Текст книги "Изнанка света"

Автор книги: Михаил Шухраев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5
Двое в бурлящем городе

Ленинград,

ноябрь 1989 г.

Чтобы попасть к цели, Редрику нужно было миновать довольно темный переулок, потом пройти по заросшей деревьями аллее. Фонарей, естественно, не было: раньше не озаботились, а потом, не так уж и давно, настал момент, когда всем стало все равно – хоть трава не расти!

Он с тревогой всматривался в темноту. Слишком много сейчас, примерно с начала года» стали кричать о росте преступности. Мол, правда должна быть известна народу! У нас творится самый настоящий кошмар! Убийства, наркомания, проституция – все, что угодно!

Газеты и телеканалы с жадностью смаковали самые отвратительные вещи. Да, теперь разрешили открыто говорить обо всем – на то и гласность!

Походило это на кое-что иное: словно некий дирижер взмахнул палочкой – и полилась поганая музыка со страниц газет и с телеэкрана. Целей было несколько. Во-первых, люди должны были осознать и прочувствовать – раньше, до перестройки, им ужасно плохо жилось. Ну просто отвратительно! Во-вторых, люди должны быть запуганы. Чем больше запуганных, тем легче будет превратить их в трясущихся обывателей. В-третьих же, подробности кошмаров, легкость, с какой, судя по газетным описаниям, совершались преступления, должны были и в самом деле содействовать преступности, поднять ее на небывалую прежде высоту.

Прямо об этом никто не говорил, но в О.С.Б. очень хорошо знали, кому выгодна вся подобная дрянь – для нее даже специальное слово нашлось – «чернуха». Походило на то, что с горе-журналистами очень хорошо и тонко поработали «Воины Армагеддона». Да ведь и в самом деле, к чему будет стремиться трясущийся обыватель? К хлебу с колбасой, к безопасности, к тому, чтобы его никто не тронул, а уж он-то точно не тронет никого. Такие вещи, как развитие, оставались вне его мира. Зачем? Больше всех надо, что ли? В конце концов, телевизор под боком.

Редрик, да и его коллеги из О.С.Б. и не предполагали, как далеко все зайдет. Последней каплей стало высказывание некоего весьма и весьма известного писателя-фантаста, «архитектора мечты», о том, что, разумеется, самый лучший путь для страны – это превратиться в подобие Швейцарии или Новой Зеландии.

А всякие там полеты в космос, высочайшие научные технологии – это не для нас!

И ведь слушали, слушали таких вот «архитекторов мечт», которые пролезали в издательства и на телевидение. А страна, тем временем, впадала в кошмар.

Редрик прервал свои размышления, чтобы еще раз внимательно осмотреться по сторонам. Нет, вроде здесь никого. Он-то мог не бояться преступников: для того, кто ходит по Запределью, какой-нибудь гоп-стопщик из проявленного мира – всего лишь пустяк. Опасался он совсем не за себя…

А вот Ася… Она же здесь ходит по нескольку раз в день. И все отмахивается – ерунда, ничего страшного!

…Редрик прошел к подъезду. Слева мелькнул человеческий силуэт. Нет, ничего кошмарного в нем не было – случайный прохожий, идет, ссутулившись, думая о том, как бы поскорее добраться до дома.

Метрах в пяти от сотрудника О.С.Б. послышался шорох. Редрик насторожился. Но, опять же, ничего страшного не произошло – из-за облетевших кустов с голыми ветками показалась собака. Небольшая собака, кажется, эрдель или какая-то помесь.

Редрик подошел к самому подъезду, обернулся. Собака не собиралась уходить, она смотрела на него. «Да ведь это же домашний пес, – вдруг решил он. – Люди выкинули. Сейчас часто выкидывают собак и кошек – нечем кормить, видите ли…»

Лампочку в подъезде еще не догадались вывинтить, но это почти ничего не меняло – света было недостаточно, чтобы прочесть газету, а в темных углах лестничной площадки приходилось ступать на ощупь.

– Ред? – осведомились за дверью, стоило ему позвонить.

– Я за него…

Мрачные мысли куда-то моментально улетучились, стоило ему только услышать Асин голос.

– Значит, уже завтра уезжаешь?

