Текст книги "Бездушный 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Дальнейшие приключения попаданца в мир с Системой. Сбежав от врагов из тепличных условий, он попадает в места, где человеческая жизнь не стоит и горсти марок, а потерять её можно проще, чем выпить воды из ручья

Бездушный 2

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Эпилог

Бездушный 2

Пролог

'Ступень возвышения: 10

Сила: 8

Телосложение: 9

Ловкость: 8

Привлекательность: 3

Боевой кнут: 8

Ментальный щит: 9

Гибкий скелет: 8

Стальной скелет: 3

Тихий шаг: 5

Выносливость: 5

Сильный удар ногами: 3

Регенерация: 10

Мимикрия: 6

Ориентирование под землёй: 8

Лёгкий скелет: 3

Лёгкие арбалеты: 8

Артефакторика: 10

Пси-артефактная ковка: 10

Чтение следов: 3

Защита: 10

Рудознатец: 10

Ночное зрение: 5

Ночное аурное виденье: 5

Увеличение размеров тела: 8′.

Мне пришлось потратиться на новый навык, чтобы попытаться избежать опознания. Навык этот – увеличение размеров тела. Он сожрал практически все мои марки из НЗ. Зато теперь меня сложно узнать издалека. Если ранее мой рост был примерно сто семьдесят восемь или сто восемьдесят, то сейчас я вытянулся примерно до ста девяносто сантиметров. А ещё немного раздался в ширину. Рассказывать о том, что пережил, пока моё тело менялось, я не стану. Это было очень больно. Примерно тоже испытывал, когда Эрияна ковырялась в моих кишках кинжалом. Вот только процесс после открытия навыка по времени был намного дольше. Ещё стоит добавить, что вместе с ростом изменилась и походка. Несколько дней я ходил с ощущением слегка затёкших конечностей и натруженной спины. Жаль, что нет навыка для изменения лица и голоса. Вернее, жаль, что такие мне не достались.

Регенерация тоже нормально поработала. Следы укусов крыс сошли с моего лица процентов на восемьдесят. остались заметные шрамы и оспины в тех местах, где твари смогли выжрать кусочки кожи. Но и они заживут в ближайшие дни.

Так как ранее меня в поселении знали как вечно прячущего лицо за платком и маской, то сейчас на поле к дирижаблю я вышел без них, демонстрируя шрамы. Впрочем, несмотря на все волшебные способности этого мира, изувеченных и уродливых людей тут хватает. Регенерация и ей подобные таланты не могут со всем справиться. А ещё у превалирующей части населения просто нет возможности – а ещё и места – для подобных возможностей. Поэтому вряд ли на меня станут так прям сильно заглядываться.

– Из посёлка? – поинтересовался у меня старший помощник капитана, который занимался пассажирами. Матросы с поля направили меня к нему, когда услышали, что хочу приобрести билет.

– Нет. Я тут проходом, – лаконично ответил ему я.

– Понятно. Тысяча двести марок до Ниррда. Дальше будет дороже на двести марок за каждый порт. Летим до Шиирана. Это тысяча восемьсот марок за билет. Дешёвых мест нет, только отдельные каюты. Общие спальные трюмы забиты полностью. Лишнего человека туда сажать не стану, а то до криков дойдёт.

Летун явно ориентировался на мой наряд, который не блистал. Но на всякий случай не хамел и не грубил, явно зная по опыту, что под потрёпанной шкуркой может скрываться местный супермен и олигарх.

– Идёт. Мне до Ниррда и нужно, – сказал я, сопроводив свои слова кивком.

Покупка билета не заняла много времени и сил. Марок у меня ещё оставалось достаточно, чтобы купить билет до конечной. Но я решил, что всегда смогу доплатить.

