Текст книги "Звоночек 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Маришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Много шума из ничего

Эпизод 1

– А, товарищ Любимов! Что так печален? Никак, уронил чего? – подколол меня забежавший справить малую нужду Киров, глядя как после очередного заседания семнадцатого съезда, перед тем как отправиться домой, я стоял у писсуара и сосредоточенно наблюдал за процессом. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. Мыслями же я был далеко, представляя себе картины одна мрачнее другой.

После короткого периода в конце декабря – январе, который я воспринял как отпуск, успев, впрочем, за это время сдать очередную сессию в институте и приступить к формированию КБ, я принял участие в работе съезда ВКП(б), относясь к этому, поначалу как к неизбежному злу и непроизводительной потере времени, ушедшего, в том числе, и на предварительные "встречи с избирателями". В силу моего малого партийного стажа, решающего голоса мне не полагалось, что избавило меня от необходимости голосовать на первом заседании по составу президиума и мандатной комиссии. Иначе, неприятности начались бы уже тогда. У меня в голове не укладывалось, как можно выбирать людей, чьи фамилии ты слышишь впервые. Однако, либо я был один такой неосведомлённый, либо остальные делегаты оказались чрезмерно стеснительными, но за предложенные списки они проголосовали "единогласно".

По мере работы съезда, прослушав отчётный доклад Сталина и речи других товарищей, которые он произносили в прениях по этому докладу, моё настроение портилось с каждым днём. "Гениальный вождь и учитель", на мой взгляд, оказался не таким уж и гениальным, рассуждая строго в одной плоскости и не выходя за её рамки. Остальные же, по большому счёту ему просто поддакивали, добавляя к докладу мелкие штрихи. Ни тени сомнения! Ни слова против! Отстаёт чёрная металлургия? Напутали в цветной металлургии? Транспорт подводит? Точно так, товарищ Сталин! А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!

Конечно, партии большевиков есть чем гордиться. Успехи первой пятилетки, даже не смотря на войну, огромные. Признание СССР в мире, тысячи новых заводов, колхозное механизированное сельское хозяйство, Кузбасс, Магнитка, другие новые растущие города и промышленные районы, ускоренное освоение Поволжского нефтяного бассейна, подстёгнутое Кавказским мятежом. Вот только сейчас я вдруг отчётливо понял, что всего этого недостаточно, а может быть и вообще всё зря. Кроме того, некоторые товарищи, в частности нарком обороны Ворошилов, да и сам Сталин, либо не понимали, либо умышленно приукрашивали ситуацию в своей "зоне ответственности".

– А? – вновь привлёк моё внимание Киров, так и не дождавшись от меня ответа.

– Да. Уронил. Виноград. – Медленно, разделяя слова паузами, проговорил я. Возвращаясь, раз за разом, к этим событиям, я так и не мог понять, почему я ляпнул именно это. Видимо, голова была крепко загружена и власть над языком перехватило подсознание.

Краем глаза я заметил, что Киров придвинулся ко мне и из-за плеча заинтересованно заглянул вниз.

– Что, Мироныч, у Любимого больше!? Не может быть! – вошедший не вовремя Ворошилов, застав такую картину, ржал до слёз.

– Любимов, мать…! Шутки твои дурацкие!! Вроде, серьёзный товарищ, а… – Киров, досадуя больше на себя самого, повернулся к Ворошилову. – Клим, да ты не так понял! Я у него спрашиваю, чего стоишь? А он мне – виноград уронил! Мне ж любопытно стало!

– Да ладно уж! Попался, так принимай критику! – нарком обороны уже схватился за бока, – Ставлю тебе моральный облик на вид! А то, до чего дошёл! К чужим приборам приглядываешься! Ревнуешь, поди?! Боишься, что девки от тебя к Любимову перебегут?!

– Тьфу!!! Теперь, сорока, по всему ЦК разнесёшь? – Кирову было не до шуток, но тут его выручил я, буквально, взбесившись.

