Текст книги "Ахани (СИ)"

Автор книги: Михаил Золотарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

     Юноша не стал думать, сполз в проем, держась за край плиты и повис. В следующее мгновение пальцы его разжались.

     ***

     – Благородный, твоя сестра вернулась! – Вагва вошёл в просторную юрту Мартана. Голос его был глух. – Она жива и здорова, и спешит сюда.

     Молодой царь оторвался от полировки меча с золотой рукоятью.

     – Надо накормить ее, пусть Кальпа сготовит мяса.

     Пожилой воин отправился выполнять поручение, а Мартан отложил меч и точильный камень. Он задумчиво ждал.

     В центре юрты весело потрескивал сухими ветками невысокий рыжий пламень. Мартан сидел на волчьей шкуре. Чуть поодаль на траву были навалены еще несколько для сна. Рядом красовалась нехитрая утварь – глиняные чаши и кружки разных размеров, толстостенные и окрашенные красным охром, ближе к ложу лежали короткое копье и лук с колчаном, полным стрел.

     Внутри было сумрачно и тепло, костер освещал только центр жилища, по краям же прятались осторожные тени. Лёгкий дымок вился и медленно поднимался к маленькому окошку в потолке, был уже вечер, а потому потолочная ткань слегка трепетала от хладных дуновений осмелевшего Ваю. Мартан всматривался в язычки пламени и мигающие угли, думая о чем то своем.

     Скоро полог распахнулся и внутрь шагнула Анхра. Она была уставшей и бледной, и поэтому сразу опустилась напротив брата на такую же серую шкуру. Расстегнула плащ, бросила его на траву за спину и осталась в темно-красном длинном платье грубой ткани, почти наглухо скрывающем ее тело, за исключением кистей изящных рук и лодыжек, на которых были надеты мягкие, невысокие сапожки. Длинный и тонкий меч с серебряной рукоятью она положила рядом.

     За девушкой несмело вошёл молодой Каршва и встал у входа. Мартан строго оглядел обоих.

     – Что ты стоишь там? Сядь рядом, – голос молодого царя был спокоен. Рукой он указал Каршве на место рядом с девушкой. – Ты ведь Каршва? Как остальные твои родичи?

     – Они пали, благородный, – молодой арий сел. – Зенды напали на нас и царь их был там.

     – Все? И Шагва? – Мартан нахмурился.

     – Я видел как их окружили, благородный и видел как дрались, – Каршва посмотрел на Анхру, будто ища поддержки.

     – Он спасал меня, – произнесла девушка, не глядя на молодого воина, но Мартан предупредительно поднял ладонь.

     – Значит ты не видел как Шагва пал, так же как и остальные воины с ним?

     – Нет, благородный, – Каршва мотнул головой.

     – Потому рано еще горевать по ним, может мудрый Варуна остановил врагов их, – Мартан расправил плечи и выпрямил спину. – А подлый Хида ответит за свое злодейство – завтра же выступим!

     В юрту вошла низенькая седая бабушка, в ее руках на плетеном подносе дымились две большие чаши с аппетитным мясом, посыпанном зеленью.

     – Исхудало то, дитя, – она сокрушенно покачала головой, глядя на Анхру, девушка стыдливо потупила взор. – Чтобы все съела! И придешь еще потом! Как поговорите – так ко мне сразу приходи, деточка!

     – Приду, бабушка, – согласно кивнула девушка и приняла из рук Кальпы еду. Вторая чаша досталась Каршве.

     Пара принялась есть. Анхра быстро уплетала обжигающее мясо, активно работая челюстями и иногда замирая, открыв рот, когда небу становилось нестерпимо горячо. Каршва же напротив, ел медленно и аккуратно, чувствуя себя не совсем уверенно в присутствии царя. Бабушка постояла еще короткое время, глядя на девушку и покачивая головой, а затем вышла.

     – Спасибо, Кальпа, – бросил ей вдогонку Мартан.

     – Чтож, сестрица, – голос молодого царя приобрёл глухую строгость, когда полог перестал колыхаться за бабушкой. – Расскажи куда и зачем ты исчезла?

