Текст книги "Богатырь - не звание! (СИ)"

Автор книги: Михаил Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

День не задался. Низкие серые тучи затянули небо до самого горизонта. Юркие ласточки и стрижи, предчувствуя неминуемый дождь проносились низко над землей. Откуда-то издалека изредка доносились глухие раскаты грома.

– Перун гневается? – полуутвердительно спросил богатырь.

Маргаст не отвлекаясь от своих дум неопределенно пожал плечами.

– Может гневается. А может наоборот… не гневается… Он вообще странный.

– Это как?

– Да… Шуток не понимает, – ушел от ответа колдун.

– Шуток? – не понял Василий. – Это кто ж над самим громовержцем шутить удумает?

Маргаст помотал головой, но под настойчивым взглядом богатыря, раскололся:

– Да дело-то, честно говоря, давнее. Как Перун бился со Скипером-зверем, слыхал? – Василий пошевелил мозгами припоминая сказ кощунников. Вспомнилось только, что этот самый зверь, Перуна в погребе запер на триста лет, да сестриц его утащил в подземное царство. Только помощь братьев помогла Громовержцу вырваться из погреба в котором его запер Скипер-зверь. – Ну… мне хозяин велел за Скипером присматривать, а я… того… к Перуну его отправил… Интересно стало, как он к этой зверушке отнесется. С тех пор тот меня… недолюбливает.

– Недолюбливает? – изумился Василий. – Да он же по твоей вине триста лет в порубе просидел. Я на его месте тебя вообще бы прибил!

– Я и говорю – недолюбливает, – недовольно поморщился Маргаст. – Еще и Скипера перепугал…

Не находя слов, Василий во все глаза смотрел на Маргаста. Похоже не врет колдун.

– А сестер его, зачем Скипер упер?

– Молодой был… щенок совсем, – охотно пояснил колдун. И оправдываясь добавил: – Он много чего домой таскал. Кто ж ждал, что богинь из Вирия упрет?

Едва кони ступили на земли пирозерского князя, Маргаст свернул в лес. Что за отношения у князя с иноземцами непонятно, лучше до времени схорониться. Наблюдая издалека за встречными деревеньками, они все больше убеждались в том, что литву князь не ждал. Те же пожарища, изуродованные трупы, и могилы, могилы, могилы.

Очередная деревенька вынырнула внезапно, словно пряталась поджидая путников. Не сразу Василий понял что в ней не так. После стольких разоренных деревень и весей, как-то непривычно было видеть целехонькие нетронутые дома. Из трубы одного даже поднимается легкий дымок. Судя по изменившемуся взгляду колдуна, Василий понял что тот подумал о том же. Раз деревенька цела, стало быть либо они опередили литву, либо… они в деревне. Не говоря ни слова, Василий дернул поводья, разворачивая коня к деревне, и медленно потянул из-за спины меч. Отставая от него на мгновение, Маргаст сделал то же самое.

Деревня казалась вымершей. Дома были целые, ни следа разрушения. По дворам деловито сновали куры, изредка доносилось требовательно мычание коров. Только людей в деревне не было. Сунувшись в пару домов, Василий и там не увидел ожидаемого беспорядка. Все выглядело так, словно хозяева только что вышли во двор. Он вопросительно посмотрел на Маргаста. Пожав плечами, колдун кивнул на домик из трубы которого поднимался дымок. Василий кивнул, и обнажил второй меч.

Дверь подалась без скрипа. Неслышимой тенью, Маргаст скользнул в темноту дома, и замер как вкопанный. Нырнувший следом богатырь, пребольно впечатался носом в его широкую, каменную спину. Глухо хрустнуло.

– Ящер тебя задери! – зашипел было Василий, но осекся стоило только взглянул внутрь дома. – Это ж как?…

Богатырь длинно присвистнул. Мечи ловко скользнули за спину, занимая свое место в ножнах. Еще не веря своим глазам, Василий плечом отодвинул изумленного Маргаста. На полу, в беспорядке лежали тела. Брони точь-в-точь как у уже встреченных литовцев, а вот лица… Богатырь задумчиво смотрел на обваренные почти до костей головы воинов.