– Смешно вам? Хиханьки-хаханьки? У кого что больше? В задницу лезете с победными лозунгами и весь народ за собой тащите! В наркомате обороны всё замечательно? Разобьём любого врага? Танков достаточно? Артиллерия на высоком уровне и вооружена современными системами? Какими?!! Есть хоть одно орудие основной, дивизионной артиллерии, которое можно буксировать автотранспортом? И это ещё цветочки! Вам известно, товарищ Ворошилов, сколько пушек было у Петра под Нарвой? А у шведов? И где эти петровы пушки оказались и почему? Что толку от техники, если её применить не умеем и не хотим учиться, считая, что всё прекрасно и так? На ЗИЛе военпред-калека с вами, между прочим, не согласен! И я ему верю! – на этом я временно выдохся.

– Капитан, ты что, белены объелся? Ты с кем разговариваешь…

– А, простите, вашсиясь, холопа. Может челобитную вам лучше прислать, чтобы вы могли ей, как всегда, в сортире подтереться?

– Ах, ты… – нарком стал лапать ремень и если бы у Ворошилова было бы при себе хоть какое-то оружие, он непременно за него бы схватился и мне не осталось бы ничего, как свернуть бравому маршалу шею. Но, получилось как получилось, вмешался Киров, схватив "первого красного офицера" за руку.

– Погоди, Клим. Раз уж такое дело, то путь товарищ Любимов с трибуны съезда выскажется. Посмотрим, хватит ли у него пороху. Внесём предложение об изменении регламента. А то в нужниках орать все горазды.

– Да, ты что, Мироныч? – глаза маршала так широко раскрылись от удивления и возмущения, что казалось, выскочат из орбит, – Этого щегла на трибуну съезда?! Он же сам не понимает, чего лопочет! Он же меня, за здорово живёшь, в грязи изваляет!

– Если попался – принимай критику! – злорадно ответил наркому Киров. – Мне тоже мужики из заводских, которых мы от Ленинграда на Кавказ отправляли, много чего порассказали. Это тебе не о приборах сплетничать.

Ворошилов зло оскалился, махнул в сердцах рукой и выскочил из сортира, но, видно вспомнив, зачем пришёл, тут же вернулся и пристроился рядом. Не в силах удержаться от хулиганской выходки, пользуясь тем, что маршал был уже "в процессе", а мои дела были закончены, я сзади наклонился к самому уху красного конника и прошептал.

– А за щегла ответишь!

Ворошилов невольно дёрнулся, но я быстро ретировался, оставив на съедение Кирова.

Эпизод 2

31-е января 1934 года. Утреннее заседание съезда. После вчерашней стычки я сидел как на иголках, вполуха слушая выступавших ораторов и пытаясь привести свои мысли в порядок. Выступать перед съездом – это вам не фунт изюма. Врежу им правду-матку промеж глаз, тут не одному товарищу Ворошилову достанется! Или грудь в крестах или голова там же. Или здесь Таганка актуальнее? Нет, вряд ли. Сразу в подвальчик родного наркомата. Риск, конечно, велик, но и соблазн, решить всё одним махом, немаленький. Устал я. Просто устал. Не вышел из меня Штирлиц, тайный агент влияния. Был бы алкашом – точно запил бы. А раз за мной таких грешков не водится, то выливается всё в поспешные и необдуманные поступки.

А может, обойдётся всё? Сумеет Киров настоять на изменении регламента? Ворошилов будет против точно. А остальные? Остальным тоже ни к чему, только после всех выступлений во славу великого вождя и учителя, будет всё так, как решит незабвенный Иосиф Виссарионович. От него можно ожидать чего угодно. Тем более, что он явно настроен критически по отношению к наркомату обороны, скорее всего, ещё с Кавказской войны. А уж история с зенитками! В которой я отметился. Может Сталин позволить слегка попинать своего боевого товарища? Ещё как может! Существенного я всё равно ничего сказать не смогу по соображениям секретности, чтоб не дай Боже не подумали буржуи, что наша славная РККА, совсем никуда не годится, но подхлестнуть военных, чтобы работали над ошибками, мне по силам. Тем более в скорой очередной Мировой войне уже никто не сомневается, раз САМ на съезде возвестил.

