Текст книги "Богатырь - не звание! (СИ)"

Автор книги: Михаил Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

Прежде чем уйти из подземного мира, Василий вернулся в жилище Маргаста за вещами. Вещей было немного – всего-то узелок, в который Маргаст по-быстрому напихал снеди, да кольчуга, которую Василий натянул на себя. По русскому обычаю присели на дорожку, помолчали.

– Ну что, пора прощаться, – неловко нарушил тишину Маргаст. – Повеселился я с тобой на славу. Маловато только.

– Все кончается, – развел руками Василий и тут его осенило. – А пошли со мной, хазар бить? Вот уж повеселишься, так повеселишься.

Не могу, – настала очередь Маргаста разводить руками. – Ты смотри, ежели что и правда сюда возвращайся…

Василий только крякнул от такого приглашения.

– Уж лучше ты к нам.

Возникла неловкая пауза.

– Тебе где выйти лучше?

Василий пожал плечами. Кольца кольчуги печально звякнули.

– Поближе к степи где-нибудь. Сможешь?

Маргаст задумался.

– Есть один выход неподалеку от Полянской заставы. Слыхал о такой?

– Подойдет, – кивнул богатырь. – Пошли?

Маргаст кивнул и в следующий миг Василий оказался перед старыми обшарпанными воротами. Звякнул засов, противно скрипнули плохо смазанные петли и в лицо богатыря пахнуло непередаваемым ароматом лесных трав.

Василий поспешно ступил на упругий зеленый ковер, торопясь покинуть влажный полусумрак подземелья.

– Что ж, прощай, – он повернулся к Маргасту. – Может еще свидимся.

Громкое ржание раздавшееся откуда-то сбоку заглушило ответ колдуна. Не веря своим глазам, богатырь развернулся и посмотрел на тонконого, черного как смоль жеребца.

– Я тут подумал, – рассмеялся Маргаст, – Что конь тебе точно не помешает. Как справишься с делами, просто сними с него уздечку. Он сам дорогу домой найдет.

Не находя слов, Василий просто крепко сжал колдуна в объятиях.

– Ну, ну, медведь! – сдавлено прохрипел Маргаст не ожидавший от богатыря такого проявления чувств. – Пусти, кости переломаешь!

– Спасибо, друг! – проникновенно поблагодарил Василий смутившегося Маргаста. – Я этого никогда не забуду.

Стоя в воротах, за пределами человеческого мира, колдун с непонятной тоской наблюдал как Василий проверил подпругу, надежно закрепил меч и лук у седла и, наконец, неуловимым движением вспрыгнул в седло.

– Туман, присмотри за ним, – громко, что бы Василий непременно услышал, крикнул колдун.

Конь словно поняв его слова тряхнул густой черной гривой и что-то утвердительно проржал на своем конском языке.

– Прощай, Маргаст, прощай друг, надеюсь свидимся! – и не дожидаясь ответа, Василий несильно толкнул пятками широкие конские бока.

– Прощай, богатырь, – тихонько прошептал ему в след Маргаст. – Свидимся. Конечно же свидимся.

И он плотно затворил потрепанные годами и ветрами ворота, что возвышались прямо посреди небольшой полянки. Без всякого забора, просто ворота.

Феодосий тяжело опустился в приготовленное для него кресло. Сырость подземелья, так облюбованного архимандритом Василием для собраний Совета, липко оседала на коже. Старый маг брезгливо утер лицо полой темно-синего балахона. Неприятная влага моментом впиталась в тонкую ткань оставив безобразное темное пятно.

– Старейший, уважаемые собратья, – архимандрит едва заметно склонил голову в сторону названных. – Позвольте, не отвлекаясь на церемонии, сообщить вам, что время ожидания подошло к концу. Все задействованные нами силы приведены в готовность. Старейший, все ждут вашего слова.

Феодосий, благодушно кивнув, обвел лица собравшихся лучащимся взглядом. Вот оно. Недели ожиданий остались далеко позади. Настал тот миг, ради которого было затрачено столько усилий, золота… Старый маг почувствовал как мимолетная тяжесть опустилась на его высохшие с годами плечи. Ощущение продолжались лишь доли мгновений, но Феодосий успел почувствовать насколько он стар, насколько долгие столетия жизни не пощадили его, одного из могущественнейших магов цивилизованного мира. Вместе с тяжестью появилось чувство чего-то упущенного, важного, но понять Феодосий не успел. Близкий триумф встряхнул его от корней волос до пяток притупляя легкую неуверенность.

