Текст книги "Мрачный коридор"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Вы фантазер, молодой человек. Я не собираюсь отвечать на глупые вопросы. Я требую присутствия моего адвоката.

– Каждый затворник в вашей богадельне хотел бы иметь адвоката и соблюдения законности. Но вы один заменили им и адвоката, и судью, и присяжных заседателей.

– Я больше не намерен выслушивать беспочвенные бредовые обвинения в свой адрес! Я требую, чтобы меня немедленно освободили!

– Вы свободны, мистер Вендерс, –  тихо сказал Чакмен.

Я видел, как этот человек с гордым и независимым видом вышел из кабинета. С каким удовольствием я переломал бы ему хребет! Мне с большим трудом удалось сдержать себя. В этот момент я еще верил в непогрешимость правосудия.

– Кажется, мы обломаем зубы об этот орешек, –  заявил Чакмен.

– Вы прочитали доклад Гарри Мейера? –  спросил я.

– Да. Но там идет речь о злоупотреблении властью, о коррупции и о преступных планах комиссии. О разработках Вендерса ничего нет.

– Мы найдем немало свидетелей в этих застенках.

– Ну что ж! Кажется, мы сделали все, что могли. На сегодняшний день этого хватит. Больницу необходимо поставить под охрану. Пока этим займется лейтенант, а завтра мы решим, как нам поступить. Надеюсь, вы не забыли о пресс-конференции? Я собирался выступить с докладом. –  Ты едешь, Дэн?

– Конечно.

Когда мы вышли на улицу, то заметили группу полицейских возле тюремного корпуса. Они пытались выбить стальную дверь, через которую меня уже как-то проводили. Кит указал мне на крышу здания. Из чердачных окон валил черный дым.

Я и Кит бросились на помощь ребятам. Дверь удалось вскрыть спустя десять минут, когда один из полицейских сообразил подбросить гранату.

Мы ворвались внутрь и помчались наверх. Все отсеки с заключенными, запертые на стальные засовы, полыхали пламенем. Стекла смотровых окон полопались, и из них вырывались языки огня.

Мы задыхались в дыму, и пробраться выше было невозможно.

– Стой, Дэн. Без пожарных мы ничего не сделаем. Если мы сорвем хоть один замок, то пламя вырвется наружу и от нас останутся одни угольки. Надо уходить.

Он был прав. Спасти мы никого не сможем. Я вспомнил о Бобе Мейере, который находился в одной из камер. Я обещал помочь мальчику, но мне так и не удалось этого сделать.

Мы спустились вниз. Когда Сойер уже собирался выйти на улицу, я остановил его. На лестнице, ведущей в подвал, валялись пустые канистры.

– Послушай, Кит. Те, кто раздул этот пожар, не могли выйти во двор. Дверь была закрыта изнутри. Надо обследовать подвал.

– Резонно.

Он взял с собой двоих полицейских с автоматами, и мы спустились вниз. Тут лежало десятка два пустых канистр, воняющих бензином.

– Один человек имеет только две руки.

– Да. Орудовала команда человек из пяти.

Дверь в подвал осталась открытой. В противном случае на нее ушло бы времени не меньше, чем на входную. Мы спустились на этаж ниже уровня земли и оказались в узком коридоре, освещенном редкими лампочками, большинство которых не горело. Здесь было убежище для крыс. Покров воды доходил до щиколоток. Мерзкие твари пищали под ногами и на бордюрах.

– Вперед, ребята.

Полицейский с фонарем пошел первым. Казалось, что коридору нет конца. Мы шли не меньше десяти минут, срывая головами паутину с потолка. Наконец коридор вывел нас к лестнице. Над головой находился открытый люк, через который проникал дневной свет.

Я отодвинул полицейского в сторону, взял его автомат и поднялся по лестнице вверх.

Высунув голову наружу, я понял, что этот ход вывел нас за стену больницы с задней стороны. В сотне ярдов от нас солдаты копали землю. Кто-то из них крикнул, и через секунду раздалась автоматная очередь. Я едва успел убрать голову. В воздухе просвистели пули.

– Идиоты!

– Что там? –  спросил Кит.