– Да уж, хоромы, млина, – скривился я при виде каюты, за которую отвалил столько денег. Комнатка была размером чуть-чуть больше, чем купе в земных российских поездах. Кровать немногим шире поездной койки. Под ней прятался сундук для личных вещей. Стены все глухие, никаких иллюминаторов. В качестве источника света на стене висел амулет со специальной выдвижной пластиной для регулировки яркости: вытащил полностью – не светит, вставил до упора – наивысшая степень яркости. Как закончится энергия, то нужно сказать стюарту, он заменит амулет на полный. Умывальник и санузел тут был общий на коридор. В нём насчитывалось четырнадцать кают-купе вместе с моей. К счастью, кабинок с унитазами было две, а раковин с водой аж три. Этого должно было хватить на всю толпу. Конечно, если среди нас не найдётся какой-нибудь засранец, засанец или страдающий морской болезнью.

Заселившись, до самого отлёта почти не выходил из каюты. Для создания нужного образа я ещё до покупки билета набрал пустых винных бутылей и кувшинов, в которых тут хранят и перевозят пиво с прочими алкогольными продуктами. Потом их вытаскивал из хранилища и выбрасывал в коридор, создавая образ пустившегося в серьёзный загул траппера. Весь мой мусор стюарты убирали без возмущений. Полагаю, тут таким не удивить экипаж. Да и сам факт того, что я не из бедной прослойки населения, раз оплатил отдельную каюту, тоже должен был сыграть свою роль.

Прогулочных палуб в том смысле, как на обычных морских кораблях, здесь не было. Зато имелись общие залы с кучей окон и большим количеством свободного пространства. В залах стояли столы и столики со скамьями, креслами и стульями. Тот зал, в который я зашёл после окончания затворничества в каюте, был разделён на две половины. Для пассажиров из общих кают и таких, как я. Делился он сдвижными ширмами, то есть, условно и без проблем можно было понаблюдать представителям разных классов друг за другом. При этом богатая половина возвышалась сантиметров на семьдесят над бедной. И я не знаю, зачем так было сделано.

Столы и обзорные лавки рядом с окнами были заняты на бедной половине. На богатой пустовали несколько плетёных кресел. В своей одежде я походил на выходца из низов, которые жили вдесятером в одной каюте в подвесных кроватях-гамаках. Но меня никто не остановил, когда я поднялся по ступенькам и прошёл через ширмы. Возможно, стюарты и прочие работники из экипажа успели в лицо запомнить всех пассажиров. Не удивлюсь, если у них имеется особый талант на такой случай и работу в экипаже они получают только при наличии оного.

В окне смотреть особо было не на что. Дирижабль летел в нижней части облачного поля. Снизу всё едва угадывалось в дымке. Сверху – непроницаемая бело-серая стена. Вот только после пары дней взаперти в тесной каюте в ожидании, когда же воздушный транспорт отправится в путь, я был рад видеть и такую картину. Да и людям в данный конкретный момент тоже был рад. А то чуть не одичал за время одиночества. Плюс, чего греха таить, именно здесь, на дирижабле я планировал замутить романчик и приятно провести время в полете с какой-нибудь симпатичной дамочкой.

Стоило мне опуститься в кресло, как рядом появился один из стюартов:

– Что-то принести, господин?

– А что предложишь?

– Пиво двух сортов. Лёгкое вино, как чистое, так и разбавленное. Имеется креплёный сидр, а ещё плодовая слабая настойка, – принялся он перечислять.

Пришлось мне его перебить.

– А просто чего-то выпить нет? Чтобы без алкоголя? – поинтересовался я, чем вызвал секундное замешательство во взгляде молодого парня.

– Простите. Да, есть. Просто я подумал…

– Не нужно думать, – оборвал я его. – Неси кофе самый горячий, который у тебя есть.

Знакомый по Земле напиток здесь имелся. Стоил он недешево, зато был вкуснее всех сортов, что я пил в своей прошлой жизни. Возможно потому, что элитные и дорогие марки мне были тогда не по карману. Здесь же я мог себе такой позволить благодаря тому, что деньги зарабатывались буквально из воздуха.

Через десять минут на крошечном столике с одной ножкой рядом с моим креслом стоял пузатый керамический кофейник и узкая высокая фарфоровая чашка.

– Как вам вид? – раздался приятный женский голос сбоку спустя ещё минут пять-семь после ухода стюарта, принёсшего кофейник.