– Слово имеет товарищ Любимов, – после того, как отгремели аплодисменты Кирову, объявил председательствующий Постышев и добавил мне в спину, когда я уже подошёл к трибуне. – Регламент двадцать минут.

Не густо. Но попробую успеть, оставив самое важное напоследок. Авось заинтересуются и продлят. Война – войной, а обед по расписанию, как в известной поговорке. Депутат – тоже человек, хотя, применительно к моим современникам из 21-го века, я в этом сильно сомневаюсь.

– Товарищи! Времени мне отпущено мало, а поговорить хотелось бы о многом. Поэтому начну коротко с самого простого. С народного хозяйства.

Это моё заявление вызвало шевеление и смешки не только в зале, но и в президиуме. Кто именно там не сдержался и хмыкнул я, само собой, видеть не мог.

– Линия партии на ускоренную коллективизацию, в сложившихся условиях, является абсолютно верной. Как уже сказал товарищ Сталин и другие, ранее выступавшие товарищи – это свершившийся факт. Свершившийся, несмотря на яростное сопротивление вплоть до развязывания войны. То, что крупное, механизированное, поставленное на научную основу сельское хозяйство гораздо продуктивнее мелкособственнического, думаю, доказывать не надо. Это правило и в буржуазных странах действует, как действовало оно и в царской России. С той разницей, что советское колхозное хозяйство создано в интересах трудового крестьянства, а не буржуазии. К сожалению, для многих крестьян польза колхозов становится понятна только сейчас. Поначалу же, необходимость что-то вложить в колхоз, отдать часть своего имущества и создать большое хозяйство встречала мало понимания. На этот фактор накладывались и перегибы в руководстве, как правильно говорил товарищ Сталин, а кое-где, и прямой саботаж, приведший к тяжким последствиям, как в Грузии. Враги СССР, как видим, стремятся использовать к своей пользе любые, даже самые мелкие недочёты в нашей работе. Конечно, если бы у нас было больше времени на разъяснения и демонстрации на примере опытных хозяйств, коллективизацию можно было бы провести мягче, без напряжения. Но история не отпустила нам этого времени! Война на пороге! И мы должны встретить её полностью готовыми на всех фронтах, в том числе и сельскохозяйственном.

В зале передо мной, среди откровенно скучающих лиц, наслушавшихся уже вдоволь подобных выступлений, на фоне которых моё выглядело откровенно блекло, изредка встречались и раздражённые. Но я ведь тонкой грани не пересёк? Не назвал кулаков крепкими хозяйственными мужиками? Разочаровываю товарища Кирова. Но ягодки ещё впереди.

– Что касается ситуации в промышленности, к которой я имею прямое отношение, то и тут успехи бесспорны и закономерны. Останавливаться на них незачем. Поэтому поговорим о недостатках. Чёрная, цветная металлургия отстают от машиностроения, особенно последняя. К чему это ведёт? ЗИЛ выпустил за прошедший год почти тридцать тысяч грузовиков. Мог бы и больше если бы был металл. Транспорт также тянет вниз. Много брака. Выступившие до меня товарищи достаточно об этом говорили и приводили примеры. В этой ситуации я хочу спросить. Не пора ли перейти к сплошной "параллельной" системе? До смешного доходит! Товарищ Киров говорит о выпуске турбин, а потом добавляет, что в строй их в течение трёх лет никак не введут. Товарищ Орджоникидзе то же самое говорил про электропечь, в которой шестерни не зацепляются. Это как понимать? Это значит, что эти турбины и эта электропечь до сих пор не изготовлены! На ЗИЛе брак не оплачивается и ответственность за него несёт сам бракодел из собственного кармана. А там и товарищи добавят кренделей, чтобы других не подводил. Как могут спокойно получать зарплату рабочие завода, который гонит 100 % брака? Как можно мириться с подобным положением? Почему товарищ Каганович из Москвы должен ехать в Донбасс разбираться с бюрократами? И это при том, что параллельная система, там где она была введена, доказала свою эффективность. Как и в случае с коллективизацией, здесь нужна воля партии. На ЗИЛе, поначалу, тоже до забастовки дошло, но начали работать и всё наладилось. А вот отрицательный пример. Московский велозавод перешёл на новую систему, но в критический момент перехода произошла смена директора и новый всё своей властью отменил. Велосипедов как не было, так и нет. Зато директор сохранил за собой власть поощрять и наказывать. Пример с другой стороны. На ЗИЛе было КБ дизелей в котором было назначена, приказом начальника ГУБД, процентная оплата от каждого внедрённого в серию изделия. КБ переформировали, слив с другим таким же, и оно сейчас оказалось в другом ведомстве. Приказ начальника ГУБД отменили. Каков результат? В течение года провал с дизельными авиадвигателями! А, что ждать от конструктора, которому начальник вот так взял, и решил не платить заработанного? Вот поэтому-то и нужна железная линия партии на сплошную параллельную систему и не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве и на транспорте! Будет паровозная бригада гонять порожняк или загорать в простое, если деньги им платят только за перевозку груза, а топливо они сами оплачивают? Да они начальнику железной дороги сами холку намнут мигом! И не нужно будет наркомам в авральном порядке выезжать на заводы, чтобы работу наладить. Для этого директора и рабочие коллективы есть, которые своё дело знают. Получше наркома. А если директор не справляется, так сигнал мигом придёт и останется его только сменить. Вот работа наркома! Каждый должен туго работать на своём уровне! Командарм не руководит каждой ротой в отдельности!..

