Текст книги "Тайны Берлина"

Автор книги: Михаил Кубеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Такой срок вполне устраивал Каледа и Дерхана. Им оставалось только ждать. И вот снизу раздался знакомый звук сверла – это в нижнем зале, где располагались индивидуальные ячейки-сейфы, в полу заработала дрель. Сейчас парни появятся там и начнется работа. Через несколько часов все будет кончено, и они смогут уйти. Но вот неожиданно звук сверла послышался и сверху. Себастьян с испугом посмотрел на Дерхана, а тот уставился на потолок. Значит, полицейские пробрались в здание и пытаются сверху просунуть видеокамеру или оружие? Дерхан несколько раз выстрелил в потолок. Жужжание прекратилось.

Зато внизу началось вскрытие ячеек. Это слышали все, кто лежал на полу, – этакое металлическое позвякивание и громыхание опорожняемых металлических ящиков.

Между тем заложники начали проявлять нетерпение. Они освоились с обстановкой, и теперь кто-то требовал, чтобы освободили его затекшие руки, кто-то захотел в туалет, третьему сделалось дурно, и он требовал себе лекарство.

Время тянулось медленно. Снаружи не было заметно никаких движений. Но все понимали, что полиция наверняка ищет выход из ситуации. В семнадцать часов истекал срок ультиматума. Ни денег, ни машины. Никакого письма. И тогда Себастьян, как и было обговорено заранее, посадил перед окном мужчину. Енде набрал номер полиции и сообщил, что если условия ультиматума не будут выполнены, то этому мужчине вначале прострелят ногу.

Себастьян выбрал самого толстого из заложников и подвел его к окну, хотел показать, что они не шутят. Если уж и придется стрелять то хоть в жирного, такому, как казалось Себастьяну, не так больно будет, и на нем все быстрее заживет. Полицейские пообещали все сделать, но к 19.30.

И снова томительно потянулось время. А внизу между тем полным ходом продолжалась работа, там очищали одну ячейку за другой. И только наверху все было «спокойно». Закованные заложники уже сидели на стульях и посматривали по сторонам. По телефону едва слышным голосом вел переговоры Енде.

И вот удача – ровно в 19.30 из зеленых бронированных автомобилей показались два полицейских. Они были полностью раздеты, в одних трусах, шли неторопливо, несли в руках пять черных пластиковых пакетов. Приблизившись к двери, положили их и также неторопливо ушли к машинам. Теперь Себастьян выпустил через дверь Енде, и тот забрал все пакеты. Их содержимое тотчас вывалили на стол. Это были деньги в банковских упаковках. Синие стомарковые банкноты и красные двухсотмарковые.

«Смотри, не спрятали ли они там микрофоны или еще какие гадости», – прошептал Дерхан на ухо Себастьяну. На столе куча денег – такого обилия Себастьян никогда не видел. Но, помня указание Каледа, ни одной пачки не сунул себе в карман. На деньги уставились и заложники. Дерхан и Себастьян начали их считать. Но при пересчете оказалось, что принесли им не семнадцать миллионов, как договаривались, а всего пять. Что ж, нашелся еще один повод затянуть переговоры, еще раз повторить свои требования. Главное, тянуть время, чтобы внизу безостановочно велась очистка ячеек.

И снова Себастьян приказал Енде позвонить в полицию и сказать, что они не освободят заложников и не покинут банка до тех пор, пока не будут выполнены все их требования. Теперь они поднимают свою «планку» – требуют принести им недостающие двенадцать миллионов, подготовить к вылету вертолет и оставить его на автобане, убрать оцепление перед входом в банк, чтобы они могли беспрепятственно пройти к своему «Фольксвагену».

Готовы выполнить все условия

По телефону полицейские согласились выполнить все требования. Но для этого им опять нужно время. Себастьян «переговорил» с Каледом, и они решили, что стоит подождать. Максимум до утра. Между тем Дерхан доложил Каледу, что из четырехсот ячеек внизу вскрыто уже больше двухсот. И набрали они, по приблизительным подсчетам, около десяти миллионов. Полностью готовы два мешка и два чемодана. Момо приступил к транспортировке денег.

Калед согласно кивнул головой и ушел проверить. Через некоторое время Дерхан сообщил Себастьяну, что Момо и Калед уже «в пути», они унесли с собой большую часть награбленного. Всем оставшимся предстоит покинуть банк около двенадцати ночи. До этого времени заложникам необходимо одеть на головы «спальные мешки» из бумаги, чтобы они ничего не видели и не слышали.