– Родная армия. Дай-ка мне свою фуражку, –  попросил я одного из ребят.

Я надел фуражку на ствол автомата и высунул наружу. Еще очередь, и козырек отлетел от головного убора.

– Вот кретины!

Я продолжал держать автомат, показывая нерадивым воякам, что здесь полиция. Выстрелы затихли. Пришлось еще раз высунуть нос.

Со стороны войск в нашу сторону шел офицер и двое солдат.

– Кажется, мы можем выбираться, –  сказал я и вылез из люка.

После того как мы все встали на твердую землю, мы увидели тех, что оказались не столь осторожными, как наша группа.

Семь человек в униформе больничной охраны валялись на траве, разорванные в куски автоматными очередями.

– Эти придурки получили свое, –  усмехнулся Сойер. –  Поджог им дорого обошелся.

– Привилегированная команда, –  заметил один из полицейских. –  Кроме автоматов, у каждого по револьверу за поясом.

Я вытащил один из револьверов и осмотрел.

– Тридцать восьмой калибр. Три гильзы в барабане прострелены. Похоже на то, что Дермеру из такой пушки пробили лоб.

– Похоже, –  сказал Сойер. –  Но только хозяин этого ствола не может уже подтвердить твоих выводов.

– А баллистическая экспертиза?

– А что она даст? Ну, ты докажешь, что этот охранник убил Дермера, и дальше что? Кто подтвердит, что он сделал это по указке Вендерса? Кстати сказать, у нас нет доказательств, что некий Ли Дермер, бывший нацист, проживал на территории Соединенных Штатов и был нанят на работу в Центр Ричардсона. Вряд ли здесь имеется отдел по трудоустройству, где хранятся рабочие карточки. Кому придет в голову собирать досье на самого себя. Клод Шейвер, Майк Хоукс, Уит Вендерс –  люди не глупые. Ни один фермер не спрашивает имен у мексиканских беженцев, когда нанимает их на сезонные работы. Он знает, что нарушает закон. А ты хочешь, чтобы Шейвер поставлял сюда заключенных с личными делами?! Нет! Он их списывал в утиль, и все документы уничтожались.

– Ты знаешь, к чему приведут твои выводы?

– Конечно. Нам придется освободить всех охранников, которых мы переправим во внутреннюю тюрьму полицейского управления. Каждый из них заявит, что он забыл собственное имя. По каким законам ты будешь судить их? Чье дело ты пришьешь им? Ты сам вещал в рупор, что они жертвы обмана. Но уже никто не найдет на них тех дел, по которым их осудили. И не рассчитывай, что кто-нибудь из этой команды скажет: «Да, я такой-то, такой-то, получил пожизненное заключение за убийство собственной матери». Черта с два! Нам предстоит услышать такие легенды, что слезы на глаза навернутся. Куда там твоим любимым Дюма и Жюль Вернам. Когда над твоей головой висит дамоклов меч, фантазия работает лучше, чем у сочинителя, сидящего в кресле кабинета собственной виллы.

К нам подошел армейский капитан в сопровождении солдат.

– Извините, ребята. Мои ребята погорячились. Тут сами видите. Вдруг один из холмов поднимается, и из земли выскакивают эти головорезы с автоматами. Причем они первые открыли огонь. Пришлось их успокоить. Не прошло и получаса, как новая команда. Ну, у ребят нервишки сдали.

– Ладно, капитан. Все живы.

Мы направились в сторону раскопок. Солдаты неплохо поработали. Половина поля была перерыта. На земляных холмах лежали скелеты и черепа. Белые кости сверкали на солнце и создавали удручающее впечатление. Поле, усыпанное черепами. Такого в моей жизни еще не было. Трудно было поверить, что за каждым скелетом, выброшенным из земли, скрывалась чья-то жизнь, судьба, заботы, радость, горе, счастье и смерть.

– Идем, Дэн. Мне кажется, что я уже на пределе.

– А где этот предел? Я вижу беспредел.

– Не разыгрывай из себя Гамлета. Проваливай отсюда.

У ворот мы простились. Я сказал Киту, что зайду к нему перед отъездом и принесу отчет. Я уже решил для себя, что уеду из города первым же поездом, как только разделаюсь с формальностями.

