Текст книги "Шесть историй о любви"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Деревенский роман.

Однажды на ужине Татьяна, неудачно пошутив, обидела Михаила. Конечно, можно было не делать из этого проблему и не обижаться, так всерьез. Но Мишеньке эта шутка крайне не понравилась и весьма удивила. Она здорово портила его внутреннее представление о Татьяне. Да и мучимый проблемой выбора, он решительно захлопнул для нее свою душу. После чего довольно долго поддерживал с ней только официальные прохладные отношения.

Так был сделан выбор.

И буквально на следующий день Бурлаков уделял все свое внимание только Алене. А еще через день, проявив, наконец, всю свою наглость, он предложил ей проводить ее домой после работы. Алене явно этого хотелось, но то, что можно и не осуждается в городе, не всегда возможно в деревне. Алена пока отказалась, но так, что Мишенька понял: не все еще потеряно. И оба понимали, что после этого разговора преодолена черта, отделяющая слова от поступков.

Что продолжение будет и будет интересным.

Наконец, после почти недели отсутствия, явился со свадьбы сестры Рустам. Они с Шуриком изрядно отметили это событие, пригласив третьим нового своего друга– командированного сварщика Петра. И на следующее утро, после возвращения Рустама, на завтраке Бурлаков предложил своим приятелям идти на работу в первую смену, а Мальцеву передать, что сам он придет во вторую. Ребята согласились и ушли, а Бурлаков не спеша пошел к дому. Дорога вела мимо детского садика. На знакомом участке дети готовились идти в группу. Михаил подошел к забору.

Алена увидала его и тоже подошла к забору с другой стороны.

– Мы на завтрак идем,– сказала она с улыбкой, которая говорила совсем о другом.

– А мы уже позавтракали,– в тон ей ответил Михаил.– Тут, наконец-то, Рустам приехал. Мы с ним договорились– он сейчас идет в первую смену, а я выйду сегодня во вторую.

Они оба понимающе улыбнулись.

У уборочной свои законы. Кончился скороспелый овес, и грузовики стали возить на ток золотистую пшеницу.

Это был первый вечер, когда они работали вдвоем за одним погрузчиком, и им никто не мешал. Они старались быстрее нагрузить машину, чтобы все оставшееся время уделить друг другу.

– Миша, расскажи что-нибудь,– просила Алена.

– Тысячу раз прав мой старший брат. Он всегда говорил: стоит остаться наедине с девушкой, как она обязательно попросит тебя что-нибудь рассказать. Что тебе рассказать, Аленушка? Заказывай тему. Про что тебе интересно?

– Ну, например, про себя что-нибудь.

– Про меня? Ну хорошо. Я родился в 59-м году в Челябинске…

Мишенька всегда себя считал неплохим рассказчиком, а тут превзошел сам себя. Он рассказывал ей про себя, про свою жизнь, про свою работу, про учебу в институте, которую он, слава богу, закончил этим летом, про службу в армии.

Рассказы про настоящую армию, а не ту, что показывают в передаче "Служу Советскому Союзу", производят на девушек неизгладимое впечатление. Часто они даже не верят, что такое бывает. Ведь все события, описываемые здесь, происходили задолго до того, как была объявлена гласность, и люди мало что знали.

Короче, он говорил и говорил.

А потом, в начале десятого, последний солнечный лучик исчез за подступающим с запада к Беловке лесом. Весь ток погрузился во тьму. Правда, механик дядя Саша, похожий в своей телогрейке на Винни-Пуха, такой же маленький и круглый, пытался повторить подвиг Прометея: дать людям свет.

Но, видимо, в колхозе "Многая лета Октябрю" продолжал действовать лозунг "Экономика должна быть экономной", и поэтому, те несколько тусклых лампочек, висевших на столбах, своим неверным светом освещали только эти самые столбы, рисуя невероятные, загадочные, страшные тени, способные напугать маленьких детей. Но детей на току не было, а многие водители и трактористы принимали перед работой специальную жидкость, за которой неоднократно ездили в соседний Казахстан, где не было сухого закона. А как известно, после приема этой жидкости и море по колено, не то что какие-то тени.

И с наступлением темноты Михаил взял Алену за руку. Рука была горячей и жесткой. В деревнях у девушек редко бывают мягкие ладошки. Но самое главное, ее рука в его ладонях жила. Она не вырывалась, она не лежала безвольно, она отвечала, ей явно было уютно.

Бурлаков всегда считал, что определить, как девушка к тебе относится, можно только взяв ее за руку. Алена относилась к нему хорошо.

