Текст книги "Звоночек 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Маришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Пушка. Выставка. Сломанный нос

Эпизод 1

– Скучаешь? – заглянул ко мне Власик вечером первого дня моего заточения, – Это ничего! Вот тебе развлечение, которого ты просил.

Начальник охраны Сталина небрежно бросил на пухлую картонную папку с выпирающими из неё кальками и не дожидаясь моих вопросов пояснил.

– Красная Армия и, в первую очередь, Красный Флот остро нуждаются в автоматических зенитных орудиях. Особенно последний. На Чёрном море из-за их отсутствия мы потеряли от атак белогрузинской авиации несколько транспортов. Враг применил новомодный способ бомбометания с пикирования против которого обычные зенитные пушки оказались неэффективными. Здесь два комплекта чертежей. Оба секретные. Один немецкий, другой наш, завода имени Калинина. Нужно их сравнить и найти несоответствия. Так сказать, глянуть незамыленным глазом. Ты некоторый опыт в конструировании автоматического оружия имеешь, разберёшься. Это личное поручение товарища Сталина. Выполняй.

– Так я…

– Что я? Распишись в получении и вперёд!

Растерявшись под таким напором я подмахнул расписку о неразглашении, а чекист развернулся на каблуках и быстро вышел из кабинета, не оставив мне шанса на уточнения. Вот те раз! Тоже мне, нашли эксперта-чертёжника!

Потратив изрядно времени, я разложил полученные бумаги на столе, заняв его полностью, и на полу кабинета, ибо было их очень уж много. В папке нашлось единственное на два комплекта техническое описание орудия. Это навело меня на мысль о изначально немецком происхождении пушки, которую наши либо умыкнули каким-то образом, либо купили лицензию. Вывод меня мало успокоил, так как память услужливо выдала стенания 41-го года по поводу нехватки зенитных автоматов. Если уж их в изначальной истории за семь лет не смогли до ума довести, то мне в этом кабинете, имея только чертежи, вообще ничего не светило. Не стоило сбрасывать со счёта и вероятность, что передо мной технический тупик, а на вооружении нашей армии были совсем другие системы.

Помаявшись для очистки совести со взятыми выборочно советско-немецкими парами чертежей одних и тех же деталей, я убедился, что они идентичны. На первый взгляд. На второй и третий тоже. Уже пятый час утра, детали простейшие. Это сколько мне времени понадобится, чтобы перелопатить всё? А вопрос вышел уже на самый высокий уровень, им товарищ Сталин заинтересовался. И что я ему скажу? Чертежи в порядке? А почему автоматы не работают? А чёрт его знает! Дело здесь может быть в чём угодно, от смазки до способа обработки поверхностей. Технологических карт мне, само собой, никто не даст. Если они вообще есть.

И этот случай ещё можно считать благоприятным, потому, что если кто-то более дотошный, чем я, что-нибудь всё-таки найдёт… Короче, как минимум, моя конструкторская репутация пострадает. А вот это допустить никак нельзя! Репутация – это всё, на что я могу рассчитывать, чтобы к моему голосу хоть как-то прислушивались. Это единственный рычаг, которым я могу воздействовать на ситуацию!

Да пошло оно всё к чёрту! С чего я решил, что если мне предлагают две альтернативы, обе паршивые, нет какого-нибудь третьего, пятого, десятого выхода? Им нужно решить проблему зенитного вооружения? Или бумажки-чертежи? Вот этим-то делом я и буду заниматься в меру своего разумения, а эту папку пусть хоть в туалет отнесут, сами сообразят зачем.

Итак, задача предельно ясна. Для начала, я выпотрошил свою память на предмет любых сведений, касавшихся этого оружия. Не сказать, чтобы их было особо много, но мне хватило для того, чтобы представить себе историю его развития. Фактически она представляла собой противоборство постоянно растущих маневренных характеристик самолётов-целей с одной стороны и систем наведения, тоже заметно прибавлявших в точности, помноженных на огневую производительность самих автоматов. С системами наведения всё было понятно, до изобретения радиолокационных станций орудийной наводки, дающих точную дистанцию и параметры движения цели, ещё далеко, здесь я помочь ничем не могу. Остаётся только повышать огневую мощь, наращивая скорострельность, чтобы напихать в небо как можно больше снарядов, хоть один из которых должен попасть куда надо. В правильности подобного подхода убеждали меня и кадры кинохроники войны на Тихом океане, когда утыканные десятками зенитных стволов корабли пытались отразить налёты авиации. Далеко не всегда успешно. Иными словами и образно выражаясь, требовался некий аналог дробовика.