9

Пресс-конференция, созванная Бинтом Байером, кандидатом на губернаторское кресло, собрала лучших журналистов страны. Росс не преувеличивал, называя имена крупных политиков и репортеров. Им удалось созвать солидный форум.

Выступление кандидата было слишком расплывчатым. Конечно, Бинг не владел ораторским искусством, и его воспринимали как бывшую звезду футбола. Никто не верил в его политическую звезду. В какие-то моменты он был убедителен и горяч, но тут же сводил свою речь на нет, когда пытался перевалить всю вину на нынешнюю администрацию. Его нападки путались с серьезными обвинениями. Когда он смотрел в подготовленную Россом и Эмми бумажку, то все шло гладко, но как только он обращался к публике от своего имени, изо рта сыпались тяжеловесные кирпичи. После его часового выступления возникло больше вопросов, чем было получено ответов.

Положение спас помощник окружного прокурора Бернард Чакмен. Он выступил с докладом на два часа, и когда закончил его, то о Байере никто уже не помнил.

Чакмен обстоятельно разнес преступные замыслы калифорнийских воротил. Губернатора он пощадил и сгладил все углы. Больше всех досталось Хоуксу и Юджину, которые развели сеть изготовления и сбыта наркотиков. Он вскрыл коррупцию полицейских ведомств

Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, горячо говорил о Клоде Шейвере, превратившем федеральную тюрьму в концентрационный лагерь времен второй мировой войны. Чакмен брызгал слюной, когда упоминал о бизнесменах, вкладывающих деньги в наркобизнес.

Я ждал, ждал, но так и не дождался, когда Чакмен заявит об опытах Вендерса над людьми. Я думал, он обвинит спецслужбы в пособничестве преступным действиям психиатров Центра Ричардсона. Я рассчитывал на гнев Чакмена к вашингтонским политикам, поддерживающим беспредел, творящийся в одной из крупнейших психиатрических больниц страны, но ничего этого не произошло.

Речь Чакмена произвела фурор. Его засыпали вопросами, на которые он обстоятельно или скользко отвечал. Эмми ухитрилась пробиться к трибуне и выпалить лобовой вопрос о преступлениях Вендерса.

Чакмен не растерялся.

– Извините меня, леди и джентльмены. Если я затрону в своей речи все аспекты тех преступлений, которые происходили в нашем штате за последние годы, то мы с вами не завершим нашу встречу в ближайшие дни. Но могу заверить вас, молодая леди, что уголовное дело по фактам нарушения прав наших граждан в Центре Ричардсона будет возбуждено. На данный момент в интересах следствия я не могу ничего сказать. Нам нужны свидетели и очевидцы. Это долгий процесс, но он будет завершен. Это отдельная тема, и мы вернемся к ней на нашей следующей пресс-конференции. Я готов выступить перед столь уважаемой публикой еще раз с новым докладом. Но только тогда, когда следствие будет закончено.

Мы вышли на улицу, и я попытался успокоить Эмми.

– Ты получишь от меня все подробности. Я собираюсь составлять отчет для полиции. Почему бы тебе не напечатать его на машинке под мою диктовку, а то, что не войдет в отчет, ты напечатаешь отдельно в виде приложения. К этому ты приложишь свои материалы, и у тебя будет полная картина. Останется только сесть и написать книгу, о которой мечтал Рик.

– Я это сделаю, Дэн. Люди должны знать правду. От Чакмена они ее не дождутся.

– Не преувеличивай. Старик, конечно, перестраховщик, но он не трус.

– Он мерзавец. Что ты на это скажешь?

Эмми показала мне на центральный выход из здания. Чакмен вышел на улицу, окруженный репортерами, которых оттеснили крепкие ребята в штатском. Он спустился по ступеням вниз, раздаривая приветствия окружающим, и сел в черный лимузин.

– Видел?

– Что? Ну, полицейские в штатском.

– Это ФБР. Чакмен сел в машину Ричарда Дэнтона. Я уже видела его сегодня. Он приезжал сюда днем. Теперь ты понимаешь, почему Чакмен ничего не сказал о Дэнтона и Вендерсе?! Можно придавить наркоманов и торговцев наркотиками, но не политиков и не спецслужбы. Святое не трогать!