Он поднес ее руку к губам.

– Грязные они,– сказал она и не вырвала ладошку.

– Вкусные,– возразил он и повторил процедуру.– Сладкие.

Алена поверила на слово и больше не возражала. У нее было по пять пальчиков на каждой руке, и каждому он уделил внимание. Она откинулась на ворох и закрыла глаза. И даже не попыталась отпрянуть, когда он склонился над ее лицом.

Губы у нее были теплые и нежные. Ласковые губы.

Помаячив неподалеку, дядя Саша, видимо, что-то заподозрил и поняв, что им не до него, не рискнул подойти для обычной проверки оборудования. Только фары машин, привозивших с полей зерно, выхватывали из темноты лицо Алены. Она лежала с закрытыми глазами и улыбалась…

Воздух был пропитан запахом зрелой пшеницы.

– Я провожу тебя сегодня?

Она вздохнула и молча кивнула головой.

– Ты подождешь минутку меня в будке. Мне надо парням ключ от душа вернуть.

Она не возражала.

Но пока он бегал с ключом от душевой, девушка исчезла. В рабочем домике сидели Гуля с Розой. Через минуту появился Рустам.

Оказывается, атмосферу любви, что витала над деревней чувствовал не только Михаил. Рустам начал отчаянно ухаживать за Гулей, приходя провожать ее после работы. Татьяна же вместе с ее напарницей Галиной тоже пользовались заслуженной популярностью у местных парней, но дальше шуток и веселья этим парням ничего не улыбалось.

У Розы и Гули он ничего спрашивать не стал. Неподалеку крутился дядя Саша и ехидно улыбался.

– Если ты Алену ищешь, то она домой ушла,– сообщил он.

Мишенька ничего не ответил и поплелся домой.

Ночью он проснулся от какого-то шепота и скрипа двери. Не шевелясь, прислушался. Это были Рустам и Гуля.

"Чего это он ее сюда приволок?"– подумал Михаил.-"Все равно у него ни шиша с ней сейчас не получится."

Так оно и вышло, несмотря на жаркие уговоры Рустама, скромница Гуля не стала задерживаться долго. Посмотреть, где живет ее приятель, не получалось– было темно. Зажечь свет, не разбудив Михаила и Шурика, было нельзя. Да и по изменившемуся дыханию, усиленно пытавшихся показать, что они спят, парней, было ясно, что они давно уже проснулись. Добившись нескольких поцелуев от девушки, Рустам ушел провожать ее до жилища. Непонятно на что он надеялся, и можно представить, что чувствовала Гуля, оказавшись ночью в темной комнате, одна в компании трех парней. Хотя, если честно, ни Михаила, ни Шурика она не интересовала. У Мишеньки уже был шанс быть на месте Рустама, но он им пренебрег. Шурик же, в деревне романов не крутил. Он получал письма от своей городской сожительницы и довольствовался ими.

На следующий день Михаил отправился на обед пораньше, с тайной надеждой застать Алену с детьми на участке. Надежда сбылась.

– Алена Ивановна, к вам дяденька пришел,– радостно, чуть не хором, закричали трое или четверо ребятишек.

Алена смущенно заулыбалась и подошла. Они поговорили и разъяснили все недоразумения. Оказывается, пока Мишенька смывал трудовой пот и пыль, ехидный дядя Саша поинтересовался у Алены, не ждет ли она напрасно, поскольку ее жених ушел.

Алена засмущалась и, стараясь не давать больше поводов для насмешек, убежала домой. Кроме того она сказала, что ближайшие два-три дня будет копать свеклу и на ток ходить не будет. Бурлаков тяжело вздохнул и согласился ждать.

Правда, время не пропало даром: он помирился с Татьяной.

Хохлова поняла по официальному тону Михаила, что ее тогдашняя реплика ему не понравилась. Она мужественно признала свою ошибку и извинилась. Он перестал делать вид, что на нее сердит, и они снова стали разговаривать и шутить. Но, увлеченный своим романом с Аленой, Михаил в отношении Татьяны уже никаких ухаживаний не предпринимал.

Три дня тянулись утомительно долго. Только одно событие развлекло Михаила. Ребятам выплатили зарплату за август, и сварщик Петр– кореш его соседей– взял выходной и мотанулся в Троицк за водкой. К вечеру он вернулся, и когда Мишенька пришел со второй смены, то застал в комнате изрядный беспорядок: Рустам, одетый, уже спал на своей кровати, Александр пытался раздеться, ложась спать, но брюки его не слушались. На столе стояли две пустые бутылки и валялись какие-то огрызки вперемешку с окурками. Петр еще сидел за столом на Мишенькиной кровати и очень обрадовался новому собеседнику.