Я повернул голову вправо, оценил вопрошавшую и только после этого ответил:

– Вид успокаивает своим однообразием.

Та тихо рассмеялась:

– Никогда ещё не слышала, чтобы кто-то в подобном тоне отзывался про облака.

Заговорила со мной девушка, выглядевшая лет на двадцать максимум. Темноволосая, высокая и очень стройная с небольшой грудью, плотно обтянутой тонкой синей рубашкой. Лицо у неё было симпатичным, с ямочками на щеках, когда она улыбалась и насыщенными голубыми, нет, скорее даже фиалковыми глазами. Невольно я почувствовал лёгкое возбуждение. А в голове проскочила довольная мысль: «есть поклёвка!».

Теперь нужно убедиться, что рядом со мной находится не охотница за головами – конкретно за моей – а просто носительница свободных взглядов и обладательница пониженной социальной ответственностью.

– Я Элля, – представилась она.

– Иван.

– Вы охотник?

– Траппер.

– Мм? Простите, не знаю, кто это.

– Тот же охотник, только наш брат лезет в те места, куда простые охотники боятся сунуть нос.

– Интересная у вас, должно быть, жизнь. Вы с предгорий подсели в дирижабль?

– Почти.

– А я с Пояса. Моя семья держит несколько факторий рядом с полисами Нариар и Авар. Отцу понадобилось кое-что купить в Ниррде. Он отправил своего доверенного, а я уговорила отпустить меня с ним. А вы куда летите?

– Давай на ты, Элля, если не против, – предложил я.

– Буду только рада, Иван, – вновь наградила меня улыбкой девушка.

– А по поводу моей дороги, то она с вашей совпадает. Мне тоже нужно в Ниррд. Только там меня не ждёт работа, скорее наоборот. Хватит, наработался, теперь хочу отдохнуть и повеселиться.

В праздной болтовне мы провели часа два. Ни она, ни я почти о себе не рассказывали подробностей. Но и без них нашлось достаточно тем для долгой беседы. Позже, когда мы разошлись, я поймал в переходе одного из стюартов и сунул ему среднюю марку.

– Девушка с синими глазами по имени Элля – кто она? Не нужны подробности, только общая информация: где села, чего ожидать, как себя ведёт, с кем летит?

Слуга подтвердил почти всё сказанное моей новой знакомой. И к этому добавил кое-что интересное.

– Благодарю, – кивнул я ему и дал ещё одну марку такого же номинала.

Мои подозрения насчёт девушки значительно уменьшились после рассказа парня. Не похоже что она тут по мою душу. На дирижабле девица отметилась своими похождениями по чужим каютам. Не в том смысле, что воровка. Скорее ближе будет торговка… телом. Причём не из любви к деньгам она это делала, а по призванию души или из чувства азарта, желания оторваться по полной. В Поясе ей точно не хватало такого или не позволялось семьёй. Ее я, скорее всего, заинтересовал тем же – попробовать сладенького с представителем рисковой профессии и далекого от её родного края. А ещё я попадал под критерии её симпатии. Со слов стюарта девица крутила только с очень высокими мужчинами, теми, кто был выше её. Учитывая, что роста в Элле было больше ста восьмидесяти сантиметров, то не удивительно, что она выбрала меня. Её не интересовали деньги и подарки. Она собирала, если так можно сказать, мужчин для своего сексуального портфолио. Примерно также собирают коллекцию девушек всяческие бабники и пикаперы на Земле. И ещё девушка училась, пардон за мой лексикон, трахаться, набираясь опыта от случайных партнёров. Это уже личное мнение моего источника информации. И я верил ему.

Поздним вечером в мою дверь постучались. Стук был не таким, каким сообщали о своём приходе стюарты. Ко мне решил заглянуть кто-то ещё.

Когда открыл дверь, то увидел новую знакомую, с которой сегодня любовался облачным покровом.

– Я знаю, что ты любишь кофе, но вечером его пить – фи, – сказала Элля и показала большую корзинку, прикрытую плотным платком, который очерчивал два высоких узких бутылочных горлышка. – Поэтому я взяла вина.