Предоставленные мне чертежи предполагали калибр 20 миллиметров, что было странно. Насколько я помнил, во время войны Красная Армия имела 25 и 37 миллиметровые зенитки, а после войны – знаменитые ЗУ-шки и "Шилки" под 23 миллиметровый патрон авиапушки ВЯ. Но, что имеем, то имеем. В конце двадцатого века, самыми скорострельными, если не брать вовсе экзотические варианты с заранее снаряжёнными множеством зарядов стволами, были пушки с вращающимся блоком, представленные американским "Вулканом" и советскими системами Грязева-Шипунова. Различия у них были внешне незаметными, но принципиальными. Американцы предпочли привод автоматики от электромотора, а наши избрали газопороховой двигатель. И там и там имелись свои плюсы, но в моём случае выбора не было. Отвод газов при стрельбе однозначно требовал технологий и материалов, применяемых в строительстве турбореактивных двигателей, которыми в 33-м году только слегка попахивало. Впрочем, электромотор тоже был под большим вопросом. Во-первых, система получалась неавтономной, во вторых, габариты и вес электродвижка образца 30-х могли превысить все разумные пределы. И тут я понял, что выход-то есть! Есть компактный, лёгкий и достаточно мощный агрегат, чтобы раскрутить эту "вертушку" и обеспечить скорострельность около шести-восьми тысяч выстрелов в минуту, которые я принял за "эталон", ориентируясь на известные мне прототипы. Правда, не известно, как отреагируют "заказчики" на необходимость комплектовать каждое такое орудие дизелем Мамина.

Загоревшись идеей, я схватился за карандаш и принялся переводить бумагу, делая эскизы, комкая листы с вариантами, показавшимися мне неудачными и бросая их в урну. В итоге, когда мой несостоявшийся коллега из отдела Власика принёс мне завтрак в судках, я имел проект, удовлетворивший меня полностью. Сам автомат, в окончательном виде, представлял собой классический "гатлинг" – жёсткую систему с вращающимся блоком из шести стволов, заключённых в кожух водяного охлаждения, приводимых в действие от дизеля через фрикцион и редуктор.

Мотор Мамина, представлял собой уменьшенную копию Д-100 и был весьма оборотистым – до трёх с половиной тысяч. Холостой же его ход был всего шестьсот оборотов в минуту. Как и любой дизель, он был тяговит "внизу", тысяч до двух, раскручиваясь дальше менее охотно. Это обстоятельство и определило передаточное отношение редуктора как два к одному. Стрелок, чтобы дать очередь, должен был выжать единственную педаль "газ-сцепление", при этом блок стволов "стартовал" с 300 оборотов в минуту и рывком раскручивался до 1000, после чего гораздо медленнее мог набрать и 1750. Соответственно теоретически, скорострельность могла составить 10500 выстрелов в минуту, но крайне сомнительно, чтобы автомат, а главное, его стволы, выдержали такой темп за время необходимое для раскрутки до максимала. Рабочая же скорострельность, по плану, должна была быть около 6000 выстрелов в минуту "в среднем", короткими очередями в 2–3 секунды.

Питание боеприпасами я предусмотрел ленточное, надеясь воспроизвести "крабы" 30-миллиметровой пушки советских БМП-шек, с которыми свёл весьма близкое знакомство во время срочной службы в далёком будущем. Впрочем, это был вопрос, окончательное решение которого можно было отложить "на потом".

Чтобы обеспечить регулируемое рассеивание снарядов в очереди, переднее, силовое крепление автомата на раме представляло собой шаровую опору или карданную рамку, а заднее, направляющее, было задумано в виде конуса и кольца с внутренними упругими элементами. Вдвигая или выдвигая конус, можно было регулировать люфт, а упругие элементы не давали пушке уйти в любое крайнее положение ещё до начала стрельбы. Для того, чтобы снаряды рассеивались более-менее равномерно, на каждом стволе я задумал случайным образом расположенные надульники, вроде ДТК автомата АКМ. В сочетании с "естественными" причинами и вращением стволов, это должно было привести к хаотичным колебаниям автомата во время очереди.