Сзади в президиуме крякнули. А у меня ещё не всё.

– Это если не брать вопросы планирования. План – это конечно хорошо и правильно. Вот только как-то у нас неповоротливо. Вот вам пример. На ЗИЛе в качестве маневрового локомотива на заводских подъездных путях использовался грузовик ЯГ, гружёный балластом и поставленный на железнодорожный ход. Дёшево, но неудобно и недостаточно эффективно. Построили с помощью Подольского завода трёхосный тепловоз с механизмами такого же грузовика, плюс реверс-муфта. Локомотив простейший. Три оси с приводом от кулисы, как у паровоза. Зато нагрузка по 15 тонн на ось. В полтора раза больше. Обзор замечательный. И в план этот маневровый тепловоз никак не впихнуть! Ждите третьей пятилетки! Да мы уже за вторую пятилетку могли бы все заводы и железнодорожные станции обеспечить такими маневровыми локомотивами! Насколько они лучше паровозов, думаю, объяснять не надо. Плюс железнодорожники понемногу получили бы опыт эксплуатации дизелей, организовали хозяйство под них. Это облегчило бы нам переход на магистральные тепловозы и огромный экономический эффект в итоге! Ведь мы на пороге создания двигателей в две-три и даже четыре тысячи лошадиных сил! Готов наркомат железнодорожного транспорта принять в эксплуатацию такие локомотивы сразу? Нет! Не готов!..

Сумбурно, но ведь речь-то я заранее не писал! Импровизирую, как могу. В зале, между тем, поползли шепотки. Ещё бы! Выскочил прыщ на ровном месте, поперёд товарища Сталина линию партии определять!

– На этом у меня по хозяйству всё. Теперь перейду от тактических вопросов к стратегическим. А именно, к международным отношениям. Есть ли в этом зале сомневающиеся в том, что буржуазия наш смертельный враг? Абсолютно уверен, что таких не найдётся. Буржуазный мир переживает сейчас глубочайший кризис. Но давайте подумаем, верно ли мы оцениваем ситуацию, выводя неизбежность мировой войны из мирового экономического кризиса? Борьба за передел мира, а фактически за господство над миром началась не вчера. Она ведётся постоянно. Вспомним события, которые предшествовали Первой мировой войне, применительно к Североамериканским Штатам. Кризис 1908 года, укрепивший позиции буржуазии, которая узурпировала американскую финансовую систему. Фактически это была гигантская махинация. Нынешний кризис тоже начался в Америке. Можем ли мы быть уверены, что это неуправляемые стихийные события? Нет, такой уверенности быть не может! Ибо есть исторические прецеденты обратного. И есть прямая выгода. Страны Антанты, скованные внутренними экономическими проблемами, сейчас не в силах сопротивляться смене правящего режима в Германии, который открыто заявляет о несправедливости Версальского договора и, по всей видимости, не намерен его соблюдать. Мы все понимаем, к чему это может привести. Таким образом, кризис может оказаться не причиной, а предлогом и средством развязывания войны, одним из этапов подготовки к очередному раунду вооружённой борьбы за господство над миром. Поэтому нельзя утверждать, как товарищ Сталин, что буржуазия будет ставить перед собой одну из трёх целей. Нет! Буржуазия некоторых стран, не будем показывать пальцем, желает достичь всех трёх одновременно! И перераспределить богатства буржуазных стран, и уничтожить СССР, и поставить под контроль страны неразвитые, например Китай…