– Ладно. Мы еще увидим.

– Ничего ты не увидишь. Дэн. Ладно. Утром я жду тебя у себя дома. Мы должны довести дело до конца.

Эмми зашагала прочь, постукивая каблучками по тротуару.

Публика продолжала вываливать на улицу. Поведение Чакмена меня не удивило. Я уже устал удивляться. Просто во мне скопилась ржавчина, и очень хотелось содрать ее ногтями.

– Спасибо, мистер Элжер.

Я оглянулся. На нижней ступеньке стояла Дора Скейвол.

– За что?

– За все. И за то, что вы не раскрыли чужую тайну.

– Тайну?

– Вы знали, что Лионел моя дочь, но ни разу не упомянули об этом. Я вам благодарна за вашу тактичность. Мне трудно хранить в себе эту тайну, но я поклялась Рону, что никогда не раскрою ее. Я ему благодарна за то, что он подарил мне таких детей. Я уверена, что они проживут честную жизнь, как прожил ее их отец. Прощайте, мистер Элжер.

– Может быть, проводить вас?

– Не стоит. И потом, как мне кажется, вас ждут.

Я взглянул на другую сторону улицы. Возле тротуара стоял «Роллс-Ройс», в открытое окно которого на меня смотрела Дэлла.

Я обернулся, но Доры уже не было. Сунув руки в карманы, я прогулочным шагом перешел дорогу и приблизился к машине.

– Вы выглядите усталым, мистер Элжер.

– Странно. С чего бы это?

– Немного джина и музыки вам не повредит.

– Кощунство. Я хочу жрать!

– Тогда легкий ужин. Вы осилите индейку в винном соусе?

– Да. Я всегда знал, что меня легко подкупить.

Дверца машины открылась.

Эпилог

За шесть последующих месяцев в моей жизни произошло много перемен. Из Санта–  Барбары я уехал в тот же день, как передал Киту Сойеру свой отчет. Чакмен собирался меня вызвать в качестве свидетеля, но я так и не получил от него приглашения. История Лионел Хоукс и все, что было связано с ней, оставили во мне глубокий рубец, и я старался не вспоминать об этом деле. Лос-Анджелес встретил меня без восторга. Первый мой офис был обычным подвалом и отпугивал клиентов с пухлыми кошельками. Приходилось заниматься мелочевкой за гроши. Тем не менее мне удалось найти новое помещение и набрать денег на его аренду.

Вчера здесь был закончен ремонт, и весь сегодняшний день я посвятил уборке. Такие мелочи меня не смущали, главное, что телефон мне подключили и он имелся в справочниках города.

Собирая с пола газеты, я наткнулся на знакомую фотографию. На меня смотрело открытое обаятельное лицо Лионел Хоукс. Это был вечерний выпуск «Лос-Анджелес трибюн» двухнедельной давности. Надо сказать, что я не следил за политическими новостями и сенсациями и редко обращался к местной прессе. Последнее, что я читал, –  это провал Бинга Байера на одном из витков предвыборной борьбы за губернаторское место. Из пяти кандидатов на этот пост Бинг скатился с третьего места на пятое.

Я поднял газету с пола и уселся с ней в кресло. Над снимком Лионел чернел крупный заголовок «Расплата». Статья занимала всю первую полосу и половину второй. Я пробежал глазами по тексту, выискивая знакомые имена, и решил, что есть смысл ознакомиться со статьей более внимательно.

