Текст книги "Богатырь - не звание! (СИ)"

Автор книги: Михаил Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

Сначала появилась боль. Всепоглощающая, жадно дергающая каждую пядь избитого тела. Затем сквозь боль стали проступать обрывочные видения. Яркими вспышками мелькнуло, как не заботясь волокли по ступенькам, встречая довольным хмыканьем каждый удар головы о твердые ступеньки, лязг несмазанного замка, тяжелый удар о каменные плиты пола. Холод.

Василий для пробы шевельнул рукой. Боль стеганула так, что застонал, но руки не связаны. Это плохо – значит уверены в охране. А после того, как смог незамеченным пробраться в терем, охранять будут так, что князь позавидует. А ведь столько еще надо успеть. Василий снова застонал.

– Ну же, храбрец, тише… – раздался где-то совсем рядом, нежный до дрожи, девичий голосок. На разгоряченную щеку опустилась прохладная узкая ладошка. – Ты лежи. Ох, горюшко, как они тебя…

Вздрогнув от неожиданности, Василий с неимоверным трудом разодрал склеенные засохшей коркой крови ресницы. С трудом удалось собрать так и норовящие разбежаться в разные стороны зрачки. Из полутьмы выступило миловидное девичье личико. Лет шестнадцати, прикинул богатырь, а то и меньше. Вон, глазищи какие! От такой красоты даже боль стыдливо поджала хвост, немного утихнув. Василий в немом восторге залюбовался огромными серыми глазами, что жалостью смотрели на его распухшее от побоев лицо. Гордый изгиб бровей, длинные пушистые ресницы порхали крыльями диковинной бабочки. Полные, алые губы искривились в жалостливой гримасе.

– Никак сама Леля ко мне пожаловала? – попытался пошутить не слушающимися губами Василий.

Девушка зарделась, мотнула головой так, что бы густая прядь светлых шелковистых волос, закрыла лицо от нескромного взора.

– Да будет тебе, храбрец, – чуть слышно прошелестело из-под волос. – Я такая же пленница…

– Жаль, – понарошку расстроился богатырь. – А я уж решил, что заберешь меня прям отсюда в Вирий. Я б там целыми днями пил мед и восхвалял твою красу.

– Ну, леший! – негромко рассмеялась девчонка. – Душа еле в теле держится, а насмешничаешь!

– Ну, так уж и еле держится! Да она в тело так вцепилась, никакими клещами не оторвешь! – уверенно хмыкнул Василий. Поморщился от боли в ребрах и продолжил. – Ты вот что скажи. Я тут одну пленницу ищу, что давеча боярские люди умыкнули. Не встречалась ли?

Девчонка вздрогнула. На миг выглянула из-под завесы волос, в широко распахнутых глазищах мелькнули слезы.

– Не ту ли, что на коня поменять хотят? Да других здесь вроде и нет…

– Постой, постой, – Василий забыв про боль в теле аж привстал. – Уж не ты ли? Уж не Званой ли кличут? Не внучка ли Звяги?

Девчушка кивнула.

– А я то уж думал не найду тебя! Меня дедушка твой попросил присмотреть…

– Дедушка?! – Звана откинула волосы, с затаенной надеждой впившись взглядом в лицо богатыря. – Что… с ним?

Василий опустил глаза. Видно – догадывается, а поверить не хочет. Как ей сказать? Он неловко протянул руку и положил на хрупкое плечико.

– Нет его больше… У меня на руках умер… Взял слово, что за тобой пригляжу. Да не успел я немного. Вот потому и здесь…

Не находя больше слов, замолчал. Звана, опустив глаза, пристально разглядывала свои руки. Только слезинки, блесткими звездочками срывались со щек, безмолвно падая на холодный, каменный пол.

Василий окинул взглядом подвал. Каменные стены, сырой, холодный пол, да небольшое окошечко у самого потолка. Окошечко – кошка не пролезет, а иди ж ты – прутьями железными перегорожено.

Наконец плечи девушки вздрогнули, поднялись и опали в горьком вздохе.

– Зачем же ты пришел, храбрец? – безжизненно прошептала Звана. – Что мне теперь? Кроме деда нет у меня никого… А так и ты ни за что сгинешь.

