Текст книги "Назло богам, на радость маме"

Автор книги: Михаил Рагимов

Соавторы: Виктор Гвор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Для продолжения лечения предстояло совместиться с запасами зелья. Либо собственные покои, либо… Мекрина задумалась. Не дай Князь, кто-нибудь увидит ее в таком состоянии! Надо срочно мотать из ада. И вообще из Вышних Сфер. Выходить в астрал (еще одно новое словечко) рискованно, придется телепортироваться (и еще одно). Новые слова произносились всё естественнее, что, безусловно, радовало. Но в таком состоянии прыгать…

Сомнения могли продолжаться еще долго, если бы сознание не охватило очень нехорошее предчувствие. Еще минута, и здесь будет Князь. Или Господь. Один хрен! Мекрина резко выдохнула и в следующее мгновение ее тело, сминая молодую еловую поросль, катилось по склону заросшего оврага прямо под ноги пятнистому медведю в черной бейсболке. Чертовка перевела взгляд с морды зверя на лицо всадницы, прохрипела: «Выхлопа!» и присосалась к протянутой фляге, чувствуя, как с каждым глотком жизнь возвращается в измученное тело.

– С чего это тебя так раскорячило? – сочувственно спросила Витька.

За время проведения лечебной процедуры девушка спешилась, запалила костерок и уселась по-турецки напротив чертовки.

– С тебя, – скривилась та. – Так что всё по чести: кто калечит, тот и лечит!

– Ути-пути, какие мы справедливые! – усмехнулась Витька и отобрала флягу. – Хватит с тебя, а то совсем окосеешь.

– Это вряд ли, – не согласилась Мекрина. – А пойло, и впрямь, знатное! – прислушалось к ощущениям. – Прямо бальзам на мою израненную душу.

– И исцарапанное тело, – закончила Витька. – Одежду отремонтируй. А то сейчас наши придут, а ты выглядишь, как последняя берегиня! Хотя на Ваську я зря гоню, та пусть голая, но аккуратная и прибранная. А теперь и вовсе в форме ходит.

– Боишься, Любомудра соблазню? – Мекрина щелчком пальцев привела себя в порядок.

– Поздно, – довольно осклабилась Витька. – Волхва ты уже довела до цугундера, а с Игорьком такие фокусы не пройдут! Лучше объясни, с какого бодуна ты по склонам катаешься и несчастные елочки ломаешь?

– Сама же говоришь – с бодуна, – отмахнулась Мекрина.

– Это и ежу понятно, – не сбилась с мысли девушка. – Но вот чем тебя так по мозгам хряпнуло, что даже горилка не помогает, и «выхлоп» нужен?

– А ты откуда знаешь? – удивилась чертовка. – Про горилку? Учишься зрить незримое? Или провидческие способности открылись?

– Ты себя нюхала? – скептически поинтересовалась Витька. – Два штофа вылакала, не меньше! Вернемся к первому вопросу: от чего похмелье? Может, с недосыпа? Люцифер или Сам?!

– Что ты понимаешь в высоком искусстве любви, девчонка?! – с пафосом продекламировала чертовка и мечтательно вздохнула. – От таких партнеров похмелья не бывает!..

– А от кого бывает? – Витька округлила глаза. – Неужто, Перун Сварожич, наконец, удостоился!

Камуфлированный медведь, притащивший из глубины балки огромную кучу хвороста, уперся глазами в Мекрину, проявляя весьма живой интерес к обсуждаемому вопросу.

– Хрен ему, а не девичье тело, – огрызнулась чертовка. – Ладно, ладно, не отстанешь ведь! Я-из-будущего скинула информацию мне-из-прошлого. Препоганые ощущения!

– Большие знания таят вселенские печали; а множащий познания былого, свою лишь умножает скорбь… – усмехнулась Витька.

– На древнеарамейском это звучало несколько иначе, – Мекрина удивленно приподняла бровь. – Хотя твой перевод точнее и литературнее классического.[11]11
  Классический перевод смотри в Книге Екклесиаста 1:18


[Закрыть] Писать не пробовала?

Поняв, что продолжения интересующей его темы не дождаться, медведь улегся у костра, уронив голову на лапы. Камуфлированная шерсть почти слилась с окружающей растительностью. Лишний бугорок на дне овражка, и только.

– С вами попробуешь… Ни минуты покоя! – Витька извлекла из сумки несколько пирожков. – Закусывать будешь? Или предпочитаешь болтать на голодный желудок?