Уже за полночь Себастьян, Али и Музафар, водрузив на головы безропотных заложников «спальные мешки», осторожно, как кошки, вышли из темного зала. Спустились в подземное хранилище и через дыру в полу исчезли в своем туннеле. Помещение банка было свободно от грабителей и от части денег.

Прощальное ползание по туннелю, и вот наконец они в гараже. Поодиночке выглядывали наружу. Через улицу виднелись огни «неприятелей» – полицейских машин. Там оцепление, там группа быстрого реагирования, там снайперы. Все нацелены на банк, в котором никаких грабителей больше не было. Никого, кроме заложников. Ну не комичная ли ситуация? Но времени для смеха у них не оставалось. Банк они взяли без потерь. Теперь важно бесследно смыться и лечь на дно, как сказал Калед.

Поиск

Первым на другое утро проснулся Норберт Бухвальд. Его разбудил храп пожилой соседки слева. Ему удалось освободиться от бумажного пакета на голове. Вокруг было тихо. За окном уже светало. Он попробовал перевернуться, но ноги затекли. Он подал голос, но на него никто не откликнулся. Он закричал сильнее и неожиданно услышал ответ от подошедшего к нему толстого мужчины.

«Чего кричишь, похоже, что в банке никого нет, я уже давно прислушиваюсь и ничего не пойму: куда все делись?».

Зазвонил телефон. Норберт с трудом поднялся и ухитрился снять трубку и поднести ее к соседу. И тот радостным голосом прокричал:

«В банке никого нет! Бандиты, видимо, забрали все деньги и убежали. Освободите нас!».

Это был сюрприз. Полиция представить себе не могла, куда подевались грабители, куда могли они убежать, когда вокруг все было оцеплено тройным кордоном. Сквозь такой заслон мышь не могла проскользнуть. Тем не менее спецназ в маскировочных костюмах не сразу решился штурмовать пустое здание. Пришлось сделать еще несколько звонков.

Все объяснилось, когда полицейские ворвалась в банк и стали обыскивать все помещения. И только спустившись в нижнее, они обнаружили вскрытые ячейки и дыру в полу. Ушли через подземный ход? Но когда же они успели его выкопать? И где земля, где инструменты?

В это время Себастьян и его подельники находились уже далеко от места происшествия.

Конец

Взломщики многое учли, но все же недооценили опыт берлинской полиции и ее умение работать в экстремальных условиях. Сам подземный ход, который, по сведениям прессы, был признан уникальным сооружением, во многом сохранил следы всех участников ограбления. Во-первых, он привел к гаражу. Были подняты документы, и отыскался настоящий его владелец, который сообщил, кому он его сдал. Кроме того, в самом гараже были сняты отпечатки пальцев со всех имевшихся в нем предметов. Отыскался и белый краденый «Фольксваген». Остальное было уже делом техники.

Прошло ровно три недели, и первым взяли, как ни странно, Каледа. Он был в квартире один, готовился к отъезду. Чемодан с новыми носильными вещами, авиабилет до Бейрута. На вопросы полицейских он отказался отвечать. Ничего, кроме «я не знаю, я не участвовал», от него они не услышали. Но по отпечаткам пальцев установили, что и он побывал в гараже и в подземном туннеле. За ним последовал Момо. В его доме, помимо некоторых вещей, обнаружили спортивную обувь с частичками песка из туннеля. Момо не стал запираться, улики были слишком очевидны, и рассказал все, что знал. От него полицейские вышли на Себастьяна, который после ограбления получил от Каледа тридцать тысяч марок и успел купить новую мебель.

Все это время он отсиживался дома, расставлял софу, кресла и мечтал о том, как получит остаток заработанных денег и купит себе «БМВ». Правда, в душе у него не раз возникали сомнения. Получит ли? И сколько? По телевидению постоянно крутили сюжеты, показывали знакомый ему туннель, потом гаражи, наконец, «Фольксваген». Петля сжималась. За любую информацию об участниках ограбления полиция обещала пятьсот тысяч марок. Себастьян был уверен, что эта сумма была гораздо выше той, которую он мог получить от Каледа. Но свой остаток он так и не получил. Его забрали следом за Момо.