– Да будет так. Отправляйте послания через своих людей: начинать по заранее условленному плану. Нельзя что бы это выглядело организованной атакой, нельзя. Вы все хорошо потрудились приближая этот сладкий миг. Да будет так.

Феодосий низко склонил голову, пряча глаза от пытливых взглядов членов Совета. Незачем им видеть тень неуверенности на его лице.

Не желая беспокоить Старейшего, маги беззвучными тенями скользнули к выходу из этого ужасного места. Вскоре не осталось никого кроме Василия и Феодосия.

Архимандрит внимательно разглядывал сидящего старика. Остальные были слишком возбуждены предстоящим, чтобы разглядеть неуверенность старика. Василий хорошо успел разобраться в душе этого человека, и то, что удалось заметить сейчас, отнюдь не обрадовало его. Решив выяснить все до конца, он терпеливо ждал когда старик обратит на него внимание.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Феодосий поднял голову. Грустно улыбнувшись дожидающемуся магу, он покачал головой.

– Неужели так заметно что я стар?

Василий посчитав этот вопрос риторическим все же неопределенно пожал плечами.

– Я никогда не задумывался над этим… только сейчас… – не обращая внимания на этот жест продолжил Феодосий. – Какие вести от Антония?

Переход был так резок, что архимандрит немного растерялся.

– Никаких… Последнее что он сообщил, это то, что войскам Бекмера удалось без всяких проблем подойти к рубежам Руси.

– Хорошо, хорошо, – задумчиво повторил Старейший. – Есть какие-нибудь вести о том воине… Который уже вмешивался в наши дела?

– Нет, он исчез из нашего поля зрения. Похоже он больше не помеха… Я не хотел

тревожить вас, Старейший по пустякам, но у нас есть еще одна проблемка…

Феодосий с трудом сдержал рвущийся из груди вздох. Неужели эти бестолочи никогда не научатся сообщать о “проблемках” своевременно?

– Это касается вызванного нами демона…

– Рассказывай все! – приказал Феодосий.

Неужели чувства на этот раз окажутся точнее холодного расчета? Проклятая Гиперборея!

Пир был в самом разгаре. Владимир благосклонно внимал здравницам, ухмылялся острым словам в свой адрес, отшучивался вызывая грохочущий хохот вырывающийся из десятков глоток.

Даже самый внимательный взгляд не заметил бы тени озабоченности на словно отлитом из бронзы лице князя. А озаботится было чем. Гонцы непереставая приносили тревожные известия с дальних рубежей Руси.

Нейтральные до недавнего времени пруссы, хорваты, мадьяры, стягивали немалые силы к самым границам Руси. Булгары не отставая от них начали совершать небольшие, пока, набеги на ближние к ним земли. Касоги, вступив в союз с торками, тучей саранчи были готовы бросится на маленькую Русь.

Чем больше думал об этом князь, тем тяжелее становилось у него на душе. Если эта несметная сила ударит разом, молодой державе не устоять.

Князь упорно отказывался слушать Белояна видевшего за всем этим руку Византии. Но угроза Руси существовала реальная.

– Князь, пусть скажет князь! – Владимир очнулся от горьких мыслей. Богатыри старшей дружины, подняв наполненные дорогим заморским вином кубки, просительно взирали ожидая речи своего князя.

Рука Владимира привычно ухватила наполненный предусмотрительными слугами кубок. Медленно, словно держа на своих плечах всю тяжесть земную, Владимир встал.

– Други! – торжественно прозвучал в наступившей гробовой тишине зычный голос князя. – Други…

Закончить ему не удалось. Двери Золотой Палаты с ужасающим треском распахнулись. Петли жалобно взвизгнули. Все присутствующие в палате обернулись.

С неразборчивым рыком, не разбирая дороги в палату влетел Верховный Волхв. Шерсть на медвежей голове слиплась и теперь торчала во все стороны как иголки перепуганного ежа.