– Давай! – чертовка закинула угощение в рот. – Однако! – восхищенно выдохнула она через минуту. – Как это я прозевала таланты твоего дедушки?!

– Так ты из какого века?

– Понятия не имею! Тело из десятого, знания отовсюду. А пирожки просто нравятся. Подкинь еще, у тебя всё равно сумка самобраная!

Витька пожала плечами:

– Да ешь, не жалко. Заодно расскажешь, с чем пожаловала.

– Ты не заметила, что ли? – округлила глаза чертовка. – Похмелиться, пирожков поесть, потрендеть за жизнь…

– Выведать наши планы, уговорить не претворять их в жизнь… – скептически продолжила Витька.

– Я Вас умоляю! Так, кажется, твой новый питомец выражается, – Мекрина скорчила презрительную рожу. И обернулась к зарычавшему медведю. – Да передавай, сколько угодно! Не хватало еще мне кошки драной бояться. Или блохастой собаки! – медведь приподнялся и добавил звука. – Не говоря уже о том, что ни один из них меня когтем тронуть не посмеет! И ты, мохнатый, тоже.

– Это почему? – заинтересовалась Витька.

– Если меня развоплотить сейчас, то кто в двадцать первом веке уговорит тебя в прошлое вернуться? – усмехнулась чертовка. – И не будет им Хозяйки!

Потапыч пронзил интригантку свирепым взглядом, рявкнул во всю мощь легких, но лег на место.

– А всё остальное – не страшно, явление временное и обратимое, – продолжила Мекрина. – Ничего, что я бы не пережила. Следовательно, бессмысленно. Но вернемся к нашим баранам. Вроде как мы договаривались, что ты просто вернешь Игорька обратно. Или я что-то путаю? Мы свои обязанности по договору выполнили в полном объеме, а ты?

– А что сразу я? – возмутилась девушка. – Во-первых, с каких это пор, для дальних командировок отменяется культурная программа? Во-вторых, мы говорили не за Игоря, а за Алатырь-камень. Он что, установлен на Крещатике, или в Капище Перуна? В-третьих, где обещанное тело для несчастного аналитика? В Донском или на Хованке? И за какие обязательства мы говорим? В-пятых, в этом времени во всем виноватый Куря, на него и наезжай! И, наконец, лично меня вполне устроит вариант с твоим развоплощением. Всё будет тихо и мирно, время свободное появится, может, писать начну…

– Шо ты торгуешься, как еврей на Привозе? – всплеснула руками чертовка. – Можно подумать, все тебя обманывают, а сама ты белая, безгрешная и в подвенечном платье!

– Таки да, а что? – Витька невинными глазами уставилась на собеседницу. – У меня и нимб есть. Штук десять или одиннадцать…

– У меня тоже есть! – не осталась в долгу Мекрина. – И, между прочим, не взятый в бою, а пожалованный Господом. С соблюдением всех формальностей.

– В бою почетней, – Витька приложилась к фляге.

– И мне налей! – фыркнула чертовка.

– Соку? – удивилась девушка.

– Лучше «выхлопа»! Без него с тобой говорить никакого терпения не хватит!

– Я тут борюсь с пьянством, а ты показываешь личному составу дурной пример, – задумчиво протянула Витька. – С другой стороны, можно подать это, как спаивание противника. Но неясно, надо ли относить тебя к противникам? Наезжать – наезжаешь, но в драку не бросаешься. А ладно, хлебай.

Фляга перекочевала к Мекрине. Чертовка отхлебнула и сунула сосуд медведю.

– Пей, лохматый! А то эта зверюга, небось, не нальет!

Потапыч вопросительно посмотрел на командира. Витька кивнула:

– Только без фанатизма! Враг не дремлет! – и уже чертовке. – А как ты нас нашла?

– По запаху, – Мекрина взглянула на насупившуюся собеседницу и добавила. – Твоя фляга имеет неповторимый аромат. Не физический, конечно. Я, собственно, не к тебе шла, а к фляжке. Но раз уж так сложилось, почему бы и не поговорить. Мне очень интересно, чего ты добиваешься.

– Я?

– Ага! А то твоя культурная программа приводит к интересным побочным эффектам, Хозяйка!

Витька скорчилась, словно от головной боли:

– Хоть ты не начинай! Все норовят из меня богиню сделать! Человек я! Человек!

