Текст книги "Принц с простудой в сердце"
Автор книги: Михаил Март
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
7.
Дверь открыли после первого звонка. На пороге стоял молодой человек лет тридцати, невысокий, щуплый, с приятным добрым лицом.
– Вы Мухин Геннадий Парфенович?
– Он самый. А вы…
– Я из прокуратуры. Трифонов Александр Иванович, а со мной капитан Куприянов из розыска. Мы по вопросу вашего заявления о разбойном нападении на шестом километре Пулковского шоссе.
Молодой человек немного удивился, но пропустил гостей в квартиру. Темный длинный коридор коммуналки с лампочкой без плафона и ряд дверей по обеим сторонам. В одну из комнат и проводили пришедших представителей закона.
Ничего особенного, обычное пристанище холостяка, старающегося в убогом интерьере сохранить чистоту и уют.
– В общем-то, я в заявлении все написал, и протокол в милиции составили, а мою машину на следующий день вернули мне. Правда без магнитолы и динамиков, но, слава Богу, что вообще нашли. На новую я не потянул бы.
– Вы не работаете? – спросил Куприянов, оглядываясь.
– Подрабатываю. Вообще-то я физик. Но наш НИИ закрыли. А в других местах людям месяцами зарплату не платят. Пришлось переквалифицироваться. У меня «четверка», развожу товар по рынкам. Присаживайтесь.
Устроились на скрипучих стульях.
– Протоколы и заявления мы читали. Нам хотелось поговорить с вами как с живым свидетелем, без протокольного языка. Нас интересуют ваши впечатления. Постарайтесь вспомнить детали.
Мухин кивнул головой, а потом пожал плечами.
– Детали я конечно не вспомню. Темно было, дождь шел. Возвращался я домой от своей бывшей жены. Дочку навещал и алименты отвозил. На углу проспекта Ленина и улицы Свободы возле Красного Села меня тормозит мужчина. С портфелем, зажатым между ног, чтобы высвободить руку для голосования, во второй руке он зонт держал. Немолодой уже, в шляпе, очках. Солидный человек. Я пожалел его и остановился. Он подскочил к машине, я приоткрыл окошко. «Извините, любезнейший, не подбросите меня в аэропорт, я на московский рейс опаздываю. Сто долларов заплачу». Я даже растерялся: много предлагает. А он свое. «Не беспокойтесь, я деньги вперед заплачу».
Ну кто же будет отказываться от такого предложения?! До аэропорта рукой подать. Едем. Дядя разговорчивым оказался, веселым. Настроение у него было приподнятым. Важный договор подписал. По профессии адвокат. Даже мне свою визитную карточку дал. Мол, возникнут трудности, звони, дам дельный совет. Деньги он мне и впрямь сразу отдал, как в машину сел…
– Вы внешность его хорошо запомнили? – перебил Трифонов.
– Я же на дорогу смотрел. Видимость плохая, а я особо хорошим зрением не отличаюсь. А потом у него воротник дождевика был поднят, шляпа, очки. Конечно, если увижу, то узнаю. А так мне очень трудно его описать. Если бы я его хотя бы до аэропорта довез, то там светло. Тут меня «волга» подрезала. Едва затормозить успел. Еще немного, и в кювет проскользил бы, да на обочине гравий рассыпан, он и помог остановиться.
«Волга» остановилась передо мной, перегородив дорогу. Из нее выскочили двое – водитель и сидевший рядом. Тоже в дождевиках, но с капюшонами. Могу сказать только, что не молодые, даже если по голосу судить. Один открыл мою дверцу, и я увидел пистолет в его руках.
«Вылазь! Живо!» Что делать? Я вышел из машины, а его напарник сел на мое место. Мужик схватил меня за рукав. Хватка у него крепкая, чуть кость мне не сломал. Подвел он меня к обочине и треснул рукояткой пистолета по голове. Очнулся я часа через два, если судить, что до поста ГИБДД я добрался в половине двенадцатого. Выкарабкался из ямы и остановил попутку. Повезло. Самосвал меня подобрал. Там и составили первый протокол и заявление приняли. Потом в милицию вызывали. Раз налетчики имели оружие, то дело решили завести. Вот я им и отдал визитную карточку адвоката.