Он был из тех мужиков, на которых держится Россия. Из тех, кто своим тяжелым трудом создают ее, пусть и неважное, но благосостояние. Это таким мужикам можно сказать: "Надо!" И они будут пахать от темна до темна, до седьмого пота. И здесь он работал в две смены, а теперь заливал водкой обиду. За двадцать дней двухсменной работы ему заплатили только триста рублей. Михаил и Петр поговорили под храп парней, и в два часа ночи сварщик нетвердой походкой, наконец, удалился к себе.

Утром Шура и Рустам едва встали. Чувства, которые они испытывали, были… Ну, в общем, понятно какими. Когда они вышли из столовой, их немного трясло и, склонный к общечеловеческому гуманизму, Бурлаков промолвил:

– Глядя на вас и ваши страдания, начинаешь с пониманием относится к решениям партии и правительства о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Уж больно мучительно смотреть на ваши погасшие взоры.

– Иди ты, со своими шутками,– грустно сказал Александр.

– Ну вот, а я хотел вам помочь?

Парни усилием воли сосредоточились и стали внимательней.

– Если вы заглянете под мою кровать, то, неожиданно для себя, обнаружите там полпузыря какой-то жидкости. Прозрачной на вид и с отвратительным запахом сивухи,– закончил он с улыбкой.

– Водки, что ли?– спросил Рустам.

– Это как же надо так нажраться, чтобы запинывать водку под мою кровать. Там наверняка было больше, но когда я вчера вечером прибирал тот творческий беспорядок, который вы за время моего отсутствия сумели создать, то обнаружил початую бутылку, лежащую под моей кроватью…

– А чего ты ее не выпил?

– Что-то даже не тянет,– ответил Михаил.

Последнюю реплику он договаривал им в спину. Подобно двум резвым коням, парни с места взяли в карьер и вместо тока рванули домой опохмеляться.

У всего плохого или хорошего бывает конец. Алена снова пришла на ток. И снова они работали вместе. Снова он держал ее за руки. Снова они говорили. Теперь уже Алена рассказывала о своей жизни, работе, учебе в педучилище. А когда стемнело, их губы снова встретились. И в поцелуях этих было не меньше нежности, но больше страсти.

Даже вредный шофер, обслуживающий их погрузчик, сначала своими фарами мешавший им, стал подъезжать реже и переключил свои огни на ближний свет. Он, наверное, вспомнил, что был когда-то и сам молодым.

В этот вечер Михаил решил пренебречь чистотой. Он не рискнул больше оставлять Алену одну и, забыв о душе, пошел провожать ее.

– Что это ты делаешь, Аленка, сладенькая?– спросил Михаил у девушки, наблюдая как она насыпает зерно по карманам куртки.

– Это гусям и уточкам.

– Я понимаю, что ты сама это есть не станешь. А почему в карманы-то?

– А куда? Вдруг поймают.

– Кому тут нужно кого-то ловить? У меня сумка с собой. Давай наберем в нее. И больше и незаметно. Я понимаю, если бы ты мешок на плечи взвалила. А сумки тут никто проверять не будет.

Как мне кажется.

Он нагреб в сумку пшеницы, прикрыл спецовкой и они пошли на выход. Одновременно из служебного домика вышли остальные. Гуля и Роза, наконец, нашли себе провожатого. Рустам взял эту миссию на себя и почти каждый вечер приходил к концу смены. Шедшие последними Галочка и Татьяна, увидев такое дело, захихикали и Хохлова ехидно пропела неведомо в чей адрес:

– "Вот и встретились два одиночества.."– дальше она петь не стала, то ли слов не знала, то ли задор пропал.

От места работы до дома Алены было минут десять ходьбы. Едва они отошли от тока, как увидели преследователей. Это были две черные, маленькие собачки. Они бежали молча, в трех шагах от молодых людей и временами поглядывали на них умными, все понимающими, глазами.

Улицы деревни были темны, и лишь кое-где попадались фонари.

Стоял такой фонарь и возле дома Алены. Причем, на редкость яркий.

– Это матушка специально зажигает, чтобы дочка не заблудилась,– сообщила девушка.

– А почему шепотом?– спросил Михаил.

– Если она услышит, что я пришла, встречать выйдет.

Миша тоже не хотел, чтобы мама вышла.

