Текст книги "Ахани (СИ)"

Автор книги: Михаил Золотарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

     Зато оказавшись за спиной Ахани, кобра неожиданно обрела плоть и вонзила клыки в шею Даэва.

     Конь заржал от боли, а резко обернувшийся юноша полоснул кинжалом по призрачной змее. Кобра развалилась на десятки теней и они пролились черной водой, исчезнув между трав и камней.

     Из-за холмов показался Сурья и стало светло. И снова он не заметил куда и когда пропала Анхра. Ахани встретил первые лучи солнца, сидя на холодной земле. Голову Даэва юноша положил себе на колени. Изредка он гладил коня по лбу, погружал пальцы в его густую гриву. И невидящим взглядом смотрел на восход солнца.

     Недавно Даэв пофыркивал и часто дышал, иногда его ноги подергивались, но теперь дыхание его прервалось и карие влажные глаза смотрели на Ахани, не моргая.

Глава 4

     Высокий юноша быстро шел вверх по длинному пологому склону. Мех его волчьей накидки, больше похожей на короткий плащ, мягко перебирал встречный влажный ветер. Ярко освещал землю Сурья, но его тепло уже почти не долетало до Ахани. Все тепло забирали себе пронизывающие насквозь, хладные дуновения с высоты холма.

     За передвижением человека, кружась в небе, наблюдал суровый орел с песочно-черным оперением и загнутым клювом. Уютная извилистая долина, по которой прошел Ахани, закончилась и уперлась в огромную гору, что закрывала весь небосвод. Травы на склоне почти не было и после каждого шага Ахани из-под его ступней со стуком выскакивали россыпи серо-бурых камней и, весело подпрыгивая, скатывались вниз.

     На краю земли, куда уводил склон, в вышине плыли плотные как деревенские барашки, надутые облака и струился неясный туман.

     Ровно и мерно дыша, Ахани неутомимо шагал и шагал вверх. В редкие моменты его сапоги начинали скользить и съезжать вниз по спинам гладких камушков, которые журча и переговариваясь перестуками, скатывались вниз по склону, огибая островки пожухлой травы, большие выступы скал и торчащие то тут, то там разноцветные глыбы и валуны.

     Тогда Ахани хвастался за первое, что попадалось перед глазами, будь то иссушенная ветка кустарника или же острый выступ камня, и останавливал скольжение. Упорства было много и юноша снова принимался карабкаться вверх, огибая скользкое место.

     Далеко внизу остался его уснувший друг Даэв. Ахани часто вспоминал коня и в эти моменты начинало болеть горло и встречный холодный ветер срывал капли с его ресниц.

     Когда это происходило, юноша с удвоенной скоростью принимался шагать вверх. Часто для того чтобы продолжить движение, Ахани приходилось перешагивать, перепрыгивать, перелазить и вскарабкиваться на большие каменные глыбы, которых становилось все больше да и размеры их увеличивались.

     Молодой арий шёл как исступленный, но мысли его были совсем о другом. Взбираясь на вершину очередного валуна и на ощупь выискивая на гладком холодном боку какую-нибудь выемку, юноша думал об отце.

     Он гадал, был ли вчерашний сон провидением? Неужели боги приоткрыли ему знание, которое так жаждал он узнать или же это было хитрое колдовство Анхры, которая была тогда неподалеку от него?

     Еще Ахани все думал, что же могло случиться после того как Мартан со своими дружками подъехали к его отцу и братьям, после той стрелы, что вонзилась отцу в плечо и после того, как хитрая Анхра проникла в их юрту, вспоров задний полог.

     А те слова подлой колдуньи о наказании для милой Хини. Что могли они сотворить с его веселой подругой? Думая о Хини, Ахани шмыгал носом и мотал головой, отгоняя грустные думы. Сердце сжималось и дыхание перехватывало, когда образ милой вставал перед его мысленным взором.