– Масло… – неожиданно, будто про себя, произнес колдун, и пояснил: – Масло вскипятили, и на головы… Во сне наверное, вона, даже мечи при них остались.

И что бы развеять последние сомнения, подошел к огромному чугунному котлу, что боярски выпячивал пузо из еще теплой печи.

– Ну, я ж говорю – масло! – Маргаст довольно облизал перепачканный палец. В следующий миг гримаса отвращения перекосила сияющее лицо. – Тьфу, пропасть! Прогорклое!

Богатырь все так же не отвечая, смотрел на жестоко изуродованные тела. Где-то на задворках души медленно зашевелилось острое сожаление, что не успел. Так хотел сам порубать, а здесь все кончено.

– Пошли отсюда, – Маргаст залихватски хлопнул его по плечу. – С этими все. А местных поискать надобно. Пусть расскажут как все было.

Видно звезды в этот день не очень благоволили Василию. Выходя на залитое солнцем крыльцо, он снова больно впечатался носом в твердую спину.

– Теперь-то что? – почти простонал богатырь, но осекся. Рука метнулась к плечу, привычно ухватывая обтянутую кожей рукоять.

Вокруг крыльца, ощетинившись острыми жалами стрел, стояли суровые воины. В бронях литвы. За их спинами стояли еще, но уже с мечами. И только позади них, гордо возвышался на гнедом жеребце, закованный с ног до головы в стальную броню, воин. Отбрасывая ослепительные блики, металлическая перчатка неприятно скрежетнула по напоминающему перевернутое ведро, шлему, отбрасывая мешающее забрало. Серо-стальные, окруженные густой сеточкой мелких морщин глаза, остро зыркнули из-под нависших седых бровей.

– Значит это вы убили моих людей? – растягивая слова, прогудел басом всадник.

Маргаст безразлично пожал плечами. Василий чуть выдвинувшись вперед, медленно потянул меч. Острые жала стрел дрогнув, все же удержались от короткого полета к его защищенной лишь кольчугой груди. С такого расстояния не то что кольчуга, панцирь стальной не спасет. Мигом превратят в ежика, только яблоки собирать на иголки не придется. С жалостью Василий отпустил рукоять, показывая лучникам пустые ладони.

– Этих? – Василий кивнул в сторону полуприкрытой двери. – К сожалению нет… А вот Пааво Языксломаешь – мы. А ты значит сам Райво Медвежья Хватка?

Тяжелые брови Райво сшиблись на переносице похожие на два тяжелых булыжника. Богатырь даже прислушался – не загремит ли?

– Люблю таких наглых! – неожиданно улыбнулся Райво. – Но как видишь, нас больше.

– Вижу, – Василий вздохнул как можно обреченнее. – Где ж мы вас всех хоронить будем?

Лица Райво и его людей вытянулись как лошадиные морды, но вслед за этим грянул оглушительный взрыв хохота. Даже лучники широко заулыбались утратив на миг бдительность.

Ожидавший этого Василий, мощно оттолкнувшись от жалобно скрипнувших досок крыльца, прыгнул через головы лучников в самую гущу врагов. Задорно блеснули выхватываемые в полете мечи, и тут же опустились на головы ближайших противников. Брызнула кровь, мечи замелькали с сумашедшей скоростью, словно два ужасных серпа собирающих кровавую жатву.

Прежде чем опешившие воины придя в себя схватились за оружие, десяток их товарищей со стонами валялось в пыли.

Противно взвизгнули стрелы устремляясь в оставшегося на крыльце колдуна. И в тот момент, когда острые жала собирались с чмоканьем пронзить мягкую плоть, фигура Маргаста подернулась легкой дымкой и исчезла с крыльца. Возникнув за спинами лучников, колдун с мрачным смехом разрубил пополам крайнего воина.

Райво Медвежья Хватка, с тихим ужасом наблюдал за происходящим побоищем. Его верные воины, все как один ветераны многих кровавых сражений, падали под ударами двух неведомых богатырей как листья срываемые ураганом.

