Текст книги "Бездушный 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Как бы нас не раздавило, – мрачно произнёс Атл а т после фразы стюарда.

– Это будет обидно. Это самое мягкое, что я могу сказать про такой исход, – подключился к беседе И ххор. Он был торговцем. Со своим товарищем он вёз груз шкур и костей из Пояса в большой мир. Первые должны были пойти на одежду, вторые купили бы алхимики, артефакторы и мастера-резчики, изготавливающие всяческие поделки от гребня до шкатулки. Разумеется, кости были не банальными коровьими, а когда-то являлись частью очень сильного зверя, напичканного амброй по самые уши.

– Главное, вовремя выбраться из-под обломков. От самого удара мы не умрём, – уверенно сказал ещё один из моих попутчиков. Как раз тот самый вышеупомянутый учитель. Минт От о н был профессиональным репетитором, работающим в семьях, подобных семье Элли. Он преподавал сразу несколько предметов, причём, абсолютно разных направлений. Танцы, каллиграфия, речь и история. Это были самые основные направления его уроков. Также он мог научить этикету, стихотворению, музицированию и вышиванию. Правда, не так профессионально, как первым четырем. Такое широкое и разнообразное поле было возможно только благодаря набору талантов-навыков мужчины. Их он преподавал независимо от наличия таких же талантов у ученика. Мог, как научить ориентироваться и использовать всё это без взятия навыка Возвышения, так и добиться того, чтобы он появился в списке личных способностей обучаемого. В первом случае времени уходило больше, и цена оказывалась меньше.

– Если выживем, то я прибью первое же животное, какое попадёт на глаза. И поджарю. И сразу же съем, пока мясо будет горячим, чтобы жир стекал по рукам и припекал брюхо изнутри, – мечтательно сказал ещё один из нас, единственный охотник из всей нашей компании. Он был здоровяком похлеще меня. Под два метра ростом и как бы не полтора центнера массой. Вот только всё это наличествовало до крушения. Сейчас же парень заметно похудел, несмотря на то, что ему продуктовая и водяная пайка была увеличена. Правда, совсем чуть-чуть. От этого ему было едва ли не хуже всех. Тело страдало от всего: голода, жажды, нехватки кислорода. Был момент, когда Палм мне на ухо прошептал предложение прикончить охотника сразу же, как только он начнёт проявлять серьёзную агрессию в сторону прочих. И я согласился.

– Выжить сначала нужно, – произнесла Ор и са, та самая привлекательная женщина из каюты напротив моей. – Как бы нами самими не закусили падальщики, которые придут на обломки дирижабля.

На этом разговор сам собой затих.

Прошло ещё пять часов, может, немногим больше, когда корпус дирижабля как-то по особенному задрожал. Все из нас услышали громкий стук, который появлялся с неровными паузами.

– Бьёмся о верхушки самых высоких деревьев. Тут такие растут, что могут и на сотню метров подниматься над землёй, – пояснил стюард.

Двое из нас ушли в свои каюты, посчитав что там будет безопаснее при падении. Остальные же решили держаться вместе и помочь друг другу, если в том возникнет надобность.

И, наконец, мы дождались мощного удара, после чего начался «ад и израиль». Если кто не знаком с таким старым сленгом, то по-новому будет треш и писец. Спустя минуту пол стал одной из стен, отчего мы все собрались в одну кучу. Едва стали расползаться, как последовал ещё один мощнейший удар, сопровождаемый диким и болезненным для ушных перепонок хрустом и скрипом ломаемого корпуса. Потом началась болтанка, где отсек превратился в огромную бочку, спущенную детьми в качестве забавы с высокой горки. Пожалуй, если бы отсек не был разделён на каюты, то его бы быстро разбило на куски, но сейчас перегородки играли роль ребер жёсткости. Где-то на второй минуте не то в полу, не то в стене образовался внушительный пролом, в который затянуло кого-то из нас. Может быть даже не одного. Толком не было возможности рассматривать. Я был занят тем, что вцепился в какие-то щели руками и ногами, чтобы удержаться. Несколько раз возникало чувство почти что полной невесомости, а затем резкого увеличения силы тяжести. И всё это сопровождалось мощными ударами, после которых в отсеке появлялись новые дыры. Всё закончилось после столкновения с деревом, остановившим наш путь.