Всё это хозяйство монтировалось на подрамнике, который, в свою очередь, крепился в цапфах верхнего станка. На нём же монтировались места расчета, радиатор системы охлаждения и, в сухопутном буксируемом варианте, бункер под боеприпасы. Что же касается морского варианта, то верхний станок был оформлен в виде открытой сверху башни, а боезапас размещался в подпалубном отсеке.

Взъерошенный и весьма довольный собой, я, глупо улыбаясь, взял еду у чекиста, молча рассматривающего груды набросанной вокруг мусорной корзины бумаги, ворох уже не нужных мне чертежей на диванчике, гимнастёрку, небрежно брошенную на спинку стула.

– Стихи пишешь? В обед мешок под мусор принесу.

– Ага, для дюймовой свирели с крупнокалиберным оркестром… Но – то тайна военная и государственная, тебе неположенная.

– Ты пьян с утра что ли?

– Не выспался просто.

– Чудеса… Ночевал один и не выспался… – протянул чекист с издёвкой, однако развивать свою мысль не стал. Я тоже воздержался от того, чтобы ответить в соответствующем тоне, что немало удивило меня самого. Подумалось, что просто устал. В любом случае настроение было бесповоротно испорчено и я, вяло пожевав гречневую кашу на молоке, завалился спать, вопреки всем писаным распорядкам дня.

Эпизод 2

Дни летели один за другим, вернее не дни, а сутки, потому что, работая по двадцать пять часов, спал я когда попало. Сначала я долго корпел над подетальными эскизами 20-миллиметровой зенитки, но потом задал себе вопрос, который неминуемо должен был появиться у человека, впервые их увидевшего. А зачем? Пришлось заняться писаниной, так как легко могло получиться, что дать собственные пояснения я не смогу. Постепенно и теоретическое обоснование, под названием «Противовоздушная оборона ближнего рубежа», было готово. Конкретикой и цифрами оно не блистало, так как оставалось слишком много неизвестных, прояснить которые могла лишь практика, но зато вышло красочным и образным, вплоть до ссылок на утиную охоту.

Когда всё было закончено и творческая лихорадка меня немного отпустила, появилась возможность всё хорошо обдумать ещё раз. А ведь это был мой шанс! Кто я сейчас? Да никто! Меня вон, даже в телохранители только номинально берут, не доверяют. Конечно, с нынешних позиций очень удобно вмешаться в предполагаемые события 38-го года, но просто ждать – выше моих сил. Да и по правде сказать, пока у меня было КБ – вон каких дел наворочали, самому не верится. А эти зенитки как раз давали повод просить организовать КБ, под моим, разумеется, руководством.

Да, это хорошая тема! Только ей не хватало перспективы, чтобы развернуться в целое направление. Хотя почему? Ведь были же ещё автоматы 37-миллиметрового калибра. Читал в детстве статью, что-то вроде "Боевой путь лидера "Ташкент", так там автор сетовал на то, что моряки-зенитчики не могли достать немцев, летящих выше четырёх километров. "Шилка", своим 23-миллиметровым калибром могла поразить цели на наклонной дальности до двух километров. Если сюда ещё прибавить 57-мм калибр, как у С-60, с её шестью километрами наклонной дальности, то это уже целая система зенитного вооружения получается. Работы непочатый край на годы вперёд! А самое главное, никаких конкурентов! Я, во всяком случае, не припомню, чтобы кто-то чем-то подобным перед войной занимался.

Хотя… 57 миллиметров – это, кажется, перебор. Могу напугать товарищей полётом своей фантазии раз и навсегда. Оценив оставшийся в моём распоряжении скромный запас бумаги, я опять занялся рисованием. 37-миллиметровка по первым прикидкам выходила гораздо сложнее, в первую очередь из-за того, что было необходимо предусмотреть откат стволов, иначе реакция на лафет получалась чрезмерной. Головоломка пока не складывалась и пока, я не мог себе точно представить, как это должно работать, но, казалось, был на верном пути.

К сожалению, тут меня прервали. Зашедший в кабинет Власик, оглядевшись, с ходу спросил, кивнув на секретную папку.

– Нашёл чего?