     – Это все Рудра, – спокойно ответила Анхра и оторвала белыми зубами кусочек мяса, а прожевав продолжила. – Мне стало интересно, зачем он защитил мальчика, тебе разве нет?

     – Это не стоит того, чтобы ты рисковала жизнью! – Мартан откинулся чуть назад. – Да это очень странно, но причина ведь не только в этом, сестрица? Уж я то тебя хорошо знаю!

     – В этом, а в чем же еще? – Анхра слегка удивленно захлопала ресницами и даже ненадолго перестала жевать. – Если Рудра вдруг выступит против нас, то несдобровать нам!

     – Мне думается, больше не Рудра тебя беспокоит, а тот мальчишка, кого он защитил, – тихо и строго проговорил Мартан. – Но послушай, он всего лишь слабый глупый мальчик, он не дойдёт даже до дасов, сгинет в горах. Да и в это время он уже пал в царстве Ямы, и Рудра дальше не станет помогать ему! Его видят раз в сотню лет и больше он не появится.

     – Может и не появится, – Анхра равнодушно пожала плечами, все еще жуя, потому слова ее были немного невнятны. Каршва рядом чуть осмелел и уплетал уже активнее, не переставая прислушиваться к разговору.

     – Узнать все же стоило, – продолжила девушка, а затем заулыбалась. – Ну и думы тебя, брат! Почему мне должен быть интересен какой-то мальчик с этой окраинной деревушки? Вздор!

     – Здесь веселого ничего нет, – Мартан подался вперед и черные тени от огня заплясали на его бледном лице, брови зло сошлись к переносице. – Те три десятка наших родичей, что я послал за тобой, стоили твоего веселья? Стоили они того что тебе вдруг захотелось повидать этого щенка шакала?

     – Теперь ты никогда не покинешь стан! – царь чуть успокоился и голос его стал тверд. – Ни шагу от меня! Если ослушаешься – не сестра ты мне больше! Накажу и не посмотрю, что сестра! Розгами, при всех! Я в ответе за тебя перед родителями! Их духи проклянут меня, случись что. Ты все поняла?

     – Да, брат, – кивнула серьёзная Анхра.

     Мартан немного подумал и посмотрел на молодого ария, сидящего сбоку.

     – Охраняй ее, Каршва, – увидев взметнувшиеся в обиде брови юноши, царь повысил голос. – Зендам мы сами отомстим, а ты нужнее здесь! Будет своевольничать – говори мне! Ступайте!

     – Да, благородный.

     Отложив пустые чаши, пара поднялась и собирались уже выйти, как Анхра, резко вспомнив что-то, обернулась к брату.

     – Та дерзкая девчонка! Где она?

     Мартан вопросительно глянул на сестру.

     – Тебе есть дело до неё? Отдал Шитре за самоцветы, – царь кивнул на тугой мешочек, стоящий у его ложа.

     Полог за вышедшей парой закрылся, а взамен впустил резкое дыхание Ваю, заставившее затрепетать языки пламени.

Глава 9.

     Маленький караван медленно ехал по цветущему взгорью. Четыре крытых повозки и три десятка всадников – почти все опытные воины в самом расцвете лет. Большинство смуглокожих жилистых анариев, но были и светлые арии, и даже один молодой чернокожий дас. Все воины были вооружены, все хладнокровны и молчаливы. Лениво оглядывали они окружающие холмы, крутобокие валуны, низкую поросль кустарника, редкие раскидистые деревца с сочными плодами.

     Спокойный жаркий полдень стоял вокруг, умиротворяя все окружающее. Редкие, маленькие, надутые как куски пшеничного теста облачка проплывали по бирюзовому небосклону, но не могли подступиться к жаркому Сурье. Ветер-Ваю давно уже не появлялся, видимо ожидая ночного своего друга – луну-Сому. Потому всадники, даже в нетяжелой кожаной броне, изрядно потели.