Ещё минуту я цеплялся за доски, всё ещё не веря, что всё прекратилось. Окончательно помог мне прийти в себя протяжный хрипящий стон кого-то из моих попутчиков.

«На дворе день», – эта была первая мысль, что родилась в моей голове. Причиной её появления стал яркий свет, лившийся в отсек снаружи сквозь проломы. После многих дней в полумраке, где освещение давала одна или две свечи либо масляная лампа, солнечные лучи казались прожектором.

– А-арх-рх, – вновь раздался стон.

Спохватившись, я повернул в ту сторону голову…

«Не повезло мужику», – тяжело вздохнул я. Стонал компаньон Иххора. Во время столкновения с деревом он оказался у стены, которая приняла на себя весь удар. Толстые сучья частью сломались, частью пробили доски обшивки и проникли в отсек. На их пути оказался невезучий торговец костью и мехом. Из его груди под правой ключицей и из низа живота выходили толстые острые концы сучьев, чья светлая древесина окрасилась в ярко-алый цвет крови.

– Кто ещё живой? – раздался голос кого-то из нашей компании. Был он мужским, но я не смог его опознать. Звучал он немногим лучше, чем хрип умирающего торговца.

– Я жив. Это Иван, – подал я голос.

За мной отметился охотник, потом Ор и са и… всё. Как оказалось, в отсеке из одиннадцати человек осталось всего восемь, включая умирающего. Кроме нас все остальные оказались без сознания или ранены и не могли откликнуться. Тот, кто самым первым подал голос, оказался учителем, который тоже был сейчас без чувств. Я неуверен, что он услышал нашу перекличку, уйдя в беспамятство, потратив все силы на то, чтобы задать тот самый первый вопрос. Трое выпали в пролом и неизвестно, что с ними сейчас. Скорее всего, мертвы. Стоит добавить, что среди них были те двое, укрывшихся в каютах. Часть отсека разнесло в щепки как раз с их стороны. Даже я вряд ли выжил бы при столкновении с землёй или деревьями на той скорости, с которой кувыркалась гондола дирижабля.

В каком-то роде нам повезло. Кусок гондолы не прикололся к местной секвойе на изрядной высоте, а лежал на земле.

Первым делом, как только выбрался наружу, стал осматриваться по сторонам. Сначала увидел широкую полосу разрытой земли, сломанных деревьев и вывороченных камней – след движения нашего отсека. Потом оценил местность. Она немного напоминала ту, к которой я привык, живя в посёлке по ту сторону горного хребта. Многие деревья и кустарники были знакомы.

Тут кто-то хлопнул меня по плечу, вырывая из раздумий и заставляя схватиться за кинжал. Но увидев, кто это расслабился. Это оказался охотник.

– Иван, помоги остальным, а я на разведку, – сказал он мне, проигнорировав клинок в моей руке, который я едва не воткнул ему в живот. – Шум от нас разлетелся на всю округу. Сюда могут прийти хищники.

«И как ты им помешаешь? Разве только удерёшь подальше от нас, пока твари станут принюхиваться к нам», – с неприязнью подумал я. Затем коротко кивнул. – Хорошо. Поскорей возвращайся, тут без твоей помощи будет не обойтись.

– Вернусь, – твёрдо сказал он и зашагал прочь от куска дирижабля.

Глава 3

Выносом бессознательных тел занялся я. Ор и са в это время сидела на развалинах отсека гондолы и крутила головой по сторонам, чтобы вовремя заметить подкрадывающуюся опасность. Раненый торговец стонать перестал. Нет, не умер, всего лишь потерял сознание. На какую-то секунду у меня мелькнула мысль подарить ему лёгкую смерть и… получить марки с навыками с его тела. Умирающий был не ниже двадцатой ступени. То есть, трофеев я бы получил немало. Достаточно вспомнить того воина, прирезанного мной, когда я попал в плен. Главное, что с человека мне перепадут нормальные таланты, которые я смогу изучить без последствий в виде шерсти, перьев, ядовитых клыков или когтей и так далее. Соблазн был очень сильным. Но я сдержался, не захотев чувствовать себя мерзавцем.