– Издеваетесь? – ответил я раздражённо, даже не вспомнив о субординации, – Там работы на год! Это проще всё сфотографировать и через проектор пропустить, тогда разница, если она есть, сразу в глаза бросится. А в ручную всё перелопачивать – полк дотошных чертёжников нужен.

– Значит, мой прямой приказ и задание партии, вы не выполнили? – перешёл на официальный тон начальник.

– Партии была нужна зенитка для борьбы с пикировщиками? Вот вам зенитка, которая действительно против них эффективна, а не пукалка какая-нибудь! – я кивнул на стопку исписанной и изрисованной бумаги, – Описание и теоретическое обоснование прилагаются.

– Невыполнение прямого приказа – серьёзный проступок. За такое очень легко и из органов вылететь! – проигнорировав мои слова, продолжил свою мысль Власик, – Я бы ещё понял, если работа была бы проделана не полностью. Хоть какая-то часть! А вы, товарищ, к ней даже не приступали! Вместо реальной работы, отговариваетесь какими-то выдумками! Это как понимать?

– Я, между прочим, сюда не рвался! А вооружать корабли вот этим, – я ткнул пальцем чертежи, – ошибка!

– Мало того, что вы не выполнили приказ, так вы ещё и не осознаёте своей вины и не цените оказанное вам доверие. Такие люди мне в отделе не нужны! Я буду настаивать, чтобы вас отчислили, как минимум, в распоряжение (управления кадров). А лучше, вообще выгнали. Вы хоть представляете себе текущий момент? ОГПУ проверяется специально созданной по приказу ЦК комиссией партконтроля, которую возглавляет товарищ Мехлис. Что-то уже накопали и некоторых, в том числе и Ягоду, временно отстранили от работы, а кое-кого и арестовали. Ваше поведение не может остаться незамеченным, а я не хочу, чтобы на мой отдел была брошена тень. Сдайте документы и отправляйтесь домой. Отставить. Свою писанину, тоже пронумеруйте и сдайте. В мешке черновики?

– Да.

– Вынести и уничтожить.

– Ясно…

– Завтра, в 6.00, быть на службе. Для руководства партии организован показ образцов техники, которая будет выпускаться на наших заводах во второй пятилетке. Начало показа в 12.00. Вам поручается проверить все машины в части механизмов, чтобы никаких посторонних устройств там не было. Всё ясно? Если же вы и с этим не справитесь и поставите под угрозу жизнь вождей рабочего класса и, в первую очередь, товарища Сталина, я позабочусь, чтобы к вам были применены все санкции, как со стороны социалистической законности, так и по партийной линии. Тут уж лесоповалом не отделаешься. Понял меня, боец?

Последние свои слова Власик отчётливо выделил голосом и мне не оставалось ничего, кроме как ответить.

– Так точно!

Начальник отдела, не прощаясь, вышел. Впрочем, поздороваться он тоже позабыл. Я же, пока нумеровал и подшивал бумаги, невольно прокручивал в голове прошедший разговор. Странное осталось впечатление. Казалось, что кроме того, что было сказано напрямую, есть и второй смысл в словах Власика, который он непременно хотел до меня довести. Если слить всю "воду", то в сухом остатке было окончание моего затворничества и отстранение Ягоды. Так, видимо решили, что мне персонально с этой стороны больше ничего не угрожает.

Эпизод 3

– Ты хоть вернёшься? Когда не спрашиваю, но вернись, ладно? – провожая меня затемно, Полина вцепилась мне в воротник шинели и в её глазах, казалось, отражалось ясное предутреннее звёздное небо, – Второй у тебя вот-вот будет, а Петя, небось, уже и забыл, как папка выглядит. Пришёл, чуть не к полуночи, даже в баню не сходил, опять уходишь. Все люди как люди, а ты никак не угомонишься, приключений ищешь.

– Поля, да разве я виноват? Это не я, а меня эти приключения сами находят! Что поделать, не могу и не должен я молчать и в сторонке стоять, дело у меня. Видно судьба такая.

– Судьба… – выражение лица супруги вдруг резко изменилось с задумчиво-грустного на решительное и она, резко развернувшись, пошла через двор к дому, бросив через плечо, – Чтоб сегодня к ужину дома был!