– На имя Добронравова Давида Илларионовича?
– Фамилию я не запомнил, но он еще в машине мне представился Давидом Илларионовичем. Визитку приобщили к делу.
– Мы об этом знаем. Видели,– кивнул Куприянов.– А как вел себя адвокат во время налета?
– Прижал к груди портфель и дрожал как осиновый лист. Может, я и попытался бы сдать назад и объехать «волгу», но растерялся. Пистолет все же… Серьезный аргумент…
– Вы разбираетесь в оружии?
– Сейчас все разбираются. «Криминальную Россию», «Вне закона» по «ящику» все смотрят. Я бы сказал, что в руках у него был ТТ, но не ПМ. И вел бандит себя решительно. Не сомневаюсь, он выстрелил бы, если бы я начал сопротивляться. Могу только сказать с уверенностью, что у обоих бандитов рост метр семьдесят пять. Тут я редко ошибаюсь. Один рядом со мной стоял, а вместе их я видел, когда они из машины выходили.
– Перчаток на них не было? – поинтересовался Трифонов.
– Не заметил. Нет, пожалуй.
– Однако следов в вашей машине они не оставили. Зацепиться не за что. А как, по-вашему, чем им приглянулась ваша машина?
– Ничем. Ей семь лет, на свалку пора. Скорее всего, их адвокат интересовал. Его же они из машины не выкинули, а с собой увезли. Если он адвокат, конечно, а не аферист какой-нибудь, облапошивший бандюков.
– Любопытная точка зрения,– улыбнулся Куприянов.
– Мужик торопился. Смывался от кого-то. Сами прикиньте, не задумываясь, сотню баксов заплатить… И двадцати минут не прошло, как нас нагнали.
– Для этого надо знать, куда он поедет,– заметил Трифонов.
– Если они знали, что он из Москвы и удирает восвояси, то все ясно – в аэропорт. Не поездом же. Билет не купишь за час до отхода. Да и обогнать его можно на самолете, а в Москве встретить на перроне вокзала. Лучший вариант поехать на машине, но, очевидно, у него ее не было, раз он меня остановил.
– Вы правы. У Добронравова нет машины. Но если бы и была, то ее можно перехватить в пути. Если целью бандитов был адвокат, то они знали о нем больше, чем мы, и о машине тоже знали бы. Билет на самолет он купил заранее. И узнать об этом несложно. Непонятно другое… – На секунду Трифонов задумался, испытывая на себе любопытные взгляды.– Почему они не взяли его в городе? Без шума. Там, где вы его подобрали в вечернее время. Да еще под проливным дождем – прохожих нет, кругом ни души. И потом, они могли подсадить его в свою машину, а не устраивать погоню и оставлять, таким образом, лишнего свидетеля. Какая-то в этой истории неувязочка получается. Очень смахивает на спектакль.
– Теперь я понял, почему вы ко мне пришли: решили, что я с ними заодно?
– Все справки о вас мы навели, Геннадий Пар-фенович. У нас нет оснований подозревать вас в соучастии. Но и считать похитителей полными идиотами мы не можем. Они действуют по четко разработанному плану. Единственная причина, по которой он не сел бы в их машину,– если он знал их в лицо.
– Я думаю иначе,– покачал головой Мухин.– Налет на шоссе похож на стопроцентный экспромт.
– Спустя двое суток те же бандиты вскрыли сейф в офисе адвоката и унесли из него что-то очень важное. Почему они ждали столько времени? Могли бы и в ту же ночь обчистить офис.
Мухин почесал затылок и хмыкнул.
– Странно, господин Трифонов. Вы со мной советуетесь или делитесь служебной тайной? Ведь я ничего не смыслю в ваших делах.
– И то, и другое. У меня есть подозрение, что налетчики о вас не забыли. Они знают номер вашей машины, и вычислить вас им ничего не стоит. У меня есть свои соображения на счет странного поведения преступников. И если я прав, то они встретятся с вами еще раз. Но не бойтесь: ничего они вам не сделают. Они поинтересуются, кто ведет следствие и что мы знаем. Вот вы им и расскажете о нашем визите и о том, что следователь считает, что похищение адвоката и налет на его офис – дело одних и тех же преступников. Мы свой ход сделали, теперь придется ждать ответного. С нами затеяли игру в кошки-мышки. Ничего не остается, как принимать условия преступников.