– Ты брось это, девка! – сурово сдвинул брови Василий. – Тебе еще детей родить, да назвать в честь деда! Что б память в правнуках жила! Да и я пока что не сгинул, и не тороплюсь по правде!

– Все равно, нам отсюда не выбраться, – горько рассмеялась Звана. Василий с удовольствием отметил, что блеснул лучик надежды в полных горчи глазах, но, увы, сразу погас. – Охрана такая, что… Да и некуда мне идти.

Василий хотел было нахмуриться, но даже брови болели так, что аж зашипел.

– Звана, – мысль пришедшая в голову была не такой уж и сумашедшей. – Ты Одинца знаешь?

– Знаю – по мигом покрасневшему лицу девушки, Василий понял что не ошибся. Значит нужно бить дальше.

– Так вот, коза-дереза. Этот герой пообещал, что коли не получится у меня вернуться с тобой, то сам пойдет убивать Охлябу. Как думаешь, чем это закончится?

Звана закусила губу. Мигом вспомнила, как таяла в сильных объятиях сына кузнеца. Как сговаривались о свадьбе, вместе мечтали…

– Нам все равно не выйти отсюда.

Василий только хитро подмигнул.

Зверко отчаянно боролся со сном. Ночь на исходе, тут бы спать да спать, но уж больно однозначно выражался Быстряк. Девка что, ее и караулить особо нечего – сидит, да плачет потихоньку. Зверко вздохнул – жалко было девку, но что поделаешь, коль боярин так восхотел? Другое дело этот появившийся, как морок, мужик. И какой леший его принес?

Зверко толкнул своего напарника:

– Не спи, тетеря!

– Да не сплю я! – обиженно протянул тот, вздрогнув от неожиданности. – За собой следи!

Гридни зло уставились друг на друга. Неожиданно Зверко широко улыбнулся.

– Да ладно тебе, Славуня. Просто боязно немного…

Славуня хмыкнув покосился на напарника. Не увидя ожидаемой иронии на его лице, нехотя признался:

– Мне то ж, не по себе. Видел, что с Мизгерем, этот – Славуня кивнул в сторону подвала с пленниками, – сотворил?

– Не, я ж тут с середины ночи, почитай, стою. Так, слышал кое-что… постой, ты ж как раз там где-то был?

– Угу, – хмуро поежившись, буркнул Славуня, – Хвала богам, на улице сторожил. Когда крик подняли, я ж первый в терем ломанулся. Вбегаю, а там у лестницы Буня лежит… А кровищи!.. Наверх-то когда пришел, там все уже кончено. Этого, Быстряк крутит, а Мизгирь уж и не дышит почти… Я как глянул, чуть не вывернуло – плечо словно из живота растет!

Зверко широко распахнув рот, жадно ловил каждое слово.

– Неужто так можно? – недоверчиво спросил он.

– А как думаешь, коли вдвоем его палицу волочить пришлось? Одному поднять – и думать нечего. А этот, – он снова кивнул в сторону подвала, – супротив троих ей махал!

Зверко попытался представить эту картину, и себя на месте Быстряка. Получилось так правдоподобно, что даже икнул от страха. Покосившись краем глаза на надежную дубовую дверь, неуверенно сказал:

– Ну, все равно же, Быстряк его завалил?

– Завалил. Только, – Славуня доверительно наклонился к товарищу и тихонько, не дай бог, кто услышит, прошептал. – Я вот что скажу. Будь там место для размаха, да один на один, от Быстряка бы мокрое место осталось. Истинно говорю…

Шорох, донесшийся из подвала с пленниками одновременно с последними словами, прозвучал так зловеще, что оба содрогнулись, мертвыми хватками вцепляясь в рукояти мечей.

Помолчали, думая об одном и том же. Первым не выдержал Славуня. Осторожно подошел к двери ведущей в подвал, осмотрел. Хорошая дверь. Ладили подвал всяких татей держать, вот и постарались, на славу. Толстая, мореного дуба, вся в полосах кованого металла, петли в три пальца толщиной. Такую не вышибешь. Разве что кто из богатырей князя Владимира смог бы. Да, хвала богам, откуда тем богатырям в этой глуши взяться? На всякий случай заглянул в окошечко в центре двери. Странный мужик скрючившись неподвижно лежал у дальней стены. Смерив взглядом ширину плеч, Славуня только покачал головой – у самого плечи такие, что в иные двери боком приходиться. А у этого и того шире – не человек, а велет. И откуда только такие берутся? Славуня перевел взгляд чуть в сторону, и оторопел. Девчонка дотянувшись до решетки окна, приладила к прутьям поясок и теперь сосредоточенно пропихивала голову в завязанную на другом конце петельку.