Алена взяла у него сумку и высыпала куда-то в палисаднике зерно. Потом они помыли руки в бадье, из которой днем пили птицы.

Девушка взяла молодого человека за руку, тихо сказала: "Пойдем."

И повела куда-то дальше по улице, выключив по пути фонарь. Тропинка привела их, как понял Михаил, за околицу. Там им попались очень удобные бревнышки. Мишенька сел на одно из них, девушка расположилась рядом, положив голову ему на колени…

Собачки, преследовавшие их всю дорогу, сначала расположились неподалеку, а затем тихо исчезли.

Частые поцелуи перемежались редкими разговорами:

– Когда я был маленьким, то никак не мог понять, как взрослым не стыдно целоваться. Почему на следующий день они не стесняются глядеть друг другу в глаза? И смотря фильмы по телевизору, я испытывал страшную неловкость при сценах с поцелуями.

Алена улыбнулась.

– А потом я вырос, и чувство стыда больше не возникало. И завтра, как мне кажется, я буду глядеть на тебя без смущения.

Если только с большей нежностью…

Примерно через час фонарь снова зажегся.

– Мать беспокоится, что доченьки долго нет,– пояснила Алена.

Потом перешла на другую тему – А я думала, что борода колючая, а она мягкая,– сказала она, поглаживая его по щеке.

Затем снова притянула его к себе.

Домой Алена попала в третьем часу ночи.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Все имеет свой конец.

Когда на следующий день Бурлаков пришел на смену, он застал там очень веселых Галочку и Татьяну.

– Девчонки, что за радость такая?– спросил он.

– Да вот, Танюшке предложение сделали, замуж зовут,– сквозь смех сообщила Галина.

– Бог, ты мой! И кто же этот счастливчик, что решил устроить твою судьбу?– заинтересовался Михаил.

– В жизни не догадаешься,– смеялась Татьяна.

– Неужели это тракторист Толик. Но он вроде женат. И как говорят, третьим браком. Что ни уборочная, то новая жена. Благо, сюда каждый год новых, молодых девок посылают.

Что? Не угадал? Ну тогда Вовка-механик.

А что!? Ты не смотри, что он намного моложе, зато вон какой солидный и обстоятельный. Слушай, Танюшка, ну зачем тебе шумный, дымный Челябинск? А здесь: свежий воздух, парное молочко, яички из под курочки, хозяйство, работа от темна до темна… Не то, что в городе. Отработал смену и пялься в "ящик для идиота"

Как, опять мимо? Тут и мужиков не осталось, кроме меня и Шуры. Я, вроде, тебя сегодня не видел, а Шурик?..– он недоуменно пожал плечами.

– Я же говорила, не догадаешься. Это Виталик. Пришел такой, весь нарядный, в "пинджаке с карманами", в белой рубашке, в кино приглашал, а потом и говорит: "Выходи за меня замуж, мы с тобой подходим друг другу." Вот так вот,– рассказывала Татьяна.– Теперь думать буду.

– Ну ты даешь, даже в этом заморыше чувства пробудила.

Они еще повеселились, но тут подошли остальные, их распределили по бригадам и отправили трудиться.

Виталик, которому отказала жестокосердная Татьяна, на вторую смену не остался. И на его место поставили невезучего Михаила. Теперь в его обязанности входила загрузка из бункеров мехтока машин. Работа была совсем простая– открывать и закрывать задвижки. А Алена работала на погрузчике одна. Но, если у Бурлакова была свободная минута, то он мчался к ней, чтобы помочь в работе и поговорить. Алена была рада помощи, но что-то неуловимо грустное проскальзывало в ответах ее. Мишенька не обращал на это особо внимания, а напрасно. Когда смена закончилась, и он пришел к Алене, чтобы проводить ее до дома– об этом они договорились накануне,– то девушка вдруг сказала, что провожать ее не надо.

Это прозвучало так неожиданно, что у Михаила кровь бросилась в голову и нехорошо защемило сердце. Он не умел и не любил спорить с девушками, которые ему нравились. Если ему говорили "не надо", он верил, хотя и знал, что ему будет больно.

Ведь вчера все так хорошо кончилось. Алена сама обещала, что продолжение будет, они даже пару раз целовались сегодня…

Почему Алена так поступила, он так и не узнал. Может боязнь огласки по деревне, может мнение завистливых подруг, может боязнь зайти очень далеко. Но вместо попытки узнать причину, Мишенька обиделся.

Чувство обиды смешивалось с недоумением, с мучительной попыткой найти всему этому разумное объяснение. Кто же ищет разумное объяснение в любви?

