. и св. Феодору Студиту († 826 г.) вечерня начинается со 103 пс. [213

[Закрыть]] И ряд дальнейших памятников IX–X в.: Ύποτύπωσις, приписываемый св. Феодору Студиту [214

[Закрыть]]; Διατύπωσις св. Афанасия [215

[Закрыть]], уже согласно указывают в начале вечерни этот пса{с. 505}лом. – Что касается способа пения его, то в «Каноне антифонов (припевов) для псалмов Великой церкви Божией», надписанном именем Константинопольского патр. Анфима (VI в.), для этого псалма указан припев: «Ущедри (οϊκτείρησον) мя Господи» [216

[Закрыть]]. Торжественное пение псалма в начале вечерни на бдении ввели, конечно, только Иерусалимские уставы, древнейшие списки которых из известных ныне, как грузинский Шиомгвимский и греч. Севаст. XIII в., греч. Синод. XIV в., говорят о пении псалма на 8 гл. [217

[Закрыть]], но древнейшие славянские (XIV в.) молчат о гласе [218

[Закрыть]]. Те и другие не указывают и припевов к псалму. Их не указывают и рукописи Типик. XVI в. [219

[Закрыть]] Но все древнейшие уставы единогласно требуют повышения голоса, и вообще более торжественного пения, с середины 28 ст. псалма:

 
«Отверзшу Тебе руку» (описание 6-го дня творения и Промысла): «когда же дойдем (φθάσωμεν) (слав. XIV в.: «по речении стиха от канонарха си есть») до стиха: «Отверзшу (Άνοίξαντος) Тебе руку», творит екклисиарх игумену поклон (μετάνοιαν) и поднимает голос на этом стихе выше (αναφωνεί τον στίχον ύψηλότερον) (+ Шиомгв. и Синод.:) игумен, если же его нет, екклисиарх» [220

[Закрыть]].
 

К этому слав. XIV в. прибавляют:

 
«по скончании же псалма совокупльшеся оба лика поют стих: Яко возвеличишася дела Твоя, Слава – тойжде глас (то же), и ныне – також. И отступят на своя места, лик же первый поет: алеа алеа (аллилуиа) слава Тебе Боже» [221

[Закрыть]].
 

Припевы к псалму впервые указываются в древних Часословах. Так, в Часослове Краковского издания 1491 г. они вставлены в тексте киноварью (заменяем ее курсивом) после следующих стихов псалма:

 
«Благослови душе моя Господа. Припель: Благословен еси Господи… И слуги Своя огнь палящь (ст. 4). Дивна дела Твоя Господи… От среды камения дадят глас (ст. 12). Слава Ти Господи сотворившему вся… Отверзшу Тебе руку, всяческая исполнятся благости (ст. 28). Слава Ти Господи анене наана неа нене наййинане [222

[Закрыть]] сотворившему вся… И беззаконицы якоже не быти им. Благослови душе моя Господа» [223

[Закрыть]] (ст. 35, последний).
 

Те же припевы и на тех же местах {с. 506} псалма указывает и нынешний старообрядческий устав, но он указывает для пения не весь псалом, а избранные стихи его [224

[Закрыть]].

Пение предначинательного псалма, несмотря на всю торжественность, не сопровождается никакими обрядами. Каждение, как мы видели, должно оканчиваться до него. Напротив, с начала пения его священник как бы оставляет на время совершение службы: он вместе с параекклисиархом, участвовавшим в каждении, выйдя из алтаря, творят пред св. дверьми – предполагается – закрыв предварительно их, – три поклона (μετάνοια); затем, обратившись назад, творят поклон предстоятелю и на оба лика по одному, и уходят на свои места (στασίδια) [225

[Закрыть]]. Когда же начнут петь «Вся премудростию сотворил еси» и «Слава Ти Господи сотворившему вся», т. е. 24 ст. псалма (всех 35 ст.) с его припевом, священник опять подходит к св. дверям и здесь в епитрахили с открытою головою (άσκεπης) читает (λέγει) светильничные молитвы, которые заключают моление о всем потребном для вечера и этим отвечают хвале предначинательного псалма за истекший день. Читаются эти молитвы пред св. дверьми, так как еще не совершен вход в алтарь. Посему, по сравнению с этими молитвами, высшую степень занимает молитва входа и еще высшую – молитва главопреклонения, читаемая пред св. трапезою.

Древние уставы имеют здесь незначительные разности с нынешним. Древнейшие греческие и Шиомгвимский говорят об одном поклоне священника св. вратам и по одному хорам (3 поклона вместо нынешних 6), {с. 507} древнейший славянский уже 3 поклона св. вратам (5 поклонов); те и другой не говорят о поклоне предстоятелю; списки XVI в. и старообр. – как ныне. Значительнее разница, что греческие и Шиомгвимский чтение светильничных молитв назначают с «Отверзшу Тебе руку», т. е. позже, чем нынешний, на 4 стиха псалма, со ст. 28; но древнейший славянский (XIV в.) и «Чин» патр. Филофея – уже как ныне. Изменение вызвано, может быть, укорочением напевов. Списки XVI в. и старообрядческий вместо нынешнего «в епитрахили» (не имеющегося во всех древних): «и восприем патрахиль и прекрестив его рукою крестообразно и целовав воскладает на ся» [226

[Закрыть]]. Предполагается практика, соблюдающаяся и ныне на Востоке и в Греции, что священник одевает епитрахиль каждый раз только на время молитв и свящ. действий, все же остальное время службы стоит без нее в ряду других братий; ввиду этого епитрахиль вешается на лицевой стороне иконостаса у св. дверей [227

[Закрыть]].