– И рад бы, да обещать не могу, – буркнул я себе под нос и уселся за руль своего "Газика". Вот тоже, последние деньки на нём катаюсь, просто потому, что заправлять негде. Нет тут бензоколонок, всё топливо распределяется централизованно по автопредприятиям. Раньше, во время зимнего путешествия, моя машина использовалась для служебных нужд и "кормили" её по предписанию и за счёт ОГПУ. А теперь всё, рядовому составу государство личный автотранспорт оплачивать не обязано. Тем более, что горючка по нынешним временам – страшный дефицит, особенно бензин.

На въезде в Кремль, у Боровицкой башни, я попал в натуральную пробку. Колонна "ярославцев", гружёная чем-то большим, укутанным в брезент, осторожно протискивалась в створ. Глянув на часы, я понял, что опаздываю, поэтому, не долго думая, поехал через "парадные" Спасские ворота. Караульный, проверив мой пропуск, указал мне место, где я должен был оставить "Газик", которое обозвал "стоянкой для гостей". Тоже мне, нашёл гостя! Впрочем, возражения не принимались ни под каким видом и мне пришлось смириться.

Быть в Кремле в 6.00 – означало быть в приёмной Сталина. Заявившись туда, я застал только Власика, который по графику должен был отдыхать. Поскрёбышева в столь раннее время ещё не было.

– Значит так, ты включён в досмотровую группу от нашего отдела. Остальные товарищи – люди Паукера, будь внимателен, не ляпни чего, они нам припомнят. Необходимо проверить всю технику на предмет наличия посторонних устройств. Машины находятся на двух площадках. Военные – на площади между Арсеналом и Сенатом. Их будут осматривать первыми. Досмотровая группа собирается там же. Потом перейдёте к гражданским машинам, они будут стоять на Ивановской площади. Во время показа работать будем втроём. Твоя задача – наблюдать и если что, дать знак. Обращаю внимание, что на показ гражданской техники приглашены иностранцы. Вопросы есть? Вопросов нет! Пошли.

Выйдя из здания Сената, мы повернули направо, к Арсеналу, пройдя вдоль цепи кремлёвской охраны, за спинами которой люди в красноармейской форме собирали огромные плакаты с лозунгами, призывающими в светлое коммунистическое будущее. Получалось, что вся военная экспозиция оставалась за такой своеобразной ширмой и любопытный глаз врага-империалиста не мог даже случайно зацепить советские военные новинки.

Представив меня уже поджидавшим товарищам-коллегам, среди которых я, к немалому своему удивлению, узнал водилу, который вёз меня тем памятным зимним вечером на сталинскую дачу, Власик удалился, а мы приступили к осмотру. Первым объектом оказался БТ-шка, внешне отличавшийся от виденных мною ранее только башней с развитой кормовой нишей и 45-миллиметровой пушкой. Ага, это, значит, уже БТ-5 получается. Быстро предки работают. Я почему-то думал, что этот танк должен где-то в районе 34–35 годов появиться. Но экстерьер экстерьером, а главный сюрприз поджидал меня внутри. Уже на подходе к танку я уловил характерный запах и, попросив открыть крышку МТО, уже предвкушал увидеть там В-2. Ведь это именно его старательно пилили в Харькове с начала 30-х. Или, по крайней мере, прототип этого знаменитого мотора.

– Что это? – не сдержавшись ляпнул я вслух, не веря своим глазам.

– Дизель. Д-100-4, 320 лошадиных сил. – чётко доложил один из четырёх харьковчан. Как оказалось, каждый из них отвечал за свой фронт, один за трансмиссию, другой за вооружение, третий за ходовую, ну а этот был мотористом. Инженерам-начальникам же было в такую рань вставать не по чину.

– Этот московский. Мы уже "сто-четвёртые" и сами делаем, но московские пока лучше, – пояснил мех.

– А как же М-5?

– А что М-5? Хороший мотор, вот только не для танка. Ему бензина надо авиационного, которого нынче днём с огнём не сыщешь, да ещё бензобаки в бортах. Выезжали мы в Грузию, подбитые танки восстанавливать, – намекнул на своё участие в событиях мех, – так выгоревшие БТ через одного и все под списание. Нам-то, конечно, работы меньше, это ленинградцы со своими Т-26 намаялись, по 4–5 раз один и тот же танк в строй возвращая. Но с государственной точки зрения, такая ситуация никуда не годится, вот и потребовали армейцы дизель и на БТ поставить. Зато как хорошо получилось, любо-дорого смотреть. Мощность почти та же, обороты те же. С трансмиссией дизель стыкуется хорошо. Да сам короче на полметра и легче. Да по высоте меньше. Да жрёт меньше в два раза. Да не бензин, а соляр. Вот гляньте, теперь баков всего три. Два под цилиндрами двигателя по бортам, третий в нижней части образовавшегося забашенного отделения. Этот отсек из-за укороченного мотора получился. Заодно в верхней его части место под радиостанцию или дополнительный боекомплект осталось.