Кажется, девушка, сидевшая перед ним, готова была тут же расплакаться.

– Ты, по моему, мне не все говоришь… – раздельно ска зала она. – Это твоя журналистика… Может, отговоришь начальство?

– Не получится.

– Но ты точно – в Киев? Или…

Она недоговорила, да он и сам понял, в чем дело. На юге сейчас возникло то, что притягивало многих журналистов. Зона конфликта – по сути, там уже несколько месяцев шла самая настоящая война.

– Нет, не беспокойся. В Киев. Даже – не в Чернобыль.

– Ну, еще того не хватало! – возмутилась девушка. – В Чернобыль! Да я бы узнала, и…

– Говорю же – не туда, – терпеливо произнес Редрик.

Официальная легенда гласила следующее – он закончил журфак в одной из союзных республик, некоторое время работал в многотиражке мясокомбината на Урале (название газеты, которое значилось в его документах, было невероятным, но реальным – «Мясной гигант»). А потом он переселился в Ленинград, сейчас сотрудничает в нескольких газетах – к счастью, их расплодилось великое множество. Заодно, журналистика объясняет и его «неформальный» вид.

Кстати, легенда была почти что правдой – несколько раз ему доводилось писать статьи в издания вроде «За здравый смысл»: о шарлатанах-лекарях и прочей пакости. Это было одним из побочных заданий О.С.Б., хотя очень скоро его отменили: люди продолжали упорно верить «заряжателям воды», «контактерам со Вселенским разумом» и прочей погани.

Зато с журналистским удостоверением можно было, нисколько не скрываясь, вести наблюдения за тем, что происходило в городе – за некоторыми политическими акциями мог стоять СВА, хотя руководство О.С.Б. давным-давно зареклось заниматься политикой.

Вот на одном из пикетов – в память о гибели революционных студентов в Китае – Редрик и познакомился с Асей.

– Ред, ты только приезжай поскорей, – она поправила длинные волосы, схваченные неширокой темно-синей – под цвет глаз – ленточкой. – Ты…

Кажется, она порывалась сказать о чем-то – да все не находила возможности.

Он подумал, что это здорово – кто-то, кроме сотрудников, называет его по имени. Конечно, Ася думает, что это – хипповское прозвище. Ну и пускай думает.

…В тот день ярко светило солнце, едва-едва начиналось лето, и, проходя мимо Казанского собора, было очень сложно вообразить, что где-то в немыслимой дали – в материковом Китае – три дня назад на главной столичной площади были расстреляны тысячи и тысячи безоружных людей. Однако же, на ступеньках Казанского выстроилось человек двадцать – таких же молодых, как те погибшие китайцы. Кто-то нарисовал плакаты, кто-то даже перевел основные лозунги на китайский и английский. Пусть и иностранцы видят, что в Ленинграде – нет, в Санкт-Петербурге! – живет небезразличный ко всему окружающему народ.

Редрик долго стоял, разглядывая собравшуюся толпу. Не было и намека на то, что здесь имелось хоть какое-то влияние извне. Нет, пожалуй, Союз Воинов Армагеддона спровоцировал бы что-нибудь под лозунгом: «Плевать на всех, хотим колбасы!»

Он уже собирался идти, когда какой-то тип из толпы, протиснувшийся вперед, не говоря ни слова, толкнул одну из девушек, державших тот самый китайский плакат. Девушка не удержалась и упала спиной на ступеньки.

Только тут Редрик заметил, что у типа есть несколько сообщников в толпе. Кажется, сейчас они готовились устроить драку, после чего все можно будет свалить на митингующих. Это была обыкновенная провокация, не более того.

– Да провалитесь вы с вашими китайскими масонами! – визгливо, по-бабьи, заорал тип. – Людям жрать нечего!

И умолк.

Просто ему было очень сложно понять происходящее – невысокий парень, по виду – явный хиппи, не отличающийся физической силой – ухватил его за шкирятник. А потом развернул к себе, держа на весу, и отчетливо сказал:

– Пошел вон, – и добавил – уже тише – куда именно.

– Ты, козел… а… – Тип неожиданно захлебнулся слюнями, и его начало корчить.