Василий с наслаждением рубил ненавистные лица. Боль сжигавшая сердце последние дни, таяла с каждым ударом. Внезапно, Василий почувствовал как в груди начал разгораться знакомый пожар. Низкое рычание сорвалось с плотно сжатых губ вперемешку с хлопьями пены. Толпа наседавшая на него отхлынула, но спасаться от его мечей было уже поздно. В два счета прорубив в их рядах широкую просеку, богатырь оказался перед конем Райво.

– Дерись… Как мужчина… – глухо прорычал изменившийся до неузнаваемости голос.

Ни один мускул не дрогнул на лице старого воина. Окинув богатыря презрительным взглядом, Райво Медвежья Хватка медленно слез с высокого, тонконогого жеребца. Стальные подошвы глухо ударились в утрамбованную за многие годы землю двора. От сотрясения, забрало с лязгом опустилось, закрывая лицо. Так же неторопливо, Райво вытянул из притороченной к седлу петли, огромный, с жутко изогнутым носом, чекан.

Развернувшись с непостижимой для закованного в железо человека скоростью, Медвежья Хватка наотмашь ударил чеканом целя в незащищенную шеломом голову.

У Маргаста перехватило дыхание. Он внутренне сжался, ожидая глухого удара, хруста костей, но в последний момент, Василий поднырнул под летящее жало успешно избегая удара. Мечи полоснули в ответ закованное в железо туловище и отскочили обиженно взвизгнув.

Противники закружились друг против друга, делая обманные выпады. Мечи Василия беспомощно скрежетали о толстые латы, вызывая у Райво взрывы грохочущего, словно обвал, хохота. Сам Райво, как ни старался, но так и не смог даже задеть вертящегося ужом богатыря.

И Маргаст, и литва, прекратив битву напряженно следили за поединком. За Райво Медвежья Хватка прочно закрепилась слава удачливого и умелого поединщика, но нынешний его противник, похоже, был ой как не прост! Могучие удары Райво, запоздало разрубали воздух там где несколько мгновений назад находился юркий богатырь. Сам он выныривал где-то сбоку звеня градом ударов по стальному панцирю. Доспех Райво проминался под ударами двух мечей словно под кузнечными молотами. Каждый такой удар выбивал испарину на закрытом забралом лице и слова благодарности богам, что помогли в свое время выстоять в споре с кузнецами что доспех должен быть толще. Дыхание с хрипами вырывалось из могучей груди Райво. Пот заливал глаза, мешая следить за скачущим туда-сюда противником. Вдруг, он замер опустив руки с мечами будто ожидая напрасной милости от победителя.

Радостно взревев, Райво широко размахнулся, клюв чекана блеснул, на миг застыв в крайней точке, и… Острие меча, скрипнув нырнуло в узкую щель забрала, ломая переносицу, кости лица, пробло мозг, и ткнулось в стальную преграду шлема. Горячая кровь, густым, вязким потоком хлынула внутрь доспеха, ловко нашла незаметные щелочки в сочленениях и неторопливо закапала на утоптанную землю.

Райво еще стоял на ногах, когда тишину разорвал жуткий свист стрел. Вздрогнувший от неожиданности Маргаст, с удивлением смотрел как десятки смертоносных посланников выкашивают оставшихся в живых воинов Райво. Воздух наполнился криками и жалобными стонами смертельно раненых. Воины метались по двору силясь найти укрытие от неведомого противника, но все тщетно. Спустя несколько коротких минут, от личной сотни Райво Медвежья Хватка остался только пяток жалобно поскуливающих, сплошь утыканных – как заметил зоркий Маргаст, охотничьими, а не боевыми – стрелами, тел.

Не обращая внимания на появляющихся из-за забора спасителей, Маргаст кинулся к рухнувшему рядом с поверженным противником Василию. Мутные глаза бездумно смотрели на колдуна не видя лица. Пересохшие губы шевельнулись, и он с трудом разобрал тихий шепот.

– Ви…на…

Глава 19

Василий отпивался вином развалившись на ворохе мягких шкур постеленных на лавку щедрым хозяином дома. Маргаст лишь успел выяснить, что подоспевшие так вовремя лучники были жителями этой деревеньки, что не захотели умереть как остальные соплеменники. От дальнейших расспросов войт уклонился, до приезда князя отправив колдуна с Василием в свой дом отдохнуть и набраться сил.