Итак, в тюрьме оказались Себастьян, Калед, Момо, Музафар и Тони. В бегах находились Виссам, который не принимал участия в ограблении, Али и Дерхан. Последние двое и унесли с собой всю добычу. Но неужели два полных мешка и два чемодана они оставили себе? Все себе? И ни с кем не поделятся? Ведь этой суммы достаточно, чтобы безбедно жить несколько лет нескольким людям. Ее сразу реализовать просто невозможно. Значит, скорее всего, деньги спрячут. Но долго ли марки пролежат в бездействии? Ведь им на смену уже идут новые деньги – евро?

В тюрьме Себастьян рассказал все. Только там он понял, какую совершил глупость, дав втянуть себя в эту аферу. И мало того, что не получил толком своих «заработанных денег», его эти бейрутские братья просто обманули.

Да, Дерхан и Али повели себя умнее, чем другие. Все деньги взяли себе и сразу ушли со своих старых квартир и никогда там не появлялись. В то время как другие остались почему-то на прежних местах. Позднее полицией было установлено, что в Ганновере за двадцать тысяч марок Дерхан купил «БМВ» и хотел паромом отправить его в Бейрут. Но полиция обнаружила эту машину и сняла ее с корабля. Вначале думали, что в ней скрывается часть добычи. Но тщательный обыск ничего не дал – «БМВ» оказался пуст.

Сведения Себастьяна были важны, но только в начале следствия. Полицейские не могли решить для себя важный вопрос – кто же был мозговым центром всего предприятия? Калед? По мнению экспертов, психологов, скорее всего, нет. Был еще и другой, который стоял над Каледом, который руководил и которому Дерхан и Али принесли все деньги. А Калед так, начальник для Себастьяна и Момо. Тот, другой, которого никто не видел, тот все время оставался в тени. И он, по всей видимости, стал владельцем всех пятнадцати миллионов. А остальные? Остальные получили по пятнадцать лет тюрьмы.

«Развратившая нацию»

Этот необычный музей, расположенный в самом центре Берлина, в районе Вильмельсдорф, рядом со сверкающей Курфюрстендамм, основала необычная женщина. Ее имя и фамилия – Беата Узе – горят ярким неоном над самим музеем. Они известны не только берлинцам, но и далеко за пределами Германии. Правда, отношение и к этому музее и к этой даме у многих абсолютно разнополярное.

Те, кто ее знал, говорили, что по натуре она была открытым, доброжелательным человеком. Те, кто не знал, а таких было большинство, утверждали, что все это маска, за которой она скрывала свои порочность, похоть и всяческий разврат. Потому все свои делишки проворачивала вдали от посторонних глаз. Чужая душа – потемки. И сегодня очень многие немецкие женщины уверены, что Беата Узе – источник зла, по меньшей мере эротический символ. И не случайно ее прозвали «порногенералом», «половым гангстером». А как можно иначе называть человека, который всю свою жизнь посвятил созданию сексуальных приманок для мужчин и для женщин? И у нее не было чувства стыда и чувства меры. Особенно в той сфере, о которой не принято говорить в приличном обществе. Ее эротическая торговая империя мало того, что развращала мужчин, превращала женщин в простой объект удовлетворения низменных чувств и похоти, еще создала в самом сердце Берлина «Музей эротики»! Короче, она виновата в разврате нации!

Беата Узе в 1930-е гг .

Но была и другая категория людей. Многие бизнесмены, политики, медики увидели в Беате Узе не простую эротоманку, а личность, сумевшую преодолеть многие преграды и научившую представителей обоего пола более внимательно относиться к проблемам чувственной любви. И ничего предосудительного в ее деятельности нет, она ведь помогала людям лучше познавать друг друга в интимной сфере. В любом случае она была первой в Германии женщиной, которая активно популяризировала секс и сделала на этом огромный капитал, который позволил ей создать настоящую империю эротики и секса – с кинотеатрами, видеопрокатом, почтовой рассылкой товаров во многие страны мира. В немалой степени благодаря ей в 1975 году в ФРГ был отменен запрет на порноиздания.