– Эй, ты это чего удумала, а? – нервно облизнув губы, окрикнул ее Славуня.

Звана игнорируя окрик продолжала заниматься своим делом.

– Зверко, а Зверко, – позвал Славуня напарника. – Ты гляди, чего эта бестия удумала! Она счас удавиться, а нас потом боярин…

– Девка, ты это брось! – выкрикнул из-за плеча Славуни Зверко, которому одного взгляда хватило понять всю серьезность ситуации. – Себя не жалко, хоть нас пожалей. Нас же на кол посадят!

Девчонка наконец соизволила взглянуть в их сторону. Оба охранника аж отшатнулись, настолько сильна была ненависть в этом взгляде.

– Заслужили, прихвостни боярские! Одно жалею, что увидеть это не смогу!

– Эй, мужик, – испуганно завопил, лежащему на полу, Зверко. – Останови эту дуру. Нелюдь, что ли?

– Не остановит. – с горечью полыни в голосе ответила девушка. – Помер! Забили до смерти. Нелюди.

Эти слова вконец добили охранников. Мало, что Быстряк обещал шкуру снять, коли приключится чего с мужиком, так за девку боярин вообще такое сотворит – подумать страшно! У обоих аж шеломы зашевелились от усиленных раздумий.

– Че делать-то? – заныл Славуня, словно мальчишка теребя рукав Зверко. – Че делать?

– Че, че… За Быстряком бежать, вот че! И поскорее.

– Да ты что, пока бегаем, эта и впрямь удавится!

– А ты, что предлагаешь?

– Надоть отобрать у нее пояс, а там и за Быстряком. Пусть дальше сам думает. Заодно и мужика проверим. Может жив еще…

Зверко задумчиво пожевал губами. Оно и правда, за Быстряком сбегать не успеют. А вот коли получится девку сберечь, то глядишь, и боярин этого не забудет. Может даже награду какую подкинет.

– Будь по-твоему, – решился наконец он. – Но что б смотреть в оба!

С трудом откинув тяжеленный – пуда два, не меньше, засов, гридни опасливо ступили в подвал. Держа руки на рукоятях мечей, подскочили к девчонке, вырвали из рук тонкий поясок. Звана попыталась сопротивляться, да куда ей против двух здоровых парней. Славуня только отмахнулся слегка, и она, не устояв на ногах, шмякнулась в угол.

Не обращая больше внимание на глотающую слезы девчонку, охранники осторожно приблизились к Василию. Смелый Зверко толкнул скрючившегося мужика в плечо, отскочил, наполовину вытягивая меч. Не издав ни звука, тело перевернулось на спину. Славуня поморщился, увидев вместо лица маску спекшейся крови. Лязг за спиной заставил подскочить чуть не до потолка – это Зверко задвинул меч в ножны.

– У, леший! – в сердцах плюнул Славуня. – Тише не мог?

– Да будет тебе, – Зверко всмотрелся в изуродованное лицо пленника. – Он похоже и правда помер. Не дышит вроде…

Он наклонился к пленнику, вслушиваясь в дыхание. Славуня, тут как тут, чуть лбами не столкнулись.

– Не дышит… – прошептал Славуня.

– Ага. – тоже шепотом согласился Зверко. – Помер.

В этот момент распухшие от побоев веки широко распахнулись, и на охранников весело блеснули небесно-голубые глаза.

– Не помер… – больше, Зверко сказать не успел. Огромные ладони опустились на склоненные головы охранников и с силой сошлись.

Звана зажмурилась, когда до ее ушей донесся противный хруст проламываемых костей.

– Ну, девка, теперь не отставай, – бодро потрепал ее по плечу Василий.

Не теряя времени, он снял с мертвецов перевязи. Ловко пристроив оба меча за спиной, проверил легко ли вынимаются, сделал парочку пробных махов. На удивление, мечи оказались довольно неплохими. До настоящего, богатырского меча им конечно далеко, но для битвы сойдут.