«Дело Майка Хоукса было закрыто в марте этого года. Многие головы полетели с плеч. Ни один пособник крупнейшего на Западе картеля наркодельцов не ускользнул от правосудия. Сменили домашний уют и удобные кресла своих офисов на тюремные камеры Клод Шейвер –  великий инквизитор нашего времени, Люк О'Робби –  процветающий магнат из Лос-Анджелеса, Ральф Мейсон –  бывший полицейский начальник из Лос-Анджелеса и многие другие. Главные воротилы картеля Майк Хоукс и Джек Юджин погибли в перестрелке, не поделив между собой добычу. Досталось и губернатору штата Кейду, который вынужден был уйти в отставку, уступив кресло своему заместителю Уолтеру Эндрюсу до новых выборов. Халатность Кейда, под носом которого процветала коррупция и черный рынок, не могли сойти ему с рук, и губернатор вынужден был сменить политическую карьеру на жизнь обывателя. Теперь он тихо ловит рыбку с борта своей яхты и успел забыть, как выглядят его портреты на первых полосах газет. Однако дело Хоукса имело мощный резонанс, и осколки от взрыва до сих пор ранят всех, кто был связан с именем этого человека. В нашем материале речь идет о супруге Хоукса –  Лионел Ричардсон, которая являлась совладельцем клиники Ричардсона. Дочери известного психиатра удалось уйти от прямых обвинений в соучастии и пособничестве своему супругу, но от финансовых потрясений она еще долго не оправится. Банковский счет Майка Хоукса превышал отметку в двадцать миллионов долларов. Оговоримся сразу, что с этих денег Хоукс не уплатил и цента налогов. Вполне понятно, что вся сумма была арестована и отошла в пользу казны штата. Но разбирательство показало, что Хоукс заботился о своих капиталах и не думал о деньгах, принадлежащих налогоплательщикам. При помощи подложных документов, взяток и афер Хоуксу удалось выстроить четыре корпуса, стену вокруг больницы и много других построек за счет федеральных средств. Исходя из того, что больница является частной, а не федеральной собственностью, выявляется новая грань таланта Майка Хоукса. Причиненный казне штата ущерб составил девять миллионов долларов. По этим фактам окружной прокурор Бернард Чакмен возбудил уголовное дело. В результате выяснилось, что на всех документах, связанных с незаконным строительством больницы, стоит подпись Лионел Хоукс. Учитывая безупречное прошлое женщины и ее авторитет в общественных кругах, суд принял решение не прибегать к жестким мерам. Лионел Хоукс было предложено в двухнедельный срок возместить нанесенный финансовый ущерб, представив при этом декларацию о доходах. Но очаровательная дама не в состоянии оплатить и десятой доли того, что они с мужем потратили на создание никому не нужных ограждений, колючей проволоки, рвов с водой и прочей атрибутики тюрем, совершенно не нужных для гуманного медицинского учреждения. Результат, как вы можете догадаться, стал плачевным для миссис Хоукс. Она была вынуждена подписать дарственную в пользу федеральной собственности, и больница перешла в ведение штата Калифорния. Компенсация за землю, на которой расположено преступное медицинское учреждение, ушла в виде наложенного штрафа и покрытия судебных издержек. Таким образом был наказан порок и дан урок тем, кто еще вынашивает планы поживиться за счет наших с вами денег.

Все кончилось как в сказке. Добродетель восторжествовала! Сегодня днем, после ремонта и реконструкции, Центр Ричардсона вновь открыл свои ворота для больных. На торжественном открытии присутствовал губернатор штата Уолтер Эндрюс, мэр города, окружной прокурор Бернард Чакмен и общественность города.

Под музыку оркестра шелковую ленту разрезал новый директор больницы профессор с мировым именем Уит Вендерс».

Я отшвырнул газету в сторону. Около часа я просидел в кресле, тупо глядя в окно. Я чувствовал, как в голове закипает раскаленный мозг. Мне хотелось все бросить, собрать чемодан и ехать в Санта-Барбару. Я не знал, что мне удастся сделать, но я должен был предпринять хоть какую-то попытку.

У дверей меня остановил телефонный звонок. Я вернулся и снял трубку.

– Детективное агентство Дэна Элжера?

– Я у телефона.

– У меня к вам срочное дело, мистер Элжер. Меня зовут Питер Харвей. Мне нужна охрана на три часа. Вы проводите меня до границы с Мексикой.

– Извините, но я занят.

– Триста долларов за три часа, мистер Элжер.

Трубка, которую я собирался повесить на рычаг, зависла в воздухе. Я сунул руку в карман и достал из него две десятки. Это все, что у меня осталось после того, как я расплатился за ремонт.

– Хорошо, мистер Харвей, я согласен. Где я вас найду?…