Это было даже не заклинание – так, простейшая ерунда. Провокатора скрутила страшнейшая резь в животе – только и всего.

– Беги, говорю, а то хуже будет, – тихо проговорил Редрик. – И друганов своих прихвати.

Он опустил провокатора на землю. Тому не пришлось объяснять дважды – он сам был готов не то что бежать, а лететь до ближайшего туалета, хотя, надо думать, поздно – как говорится, процесс пошел.

Все случилось в какие-то секунды. Митингующие еще не сразу сообразили, что на них только что было нападение, а Редрик уже оказался около девушки, пытавшейся подняться. К счастью, она всего лишь ушиблась, не более того.

…Ее нельзя было назвать особенно красивой. Пожалуй, немного полновата, волосы неопределенно-русого цвета, черты лица – острые, а не плавные. Конечно, синие глаза – это замечательно, но Ася почти постоянно носила очки.

Но, когда Редрик попробовал разобраться в своих отношениях с ней, он понял – это уже поздно. Наверное, уже после митинга было поздно. Он честно пытался найти у нее хотя бы тень способностей к магии – без толку.

«Знала бы она, сколько мне лет на самом деле, и кто я на самом деле такой», – думал он иногда, но понимал, что и это ничего бы уже не решило.

Вообще-то, отношения с обычными людьми тех, кто может жить и в этом мире, и в Запределье, как правило, не приветствуются. Между прочим, о существовании Аси никто из О.С.Б., вроде бы, не подозревал – по крайней мере, Редрик сделал все, чтобы подозрений не возникло.

Что делать дальше, было тем более непонятно: Редрик, если с ним ничего не произойдет, будет жить еще очень долго, он не изменится внешне. А она… ей придется стареть.

Но пока это было неважно, совершенно несущественно.

– Ты до Нового года успеешь?

– Успею, – заверил Редрик, откинув собственные недавние сомнения. Правда, внутренний голос где-то в глубине все же вякнул: «Или успею, как Семецкис…» Но подавлять малодушные внутренние голоса должен уметь любой маг.

– Вот и хорошо. – Она легонько обняла его. – Будет большая компания. А хочешь – можно вдвоем?

– Да, наверное, лучше вдвоем, – кивнул он, думая о том, что, в конце концов, Констанца даже «горячей точкой» не считалась. Ред помнил, что там было «горячо», и даже слишком, но лет пятьдесят назад. Так ведь тогда и во всей Европе оказалось очень сложно выжить.

Ася выбрала наугад кассету, поставила в магнитофон. Техника была так себе, но главное – работала.

– Ты завтра – с утра?

– С утра. А потом сразу – в Киев.

В магнитофоне раздался щелчок, потом послышалась незнакомая Редрику песня.

 
Не ищи меня, пожалуйста,
я ушла гулять по городу полутенью,
полусветом мимо заспанных домов.
Я спасу от одиночества эти улицы и дворики,
позабытые домами ради отдыха и снов
 

– А кто это? – спросил Редрик. Ася собирала записи всяческих поэтов-бардов, по большей части – совершенно неизвестных Редрику, – и за последние несколько месяцев она успела изрядно заполнить пробел в его эрудиции. Но эту песню он слышал впервые.

– Это Вера Матвеева, – пояснила девушка. – Она умерла давным-давно.

Песня была грустной – о расставании навсегда.

– Ты бы другое что-нибудь поставила, – попросил он.

– Как хочешь. – Она выключила магнитофон, переставила кассету – на сей раз негромко зазвучал БГ, не узнать которого было невозможно.

Она потушила торшер.

– Тебе вставать завтра рано…

– Ред? Ты не уснул?

Конечно, она знала, что Редрик не уснул. Он никогда не засыпал прежде, чем послышится ее равное спокойное дыхание.

– Еще нет…

– Ты знаешь, я еще не проверялась, но по-моему… – Она прижалась губами к его уху.

Новость, которую сообщила Ася, была столь странной, что Редрик минуту собирался с мыслями. Какой он дурак, надо было с самого начала догадаться! А он…

– Ты уверена? – наконец, спросил он.

– Не совсем, но…

– Так значит… Значит… – он не мог подобрать нужного слова. – Это же замечательно, Асенька!