Нехорошо усмехнувшись, Василий с легким щелчком забросил мечи в ножны.

До боярского терема, что хвала богам оказался неподалеку, удалось добраться без приключений. Только один раз, заслыша издалека шаги одинокого охранника, Василий юркнул за высокую поленницу, увлекая за собой Звану.

У резного крыльца, Василий затаился вслушиваясь в темноту. Через мгновение показавшееся вечностью, с крыльца донесся чуть слышный вздох. Ладонь помимо воли, с поспешностью обхватила рот Званы. Молчи, мол, девка. Страж на крыльце видимо от скуки негромко затянул песню:

– Ой, ты рябинушка…

Ой, ты матушка…

После первых же заунывных звуков скрипнула дверь.

– Беспута, совсем с глузда двинулся? – недовольно бросил грубый голос. – Ты бы еще плясать вздумал!

Беспута, судя по голосу совсем молодой отрок, обиженно возразил:

– Да нешто, опять кто к боярину полезет? Охрану и так утроили – мышь не проскользнет!

– Ну, Беспута, твой отец как в воду глядел когда имя придумывал! Давай, дуй на боярский поверх, может хоть там от тебя толк будет.

– А здесь как же?

– Не твоего ума дело! Пришлю кого-нибудь. А ну, шевелись!

Вслушиваясь до боли в ушах, Василий услышал как сапоги охранника протопали вглубь дома.

Показав девке знаками держаться чуть позади, Василий кошкой взмыл на крыльцо, снова прислушался. Тихо. Осторожно, стараясь не скрипнуть, приоткрыл дверь – никого.

В тереме, богатырь огляделся. Вон знакомая лестница, стало быть чуть дальше по коридору и ход тайный.

С верху, с третьего поверха раздались негромкие голоса. По ступенькам застучали тяжелые сапоги. Надо спешить. Дернув Звану за руку, Василий молнией метнулся по коридору. За спиной услышал сдавленный вскрик, мысленно выругался, но не сбавляя скорости потащил девку за собой. Шаги на лестнице затихли.

– Померещилось, – спустя вечность объяснил невидимый охранник и шаги возобновились.

Василий смог перевести дух, только когда над головой с тихим стуком захлопнулась крышка железного люка.

– Ты чего вопила, дуреха? – накинулся на виновато потупившую глаза девку богатырь. – Нас же чуть не выловили!

– Там… кровь была… весь пол… – оправдываясь залепетала Звана.

– Ну была… А ты думала что я сюда мороком проскользнул?

Звана медленно покачала головой. Одно дело догадываться, и совсем другое – видеть собственными глазами такое страшное подтверждение.

– Так-то, девка, – уже тише сказал богатырь. – Сами себе судьбу выбираем.

Звана тихонько всхлипнула. Василий, утешая, неумело приобнял. Это с виду она взрослится, а в душе ребенок совсем… И за что ей такое выпало?

– Ну, будет… – ласковые слова подбирались с трудом. За столько лет корчемной жизни оно и понятно. Язык за это время больше к другим словам привык. – Спешить нам надо. Того и гляди хватятся.

Он несильно подтолкнул Звану к провалу тайного хода.

– Быстрее. Жалеть после будем. А сейчас, как бы нас не пожалели.

Едва пробившийся через железную толщу крик, неприятно резанул по сердцу:

– Сбегли, сбегли!

Не дожидаясь чем это может закончится, Василий нырнул в тайный ход. Следом за ним, как привязанная, торопливо засеменила Звана.

Из хода вывалились оглушенные сумашедшим бегом, с первыми лучами солнца. Звана радостно рассмеявшись, бросилась на шею богатыря. Василий, только отупело качал головой. Всего сутки минули, а кажется несколько лет. Небось и волос седых прибавилось…

Богатырь глубоко вздохнул. Свежий ветерок услужливо донес чудные запахи леса. Хорошо-то как. Самое время отдохнуть, сил поднабраться…

– Стой, девка, – отстранился от Званы богатырь. – Дорогу к дому найти сможешь?

– Могу… – удивленно вскинула брови Звана. – Тут рукой подать. Ты к чему спрашиваешь?