     Воины давно уже привыкли к подобным лишениям – жара была лишь малым из них. Та стезя, что выбрали они своим трудом заставляла проявлять терпение, вести беспокойную жизнь вдали от дома и принимать вероятность вполне возможной скорой встречи с богом смерти – Ямой. Благо, что платил торговец Шитра достаточно.

     У каждого из воинов охранной дружины была своя история попадания в ряды наемников, но не все хотели рассказывать о ней кому бы то ни было. Излишне болтая, можно было нарваться на неприятности. Однако молодой дас охотно делился своей с плотным смуглолицым анарием пожилых лет пристроившимся во второй с главы каравана телеге прямо возле юного возницы.

     – Спустились с горы белые ари и напали, – голос его был низким. Ехал дас на вороном, под стать цвету его кожи, но немолодом скакуне. Конь понуро и медленно плелся рядом с неспешно едущей повозкой, изредка хватая попавшуюся по пути траву, и казалось чутко прислушивался к мерному поскрипыванию деревянных колёс.

     – Поубивали всех моих родичей, забрали все добро, – говорил дас на анарийском диалекте, изредка коверкая слова. – А старшина говорит, заберем мол чёрное дитя на потеху благородным, пусть подивятся, и забрали меня. Но я был совсем мал и еле выжил в горах, по пути в Арию. Немного выздоровел и отдали меня торговцу в город Зара за три локтя ситца. Но в дороге ограбили караван, а я сбежал. Дошёл в Зара. Нашёл на рынке даса-торговца и взял он меня помогать. Потом одна из визиревых жен сказала, что он обманул ее и казнили торговца. А визирь забрал дом. Услышал на рынке, что Шитра – честный торговец, потому и пришел к тебе.

     Шитра поскреб широкий мясистый подбородок сквозь короткую седеющую бороду и хмыкнул.

     – Чудная история, Ньяма, – ухмыльнулся он. – Уж в Зара каких только историй не наслушаешься, но и твоя то интересна.

     Торговец на мгновение задумался, взгляд его затуманился и застыл на крупе рыжей лошади, запряженной в повозку. Вокруг в траве поскрипывали и пощелкивали многочисленные насекомые, а немалая армия пернатой живности охотилась на них, кто по одиночке, а кто и стайками и нисколько не пугались разнообразные птицы медленно бредущего, маленького каравана.

     – А я то побывал в твоей стране дасьей в юных летах, – задумчиво произнёс Шитра, чуть погодя. – Видишь, остался без руки, да выходил меня ведун наш. И Варуна не отдал Яме.

     Торговец досадливо дернул правым плечом с короткой культей, прикрытой дорогой мягкой тканью рубахи.

     – Потому левой научился сражаться, да еще и лучше, говорят, – Шитра взглянул на даса. – Видел я ваши джунгли и реку Ган тоже, ох и широка она.

     – Да, Ган широкий, – кивнул чернокожий юноша. – Но я плохо помню его. Ган – священная река! Она даёт силы моему роду и бережет нас. Потому ари никогда не победить мой род!

     – Так уж ли бережет? Уж сколько лет жгут ваши деревни! – усомнился Шитра.

     – Можно убить немногих, но всех – нет, придет время и придётся ари держать ответ за все! – молодой дас нахмурился.

     – А вот это будет хорошо для меня. Ариям станет нужно больше оружия и хорошо заплатят за него, – торговец довольно заулыбался. – Если скажешь мне, когда это будет – подарю тебе коня, на котором сидишь.

     Молодой дас взглянул на пожилого жеребца под собой и задумался.

     – Я буду спрашивать в Зара у моих родичей, они знают и скажут мне, но позволь просить тебя, – голос Ньямы приобрёл вкрадчивый оттенок, а взгляд метнулся на третью повозку. – Позволь вместо коня просить тебя девушку.

     – Умеешь торговаться, – чуть улыбнулся Шитра. – Но твоя информация не стоит столько сколько стоит эта девочка. Глаз то твой наметан – вижу! За эту девочку немало отвалят на базаре, может даже кто из визиревых купит ее в гарем, если Великий Ахура будет благосклонен ко мне!