– Как он? – поинтересовалась у меня женщина, когда я вынес последнего нашего товарища по несчастью.

– Без сознания. Не знаю, что с ним делать, – ответил я ей. – Пусть Иххор сам решит, как поступать со своим компаньоном, – и сменил тему. – Охотник не появлялся?

– Нет. Вообще никого не видела.

– Ну, тоже неплохо.

– Ты просто не знаешь, какие тут могут обитать монстры. Ты до последнего не заметишь его, – устало и наставительным тоном ответила она мне.

Я не был доктором, но любому было бы ясно, в чём причина недомогания наших спутников. Общее ослабление организма из-за недоедания и жажды наложилось на жуткую болтанку при падении. Кто-то из пятёрки точно заработал переломы и травмы внутренних органов, и как бы это не уложило их в могилу в ближайшие дни. Меня спасла Регенерация и другие таланты, укрепляющие моё тело. У охотника, полагаю, есть такие же или похожие. А вот Ориса была совсем не похожа на того, кто мог бы иметь крепкий скелет, повышенную ловкость и силу, таланты вроде Регенерации и так далее. Однако она единственная смогла остаться целой и невредимой. Про себя она почти ничего не рассказала, отделавшись несколькими фразами о том, что хочет найти место для жизни, где можно встретить спокойную старость. Я почему-то подумал, что она из жриц любви, заработавшая небольшой капитал и решившая свалить из мест, где всё дорого и можно быстро спустить накопления – раз, и два – её все знают не с самой положительной стороны. Но проститутка с железными костями и стальными мышцами да ещё в спайке с талантом вроде Регенерации? Как-то сомнительно, если так подумать. За такой странной дамочкой стоит присматривать и поменьше подставлять спину. Вдруг она как раз из охотников за головами, которые мне с недавних пор снятся в кошмарах? Или из гвардии какого-нибудь клана и сейчас выполняет секретное задание, в ходе которого разрешено устранять ненужных свидетелей.

Стоит добавить, что синяками и шишками, а также разорванной одеждой я не отделался. Самой большой потерей оказалась порча амулетов, тех самых, которые я изготовил из крысиного волка. Кольцо треснуло в нескольких местах и перестало работать. Когда я его хотел снять с пальца, оно развалилось на куски. А браслет и вовсе пропал. Скорее всего, зацепился им обо что-то и его сорвало.

«Не везёт мне что-то с моими амулетами. Как ни сделаю, так или украдут, или потеряю», – вздохнул я про себя, когда узнал о потерях.

Не став брать паузу для отдыха, я взялся сооружать шалаш для раненых. Он послужит защитой от непогоды, если та случится, а ещё появится крошечный шанс отразить первую атаку хищников. Для постройки использовал некоторые доски от гондолы дирижабля. Те, которые можно было легко оторвать. Почему не воспользовался отсеком в качестве убежища? Дело в том, что внутри спокойно передвигаться и даже лежать было тяжело из-за лопнувших досок, что торчали в разные стороны, и неровного положения. Можно было провалиться в одну из огромных щелей и сломать ногу, напороться на гвоздь или стальную скобу, используемую для крепления различных элементов корпуса. Так что на улице было удобнее и проще. И даже безопаснее в каком-то роде. Из кают вытащил постельное бельё, чтобы укрыть ветки ложа, на которые укладывал раненых товарищей.

Я провозился с шалашом часа два, а охотник так и не появился.

– Иван? – окликнула меня Ориса.

– Да? – я посмотрел на неё.

– Ты в самом деле охотник?

– Да.

– Сможешь нас вывести куда-то в более безопасное место?