     Ахани вспоминал тот их последний короткий разговор на окраине деревни, как стояла горделиво Хини и взоры уходящего Сурьи были нацелены на девушку. Как подсвечивало солнце нежно-алым цветом её длинные светлые волосы, а в больших голубых глазах Хини весело плясали хитрые огоньки и маленькие пухлые губы её дрогнули, когда схватила она Ахани за мизинец.

     При этом воспоминании юноша поднимал правую ладонь и вглядывался в нее, потому что странные ощущения, которые впервые появились от теплого прикосновения Хини, возвращались туда и раскатывались волнами по всему телу, заставляя землю под ногами кружится.

     Зная гордый характер подруги, Ахани все гадал что за наказание досталось ей от Мартана. Он отдал бы все на свете, чтобы оказаться рядом с ней и помочь, заступиться и защитить. Но вспоминая их детские игры, думал что Хини сама защитит кого угодно, а уж мимо несправедливости не пройдет никогда и сама может надавать тумаков.

     Он мысленно, а иногда и шепотом взывал к мудрому Варуне, чтобы тот помог им увидеться снова с ней и любимой семьей, матерью, отцом, братьями и сестренкой Савитри.

     Иногда юноша думал об Анхре и ее странных словах. В её извинениях прошлой ночью он не почувствовал обмана и теперь размышлял о том, что могло вынудить колдунью на этот злой поступок. Неужто подлый брат заставляет свою сестру так поступать?

     Одинокий орел, до этого кружащий в небе над Ахани, издал боевой клич и камнем рухнул вниз. Уже возле земли крылья птицы с громкими хлопками замахали и орел снова поднялся над землей, держа в цепких изогнутых когтях трепыхающуюся землеройку.

     Ахани, увидав эту охоту, вспомнил что ел он последний раз вчера, но мысли о еде почти не посещали его, все его помыслы были заняты уснувшим Даэвом и неизвестной судьбой его семьи.

     Недолгое время порыскав по окрестным валунами, юноша углядел только пригревшегося на нагретом камне большого и толстого ужа.

     Позже он развел маленький костерок в небольшой покрытой мхом впадине и ел жареное змеиное мясо.

     ***

     В это же время, пока Ахани кушал в южных предгорьях, немного севернее по холмистой равнине что есть силы скакала белая лошадь.

     Кобыла была высокой, молодой и сильной. Ни капельки жира не было под ее белоснежной шкурой и только мышцы рельефно выделялись на длинных бедрах.

     Белоснежные грива и хвост кобылы развевались по ветру. Мощные копыта высекали искры и с корнями выдирали траву при каждом ударе о землю. Ноздри лошади широко раздувались, выдыхая большие клубы пара.

     Животное неслось во весь опор и казалось ни одна из живущих лошадей не могла сравниться с ней в скорости.

     Всадница быстроногой кобылы уверенно сидела на ее спине, накрытой овечьей шкурой, и сильно прижималась стройными бедрами к бокам животного. Черноволосая девушка почти лежала на шее лошади, обхватив её руками.

     Худое лицо Анхра прятала в густой белой гриве, пытаясь найти в ней спасение от дыхания Ваю, но от этого было мало проку. Колючий воздух все равно проникал туда, немного мешал дышать и сильно слезил её большие чёрные глаза.

     Соленые слезы текли по ее впалым щекам, от чего девушке становилось немного прохладней и обнаженные кисти рук покрывались мурашками.

     Рана на нижней губе колдуньи, оставленная конем, запеклась и немного саднила. Но Анхра не обращала внимания на легкую боль.

     Взор ее был прикован к поверхности земли, что быстро летела под копытами лошади. Казалось она что-то выискивала и пыталась высмотреть заплаканными опухшими глазами среди пролетающих трав и камней.

     Лошадь скакала на север по склонам холмов, то взбираясь на их плешивые каменные вершины, откуда открывался захватывающий дух вид на зеленые волны предгорий, простирающихся до самого горизонта, то снова ныряя в слегка сумрачные их подножия, где в заполненных молочным туманом оврагах жили таинственные апсары. На ходу животное огибало редкие заросли низкорослых кустарников и многочисленные серо-коричневые россыпи камней.