Мекрина скептически усмехнулась:

– Не хочется на вершине Эвереста болванчиком сидеть? Это правильно! Так может, тебя назад вернуть? Вместе с рыцарем твоим в новом теле.

– Вы ж не можете! Энергии немерено надо, да и закрыто будущее.

– Ради Бога! – на губах Мекрины заиграла улыбка. – Не так уж и закрыто после вашего перемещения. А силы ты немало набрала, плюс с Алатырь-камня слить. Нам останется чуток добавить… Ну и в будущем с документами пофинтить немножко… А здесь всё останется, как было…

– Не останется, – сообщила Витька. – Как минимум одну точку бифуркации мы прошли. Игорек приедет, посчитает…

– Это какую? – насторожилась чертовка.

– Князя не убьют, – сообщила Витька. – Я печенегов с порогов прогнала.

Мекрина изумленно вытаращилась на девушку:

– Ты с ума сошла! – прохрипела она внезапно севшим голосом. – Владыка Асмодея развоплотит! И Михаилу мало не покажется… Погоди, а где Хрюндер с Токрой? Тоже в этом участвовали?

– Конечно!

Следующие пять минут Мекрина демонстрировала знание идеоматических выражений двадцать первого века, медведь благоговейно вслушивался, а Витька всем видом показывала, что до тольяттинской Ирки чертовке далеко (хотя в глубине души признавала свою неправоту).

– Тебя тоже развоплотят? – сочувственно произнесла девушка.

Сочувствие получилось искренним ровно наполовину.

– А вот хрен! – вызверилась Мекрина. – Выкручусь! Максимум, чертят твоих сдам. А Асмодей с архангелом мне до задницы! Но ты… Мать моя ведьма! Это же надо, сорвать совместную операцию Высшего и Низшего Советов, наступить на ногу самым могущественным архангелам и демонам, а после этого усесться в забытом богом овраге и пить яблочный сок! Да на тебя сейчас такие сущности охоту начнут… Они ж тебя!..

– Перебьются! – Витька с невозмутимым видом продолжала прикладываться к фляге. – Пусть только сунутся – рога пообломаю. Ну и по всей программе: пасть, моргалы… А ангелам перья из хвостов повыдергиваю. Не они первые, не они последние. Хлебни напоследок «выхлопа» и вали, выкручивайся. Если будет совсем хреново – линяй к нам. Прикроем в память о прабабушке. Только чертят трогать не советую, спецназ своих не сдает.

Ирий

Что-то в этот раз было не так. То есть, внешне всё по-человечески, в смысле по-божески: стол, закуска, выпивка, боги-собутыльники… Но потерялась задушевность, отличавшая ежедневные посиделки в Ирии.

Сварог, день и ночь изводимый Мокошью, вторую неделю ходил мрачнее тучи, периодически на Матери же душу и отводя, что характер последней ничуть не улучшало. Замкнутый круг, мать его за нижнюю конечность!

Хорс хмурился, обеспечивая Северу Руси черные тяжелые тучи и мелкий моросящий дождик, временами переходящий в ливневый, и часто сплевывал, не обращая внимания на недовольный рев Велеса.

У Скотьего бога и так проблем хватало: от комаров он Ирий избавил, в результате чего теперь боролся с нашествием москитов. С одной стороны, вроде как те же твари, вид сбоку. А с другой, куда приличнее иметь собственную кусачую гадость, чем заморскую, тропическую. Разница, как между черной икрой и баклажанной!

Даждьбог, попытавшийся было устроиться на привычном месте, не успел закинуть правую ногу на левую, как оказался на земле и теперь гонялся за Ладо, подозреваемым в подпиливании дубовой колоды. Истошные вопли малого, пытавшегося на бегу доказать свою невиновность, никого не веселили.

Относительно довольны могли бы быть Перун, гордый ловко спроворенным дельцем со стариком Тенгри, да Чернобог, для коего паршивое настроение остальных – уже повод для радости. Но громовержец, проявивший в тяжелом диалоге с Великим Небом чудеса ума, толерантности и дипломатического мышления, с того момента мучился головной болью, от которой не помогали даже проверенные средства от похмелья. А бог Зла, он бог Зла и есть. Хорошее у Злыдня настроение или плохое – поди разбери! Сам Велес лапы сломит! И кто тогда будет москитов выводить?