Выхватив у оказавшегося рядом Рахты кубок, Волхв жадно выпил вино. Отброшенный сильной рукой, кубок негромко звякнул о стену.

– Началось, князь, – смог наконец проговорить Белоян. – Началось.

По Золотой палате невесомо прошелестел встревоженный шепот. Многие богатыри недолюбливали волхва, но уважали все. Самый младший безусый отрок, что еще готовился стать дружинником, знал – что б Белояна растревожить одного осиного гнезда мало. Стало быть и впрямь что-то неладное приключилось.

– Говори, – сдвинув брови, хмуро молвил Владимир. Хоть и догадался какую весть принес волхв, но теплилась в глубине души надежда, что произошло иное. Но следующие слова Белояна убили эту надежду.

– Прусы и мадьяры напали по заре на заставы. Порубили всех. Назад не отошли, двигаются в глубь Руси. Коли не остановить сейчас – много горя будет.

Загрохотали переворачиваемые дубовые скамьи. Старшие богатыри, как один вскочили устремляясь к выходу. Звучный рев Белояна остановил самых прытких.

– На все кордоны надобно. Тяжкие времена наступили. Пусть там пока тихо, но не надолго это. Может присутствие сильномогучих богатырей сдержит пыл ворогов.

Владимир обречено кивнул.

– Ты прав. Всем седлать коней. Я тем временем решу кого на какие кордоны послать, да сколько людей в помощь.

Огромная, заполненная людьми палата опустела за один миг. Владимир отвел глаза от сердитого взгляда Белояна.

– Твоя правда, волхв, – тяжело давалось князю признание собственного промаха. – Надо исправлять положение. Как думаешь, время еще есть?

– Есть, – чуть смягчившись кивнул волхв. – Но мало. Решай с богатырями сам, а мне посоветоваться пока кое с кем надо.

С тяжелым вздохом, Владимир посмотрел на удаляющуюся широкую спину волхва.

Некоторое время спустя, киевляне в изумлении наблюдали как с княжьего двора во весь опор выметнулась, может быть даже впервые в полном составе, старшая дружина – лучшие богатыри земли Русской. Выезжая из Киева каждый поворачивал в указанную князем сторону. За ними, боясь отстать, безжалостно настегивала коней средняя дружина.

Впервые с тех пор, как Владимир стал князем, княжий пир прервался. И впервые за все это время в Киеве не осталось ни одного богатыря.

Оставив коня в чаще, Василий ужом скользнул к кромке леса. Маловероятно, что степняки сунутся в лес, но береженого, как известно, боги берегут, а не береженого в полон уведут. Вот уже остались позади вековые деревья, а буйно зеленеющий молодняк постепенно переходил в густые кусты.

Скрывшись в непролазных кустах, Василий изумленно смотрел на раскинувшееся на привал войско степняков. На сколько хватало глаз, в одну и другую сторону, стояли шатры. Тянуло смрадным дымом от готовящейся на многочисленных кострах еды. Все-таки успел раньше чем дошли до застав. Василий мысленно погладил себя по голове. Молодец, теперь бы только на заставы сообщить. А там, даже если не поверят, все пошлют дозор – проверить. На заставах – по своему опыту знал – люди подозрительные, ученые внезапными набегами степняков.

А не получится, Василий любовно погладил лук и меч, семи смертям не бывать, а в подземном мире знакомства кой-какие теперь есть. Это на тот случай коли в Вирий не примут. Все меньше погани до людей мирных доберется!

В ожидании ночной темноты, Василий, вернувшись к коню, пошарил в седельных сумках. Как ни старался Маргаст положить побольше снеди, а только вся вышла. Пока искал дорогу в лесу уж третий день минул. Вот пригодилась бы сейчас скатерка Маргаста. Всего и богатства – сухой хлеб с засохшим сыром, да пара луковок небольших. И ни вина тебе, ни пива, ни браги. Горло промочить нечем… С тоской неземной, бросил Василий взгляд на журчавший неподалеку ручеек. Вот бы, вода превратилась в вино. Доводилось слышать, еще от бати, что бог царьградский такое умел выделывать. Эх, научили б такому, глядишь и тоже перешел бы в их веру… Он со вздохом откусил от засохшей краюхи. Нет, брешешь, брат, укорил сам себя, не бросишь ты веру дедов и прадедов. Не для русского человека быть рабом, пусть даже рабом бога.