     Время летело вместе с кобылой, но вот наконец Анхра разглядела впереди на земле маленький кустик и, нагнувшись, на ходу сорвала его. Между ее длинных цепких пальцев остались несколько маленьких зеленых листьев с белыми прожилками и комочками земли.

     Сжав растение в кулаке, девушка поднесла его к губам и закрыла глаза.

     – Манью брахрор, – еле слышно прошептала она глухим голосом, быстро выдохнув, сунула пучок в рот кобыле и сильно ткнула пятками ей в живот. – Вперед, Марута!

     Лошадь привычно приняла подношение и быстро прожевала траву. После чего глаза её вспыхнули зеленым светом и тут же подернулись черной поволокой. Кобыла громко заржала и ноги ее побежали ещё быстрее, да так что Анхра снова пригнулась к гриве.

     Беловолосый Сурья, что провел весь светлый день на бирюзовом небосводе, в вечной погоне за своей любимой красавицей Ушас, уже добрался до края земли и на смену ему прискакали братья Ашвины в золотой повозке. Эти близнецы всегда появлялись дважды в сутки перед закатом и перед рассветом, но сегодня их веселое настроение испортил грозный Варуна, появившийся с севера.

     Анхра-Манью знала что Варуна суров и справедлив, и никогда не приходит без надобности. И раз он пригнал за собой стаю грозных туч, то ждет ее наказание за убийство коня Ахани.

     Быстроногая Марута стала сильно забирать в сторону, опасаясь ярких вспышек на краю земли. Девушка зябко поежилась, но затем решительно, сжав в кулаках пушистую гриву, направила лошадь в нужное направление на север, прямо на клубящиеся там со всполохами молний черные тучи.

     Она уже давно и ничего не боялась. Будь что будет! Колдунья понимала, что совершила ужасный поступок, но он был уже далеко не первым и потому в груди ее болело все меньше. С каждым обманом или смертью Анхра становилась все спокойнее и равнодушнее, казалось что частички ее души отмирали вместе с совершенным грехом.

     Анхра-Манью с надеждой смотрела на бурю. В глазах ее застыло отчаяние, казалось все ее существо молило мудрого Варуну о понимании и спасении. Об избавлении от мук. О свободе. Но если же нет – тогда о быстрой смерти.

     Так думала прекрасная колдунья, а послушная Марута несла хозяйку на грозовые всполохи.

     Буря быстро приближалась и первые холодные капли уже долетали до Анхры, падая с небес на ее обнаженные руки. Тысячеглазый стремительный Ваю никогда еще не был так силен, как сейчас. Его леденящее дыхание с бешеной скоростью трепало черный плащ колдуньи, обитый лисьим мехом, с такой силой что одна из завязок плаща лопнула, а вторая, застегнутая крупной серебряной брошью в виде змеи, впилась в горло Анхры, лишая ее дыхания.

     Плащ трепетал с громкими хлопками. Длинные волосы колдунья перевязала красной веревочкой с янтарем, собрав их в хвост, чтобы бешеный Ваю не выдернул их.

     Марута уже не могла сопротивляться ветру—Ваю и медленно брела на север, склонив голову к земле. Каждый шаг давался лошади с трудом, ноги ее дрожали от напряжения.

     Дождь усиливался. Пелена черных туч достигла Анхры. Дышать стало невозможно. Да и глаза колдуньи были открыты всего чуть-чуть и она почти ничего не видела перед собой, кроме неясных черных теней и близких ярких вспышек.

     Скоро докатились могучие раскаты голоса Индры. Царь богов и всей Вселенной пришел вместе с Варуной. Его молнии били о землю на севере. А это означало что выжить колдунье вряд ли посчастливится.

     Но Анхра была сильна духом и приняла единственное решение. Она соскочила с лошади. Мягкие сапоги ее сразу заскользили по скользкой влажной траве и мгновенно пропитались водой. Намотав поводья на левую ладонь, а правой прикрываясь от режущих глаза капель, девушка потащила лошадь в расщелину между валунами, что приметила совсем недавно. Марута послушно побежала вслед за хозяйкой.