– Значит, вы вновь ко мне придете?
– Нет. Рисковать вами мы не станем. Начеркайте коротенький отчет после их визита. Вы ведь целыми днями мотаетесь по городу, притормозите у газетного киоска на углу Большой Пушкарской и Лизы Чайкиной и попросите у продавца журнал «Премьер» за январь. Передадите ему записку, а он вам – журнал. Ничего необычного.
– Если не считать, что уже в конце января «Премьер» раскупается.
– Киоскер поймет, кто к нему подошел и зачем.
– Ладно. Я так и сделаю.
Гости встали.
– Удачи, господин Мухин.
– И вам того же.
По дороге в управление Куприянов долго молчал, потом разродился глубокомысленным выводом:
– Скорее всего, бандитам был нужен не адвокат, а ключи от его сейфа. Вася Дымба опытный криминалист. Он проверил замок и уверен, что его открыли ключами. Отправляясь в аэропорт, Добронравов наверняка взял ключи с собой, если у него в сейфе хранилось что-то очень ценное. Они взяли его с портфелем, над которым адвокат трясся.
– Трезвый вывод, Степа. Но он и на йоту не пододвигает нас к разгадке этой истории. Почему я говорил о спектакле? Да потому, что любой адвокат практически общедоступен. К нему можно придти за советом, согласившись оплатить любой счет за услугу. Оставшись наедине в офисе, достать тот же ТТ и завладев ключами, вскрыть сейф, а адвоката огреть рукояткой по голове. Зачем же арендовать подвал, вскрывать пол, убивать охранников? Почему ты об этом не подумал, Семен?
Они вновь замолчали и уже не разговаривали до возвращения в кабинет. Их уже поджидал майор Лыткарин и эксперт Дымба.
– Извините за задержку, коллеги, нам пришлось заехать на одну точку для некоторых уточнений.
Трифонов был человеком дисциплинированным и сам не любил ждать, и других не задерживал.
Расселись по местам так, как уже привыкли сидеть, без соблюдения субординации.
– Сначала выслушаем криминалиста. Вы были на месте аварии, Василий Анатольевич?
– Да. Мост обследован. Отпечатки есть. В нескольких местах остались следы большого и указательного пальцев одного из преступников. Он был в автомобильных перчатках, которые подаются на всех авторынках, но где-то их порвал и два пальца оголились. А так как под мостом приходилось постоянно за что-то держаться да и запасных в кармане не осталось, ему пришлось смириться с тем, что перчатки порваны. «Пальчики», оставленные на перекладинах железных конструкций мостовой опоры, имеются в нашей картотеке. Они принадлежат Коптилину Савелию Викторовичу, сорока восьми лет от роду. Так что местность он мог знать хорошо и вряд ли свернул бы на развилке в тупиковую зону. Жил до заключения на юго-западе области и ориентируется в районе хорошо.
– Конечно, если он сам сидел за рулем,– поправил эксперта майор.
– Или ехал в определенное место,– добавил Куприянов.– На этом отрезке шоссе четыре поселка коттеджного типа и три деревни. И ни до одного они не добрались – авария помешала. Трех километров не хватило.
– Пешком дошли, раз живы остались,– поддержал Лыткарин.
Криминалист вежливо ждал, когда выскажутся сыщики.
– Продолжайте, Василий Анатольевич,– тихо сказал Трифонов.– Так чем же знаменит Коптилин, что его золотые руки хранятся в федеральной картотеке?
– Трижды сидел за вооруженный грабеж. Три года, шесть и последний раз – восемь лет. Во всех случаях пользовался обрезом с холостыми патронами, вот и получал снисхождение. Психологическое оружие. Я заказал его дело из архива.
– Молодчина. Я попрошу дознавателя Рогову проштудировать биографию господина Коптилина. Она девушка серьезная, глаз еще не замылен, найдет что-нибудь интересное.