Медленно, как-то нехотя, солнышко докатилось до виднокрая. Окинуло последними ласковыми лучами небо и уступило место молодому серебреному месяцу. Причудливые ночные тени, неузнаваемо исказили лес. Вдалеке зловеще заухал филин. Прикрываясь тенью деревьев прошмыгнула ловкая мавка. Василий недовольно поморщился – только ее не хватало. Не дай боги, приведет за собой чугайстыря. Сам по себе чугайстырь богатырю не страшен, но завозятся, шум поднимут. Степняки мигом сбегутся проверить. Не время пока с ними встречаться. Нашарив небольшой камушек, Василий запустил им в непрошеную гостью. Обиженно вскрикнув, мавка пустилась наутек.

– Ты чаво, балуешь? – неожиданно проскрипело под ухом. – Почто девку забидел?

Вздрогнув так, что жалобно звякнула кольчуга, Василий внимательно огляделся. Ближайший куст шевельнулся и от него отделилась бесформенная тень. Всмотревшись, Василий различил покрытое бурыми чешуйками тело, тонкие, напоминающие ветки руки – леший!

– Прости, дедушка, – негромко молвил богатырь. – Она окаянная шумнуть могла, внимание ворога привлечь. А мне, сам понимаешь, такие подарки ни к чему.

Леший задумчиво почесал затылок. Раздался тихий скрип, словно потерли друг о друга шершавые палки.

– А мне что за дело до людских разборок? Ты в лесу не балуй!

– Что за дело говоришь? – у Василия мелькнула шальная мысль. – Да ведь это степняки, дедушка! Они лес дюже не любят – боятся. Коли пройдут на Русь, без жалости вырубать, да выжигать начнут. Нешто допустишь?

Сморщенное коричневое личико, перекосилось от горя. Со скрипом дохромав до человека, леший присел рядом.

– Да знаю я! – в сердцах махнул он рукой-веткой. – Да не властен я над ними. Это я одного заморочить могу так что до смерти по лесу плутать будет. Даже сотню могу… если поднапрягусь. А их больше чем шишек в моем лесу.

– Да, незадача, – робкая надежда что удастся получить помощь от нечисти погасла. – А может полевого попросить. Ну, что б суслики нор нарыли?

– Какие норы? Посмотри сколько их. Да и не станет полевой этого делать – он лошадей любит, не позволит калечить.

– А если на заставы сообщить? А? Здесь же недалеко Полянская должна быть.

Леший только рукой махнул.

– Должна, да только нетуть. Раз поутру вскочили на коней и как угорелые все и отбыли. Никого не осталось.

– Жаль, – огорчился богатырь. – Что ж, придется самому…

– Постой! – обиделся лесной хозяин. – Ты что, считаешь что не помогу ничем? Я ведь тоже на этих землях живу. Вот что, парень, в этом лесу, тебя любой куст, любое дерево так укроет, что ни одна живая душа не заметит. А коли будет тебя кто преследовать, только свистни – так заведу, что здесь и останутся.

Леший хихикнул неведомой мысли.

– Я тут как раз водяннику работников задолжал, – доверительно поделился он с человеком, – вот и расплачусь!

– Спасибо тебе, дедушка! – растроганно поблагодарил Василий лешего. Сбоку, чуть ли не в самое ухо захохотал филин. Богатырь поискал взглядом неспокойную птицу. Не найдя, вновь бросил взгляд на собеседника, но того и след простыл. Словно и не было вовсе.

– Чур меня! – на всякий случай, едва слышно прошептал богатырь и сплюнул через плечо.