Отсутствие Симаргла тоже счастья не добавляло. Совсем мохнатый родные края забросил. Продался за пирожки и антиблошиный ошейник!

Последнее время именно это служило поводом для ворчания Мокоши. За неимением главного объекта доставалось всем.

– Отец! – голос матери легко перекрывал негромкий гул разговоров. – Чем твой пес занят?

– Путешествует, – привычно отмахнулся Сварог. – Осматривает новые места. Знакомится с интересными людьми…

– Это кто интересные люди? – возмутилась Мокошь. – Девка пятнистая?

– А что, очень даже интересная девка, – вставил Ладо, на ходу выхватывая со стола кусок курника. – Сам бы познакомился, да дядя Даждь ни минуты покоя не дает! Сам, наверное, хочет…

– Щенок! – взревел Даждьбог, с удвоенной энергией бросаясь в погоню. – Сейчас я тебе хотелку-то оторву!

– Мать, ну перестань, – хмуро бросил Хорс. – Кобель, он кобель и есть. Нагуляется – придет. И девка эта, вроде, хорошим делом занята. Алатырь камень несет…

– Что она несет?! – взорвалась Мокошь. – Это ты чушь несешь! Камушек наш где стоял, там и стоит! Только толку теперь от этого куска гранита!

– Выясняли же уже, – поддержал Велес. – Даже сынка моего с дела сдернули. Силу она несет, что в камне хранилась. В этом виде, как его… оцифрованном. Вот!

– Ты бы лучше за ребенком своим приглядывал, животный! – Мокошь перенесла огонь на Скотьего Бога. – А то его тоже оцифруют, что бы это не значило! – Матерь покрепче уперла руки в бока и обвела богов взглядом. – Куда она эту силу несет? А?

– На Русь, вроде, – пророкотал Перун, сто тридцатая порция горилки уняла, наконец, разбушевавшуюся мигрень, а заодно придала достаточно храбрости, чтобы возразить самой Матери.

– Русь большая, – ядовито прошипела Мокошь. – Или Киев найти не смогла? Ты бы, молниеносный наш, лучше за князем своим ненаглядным приглядывал! А то вломили ему под Доростолом, как сопляку малолетнему!

– Да ладно, – отмахнулся громовержец. – Это еще кто кому вломил! Кабы не предательство Глеба, висеть Святославову щиту на привычном месте…

– И то, правда, бабушка, – поддержал Ладо, засовывая в рот кусок курника. – Вот только Святослав не такой, ежели возьмет Царьград, щит прибивать будет некуда! Как с Итилем! – Он ловко увернулся от длани Даждьбога. – Дядь, ну кончай ты за мной бегать! Не пилил я твою колоду! Мне что, делать больше нечего, как с плотницким инструментом возиться?

– А кто? – на секунду остановился преследователь.

– Ну откуда мне знать? Да и не пиленная она, а сглаженная! А по сглазу у нас кто главный? – озорник глазами показал на Чернобога и помчался прочь, не забыв прихватить новый кусок печева.

Боги плодородия и зла некоторое время мерили друг друга взглядами, после чего дружно погрозили наглому мальчишке кулаками и отправились за стол.

– Не знаю, не знаю, – выговаривала тем временем Перуну Мокошь. – Вот перехватят его на порогах печенеги, будете знать!

– С какой это радости? – удивился тот.

– Да хоть с золота ромейского!

– А что? Эти могут, – зачесал в затылке Перун. – Да ладно, Святослав не маленький, отобьется…

– На, дядько, подкрепись, – Ладо, опасливо косясь в сторону так и не подравшихся оппонентов, вручил Велесу курник.

Скотий бог задумчиво прожевал угощение, удовлетворенно кивнул головой, пробормотал: «С мясом», и перебрался поближе к блюду. При этом левым боком он заслонил от Чернобога емкость с горилкой, а правым опрокинул злополучную колоду. Вместе с сидящим на ней богом плодородия.

– Вот чем он занят? Прямо сейчас? – Мокошь, клещом вцепившаяся в Перуна, отставать не собиралась.

– Пьет! – радостно сообщил громовержец после секундной паузы. – На порогах сидят и пьют. Отмечают знакомство и день рождения Хозяйки.

– Какой такой Хозяйки? – Мать надвинулась на собеседника. – Уж не той ли пятнистой, что силу Алатырь-камня сперла? Смотри, наденет ошейник на Святослава, и будет твой князек ей пятки лизать, как Симаргл с Баюном!