     – Ну конь тоже хороший, – согласился Ньяма с некоторым сожалением и, снова взглянув на третью повозку, на некоторое время примолк.

     Русоволосую девушку сильно трясло. Деревянные колеса скрипели и подпрыгивали на каждом ухабе и хотя опытный передний возница всегда ехал по уже знакомому ему ровному маршруту, но мелких препятствий все равно было немало. Пленницу уложили на груду качественно выделанных шкур, также внутри стояли несколько пузатых запечатанных бочек, пахнущих рыбой – они были прикреплены к бортам телеги, и один невзрачный продолговатый сундук, обитый витиеватой сталью.

     Хини чутко прислушивалась к разговору. И хотя большинство слов она не понимала, все же часто в речи проскальзывали знакомые ей и можно было примерно догадаться, о чем говорят анарии. Из-за грубого полога, натянутого на повозку, внутри царил полумрак и духота. Впереди возле возницы было небольшое отверстие для того, чтоб воздух попадал внутрь, но этого все равно было недостаточно и Хини сильно потела. Ее светлое платье липло к телу в некоторых местах и потому стесняло движения, хотя двигаться ей было некуда. Задний полог повозки был приоткрыт для создания сквозняка, но ветра почти не было.

     Зато девушка отлично видела двух наемников, едущих за ее телегой. Вернее их крепких боевых коней. Но и сами темнолицые воины изредка заглядывали внутрь и с ухмылками оглядывали стройную девичью фигуру. Хини презрительно отворачивалась в ответ.

     Из разговора чернокожего даса с торговцем Шитрой девушка поняла, что везут ее в город Зара, в саму Анарию и это сильно расстроило ее.

     Потому что этот пугающий город был очень далеко от ее родных мест, далеко от ее любимой матушки, что осталась пленницей в стане Мартана, далеко от места упокоения ее отца, павшего во время ночного набега. И совсем неизвестно было, что случилось с Ахани.

     Последнее, что она видела, как лежит он на холмике еле живой, а рядом стоит Мартан с мечом в руке. Дальше все происходящее скрылось за боком холма и как не пыталась она выспросить у злючих мартановских воинов о судьбе друга – те лишь пожимали плечами.

     Потому она взывала мысленно к богам, а иногда и тихим шепотом читала стихи Вед, и уделяла мольбам почти все время. Она просила Индру, Дьяуса, Притхиви, Сурью, Сому, Агни, Варуну, Ваю и Рудру помочь Ахани быть живым и не отдать его Яме – богу смерти.

     Хини со злостью вспоминала злую Анхру, что оскорбилась на невинное ругательство маленькой Савитри – сестренки Ахани, и хотела уже ударить девочку, но Хини вмешалась и оттолкнула руку мартановой сестры. Наказание за этот поступок превзошел все ожидания девушки – она была готова на любое, но не разлучать ее с родными. Теперь же неизвестно, увидит ли она когда-нибудь любимую матушку и милого Ахани.

     Изредка Хини откупоривала бурдюк с теплой водой и аккуратно отпивала оттуда, ценя каждую каплю, потому что горло пересыхало от жары и молитв. Затем снова садилась на колени, складывала сжатые кулаки между колен, закрывала глаза и, склонив голову, негромко продолжала читать Веды, заученные ею еще с малых лет.

     Так прошел день, а вечером, когда Сурья скрылся за краем земли, возницы поставили повозки в круг. Все воины спешились и собрались возле большого костра в центре стана, многие расселись на траву в ожидании, пока седовласый старик сготовит им мясо коня, которое он пристроил над огнем.

     Приятный аппетитный запах донесся до ноздрей Хини, но она твердо решила ничего не есть сегодня. Пища утяжелит ее думы и ноги, а это сильно помешает тому, что она задумала. Осталось дождаться, пока наемники накушаются и уснут, а дальше ночная темнота и покровительство мудрой Притхиви—матери земли скроют ее.

     Хини по очереди всматривалась в открытые оконца повозки, чтобы понять где она. Местность была незнакомой. Караван встал посреди большого луга. Слышно было журчащий ручей.