Он целовал ее, думая об одном – а если никуда не ехать? Вот бы не сейчас, не сейчас, только бы не сейчас…

Глава 6
Прицельная стрельба

Санкт-Петербург,

наши дни

Редрик отвлекся от своих давних воспоминаний. А совершенно неприметная среди прочих машина плавно шла в направлении дачного поселка. Можно было бы и побыстрей – уж что-что, а отвести глаза автоинспекции – это самая простейшая задача, с ней смогла бы справиться и Оля. Но Эйно решил, что скорость сейчас не слишком-то и важна. Главное – вовремя найти эту чертову собаку, а заодно – понять, кто ее сюда притащил.

– Пожалуй, включу чего-нибудь, – проговорил шеф «Умбры» и, не встретив возражений, нажал кнопку приемника.

Пел Гребенщиков. «Пожалуй, за столько лет его голос немного изменился, – подумал Редрик. – Жестче, что ли, стал…»

Эйно свернул направо, теперь дорога поднималась в гору – конечно, если хоть одну из местных возвышенностей можно так назвать.

– Скоро будем, – проговорила Настя, обернувшись к сидевшей с краю Оле. – Когда-нибудь там была?

Оля отрицательно покачала головой.

– Там раньше было хорошо, – продолжала Настя. – А теперь понастроили этой кирпичной мерзости, все загадили, в озере машины моют.

– А мы – чуть что – спасать владельцев от бешеных собачек… – протянул Эд.

– Ну, спасать там особенно уже некого. Сказать точнее – нечего. – Настя слегка ухмыльнулась, было похоже, что покойному владельцу особняка, погибшему нехорошей смертью, она нисколько не сочувствует.

– Слушай, я все-таки не поняла… Мне никто толком ничего и не объяснил. – Оля посмотрела на Эйно с некоторым опасением. Конечно, он свой, но все-таки – начальство. А при начальстве ох как опасно говорить, что что-то не понял или не расслышал. Это девушка отлично знала по своей прежней работе.

Однако оказалось, что все не так уж страшно.

– А, вот ты о чем… – Редрик обернулся к ней со своего сиденья. – Конечно, где ж тебе видеть «адских гончих». Эд, пояснил бы пока.

– В общем, так, – начал Настин бойфренд тоном лектора, – в Запределье, в тех местах, куда лучше без сопровождения не ходить, есть много милых, прекрасных и полезных тварей. Вот-вот, один мой приятель из Хьюстона так и говорил: «Прекрасная полезность». Он так хорошо выучил русский…

– А про вкусную полезность он молчал? – не выдержала Настя.

– Погоди. Вкусная полезность для этих тварюшек – это, как правило, мы. По крайней мере, они сами так считают. Так вот, среди этих милых созданий есть несколько особенных, можно сказать, легендарных. Например, Псы Дикой Охоты – они же «адские гончие».

– Дикой Охоты? – переспросила Оля. – Это не легенда?

– Не совсем. Ты же знаешь, прорывы Предела случались в старину чаще. Но там были прирученные «гончие».

– Ага, вроде той, что бегает по поселку. – На сей раз Настя рассмеялась – негромко, но немного нервно, и то, что с верхними зубами у нее было что-то не так, стало на

мгновение заметно. Впрочем, Оля отлично знала, что именно не так и уже научилась не обращать на это внимание.

– Ну, мы еще не знаем, что здесь бегает, – рассудительно проговорил Эд. – Так вот – те самые «адские гончие» в питерском Запределье встречаются в основном в одном только районе. Он связан со здешней Новой Голландией. Ну, а там его иногда зовут Собачьей Слободой и без особой нужды туда не ходят… даже ночью.

– Мне как-то и днем доводилось, – промолвил Редрик.

– Ну да, с твоими-то возможностями, Ред, ты бы их всех переловил. Кстати, с тем моим приятелем из Хьюстона был такой случай…

Настя только вздохнула. Всему О.С.Б. давным-давно было известно, что у Эда есть великое множество приятелей по всему свету, и с ними постоянно происходят какие-нибудь случаи.