– К тому, что торопится тебе надо. С минуты на минуту погоню обрядят. Я задержу их немного. А ты тем временем должна до дому добежать, хватай Одинца, и уходите в Киев…

Звана смотрела на богатыря глазами полными слез. Внезапно плотина рухнула и по щекам пробежали мокрые дорожки.

– Не надо… не ходи… – чувствуя что это бесполезно, все же попыталась отговорить его девушка. – Пойдем с нами. Я все тропки лесные знаю! И с лешим здешним знакома. Он погоню запутает…

– Уходите в Киев, – будто не слыша продолжил богатырь. – Найдите там корчму Данилы Новгородца. Скажите – Василий послал. Пусть покажет мою избенку. Худовата, правда, но как обустроитесь немного, может и другую присмотрите…

Поправив рукояти мечей, Василий подошел к ходу.

– Не убивайся ты так! – обернулся он на последок к Зване. – Их там не больше полусотни, а воинов настоящих и того меньше. Мне это на один кутний зуб. Да и обещал я твоему деду, что верну Охлябе должок.

Глава 10

Впереди раздался топот, лязг, словно навстречу неслась железная лавина. Не замедляя шага, Василий выхватил мечи. Теперь главное устоять, не отступить. Ход узковат, с боков не зайдут, только б с наскока не опрокинули. Неслись уверенно. Не ожидали, что беглец может назад вернуться, за это и поплатились. Василий почувствовал как тяжелое тело навалилось на меч, жалобно вскрикнуло, но влекомое общей волной, накололось по самую рукоятку.

Василий с трудом сдерживал людскую волну. На последнем усилии толкнул, высвобождая мечи. На руки сразу же хлынула горячая, липкая кровь. Бездыханное тело тяжело упало к ногам, преграждая ход. Хорошо, преследователи факелов с собой не прихватили. Судя по жутким проклятиям, уже споткнулись о труп первого. Что ж, веселимся!

Василий, наугад ткнул мечом вниз. Тонкий крик боли возвестил что удар не пришелся впустую. Ну раз так, то еще раз по тому же месту!

Толпа немного схлынула, почуяв неладное. До слуха богатыря донеслись робкие голоса. Не послал боярин ни одного опытного воя. А это – простая челядь. Столкнувшись с врагом, враз растерялись что делать. Не давая противнику опомниться, Василий взревел, распаляя себя на бой. Выставив мечи, на манер копий, впереди себя, бросился на врага. В лицо ткнулось что-то мягкое, вскрикнули, ноги едва не споткнулись об очередное упавшее тело. Хрупнули чьи-то ребра. Наугад тыкая острыми концами мечей, Василий пробирался вперед. Только один раз рука почувствовала сопротивление, но поднажав, с удовольствием уловил скрежещущий звук рвущейся кольчуги. В таких только в корчму ходить, от ножа в пьяной драке беречься. А супротив воя с мечом…

Мечи несколько раз бесцельно ткнули в пустоту хода, в земляную стену. Не сразу дошло до богатыря, что не слышит уже испуганных вскриков. Только далеко позади, нет-нет, да и раздастся всхлип боли.

Василий остановился перевести дыхание. В груди клокотало, как в котле с кипящей водой. Не выпуская меча, тыльной стороной ладони отер пот со лба. Воздух подземелья и так не отличавшийся свежестью, загустел от тяжелого запаха свежей крови.

Василий с наслаждением втянул в себя этот пьянящий любого воина аромат. На победителях и раны зарастают быстрее, а уж запах вражеской крови восстановит силы почище любого отдыха!

Ураганом пронесся Василий по тайному ходу. Коли и попалась какая неровность стены – все снес широкими плечами. Не останавливаясь в подвале, взлетел по лесенке. Жалобно скрипнула отброшенная богатырским толчком железная ляда. Только здесь позволил себе остановиться, перевести дух.

По коридору, гремя кольчугами, бодро несся десяток гридней. Увидев огромного мужика с ревом выскочившего из подвала, сбились с шага, затем и вовсе остановились подталкивая друг друга в спины.

Василий обвел горе-воинов налитыми кровью глазами. В груди яро забушевал гнев. Молодые, сытые, довольные жизнью – вот они, прикрываясь приказами боярина чинят непотребства мирным людям.