     В расщелине они уселись на землю. Дождь и ветер тоже проникали сюда, но не с такой яростью, как на открытом месте, а искать более подходящее укрытие времени уже не оставалось.

     Индра приближался тяжелыми шагами. От грохота у Анхры закладывало уши, так что она зажала их ладонями и, сидя на коленях на мокрой траве, нагнулась к земле. Лошадь последовала ее примеру, хотя спасти свои уши не могла и потому испуганно и жалобно ржала, не переставая. Но Анхра видела только ее открытый рот, два ряда крепких зубов и огромные глаза, молящие хозяйку о спасении.

     В ушах колдуньи остался только гул. Дождь с неба лил сплошной стеной. Анхра промокла и вода вокруг подступала к ней. Казалось Индра с Варуной решили потопить колдунью в наказании за ее грехи. Но девушка оставалась спокойной и ждала своей участи, сидя на коленях.

     Вода быстро поднималась и скоро уже Анхра была по колено в ней. Земля тряслась, потому что Индра был совсем рядом. Частые вспышки ослепляли девушку и прижатые ладони не спасали от голоса разгневанного вселенского бога.

     После очередного яростного крика Индры, который раздался над головой колдуньи ночную буйную темень прорезала ослепляющая вспышка. Молния расчертила чёрное пространство и с грохотом ударила в верхушку валуна, под которым пряталась девушка. Сверху на спины прятавшихся посыпался оплавленный щебень.

     Анхра-Манью начала терять сознание, из ее правой ноздри потекла струйка крови, зрачки закатились и она отняла одну руку от уха и оперлась о землю. Рука ее погрузилась в холодную воду по локоть. Колдунья разинула рот, глотая воздух как выброшенная на берег рыба. Мир вокруг нее кружился с неистовой скоростью, а затем исчез. Рука ее подогнулась и Анхра рухнула в воду, подняв тучу брызг.

     Испуганная лошадь никак не отреагировала на падение хозяйки, а только мелко дрожала, ничего не слыша вокруг. Из воды было видна половина лица девушки, глаза ее были закрыты.

     Буря стихла почти мгновенно. Дождь прекратился, а тучи развеялись и только большие лужи да частая капель с камней и веток напоминали о ней. Всю местность вокруг осветил худеющий Сома со своими женами.

     Рядом с бесчувственной Анхрой на большом и ровном поле, с той стороны куда всегда уходит Сурья, появились семеро всадников. Ехали они медленно и направлялись в сторону укрытия колдуньи.

     Впереди на высоком гнедом жеребце сидел статный широкоплечий мужчина преклонных лет. Был он одет в темно-желтый балахон с позолотой, перехваченный красным крученым кушаком с бахромой на концах. Пушистые кисти его болтались до колен. Широкое смуглое лицо мужчины обрамляла аккуратная курчавая борода каштанового цвета. На голове был одет тюрбан, а на спине его коня был навьючен тяжелый двуручный меч.

     Лицо предводителя всадников было сурово, густые брови сдвинуты над пронзительными карими глазами. Правил жеребцом он уверенно и крепко, сжимая кожаные поводья с самоцветами большим сильным кулаком.

     Остальные его спутники были моложе и ехали за ним выстроившись полукругом. И чем дальше от предводителя, тем моложе были годами мужчины, сопровождавшие его. Но совсем юных среди мужчин не было, все они были средних лет, все сильны и суровы, многие со шрамами.

     Одеты воины были разнообразно, но не ярко, в скромных одеждах, в куртках и длинных рубахах, во много слоев кожи, с нашитыми пластинами и с большим количеством оружия. Были там мечи, ятаганы, алебарды, пики и даже тяжёлая двуручная обоюдоострая секира была приторочена к седлу одно из всадников.

     Ехали всадники в тишине, не переговариваясь и даже не покашливая, словно опасаясь нарушить покой предводителя и вызвать его гнев, лишь тихо бряцало оружие да изредка фыркали лошади.