– Кто? – расхохотался Перун. – Князь? Святослав? В ошейнике?.. Ладно, – громовержец скорчил серьезную рожу. – Только, чтобы тебе угодить. Сейчас пойду и шандарахну девку молнией разок-другой. Выживет – значит не судьба ей помирать. А нет… Так на «нет» и суда нет!

– Я с тобой, – откликнулся Велес, закусывая очередную миску горилки. – Мне там надо одному наглому медведю показать, кто в лесу хозяин, – и тихонько добавил. – Да и посмотреть охота, Баюнчик на этот расклад интересные вещи предсказывал…

Оба исчезли под неодобрительное ворчание Мокоши:

– Шандарахтели! Ну, хоть каким-то делом занялись! – богиня окинула взглядом стол. – Эй, а кто сожрал курник?!

Витька

– Вить, с тобой всё в порядке?

Он что, с ума сошел? От волхва подцепил, что ли? Шизофрения – болезнь души или тела? Может, Любомудрова физиология любой сущности за пару месяцев гарантированно заводит шарики за ролики? В каком порядке, мать вашу через коромысло?!

Я просыпаюсь посреди усыпанного телами поля в полной выкладке в обнимку с неизвестно откуда взявшимся «Кордом», грязным настолько, что из ствола копоть сыпется. Вместо подушки Симаргл, непонятно с какого бодуна потерявший дар речи. На ногах берцы, башка раскалывается, во рту сушняк, фляги на поясе перепутаны местами. Вокруг никого и ничего, даже пулемет почистить нечем! Что такого могло случиться, что я после боя оружием не занялась? Это зубы можно не чистить на страх врагу, а огнестрел заботы требует… Вдобавок, напрочь не помню, как я здесь оказалась! А он спрашивает, всё ли со мной в порядке?

Хотя нет, кое-что помню. Визит к Куре, уходящие на Царьград печенеги, разговор с Мекриной, возвращение к порогам, встреча со Святославом…

– Может, глотнешь немного?.. – Игорь нерешительно кивает на флягу. – Или рассольчику…

– Уже! – сок всегда был слева, а «выхлоп» справа, а сегодня… В общем, не того хлебнула спросонок. А может, как раз того… – Я что, вчера пила?

– Ну… Князь вина поднес…

Было! Кислятина редкостная! Решила не отказывать высокому гостю. Или хозяину… Тем более в день своего восемнадцатилетия! Я теперь взрослая, могу себе позволить. Да и было этой дряни…

– Я ж его выпила два глоточка!

– Ну… – волхв переминается с ноги на ногу.

– Не веришь? – оборачиваюсь к псу. – Симочка, сколько я вина выпила?

– Гав! – отвечает мохнатый. И, подумав, добавляет. – Гав!

– Вот! – торжествующе подвожу итог.

– А «выхлопа»? – спрашивает Игорь.

Симаргл заходится в заунывном вое. Воет минут пять, потом переводит дыхание и повторяет трель.

А вот этого я уже не помню! Почему? Если верить парням, нажраться до потери памяти надо суметь! А тут…

– Рассказывай! – требовательно смотрю на волхва. – С самого начала и во всех подробностях! Я буду оружие чистить, а ты рассказывай! Кстати, где мои сумки?

Симаргл встает, пошатываясь, исчезает за ближайшим пригорком и минут через пять возвращается. С вещами. Золотце моё! Ласково треплю камуфлированную холку. Что же у тебя с голосом-то, песик?..

– Рассказывай.

Игорь удрученно вздыхает:

– Когда ты появилась, мы с Вукомилом уже растолковали князю ситуацию. Так что Святослав заочно проникся уважением к тебе, грозной, но справедливой…

Ага, это я помню! Морда у князя была, будто полководец лимонов объелся. Мол, что вы мне лапшу на уши вешаете?! Какая-то мелкая девка пришла и разогнала печенегов? Мало ли кто на медведе ездит, не она первая! Правда, в руках себя удержал, не дал повода лопаткой помахать!..

– …и по поводу столь славной победы и высокой гостьи закатил пир. Всё было чинно-мирно… – Игорек чешет затылок. – Я, собственно, пропустил тот момент, когда ты решила Святослава «выхлопом» угостить, да еще самой за компанию выпить. Что-то говорила про День Рождения и, мол, тебе теперь можно…

Не помню!!! Хоть убей!