Когда первая глупая, горячечная обида прошла, Мишенька понял, что надо поговорить с Аленой, но тут судьба уже не была помощницей. Он никак не мог встретится с ней. Даже на участке с детьми ее невозможно было застать. Дети гуляли, а девушки не было видно. Он даже подумал, что она специально избегает его. И тогда он решил использовать свое коронное оружие.

Природа пожадничала, когда создавала Михаила. Он не был высок, чересчур строен или красив. Он был просто умен. И, порой, весьма самоуверен. Так, например, он считал, что после смерти Антона Павловича и Бориса Леонидовича, у него не осталось конкурентов в эпистолярном жанре. Чехова он прочитал всего, все восемнадцать томов подписки, и считал его лучшим прозаиком двадцатого века. У Пастернака– лишь несколько стихотворений, но сразу понял, этот мужик умел писать стихи. Только эти двое, в его представлении, могли бы писать приличные по качеству любовные письма.

Больше он в этом жанре соперников не признавал, почему и решил воспользоваться своим талантом.

Зная, где живет Алена, он нагрянул к ней домой и, естественно, не застал. Она сидела в гостях у какой-то подруги, как объяснила ее мать. Сама бедная старушка потихоньку копала картошку в огороде. Порывшись в кармане, Мишенька нашел какой-то огрызок карандаша и старый билет на автобус. И на этот клочок бумаги он выплеснул свои чувства:

"Аленушка! Звездочка! Ну что случилось? Что произошло за эти два дня? Почему ты от меня прячешься? Выбрось все из головы. Не слушай ты глупых советов и "мудрых" подруг.

Будь умницей. Я верю, у нас все будет хорошо."

Исписанный билет он дал матери, попросив передать его Алене, когда она придет. Мать с интересом разглядывала "городского", которому ее дочь крутила мозги.

Все, что мог, Мишенька сделал. Расчет был на женское любопытство и его талант. Теперь нужно было выждать. Время лечит, время помогает.

Потянулись серые трудовые будни. Алена на ток больше не приходила. Виталик уехал совсем и Мишенька работал на задвижках постоянно. Все уже надоело. Он ведь приезжал на две недели, а близилась к концу третья. По утрам начались заморозки, и Михаил часто просыпался от того, что сильно дуло в окно, возле которого стояла его кровать. Хотя днем погода была солнечной и, что самое отрадное, не выпало ни капли дождя. Ко всему прочему кончались деньги. А он ведь еще и не пил. Шурик и Рустам давным давно сидели на мели и в столовой питались на запись в тетрадку.

Развлечением стала кража дров для печки. Тот из них, кто работал во вторую смену, проходя по ночной деревне прихватывал в разных местах по одному– по два полешка. Вообще-то, дрова были и у их хозяев, но они, почему-то, не спешили поделиться ими с квартирантами. Хозяева предлагали парням обратиться к председателю и выписать топливо в колхозе. Обычный крестьянский расчет: колхоз дрова выделит, командированные скоро уедут, а топливо останется.

Парни понимали это и дружно кивали головами, соглашаясь с хозяевами, но предпочитая все же топить печь ворованными дровами.

Иногда заходил в гости Петр и они беседовали, но уже на сухую, по причине безденежья. Чаще всего разговор заходил о женщинах. Воспоминаниями делились наиболее опытные: Шура и Петр. Мишенька охотно слушал многочисленные чужие истории, иногда с нескромными подробностями, но про своих знакомых девушек ничего никогда не рассказывал. Врать он не любил, а говорить правду считал неприличным по отношению к подругам.

Чтобы развеяться, Михаил однажды даже съездил с Шурой в Чесму. Тот вроде как простудился и заболел, а Бурлаков просто решил посмотреть тамошние магазины.

Все достопримечательности Чесмы были расположены на расстоянии не более ста метров от автостанции. Они посетили поликлинику, где Александра принял терапевт, выписал ему рецепты и сказал, что он, пожалуй, останется все-таки в живых. Потом они зашли в аптеку, купили таблетки. В книжном любопытных книг не было. Универмаг был закрыт на учет, зато в буфете столовой было пиво. Они взяли по кружечке, запили болезнь и душевную грусть.

До автобуса в Беловку было еще два часа. Они почему-то решили не ждать эти два часа, а пойти пешком, напрямки. Благо, погода была хорошая.

В деревню, пройдя десять километров, они пришли на три минуты раньше автобуса. Сэкономили по тридцать копеек.