Глава 29

Бекмер задумчиво смотрел на чернеющую впереди стену леса. Как любого степняка привыкшего к необъятным просторам, его пугали непонятные шорохи и звуки ночной чащи. Что может скрываться за этими деревьями? Какие неведомые существа? Каган перевел взгляд на костры, возле которых сгрудились воины. Притихли, не кичатся как бывало удалью, а посматривают с опаской в сторону леса. Бекмер вернулся в шатер. Тяжело опустившись на мягкие подушки, задумался. Неслышной тенью, возник подле повелителя верный раб. Затая дыхание, не смея нарушить ход мыслей кагана, замер в ожидании распоряжений.

– Эй, – встрепенулся Бекмер. – Позови сына моего и зятя. Да, и византийца не забудь.

Раб сломя голову кинулся выполнять приказание. Не прошло и четверти часа, как в шатер, даже не вошел – вбежал, Бахмет. Следом за ним более степенно проследовал Бекмер-младший. Самым последним пришел Антоний. Слегка припухшие глаза византийца еще не успели отойти от крепкого сна, он с трудом сдерживал зевоту, но ни малейшего следа раздражения или недовольства не было на его лице. Рассевшись на мягких подушках, все вопросительно посмотрели на кагана.

Слегка наклонившись вперед, каган нахмурил тонкие брови.

– Мы подошли к границам Руси. Степь осталась позади, впереди леса… Необходимо завтра же выслать разведчиков – проведать дороги и тропы. Идти через лес напролом – самоубийство. Кони переломают ноги пробираясь через овраги…

Сын с зятем согласно закивали, Бекмер высказывал давно одолевающие их думы. Каган пристально посмотрел на византийца. Лицо Антония ничего не выражало.

– А что скажешь ты, посланец базилевсов? Впереди русская застава.

– Не волнуйся, каган, – едва заметная улыбка тронула тонкие губы мага. – Мой посланец уже вернулся с сообщением. Застава пуста. И останется такой по крайней мере две дюжины дней.

– Две дюжины? – каган задумчиво подвигал челюстью. – Этого времени хватит разведать все дороги и углубится в пределы Руси. Я верю тебе, византиец. Сын, сейчас же отбери несколько десятков лучших воинов. Как только солнце осветит землю они должны отправиться в путь.

Коротко кивнув, молодой баатур бросился выполнять приказание отца и кагана. Бахмет вопросительно посмотрел на повелителя. Получив одобрение, он поспешил вслед за Младшим. В шатре остались только Бекмер и византийский посол. Да у входа сторожил покой кагана верный раб. Откинувшись на мягкие подушки доставленные из самой Персии, Бекмер выжидательно смотрел на византийца. Уловив настроение кагана, Антоний едва заметно вздохнул.

– Тебя беспокоит лес, Великий каган?

– Не только меня. Мои бесстрашные воины загрустили. В лесах всегда подстерегает смерть. Мы, дети бескрайней степи, задыхаемся в лесах. Нам не хватает света, безудержной скачки…

Антоний ободряюще улыбнулся. Каган как маленький ребенок делился своими страхами со всезнающим взрослым.

– Все будет хорошо, каган. Но для поднятия духа воинов… вели шаманам призвать духов отцов и дедов. Пусть с утра до вечера бьют в бубны и обещают богатую добычу.

– Да будет так, – после недолгого раздумья принял решение Бекмер. – Эй, раб, призови ко мне всех идущих с войском шаманов. И извести всех военачальников – на рассвете я жду их в своем шатре на совет.

Низко склонившись перед повелителем, раб пятясь покинул шатер. Антоний широко зевнул.

– Я могу идти досыпать, Великий каган? – вкрадчиво спросил он.

Бекмер, поглощенный одному ему ведомыми мыслями, рассеянно кивнул.

Долго сидел Бекмер после ухода царьградца. Не давала кагану покоя мысль, что где-то он допустил ошибку. Только вот где? Войско у него подобралось на славу – сплошь ветераны закаленные многими битвами. Сорок тысяч воинов удалось привлечь к походу. Да еще двадцать тысяч привел зять – Бахмет. И столько же прислали в помощь базилевсы – сплошь отчаянные наемники под предводительством аколуфа Юрия. Против такого воинства не устоит русский князь. Так в чем же ошибка? Впервые удалось такому многочисленному войску подойти незамеченным к самым рубежам Руси. Не обманул царьградец. Обычно шнырявшие по степи дозоры словно в воду канули. Ни один шпион не ушел живым. Что же так беспокоит? Так и не найдя ответа на этот вопрос, Бекмер тяжело вздохнул.