Колдун с жалостью смотрел на осунувшееся лицо богатыря. Тот уклоняясь от разговора мрачно хлебал сотворенное чудесной скатеркой вино. Наконец, под его пристальным взглядом, Василий не выдержал.

– Берсерк я, берсерк! Ты это хотел услышать? Потому и пью, что бы зверя удержать, прежде чем он делов натворит…

Маргаст отвел взгляд от горящих глаз богатыря и медленно покачал головой.

– Да нет… Тут другое… Не думал я, что в мире живых остались еще умельцы. Давно это с тобой?

Кувшин медленно выпал из разжавшихся пальцев. Не обращая внимания на распахнутый в немом вопросе рот богатыря, колдун тихо продолжил:

– В берсерках воплощается ярость богов. И это в человеке от рождения и до смерти… Правда, некоторые викинги умеют сожрав какой-то дряни становится похожими на берсерков, но это так… жалкое подражание, ничего общего с истинной яростью богов не имеющее. А у тебя ни то, ни другое…

– А что? – жадно воскликнул Василий.

– Было когда-то такое проклятие, – помявшись, нехотя ответил Маргаст. – Были времена, когда правителями становились самые яростные воины. Когда же они становились неугодны или переходили кому дорогу, на них накладывалось проклятие, которое заставляло бросаться в самые кровавые сечи… Проклятие умножало силы мускулов, но выпивало жизненные силы. Так, постепенно, за несколько лет, герой затухал как пламя свечи…

– Несколько, это сколько?

– По разному. Кто-то держался год, кто-то десять лет. Чем чаще случаются приступы, тем меньше времени жить. Но одно ты угадал точно – вино немного смягчает проклятие.

– Так что, – немного помолчав спросил богатырь, – мне теперь или от опасностей прятаться или пьяницей всю оставшуюся жизнь?

– Не поможет, – с сожалением вздохнул Маргаст. – Но проклятие можно снять. Только вот снять его может лишь тот, кто его наложил.

Лицо Василия потемнело. С шипением втянув воздух сквозь плотно сжатые зубы, он медленно покачал головой.

– Я. Туда. Не вернусь.

Заглянувший ему в глаза Маргаст отшатнулся от промелькнувшей там безысходной тоски и непередаваемого ужаса.

Звук открывшейся двери отвлек от неприятного разговора.

– Пирозерский князь Мирогнев, приглашает богатырей откушать с ним, на пиру по случаю уничтожения иноземных злодеев.

Василий неловко чувствовал себя под пристальным взглядом пирозеровского князя. Хоть и приходилось не раз пировать за одним столом с Владимиром Красно Солнышко, да годы беспробудного пьянства почти стерли воспоминания о тех днях. Вот и не лез сейчас кусок в горло.

Маргаст, в отличие от смутившегося богатыря, уничтожал благоухающие ароматами блюда со скоростью лесного пожара. Василий только успел доглодать небольшую гусиную ножку, а колдун уже опустошил все блюда до которых только дотянулись его длинные руки.

Под непрекращающиеся здравницы, Василий тайком рассматривал Пирозерского князя. Высокий, статный с легкой сединой в черных как смоль волосах, Мирогнев произвел на богатыря хорошее впечатление. Перехватив его изучающий взгляд, Мирогнев улыбнулся одними кончиками губ и поднял простой, без всяких украшений кубок, в сторону богатыря. Василий совсем смутился от оказанной ему чести. Дрожащими руками, поднял в ответ свой, и под одобрительным взглядом князя, выпил до дна.

Пир тем временем разгорался лесным пожаром. Жители деревни, взбудораженные победой над литвой и приездом самого князя, расстарались на славу. Были извлечены все заготовленные запасы, отправлены гонцы в соседние деревеньки за пополнением запасов браги и пива, расставлены наспех сколоченные столы. Охотники, сбиваясь с ног, сновали между лесом и деревней доставляя все новую и новую дичь. Разнообразие, обычное на пирах князя Владимира, с лихвой заменялось обилием. Да и поварихи тут были недурные. Умело используя ароматные травки, так разжигали аппетит, что брюхо уже потрескивает, а руки знай пихают в рот все новые и новые куски.