     Сурья ушел за дальнюю гору, а значит девушке надо было в противоположную. Но если анарии хватятся и погонятся за ней, то тоже поскачут туда же, потому бежать надо было либо на север, где вдалеке поблескивала волнами небольшая река, либо на юг в сторону маленькой рощи.

     Хини выбрала рощу. Ей оставалось только ждать и молиться Притхиви, Соме и Варуне, чтобы боги поддержали ее и не дали врагам обнаружить девушку.

     Невнятные голоса возле полыхающего костра со временем стали громче. Прибавились частые смешки, речи стали быстрее и непонятнее для Хини. Выглянув в окошко, она увидала в руках наемников несколько бурдюков, которые они передавали друг другу, ожидая мяса. Видимо жидкость в этих бурдюках и развязала языки анариям. В ее родном селении так же старшие мужчины выпивали иногда сому, но пили они совсем по чуть-чуть и не вели себя так развязно.

     Вокруг стана опустилась тьма, на небосвод выплыл Сома, внутри же круга из составленных повозок было светло. Сильный пламень окрашивал борта телег ярко-оранжевым теплым светом.

     Вскоре полог девичьей повозки зашуршал и Хини, тут же отпрыгнув от окошка, уселась обратно на шкуры. В открывшемся проеме показался покачивающийся чернокожий парень. Для наемника был он очень молод, не в пример остальным опытным воинам. В руке он держал кусок жареной конины и с широкой улыбкой протянул его девушке.

     Хини не шелохнулась, смерив даса презрительным взглядом. Тогда парень заулыбался еще шире, обнажив крепкие белые зубы и бросил мясо перед девушкой.

     Хини взглянула на дымящийся, вкусно пахнущий кусок перед собой, потом на даса и молча отвернула голову. Дас расхохотался и прикрыл полог. Вернувшись к костру, он весело сказал о чем то на анарском. Послышался хохот и Хини решила, что обсуждают ее гордость.

     Но дело было вовсе не в своенравии девушки, а в ее расчетливости, ведь ей предстоял долгий пеший путь, а потому припасы могли понадобиться. Подумав так, Хини спрятала кусочек мяса в маленькую дырявую суму, что завалялась в углу повозки и, улегшись на меховое ложе, принялась ждать, смежив веки. Губы ее почти беззвучно шевелились, в сотый раз повторяя мольбы к благодетельной Притхиви.

     Время шло, Сома в небе разгорался все ярче, но был уже не так округл и доволен, как несколько ночей назад. Разговоры и раскаты хохота у костра становились все тише. Выглянув в щелку полога, Хини увидала, что большинство анариев уже спали вповалку прямо на траве, некоторые подложили под головы сложенные шкуры, служившие до этого попонами для коней либо холщовые дорожные мешки. Рядом с наемниками поблескивало разнообразное оружие, дремавшее с хозяевами. Не спал лишь чернокожий дас и еще один взрослый анарий – они беседовали короткими неразборчивыми фразами, сидя рядом на траве и часто пожимая руки друг другу. Наконец старший воин, покачиваясь, сидя на земле, потихоньку завалился спать и молодой дас остался в одиночестве.

     Чернокожий вглядывался в затухающий огонь перед собой почти немигающим взором, иногда икая и покачиваясь, видимо перебрав пьянящего напитка. Хини решила, что медлить больше нельзя – вряд ли опьяненный дас представляет какую то опасность.

     Она накинула на плечи самую темную из шкур, чтобы скрыть свое светлое платье. Затем, стараясь не шуметь и двигаться медленнее, чтобы не выдать себя скрипом деревянного настила повозки, пробралась к заднему пологу и осторожно выглянула. Убедившись что ее никто не видит, быстро перегнулась через борт и растянулась на теплой шуршащей траве.

     Свобода встретила ее свежим прохладным воздухом и смешливым покалыванием кончиков травинок.

     Дальше надо было двигаться быстрее, чтобы к появлению Сурьи быть как можно дальше от анарьего стана, когда наемники хватятся ее и будут искать. Хини поползла, стараясь не поднимать головы и не выставлять высоко свою округлую попу при движении, благо что трава была довольно высокой.