Десятник Фархат нерешительно остановился на самом краю жуткого леса. Конь недоверчиво покосился на наездника, неужели, погонит в эту жуткую, сумрачную чащу? Фархат ободряюще похлопал вороного по мускулистой шее. Этим он словно оправдывался перед верным конем – сам не хочу туда, да приказ есть приказ.

Бросив тоскливый взгляд на яркое утреннее солнце, десятник слегка тронул поводья. Конь тяжело вздохнул и осторожно ступил в прохладный сумрак леса. Зашуршали раздвигаемые широкими конскими боками ветки – десятка Фархата не то что в лес, на край света готова за своим десятником – и мир изменился. Неизвестные, а потому страшные, запахи лезли в ноздри людей и животных привычных к сухому воздуху бескрайней степи. Гомон птиц, шепот листьев, треск высохших сучков под копытами, заставляли вздрагивать неустрашимых степных воинов. Напрасно они задирали головы всматриваясь вверх. Ни один лучик солнца не проникал сквозь толстый слой листьев.

Когда первый страх наконец прошел, Фархат с удивлением обнаружил, что и в этом мрачном сумраке есть своя непередаваемая красота. Показавшийся на первый взгляд серым, сумрак обернулся изумрудным и удивительно свежим. Да и солнце, нет-нет, да и проглядывало сквозь плотные завеси листьев. Обрадованный своему открытию, десятник подумал что не такое уж и тяжелое задание кагана – отыскать тропы.

Укрываясь за толстенными стволами древних деревьев, Василий незамеченным следовал за хазарскими разведчиками. Непривычные к лесу кони, продирались сквозь переплетения ветвей с таким треском, что распугали дичь на многие версты вокруг. Да и сами наездники хороши. То тряслись в страхе, а теперь пялятся по сторонам восторженно, ничего вокруг не замечают. Несколько раз, Василий запоздало юркая за спасительное дерево, весь сжимался в ожидании гортанного окрика. Но зачарованные лесом степняки так ничего и не заметили.

Полдня Василий проползал на брюхе за хазарскими воинами. Только когда перевалило заполдень, один из десятки отделился от остальных. Богатырь тенью скользнул ближе. Хазарин ловко спрыгнул с коня и склонившись к земле начал жадно шарить руками. Всмотревшись, Василий разглядел рубиновые ягодки земляники.

Увлеченный поеданием ягод, хазарин не заметил как за спиной выросла грозная тень. Конь недовольно покосив глазом на пришельца возмущенно фыркнул, но в этот момент тяжелый богатырский кулак с глухим стуком опустился на ничем не закрытую голову хазарина. Не издав ни звука, лакомка тяжело рухнул лицом вперед, давя телом сочные, спелые ягоды. Хлынувшая из ушей кровь смешивалась с их соком и быстро впитывалась в землю.

Василий извиняясь посмотрел в печальные глаза жеребца, развел руками. Не взыщи мол, но жизнь есть жизнь. Охотник часто превращается в жертву.

– Дедушка, – негромко произнес богатырь. – Принимай коника. Мне он без надобности, а ты к делу пристроишь. Да и супостата этого припрячь пожалуйста.

Не успел он договорить последних слов, как над головой зашуршали листья деревьев. Словно ветерок подул. Из земли вынырнул толстый корень стоящего рядом дуба. Змеей обернулся вокруг тела хазарина, земля на миг расступилась, и корень затащил труп в образовавшуюся яму. Стебли земляники выпрямились, словно не смятые всего пару минут назад.

Вот бы всех так. Промелькнула шальная мысль. Да только на такое воинство никаких корней не хватит. Но вот попугать – в самый раз. Улыбнувшись своим мыслям, Василий поспешил за углубившимися в лес хазарами.

Фархат нервничал. Показавшееся легким задание, оборачивалось ночным кошмаром. Сперва бесследно исчез Чумак, потом отъехал в сторонку Игермед и тоже как сквозь землю провалился. Искали долго, но следы оборвались словно он птицей взмыл в небо и улетел.