– Ну да, ну да, – бубнил я, соглашаясь с разговорившимся мехом, занимаясь своим прямым делом, то есть, осматривая МТО. Коллеги-чекисты, между тем проконтролировали остальные внутренности танка.

– Всё в порядке? – спросил высунувшись из башенного люка руководитель досмотровой группы. Я в ответ согласно кивнул головой.

– Вот и ладненько, распишись, – он протянул мне средней толщины журнал и переносной набор для письма. На первой странице уже была запись: "Осмотр танка БТ-5 произведён. Замечаний нет. Прохоров. Субботин. Любимов". Мне, к счастью, осталось только поставить автограф напротив своей фамилии.

Следующей машиной оказался гусеничный артиллерийский тягач всё того же Харьковского завода, пращур знакомого мне АТТ, наречённый, в соответствии с курсом партии, "Коминтерн". Пока на ЗИЛе мучились с "кегрессом", хитрые малороссы просто скрестили ежа и ужа и получили не метр колючки, а вполне себе рабочую машину. Гибрид выглядел как грузовик ЗИЛ-5, с коротким капотом и точно такой же кабиной, грузовой платформой чуть меньшей длины. Разница была в том, что всё перечисленное было водружено на ходовую танка Т-24. Внутри машины скрывался обычный "сто-второй" мотор в 140 лошадей и танковая планетарная коробка передач. В результате тягач не мог похвастать особенной быстроходностью, развивая "с горы и при попутном ветре" всего 40 километров в час, зато мог тащить орудия, вплоть до корпусных, практически где угодно.

Поставив очередную закорючку в журнале, мы перешли к машинам, родившимся в славном городе великого Ленина. Танк Т-28 заметно отличался как от прототипа, виденного мной лично в Питере, так и от того варианта, на котором мы "примирились" в ходе "Ленинградской битвы". Его ходовая часть вернулась "к истокам" и вновь стала, применительно к одному борту, двенадцатикатковой. Рубка с главной башей, вооружённой короткой 76-миллиметровкой, сместилась к корме, а перед ней заняли места две башни Т-26 "второго образца". Отчасти прикрытые, расположенной перед, а не между ними, рубкой мехвода. Вот только вооружение в башнях изменилось коренным образом. Вместо раздельных установок пушки и пулемёта в единой спарке были смонтированы два ствола, один из которых с коническим пламегасителем, при впечатляющей длине, превосходил пулемёт калибром, но до пушки никак не дотягивал. Неужто крупняк?

Не поленившись залезть внутрь одной из малых башен, я обнаружил монструозную конструкцию, неуловимо что-то мне напомнившую своими очертаниями.

– Это что за пулемёт такой? – спросил я у чутко следящего за мной путиловца.

– Это не пулемёт. Это тяжёлое самозарядное противотанковое ружьё товарища Шпагина, калибром 12,7 миллиметров!

Мда, "тяжёлое" из названия можно было бы из названия безболезненно выкинуть. Одного взгляда на карамультук было достаточно, чтобы понять, что один человек, будь он хоть Поддубный, его вряд ли поднимет. Ствольная коробка явно литая. Это ж надо было так "калаш" раскормить, что для приклада места вовсе не осталось и затыльник прямо на коробку крепится! А вон и единственный магазин на стеллаже по правому борту башни, демонстративно повёрнутый горловиной вверх, дабы продемонстрировать отсутствие патронов, на глаз, их туда штук пять влезет. Творец блин! Я ж ему схему ПТРД на блюдечке с голубой каёмочкой выложил, а этот всё мучает несчастный автомат, доводя совершенство до абсурда. Теперь и смысл выпирающей далеко вперёд литой бронемаски понятен, она просто работает противовесом. Кстати, бронирование машины явно усилено, на башнях приклёпано что-то вроде "бровей ильича" из гнутой брони толщиной около полутора сантиметров. Насколько потянет основное бронирование непонятно, но тенденция радует.