– Готовьтесь к смерти, – глухо провозгласил Василий. Рот перекосился в реве-крике. Мощная шея вздулась тугими канатами жил, одна жила змеей скользнула по широкому лбу. Лицо побагровело. В уголках оскаленного рта выступила белесая пена.

– Бер… серк… – икнул кто-то в толпе. – Как есть берсерк.

Передние попятились, спотыкаясь о задних. Задние еще не до конца разобравшись в происходящем продолжали напирать. Возникла небольшая заминка. Этих недолгих мгновений, Василию хватило преодолеть разделяющее их расстояние. Мечи в руках ожили, закрутились в ужасающем танце вокруг тела. В стороны полетели густые брызги горячей крови. Изредка взвизгивала рассекаемая богатырским ударом кольчуга. Хекая, словно мясник, Василий прокладывал себе путь к выходу. Гридни, истошно завывая от ужаса, даже не думали оказывать сопротивления. Скованные страхом они пятились, мешали друг другу. Каждый удар мечей находил свою жертву.

Дикий крик последнего гридня оборвался на полуноте, когда в его тело впились сразу два острых клинка. Один отсекая начисто руку, а второй отделяя голову от плеч. Кровь тугим фонтаном ударила вверх из рассеченных шейных жил. Умирающее тело дернулось в агонии и, прежде чем упасть, плеснуло в лицо богатыря горячей, молодой кровью.

Василий вздрогнул, словно просыпаясь от долгого сна. Руки с занесенными в замахе мечами устало опустились. Не веря своим глазам, богатырь обвел взглядом длинный коридор. Всюду, куда только доставал взгляд была кровь. Стены, пол, даже потолок в крови. Пот заливал глаза мешая смотреть. Василий провел рукой по лицу и с ужасом взглянул на свою ладонь – кровь.

– Перун! – пересохшими от ужаса губами прошептал Василий. – Неужто снова?

Толкнув ногой ближайшую дверь, богатырь ввалился в небольшую, полутемную комнатку. Из дальнего угла, блеснули испуганные глаза. Девичий визг неприятно резанул по ушам.

– Тихо ты, дура, – с трудом шевеля пересохшими губами прошептал Василий. – Не трону я тебя…

Девка, сжавшаяся в уголке в маленький дрожащий комочек, тихо всхлипнула, и послушно закивала головой. Не обращая больше на нее внимания, Василий бросился к невысокому столику. Его внимание привлек высокий глиняный кувшин. Глотнув скривился – прокисшая брага, но продолжил гулко хлебать пока последняя капля не оказалась на потрескавшихся губах.

Отбросив кувшин в сторону, так что черепки жалобно звенькнули о бревенчатую стену, богатырь огляделся. Маленькая комнатка вгоняла в уныние. Малюсенькие прорезанные чуть не у потолка оконца, почти не давали света. Обстановки всей – стол, да лавка застеленная каким-то тряпьем. Небось сенных девок в наказание сюда запирали. Из угла снова донесся всхлип. Только сейчас до Василия дошло как он, наверное, страшно выглядит со стороны. Щелочки распухших от побоев глаз, разбитые губы… еще и в крови с ног до головы.

– Небоись… – еще раз, скорее для себя, нежели для девки, повторил Василий. – Боярин наказал?

Та робко кивнула. Из коридора раздался полный животного ужаса крик, прервавшийся странным рыкающим звуком. Не сразу понял Василий что это такое. А поняв поморщился – точно такие звуки сам издавал частенько, свесившись с крылечка корчмы, когда желудок торопился посмотреть на щедрого хозяина.

– Ну, не горюй… Больше не накажет.

Ободряюще улыбнувшись девушке, Василий ухватил с лавки почти чистую тряпку. Обтирая на ходу лицо, толкнул дверь в коридор, прислушался. Тишина. Если кто и были в тереме, либо сбежались на шум битвы, либо решили не искушать судьбу.

Стараясь не смотреть на окровавленные стены, Василий бросился к выходу. Брезгливо перепрыгнув огромную, дурно пахнущую лужу у порога, вырвался на крыльцо.

Боярский двор словно вымер. Ни одного человека, только слабенький ветерок изредка хлопает плохо прикрытой ставней.