     Копыта коней хлюпали и вязли на ходу в поле, перемешивая мокрую грязь с травой, после прошедшей только что грозы. Потому ехали тихие всадники неспешно.

     Марута ещё издалека увидела неясные тени своих сородичей и жалобно заржала. Затем поднялась на трясущихся ногах, из ушей ее текла кровь.

     – Ахура! – обратился ближайший из мужчин к предводителю и указал на измученную белую лошадь. – Это ее кобыла!

     Тот, кого назвали Ахурой, кивнул и вскоре уже всадники стояли возле лежащей Анхры.

     – Манью! – грозный раскат голоса Ахуры прокатился тогда по ночной тишине. – Выйди и покажись мне!

     Ответом мощному старцу было молчание.

     К тому времени ночь потеплела и наполнилась криками животных, что выжили в ужасной буре и теперь, скрываемые неясной тьмой, рыскали по холмам и низинам, выискивая пропитание.

     Ветреный Ваю сменил гнев на милость и теплыми мягкими движениями очистил ночной небосвод от остатков сердитых туч. Засияли довольные Сома и жены его.

     Юная колдунья лежала на влажной грязной траве, раскинув руки, накрытая насквозь промокшим чёрным плащом. Бледное прекрасное лицо ее было обращено на закат, алые губы чуть приоткрыты и казалось она не дышала. Роскошные волосы после грозы превратились в черный рваный капюшон и обрамляли ее лицо прилипшими извивающимися прядями.

     Крупные копыта гнедого коня остановились в трех шагах от тела Анхры, с громким чавканьем утопая в черной жиже. Сопровождающие Ахуру воины встали еще за пять шагов до него и молча наблюдали.

     – Манью! – снова громко и грозно повторил Ахура. – Выйди и покажись!

     Опять тишина была ответом, но теперь же по тонкому слою воды, в котором лежало тело колдуньи, побежала мелкая рябь. Из ноздрей ее и приоткрытого рта полился тусклый свет.

     Тело Анхры под чёрным плащом зашевелилось и она, не открывая глаз, медленно перевернулась на спину. Голова ее запрокинулась и из открытого рта стал подниматься легкий черный дымок.

     Всадники, сопровождающие старца зашевелились и зароптали, начало шелестеть металлом их оружие, но властный жест Ахуры – кулак вверх, заставил их притихнуть.

     Мощный старец, не торопясь, с прищуром строгих глаз, наблюдал что произойдет дальше. Кони его свиты нервничали и фыркали, и воины как могли тихо пытались их успокоить.

     Тем временем темный дымок из открытого рта Анхры стал собираться в маленькое облачко над ее головой. Сама же девушка оставалась совершенно безучастной и никак не реагировала на происходящее.

     Глаза ее были закрыты и зрачки под веками не шевелились, не слышно было дыхания и грудь ее не вздымалась. Острый подбородок был запрокинут вверх, шея неестественно изогнута, руки раскинуты, а бледное прекрасное лицо побелело еще больше, как будто жизнь окончательно покинула ее.

     Вскоре облачко стало приобретать очертания странного животного, похожего на огромного медведя стоящего на задних лапах. Рассеяный и полупрозрачный поначалу дым стал уплотняться, набираться чёрного цвета.

     Чем дальше, тем сложнее казалось этому дыму было покинуть тело колдуньи, завитки его тянули рот и запрокинутую голову девушки вверх настолько, что приподняли ее плечи и лопатки над землей, а безвольные руки согнулись и уперлись локтями в грязную жижу под ней.

     И скоро большие лапы с изогнутыми когтями, покрытые густым, блестящим, черным мехом ступили на мокрую траву по обе стороны от мертвенного лица колдуньи.

     Широкие ноздри животного изрыгнули клубы пара, в зрачках его отразился свет луны. Подняв удлиненную морду, зверь негромко рыкнул, как бы проверяя голос.

     Кони, стоящие полукругом к страшному медведю, в испуге заржали и попятились назад, некоторые из всадников с трудом удержали их от бегства.