     Оказавшись в нескольких шагах от повозки, бывшей для нее неволей, девушка разглядела еще одного наемника, поставленного охранять покой стана.

     Сильный анарий сидел на камне, положив ятаган на колени. Изредка он поднимал голову к небу и широко зевал. Затем тряс головой и снова смотрел на стан и борта повозки – видимо благая Притхиви помогла девушке и момент побега остался незамеченным чужим воином.

     Скоро появился все тот же чернокожий парень. Он покачиваясь подошел к охранному анарию и произнес несколько слов, тот хмыкнул, пожав плечами, затем встал с камня и направился к костру. На охранении остался дас.

     Хини изменила направление и медленно поползла, огибая его. Через короткое время она позволила себе поднять голову и оглянуться. Девушка видела, как чернокожий встал с камня и направился к ее повозке.

     Страх обуял Хини. Поняв, что сейчас он обнаружит пропажу пленницы и перебудит всех воинов, она уже не стала таиться. Вскочив на ноги, она пригибаясь, но стараясь бежать как можно быстрее, помчалась к темнеющей рощице.

     Длинные волосы Хини развевались по ветру, а маленькая сума с мясом била по бедру при каждом шаге. Девушка надеялась, что кусочек не выпадет в прореху. Дыхание ее стало быстрым и частым и сердце колотилось в груди очень быстро, встревоженное сильной неясной тревогой.

     Вскоре позади себя Хини услышала топот и шорохи сыплющихся под тяжелыми подошвами камней. Оглянувшись, она увидела молодого даса, бегущего за ней. Чернокожий был невероятно быстрым, а ее длинное платье мешало бегу, потому девушка, на миг остановившись, закатала подол до середины бедра.

     Бежать стало значительно легче и она даже подумала, что могла бы гораздо быстрее добраться до рощи и скрыться там в ее темени, благо что глупый дас не свистел и не кричал, видимо решив сам догнать девушку и забрать всю славу себе.

     Длинные белые бедра Хини быстро взметались по очереди, прохладная трава игриво скользила по худым щиколоткам и спасительная роща была уже совсем близко. Лик Сомы спрятался за тучкой и девушка заулыбалась – ей нравилась эта переполнившая грудь свобода и полет быстрого бега, ветер в ушах и нахлынувший полумрак. Оглянувшись, она увидела чернокожего преследователя гораздо ближе к себе и в следующее мгновение нога ее зацепилась за выступающий корень.

     Хини кубарем покатилась по земле и больно стукнулась лбом о ствол первого дерева рощи. Настолько сильно, что даже на мгновение потеряла сознание, а очнулась от того что кто то тяжелый уселся на ее поясницу и заломил руки за спину. Мужская рука отбросила волосы с лица и она почувствовала жаркое, плохо пахнущее дыхание возле уха.

     Дас быстро говорил что то на непонятном анарийском языке, слова были невнятными, Хини уловила только «дружба, девочка, хороший, жена», а затем почувствовала прикосновение между бедер.

     Она в ярости зарычала и задергалась, но мускулистый дас навалился локтем на ее шею и голова ее закружилась, перестало хватать воздуха. Затем она услышала шорох платья и ягодицам стало прохладно. Хини поняла, что чернокожий смотрит туда и тут же почувствовала его ладонь.

     Теперь уже она закричала от страха и ужас придал ей невероятной силы. Она задергалась, попыталась привстать и, даже освободившись на мгновение, смогла перевернуться на спину. Тяжело дыша, сквозь упавшие на лицо волосы девушка видела грустное лицо чернокожего парня. Он быстро говорил что то жалобным голосом и двумя руками прижимал ее запястья к земле.

     – Один мужчина, одна женщина, дружба, свадьба, – в потоке заискивающих слов разобрала Хини, пока дас наклонялся к ней. Затем она почувствовала теплое прикосновение губ чужого воина к своей щеке и ей тут же захотел вжаться в землю, чтобы матушка Притхиви приняла ее.