Я даже не стал брать паузу на размышление и сразу отрицательно мотнул головой:

– Нет, Ориса, не смогу. Я не знаю этих мест, не знаю, какие хищники тут обитают, что можно есть из растений и животных, а от чего лучше держаться подальше. Но самое главное в том, что я не одиночка, знающий и умеющий то, в чём хороша полноценная группа охотников. В нашем отряде у меня была должность носильщика ценных товаров. У меня в отряде был самый просторный инвентарь. В него я убирал хрупкие вещи, пахучие ловушки и приманки, что-то очень тяжёлое и маленькое, например такое, как слитки металла.

Я решил открыть кое-что из своих возможностей, чтобы отвести от себя ряд надежд и опасений окружающих. Стезя носильщика тут не самая редкая и совсем не позорная. Пусть все меня считают им.

– Ясно, – с некоторым разочарованием в тоне произнесла моя собеседница. И вдруг резко встрепенулась. – Там кто-то есть. Справа от тебя за полосой кустов с цветами белого цвета.

Я быстро развернулся в указанную сторону. Одновременно с движением достал арбалет и направил его на кусты. Через секунду из них раздался крик:

– Это я, не выстрели случайно!

После этой фразы из зарослей вышел охотник. У него на левом плече лежали две коротких и толстых жерди, слегка напоминавших толстый ствол бамбука. В правой он держал огромную гроздь незнакомых мне тёмно-зелёных плодов, формой похожих на семя подсолнуха и размером с женский кулачок.

Убедившись, что это наш потерявшийся товарищ, я отвёл от него оружие, а затем и вовсе убрал в инвентарь.

– Здесь вода, а это можно есть, только лучше поджарить на огне или сварить в воде, – с этими словами мужчина положил на землю возле шалаша свой груз.

– Вода в дереве? – удивилась Ориса.

– Да. Некоторые растения запасают её внутри себя на случай засухи и пожаров. И такая вода лучше любой из ручья и тем более реки, – ответил ей он. – Всегда чистая и холодная, без паразитов и насекомых.

– Ты узнал, где мы? – спросил я его.

– Только примерно. Но я знаю, куда нам идти, чтобы найти людей, у которых можно попросить помощь, – после этих слов он повернул голову в сторону бессознательной пятёрки. – Что с ними?

– Без сознания. Всё ещё не приходят в себя.

– А он? – собеседник слегка повёл головой в сторону развороченного отсека гондолы дирижабля.

– Когда я его смотрел пару часов назад, он был ещё жив. Больше не проверял.

– Понятно.

Чтобы набрать воды в кружку, нужно было прокрутить кончиком ножа дырку в стволе. На удивление древесина оказалась очень крепкой и с трудом поддавалась острой стали. В каждой жерди, принесённой охотником, было по четыре колена, с которых можно было взять около полулитра воды. Она, как и было сказано, оказалась холодной и вкусной. Единственным мусором оказались мелкие опилки от ножа. Семена содержали в себе фасолевидные плоды раза в четыре крупнее очищенного миндаля. На вкус сырыми напоминали несладкую морковь, а запечёнными походили на смесь картошки и хлеба. А ещё они были очень сытные.

– Много их есть нельзя, а то потом запор случится, – сказал охотник. – Попозже попробую подстрелить какую-нибудь дичь. Если, конечно, дашь мне арбалет.

Я неохотно кивнул:

– Дам. Но с возвратом и обещанием беречь болты.

– Клянусь, – серьёзным тоном ответил он мне.

Только-только мы перевели дух и перекусили, как стали приходить в чувство наши попутчики. Первыми очнулись Элия и Иххор. Неизвестно, какие они заполучили травмы, но переломов у них точно не было. Из шалаша они выползли самостоятельно и на своих двоих дошли до костра, где мы жарили «семечки». На воду парочка набросилась с жадностью. Каждый выпил больше литра. Вот только надолго влага в их желудках не задержалась. Она вышла через пять минут вместе с рвотой.

– Крови нет, вам повезло, – сообщил несчастным охотник, без признаков брезгливости осмотревший траву, на которую девушка и торговец «отихтиандрились». – Скорее всего, досталось вашей голове, а внутренности целы.

– Мне от этого не легче, – простонала Элия.