     Громадный зверь, стоявший над поверженной Анхрой, расправил широкие плечи, махнув длинными лапами перед собой, острые когти со свистом рассекли воздух и снова с шумом и паром он выдохнул воздух из ноздрей.

     Гнедой жеребец почтенного Ахуры невольно подался назад, избегая острых как ятаганы когтей медведя, ростом зверь был с этого жеребца, а силой еще и превосходил. Воины за спиной Ахуры разом обнажили оружие, но снова жест старца остановил их.

     Начиная с бедер и до подбородка, чёрный медведь был закован в латы и кольчугу с крупными звеньями, такого же угольного блестящего цвета, как и его шерсть. На его голове красовался маленький облегающий шлем.

     – Ты звал меня, Ахура Масда? И вот он я! – взревел медведь громким рыкающим басом, показав людям огромную пасть, забитую крупными острыми клыками.

Глава 5

     Ахани улыбался. Его ноги были легки и без устали несли его вверх по склону. После еды, хоть она была и невкусная, но настроение юноши улучшилось, чёрные думы покинули разум и вся его судьба уже не казалась такой уж безнадёжной.

     Юный арий верил, что старший сильный брат Ману отыщется за горами. Не такой он был муж, чтобы безвестно сгинуть в дасьих лесах. И конечно же он вызволит женщин селения.

     Даже если верить половине россказней, что судачили родичи о его старшем брате, будто был он благороднее и сильнее любого из живущих мужей, то Ману должен просто разорвать подлого Мартана голыми руками, даже не прикладывая больших усилий.

     А отец его и братья наверняка отыщутся! И Хини тоже! И все будет как раньше!

     Такие мысли сильно радовали Ахани и он весело щурился и улыбался Сурье, уходящему за высокие серые утесы. Белые плотные облака на южном горизонте, к которым он так стремился, казалось стали немного ближе. Воздух, проникающий в ноздри и горло, приятно охлаждал их.

     Дыхание Ваю посвежело и юноша, иногда зябко кутаясь в потрепанную накидку, продолжал неутомимо шагать вверх по склону. Россыпи серых камней всевозможных форм и размеров шуршали и поскрипывали, обтираясь друг о друга гладкими боками, под подошвами Ахани и далеко разносилось эхо при каждом его шаге.

     Большие валуны и глыбы все увеличивались в размерах и потому юноша перестал вскарабкиваться на них, чтобы не тратить время и силы, а просто пытался обойти.

     Но огибая один валун, перед взглядом Ахани появлялся следующий, ещё выше предыдущего и закрывал он собой полнеба. Снова приходилось юноше петлять, обходить и эту глыбу, а после высматривать нужное направление подъема. Благо что густой туман, закрывающий собой южные горы, позволял юноше не сбиться с пути.

     Так прошло полдня и Ахани сам не заметил, как оказался в облаках. Это произошло настолько медленно и постепенно, что когда взгляд юноши уже перестал различать очертания валунов на расстоянии десяти шагов, то он понял, что гора близко.

     Вскоре туман стал еще больше сгущаться. Высокие утесы по обе стороны от юноши приблизились к нему и нависли по бокам, закрывая небо серыми потресканными громадами. Свет Сурьи потускнел, потому что снова он достиг края земли, так и не догнав свою любимую Ушас.

     Предстояло ночевать на склоне и Ахани в быстро темнеющем тумане отыскал короткую расщелину между камней, укрытую от ветра, где и развел маленький костерок.

     Небольшой кусок змеиного мяса шипел, насаженный на тонкую ветку, над трепещущими язычками желтого живого пламени. Потрескивали раскаленные угли. Мясо обугливалось и постепенно покрывалось черной корочкой.

     Костер был маленьким и едва освещал расщелину, тени плясали по серым, гладким и кое-где потресканным бокам валунов и по лицу Ахани, превращая его в черно-желтую маску. В ночи туман рассмеялся. И над головой, сквозь поднимающийся от огня легкий, слегка слезящий глаза, дым юноша видел небольшой кусочек чёрного неба с серебряными звёздами.