Наконец, Мирогнев встал. Сделав пирующим знак продолжать пир дальше, он едва заметным кивком пригласил Василия с Маргастом проследовать за ним в дом местного войта.

Мигом подхватившись, Василий бросился следом даже не думая сохранять степенную важность. Маргаст только крякнул, когда стальные пальцы богатыря дернули за шиворот больно прищемив загривок. Недоеденная свиная нога упала под стол, где сразу же что-то завозилось, возникла короткая возня, и следом раздался громкий хруст кости перемежаемый довольным псиным рычанием.

Когда Василий прямо-таки втащил осоловелого от вкусной еды колдуна в дом, Мирогнев уже сидел за небольшим, но обильно уставленным закусками столом. Не отрываясь от пузатого бокала, князь взглядом указал на лавку напротив. Маргаст тут же по-хозяйски уселся и потянулся за высоким кувшином. Сдвинув брови, Мирогнев с улыбкой наблюдал, как Василий неловко примостился с краешку.

– Изменился, ты, Василий Игнатьевич, изменился… – внезапно прогудел низким басом князь. Брови Василия взметнулись вверх, но Маргаст похоже совсем не удивился словам князя. Если вообще их расслышал, поглощенный новой поросячей ножкой. Мирогнев весело расхохотался. – Никак не признал? Неужто я так сильно изменился?

Василий чуть заметно пожав плечами всмотрелся в открытое лицо Мирогнева. Искорки смеха прыгающие в зеленых, словно трава глазах князя, стали ярче. Было что-то такое в этом лице… Высокие, словно грубо вырубленные скулы, ярко-зеленые глаза, небольшой, едва заметный шрам на левом виске… Шрам!

Перед глазами как наяву встала бескрайняя засушливая степь. Орда степняков с диким раздирающим душу улюлюканьем окружила небольшой отряд младшей дружины. Два десятка безусых еще отроков, обнажив мечи, бросились в первый в своей жизни бой. Неравный бой.

Огромный, с жиденькой бороденкой воин на черном коне, неожиданно вырос из-под земли прямо перед растерявшимся Васькой.

– Дрожи, урус, – неестественно тонко для такого мужика рассмеялся степняк. – Дрожи. Только лужу на коня не пусти, а то мне его потом отмывать придется.

Огромная, жутко изогнутая сабля, со свистом рассекая воздух устремилась к широко распахнутым в испуге глазам Васьки. Рука будущего богатыря безуспешно тянула рукоять внезапно ставшего жутко тяжелым, меча. Пальцы беспомощно соскальзывали с холодной рифленой рукояти. Еще миг и острая стальная кромка жадно вопьется в мозг чуть ниже остроконечного шелома. Негнущиеся пальцы наконец ухватили непослушную рукоять. Не успеть. Медленно, словно муха попавшая в сладкую патоку, меч покидал уютные ножны. Не успеть. Не в силах выдержать зрелища приближающейся сабли, Васька зажмурил глаза. Удар. Противный скрежещущий звук стали о сталь, подействовал на молодого дружинника не хуже ушата холодной воды. Заверещав не хуже степняка, Васька выхватил меч и все так же не глядя махнул им наотмашь.

Рука, ощутив сопротивление, усилила нажим, и в следующий миг меч обрел свободу продолжая свой путь. Звякнуло. Сочная, перекрывающая шум битвы ругань на чистейшем русском языке заставила Ваську открыть наконец глаза.

Перепуганная запахом крови черная лошадь, взбрыкивая, уносилась от места схватки. Нижняя часть туловища степняка еще каким-то чудом держалась на конском крупе. Другая половина так и не выпустив из руки сломанную саблю валялась на выжженной солнцем земле.