Разве могли быть в ее жизни какие-то загадки, тайны, необъяснимые поступки? Были. И немало. Однако начать следует с того, что Беата родилась нормальным здоровым ребенком и не страдала от каких-то пороков. Зато энергия у нее била через край. С самого раннего возраста она мечтала стать… летчицей. Откуда интерес к небу, к самолетам появился у восьмилетней девочки, которая воспитывается в семье врача и фермера и которая в глаза не видела летающих машин, сказать трудно. Виновата, очевидно, легенда об Икаре, которую ей рассказывали в детстве и которая произвела на нее столь сильное впечатление, что она сама смастерила крылья и прыгнула с крыши отцовского дома. Слава богу, не убилась. Но неудачное приземление отнюдь не отбило у нее охоты приобщиться к авиации и стать пилотом. Никакие уговоры родителей оставить эту бесплодную затею – девочек-летчиков не бывает – не смогли ее убедить. Она не захотела идти ни по стопам матери и становиться врачом, ни по стопам отца и перенять фермерское дело. Только летать!

Она родилась в 1919 году, когда авиация делала еще первые шаги, а уже в 1937 году отец отвел свою восемнадцатилетнюю дочь в спортивный летный клуб Рангсдорфа под Берлином. Через год она летала и даже делала первые незамысловатые фигуры в небе. В летном клубе были шестьдесят курсантов: пятьдесят девять мужчин и одна девушка – Беата Кестлин. Ей нравилось мужское общество, среди летчиков она не испытывала никаких комплексов. Вскоре ее приглашают выступать в международных соревнованиях за Германию в «иностранном ралли» в Бельгии. И она занимает первое место в гонках. Второе место она завоевывает в соревновании по прицельной посадке и третье место в соревновании по точности полета. Это ли не успех? Она решает связать свою судьбу с самолетами навсегда. В возрасте 19 лет в качестве пилота-испытателя трудится на предприятии по производству самолетов «Фридриха». И вот главное признание – ее приглашают работать на киностудию UFA, где она получает должность пилота-дублера. Все свое время Беата проводит либо на земле возле самолетов, либо в воздухе за штурвалом. Там же, на берлинском аэродроме, она встретила свою первую любовь – инструктора по воздушному пилотажу Ханса Юргена Узе. Но родители не дают согласия на этот брак. И только перед самым началом Первой мировой войны, перед нападением Германии на Польшу они наконец вступают в брак. Война заметно изменила распорядок жизни Беаты Узе. Ее муж отправляется на фронт, а она вынуждена оставаться на земле – вылеты спортивных самолетов запрещены. Чем заниматься? Ей скучно жить в маленьком домике в Рангсдорфе, ей нужна деятельность, ей нужны самолеты. И она принимает предложение люфтваффе о работе в эскадрилье по перегону самолетов. И осваивает новые типы боевых машин – юнкере, мессершмитт. В 1943 году у нее рождается сын Клаус. А два года спустя в авиакатастрофе погибает муж. Несмотря на тяжелую потерю, она не оставляет самолетов и перегоняет их на фронт. В самом конце войны, в апреле 1945 года, стремясь избежать гибели и плена, вместе с сыном и служанкой улетает из поверженного, разбомбленного Берлина. Она сама сидит за штурвалом самолета и под огнем зениток, артиллерийских пушек ведет перегруженную машину на запад и успешно сажает ее в северном Фризленде. Но избежать плена ей не удалось. Она попала к британцам. К ней отнеслись снисходительно – женщина-пи-лот? К тому же мать? Это похвально. Отпустили в конце 1945 года. Она вернулась в небольшой северный городок Фленсбург на берегу Балтийского моря, с фьордами и пляжами. Ни работы, ни денег, ни родственников. Чем заниматься? Как летчику люфтваффе вождение самолетов ей было запрещено. А она ничего больше не умела делать. На какие средства существовать? Она перебивается мелкими заработками, занимаясь продажей товаров на черном рынке. Ходит из дома в дом, предлагает женщинам незамысловатые изделия для домашнего обихода и разговаривает со многими. И почти ото всех слышит жалобы: вот вернулись мужчины с фронта, тут же возникли проблемы – как не забеременеть, в это тяжелое послевоенное время заводить детей – слишком дорогое удовольствие. Противозачаточных средств нет. Аборты запрещены. Как быть? У кого спросить совета? Спрос рождает предложение. Все эти разговоры заставили Беату вспомнить наставления своей покойной матери-врача – у каждой женщины есть свой цикл, они, в принципе, схожи, если соблюдать гигиену и учитывать «пустые» дни, то можно не опасаться беременности. На эту тему есть монография… И Беата вспомнила эту тоненькую книжицу, ее написал доктор Кнаус-Огино. Ей удалось достать брошюру, она ее старательно перепечатала на машинке, а потом решила размножить. Но в типографии за печать у нее запросили не деньги, нет, а два килограмма сливочного масла. Где его достать? Беата обладала настойчивым характером, она уже видела цель, и на этом пути никакие препятствия не могли ее остановить. Масло она достала, брошюру в типографии под названием «Сочинение Икс» напечатали в количестве десяти тысяч экземпляров. Осталось только разослать их по известным адресам. И вот первый успех, все брошюры разошлись, ни одной не осталось. До конца 1947 года было распространено 32 тысячи экземпляров. У Беаты появились деньги. Теперь она знала, на каком поприще сосредоточить свои усилия. В медицинской библиотеке перечитала все книги, связанные с беременностью, с браком, с влечением мужчин к женщинам и наоборот. Из всего этого багажа знаний о половых чувствах она извлекала самое необходимое и изготавливала собственные изделия – книги, брошюры. В 1951 году она становится владелицей фирмы под названием «Товары почтой Беаты Узе». Впервые в ФРГ на