     Ахани сидел на шершавом камне, закутавшись в волчью накидку, сглатывал слюну и изредка переворачивал ветку с насаженным на нее мясом. Кусочек был небольшим, все что припас юноша от обильного обеда. Но он вполне должен был утолить голод до завтрашнего дня, а там уж видно будет, может кто-нибудь вкусный и подвернется ему по дороге.

     Ожидая пока сготовится еда, парень мастерил новый лук. Загнул концы кленовой ветки и крепко привязал к ним скрученный в тонкий шнурок кожаный лоскут от своей волчьей накидки. Встал, попробовал натянуть тетиву, удовлетворенно кивнул. Лук вышел почти с него ростом.

     Кусок небосвода над головой парня на мгновение заслонила мелькнувшая черная тень. Под ноги юноши упали два мелких камушка. Ахани запрокинул голову, надеясь разглядеть кто это был, но тщетно. Вокруг только печально гудел ветер да потрескивали затухающие угли. Мясо было почти готово.

     Но теперь юноше стало не до еды и он насторожился, ведь неизвестно что за зверь крутился рядом. Любимый кинжал с шелестом покинул ножны. Угли почти потухли, лишь слегка мерцали в темноте красными огоньками.

     Глаза быстро привыкли к пустому полумраку вокруг. Ахани встал, наклонившись вперёд и полусогнувшись, крепко сжал рукоять кинжала, выставил его перед собой.

     Медленно озираясь и стараясь не шуметь, он переводил взгляд то на один выход из расщелины, то на другой, то на мерцающее небо и почти соприкасающиеся вершины валунов над головой.

     Казалось неведомый зверь ушёл дальше на свою ночную охоту. Вокруг царила тишина. Многие животные и птицы избегали этих голодных и пустых скал. Только легкое и прохладное дыхание Ваю петлявшее между скал оглашало безмолвие тихим свистом.

     И в отличии от предгорий и долин, по которым шёл ранее Ахани, здесь на возвышенности было гораздо темнее из-за влажного слегка морозного тумана, пришедшего с гор и осевшего между крутых утесов.

     Лучей Сомы хватало на то, чтобы осветить не более пяти шагов вокруг юноши, далее все терялось в густой белой дымке. Вот в стороне одного из выходов из расщелины зажглись и погасли большие зеленые огни.

     Они мелькнули всего на мгновение, но Ахани вихрем развернулся в нужную сторону. Холодок пробежал по его спине. Бесшумно метнувшись вперед, юноша опустился на колени и приник к небольшому валуну, за которым его не было видно.

     «Наверное, этот зверь хорошо видит в темноте,» – подумалось Ахани и он быстро поднял новый лук, наложил стрелу и выпустил ее в темноту, туда где только что мерцали зловещие зеленые огни.

     Стрела свистнула и исчезла в белой дымке. Ахани наложил новую и затаил дыхание. Лук неплохо показал себя с первым выстрелом, хотя сил на натяжение тетивы отнимал много.

     Забытое поджаристое мясо лежало возле углей и, тихо остывая, пропитывало воздух своим запахом. Видимо он и привлек большого хищника, что кружил сейчас в непроглядном тумане, окружающем расщелину, где затаился Ахани.

     Юноша с досадой покосился на слегка мерцающие угли, самого же мяса не было видно из-за опустившегося вслед за погасшим костром сумрака. В следующее мгновение левая ладонь Ахани погрузилась в эти угли и он яростно зашипел, когда тяжелое мохнатое тело рухнуло ему на спину со скального выступа.

     Зверь оказался тяжёлым и, утробно рыча, придавил юношу к земле всем своим весом. Острые когти впились в плечи Ахани накрытые плотной меховой накидкой, челюсти лязгали, пытаясь добраться до его шеи сквозь толстый воротник.

     При падении юноша ударился подбородком о камень и перед его глазами заплясали разноцветные всполохи. Мир вокруг закружился.

