Текст книги "Операция «Феникс»"

Автор книги: Михаил Прудников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Поехали, – сказал Максимов шофёру. И машина, присев на задний мост, резко взяла с места. У столба с отметкой «тридцать седьмой километр» Максимов вышел из машины под проливной дождь. Он включил фонарик – в его голубоватом луче косо летели капли дождя. Максимов осмотрел столб, но ничего подозрительного не заметил. «Что же всё-таки он здесь делал? – размышлял контрразведчик. – Что ему здесь понадобилось? Неужели здесь, в столбе, есть тайник?» Но самый тщательный осмотр столба ничего не дал. Максимов осветил обочину – на глине остались следы шин, трава в нескольких местах была помята. Максимов решил, что нужно торопиться: инспектору ГАИ будет не слишком удобно надолго задерживать водителя. А что он здесь делал – Кушниц объяснит сам.

Когда Максимов подъехал к КП, «Волга», глухо рокоча мотором, стояла на обочине. Лейтенант ГАИ в мокрой накидке придирчиво рассматривал документы Кушница.

– Вы говорите по-русски? – спросил Максимов Кушница, подходя к «Волге».

– О да, – подтвердил тот, настороженно оглядывая сотрудника.

– Прекрасно. Вам придётся проехать со мной.

– Но в чём дело? – в глазах Кушница взметнулся испуг. Он было взялся за рычаг переключения скорости, но севший с ним рядом молодой человек крепко стиснул его правую руку и выключил зажигание. Другой сзади железной хваткой стиснул его левую руку.

– Ведите себя благоразумно!

– Но какое вы имеете право! – взорвался Кушниц. – Я подданный ГДР…

– Это мы знаем! – ответил Максимов. – Пересадите-ка, ребята, его в нашу «Волгу».

«Всё! – подумал Кушниц. – Это конец. Значит, они следили за мной. Что же будет, если они обнаружат труп Рудника!» Кушниц почувствовал, как по его лицу и спине льёт пот.

Когда он ехал в «Волге», зажатый с двух сторон молодыми людьми в плащах, пот струился по его лицу ручьями, он ощущал его солоноватый вкус. Мысли Кушница судорожно метались: нужно было как-то незаметно выбросить отчёт Рудника, оттопыривавший карман его пиджака, нужно было точно угадать, что известно о нём советской контрразведке. Кушниц твердил, что надо держать себя в руках. Но ничего с собой не мог поделать: руки непроизвольно тряслись.

Машина остановилась у подъезда высокого здания. Тяжёлые дубовые двери открылись, и в сопровождении сотрудников Кушниц оказался сначала в просторном холле, потом длинном коридоре с многочисленными дверьми. Он подумал, что с ним происходит что-то нереальное, кошмарное. Вот он сейчас проснётся – и кошмар исчезнет.

– Сюда!

Молодой человек, шедший впереди, толкнул одну из дверей – и Кушниц оказался в небольшой ярко освещённой комнате.

* * *

Сергей Рублёв неторопливо закурил, бросая на Кушница испытующие взгляды. Лицо агента мокро блестело. Ботинки были в грязи, галстук съехал набок. «Пожалуй, респектабельным его сейчас не назовёшь», – усмехнулся про себя Сергей. Он обратил внимание, что тот страшно нервничает: руки ёрзают по коленям, взгляд блуждает по комнате.

– Кушниц, – спросил Рублёв, – что вы делали на тридцать седьмом километре по Минскому шоссе?

– Я… просто поехал прогуляться… Подышать свежим воздухом.

– Погода явно не подходящая для прогулок…

Кушниц пожал плечами, как бы говоря, что над погодой он не властен.

– А может быть, у вас была встреча? – продолжал Рублёв! – Например, вот с этим человеком. – Он протянул фотографию Рудника. – Вы знакомы с этим человеком?

Кушниц долго всматривался в фотографию, потом медленно покачал головой:

– Нет, я не знаю этого человека.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

Рублёв усмехнулся и достал другой снимок, на котором он был заснят вместе с Рудником во время предпоследней встречи.

Взглянув на снимок, Кушниц вздрогнул, но тут же справился с собой. Он хотел что-то сказать, но в эту минуту раздался телефонный звонок. Прикрыв ладонью трубку, Рублёв несколько минут вслушивался в возбуждённый голос Максимова. Тот докладывал, что на радиаторе машины обнаружены вмятины и капли крови. Сергей Николаевич стиснул трубку, но, не изменив выражения лица, коротко бросил:

– Проверьте как следует место происшествия и сделайте анализ.

Глаза агента беспокойно забегали. Вероятно, он догадался, о чём идёт речь. Справиться с собой он уже не мог: руки его затряслись ещё заметнее.