Рядом, костеря всех родственников Васьки до пятого колена, зажимал рассеченный висок воевода Любомир. Не ожидал воевода, когда подставлял свой меч под удар степняка, спасая раззяву, что этот самый раззява разрубив с испугу противника, достанет и его кончиком острого меча…

Василий обескуражено поскреб затылок. Вот уж не ожидал встретить знакомца, а надо ж! Князь снова расхохотался.

– Надобно выпить за такое событие. А? – он широким жестом обвел стол. – Ты ж, стервец, меня едва без головы не оставил! Ну да кто старое помянет… Не каждый день в наши края богатыри знатные приезжают.

Все еще не находя слов, Василий подхватил протянутый кубок, и жадно отпил половину. Рот открылся было что-то сказать, но богатырь только мотнул головой и залпом допил вино.

– Какой, я теперь богатырь, – он задумчиво посмотрел на опустошенный кубок. – Был, богатырь, да весь вышел. Прости, князь, не хочу тебе врать. Не богатырь я больше, а так… Посмешище киевское.

Князь нахмурился. Глубокая морщина, похожая на шрам от удара топора, пересекла лоб. Внимательные глаза пристально изучали лицо Василия.

– Вот значит оно как? – наконец медленно проговорил князь. – Не врет значит молва…

Он снова налил себе и Василию не забыв и Маргаста. Молча выпили.

– Как бы там ни было, – негромко прихлопнул крепкой ладонью по столу князь, – Вы вдвоем бросились супостата рубить… А ведь видели, что не устоите… Богатырь, пожалуй не звание… Это в душе что-то…

Мирогнев покачал головой, потом встряхнулся, напомнив матерого медведя вылезшего из воды, и совсем другим голосом прогудел:

– Ладно! Что было – прошло. С каким делом в мои земли попал? Что мимо проходил – не поверю, такие как ты просто так не ходят. Даже если… кхм… Говори, что за дело. А уж коли в моей власти, то за то, что людям моим помог – отблагодарю.

Василий беспомощно покосился на Маргаста в надежде найти поддержку, но тот нечего не слыша увлеченно обгладывал гуся.

– Эх, – Василий обречено махнул рукой. – Дело у нас такое: где-то в твоих землях, остались еще Древние…

Василий осекся: внимательные глаза князя опасно блеснули.

– Древние говоришь… Может и есть такие. А почто они тебе понадобились?

Не отрываясь от еды, Маргаст незаметно пнул Василия под столом. Но Василий уже решил полностью доверится Мирогневу.

– Ты выслушай, князь, все с самого начала, а там уж решай сам – поможешь или нет. Только скажу сразу, Владимир мне не поверил…

Он хлебнул еще вина.

– Задолжал я одному корчмарю… – Маргаст только вздохнул: мол, как знаешь.

Когда Василий закончил рассказ, лицо Мирогнева было темнее самой темной тучи. За все время рассказа, Мирогнев ни разу не перебил богатыря, только мрачнели глаза, да морщина меж густых бровей становилась все глубже и глубже.

– Да-а, – протянул князь после недолгой паузы. – Ох, как не хочется верить… Очень не хочется, да вот только… Ну да не для ваших ушей это. Пока.

Он многозначительно посмотрел на Василия, потом на Маргаста. Маргаст удивленно вскинул бровь, но переспрашивать что хотел этим «пока» сказать князь, не стал.

– Значит так, – подвел беседе итог Мирогнев. – Идите отдыхайте, пока, пейте-гуляйте. А утром…

Василий сидя рядом с Маргастом почувствовал как напрягся колдун.

– А утром вы встретитесь с Древними! – Василий аж поперхнулся от неожиданности. Он думал искать их придется неизвестно сколько, а дело вот как повернулось.

– Но учтите, – продолжил Мирогнев. – Как их совет примет решение так и будет. Я им указать не могу, но… В общем, до утра.

Маргаст наморщил лоб, но в следующий миг понимание отразилось в его глазах. Он быстро закивал, подхватил ошарашенного Василия точно так, как незадолго до этого сделал с ним самими богатырь, и потащил к тяжелой двери.

Уже на пороге, Василий вывернулся из цепких пальцев колдуна и обернулся к погрузившемуся в раздумья князю.