     Лук отлетел в сторону, а левую ладонь сильно обожгло углями, видимо поэтому острая боль придала парню сил и он мгновенно нащупал кинжал и что есть силы взметнул его над головой, неестественно выгнув руку.

     Горячее дыхание на его затылке сменил злобный гортанный рык переходящий в визг и зверь соскочил со спины юноши.

     Ахани тут же поднялся, превозмогая боль и вращающуюся землю, крепко сжимая рукоять окровавленного кинжала.

     Дикий зверь что крутился перед юношей, повизгивая от боли и неожиданности, оказался крупным и серо-черным с густой шерстью. Лапы его были сильными и мускулистыми, острые уши заканчивались кисточками и сам он был похож на огромную кошку, размером с корову.

     Ахани узнал в звере рысь, хотя даже не видал таких ни разу, а только слышал о них из деревенских баек. Ранение ее оказалось небольшой царапиной и быстро оправившись от неожиданной боли, рысь снова обратила внимание на человека.

     Тогда уже Ахани углядел под ногами злополучный кусочек мяса и, размахнувшись, швырнул его в туман возле огромной злобной кошки. Рысь проводила полёт мяса взглядом и метнулась за ним.

     Из тумана донеслось довольное чавканье, но совсем недолгое. Ахани, воспользовавшись моментом, быстро подхватил лук с земли и стал отступать к выходу из расщелины, надеясь скрыться в тумане, пока рысь не вернулась.

     Взобравшись на поверхность, он быстро зашагал в южную сторону. Во всяком случае, надеясь что идёт в нужном направлении, потому что туман с наступлением ночи сгустился еще больше, а звезд на небе почти не было видно из-за него же.

     Юноша мог углядеть не более трех-четырех шагов вокруг себя, густая серая дымка окружала со всех сторон, свет Сомы почти не проникал сквозь эту вязкую пелену и его бледный лик был почти не виден. В правом кулаке парень сжимал кинжал.

     Ахани быстро двигался вперед, стараясь мягко опускать ступни, с носка на пятку, чтобы не шуметь излишне, но камни часто поскрипывали под кожаными подошвами. В гнетущей тишине эти скрипы разносились далеко.

     Из встречного сумрака выплывали чёрные стены огромных валунов, Ахани приходилось двигаться вдоль них. Он шёл пригибаясь, мягкой пружинистой походкой, крепко сжимая кинжал и часто оглядываясь, все время ожидая кровожадного рычания за спиной.

     Пальцы его левой руки скользили по влажному холодному камню. Лёгкий стук падающего щебня заставил Ахани вздрогнуть и обернуться. Сквозь туман тускло сверкнули уже знакомые зеленые глаза.

     Значит рысь всё-таки пошла по следу человека и была уже совсем рядом. Маленького кусочка мяса конечно же не хватило для ненасытной утробы крупной кошки и она решила полакомиться добычей покрупнее.

     Только добыча оказалась из кусачих и уже нанесла рыси лёгкое ранение, потому кошка стала аккуратнее и выжидала удобный момент для нападения.

     Рысь хорошо чувствовала четкий запах человеческого пота и видела в сгустившемся молочной дымке гораздо дальше юноши. Голод манил ее и тот мелкий кусок мяса лишь раззадорил ее аппетит. Кошка видела как, крадучись, добыча пытается сбежать от нее. А Ахани, зная что за ним началась охота, старался больше прижиматься к серому боку скалы по левую руку от него.

     Мышцы юноши сильно напрягались, а взгляд блуждал по сплошной молочной пелене вокруг него, сразу же реагируя на любой редкий шорох, доносящийся оттуда.

     Вот раздалось резкое гортанное рычание и из тумана позади Ахани взметнулось пушистое стремительное тело. Сверкая зеленым блеском изогнутых глаз, рысь мягко опустилась на землю рядом с человеком. Пасть ее с истошным воплем разинулась во всю ширь, засверкали изогнутые клыки , затряслись длинные кошачьи усы и кисточки на заостренных ушах.