– …«Выхлоп» князь заценил. А еще после пары доз у него язык на матримониальные темы развязался. Типа, пожалел он тебя: такая старая, а до сих пор не замужем! Даже и мужика ни разу не пробовала.

– Кто старая?! Я старая?!

– Вот и вчера ты так же взбеленилась, – Игорек смотрит в сторону. – Хлебнула еще чарку и заявила, что любой желающий может попользоваться твоим телом…

Ой, мамочки! Это что, я невинности лишилась, и даже не помню с кем и как? Я же хотела с любимым мужчиной, в романтической обстановке… А не по пьяному делу со всей дружиной Святослава Игоревича!

Стоп! А почему ничего не болит? Ну там, где должно в таких случаях? Или не должно? И как меня вообще угораздило?

– …При одном условии: если победит тебя в поединке.

Уф! Гора с плеч! Но чтобы я еще когда попробовала эту гадость!

– Я никого не убила?

Игорь снова вздыхает:

– Можно сказать, нет. Даже не покалечила. Раскидала пяток желающих порознь, второй – скопом, повыбивала лопаткой мечи человек у семи или восьми, ссадила с коня троих, поймала десяток стрел… В общем, ничего необычного…

– Погоди, погоди… – чего-то я не понимаю. – А стрелы откуда? Они мертвое тело трахать собирались? Некрофилы, что ли?

– Да нет, – отмахивается волхв. – Охрана попутала.

– А, ну ладно… – задумываюсь. – Слушай, а Святославу хватило ума не лезть?

– Не успел он, – сообщает Игорь. – К тебе покруче женишок пожаловал. Сам Перун!

– Кто?!

Снова проверяю ощущения. Должно болеть или нет? Как бы это узнать-то… И спросить не у кого. Василиса куда-то запропала. Да и откуда берегине такие вещи помнить? За давностью лет…

– Перун – батюшка, – повторяет Игорь. – Вот на нем ты душу и отвела!

Точно! Игорь же говорил: «Можно сказать, никого не убила». Значит кого-то все-таки… И даже догадываюсь, кого… Все интереснее и интереснее. Молчу и слушаю.

– На редкость самоуверенный тип оказался! Прямо с порога: давай, девка, своё пойло и снимай штаны, не зря же я телом обзаводился!

Не выдерживаю:

– Да за это…

– Ага, – сообщает Игорь. – Точно. Я этих приемов не знаю, но снесла ты его секунды за две. Однако тело растаять не успело, а он уже тут, как тут. И сразу в драку…

– Сколько?

А чего тянуть? И так понятно.

– Три раза врукопашную, – нудно перечисляет волхв, – четыре на холодняке. Потом он заявился в астральном облике и давай молниями кидаться… А ты…

Игорь кивает чуть в сторону.

Смотрю. Больше всего это напоминает опору ЛЭП. Собственно, она и есть! Хорошая стальная опора, размах лап метров шесть. Даже обрывки проводов болтаются…

– Это что?

– Громоотвод!

– Что?!

– Гро-мо-от-вод, – повторяет волхв. – В твоем исполнении. Перун весь на электричество изошел, а все разряды в эту железяку притягиваются.

Мотаю головой:

– Ничего не понимаю! Откуда?

– Это у тебя спрашивать надо! – Игорек смотрит на меня умными глазами и поясняет. – Ты вдруг как заорешь: «Громоотвод мне», эта дура и появилась.

Подхожу к конструкции. Опора, как опора… И каким образом я ее выкопала? И как сюда дотащила? Может, проклятый волхв меня разыгрывает? Непохоже. И Симка кивает. А что у него с голосом? Задаю вопрос вслух. Песик грустно тявкает.

– С похмелья это, – поясняет волхв. – Уж больно «выхлоп» штука забористая.

– А что, через астрал это не лечится?

Богам же не проблема. Сбросил тело, создал новое и никакого похмелья!

– Ты же его отменила!

ЧТО?!!

– Кого? Астрал? Как?

– А, – Игорь машет рукой. – Озвучила, что с этого момента никто не может находиться на Земле без физического тела! Мол, в Вышних сферах пусть гуляют, как хотят, а на Земле никаких инфернальных сущностей! Исключительно материальные! Дружина до самого утра злых духов гоняла.

– Кого? – снимаю с пояса фляжку и протягиваю псу. Он облизывается и обиженно смотрит на меня. Долго соображаю, что не так, потом нахожу миску, наполняю ее спиртным и с жалостью смотрю на припавшего к живительному напитку Симку.