Предложение следователя всех устраивало. Никому из присутствующих в пыльных бумажниках копаться не хотелось.
– И давно он вышел? – спросил Трифонов.
– Два года назад. Остался на поселение в сибирском городке Тениково, но через год уехал в неизвестном направлении. Похоже, ему сделали чистый паспорт.
– И решил вернуться к родным пенатам под новым именем?
– Да. Соседи, где он жил, его не видели с тех пор, как он сел в последний раз в восемьдесят седьмом году. Опыт у Коптилина огромный, но что касается образования, то тут он подкачал. Впрочем, подробностей я не знаю, получим дело, тогда и разберемся. С места аварии на мосту он уходил не один. Рядом с его отпечатками подошв имеются другие. Перекладины узкие, и полная подошва нигде не нарисовалась, но, судя по фрагментам, спускались вниз два человека. Причем шли рядом, плечом к плечу, хотя этим лишь мешали друг другу. Рядом полно других перекладин.
– Скорее не мешали, а помогали,– поправил Трифонов,– если предположить, что после такой аварии кто-то получил серьезные травмы.
– А один и вовсе погиб,– добавил Дымба.– Третьих ног мы не обнаружили. Это тот случай, когда резонно предположить, что третий упал вместе с машиной, и, если он сидел впереди, то его вымыло течением. Теперь по поводу замечаний о направлении и ближайших поселков. Все они находятся слева от дороги. Вниз по течению в двух километрах стоит небольшая деревенька Куркино. Там живут в основном рыбаки. Из этой деревни в ту ночь пропала одна лодка. Сарайчик взломали, забрали из него весла, сели в лодку и ушли в сторону залива. Из этого можно сделать вывод, что в близлежащих селениях у них знакомых нет. Подводя итоги из проделанной работы, могу сделать заключение, что после аварии на мосту двое преступников остались живы и им удалось уйти. Следов крови нигде не обнаружено – я имею в виду места, где ее не мог смыть дождь. В данном случае – под мостом.
– Спасибо, Василий Анатольевич, убедительный отчет. А что у тебя, Аристарх Олегович?
Лыткарин поморщился.
– Такой красивой и убедительной истории у меня не получится. Подвал под офисом арендовала фирма-однодневка, работали там три человека, молдаване. Последние три дня работали русские. Описания их я получил. Фоторобот составить не получится. Они приходили после шести вечера, а когда уходили, никто не знает. Но подъемный кронштейн привозили рано утром четвертого числа в то утро, когда его сперли у финнов. Разгружали шесть человек. Один старичок выгуливал собаку во дворе и видел этот процесс. Его сам механизм балки заинтересовал. Таких еще не видел, а он бывший строитель. Привез балку самосвал, что его удивило. Номер он не запомнил, но утверждает, что областной. И строители ему не понравились. Неуклюже работали, не знали, с какой стороны взяться, и он им подсказывал, как механизм в дверь подвала внести. Штангу развинчивать пришлось. Ну старик понял, что мужиков и машину со стороны наняли. Кто-то из грузчиков ляпнул: «Придут, сами разберутся, нам бы ее втиснуть». Концы искать не имеет смысла, время потеряем. Теперь о сейфе. Покупал его не адвокат, а некто Суворин Игорь Андреевич. Он арендовал офис до появления Добронравова. Занимался рекламой.
Собственно говоря, и сейчас ею занимается. Этим сейфом с ним расплатилась фирма за его услуги. Хранить в нем Суворину было нечего, и он установил его для солидности. А потом открыл крупное рекламное агентство, и ему потребовалось более обширное помещение. Но поскольку он арендовал офис и оплатил аренду на год вперед, то дал объявление в газету. Тут и появился Добронравов и перевел офис на свое имя. А сейф ему достался в качестве наследства бесплатно. Суворин говорит, что у него совесть не позволила деньги просить за рухлядь. Хорошо еще, что адвокат не потребовал его демонтировать и выкидывать на помойку. Дороже бы встало. Если Верить специалистам, то такой сейф вскрыть можно с помощью специальных инструментов и не оставить следов. Только на это потребуется месяц работы и хорошее знание дела. С кондачка такую штуку не одолеешь. Скорее всего, взломщик воспользовался ключами.