В центре двора, неподвижно, как истуканы, замерли два высоких, плечистых человека. Наметанный взгляд богатыря по достоинству оценил добротные кольчуги, шеломы, наручи. Да и осанка у обоих чего стоила – сразу видно, не простые гридни, что взяв в руки мечи, посчитали себя умелыми воинами.

Медленно спустившись с крыльца, Василий остановился в десяти шагах от них. Сощурив глаза, что бы яркое солнце не помешало, всмотрелся в незнакомцев. Впрочем, одного узнал без труда. Да и как не узнать эту посеченную славянскую рожу со свисающим седым чубом – Быстряк.

Василий кривляясь, и откуда только в нем это взялось, кивнул Быстряку как старому знакомцу. Презрительно скривившись, тот сплюнул в густую пыль.

– Я надеялся, что ты придешь, – выступил чуть вперед, стоящий рядом с Быстряком, красивый, статный мужчина. Седые усы, вислыми селедками свисали по сторонам жесткой складки губ. – Воины просто так не уходят…

Василий окинул его внимательным взглядом. По всему видать – воин умелый. Меч не обнажает, но руки держит так, что вздохнуть не успеешь, как уже нанесет точный удар. Шелом вроде простой – остроконечный, но по такому хоть топором, хоть палицей – все одно соскользнет удар почти без вреда. Да и кольчуга не простая – миланская – такая даже выстрел из арбалета пожалуй держит. Никак боярин Охляба собственной персоной?

– С чего ты взял, что я воин, а боярин? – Василий демонстративно стряхнул с клинков капельки крови. – Я простой мужик.

– Мужик? – расхохотался Охляба. – Да уж, мужик! То-то чуть Быстряку голову не отвернул!

Быстряк недовольно поморщился, но перебивать не стал. Либо уважает хозяина, либо боится. Что ж этот боярин за зверь такой, загадочный?

– Беру тебя на службу! – неожиданно провозгласил Охляба. – Нравишься ты мне. Да и воин, какого поискать! Вон, сколько моих положил.

– Если б то еще воины были, – вроде как про себя хмыкнул Быстряк, заработав недовольный взгляд боярина. – А то порубал деревенщину сиволапую…

Василий медленно покачал головой.

– Нет, боярин. Я слово дал, что не будешь ты более землицу поганить. Пора за дела свои ответы нести!

– Каков нахал! – в голосе боярина мелькнуло неприкрытое одобрение. – Даю еще шанс. Не выстоять тебе против меня, парень!

Покачав головой, Василий выразительно показал глазами на Быстряка. Охляба криво усмехнулся.

– Он не встрянет, – суровый взгляд заткнул рот собиравшегося возразить воина. – Думаешь, Святослав Неистовый, за так боярские звания раздавал?!

Вот оно что! Василий мигом понял откуда и самоуверенность у боярина и кольчуга добротная. О воинах Святослава до сих пор кощуны складывают. Не думал даже, что сведет судьба с одним из них. Эх, одна надежда на зелье Белояново – не подвело бы.

Василий стряхнул наваждение. Сколько лет с гибели Святослава минуло. Так что не с воином его биться придется, а всего лишь со стариком, что бахвалится прошлыми победами. Может и правда был неплохим рубакой, да годы в тепле свое возьмут. Равны силы!

– Защищайся! – бросил богатырь вздымая мечи. Пожав плечами, Охляба протянул левую руку назад. Дожидавшийся этой минуты, Быстряк подал тяжелый щит. Бой начался.

Поединщики закружились друг против друга. Мягкие пружинистые шаги превращали их в больших хищных котов.

Быстряк, затая дыхание, следил за поединком. Воздух накалился, того и гляди молнии во все стороны шибанут. Оба стояли перед незримой границей, перешагни которую и достанет тебя меч супротивника. Шаг посолонь, два шага противосолонь – как танец в страшном обряде призывающем смерть.

Охляба мягко скользнул вперед, пересекая незримую границу. Василий, отказываясь принимать бой, так же мягко скользнул назад. Ни одного лишнего движения. Ровно настолько, что бы между ними оставалось точно вымеренное за годы поединков, пространство. Снова настороженное кружение.