продажу по рассылке предлагаются презервативы и книги о «Гигиене брака». Причем некоторые интимные вещицы изготавливаются с особым шармом. Эксклюзив! Фирма еще очень маленькая, в ней работают всего четырнадцать человек. В этот же период становления фирмы она нашла человека, с которым решила связать свою судьбу, это был Эрнст Вальтер Ротермундт. Вместе они прожили двадцать три года. Беата поменяла фамилию, вскоре родила сына Ульриха, но настоящего семейного счастья так и не нашла – муж оказался большим эгоистом, очень любил себя, но еще больше любил внебрачные связи. И молодых красоток он находил повсюду, куда бы ни приезжал. И все эти годы Беата трудилась в поте лица, несмотря на выходки своего супруга. В 1962 году во Фленсбурге сенсация – впервые в небольшом северном немецком городке открыт «Спецмагазин гигиены брака», по сути, первый в мире секс-шоп. Конечно, были возмущенные бюргеры. Конечно, начались протесты. Но со временем все улеглось. И у нее появились постоянные клиенты. В магазине, так же как и в каталоге Беаты, предлагались такие товары, которые якобы относились к «гигиене брака». Каждый понимал это по-своему. Отсюда заявления в полицию, отсюда звонки в магистрат от возмущенных граждан, которые требовали прекратить торговлю противоестественными вещицами. Они требовали наказать владелицу порнографического магазина. Ее адвокаты только тем и занимались, что разбирали жалобы, анонимные и адресные послания и заявления, старались не доводить дело до суда. Но избежать судов не удалось. Всего до 1992 года против фирмы Беаты Узе было подано свыше 2000 исков. Более того, Беате Узе приходится пережить дискриминацию и другого рода: биржевое объединение немецких книготорговцев отказывает в членстве ее издательству «Штефенсон». Опять-таки по причине «нравственных соображений». Члены теннисного клуба Фленсбурга не хотят принимать ее в свой элитный клуб, опять по тем же причинам. Пуританские взгляды, церковные запреты еще были широко распространены в германском обществе начала шестидесятых годов. Существовал, например, такой закон, согласно которому, интимные отношения между мужчиной и женщиной, не состоящих в браке друг с другом, квалифицировались как «развратные действия». Этот закон датировался 1919 годом, и никто его не отменял. Но, несмотря на все происки, фирма Беаты Узе, которая официально называлась вполне благопристойно: «Торговля по каталогу Беаты Узе – «Гигиена брака»», процветала и приносила неплохой доход. Да и сама Беата значительные средства жертвовала на разного рода благотворительные дела. Конечно, в начале шестидесятых годов никто и думать не мог о вибраторах, о резиновых куклах, о порножурналах. Но постепенно с расширением номенклатуры изделий, с запросами, которые выдвигала мужская часть общества, изменялся и состав изделий торговой фирмы Беаты Узе. С мужем она разошлась и свое свободное время использовала для развлечений и спорта. Она может купить себе самолет, она может снова летать и отправляется на Багамы. Там нанимает профессиональных ныряльщиков-аквалангистов, которые обучают ее нырянию с аквалангом. И вскоре в этом деле достигает значительных показателей, опускается на глубину до 30 метров. Но одиночество ее угнетает. Ей нужен напарник. Ей нужен партнер, ей нужен, в конце концов, мужчина. И она нашла его там же, далеко на юге, на Багамах. Это был двадцатисемилетний афроамериканец, учитель из Нью-Йорка, спортсмен, высокий, крепкий, атлетическая фигура. И пятидесятидвухлетняя Беата, как маленькая девочка, влюбилась в черного атлета. Он был ровесником ее старшего сына. Но разница в возрасте не мешала этому союзу. Наконец-то она смогла отомстить своему бывшему мужу. А тот, испытывая ревнивые чувства, давал всякого рода грязные интервью в прессе, которые порочили его бывшую жену. А фирма продолжала процветать, в 1966 году ее годовой оборот достиг значительной суммы – 18,5 миллиона марок ФРГ. Все новые и новые секс-шопы, эрос-центры открывались в Берлине, в Гамбурге, во Франкфурте. Торговая марка «Беата Узе» становилась символом современного радостного секса. Женское белье, специальные приспособления для мужчин и женщин, студийные художественные съемки, эротические журналы – все становилось атрибутом повседневной жизни Германии, еще одним выражением раскрепощенности немецкого духа и тела, ее экономического чуда. В скором времени фирма Беаты Узе была признана крупнейшей на всем северогерманском пространстве. В 1968 году американский мужской журнал «Пентхаус» назвал Беату Узе «величайшей в невыразимом»… Вполне естественно, что ее роман с негром, длившийся почти десять лет, приковывал к себе внимание публики, и газеты, журналы, угождая вкусам общества, смаковали подробности. Они путешествовали по всему миру, добрались до Полярного круга. Спортивный самолет «Сессна-172», за штурвалом которого сидела Беата, побывал во многих странах Европу и США. Беата была на вершине блаженства. Журналистам она заявляла: ни возраст не помеха любви, ни любовь не помеха возрасту. Правда, она видела, что ее внешность уже несет отпечаток лет, отпечаток переживаний. И решилась на крайность – отправилась к пластическим хирургам. Хирург Петер Поль, который проходил обучение у лучших эскулапов пластической хирургии в Рио-де-Жанейро, сделал Беате большой лифтинг. Беата получила новое, омоложенное лицо. Без морщин, без мешков под глазами. Правда, ее отношения с Джоном к этому времени уже дали трещину. Сказались в конце концов и возрастная разница, и различие интересов, и бытовая удаленность друг от друга. Его не устраивала жизнь в скучном провинциальном Фленсбурге, а она не могла жить в шумном, говорливом Нью-Йорке.