– Пора поставить точку в этом вопросе,– твердо заявил Трифонов и снял телефонную трубку.– Привет, Герман Георгич. Что там с моей заявкой. Ты ее подписал? – помолчав, он добавил.– Ясное дело, что на мою ответственность. Весь мир вокруг нас живет под мою ответственность. Спасибо, старина.– Положив трубку, Трифонов сказал: – Санкция на обыск квартиры адвоката Добронравова дана. Пора наведаться в гости к потеряшке.
Только он поднялся с места, как зазвонил телефон. Пришлось вновь хвататься за трубку.
– Трифонов у аппарата.
– Прошу прощения за беспокойство, Александр Иванович. Оторву вас от дела ненадолго. С вами говорит профессор Горбоносое. Вы заходили ко мне намедни со швейцарским каталогом. Так вот, у ныне живущих владельцев раритета они стоят на своих местах и не пропадали. Однако я выяснил имя владельца вашего экземпляра по экслибрису и могу его вам сообщить, так как он давно умер. Ваш экземпляр принадлежал великому часовых дел мастеру Топильскому Виталию Тимуровичу. Помните ТВТ на экслибрисе. Он был страстный собиратель марок и гениальный часовщик. Каталог ему подарили сами швейцарцы на выставке в Женеве, где Топильский выставлял починенные им часы, которые швейцарцы считали уже невосстанавливаемыми. Это случилось в сорок девятом году. Сейчас жива еще его вдова Генриетта Яновна и дочь Светлана Витальевна. Они сохранили все архивы и записи мужа и отца, а так же его деловые записи, касающиеся коллекций и проделанных работ. Они живут в Москве и не возражают против общения с вами. Если этот вопрос для вас все еще актуален, то запишите их номер телефона.
– Диктуйте. И огромное спасибо за хлопоты.
– Не стоит. Записывайте…
* * *
Квартира адвоката, вскрытая при понятых, походила на свалку мебельной фабрики.
Разломали, разрушили, порезали и порвали все, что можно было уничтожить таким варварским путем.
Удивительно, что этого погрома никто из соседей не слышал: тихо кресла, стулья и тахту не разломаешь.
По предложению соседки из квартиры напротив, пригласили жильца с седьмого этажа – бывшего генерала, а ныне пенсионера. По словам соседей, генерал нередко захаживал к Добронравову.
С военной выправкой, прямой, высоченный с поседевшей густой шевелюрой он смахивал на Скалозуба из «Горя от ума», каким его принято играть на сценах периферийных театров. С другой стороны, он владел мягким тембром голоса и вел себя не по-генеральски скромно.
– Дупчак Федор Маркович,– представился он, переступив порог квартиры, и тут же обомлел от увиденного. Секунда растерянности и он вновь собран и вытянут, как струна.– А что за произвол допущен на территории частной квартиры?
– Следователь Трифонов. Этот вопрос мы и пытаемся выяснить в отсутствии хозяина. Вы, очевидно, в курсе, что Давид Илларионович уехал в Москву в командировку.
– На консультацию,– уверенно поправил генерал.– Он должен был показать что-то одному эксперту. Детали мне не известны.
– Вот оно что. Скажите, Федор Маркович, вы часто бывали в этой квартире?
– Два-три раза в неделю. Мы с Давидом Илларионовичем устраивали шахматные турниры. Великолепный стратег. Он блестяще играет. Я принимал поражения с восхищением. Давид Илларионович напрочь отметает теорию и строит свою борьбу на ловушках, засадах, жертвуя серьезными фигурами, отвлекая противника, а потом громит его в пух и прах. В шахматном деле он фельдмаршал. А я ушел в отставку генерал-лейтенантом.
– А как на ваш острый взгляд, если профильтровать этот мусор на полу, что ценного могли искать здесь грабители?
– Картины. Видите гвозди в стене? На них висели картины великих мастеров. Их здесь нет. Мало того, гляньте на так называемый мусор. Осколков от рам тоже нет. Ибо каждая рама имела свою ценность. К тому же он был за них в ответе.