     Отвращение и брезгливость заполнили разум Хини, заставили снова извиваться, сопротивляться и дергать ногами. Правое бедро сильно ткнулось между ног парня и он взвыл от боли. А в следующее мгновение, отпустив запястья девушки, сильно наотмашь ударил ее по левой щеке.

     Голова Хини запрокинулась и зазвенело в ушах. Во рту она почувствовала непривычный и неприятный вкус. Черная трава перед глазами закачалась из стороны в сторону, силы оставили девушку.

     Услышав шорох платья, возню и почувствовав прохладу теперь уже и на своем животе, Хини с трудом повернула голову. Дас грубо и торопливо дергал ее набедренную повязку, царапал низ живота ногтями, часто дыша и взгляд его был устремлен только туда, между ее ног.

     Кинжал на поясе черного воина тускло блеснул рукоятью в свете Сомы и ладонь девушки обхватила его. Резко выдернув его из ножен, она тут же ткнула им в бок наемника, защищенный только кожаной курткой. Лезвие со скрипом по самую рукоятку погрузилось в него.

     Дас закричал во все горло и снова сильно ударил Хини. Вращающийся небосвод перед ее взором заволокло багровым сумраком. Из последних сил девушка выбросила кулак с зажатым кинжалом вперед и вверх, как учил отец, и услышала хрип и бульканье. На лицо брызнула теплая жидкость.

     Затем она почувствовала облегчение на бедрах – дас завалился набок, упав в траву и сознание покинуло ее. Маленький кулачок девушки в бессилии рухнул на землю, пальцы разжались и влажный кинжал скатился в траву.

     ***

     Мартан сидел на высоком вороном жеребце, одетый в простую холщовую рубаху и кожаные штаны. Конь был полон сил и рвался в бег. С нетерпением черные копыта стучали по земле, длинный густой хвост бил по бокам, грива отражала свет.

     Из-за края земли выглянул Сурья и окрасил холмы, реку и десятки юрт бледно-желтым цветом. Первые редкие птицы, разбуженные голодом, носились над густой травой то взмывая в небо, то резко пикируя вниз, едва не погружаясь в желто-зеленую поросль в поисках пропитания. Они редко и коротко чирикали, встречая новый день, но все же стараясь не подлетать близко к сотням лошадей, которые собрались в огромный табун на берегу возле стана.

     – Будешь старшиной над станом, Вагва, пока не вернусь, – Мартан смотрел на пожилого воина сверху вниз, со спины жеребца, накрытого излюбленной серой шкурой волка. Позади него на коне лежали две тяжелые, связанные меж собой сумы и копье. – И мужайся, благородный! Если брат твой жив, то вернем его! Если же нет и боги не помогли ему, тогда привезем тело прощаться и хоронить.

     – Да, благородный царь, – Вагва хмурясь кивнул.

     – Займи воинов частоколом, пускай поставят вокруг стана – уж больно место хорошее, – распорядился Мартан и кулаки его сжали гриву коня. – Индра с нами!

     С этими словами царь направил скакуна на юг и тот побежал легкой рысцой. Табун вслед за ним пришел в движение. Живая река из лошадей и сидящих на них воинов полилась тонкой струйкой по пять в ряд, а затем и больше, устремляясь за Мартаном.

     Вагва отошёл в сторону, провожая взглядом войско. Земля вокруг слегка сотрясалась от топота сотен копыт и высоко поднялась пыль, заслоняя солнце.

     Многие воины были знакомы ему и в прощании поднимали правые ладони или кивали пожилому старшине. Раздавалось частое многоголосое ржание коней, стальное бряцание оружия, до слуха Вагвы долетали обрывки разговоров и редкие раскаты смеха. Воины в хорошем расположении духа покидали стан в предвкушении славной битвы.

     Пять сотен всадников позвал за собой Мартан – две от рода старейшины Атара и три от рода Кухула. Сами же старейшины – не по летам бодрые воины, возглавили свои сотни и скакали сейчас сразу за царем, чуть поотстав. Их длинные седеющие бороды развевались по ветру. Одеты они были так же просто как царь.