– Заходи, – я отступил в сторону, пропуская девушку внутрь каюты. Как только она оказалась внутри, я запер дверь, забрал у неё корзинку и приглашающе указал рукой на кровать. – Прошу располагайся. Чувствуй себя как дома.

– Нет, нет, нет, – замотала она головой, – только не как дома, Иван. Там я никогда чувствовала себя так свободно, как сейчас.

– Как у меня дома, – чуть подправил я свою недавнюю фразу и подмигнул, а ещё положил левую ладонь на талию гости и медленно повёл её ниже. Когда пальцы оказались на девичьей попке, я их слегка сжал и тут же убрал руку с этой аппетитной и увлекающей части женского тела.

– Нет, верни назад, – потребовала она. Её лицо покраснело, но явно не от смущения, а от возбуждения. Девушка оказалась крайне чувственной. Завелась от одного прикосновения. Или завела себя ещё перед дверью в каюту, а мой напор стал спусковым крючком.

Я не стал спорить. Женщина просит? Я только за!

Глава 1

Проснулся я от рывка девушки, которая ни с того, ни с сего вдруг подорвалась со своего места и резко села на кровати.

– Ты чего?

Вопрос был банален до глупого. Но вырвался у меня машинально спросонья так как только он и напрашивался в текущей ситуации.

– Опасность. Ты ничего не слышишь? Не ощущаешь? У тебя нет дара на интуицию или чувство тревоги? – торопливо сказала она. Ещё пару секунд на сидела неподвижно, а потом ловко перелезла через меня и стала собирать свою одежду. Её она скидывала второпях, не заботясь о том, куда летела новая деталь её наряда. Из-за этого на одевание у неё ушло немало времени.

– Нет. У меня немного другое направление развития, – ответил я ей. Её тревожность передалась и мне. Девушка только наполовину оделась – больше всего времени у неё ушло на поиск крошечных трусиков – когда я занялся тем же. В итоге полностью одетыми мы оказались одновременно.

– У тебя есть какое-нибудь оружие получше этого? – в её руках появился небольшой кинжал с коротким, но очень широким лезвием. Колоть таким вряд ли получиться хорошо. Зато если рубануть от души, то жертва может от одного удара словить болевой шок и на несколько критично важных секунд потеряться в пространстве.

– Держи, – я достал по её примеру из инвентаря пару топориков с удобными изогнутыми рукоятками. – Только такое.

– Сойдёт. Такими тоже училась сражаться, – девушка убрала своё оружие обратно и приняла моё.

– Так что случилось? – вновь поинтересовался я. – Поконкретнее бы, а, Эль?

– Я сама не знаю. У меня есть дар, который реагирует на серьёзную опасность, направленную на меня в данный момент. И он активировался минуту назад, когда я спала, – сообщила девушка.

– А что за опасность?

В ответ та молча пожала плечами.

– Ясно-понятно, что ничего не ясно и не понятно, – пробормотал я и посмотрел на дверь. – Я схожу на разведку. А ты…

– Я с тобой, – не дала мне договорить она.

– Хорошо. Я тоже самое хотел предложить.

В коридоре было тихо. Мы с ней дошли до двери, которая вела в другой переход, соединяющий нашу часть палубы с прочими отсеками. Как только мы её распахнули, то услышали далёкий шум, похожий на тот, который исходит от ремонтных работ. И здесь же мы столкнулись с одним из стюартов. Тот был взволнован и имел при себе длинный прямой меч в паре с щитом-баклером. Коридоры дирижабля были просторные с высокими потолками, поэтому выбор оружия не удивлял, скорее он был уместен: клинком за потолок не заденешь, а его длина самое то, чтобы сдерживать врагов в проходах, особенно хорошо таким колоть.

– Вернитесь в свои каюты! – потребовал он, как только увидел нашу парочку.

– Так я и иду к себе. А он меня провожает, – ответила Элля.

Её слова вызвали замешательство у члена экипажа. Тот не нашел, что скачать достойно в ответ. Вместо этого с наполовину просящими, наполовину требовательными нотками в голосе сказал идти обратно в мою каюту.