– В общем, основал он Лигу «Анти-Гринпис». Вот именно так: мол, конечно, есть на свете и полезные животные, но встречается великое множество вредных. И с ними надо вести непримиримую борьбу.

– Это какие же – вредные? – спросила Оля.

– Его больше всего достали акулы, – Эд был явно польщен, что кто-то всерьез воспринимает его болтовню. – Он говорил, что заботится о будущих поколениях ныряльщиков в Карибском море. И ведь катер снарядил, глубинными бомбами обзавелся. Только одного не учел – там среди магов были еще и экологи. Ребята поняли, что просто так он от своей идеи не откажется. Связались с пуэрториканским О.С.В., пуэрториканцы им в помощь прислали акулу-оборотня.

– И такие бывают? – Вот о подобной экзотике Оле и в самом деле слышать еще не доводилось.

– Разные бывают, – успокоил ее Эд. – Так вот – вышел он в море – на охоту, видишь ли, а суденышко возьми да и перевернись. Точнее, перевернули, конечно. А плавает он – хуже некуда. Стал захлебываться, а тут – акула. Клац – и парня за ноги. Ну, он, понятно, с жизнью прощается. А акула – к берегу. Она его, конечно, зубами не поранила, даже не поцарапала. В общем, очнулся это он, оклемался – и в бар. От такого-то – напьешься. А там подваливает к нему прекрасная знойная латиноамериканская девица, и говорит: «Пойдем-ка поговорим. Ну и что ты против меня имеешь?»

– Чем дело-то кончилось? – Настя наверняка слышала эту историю много раз, но все равно спросила – истории надо досказывать до конца.

– А… Так он теперь не в Техасе, он на Пуэрто-Рико перебрался. Говорят, сам «зеленым» сделался, – ответил Эд.

– А как могла эта «гончая» попасть сюда? Кто мог ее перетащить из Запределья? – задала Оля еще один вопрос.

– Контрабандисты, вестимо, – проговорил Эд. – Ты давно Кари не видел, Ред?

– Да не так уж чтобы очень. Только прежде он этими собачками не занимался. Тут сноровка особая нужна… Может, кто-то из новых?

– Может, и из новых, – почти что прошипел Эйно. – Но попадись мне сейчас этот Кари… Он же наверняка их всех знает! Душу вытрясу! Ладно, приехали, вот эта улица, вот этот дом. А у покойного богача был неплохой вкус.

– А кто такой этот Кари? – спросила Оля.

– Головная боль для О.С.Б. – для питерского отряда, по крайней мере, – ответила Настя. – Ладно, потом расскажу…

Коттедж и в самом деле выделялся на фоне прочих. Скорее, даже не коттедж, а замок в миниатюре – с переходами, галереями и даже башней-донжоном. Конечно, вряд ли хозяин строил дом по собственному проекту: все было сделано до него, а он всего лишь приехал в поселок на джипе, ткнул пальцев в приглянувшийся особнячок – сколько? Беру, заверните в бумажку…

Теперь джип сиротливо стоял во дворе за открытыми воротами. А около самого домика примостился милицейский «УАЗик».

– Значит, слушайте. – Эйно остановил машину у ограды. – Как кому действовать – все знают. Ты у нас все же стажер, – он кивнул Оле, – вот и назовешься стажером. Неважно чего – они не спросят. Теперь – оружие. – Он открыл «бардачок» машины и достал несколько странного вида револьверов – они выглядели слишком миниатюрными и хрупкими, почти что игрушечными.

Когда в свое время Олю предупредили, что будут занятия в тире, она страшно удивилась – конечно, О.С.Б. – это нечто вроде спецслужбы, но спецслужбы магической.

Во второй раз ей пришлось удивиться, когда выяснилось, из какого именно металла изготовлено оружие ее соратников и кто будет ее обучать. Ладно, предположим, про серебряные пули слышали все, но вот чтобы лучшим стрелком О.С.Б. был парень, лишенный зрения!

Вся компания вышла из машины.

Эд помог выбраться своей подруге и Оле. Редрик взял на руки кошку, которая, будучи привычной ко всяческим разъездам, спокойно продремала всю дорогу. Но сейчас Кассандра насторожилась – кажется, что-то ей здесь не понравилось. Или – кто-то.