– Леших, домовых и прочих гремлинов!

– Погоди, а Василиса?

– А ей что будет? Она в теле! – глазки Игорька подозрительно заблестели. – И в каком теле…

– Ты что, – пребольно щипаю его за бок, – уже…

– И не думал даже! – восклицает волхв. – Я же не самоубийца! Да и занята она… Дружина у князя большая… А еще киевская подошла…

– Что со всей дружиной за ночь?

Сама не пойму, удивляюсь я или восхищаюсь.

– Не, – усмехается Игорь. – Кошак наш Вукомила омолодил, главного местного гэбэшника. Вот дедушка и вспоминает молодость. Васька всю ночь орала, как резаная. Только перед рассветом утихомирились.

В голову лезут нехорошие мысли.

– Проверить бы надо: может он девушку вместо… ну, этого самого, допрашивал?

– Не, – смеется парень. – Так только от одного кричат.

– А ты откуда знаешь? – прищуриваю глаза, но всё равно сурово не получается. Скорее, игриво.

– Ну… – мнется Игорь. – Книги читал… Кино… – он вдруг вскидывается. – У Любомудра с Мекриной было!

– Тогда его проверить надо! – спрыгиваю с темы. – Как бы насмерть не заездила! Берегиня же!

– Скрытника? – удивляется волхв. И добавляет. – Заглядывал. Он даже еще помолодел немного. Не поймешь, кто из кого там силу пьет…

– А дальше что было?!

– Да всё почти, – сообщает волхв. – Ты сообщила всему миру, что у тебя есть пулемет, и разнесла Перуна в клочья.

Довольно усмехаюсь:

– Еще бы! Двенадцать и семь миллиметра!

Тут же спохватываюсь:

– А откуда он взялся?

– Перун?

– Нет, пулемет.

– Понятия не имею… – пожимает плечами волхв. – Наверное, оттуда же, откуда опора…

Ну это он перебрал!

– Точно нет!

– Почему? – интересуется Игорь.

– Опоры ЛЭП в войсках не служат, и на оружейных складах не хранятся! Но в целом я тебя поняла. Наши где?

– Чертята с ромеями в горячо-холодно играют.

– Какими ромеями?

– Которые золото печенегам везли. Федька с Танькой сундуки прячут, а греки ищут.

– Так дети же в телах! Не побили?

– Это хулиганье и в телах не поймаешь! Да они и не злобствуют, каждый раз найти дают…

– А Баюн?

– Батьку своего лечит. Здорово ему досталось…

Этого мне еще не хватало!

– Тоже я?

– Потапыч, – успокаивает Игорь. – Хорошо ты медведя выучила. Велес и покрупнее будет солидно, и мышцы нарастил, а толку… Кошак вовремя мохнатого остановил, а то порвал бы зверь бедолагу на много маленьких божков, – волхв задумался. – Хотя… Уже переродился бы давно, а так будет мучиться пока раны не зарастут. Инферналам с Земли теперь проблемно выбраться. Тело держит.

– А Потапыч?

– Да что этому бугаю сделается? Да и выпил он не сильно. Велес помешал…

Заканчиваю чистку оружия и передергиваю затвор.

– Эй! – непонимающе гляжу на «Корд». – А почему лента полная?

– Так у тебя же патроны не кончаются!

– Только в автомате! Его Мекрина зачаровала. А этот… – трясу пулеметом и вдруг соображаю, что удерживаю его одной рукой… – Это невозможно…

– Да? – Игоря вдруг перекашивает. – А из воздуха опоры ЛЭП доставать – возможно? Она не должна была громоотводом работать! Не с той высоты разряды шли! А богов к телам привязывать – возможно? А из крупняка с одной руки садить? Да как садить! Вон ту статую видишь? – он протягивает руку в сторону. – Вчера это был Перунов Дуб!

– А сейчас? – осторожно спрашиваю я, ошарашенная его вспышкой.

– А сейчас – изваяние Хозяйки в масштабе два к одному! Высеченное из оного дуба очередями твоего пулемета! Очень, между прочим, точное изображение. Даже краска не особо нужна!

Приглядываюсь. Действительно, похожа. Вплоть до автомата в руках. И раскрашивать не надо, древесина, опаленная в разной степени, создает иллюзию камуфляжной расцветки. Тон немного иной, но еще неизвестно, что лучше маскирует. И какая-то сволочь уже венок поверх банданы пристроила.