– Парень, да что происходит-то? – вмешался я в разговор. – Поясни и мы уйдём.

– Вернитесь. Нет никакого повода для тревоги. Утром вы даже не узнаете об этом мелком неудобстве.

– Что за неудобство? Если оно такое мелкое, то…

– Вернитесь к себе! – повысил он голос, в котором проскользнули истеричные нотки. – Это приказ! Вы обязаны слушаться любого из экипажа, не только капитана! Уходите в свою каюту и сидите там!

– Давай вернёмся, – Элля взяла меня за левую руку кончиками пальцев.

– Лучше расскажи, парень, – упрямо повторил я. – Или мы сейчас вернёмся туда, – я мотнул головой в сторону своей части палубы, – разбудим всех, у кого там каюты и сообщим, что на дирижабле крупные проблемы, которые от нас скрывает экипаж. И они крупные настолько, что даже стюарта вооружили.

Тот выругался и зло посмотрел на меня. Не знаю, сказал бы он мне правду или нет после моей эскапады без дополнительного давления, но в этот момент воздушное судно заметно вздрогнуло, а звук «стройки» усилился.

– Ширавачи трина! – выругался он на незнакомом мне наречии. – Один из богачей тайно протащил на дирижабль в пространственном амулете нескольких серьёзных тварей. Одна из них – это грозовой взрослый барс…

– Спаси нас древние боги, – тихо вскрикнула девушка и нервно сдавила пальцами мою руку, которую так и не отпустила.

–… амулет разрядился или сломался, твари вырвались наружу и убили богача с его телохранителем. Потом вломились в соседние каюты и устроили в них резню. Наши охранники узнали слишком поздно о нападении. Сначала на шум ушла дежурная группа. За ней ушёл господин Маат, наш лейтенант. Он самый сильный в контрабордажной команде. Он не вернулся, вместо него из отсека с элитными каютами выскочили твари и устроили бойню среди экипажа. Последнее что я знаю, это то, что барс ворвался на мостик, – закончил торопливый рассказ стюарт. После секундной паузы добавил, словно оправдывался. – Никто же не знал, что там грозовой барс. А он напал неожиданно, убил самых сильных бойцов благодаря эффекту неожиданности и начал всё крушить.

– Мы покойники, – дрожащим голосом заявила Элля. – С взрослым грозовым барсом может справиться возвышенный не ниже двадцать пятой ступени с лучшими воинскими или иными боевыми талантами. Иван, а ты?

– Вряд ли, – я отрицательно помотал головой, не став её дослушивать. – Мои охотничьи способности немного другого плана. Самым опасным зверем, с которым я сталкивался на охоте, был пероящер примерно на двадцатой ступени.

– Мы точно покойники, – совсем уже уныло сообщила мне Элля.

В этот самый момент раздался страшный грохот, сопровождающийся сильнейшей вибрацией дирижабля. Доски палубы ударили по ногам с такой силой, что у меня заныл позвоночник, словно спрыгнул метров с семи в своём старом земном теле. Устоять не смог. Упал вместе с Эллей и стюартом. Вокруг затрещали и заскрипели доски, раздался скрежет деформируемого металла и звонкий треск вроде как лопающейся материи. Сквозь этот шум услышал ругательства девушки и детский писк стюарта. Тот натурально пищал, как перепуганный ребёнок.

Пару минут творилась такая катавасия. Но даже после наступившей тишины и возвращения нормального положения дирижабля, я не сразу поднялся на ноги. Только появление парочки полураздетых мужиков с оружием в руках заставило встать с пола. Следом за мной поднялись парень с девушкой.

– Какое демона у вас тут происходит? – первых из них. Потом его взгляд скользнул по оружию, которое мы уронили. – Это ещё что такое? Бандиты?

– Заткни свой рот, – высказала ему Элля. – На дирижабле грозовой барс. Если верить словам вот этого, – она наставила на стюарта указательный палец в обвиняющем жесте. – Половина команды уже сдохла. А судя по тому, как мотало только что дирижабль, то капитанский мостик повреждён вместе с узлами управления.