Ольга в достаточной степени обладала магическим зрением, чтобы понять, что именно произошло. Она как была, так и осталась – в темно-синей куртке. Для стажера непонятно какой, пускай и серьезной «конторы» – вполне нормально. Зато Редрик переменился напрочь: длинноволосый хиппи исчез. Вместо него из машины выбрался деловой подтянутый человек лет тридцати – и хорошо еще, что не в костюме с галстуком, это был бы уже перебор.

Настя тоже как будто постарела лет на двадцать, сделавшись «деловой леди». В ее новом облике промелькнуло что-то невыразимо знакомое, и Оля едва не рассмеялась, когда поняла, что именно – прототипом для Настиного облика стала агент Дана Скалли из «Секретных материалов».

Но за всеми личинами Ольга различала и знакомые черты своих наставников.

Эйно, стоя у входа в дом, уже вовсю беседовал с опером, который был в гражданском. И уж он-то никаких настоящих лиц рассмотреть не мог.

– Григорий Владимирович, у вас теперь – крупные звездочки. Поздравляю! – говорил шеф «Умбры».

– Спасибо, – грустно сказал Григорий Владимирович, который, вероятно, был старинным знакомым Эйно. – Вообще-то, дело совершенно не афишируется, но…

– Но мы и не собираемся афишировать, – улыбнулся Эйно. – Наше дело – найти эту собачку.

– Крокодила! Если верить тому, что плели эти б… – Опер вовремя заметил Олю и Настю, поэтому, слегка смутившись, проглотил последнее замечание. – Держат в до мах всякую дрянь, а потом… В прошлом месяце одного такого же голубчика ручной медведь подрал, так пока пристрелили, он его покалечил.

– Берберовы, одно слово – Берберовы. – Печально по качал головой Эйно. – Тех, правда, сожрали львы. Зато их последователи любят разнообразие. Ладно, как видите, я даже людей подобрал. И не только…

Опер с сомнением посмотрел на кошку, которая, сидя на руках у Редрика, внимательно принюхивалась.

– Кошечка вас смущает, Григорий Владимирович? – шеф «Умбры» слегка усмехнулся. – И напрасно.

– Там кавказцы не управились. Только-только перед вами их обратно увезли. Не хотят брать след – и баста! – кажется, опер сожалел, что подключил к делу кого-то еще.

«Интересно, а за кого он нас принимает?» – думала Оля. Если судить по тому, что было ей известно, опер вовсе не добровольно пригласил к сотрудничеству О.С.Б. Он просто не мог не сообщить Эйно о странных фактах.

– Ваши собачки след не взяли, а наша кошечка – как знать. Вам же нужен результат, Григорий Владимирович – спокойствие в поселке. А нам тоже кое-что нужно: труп «убийцы», а заодно – неплохо бы выяснить, кто продал чудовище этому самому Абуязитову.

– Сделаем, что можем, – сообщил Григорий Владимирович все тем же неохотным тоном, как бы через силу. – Да и с самим Абуязитовым дело нечисто…

– В чем-то замешан? Ну, это, скорей всего, полностью по вашей части. Или какая-то очередная «Аль-Кайда»? – Эйно пожал плечами. – Ладно, все равно вся слава – вам.

– Не «Аль-Каида», а небольшие махинации, иначе бы вы говорили не со мной. А слава? Думаете, приятно? – Опер поморщился. – Нам преступников выбраковывать, настоящих преступников, заметьте! А тут на собак бешеных охотиться заставляют.

– Согласен, приятного мало. Что ж, идемте в дом. Ваши криминалисты уже собрали все образцы?

– С утра, – кивнул Григорий Владимирович. – Но след не затоптали. Там его не вытопчешь… Вот только… – Он вновь посмотрел на Кассандру, и взгляд его выражал все мыслимые сомнения. – Всеволод Рогволдович, неужели вы…

«Ого, – подумала Оля, – а у Эйно, оказывается, имя-отчество есть! Это интересно».

– Вы, Григорий Владимирович, главное, не сомневайтесь, – заверил Эйно. – Доктор сказал – кошка, значит – кошка.