Заглянув в МТО, я обнаружил там вместо 130-го оппозита Х-образник той же размерности. Это 550–600 сил получается. Не послушали меня всё-таки, мощи захотелось. Впрочем, с новыми ТНВД, такие моторы уже можно делать в достаточном количестве.

Танк Т-35, того же завода "Красный Путиловец", безусловно, выделялся на общем фоне своими гигантскими размерами, но оценить сходу, насколько он отличается от образца "изначальной" истории, я не смог. В глаза бросились всё те же "брови", да ещё незнакомая мне пушка в главной башне. Сюрприз, как всегда, оказался скрыт глубоко внутри. Там стоял Х-образный 130-й мотор, аж на восемь котлов. Такие движки, по нынешним временам – даже не произведение искусства, а восьмое чудо света. Дури в нём больше тысячи "коней" точно, даже до тысячи трёхсот может быть. Но это цветочки, ягодки – трансмиссия, способная всё это "усвоить". Подумалось, что гигант должен быть весьма резвым, но не долго.

26-ой танк 174-го завода ничем, кроме нового, "универсального" вооружения, похвастать не мог. В его башенной установке теперь разместилась 57-миллиметровка, полученная перестволиванием 76-мм полковой пушки, а вот сердце танка сделало полшага назад. В связи с переходом ЗИЛа на выпуск 140-сильной модификации "сто-второго" мотора, и без того перегруженная коробка окончательно забастовала и на танки пришлось ставить 110-сильный тракторный вариант движка. Масса же машины перевалила за 12-ть тонн, что не могло не сказаться на подвижности и не позволяло хоть как-то усилить бронирование.

Дальше мы по очереди осмотрели броневики БА-3 и ФАИ-Д Ижорского завода. Конечно, это предприятие занималось только изготовлением и установкой корпусов на шасси Нижегородского завода, который ещё не успел стать Горьковским. Средний броневик был очень похож на своего предшественника БАИ, но на нём была установлена башня с сорокапяткой, аналогичная танку БТ-5 и двигатель Мамина, форсированный до полусотни лошадей. Благодаря новой силовой установке носовая часть машины претерпела существенные изменения, став гораздо короче и ниже. Передний плоский бронелист, прикрывающий обрезанный по высоте радиатор, был установлен под большим углом к вертикали, на глаз, не меньше 45 градусов. Верхний лист моторного отсека из-за этого тоже пришлось сильно склонить вниз и в целом, получилась конструкция, дающая много шансов на рикошет. Лёгкий бронеавтомобиль ФАИ-Д имел те же самые изменения в бронировании и силовой установке, в остальном не отличаясь от своего бензинового прародителя.

Нижегородцы выставили самоходную пушку СУ-12Б, представляющую собой шасси грузовика НАЗ-ААА с установленной на тумбе за коробчатым щитом полковой пушкой. Кабина, моторный отсек и передняя часть кузова были бронированы. Силуэт передней части самоходки имел лишь незначительные отличия от "ижорцев" и движку Мамина я уже не удивился.

Очень похожими на СУ-12Б по концепции были самоходки ЗИЛа и ЯГАЗа. Первые представляли собой полубронированное шасси ЗИЛ-6 с дивизионной трёхдюймовкой и 122-миллиметровой гаубицей, а на ЯГ-10 была установлена длинноствольная зенитка.

Замыкал экспозицию плавающий танк Т-37 сборки московского ГАЗ-2, представлявший собой, скорее всего, дальнейшее развитие танкеток Т-27. Главное отличие, кроме способности плавать, заключалось в башне, вооружённой единственным пулемётом, которая была установлена в средней части корпуса со смещением вправо. Заглянув в МТО я обнаружил всё тот же Д-50-2, установленный сзади и скомпонованный через короткий кардан с "фордовской" коробкой передач. Мехвод располагался слева от этого агрегата, за его спиной расположились вспомогательные агрегаты и система охлаждения, вся средняя-правая часть корпуса, впрочем весьма тесная, оказалась в распоряжении второго члена экипажа, который одновременно был командиром и наводчиком. По бортам корпуса машины были закреплены поплавки, ещё два поплавка крепились к заднему листу, оставляя между собой туннель гребного винта и, видимо, предназначенные также играть роль "хвоста" для преодоления препятствий.