– Это ты сейчас так говоришь. Вот порвала бы себе кишки, ночью обязательно узнала бы разницу, – веско сказал ей мужчина.

Вскоре пришли в себя ещё двое. Это были учитель и мастеровой. Их состояние оказалось чуть хуже, чем у первой парочки. Последний раненый в сознание не торопился возвращаться. Мало того, ему становилось только хуже: кожа побелела, появлялись синюшные пятна при касании и не проходили они по минуте, дыхание становилось поверхностным и частым.

– А что с Питнором? – спросил Иххор. – Его выбросило чрез дыру?

Ответил ему охотник.

– Нет. Насквозь пробило ветками дерева. Он внутри, только, кажется, уже умер, – сказал он.

Ничего не говоря, торговец с трудом поднялся на ноги и поковылял к разрушенному отсеку. Забраться внутрь ему стоило огромного труда, но он всё же справился с этим. К нам он вернулся только через десять минут.

– Мёртв, – сказал он и надолго смолк. Так и сидел до самой темноты, смотря на угли костра в глубокой ямке, выкопанной для того, чтобы уменьшить заметность.

Дежурить выпало мне, охотнику и Орисе. Прочие из-за своего состояния не увидели бы опасности до момента, когда уже было бы поздно поднимать тревогу. Утром узнали, что последний выживший умер. Он так и не пришёл в себя. После завтрака я вручил охотнику арбалет с пятью болтами к нему, и тот отправился выслеживать добычу. Выждав полчаса, я последовал его примеру. Женщине сказал, что хочу осмотреться в округе и не стану далеко удаляться от нашего лагеря. На удивление та спокойно приняла это. Вообще, она выглядела и вела себя отлично. Ещё вчера успела прийти в себя после крушения и собраться. Выглядела точь-в-точь, как охотник. Не в том смысле, что чувствовала себя в лесу, как рыба в воде, с этим всё обстояло с точностью наоборот, а поведением, реакцией на опасность, отсутствием лишних нервных движений, взглядов и слов. Даже я признавался себе, что на её фоне кажусь нервным и дёрганым порой.

«И кто же ты такая, а? Уж точно не та, за кого себя выдаешь», – вновь пришла мне в голову мысль.

Отдалившись от места крушения на километр, я достал второй арбалет и стал искать подходящую цель. Таких здесь хватало. В основном это были птицы. Для того чтобы стать основой для обеда и ужина они были излишне мелкие, зато отлично подходили в качестве источника марок. Наконец, я приметил некрупную птаху размером с сороку и цветом оперения как у перепёлки. Она сидела на стволе дерева и ковырялась клювом в складках коры, что-то иногда оттуда доставая и быстро проглатывая. До неё было метров тридцать, что слишком далеко для уверенного попадания из моего оружия. Активировав тихий шаг с мимикрией, я сократил дистанцию вдвое, прицелился и спустил тетиву.

Реакция птицы оказалась молниеносной. Она сорвалась с дерева одновременно с щелчком распрямившейся дуги. Ей чуть-чуть не хватило, чтобы увернуться от болта. Тот пробил крыло и прочно приколол птицу к дереву. Она, было, забилась, но тут же затихла, явно от боли из-за резких движений.

Щёлк!

Вторым болтом я снёс ей голову и прекратил мучения.

'Вы нанесли смертельный урон существу Белой ветви

Вы получаете: 2 больших марки общего развития

16 малых марок общего развития

22 крошечных марки общего развития

3 больших марки усиления навыка Лёгкий скелет

4 больших марки усиления навыка Цепкие когти

1 малую марку Цепкие когти

1 жетон Лёгкий скелет

1 жетон с навыком Цепкие когти'.

– Ого! – я непроизвольно присвистнул, когда увидел количество трофеев, полученных с одной мелкой птички. С учётом разборки ненужных мне талантов эта «перепёлка» даст мне пятьсот-шестьсот марок. Десяток таких птах – это новая ступень Возвышения. Или увеличение ступеней имеющихся талантов. Кстати, как раз их и стоит поднимать. В первую очередь нужно повысить резерв с энергией, чтобы подольше использовать активные способности.