– Воевода… Князь… А почему ты Мирогневом стал?

Лицо князя потемнело так стремительно, что Василий понял, что спросил что-то не то. Сдавленно крякнув, Маргаст отвесил богатырю звонкий подзатыльник и вытолкнул за дверь. Прежде чем дверь закрылась, Василий успел заметить, как Мирогнев дрожащими руками ухватился за пузатый кувшин.

– Хм, неплохо, – когда тяжелая дверь за спиной негромко прихлопнула, сыто потянулся Маргаст. – Очень не плохо. Еще если б ты отучился вопросы ненужные задавать…

И поймав недоуменный взгляд богатыря широко улыбнулся:

– Завтра поймешь, чему я радуюсь. А про то, почему он имя сменил… Забудь и больше никогда не спрашивай.

– А ты про то знаешь? – недоверчиво спросил богатырь.

– Не все, – с сожалением вздохнул Маргаст и тут же добавил: – Но рассказывать не буду. Даже не проси.

Василий обескуражено кивнул.

– Ладно, лучше пойти прилечь… – хлопнул его по плечу Маргаст. – Да не косись так на столы, хватит. Похоже денек нам завтра предстоит веселый.

Солнце еще не показалось над виднокраем, как в двери дома где расположились Василий с Маргастом, требовательно постучали. Стряхивая с себя остатки сна, Василий приоткрыл дверь. Дородный гридень, распространяя вокруг себя густые запахи вчерашней выпивки, хмуро посмотрел на богатыря.

– Сбирайтесь, – он шумно шмыгнул носом. – Князь велел, значит. На околице вас ждуть, проводят, значит, куды надо.

И не говоря больше ни слова, детина развернулся и затопал прочь.

На околице, их поджидал другой гридень. Окинув его знающим взглядом, Василий мигом признал в нем бывалого, несмотря на молодость, воина. Не простой гридень, подумалось богатырю, не иначе как приближенный князя. Вот только мнилось, что к Древним отвезет сам князь… Или рылом не вышли? Словно прочитав мысли богатыря, гридень пояснил:

– Князь велел передать, что встретит на месте. Да велел не задерживаться, – он усмехнулся. – А что ж, вы коней-то не взяли? Князь велел вам любых…

Не давая ему закончить фразу, Маргаст сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Словно ветер прошелестел по верхушкам деревьев. Гридень покачнулся в седле, а по деревне заквохтали переполошенные куры. Две тени выметнулись из леса и обгоняя ветер метнулись к людям. Бархатные ноздри ткнулись Василию в щеку. Гридень восторженно повертел головой, а его конь испуганно попятился почуяв в появившихся рядом животных, холод загробного мира.

Маргаст запрыгнул в седло и вопросительно взглянул на гридня.

– Туда, – махнул тот в сторону леса, и первым направил коня в ту сторону.

Природа просыпалась. Предутренний туман загадочно стелился по земле скрывая траву и конские копыта от любопытного взгляда. Мокрые от выступившей росы ветки деревьев неприятно хлестали по лицу, стоило на миг потерять бдительность. Одно из таких деревьев, словно в насмешку, вылило Василию за шиворот добрую горсть холодной воды. Выругавшись сквозь зубы, богатырь поежился, ничего не отвечая на беззлобные подначки Маргаста. Княжеский гридень сонно покачивался в седле, совершенно не интересуясь окружающим. Где-то на макушке высокого дерева пронзительно заверещала белка, недовольная вторжением людей в лес. Глазки бусинки сердито осмотрели пришельцев, после чего зверек швырнул в них увесистую шишку и сразу забыл о их существовании, поглощенный своими, несомненно более важными делами.

Маргаст снова развеселился, когда брошенная шишка звонко стукнула Василия по макушке. Богатырь погрозил кулаком невидимому зверьку и широко улыбнулся.

– Слушай, – попытался завести разговор с угрюмым провожатым Василий, – А тех, в избе, кто ловко так? Маслом?