– Хозяйка, – отрывается от третьей миски Симаргл. – Это было божественно! Грохот, вспышки, рои железных пчел, от дуба щепки во все стороны… И самое обычное дерево превращается в настоящее капище! Ты великая богиня, Хозяйка! Я горд, что служу тебе!

– Я таки тоже горд, – сообщает возникший рядом Баюн. – Но я Вас умоляю! Верните всё, как было, – кот вскидывает лапы, предупреждая возражения. – Нет, нет! Пусть эта великолепная скульптура остается в назидание потомкам! И никаких возражений против вечного ресурса Вашего пулемета! Но дайте папе уйти в Ирий! Здесь его не вылечить! Позвольте несчастному избавиться от тела!

Смотрю на поникшего кота и растерянно развожу руками.

– Я не умею…

– Чего там уметь-то? – удивляется Симаргл. – Наливай и пей!

– Я Вас умоляю! – не отстает кот. – Тогда добейте. Перережьте глотку. Или разнесите на кусочки из этой машинки… Смерть из других рук – оскорбление для ТАКОГО бога… Я Вас умоляю…

Нет, я не плачу… Просто в глаз что-то попало… И Баюна жалко. Велеса тоже, но котейко так переживает… Не понимая, что делаю, щелкаю пальцами. Счастливый кот исчезает прежде, чем соображаю, изменилось ли что-нибудь.

– С добрым утром, Хозяйка.

Вот и князь нарисовался. Издевается, сволочь! Надо осадить:

– Утро добрым не бывает!

– Почему? – удивляется Святослав.

А я знаю? Не бывает, и всё тут!

– По определению!

Князь чешет основание оселедца:

– Может, и так! Зато вчера классно погудели! – князь улыбается, становясь похожим на большого довольного кота. Нет, не Баюна, больше на тигра смахивает. – Но ты сильна! А говорила, не богиня! Так Перуна отделать…

Отмахиваюсь, недовольно морщась:

– Ну какая из меня богиня?! Смех один!

– А как же это? – Святослав рукой обводит поляну, умудряясь одновременно показать на опору ЛЭП, статую Хозяйки, «Корд» в моих руках и даже разорванное в клочья и давно дематериализовавшееся тело Перуна.

Как, как… Не знаю я!

– Ну перебрала немного! – смущенно улыбаюсь князю и растерянно развожу руками. – С каждым бывает!

Игорь

Витька с отрешенным видом наблюдает за сборами русской дружины. Святослав поворачивает обратно. На Царьград. Печенегов поддерживать, пока те далеко не ушли и на катафрактариев каких не наткнулись. Против тяжелой византийской конницы у степняков шансов мало. Особенно, если к ней остальная часть армии прилагается. Не то, чтобы кочевников сильно жалко, уроды они. Но свои уроды, никто, кроме русичей их безнаказанно обижать права не имеет! Да и щит на ворота Царьграда приколотить надо. А то Олегов сгнил уже от старости! Если от ворот что-нибудь останется, конечно. Так что русичи на юг идут. Частью конно, остальные на лодьях.

А у нас другой путь. Хотя Святослав сильно Витьку уговаривал. Мол, под прикрытием Хозяйкиного пулемета города на копье брать – одно удовольствие. А не хватит – так гаубицу вытащит. Или мортиру. Что ей стоит? Пара стаканов «выхлопа» и нет у ромеев столицы! Даже щит приколачивать некуда! Только не вышло у князя. На девушку с похмелья гуманизм напал. Выдала голосом кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» и ушла в глухой отказ.

Князь идеей проникся, но поход отменять не стал. Типа: жить будем дружно, но сначала всех побьем. Кто к нам с мечом сюда, тот от меча и того. А кто не захочет – пинками пригоним и железяку в лапы дадим. А дальше по отработанному сценарию.

В общем, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону… То есть, всем на юг, но Святославу немного западнее, а товарищу прапорщику слегка восточнее, в направлении Аравийского полуострова. И слава богу и остальным богам, а то не нравится мне, как эти двое друг на друга посматривают. Еще немного, и придется вмешиваться. Я ведь не посмотрю, что князь, опора и надежа… Всё оторву, до чего дотянусь! ЭТО МОЯ ДЕВУШКА! И не хрена всяким там ей глазки строить!