Болты пришлось оставить в дереве, так как до них было метров семь-восемь от земли. Лезть туда – это только терять время. Если получится, то заберу на обратном пути, а нет, так и чёрт с ними. В инвентаре лежит достаточный запас болтов, чтобы не горевать над потерей пары из них.

Следующий час я потратил на охоту на птиц. «Перепёлок» больше не встречалось, а с прочих убитых я получал в среднем по три сотни марок. Тоже неплохо, если вспомнить ту добычу, которую получал по ту сторону горного хребта. Прибил штук восемь и решил возвращаться.

Недалеко от лагеря вдруг из-под ног выстрелила тонкая ветка. Именно на неё я подумал в первое мгновение. И даже успел подумать, что сам виноват, зацепив её ногой, чем заставил распрямиться, сбив стопор – корешок, травинку или сухую ветку, удерживающий её до нашей встречи. Машинально закрылся левой рукой, защищая лицо, куда летела ветка. И лишь после этого опознал в ней змею с тёмно-коричневой шкуркой, покрытой мелкими неровными чёрными и бурыми пятнами. При длине тела около метра толщина у гадины оказалась смехотворной, тоньше, чем мой мизинец, а головка примерно с фалангу большого пальца. Однако опасность представляли не габариты тела. Змея оказалась ядовитой. Боль от её укуса была такая адская, что заставила меня громко заорать. Будто в мышцы сначала вонзили зазубренные электроды, а затем пустили по ним ток. Я схватил тварь пальцами правой руки чуть пониже головы и сдавил так сильно, что почувствовал, как ломаются под ними тонкие змеиные косточки и расползается плоть как мягкая глина.

'Вы нанесли смертельный урон существу Белой ветви

Вы получаете: 2 великих марки общего развития

6 больших марок общего развития

58 малых марок общего развития

44 крошечных марки общего развития

3 больших марки усиления навыка Гибкий скелет

4 больших марки усиления навыка Ядовитый укус

1 большую марку усиления навыка Быстродействующий яд

1 жетон с навыком Гибкий скелет

1 жетон с навыком Быстродействующий яд

1 жетон с навыком Ядовитый укус'.

С момента атаки прошло меньше минуты, а я уже с трудом держался на ногах и плохо видел мир вокруг себя. Возник эффект туннельного зрения, а краски обесцветились, остались только чёрные и белые тона. Укушенную руку разрывала боль, словно с неё снимали кожу. При этом пошевелить ей я не мог, она висела как плеть.

– Твою же мать, – с трудом прошептал я немеющими губами. С трудом доковылял до ближайшего дерева и сел под ним, опёршись спиной о ствол. Сейчас вся надежда была только на Регенерацию. Даже будь в лагере лекарь или противоядие, добраться до них у меня не было сил. Несколько раз возникало удушье. Самый сильный приступ случился минут через пять после укуса. Тело полностью отказалось повиноваться. В том числе и дыхание пропало.

Яд подействовал очень быстро. И также быстро растворился, а затем вышел из моей крови. Прошло не более десяти минут, как я вновь смог встать на ноги. Они подгибались, зрение плавало, слух тоже подводил. Подцепив труп змеи, я медленно поплёлся в сторону лагеря. Через сотню шагов самочувствие ещё сильнее улучшилось. Не то кровь быстрее побежала по жилам от движения, не то регенерация работала всё эффективнее, полностью настроившись на устранение яда.

– Иван, что с тобой? – воскликнула Ориса, когда я вышел на полянку, образовавшуюся после падения отсека гондолы. Потом её взгляд скользнул по моему трофею. – Это же лимин и лия! Она тебя укусила⁈ – в её глазах появилось странная эмоция, будто взглянула она на меня, как на покойника.

– Да, – с трудом произнёс я. – Помоги добраться до шалаша, мне нужно отлежаться.

Путь до лагеря забрал все мои силы.

– Да-да, сейчас, – спохватилась женщина и метнулась ко мне. Подставила плечо, закинула мою правую руку себе на шею, а левой рукой обхватила за талию. – Змею брось.