– Не будь вы настоящим волшебником, Всеволод Рогволдович…

– Только учусь. – Пожал плечами Эйно. – Всю жизнь. Провожаемые пристальными взглядами милиционеров, они направились в дом. Только Эд, как было заранее договорено, остался снаружи.

Оля почти не смотрела на шикарную обстановку. Было не до того: у нее слегка заломило в висках, кажется, она чувствовала и видела, что именно произошло. Здесь о кошмаре кричали сами стены, и это ощущали все. Даже кошка, которую по-прежнему нес на руках Редрик, замыкавший маленькую группу, вздыбила и распушила свою шерсть.

– Вот эта гостиная, – сказал Григорий Владимирович. – Здесь оно и случилось. Хозяина загрызли тут же, а его гость попробовал доползти до двери. Ну и не дополз…

Небольшой инкрустированный столик, украшавший один из углов гостиной, оказался перевернутым – видимо, здесь оставили всю обстановку на момент убийства. А на полу кровью было залито почти все. Виднелись два очерченных мелом силуэта. Кровь была и на обоях, и на диване – возможно, люди пробовали бороться. Без толку, конечно.

Вот и все, что Оля увидела – но и этого оказалось достаточно. Она усилием воли подавила приступ рвоты – негоже борцам с бесами бояться вида крови.

– Ну вот, Григорий Владимирович, теперь начнется, как вы выразились, волшебство. – Голос Эйно слегка изменил ся. – Вы постойте здесь, вам все это запоминать не нужно.

И опер послушно, словно китайский болванчик, кивнул. «Да он же под гипнозом, – догадалась, наконец, Оля, – он полностью подчинен воле. Так вот зачем здесь Настя!»

Она была права – Настя владела способностями к внушению почти столь же хорошо, как сам Эйно. Но сейчас ему предстояло сосредоточиться на ином, а держать опера в железных тисках гипноза должен был кто-то еще. Так что «Дана Скалли» делала сознание Григория Владимировича чистым и незамутненным, сейчас следователь по особо важным делам готов был поделиться любым служебным секретом, какой только потребуется.

«Это ладно, но я-то здесь зачем?» – спросила себя Ольга. И ответ пришел сам собой. Тут она перепугалась по-настоящему, медленно протянув руку к карману куртки – там был спрятан казавшийся таким ненадежным револьвер.

– Не надо нервничать! – произнес Эйно, обращаясь к ней. – Справишься…

Шеф «Умбры» подошел к кровавому пятну на полу – первому из тех, что расползлись около дверей. Присел, провел над ним рукой. Потом кивнул, словно бы нашел то, что искал.

Тотчас же Эйно выпрямился, и Оля увидела, как меняются его черты лица. Сейчас, если смотреть магическим зрением, он показался окутанным дымкой. А во взгляде мага появился яростный синий блеск. Еще мгновение – и в его облике осталось очень мало человеческого, он превратился в темный силуэт, а из его глаз, как казалось, исходило ослепительное синее пламя.

Он заговорил – медленно произнося слово за словом. Ольга знала это Заклинание путей в измерения, хотя читать его вслух целиком строжайше запрещалось – обычно ученики должны были вкидывать при заучивании все имена. Иначе можно было спровоцировать большие неприятности – вплоть до локального прорыва Предела.

Ольга машинально повторяла про себя перевод: «Пусть Древний, правящий Миром Ужасов, придет и поговорит с нами, дабы снова мы упрочили союз меж преломлений Левого Пути… Гончие явились в этот мир, и нам не пройти, но придет время, и они склонятся перед нами – видящими два мира…»

Впрочем, важны были не слова, а происходящее.

Эйно закончил чтение, и Оля, которая вынуждена была отвести взгляд – точно также, как люди инстинктивно стараются не смотреть на огонь сварки – вдруг поняла: сейчас он принял свой обычный облик.

– Ну что, чувствуешь, где тварь? – спросил он, подойдя к Ольге.

Она отрицательно покачала головой.

– Вот и я пока не чувствую. Просто догадываюсь – далеко она не ушла. Милиция благоразумно не стала ворошить весь этот дом. Ничего, сейчас собачка проснется – уже наверняка проснулась. Зов Предела не мог не подействовать.