– Это очень любопытно, но что значит рама по сравнению с картиной. Она тяжелая, громоздкая, проще вынести картину, свернутую в рулон, чем махину спускать с шестого этажа и привлекать внимание свидетелей. Что скажете?
– Что вы плохой следователь.
Трифонов не обиделся, а Куприянов заскрипел зубами от услышанного неправомерного оскорбления.
– Вы, очевидно, хотите сказать, что я не обратил внимания на расстояния между вбитыми в стену гвоздями. Не стена, а ежик какой-то. Здесь висели миниатюры. Согласен. Такие и в портфель можно сложить. Мой вопрос заключается в другом. Помимо гвоздей в стене и дыр от них хватает. Мало того, если любимые картины долго висят, то на стене остается отпечаток, так как обои вокруг картины выцветают и впитывают пыль. Тут все стены равноценны, а поскольку обои давно не переклеивали, то остались следы от выдернутых гвоздей. Значит, экспозиции менялись.
– Именно так. Давид Илларионович не имел собственных картин. Но брал на хранение особо ценные раритетные экземпляры по просьбе своих клиентов, отъезжающих за границу в долгие отпуска или командировки. Он кристально честный человек, и ему доверяли самое ценное, что люди имеют.
– Послушайте, генерал,– не выдержал Куприянов.– О каком хранении можно говорить, если замок, установленный в квартире, вскроет вокзальный воришка в два счета?
– У Добронравова никогда не было посторонних людей в квартире, он принимал клиентов в офисе, а не дома. Посторонние, тем более жулики, не полезут в квартиру с дверью, которую плечом можно вышибить. Их интересуют стальные двери с тройными замками. Давид Илларионович живет скрытно и тихо.
– И кроме вас, у него никто не бывает?
– У него есть друг. Женщина. Но они знакомы больше десяти лет. Смешно ее подозревать… Ах вот что… Тут дня два-три назад у него слесарь побывал. Кран прорвало. Но не думаю, что этот факт может иметь какое-либо значение. Вряд ли сантехники смыслят в шедеврах мирового искусства. Да и в комнаты они не заходят, а хозяин не вешает картины в клозете.
– Спасибо за откровенный разговор, Федор Маркович.
Но генерал и не думал уходить.
Трифонов дал задание участковому разобраться со слесарями и оставил работать на месте экспертов и майора Лыткарина, а сам с Куприяновым уехал в управление.
– Так что, Александр Иваныч, с марками я промахнулся. Ложный след?
– Не торопись, Семен. Картины уносили с рамами. Может, они и представляют собой какую-то ценность. Проконсультируемся. Вопрос в другом. Если ты пришел за картинами, то зачем тебе вспарывать подушки и матрацы, ломать ножки у стульев.
– Помню, в кино я видел, как в ножках находили золотые монеты.
– Все, что угодно. Я ожидал увидеть погром в квартире адвоката, он логически оправдан. Вот почему к нему не пришли с пистолетом в офис. Не были уверены, что найдут в сейфе то, что ищут? Налет на машину оправдан. Адвокат, как ты слышал, летел в Москву к эксперту на консультацию. Значит, в портфеле лежал ценный груз. Возможно, и ключи от сейфа. Портфель проверен, сейф проверен, а результат не достигнут. Пошли в квартиру. Если адвокат у них в заложниках, то он крепкий орешек. Как опытный человек, знающий криминалитет не понаслышке, и стратег, если верить генералу, Добронравов понимает, что стоит ему расколоться и назвать местонахождение тайника, как его тут же уничтожат за ненадобностью, как отработанный материал. Но если он будет молчать и бандиты ничего не найдут, то Добронравов будет оставаться живым как единственный ключик к ларчику. Вся его надежда на чудо или на нас. А для этого надо найти заказчика. Я не верю, что рецидивист Коптилин решил грабить музеи. Он исполнитель. А заказчиком могут быть только клиенты адвоката. Придется, Степа, нам начинать все заново. Если выдвинутая мной теория верна. По логике вещей идея похожа на правду. Но!… Всегда надо оставлять место для «но».