Не успела она закончить, как рядом с нами появились ещё трое человек. Все были моими соседями по коридору. Одну женщину я узнал. Она отличалась красотой и ростом, чем привлекла моё внимание. А ещё поселилась в каюте через одну влево напротив меня.

– Это правда? – один из первой парочки вооружённых мужчин посмотрел на стюарта.

– Да, – сказал тот, отведя взгляд в сторону.

– Откуда здесь взялся грозовой барс?

Стюарту пришлось ещё раз повторить свой рассказ. В самом его конце моя соседка вдруг сказала:

– Слышите? Что-то свистит.

– Дирижабль получил серьёзные повреждения. А свистит выходящий воздух, мы явно поднялись очень высоко, – сообщил потерянным тоном стюарт.

– Мы задохнёмся? – быстро спросил я его.

– Не должны. На всех палубах и во всех отсеках стоят особые амулеты, которые увеличивают количество воздуха при его потере на больших высотах. Но я не знаю насколько сильно повреждён корпус.

– Если сильно, то что будет? – зло спросила Элля.

– Амулеты не справятся. Быстро истощат энергию. И тогда мы начнём испытывать высотную болезнь.

– А как можно опустить дирижабль? – поинтересовался я у него.

– Отключить одни амулеты и включить другие. Первые находятся внутри воздушных камер. Вторые частью в грузовом трюме. Частью на нижних шпангоутах рядом с воздушными камерами… э-м… – тут он запнулся.

– Чего «э»? – рявкнул на него один из вооружённых мужчин и направил ему в лицо острие короткого изогнутого меча.

– Скорее всего, были активированы балластные амулеты в трюмах. И это произошло бесконтрольно на максимальной мощности и в короткий срок. Если это так, то часть гондолы оторвалась. Поэтому нас подбросило вверх и уходит воздух, – окончание фразы он уже бормотал, полностью утеряв дух.

– Нужно заткнуть все щели, откуда уходит воздух, – предложил я. – А ещё лучше залить чем-то вязким и плотным.

– Как их ещё найти бы?

Ответ у меня был готов.

– С помощью огоньков от свечей или лучин. Сгодятся масляные лампы. Есть у кого-то что-то из этого?

Нашлось всё.

Куда хуже пришлось с законопачиваем дыр, которых обнаружилось изрядно. Многие были совсем мелкие. Но при этом воздух уходил из них с огромной скоростью. Мы рвали ткань, смачивали её в масле или жире и заталкивали трещины и щели. С некоторыми справлялись буквально пальцами. Для других приходилось использовать нож. Работёнка та ещё и ко всему прочему КПД её оставляет желать лучшего. Но в данный момент мы смогли на какое-то время устранить воздушные течи.

– Ещё кто-то мог уцелеть кроме нас? Или всех оторвало? – задал один из нас вопрос в процессе работы.

Все посмотрели на стюарта. Тот вновь нервно поёжился под десятком взглядов.

– Не знаю. Могли уцелеть судовые служанки и пара отсеков вроде вашего. Они находятся в самой крепкой части каркаса и далеко от балластных амулетов.

– Богачи небось тоже уцелели, – со злостью произнёс один из мужчин.

– Не думаю, – вновь сказал стюарт. – Это на их палубе вырвался грозовой барс. Он там должен был всё и всех уничтожить в ярости после заточения в амулете.

– Хм, это возможно, – согласился с ним мужчина. – Против взрослого барса за стенкой из досок не спрятаться. Они каменные преграды могут разнести в песок. И запросто разбирают по бревнышку форты в лесах.

Вскоре работа по затыканию щелей была закончена. Вряд ли все дыры мы нашли и устранили. Но оставшиеся были не столь опасны. А главное – раздражающий свист ушёл. Потом был найден амулет генерации воздуха. Стюарт пользуясь правом члена экипажа и особым амулетом смог перенастроить его так, чтобы он не работал постоянно, а включался эпизодически, поддерживая атмосферу на таком уровне, когда можно было просто жить. Через несколько часов у половины из нас появились первые признаки слабой высотной болезни.