– Да две бабы местные, – отмахнулся тот. – Когда весть дошла что литва приближается, кто в лес сбег, кто к князю за помочью, а эти остались. Сказы-то слыхали страшные, да рассудили, что сразу их убивать не станут – нужно же кого-то заставить жратву готовить да брагу носить. Так и оказалось. Вот они их и напоили, а в брагу травок сонных добавили. А как ночь, вскипятили котел масла, да из ковша по головам…

Василий покачал головой.

– Отчаянные у вас бабы. Неужто и правда их не тронули?

Лицо гридня чуть оживившееся во время рассказа вновь помрачнело.

– Почти… Снасильничали каждый по разу… Да еще по разному поразвлекались. Померли обе… А Вестинке и осемнадцати не было… С детства ведь, егозу, знал…

В пустых глазах провожатого задрожали крупные слезы. Отвернувшись, Василий был готов отдать что угодно, лишь бы откусить свой язык на вчерашнем пиру.

– Ну все, – гридень остановил коня. Впереди, раздвигая толстые вековые сосны, расположилась небольшая полянка, каких сотни в каждом лесу. Только эта в отличие от других имела идеально круглую форму. Шершавые коричневые стволы, причудливым частоколом окружили полянку так густо, что попасть на нее можно было только с той стороны с которой их подвез гридень.

– Велено передать, что бы ждали на этой полянке.

– А ты?

– Рылом не вышел, – сердито ответил гридень, но сразу смягчился и пояснил. – Древние не любят когда их видят. Мне и так старались особо много не говорить… Да я и сам не хочу. Как говорится меньше знаешь, больше выпить можно.

Он рассмеялся и развернув коня ускакал со всей поспешностью, что позволительна в густом лесу.

Василий и Маргаст переглянулись.

– Ну что, пойдем туда, что ли? – нерешительно спросил Василий.

Маргаст нахмурился.

– Не нравится мне здесь, ох, не нравится. Как завеса над этим местом. Моя сила здесь ничто. Надеяться придется только на себя…

– А много мы на твою силу надеялись? – с усмешкой укорил колдуна Василий. – Плюнь, поехали.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнес Маргаст. – Только у меня ощущение, что будет что-то…

– Плохое?

Маргаст неопределенно хмыкнул.

– Ну так хорошо! – воодушевился Василий, но Маргаст его осек.

– Забыл, кому я служу? Понятия о хорошем у нас с тобой разные.

От его серьезного взгляда повеяло таким холодом, что Василий невольно поежился.

Он направил коня в просвет между деревьев. Конь дрожал, прядал ушами, но ослушаться хозяина не посмел. Уже въезжая на изумрудно-яркий ковер поляны, Василий не оборачиваясь бросил:

– Ты главное руку поближе к мечу держи. Так… На всякий случай.

Кони опасливо вышли из леса. После сумрака чащи, яркое утреннее солнце больно резануло по глазам. Василий зажмурился, а когда глаза вновь обрели способность смотреть, прямо напротив него, появившись неизвестно откуда, стояло несколько человек в просторных коричневых балахонах. Широкие капюшены, низко надвинутые на глаза отбрасывали тень так, что разглядеть лица не представлялось возможным. Ни один из Древних, как догадался Василий это были именно они, не произнес ни звука, не сделал ни жеста, но богатырь подчиняясь внутреннему порыву медленно слез с коня. Подойдя к ним, опустился на колени.

– Простите, что побеспокоили вас… – хрипло произнес Василий. Нужное слово не шло на ум, поэтому он продолжил просто: – вас, Древние, но мне необходима ваша помощь.

Неслышный вздох пролетел над поляной. Стоявший впереди человек шевельнулся:

– Мы услышали твои слова, мы пришли говорить. Пусть боги сегодня укажут нам правильный путь.

Его руки неспешно поднялись вверх коснувшись отворотов капюшена. Василий затаив дыхание смотрел на него. Древние… О которых знающие молчат, а не знающие боятся знать… И ему, предстоит увидеть лицо одного из них. Очень медленно, пальцы сомкнулись на отвороте, капюшен пополз вверх, показался подбородок, твердые губы, нос… И в следующий миг, Василий глупо открыв рот, изумленно взирал на Мирогнева, князя Чуди, Старейшины Древних.