– Что? А-а, да, – я разжал пальцы, выпуская свою добычу.

Оказавшись среди товарищей по несчастью, я проигнорировал все вопросы, лёг на охапку травы и веток с листвой и закрыл глаза. Несколько раз меня окликнула Элия и коснулась то руки, то груди. Потом оставила в покое, видя полное отсутствие реакции с моей стороны. Ни сон, ни чернота от потери сознания ко мне не пришли. Я находился в состоянии полудрёмы, слыша окружающий мир, но не имея сил и желания хоть на что-то реагировать. Девяносто девять процентов этого шума оказались для меня бесполезны и неинтересны. Но было и кое-что интересное. Как сквозь подушку услышал разговор Орисы и охотника, вернувшегося с промысла.

– Он пришёл едва живой и притащил с собой какую-то змею. Она вон там валяется, – сказала женщина.

– Что за змея?

– Не знаю. Взгляни сам.

«Не знаю?», – вяло удивился я её словам. – Сама же назвала её. Или ошиблась и это другая?'.

Через несколько секунд вновь услышал голос охотника. С огромным трудом разобрал его фразу.

– Это ламинилия. Её укус почти всегда смертелен, – сказал охотник. – Убивает на месте. Противоядие встречается редко и не хранится долго.

– Первый раз слышу о такой гадине.

– Неудивительно, – хмыкнул ее собеседник. – Встречается редко и не нападает на такую крупную добычу как человек. Всегда уползает с пути любого, кто не является её пищей. Скорее всего, Иван, как охотник, использовал особые таланты, из-за чего змея заметила его поздно и он подошёл к ней вплотную.

– Значит, он умрёт?

– Если уже не умер.

Через минуту я услышал его голос уже более чётко. Он подошёл к шалашу с ранеными и поинтересовался:

– Что с ним?

Ответила ему Элия.

– Живой. Дышит и сердце бьётся, но сам ни на что не реагирует.

– Жив⁈ Надо же. Хм… тогда, есть шансы, что оклемается, раз сразу не умер от яда. Слушай…

И тут я провалился в беспамятство.

Глава 4

Я пришёл в себя только к полудню следующего дня. В теле ощущалась сильная слабость, мучила страшная жажда и голод. Укушенная рука болела, а ещё дёргало в месте укуса. Но в остальном самочувствие было отличным. Пару раз мне было ничуть не лучше, когда поднимал и открывал таланты, отвечающие за особенности организма. Так что, уже привык к таким побудкам.

Кроме меня в шалаше лежали только двое. И они спали. Голоса остальных товарищей слышались за стенкой из веток. Когда вышел наружу, то меня тут же заметили.

– Иван, ты проснулся! – закричала Элия.

Следом за ней отметился Иххор.

– Рад, что ты выжил, – сказал он.

– Очень хорошо, что ты жив, – улыбнулась мне Ориса. – Ты не представляешь, как меня напугал, когда пришёл в лагерь, едва стоя на ногах и со змеёй в руках.

– С чем? Со змеёй? – переспросил я и потёр ладонями лицо, словно разминая лицевые мышцы после сна. – Помню только, что из травы под ногами вылетела какая-то тварь и ударила меня в руку. Потом была боль и… и всё. Проснулся в шалаше сейчас, – затем завертел головой по сторонам, – избегая встречаться взглядом с женщиной. – Вода у нас есть? Я просто умираю от жажды. И поесть бы хоть чего-то.

Элия быстро подала мне кусок древесного ствола-колена, отрезанного в виде стакана, где плескалось грамм триста воды.

– Вот, держи. Можешь пить всю. Гран обещал принести ещё воды.

– Спасибо, – поблагодарил я девушку, принимая у неё посудину. Стоило сделать первый глоток, как жажда усилилась настолько, что, кажется, вторым я опустошил весь стакан. Потом ещё секунд десять вытряхивал капли в рот, запрокинув голову. В качестве пищи девушка дала мне полдюжины жареных хлебокартофельных плодов.