Ладно ещё, упрекать партию в недостаточной решительности и поворотливости в хозяйственных вопросах. Но говорить, что товарищ Сталин недостаточно дальновиден?! Депутаты замерли, как после вспышки молнии, ожидая, что вот-вот ударит гром.

– Теперь хочу перейти к вопросам глобальным. То есть к идеологии. Товарищ Сталин в своём отчётном докладе сказал, что, в случае войны с СССР, пролетариат буржуазных стран поднимется на борьбу со своими правительствами и зачинщики войны понесут горькое поражение. Так ли это? Сильно сомневаюсь. Более того, абсолютно уверен, что надеяться можно только на себя, на наших рабочих и крестьян. Да и то, не на все сто процентов. Почему? Да всё очень просто! В лице мировой буржуазии мы имеем могучего, хитрого и коварного врага! Который ни в грош не ставит марксистскую философию и не считает себя отжившим строем. Это отнюдь не сборище жадных толстосумов, как некоторым кажется! Понеся болезненное поражение от марксизма на идеологическом фронте в ходе Первой мировой войны, буржуазия сделала правильные выводы. Победа куётся в умах людей в первую очередь! Побеждает тот, кому есть за что сражаться! Поэтому она уже нанесла нам идеологический контрудар, выдвинув на первый план расовую теорию нацизма. И, как показывают события в Германии, мы терпим поражение. Надо это признать. И сделать выводы. И переломить ситуацию в свою пользу. А наша партия, авангард пролетарского движения, сосредоточившись на хозяйственных задачах, упускает этот вопрос из виду. Как говорил Конфуций, китайские товарищи не дадут соврать, лучшая победа – разбить замыслы врага! Подорвать морально-политические основы буржуазного, в первую очередь, фашистского режима, который приведён к власти именно как детонатор Мировой войны. А потом уж надеяться на Красную Армию. В которой, кстати, у нас тоже не всё так благополучно, как говорит товарищ Ворошилов. У меня всё, товарищи.

И никаких тебе, Семён Любимов, бурных и продолжительных аплодисментов. Ухожу с трибуны в гробовой тишине, даже в ушах звенит.

– Товарищи, есть мнение прения по отчётному докладу товарища Сталина прекратить, – глухо, словно далёкий раскат грома, долетел до меня голос председателя. – Есть возражения?

Зал ответил дружным молчанием. Хотя, вижу, кое-кого так и подмывало задать неудобные вопросы.

– Возражений нет. Заключительное слово предоставляется товарищу Сталину.

Иосиф Виссарионович прошёл к трибуне и, помахав руками, чтобы прекратить овации, начал выступление.