– Слышите? – вдруг встрепенулась женщина, примеченная мной в момент вселения в каюту.

На неё тут же все посмотрели.

– Что?

– Кто-то стучит. Вот так, – она изобразила стук пальцами по половым доскам.

Мы все внимательно выслушали хитрый перестук с разными паузами между ударов.

– Это секретный язык контрабандистов, – сообщил один из моих соседей. Это был мужчина среднего роста, чуть-чуть полноватый, возрастом на вид около сорока лет. Нам он представился Палмом. – Повторяй стуки. Я попробую расшифровать их.

Женщина оказалась единственной обладательницей сверхслуха. Как мы не старались, но никто ничего не услышал. Она стала ретранслятором между нами и неизвестным, выжившим во время катастрофы. Сначала она отстукивала Палму чужой шифр. А затем Палм долбил рукоятью кинжала по полу в ответ. С помощью этой техники связи мы узнали, что на дирижабле выжили как минимум ещё пять человек. Они находились в кормовой части в трюме для особых грузов и ценного багажа пассажиров, который не мог влезть в каюту. Ими оказались две служанки, два пассажира и раненый охранник из отряда дирижабля. Последний и оказался тем самым знатоком, кто знал тайный шифр. По крайней мере, так они сообщили через стук, и нам расшифровал Палм.

Глава 2

– Сегодня мы упадём, – сообщил стюард.

Падение дирижабля началось ещё с неделю назад. Амулеты отключались один за другим. Те, что уменьшали массу, и другие, вырабатывающие не то подъёмный газ, не то нагревающие обычный воздух в газовых камерах. За их работой следят определённые члены экипажа, но из-за нападения страшного хищника их не стало. Либо они не могут добраться до амулетов.

На третий день полёта выяснилось, что воздушное судно не просто получило критические повреждения и лишилось экипажа с пассажирами, но ещё и сошло с маршрута. Причём кардинально: развернулось на сто восемьдесят градусов. В каком-то роде нам повезло, что часть гондолы отвалилась, отчего дирижабль излишне высоко поднялся. Благодаря этому позже судно не разбилось о вершины горного хребта. Повисни мы на каком-нибудь местном «Эвересте» или «Монблане», то вряд ли кто-то смог бы выжить.

За время полёта благодаря куче времени я успел не раз поразмышлять над своими действиями. Может, зря я решил воспользоваться дирижаблем? Да, однажды такое решение меня спасло, приведя в посёлок, где я окреп, узнал многое про новый мир и о себе новом. Может, потому я и рванул к летающему аппарату без оглядки из-за подсознательного чувства, что дирижабль – это спасение? С другой стороны, если так подумать, а что мне оставалось? На меня открыли сезон охоты и мало того – нашли моё укрытие. Можно, конечно, спрятаться в лесах, поднабраться опыта, подняться до какой-нибудь двадцать пятой ступени, чтобы не бояться почти никого из подосланных охотников за головами. Вот только в таком решении кроется сразу несколько минусов. Самый главный и первый – меня выследят более опытные охотники, которых наймут мои недруги. Тот же покойный Траш на голову превосходил меня в охотничьих вопросах. Во-вторых, а смогу ли я долго выживать в местах, где водятся сильные хищники и, что куда опаснее, машины? Уверен, что нет. Есть и в-третьих, чтобы набрать нужную силу мне требуется не только высокая ступень Возвышения, но и набор подходящих навыков. Вот только взять я их могу только у людей, а где люди, там опасность. И так получается, что смысла прятаться нет никакого – всё равно выходить к тому или иному поселению.