Охляба вновь скользнул вперед. Шаг, еще шаг, еще… Боярин наступал все стремительнее. Теперь уже и не тесня противника, а гонясь за ним. Быстряк задержал дыхание. Еще чуть, и победа… Словно подумав о том же самом, Василий не отступил в очередной раз, а стоило противнику переступить черту, обрушил вихрь встречных ударов. Легко защищаясь от блистающих в воздухе мечей, Охляба подставил щит. В следующий миг боярин дрогнул – сила ударов была такова, что добротный щит мигом превратился в груду измочаленного дерева. С трудом поспевая одним мечом за двумя, он брезгливо стряхнул с руки мешающие обломки. Василий мягко отступил, и снова противники закружились друг против друга.

Рассеянность мелькнула на надменном прежде лице боярина. И правда – годы взяли свое. Одна из первых заповедей поединщика – не показывать противнику истинных чувств. А коли не смог укрыться под маской равнодушия – проиграл наполовину.

Развивая свой небольшой успех, Василий взорвался мощными ударами. Охляба, едва поспевал подставлять меч под удары. Точно у противника не две руки, а десяток. В глазах уже мельтешит от булатных бликов…

Рядом звякнуло, посыпались искры. И сразу ударов стало меньше, как водопад иссяк. Сквозь заливавший глаза пот, Охляба разглядел знакомый силуэт – Быстряк! Спасая боярина, воин бросился под смертоносный град, оглашая двор могучим ревом. Охляба с трудом перевел дыхание. Не до чести, когда того и гляди проткнут. Надо бы наградить опосля…

Не успел Охляба додумать эту мысль, как лицо Быстряка перекосилось. Меч на миг замер в широком замахе и выскользнул из ослабевших пальцев. На кривившихся губах вздулся и лопнул огромный кровавый пузырь. Неверяще распахнув глазами, Охляба смотрел на вынырнувший из спины верного воя окровавленный булат. Рубиновая капелька весело сверкнув в лучах солнца сорвалась со смертоносного жала и упала в пыль, сворачиваясь бесформенным серым комочком.

Василий с трудом освободил меч. Не поддерживаемое более ничем тело, тяжело рухнуло навзничь.

Охляба неловко взмахнул мечом. Отмахнувшись как от назойливой мухи, Василий легко выбил клинок из его руки.

– Ну, боярин, – Василий ткнул окровавленным мечом в сторону попятившегося Охлябы. – И здесь сподлил?! Опозорил имя Святослава, называясь его витязем!

Но Охляба уже и сам понял свой позор. Осознание сломало его мигом превратив в жалкого старика.

– То не я… – позорно залепетал боярин, и куда только делась надменность, продолжая пятиться от наступающего богатыря. – Он сам… Ты же слышал мои слова… Он сам… Пощади!

Боярин упал на колени. По рабски умоляя о пощаде подполз, пытаясь поцеловать сапоги победителя.

– Пощади, Христом – богом молю, пощади…

– Ты из этих? – брезгливо оттолкнул его ногой Василий. – Тогда понятно…

Мелко закивав, боярин, трясущимися руками вытащил из-за пазухи нательный крестик.

– Тьфу! – брезгливо сплюнул Василий закидывая мечи в ножны. Ярость боя уже прошла, а смерть этого червя не вернет убитых. – Живи… Пусть твой бог тебя судит. Не думал, что у Святослава такие трусливые черви в ближниках ходили!

Не слушая благодарностей, богатырь повернул к воротам. Что таиться – кто был верен боярину порублены, а остальные разбежались или попрятались…

Возле уха тонко свистнуло. Василий запоздало втянул голову, кидая руку на рукоятку меча. Судя по свисту не воинская стрела – охотничья. Что ж за охотник такой, что мимо цели? Хрип за спиной заставил резко обернутся. Сжимая подобранный меч, Охляба в последней судороге царапал левую глазницу, в которой причудливым белым цветком, расцвело белое оперение стрелы. Словно слезы позднего раскаяния, по щеке пробежала алая полоска крови.

«Так вот какие вы, рабы нового бога». – Неодобрительно подумал Василий. – «В спину хотел? Ну-ну».

– Ты в порядке? – раздался робкий голос Одинца.

Богатырь все еще погруженный в горькие мысли, рассеянно кивнул.