В 1983 году она ложится на обследование, и врачи находят у нее рак желудка. Другая бы женщина на ее месте предалась отчаянию, испытала бы шок. Но не такая была Беата. Она соглашается на операцию. Желудок вырезают. Его заменяют остатками кишки. У нее строжайшая диета, надо беречь себя, а она в 75 лет сдает экзамен на водолаза. У нее вырезают другие злокачественные образования. Ей надо лежать, отдыхать. Но не такой у нее характер. Беату снова обуревают новые идеи, новые планы. Она занята новым проектом, она на пути к осуществлению еще одной давней мечты – в 1996 году открывает в Берлине музей эротики Беаты Узе. Это было ее последнее детище.

Беата Узе – «порногенерал»

Когда в 1989 года Беате исполнилось семьдесят лет, один депутат бундестага от партии христианских демократов выступил с предложением о вручении ей государственной награды. За что? За «освобождение сексуальности от табу», за выход эротики из подполья. Было над чем поразмышлять. Мнения, как всегда, разделились. Победило мужское большинство. И ее вклад в сексуальное просвещение немецкой нации, вклад в развитие секс-индустрии был отмечен. В том же 1989 году ее наградили федеральным крестом за заслуги. Смягчились и нравы жителей Фленсбурга. В 1999 году она стала почетным его жителем. Конец у этой необычной женщины оказался более чем банален. Она простудилась, подхватила воспаление легких. С постели встать уже не могла. Сказались все-таки перенесенные операции, ослабившие ее организм. И эта не очень-то опасная болезнь после всех перенесенных неожиданно свела ее в могилу. Она умерла в 2001 году.