Десятник успокаивал себя тем, что они хорошие следопыты в степи, а в лесу просто не могут читать следы. Но в глубине души прекрасно знал что это не так. Следы, они и в Багдаде следы. Его неустрашимые воины уже не скрывая своего страха ругали демонов этого леса и шептали молитвы. Да и сам Фархат уже несколько раз ловил себя на том, что рука сама тянется к амулету выменянному у шамана на красивую полонянку несколько лет назад. Пока этот амулет не подводил.

Раздавшийся невдалеке легкий шум, заставил степняков насторожится. Зашуршали извлекаемые из ножен сабли. Фархат кивнул Кучлуку. Самый молодой воин в его десятке, но уже достойно показавший себя в битвах с врагами, залихватски свиснув, лихо направил коня в сторону шума. Едва за его спиной сомкнулись высокие, густые кусты, глухо шлепнуло, противно хрустнули кости и наступила жуткая тишина. Казалось лес вымер. Пение птиц, шорох листьев, все лесные звуки исчезли точно по приказу неведомого хозяина. Десятник поежился. Не к добру это. Ох, не к добру.

Резко взмахнув саблей, что бы почувствовать себя чуточку уверенней, Фархат молчаливой тенью метнулся следом за Кучлуком…

Ни разу не перебив, выслушал Бекмер сбивчивый рассказ десятника. Только хмурились брови грозного кагана, да мрачнело лицо. Из отправленных на рассвете в лес полусотни воинов вернулся только один десятник Фархат. Да и тот лепетал что-то о демонах лесных чащоб что обернувшись деревьями душат сынов степи словно паук мух.

Присутствующие при этом военачальники качали головами, многозначительно переглядывались, но ни один не посмел вставить слово без позволения Великого кагана. Наконец Фархат закончил свой жуткий рассказ.

Глядя на распростертого у его ног, верного воина, Бекмер лихорадочно думал. Рассказ десятника может смутить умы воинов. Те, кто изначально не верил в этот поход, просто-напросто сбегут следующей же ночью. Казавшееся еще вчера непобедимым, воинство, может развалится так и не достигнув намеченной цели. Надо было срочно искать выход и выход был найден.

– Стража! – громко воскликнул Бекмер. – Взять этого смутьяна и труса.

Дежурившие у входа в шатер воины, немедленно исполнили приказание кагана. Фархат, предчувствуя беду, сжался, но продолжал преданно смотреть на повелителя. Отведя взгляд от горящих преданностью глаз, Бекмер негромко произнес.

– Отрубить ему голову. Немедленно.

По шатру Бекмера пронесся негромкий шелест – все присутствующие разом вздохнули. Фархат вздрогнул, дернулся, пытаясь освободится от державших его стражников. Рот десятника открылся в попытке что-то сказать, но в этот самый миг его голова отделившись от шеи, с тихим стуком упала на устланный мягкими коврами пол. Один из стражников ловко обтер окровавленное лезвие сабли об одежду убитого и низко поклонился кагану.

– Уберите… это, – брезгливо скривил губы Бекмер. – И не забудьте сменить ковры.

Стражники поспешно удалились унося с собой обезглавленное тело. Бекмер поднял глаза на застывших военачальников.

– Это было сделано что бы не допустить слухов. Сообщите воинам, что отправившиеся на разведку натолкнулись на русские дозоры. Скажите, что все они погибли как герои, забрав с собой всех встретившихся им русов.

Бекмер всматривался в лица сидящих подле него людей. Пытливые глаза кагана искали на лицах хоть тень смущения или неодобрения его действиями. Но ни один ни движением бровей не выдал истинных чувств. Бекмер незаметно перевел дыхание. Эти пока у него в кулаке, но вот надолго ли?

Прячась в густой тени вековых деревьев, Василий внимательно осматривал лагерь противника. Ожидаемого, после таинственного исчезновения разведчиков, переполоха не получилось. Василий разочарованно вздохнул. Почти два десятка разведчиков сам порубал, да три десятка леший завел, а хазары словно и не заметили. А может и правда не заметили, подумал богатырь. Вон их сколько – не меньше чем звезд на небе, что им пять десятков. Тут этих десятков и не пересчитать.