     – А что большое селение у зендов? – хмуро спросил у Мартана старшина Кухул. Ехал он на коне гнедой масти и был высок и мускулист.

     – Нет, маленькое, – ответил царь. – Две сотни людей, из них половина воины.

     – А частокол как же? Есть ли он? – теперь уже задал вопросы Атар. Он правил белым конем, держа гриву пухлыми руками.

     – Да, – кивнул Мартан. – Есть частокол и высок он.

     – Значит ломаем ворота, как и всегда? – предложил Атар. – Ворот то двое? Зайдем с обоих!

     – Доберемся, а там посмотрим, – царь чуть в раздражении дернул плечом и спутники его не осмелились больше подавать голосов, памятуя о силе и злобности Мартана.

     Каждый знал и помнил частые истории о том, как выходил из себя царь и рубил людей, чуть осмелившихся перечить ему.

     Вскоре конь Мартана устал скакать рысью и перешел на быстрый шаг, царь не принуждал его ускоряться, видимо никуда не торопясь, а потому оба старейшины, да и все войско вслед за этим сбавили скорость.

     Весь светлый день сотни провели в пути, а к вечеру встали на отдых в большой низине. Вокруг трех главных юрт, спешно поставленных для царя и старшин, зажигались десятки костров для приготовления еды для воинов. Ночь надо было провести с полезным отдыхом для коней и их всадников, чтобы следующим днем бодрыми и свежими смести враждебное селение зендов, которое уже было совсем недалеко и там наверняка уже знали о приближении войска.

     Поутру, с первыми лучами Сурьи, сотни снова двинулись в путь и через недолгое время, когда жаркий бог-солнце повис над головами всадников, достигли они вражеского селения, стоящего на берегу полноводной реки.

     Царь со старшинами поднялись на небольшой пригорок, чтобы хорошенько рассмотреть его и до этого отправили по десятку воинов обогнуть деревню с обеих сторон и проверить защитную городьбу и там.

     – Ворота закрыты и лучники над ними, – произнес царь, осматривая селение, прикрыв глаза ладонью от жарких лучей Сурьи. – Атар, ты со своими зайдешь со стороны реки. Мы с Кухулом отсюда. Отрядите по три десятка со щитами ломать ворота и сотню с луками, чтоб зенды высунуться не смели. Начнете в одно время, чтобы их воинов разделить. Сигналом будут наши стрелы с огнем. Индра с нами!

     – Индра с нами! – как эхо повторили старшины и спустились с пригорка отдавать приказы.

     Вернулись дозорные десятки и коротко доложили своим старшинам. Две сотни воинов Атара разделившись примерно пополам отправились в обход селения по краям возделанных полей держась на расстоянии полета стрелы от защитной городьбы. Многие воины уже были оружены и одеты в толстые кожаные куртки.

     Когда последний из всадников Атара скрылся за частоколом селения зендов, Мартан подождал еще некоторое время, а затем подал знак Кухулу, не спускавшему с него глаз внизу пригорка. Старшина повернулся к своим воинам.

     – Вперед, благородные братья! Индра с нами! – зычно выкрикнул он и взмахнул ятаганом. Гнедой конь под ним зло заржал и загарцевал на месте.

     Живая масса кухуловых всадников сорвалась с места и с топотом и пылью устремилась к деревне зендов. Всадники на скаку растягивали тетивы и выпускали стрелы, метясь чуть выше над городьбой с заостренными бревнами. Голубое небо над селением расчертили множество черных и дымных полос, воздух наполнился звуком гудения стрел, некоторые из которых были с горящими наконечниками.

     Немногие из защитников деревни пытались отвечать. На короткое мгновение они высовывались над городьбой по пояс, отпускали стрелы в сторону врагов и тут же прятались обратно. Многим из них не повезло и стрелы кухуловых лучников вонзались в их тела, разворачивая и отбрасывая их вниз со стены.

     Стрелы зендов также достигли целей и несколько всадников повалилось с лошадей, еще с десяток коней, ужаленные, закружились на месте, сбрасывая воинов.