В этот момент Кассандра, все еще сидевшая на руках у Редрика, угрожающе зашипела.

– В башню, быстро! – проговорил Редрик. – Она там!

Каким образом Оля оказалась впереди всех, так и осталось неясным. Видимо, причиной было особенное чувство долга, присущее новичку, которому впервые поручили серьезное дело.

Когда она очутилась около винтовой лесенки, ведущей наверх, над ее головой что-то загрохотало.

Все, что последовало дальше, слилось для девушки в какие-то отдельные, почти не связанные между собой мгновения. Время как будто уплотнилось.

Вот внизу послышался чей-то предостерегающий крик – то ли Редрик, то ли Эйно, она даже не разобрала… Вот она взбирается наверх по ступенькам – почему-то на ощупь, здесь нет окон… Крик Эйно – на сей раз это точно он: «Стрелять по моей команде!»

Ломота в висках становится непереносимой, парализует, ей хочется отбросить револьвер и опуститься на пол, но она продолжает двигаться вперед… к чему-то угольно-черному, рывками приближающемуся к ней, словно бы зависающему в воздухе… Скорее подсознательно, чем на слух она уловила команду: «Стреляй!»

Но еще до того, как револьвер в ее руке тихо прожужжал, выбрасывая не пулю, но тонкую серебряную стрелу, ощущения изменились. Почему-то мир резко поменял свои очертания: тусклый свет, пробивающийся из окна донжона, стал темно-красным, а предметы обрели приземистые очертания. А потом головная боль сменилась тупым ударом – и дикой, невероятной тоской…

Кажется, она ударилась об острый угол какого-то шкафа (уже после Оля увидела, что башенка, которую использовали под кладовку, оказалась страшно захламлена). Именно этот болезненный удар вернул ей нормальное ощущение времени.

Девушка озиралась – здесь было пыльно и тускло. Оля опустила глаза – совсем рядом с ней лежало нечто черное, почти непохожее на собаку. Туша зверя была слишком крупной и вытянутой. Видимо, тварь из Запределья, стремившаяся спрятаться от дневного света здешнего мира, кое-чего не рассчитала. Ее лапы были предназначены для длинных прыжков, для простора, а здесь развернуться было невозможно. Видимо, это и помогло Оле – неясно, как бы развернулась схватка на широком пространстве.

«Адская гончая» оказалась жуткой, но… красивой даже сейчас. Длинная вытянутая морда, блестящая иссиня-черная шерсть, мощные лапы. Такая собака была вполне достойна Дикой Охоты.

– И откуда у тебя столько прыти взялось?! – в голосе Эйно были одновременно и укор, и восхищение. – Рвану лась наверх, как сумасшедшая! Мне было не угнаться, да что там мне – Реду!

Редрик тоже оказался в донжоне – вместе со все еще злобно шипящей Кассандрой.

– Говорил же тебе с самого начала – надо было позволить перекинуться, – проговорил Редрик почти без одышки.

– Ага, а потом будет заметочка в местной газете: пещерные звери устроили битву в дачном поселке, – заметил Эйно. – Ты посмотри, что тут за помещение – не развернуться. Тут бы собачка тебя и сделала, а я не хочу потерь…

Оля, не отрываясь, смотрела на мертвую тварь из Запределья. Эйно деловито нагнулся к издохшей собаке, выдернул три крохотные серебряные стрелы, после чего уважительно посмотрел на Олю.

– Ну ладно, один выстрел, предположим мой, – задумчиво произнес он. – Но вот два остальных… Что скажешь, Ред? Не подвела наша ученица?

– Не подвела. Еще как не подвела.

Ольга во время этого обмена репликами все так же, не отрываясь, смотрела на лежащую около нее тварь. Головная боль совершенно прошла – девушка догадывалась, что это было каким-то образом связано с воздействием чудовища. Да и то, что она увидела и почувствовала в последний момент, когда тварь уже издыхала – вероятно, был окружающий мир глазами «адской гончей».

– Ей было очень плохо, – неожиданно произнесла девушка. – Очень плохо… – повторила она, внезапно почувствовав острую жалость к убитой ею собаке.

Эйно и Редрик с удивлением уставились на Олю.