– Товарищи! Как видим, все выступившие в прениях поддержали линию партии. Это говорит о том, что сейчас наша партия едина как никогда ранее! Есть ли после этого нужда в заключительном слове? – Сталин оглядел зал и, найдя меня, остановил свой взгляд. – Видимо, есть, раз прозвучала критика нашей работы. Прежде чем перейти к поставленным товарищем Любимовым вопросам, я хочу ещё раз сказать именно о критике. О правильной, конструктивной критике. Я уже говорил, что без такой критики работа нашей партии вообще невозможна и повторю это ещё раз. Но недостаточно только указывать на недостатки. Это не досмотрели, там упустили, это не так, то не этак. Это не критика, а критиканство, нацеленное на подрыв линии партии, на подрыв веры в наше правое дело! Отрадно видеть, что новое поколение наших товарищей понимает критику абсолютно правильно. Настоящая, большевистская критика должна быть направлена в первую очередь на устранение выявленных недостатков. Мало выявить недочёты в работе, нужно ещё думать о путях их исправления. Теперь перейду к конкретным вопросам. Да, во время коллективизации, поначалу, мы делали ошибки. Отчасти товарищи на местах допускали перегибы из-за неопытности, стремясь провести сплошную коллективизацию как можно быстрее. Отчасти мы имели прямую вражескую работу проникших в ряды нашей партии врагов. Не смотря на это, партия, опираясь на трудовое крестьянство и наркомат внутренних дел, с поставленной задачей справилась, хотя это и потребовало большого напряжения сил. В этой плоскости и лежит ответ на вопрос товарища Любимова о сплошном переходе на параллельную систему. В первую пятилетку, когда всё внимание партии было обращено на первостепенные задачи по коллективизации и индустриализации, мы не могли разбрасываться. Как известно, за двумя зайцами бежать – всех упустить. Поэтому, в ходе первой пятилетки, оставив выбор за трудовыми коллективами заводов, мы получили необходимый опыт, который позволил оценить, как положительные, так и отрицательные стороны параллельной системы. Теперь пришло время широко обсуждать вопрос о сплошном переходе, но сейчас мы это делать не будем. Мы это сделаем, когда будем говорить о второй пятилетке.

Сталин умолк, усмехнулся и сказал.

– Мне тоже хочется, чтобы коммунизм наступил уже завтра. Хочется пожить при коммунизме. Но его надо сперва построить. В этом деле нельзя поддаваться излишней поспешности, нельзя принимать необдуманные решения, нельзя допускать ошибок. Каждое решение должно быть взвешенным и верным, определять линию партии. Безусловно, шараханья и сомнения при проведении в жизнь линии партии совершенно недопустимы!

Секретарь ЦК, для демонстрации весомости своих слов даже пристукнул кулаком по трибуне.

– Переходя к вопросам планирования, следует признать ошибки ЦК. Да, мы ошиблись. Мы недооценили нашу советскую систему образования, мы недооценили активность выращенных нами инженерных кадров, которые, как партия большевиков на политическом фронте, на своём, техническом фронте, служат локомотивом индустриализации, сметая на пути любые преграды так, что органы планирования просто за ними не успевают. Таким ошибкам можно только порадоваться. Побольше бы нам таких ошибок! Такие ошибки приятно исправлять! Как нам это сделать, как поднять органы планирования на должную высоту, мы рассмотрим, когда будем говорить о второй пятилетке. Моя радость, радость старых партийцев за наши молодые инженерные кадры была бы полной, если бы они не плавали в политических вопросах. Видимо, отдавая все силы технической работе, молодые кадры недостаточно подкованы политически. Это явная недоработка старших товарищей и на этом съезде мы должны принять все меры к исправлению положения, выработав единую линию партии и донеся её до рядовых членов партии без упрощений и искажений. Что же касается сути вопросов товарища Любимова о международной политике и работе партии, то вместо меня на них ответят в своих отчётных докладах товарищ Рудзутак от ЦКК-РКИ и товарищ Мануильский от делегации ВКП(б) в исполкоме Коминтерна. У меня всё товарищи.

Зал встал, хлопая в ладоши, раздались крики "Ура!", "Да здравствует Сталин!", дружно спели "Интернационал", но не успокоились, продолжая кричать здравицы. Волей-неволей, не желая быть "белой вороной", я принял в этом действе участие, размышляя между тем, как со всего маху, причём сам, ткнулся мордой в дерьмо. В прочем, говорят это иногда даже полезно. Избавляет от иллюзий собственной гипертрофированной значимости. То же мне! Полез поправлять товарищей, политике жизнь свою посвятивших и собаку на ней съевших. Теперь-то мне уже не казалось, что депутаты смотрели на меня как на какое-то откровение. Им было просто интересно, что ещё этот клоун выкинет.