– Почему вы нервничаете, Кушниц? А?

– Нет, я… просто устал, – пробормотал он.

– Так вы знакомы с этим человеком? – продолжал Рублёв, снова беря в руки фотографию.

Пол под агентом покачнулся. Свет люстры расплылся кругами. «Да, отпираться бесполезно, они всё знают. Я попал в капкан…» – судорожно думал Кушниц.

– Знакомы или нет? – уже резче повторил Рублёв свой вопрос.

Кушниц молчал, закрыв глаза.

– Мне плохо… Я плохо себя чувствую, – прошептал он наконец.

Рублёв нажал кнопку под столом.

Вошли двое сотрудников и увели покачивающегося агента.

Час спустя Рублёв, Максимов и двое сотрудников, врач «скорой помощи» стояли у трупа. Труп Рудника лежал на носилках, покрытый брезентом, на который со стуком падали капли дождя. Сотрудник показал снимок вещей, ценностей, найденных при Руднике: несколько золотых часов, пачка американских долларов, около десяти тысяч в советских рублях.

– Вероятно, собирался бежать, – сказал Максимов.

Затем он отвёл Рублёва в сторону.

– Сергей Николаевич, но почему всё-таки Кушниц убил Рудника?

– Видишь ли… При обыске в карманах Кушница обнаружен отчёт о деятельности Рудника.

– Вероятно, Маккензи приказал ему взять этот отчёт. Он, видимо, хотел использовать этот документ в каких-то корыстных целях.

– Может быть. Это мы разберёмся. Во всяком случае Рудник мешал англичанину, и он решил его убрать.

– Наверное, он знал немало.

– Да, отчёт говорит о том, что он был осведомлён о многих делах английской разведки. И за это он поплатился жизнью.

Оба сотрудника замолчали, глядя, как двое санитаров, вылезших из «скорой», убирают носилки с трупом Рудника в машину.

– Наверное, хотел закончить свою карьеру в Швейцарии, – сказал Рублёв, – а закончил в морге.

– Типичная судьба предателя. – Максимов отряхнул мокрую шляпу. – Ну, что ж, Сергей Николаевич, я пойду. Дома, наверное, меня заждались.

Максимов пожал Сергею Николаевичу руку и скрылся в подъезде. А Рублёв набрал знакомый номер телефона. Голос Кати был, как всегда, оживлённым.

– Я сегодня почему-то ужасно волновалась за тебя. Что-нибудь случилось?

– Ничего. Обычный рабочий день.

– Я тебя жду…

– Где?

– У себя дома. Папа хочет с тобой познакомиться!

Рублёв зябко поёжился.

– Я его немного побаиваюсь…

– Дурачок. Он добрый. Очень. И потом… я его так заинтересовала…

– Послушай, а нельзя как-нибудь отложить…

Катя на мгновение умолкла…

– Ты невыносим!

– Просто никогда не был женихом, – засмеялся Сергей. – Хорошо, сейчас приеду.

Он довольно быстро нашёл такси. Пожилой водитель проворчал было, что он уже окончил смену, но подобрел, когда Рублёв обратился к нему очень вежливо. Откинувшись на заднее сиденье, Сергей Николаевич с наслаждением закурил. Мимо проносились ярко освещённые витрины магазинов, смеющиеся лица людей. Улица Горького показалась ему необычайно многолюдной, а толпы людей – необычно весёлыми. Он вспомнил, как несколько лет назад вот в такой же вечер, после того как ему предложили работу в управлении, он брёл по улице Горького и думал, соглашаться ему или нет.

Он мечтал заняться восточными языками, поехать на практику в Японию, Бирму, Гонконг. Работа в управлении не очень его прельщала. Нет, сегодня он не жалел о своём выборе. Если эти люди на улицах вот так веселы и беззаботны, то в этом и его, пусть маленькая, но заслуга. Ведь он, Сергей Рублёв, двадцати семи лет от роду, среди тех, кто обеспечивает людям мир.

* * *

В один из ноябрьских дней в наших газетах появилось сообщение, в котором говорилось, что соответствующие компетентные органы установили, что в течение нескольких месяцев своего пребывания в Москве, Р. Кларк и Д. Маккензи занимались недозволенной деятельностью, несовместимой с их официальным пребыванием в нашей стране. Им предложено покинуть пределы СССР в течение сорока восьми часов.

Когда «линкольн» подвёз Кларка и Маккензи к зданию аэропорта, они долго смотрели в сторону окутанной вечерними сумерками русской столицы, и Кларк, обращаясь к провожавшим его сотрудникам, задумчиво произнёс:

– Да, Россия не та страна, где таким, как мы, можно сделать карьеру…

Москва

1972–1973