Резюмируя осознаю, что дирижабль был для меня подарком богов и мой шанс если не потеряться навсегда, то как минимум получить существенную фору для своего развития. Пусть враги и узнали бы, что я сел на него, я всё равно бы успел слезть с него и затеряться в каком-нибудь городе. А там… пожалуй, если меня загнали бы как крысу, то я бы ей и стал – опасным и бесшабашным отмороженным зверем. Устроил бы охоту на людей, чтобы получать побольше марок и ускоренно развиваться, лезть вверх по лестнице возвышения. Кроме того, с людей падают полезные таланты, которые тоже делали бы меня сильнее. Честно признаюсь, когда сидел в каюте и думал о своём будущем, то подумывал и о таком. Мало, что ли, ворья и убийц, по которым давно черти горючими слезами заливаются? Для меня такие личности не только источник силы, но и оправдание для совести. Увы, но не срослось, судьба решила опять пересмотреть свои планы на меня, подкинув грозового барса. И опять же, а вдруг всё для моей пользы? Ведь если враги уже в курсе моей посадки на дирижабль, то его исчезновение обрежет все ниточки ко мне. А если ещё обнаружат обломки на земле и посчитают, что экипаж и пассажиры погибли, то я получу свободу. Ну, или как минимум существенную фору для развития, пока до недругов не дойдёт весть, что часть людей, летевших на воздушном судне, выжила и одного из них зовут Иваном. Вот кстати по поводу имени. Когда менял телосложение, то подумывал взять себе и новое имя. Мог назваться тем же Трашем, тем более что это ходовое имя. Но только от одной этой мысли почувствовал внутренний дискомфорт. Это была последняя ниточка, которая связывала меня с моим родным миром, напоминала о прежней беззаботной жизни, семье, друзьях, о том всём хорошем, что со мной случалось. Да и если так посудить, то смена имени не так и сильно мне поможет. Хорошим ищейкам-людоловам это даже не препятствие, а лёгкая шероховатость. Вот потому и остался я Иваном. Не хочу я терять ту часть себя, которая связывает меня с родным домом. Не хочу и всё.

Наша группа просидела в отсеке всё время путешествия. Время от времени приходилось конопатить щели. Из-за повреждённого корпуса доски сильно играли. То сходились, то едва не отлетали от каркаса, образуя гигантские щели. Продукты нашлись у многих, что позволило нам избежать сильного голода, хоть и пришлось перейти на урезанную пайку и жить даже не впроголодь, а с вечно бурчащим желудком. Также было и с водой. У каждого нашлось по нескольку литров в инвентаре. Плюс большой её запас обнаружился в санузле в баках. Там тоже имелись амулеты, они конденсировали воду из воздуха. Вообще, дирижабль был напичкан артефактами как сладкая творожная масса изюмом. На каждого из нас получалось чуть больше литра в сутки.

Плохо пришлось в тот момент, когда амулет, отвечающий за атмосферу в отсеке, истощился. Наверное, я бы смог пополнить его резервуар, но не стал открываться перед незнакомыми людьми. Стюард же мог лишь немного влиять на его работу в узком промежутке. Около полутора суток нам всем пришлось туго из-за высотной болезни, даже были опасения, что кое-кто из нас не выживет. К счастью, потом стали выходить из строя один амулет за другим – весовые и отвечающие за подъёмную силу. Нет, даже дважды повезло – мы успели перебраться через самую высокую часть хребта.

Пожалуй, легче всего все невзгоды перенёс я благодаря своей высокой Регенерации. Амулеты вытягивали из окружающей среды энергию и тратили её на поддержание моего организма. Первые несколько дней шла настройка навыка, приучавшего организм к дефициту калорий и влаги. А потом появилось чувство, что мне хватает и пищи, и воды… ах да! И воздуха тоже.

И вот сегодня мы окажемся на земле, если верить словам стюарда. Всё могло бы быть иначе, если бы не оказались в дикой местности между Поясом и горами. По словам моих товарищей по несчастью территория считается допустимо опасной, но чтобы на ней выжить требуется двадцатая ступень Возвышения и хотя бы пяток охотничьих либо боевых навыков. А вот с этим у половины были серьёзные проблемы. Среди нас затесались по большей части торговцы. Был учитель, мажорка – это моя знакомая – и простые рабочие. Вместе с Эллей нас набралось одиннадцать человек. Ещё полтора десятка уцелели в других отсеках. Та пятёрка, с которой перестукивались и ещё восемь-десять человек в отсеке рядом с ними. Возможно, имелись выжившие в дальней части гондолы, если там хоть что-то уцелело.