Осторожно, стараясь не привлечь внимания шевелением кустов, Василий вернулся на выделенную ему самим лешим, полянку. Лесной хозяин огородил ее заклятиями, и пообещал что даже коли рядом кто пройдет – не заметит.

Туман, радостно заржал встречая пригорюнившегося хозяина. Жуткие зубы весело клацнули возле лица Василия, но тот давно к ним привыкший только отмахнулся – не до тебя мол сейчас.

Не обращая внимания на обиженного коня, богатырь развернул сверток с полученным от Ящера оружием. Ярко блеснул чудесный металл меча, заблестели переливаясь всеми цветами радуги наконечники стрел. Мозолистая крепкая ладонь, нежно погладила тугой лук. Вот и настало время использовать его чудесную силу.

Словно готовясь к священнодействию, богатырь осторожно положил перед собой лук, не удержавшись что бы не послушать басовитого гудения тетивы, и изящные стрелы. Руки богатыря гладили и ласкали оружие заручаясь поддержкой в опасном деле.

Даже Туман замер, затая дыхание наблюдая за погруженным в думы хозяином.

Наконец, широкая грудь богатыря поднялась и опустилась в мощном вздохе. Подошло время испытать силу лука.

Затаясь в густых, непролазных кустах, Василий который час наблюдал за роскошным белоснежным шатром, высившимся далеко в глубине хазарского воинства. Наконец, терпение богатыря было вознаграждено. Вышедший из шатра высокий, статный хазарин, окруженный многочисленной свитой, никак не походил на простого воина. Даже на таком расстоянии, Василий видел как ярко блестят на солнце золотые кольца на пальцах, и драгоценные камни осыпающие рукоять изогнутой сабли.

Не теряя драгоценных секунд, богатырь вскинул подрагивающими от нетерпения руками, лук. Стянутые тугой тетивой рога стремительно согнулись и успев почувствовать на щеке легкое прикосновение оперения стрелы, Василий отпустил тетиву.

Нахмурив брови, Бекмер тяжело смотрел на труп зятя. Еще не успела остыть подушка, сидя на которой, Бахмет обсуждал с ним поиск проходов через лес, а он уже лежит на полу шатра с тонкой стрелой в груди. Рука кагана не глядя ухватила чашу с вином.

В лагере стоял переполох. Посыльные кагана сновали тут и там разыскивая всех шедших с войском шаманов – уж больно странно выглядела убившая Бахмета стрела. Спустя недолгое время, все шаманы которых удалось найти стояли перед грозными очами кагана.

Не смея громко разговаривать в присутствии повелителя, почтенные старцы перешептывались сокрушенно качая головами.

– Да простит меня Великий Каган, – робко произнес старый Кирилтух, служивший семье Бекмера вот уже три поколения, – но не позволит ли Ваша Светлость, извлечь стрелу из тела? Нам хотелось бы более внимательно ее изучить…

Бекмер хмуро кивнул. Низко поклонившись, шаман осторожно протянул руку к груди Бахмета. В тот самый миг, когда тонкие пальцы шамана коснулись переливающегося оперения, древко дрогнуло и обратившись струйкой невесомого дыма, плавно просочилось между так и не успевших сжаться пальцев.

Не веря своим глазам, Бекмер подскочил к трупу. Руки кагана слепо зашарили по застывшей теперь навечно груди зятя. Все верно: вот пробит стальной щиток, вот рана, но от стрелы не осталось ни следа. За его спиной шаманы в спешном порядке читали заклинания призывающие духов оградить их от зла.

– Вон! – вне себя от гнева на неумех прошипел Бекмер. – Кто проронит хоть слово о том что произошло пожалеет что родился зрячим и умным. Немедленно позовите моего сына и византийца.

Наблюдая за переполохом во вражеском стане, Василий ликовал. Не ошибся он в выборе цели и стрела не ошиблась. Как ни повернется дело в дальнейшем, а все одно видно – не простого сотника угробил. Не меньше чем тысяцкий, а то и еще поважнее птица. Жаль, что стрел только три, а рук только две – иначе всех бы вот так, Василий аж глаза прикрыл от заманчивых мыслей.