Амнезию я специально разыграл, чтобы обезопасить себя от действий Орисы. Странная она какая-то, подозрительная. Вдруг, как и я играет чужую роль, скрываясь от врагов, либо выполняет особое задание? И из-за этого готова зачищать даже самые тонкие хвостики и нити, способные раскрыть её настоящую личность и навести недругов. Лично мне плевать на её прошлое и планы. Лишь бы меня не пыталась с ними связать и использовать.

К вечеру в лагерь вернулся Гран. Он принёс несколько жердей-фляг и гроздей с плодами. Моему возвращению в царство живых он искренне порадовался. Чуть позже наедине он расспросил меня о столкновении со змеёй и про мою охоту на мелких птиц. Пришлось скормить ему полуправду о слаборазвитом таланте, уменьшающем действие любого яда, попавшего в кровь, и наличию у меня универсального противоядия. Мол, вокруг моего старого посёлка было полно ядовитых змей и насекомых, любящих селиться на объектах древних, которые я со своей артелью искал и обчищал. Что же до птиц, то стрельбу по ним списал на сильный интерес на тему того, сколько можно получить марок и талантов – и каких именно – с существ, обитающих за горным хребтом. Вроде как в той местности, где я жил, про эти края ходит множество фантастических рассказов про добычу. Мол, даже с местного воробья можно получить марок столько же, как с матёрого секача у нас.

Судя по виду и взгляду охотника, он принял за чистую монету мои сказки. Его полностью устроили мои слова.

– Завтра сможешь помочь мне с охотой? – спросил он. – Сил хватит? А то я не могу обеспечить всех водой и едой. Орису же брать с собой и оставить лагерь только на калек… ну, так себе вариант.

– Да, смогу, – кивнул я в ответ.

Сутки спустя после укуса про встречу со змеёй напоминали только два шрама на руке. Яд оказался настолько ядрёным, что от него омертвела плоть там, где её прокололи клыки. Регенерация всё восстановила и нарастила, но суток не хватило, чтобы избавиться ещё и от шрамов.

Вместе с Граном с утра я отправился за добычей воды и едой. Он показал, как выбирать «бамбук» с водой, а не зазря рубить пустые стволы. Научил, как с помощью короткой верёвки на ногах и с помощью рук забираться на высоченные деревья, в чьих кронах прятались плоды. Всю полученную информацию от охотника я старался впитывать, как губка воду. Попутно жалел, что не могу, как местные получать таланты в процессе обучения. Но с другой стороны, вдруг это такой защитный механизм моего суперчита? Если бы я получал таланты за любое действие, то сейчас бы владел десятками, если не сотнями штук навыков, среди которых процентов девяносто являлось откровенным шлаком. А ради одного полезного таланта из десятка имеющихся лишиться однажды возможности брать любое количество способностей… Ну, такая себе перспективка.

Потом была охота на речных крыс. Если кто-то подумал про зверьков, что обитают на помойках двадцать первого века на Земле, а здесь пристроились у воды, то зря. Ошибутся и те, кто имеют более обширные знания или связаны с природой, если подумают про ондатру. Местные речные крысы напоминали кабанов. Только у них не было пятачков, вместо копыт лапы с пальцами и когтями и длинный хвост вместо короткой петельки, свёрнутой восьмёркой. Самый мелкий в стаде, которое мы подкараулили на водопое у ручья, был с ягтерьера, а крупный чуть меньше сенбернара.

Сидящий рядом со мной Гран едва заметно шевельнул левой рукой. Этим он подал мне знак, что пора действовать. Спустя десять секунд следовало выпустить стрелу.

«Раз, два, три… – принялся я считать, выбирая цель —… десять».

Со счетом я ошибся, опередив напарника на секунду. Мой болт влетел точно в ухо крысе среднего размера. А через секунду стрела Грана вонзилась в тело рядом с лопаткой одному из крупных животных в стае. Я сам хотел бы взять кого побольше, да вот не срослось. Ещё когда сели в засаду, то договорились, что будем стрелять так: если будет пара-тройка зверей, то мой последний, а если стадо, то Гран берёт себе самых первых, а я от центра к хвосту. Так убирали риск поразить одну цель.